Текст книги "За все спрошу жестоко"

Глава 3

В больнице Семена продержали всего два дня. Сказали, что ничего серьезного нет, и отпустили. Он уже выходил из палаты, когда к нему пожаловали его новые друзья: Кит, Харитон, Кузов и Джема. Пупа не было, но Семен по нему не очень-то и соскучился. Да и по всем остальным, честно говоря, тоже. Может, и нравились ему эти ребята, но пока до настоящей дружбы еще далеко. Хотя сейчас был сделан еще один шаг к этому.

– Здорово, братан!

Кит крепко пожал Семену руку. У него тоже синяки под глазами, скула содрана.

– Ты куда? – спросил Харитон.

И у него рукопожатие такое же крепкое.

– Домой выписали.

– А нам твоя матушка сказала, что ты здесь, – Кузов по-приятельски хлопнул Семена по плечу.

Рука у него тяжелая – такое ощущение, будто рельсу на плечо уронили. Теперь понятно, почему Джема у дискотеки в «солнышко» его приласкала.

– А мы тебе яблок принесли, – с интересом разглядывая Семена, сказала девушка.

– Яблоки! – передразнил ее Кузов. – Ему бы сейчас пивка! Да, Сэм?

– Ну, можно...

Тошнота уже прошла, но голова временами еще кружилась. Да и вообще состояние нестояния у него. Лечь бы и лежать, ни о чем не думая. И хорошо, если мечта о пиве так и останется мечтой.

Но нет, на станции он сходил в магазин, раздобыл там несколько целлофановых пакетов, из них и приготовил тару под пиво, которое продавалось неподалеку. Правда, у пивной очередь, как в Мавзолей. Сухой закон как-никак.

Говорят, алкаши Горбачева собрались убивать, пошли к нему в Кремль, а пройти не смогли. Очередь за его головой выстроилась такая, что нужно было ехать аж в Тамбов, чтобы встать в нее.

Впрочем, Кузов не церемонился. Он вежливо втиснулся в очередь у самого ее начала.

– Эй, пацан, куда прешь? – возмутился усатый мужчина в светлой перфорированной шляпе.

– Слышь, дядя, тебе что, людей не жалко? – надвинулся на него Харитон.

– Каких людей? – дрогнул тот.

– Больных. С перепугу помирают. Их только пивом вылечить можно. А если они помрут, кто виноват будет?

– Ладно, ладно...

Никто больше возникать не стал. Кузов мог и в зубы дать, а Кит с Харитоном его бы поддержали. Да и Семен, если что, вмешался бы, несмотря на дурное состояние.

Целлофановой тары у Кузова было литров на двадцать, не меньше. Но денег хватило только на шесть. Кстати говоря, больше и не наливали. Норма. В Стране Советов это понятие железобетонное.

От станции до разъезда километр пути. Тропинка вдоль железнодорожного полотна широкая, удобная, правда, на полпути она свернула в орешник, оттуда вывела в овраг, на дне которого уютно журчал ручеек. Ивы здесь, вербы, молодые сосенки. Трава свежая, как будто не август на дворе, а только май.

Но главным украшением здесь была фанерная будка для перевозки людей. Правда, без машины. Старая будка, но дыры аккуратно залатаны, стекла целые, и еще выкрашена она в зеленый цвет, как будто для того, чтобы издали не бросалась в глаза.

Дверь была заперта на висячий замок, но Кит открыл ее ключом, а Харитон с Кузовом вытащили оттуда стол, две скамейки. Семен заглянул в будку. Из мебели здесь осталась только железная кровать с матрасом, зато старого пыльного хлама нет. И кровать манила к себе. Но Семен сел на скамейку.

– Нравится? – спросил Харитон.

– Нормально.

– Наше место. Про него никто не знает. Мы тут часто пропадаем. Пиво пьем, девочек топчем.

– Ой, да ладно, девочек он топчет! – засмеялась Джема. – Каких девочек? Ну, привел корову Люську! Она, что ли, девочка?

– Может, и не совсем девочка, зато без проблем.

– Ага, и со всеми! Шлюха еще та – эта ваша Люська!.. Сэм, если они тебя Люськой соблазнять будут, не ведись. Если такая ночью приснится, можешь и не проснуться...

– Да не будем мы его Люськой соблазнять, – усмехнулся Кит. – Он у нас Натаху любит.

– Да уж лучше Натаху! – криво усмехнулась Джема. – Она хоть и шлюха, зато красивая.

Семен вопросительно посмотрел на девушку. Несмотря на то что она принадлежит к особам женского пола, у него вдруг возникло желание отвесить ей подзатыльник.

– А ты что, правда в нее втюхался? – раздраженно спросила Джема.

– Не твое дело!

Наташа до сих пор производила на него впечатление. Может, потому он и пошел драться с люберецкими, чтобы она увидела в нем героя... Но Джему это не должно волновать. И Кита тоже. Зачем он сплетни распускает?

– Точно втюхался! – засмеялся Харитон.

– Можно подумать, ты к ней ровно дышишь, – скривилась Джема.

– А че, баба красивая! И Пуп мой кореш; может, сосватает, а?

– Ты в зеркало когда последний раз смотрелся? – хмыкнула Джема. – Да она с тобой на один гектар не сядет. А машина у тебя есть? А квартира в Москве?.. Ей твоя любовь даром не нужна!

Харитон с досадой махнул рукой. Похоже, он и сам прекрасно понимал, что с Наташей ему ничего не светит.

– Да, Натаха у нас еще та штучка. И мой тебе совет, Сэм: не заморачивайся на нее, бесполезно это, – сказал Кузов. – У нее хахаль московский, с квартирой, машиной...

– И с небитой рожей, – хмыкнул Харитон.

– А чего так?

– Да с этим как-то не успел. А раньше к ней на мотоцикле приезжал, так тому я навалял...

Может, это и не метод борьбы за женщину. Но Семен благодарно улыбнулся. Как будто Харитон набил кому-то морду по его личной просьбе.

А ведь и самому Семену от него досталось. Из-за Наташи. Сначала Пуп за нее спросить пытался, а потом и Харитон подключился. И хорошо, что Семен выстоял, иначе был бы он сейчас изгоем в своем дворе.

Кит взял стакан, зачерпнул из пакета пиво, передал Семену.

– На, держи, ты у нас больной, тебе лечиться надо.

– Нет, сейчас не буду, – покачал головой Семен. – Хреновато что-то.

– Чего так? Мне тоже по башне дали. Ничего, нормально все.

– Значит, у тебя башня крепче...

– Или врезали не так сильно... Ты молоток, Сэм, нормально толпу поднял.

– Я сам заменьжевался, – кивнул Харитон. – А ты как заорешь! Как побежишь! Я за тобой! Толпа за тобой!.. На равных бились, пока менты не подтянулись...

– Да ментов я помню, – усмехнулся Семен. – Мне там еще добавили. Нравится драться, спрашивают. На, говорят, получи, если нравится. Получи, говорят, и распишись...

– Мусора совсем оборзели, – напыжился Кузов.

– Да, влетел ты, Сэм... Ну, ничего, зато мы теперь знаем, что ты реальный пацан, не какое-то там фуфло, – сказал Кит.

– С люберами тяжело тягаться, – в раздумье сказал Семен.

– Да мы в курсе.

– Толпа на толпу с ними трудно. А почему? Потому что у нас толпа, а у них организация. Мы вот пиво глушим, а они железо тягают, мышцы качают, груши молотят. Меня менты забрали, кто-нибудь из вас за мной заехал? Нет. А они за своим подъехали. На машине. Потому что организация.

– А толку? Ну, подъехали бы, и что? – чувствуя неловкость, спросил Кит.

– Моральная поддержка тоже много значит... Вот менты меня спросили, кто в драке участвовал. Я мог бы вас назвать. А не назвал. Потому что мораль у меня есть, потому что не стукач...

– Да, братан, попал ты... Что ты там про груши говорил? – спросил Кит.

– Любера, говорю, тренируются. Груши, спарринги, тому подобное. Я видел, как они машутся. Чувствуется система...

– Так и нам система нужна.

– Зачем?

– Люберов мочить. Если они к нам еще раз сунутся.

– А сунутся?

– Запросто. Им силу девать некуда, вот и лезут на рожон.

– А она нужна вам, эта дискотека? Какой от нее толк? – спросил Семен.

– Что-то я тебя не понимаю, Сэм, – косо глянул на него Кит. – У тебя что, очко играет?

– А ты храбрый?

– Я?! А ты у пацанов спроси!

– Я не понял, Сэм, ты что, на Кита наехал? – нахмурился Харитон.

– Да нет, просто интересно знать, какой смысл нам с люберами воевать?

– Нет смысла, – покачала головой Джема. – Смысла нет, а интерес есть. Потому что это круто – с люберами воевать.

– Вот, Сэм, слушай, что тебе баба говорит! – Кузов неприветливо глянул на Семена.

– Я тебе не баба! – возмутилась Джема и сильным резким движением таза столкнула его со скамьи. – Сколько раз тебе говорить!

– В натуре, Кузов, Джема всегда с нами. И люберов не боится. Какая она баба? – хмыкнул Кит.

Нетрудно было догадаться, в чей огород полетел этот камень. Но именно этого и добивался Семен.

– Я тоже люберов не боюсь, – сказал он. – Потому и забился с ними. Есть у них Сухарь с Волковской улицы. Он мне свой адрес дал, я должен с ним встретиться, когда оклемаюсь...

– Зачем? – завороженно глядя на него, спросил Кузов.

– Кто из нас круче, будем выяснять.

Семен рассказал, как вышел из ментовки, как столкнулся с люберами, как они отвезли его в больницу.

– Пацаны они нормальные. Только Сухарь у них без тормозов. Он мне вызов бросил, я его принял... Я им слово дал, что встречусь с ним. И вам про это рассказал. Теперь у меня выхода нет: или Сухаря сделать, или под поезд, как Анна Каренина.

– Круто ты с ними забился, не вопрос, – крепко задумался Кит. – Только не надо было...

– А ты что, люберов боишься? – пристально посмотрел на него Семен. – Так я тебя с собой не зову. Сам вызвался, сам и подъеду.

– Куда, в Люберцы? К волкам, на Волковскую улицу?.. Не, я, конечно, не боюсь, но соваться к черту на рога глупо...

– Я все понял... Люберов я боюсь. А ты люберов не боишься. Никто из вас не боится. Только к ним я один – бояться иду. А вы здесь остаетесь. Потому что герои. Потому что никого не боитесь. Счастливо вам здесь оставаться и никого не бояться.

Семен вышел из-за стола и направился к железной дороге. Он сыграл на скрипке, которую настроил сам Кит, пристыдил его, но, как оказалось, зря. За красивыми словами этих ребят скрывалась пустота. Никто не пошел за ним. Никто не захотел его поддержать.

* * *

Семен чувствовал себя последним идиотом. Зачем ему все это надо? Кому он что хочет доказать? Зачем приехал в Люберцы, зачем нашел Сухаря, зачем спустился в подвал, где тот занимался со своими пацанами?

Гулко здесь, и мощные удары по макиваре протяжным эхом скачут по стенам. Это Сухарь отрабатывает удары. Ноги у него длинные, сильные, растяжка отменная, да и техника на уровне. Вроде прямой в живот бьет, но на полпути ступня уходит в сторону, и получается боковой в голову. Мощные удары, убойные.

И Арбат здесь, и Каток. Один штангу самодельную насилует, другой двухпудовую гирю кидает. Душно здесь, сыро, потому пот с них градом льет. И Семена в холодный пот бросило.

– Сухарь, тут тебя спрашивают! – с важным видом крикнул мальчишка, который и привел Семена в этот подвал.

Сухарь оторвался от дела, удивленно посмотрел на Семена. И Арбат на него вытаращился. И Каток свою гирю бросил, чешет взмокший затылок.

– Какие люди! Какие груши! – глумливо засмеялся Сухарь.

– Тебе что, жить надоело? – спросил Арбат. – С жизнью решил покончить?

– Я слово дал, – коротко ответил Семен.

– Да, дела... Ну давай, распрягайся, раз пришел. Посмотрим, кто из вас круче, ты или Сухарь.

– Я тебя сейчас убивать буду, – угрожающе сощурился Сухарь. – Прямо здесь.

Он злой, мышцы у него разогреты, сам парень в отличной форме. Все преимущества, казалось, находились на его стороне. Но Семен уже и без того в этом болоте по самые уши, и некому его отсюда вытянуть. Одним словом, деваться ему некуда, поэтому он стал готовиться к бою, пытаясь сдержать мандраж в ногах.

– Давай сюда!

Арбат деловито взял его за руку и стал наматывать на кисть грязный и мокрый эластичный бинт. А Каток стал выносить из подвального отсека железо – гири, штанги, гантели. Он освобождал место для предстоящего поединка.

Помещение довольно-таки просторное, для двух рингов. Но здесь нет упругих канатов, как на ринге, только голые бетонные стены, о которые запросто можно разбить голову. Так что нельзя позволять себя загонять в угол.

– Сам пришел? – спросил Арбат. – Или ваши где-то рядом?

– Сам.

Не ссорился Семен со своими новыми приятелями. Просто ушел от них, закрылся дома и отлеживался в своей каморке, пока не пришел в норму. А потом взял да и приехал сюда, никому ничего не сказав. А не хотелось попусту распинаться перед тем же Китом, который герой больше на словах, чем на деле. Не боится он люберецких. Точно, сидит сейчас в своей будке и ничего не боится...

– Зря. Пацан ты нормальный, но чужой. Если разозлимся, и толпой навалиться можем, – предупредил Каток.

– Зачем толпой? Я его сам сейчас уработаю!.. Ну что, начнем?

Сухарь принял боевую стойку, и Семену ничего не оставалось, как повторить его движение.

Боксом он занимался с девяти лет. Но слышал и про карате; одно время даже отрабатывал удары ногами – правда, очень быстро с этим завязал, решив, что кулаки гораздо надежней. В карате все красиво напоказ – четкие удары, эффектные блоки. Только руку под удар нужно выставлять правильно, так чтобы оппонент не травмировал таранную кость голеностопа. Даже в зачетном спарринге требовалось соблюдать это правило, чтобы не нарушать эстетику боя.

Только в жизни все иначе. И когда Сухарь атаковал Семена ногой, тот без всякого сожаления подставил под удар острый локоть. Сухарь взвыл от боли, отскочил назад, попрыгал на двух ногах, унимая боль. Семен все это время стоял в боевой стойке и наблюдал за ним. Атаковать пока рано.

– Ну чего ты, давай, давай! – Сухарь пальцами двух рук поманил его к себе.

Но Семен на провокацию не поддался. И когда Сухарь сам пошел на штурм, ответил ему контратакой. Правда, двойка в голову всего лишь слегка сбила накал страстей. Противники обменялись ударами и разошлись, чтобы снова наброситься друг на друга.

Сухарь сыграл в обманку – обозначил удар ногой в живот и той же ступней попытался пробить в голову. Но Семен снова поставил блок локтем, и снова противник отскочил назад. Только на этот раз он провел тройку в голову, и Сухарь оказался в легком нокауте. Правда, он очень быстро оправился от удара и снова ринулся на Семена.

Противники обменялись ударами, вошли в клинч, сцепились, как борцы, и рухнули на пол, катаясь по нему. Сухарю повезло больше – он смог оседлать Семена, ударить его несколько раз локтем в челюсть, а затем приложить затылком о железобетонный пол. Но эти удары не сломили Сэма, а, напротив, еще больше разозлили. И еще он вдруг ощутил прилив сил, что позволило ему скинуть с себя Сухаря и самому насесть на него.

Пользуясь своим преимуществом, Семен ударил его кулаком в нос раз, другой, потом вдруг сам оказался под противником и пропустил кулак в челюсть. И в этот раз он извернулся, оседлал Сухаря, занес над ним кулак. Но тот поймал его за одну руку, за другую. Мощи в нем жуть как много; еще чуть-чуть, и Семен снова потеряет свое преимущество. Что же делать?

В боксе нельзя бить головой. Но в уличной драке можно. Тем более у Семена не было иного выхода – или ударить, или оказаться под Сухарем. Он ударил. Представил, что на него смотрит мягкая голова чучела, и боднул ее изо всех сил. На свою беду, Сухарь приподнял голову, а удар Семена больно впечатал ее затылком в пол.

Сухарю досталось с двух сторон. Сознания он не потерял, но руки разжал. И теперь Семен мог добить его кулаками.

Он бил Сухаря до тех пор, пока чьи-то сильные руки не стянули его с жертвы. Это Арбат вступился за своего дружка. И Семену пришлось выдержать мощнейший удар в голову. Он поплыл, но на ногах удержался.

– Я же тебе сказал, что мы можем толпой! – надвигаясь на него, рыкнул Арбат.

И Сухарь уже с пола поднимается, и Каток в полной боевой.

– Ша, братва! Нельзя так! – заорал вдруг Кит.

– Давай толпа на толпу! – крикнул Харитон.

Семен облегченно вздохнул, глядя, как друзья вламываются в подвальный отсек. И Кузов с ними, и Пуп, и даже Джема.

– Э-э, я не понял! – ошарашенно протянул Арбат, разворачиваясь к ним.

– Чего ты не понял? С тобой по-честному, раз на раз! – рычал Кит.

– Все, пацаны, замяли тему! Непонятка вышла. Ваша взяла!

Арбат с улыбкой выставил руки ладонями вперед, вроде бы в шутку, но сдавался он по-настоящему. А ведь Семен мог и не выйти из этого подвала, если бы друзья не пришли ему на помощь.

Глава 4

Груша хороша, если она кожаная и набита конским волосом, но где такую взять, когда финансы поют романсы? И кожи на пошив нет, и конского волоса тоже. В общем, приходилось довольствоваться тем, что было под рукой. Взяли обычный мешок из-под картошки, набили его песком, подвесили к дереву. Тут главное – желание заниматься, а качество инвентаря – всего лишь приложение к нему. Будет желание, будет и результат.

Бум! Бум! Бум!.. С каждым ударом с клена осыпаются листья. И это не только потому, что удары у Харитона мощные, тяжелые. Просто осень уже пришла, пора листопада.

Август был жарким. Драка за танцплощадку, менты, больница, стрелка с люберецкими... А сейчас вроде прохладно. Любера не наезжают, больших разборок не предвидится, но сидеть сложа руки никто не хочет. Кит решил, что ему нужна такая же организация, как у люберов. И свое тайное место у ручья он превратил в спортзал под открытым небом. Теперь здесь текло не пиво, а пот, потому что пощады Кит никому не давал.

И груши здесь боксерские, и чугунные рельсы, которые хорошо тягать вместо штанги. Пуп мышцы качает, Джема удары ногой отрабатывает, Семен учит Кузова уклоняться от ударов, а Кит лупит по животу Беляка, высокого пухляка с задатками тяжелоатлета. Живот у него слабый, рыхлый, и Кит уверен, что ему нужно укрепить пресс. Вот он его и укреплял.

– Кит, тут к тебе из Вольного пацаны, – сказал Ухач, еще один боец из команды Кита.

Он стоял на шухере, хотя, казалось бы, большой необходимости в том не было. Травку здесь не курили, краденое добро не прятали, девчонок не насиловали – в общем, ничего противозаконного. Но порядок есть порядок. Все хорошо помнили, с какой легкостью Кит с пацанами прошел в качалку к люберецким и застал хозяев врасплох. А все потому, что подвал не охранялся.

У люберов организация, система, но и своих недостатков хватало. И на этих ошибках надо было учиться, чтобы самим не попасть впросак. Вот и сейчас в овраг спустилась целая толпа, человек семь-восемь. И пока непонятно, какие у них намерения. Вроде бы свои люди, а все равно, подвох не исключен.

– Здорово, Кит!

Вперед вышел плотного сложения парень в черной болоньевой куртке. Он пожал руку Киту, затем поздоровался с Семеном, тем самым как бы выделив его среди остальных.

Кит был старшим в команде, но после случая с люберецким Сухарем авторитет Семена поднялся как минимум до его уровня.

– Чего надо, Бутон?

– Да вот, слухи тут ходят, что ты на люберов собираешься наезжать.

– Я не знаю, куда эти слухи ходят и на чем их вертят. Какой мне интерес на люберов наезжать? У них своя свадьба, у нас своя... А тебе что?

– Да нет, просто все спят, а ты готовишься. Качалка у тебя здесь. Может, мы с тобой, а? Мы с Линейной улицы, тут рядом...

– Да знаю, что рядом... Ты на этой Линейной заправляешь, да?

– Я.

– А здесь я старший. И если хочешь с нами, то подчиняться будешь мне.

– Ну, можно, – неопределенно пожал плечами Бутон.

Он и не прочь был слиться с командой Кита, но для приличия должен был хотя бы немного поработать на публику.

– Можно Машку за ляжку, – насел на него Кит. – А у нас тут дисциплина. И никакой анархии.

– Так потому и пришли... Только качалка у вас не очень. Скоро дожди польют, а там зима...

– Ну, и зачем ты это сказал?

– Можно в подвал перебраться. У нас дом на Линейной, там подвал отличный. Только нас тренировать некому. А у вас тут свой тренер, говорят, – Бутон выразительно посмотрел на Семена. – Крутой, говорят, с люберами раз на раз выходил...

– Ну, тренер не тренер, а машется классно, – кивнул Кит. – Нормальный подвал?

– Большой, сухой. Ремонт, правда, надо сделать. У Костыля отец в строймонтаже работает, через него цемент можно взять...

В общежитиях разъезда подвалы были, но низкие и безнадежно залитые водой; в сараях не позанимаешься – маленькие они, да и свободных нет.

– Ладно, пошли глянем, что там за подвал, – решил Кит.

И посмотрел на Бутона не терпящим возражений взглядом. И тот покорно повел его к поселку. Вся толпа двинулась за ними. Семену тоже интересно было посмотреть, что там за подвал такой, поэтому он последовал за всеми.

Бутон подвел толпу к четырехэтажному крупнопанельному дому, что стоял на окраине поселка. Своим ключом открыл дверь в углублении под шиферным козырьком.

Подвал действительно впечатлял. Просторный, сухой. Широкий коридор на всю длину дома, отсеки по бокам – каждый не меньше двадцати квадратов. Трубы в минеральной вате под потолком, слуховые оконца, через которые сюда проникал свет. Первые отсеки забиты строительным мусором, но его при желании можно вынести.

– Бутон будет директором этой качалки, – раздобрился Кит. – Ключ у тебя, ты всем здесь и распоряжайся... Цемент, говоришь, есть?

– Пока нет, но достать можно. И цемент, и песок, и стяжку на пол, и стены оштукатурить. Клюв, Валек и Шпак на строителей учатся, пусть занимаются...

– А я на швею учусь, – в раздумье сказала Джема. – Можно чехлы пошить. Для боксерских мешков... Только машинки нет и брезента...

– Машинку найдем, – загорелся идеей Кит. – А брезент купить можно.

– На какие шиши?

– А на те, которые на горбу растут. В бурсу все равно никто не ходит; на станцию пойдем, вагоны разгружать. А заодно качаться будем.

Семен пожал плечами. Его новые друзья числились в профтехучилищах, и один только он учился в школе. Уроки он тоже прогуливал – времени свободного хватало с избытком, но вкладывать грузчиком что-то не очень хотелось.

– Что это здесь такое? – раздался вдруг громовой голос.

В подвал спустился грузный мужчина с большим рыхлым носом. Тяжелые движения, одышка, капли пота на лбу.

– Я спрашиваю, кто вас сюда пустил? Откуда у вас ключи?

– Да на земле валялись. А что такое, дядя? – нагловато спросил Бутон.

– А ну пошли отсюда!

Кит подошел к нему, пристально и в упор посмотрел на него. Взгляд у него тяжелый, неудивительно, что мужик стушевался.

– Спокойно, дядя, не кипятись. Нервные клетки не восстанавливаются. Кто ты такой?

– Я кто такой? Я главный инженер ЖЭКа! А вот вы кто такие?

– Нам этот подвал понравился. Мы здесь спортом заниматься будем. Или ты против?

– Против!

– А если мы тебе платить будем? Пять рублей в месяц.

– Это не ко мне!

– Тогда не станем тебе платить. А заниматься будем.

– Я сейчас милицию вызову!

– И что нам твоя милиция сделает? Выгонит отсюда? Так мы снова вернемся... А что мы с тобой потом сделаем? – угрожающе сощурился Кит. – Правильно, пузо тебе проткнем и жир из тебя выпустим. Исключительно в оздоровительных целях... Хочешь, чтобы мы тебе пузо проткнули?

Толстяк испуганно попятился, но за спиной у него уже стоял и Пуп, и Кузов, и они вдвоем подтолкнули его в сторону Кита.

– Вы... Вы не имеете права! – жалко пробормотал мужчина.

– А ты не гони нас отсюда, дядя, и все будет в порядке. И с тобой все путем будет... Не надо нас злить. Мы ребята не простые, любим почки отбивные. С нами по-хорошему надо. И мы с тобой тогда по-хорошему. Ты меня понимаешь, дядя?

– Ну, в общем, да. Только от меня ничего не зависит. Тут надо через комитет комсомола решать, он поможет вам этот подвал на себя оформить. Если спортом хотите заниматься. Так можно, у нас совещание было по этому поводу...

– Хорошо, как надо все оформим. И ты пока нам не мешай, ладно?

Главный инженер нервно кивнул и поспешил ретироваться.

– Как думаешь, ментам накапает? – спросил Кит, глядя на Семена.

– Все может быть. Уходить отсюда надо. Со стороны посмотреть, что да как. Если нормально все будет, то вернемся...

– А если ненормально?

– Тогда через комсомол решать будем. Ты комсомолец?

– Вроде того.

– И я вроде того. А нас занять чем-то надо. Спортом, например, чтобы мы водку не жрали...

– А кто возьмется за это дело?

– Я возьмусь, – пожал плечами Семен.

– А получится?

– Не знаю.

– Наташку можно подключить, – сказал Пуп. – У нее хорь в Москве, в ЦК ВЛКСМ, инструктор там такой-то...

– Точно, что ей стоит поговорить с ним? – язвительно сказала Джема. – Подмахнула разок, и дело в шляпе.

Семен жестко глянул на нее. Может, Наташа и спит с кем-то, но нечего трепаться об этом... А может, и не спит вовсе. Может, девственность свою бережет. Для него...

* * *

Только что мышцы ломило от дикой усталости, глаза закрывались – так хотелось спать после ночной смены, но все это вдруг прошло, и Семен ощутил необычайную легкость в теле. И все потому, что на него смотрела сама Наташа. Не мимо смотрела, как обычно, а точно на него. И улыбалась не вообще, а ему.

Он стоял на том же месте, с которого впервые увидел ее. Только грузовика с мебелью здесь не было. Зато Наташа все в той же фирменной кожанке и мини-юбке – поверх элегантных теплых колготок. На ногах полусапожки на высоком каблуке. Но самое печальное, на въезде во двор стояла все та же белая «шестерка», которая увозила ее в прошлый раз. И которая собиралась увезти ее сейчас. Именно к ней Наташа и направлялась. Правда, на этот раз она соизволила уделить Семену минутку внимания.

– Ты, что ли, у нас новенький? – с улыбкой спросила девушка, но без особого интереса окинув парня взглядом.

– Ты откуда знаешь? – с трудом проговорил он.

От волнения заложило горло, и еще в ушах стучало так, что свой голос казался чужим.

– Что ж, по-твоему, я не знаю, кто живет в нашем гадю... Я всех здесь знаю. Мне Игорь про тебя говорил...

– Как мы из-за тебя подрались, говорил?

– А вы из-за меня подрались? – заинтригованно спросила Наташа, поведя бровью.

– Ему не понравилось, что я на тебя заглядываюсь, – осмелел Семен.

– А ты на меня заглядываешься? – засмеялась она так, как смеется женщина, общаясь с ребенком.

– Да есть немного, – смущенно улыбнулся Семен.

– Ладно, некогда мне об этом говорить. Насчет подвала надо узнать. Спросить хотела, зачем он вам нужен?

– Спортом заниматься будем.

– Мышцы качать, кулаки набивать...

– Ну да.

– А зачем?

– А настоящими мужиками хотим быть.

– Похвально... В общем, поедешь в районный комитет комсомола, найдешь там Илью Соленцова. Ему звонили, он все знает.

Попрощаться Наташа не удосужилась. Просто повернулась к Семену спиной и направилась к машине.

Как и в прошлый раз, он провожал ее взглядом, а она даже не обернулась. Неинтересно девушке знать, какими глазами он на нее смотрит. Сейчас она могла думать только о своем хахале... Набить бы ему морду. Но тогда с подвалом пролет будет...

Семен стоял, глядя Наташе вслед, пока «шестерка» не скрылась за поворотом.

– Эй, чего на мою сеструху заглядываешься? – услышал он сзади.

Снова Пуп к нему со спины зашел. Только на этот раз драться он не собирался. И улыбался задорно. Джема с ним, только она почему-то хмурая.

– Потому и заглядываюсь, что красивая.

– Не для твоего сапога пара, – усмехнулась Джема.

– Ничего, будет и на нашей улице асфальт.

– Да, и губозакаточная машина навстречу.

– О чем вы говорили? – спросил Пуп.

– О любви.

– Да ладно!

– Любовь, комсомол и весна... Комсомол уже есть. А весна еще будет. И любовь тоже... Наташа нашу проблему решила. Через комсомол.

– А может, через постель? – съехидничала Джема.

– Слушай, ты уже достала! – взъелся на нее Пуп. – Не твое дело, как она все решает, поняла?

– Мое, не мое, а что вижу, то и говорю!

– Я тоже вижу. Что ты никакую проблему через постель решить не сможешь. Потому что спать с тобой никто не захочет!

Джема изменилась в лице, в глазах сверкнули молнии. И тут же последовал удар. Пуп согнулся в поясе, хватаясь за отбитые коконы, а она с гордым видом зашагала к своему дому.

– Сука! – просипел Пуп, озлобленно глядя девушке вслед.

– Еще какая, – согласился Семен.

Будь на месте Пупа кто-нибудь чужой, он бы уже размазал его по стенке за такие слова. Но Пуп свой, а Джема действительно сука.

* * *

Длиннолицый мужчина отчаянно тер воспаленный глаз. Небритый, помятый да еще и пьяный. Но под мокрым, распахнутым настежь плащом был виден спортивный костюм, и еще секундомер висел на груди.

– Это что за чудо такое? – засмеялся Кит, недоуменно глядя на него.

– Ик... Я ваш тренер... Петр Данилович... Ик... Из спорткомитета... Я присяду?

Не в силах больше удерживать пьяное тело на шатких ногах, он присел на табуретку. И руку под плащ сунул, за сердце взялся.

– Ну, если тренер, тогда не вопрос, – сказал Кит.

Только Петр Данилович его уже не слышал. Он уронил голову на грудь и стал заваливаться на бок. Но сердце здесь ни при чем. Заснул мужик спьяну. Харитон и Клюв подхватили его на руки и уложили на старый списанный мат, любезно выделенный тем же спорткомитетом.

Товарищ Соленцов оправдал возложенные на него надежды, оформил подвал на Линейной улице как спортзал, провел его через спорткомитет. Но чтобы братва могла заниматься здесь на законных основаниях, в секции должен был быть тренер. Вот его и прислали. Отдали то, что не жалко. Что ж, пусть Петр Данилович просыхает на матах в зале, а в тренерской хорошо и без него.

Кит знал, что говорил, когда отправлял братву разгружать вагоны. Работа очень тяжелая, зато прибыльная. И платили неплохо, и часть груза можно было налево пустить. Только одного цемента целую машину сюда пригнали, уложили в один отсек, и сейчас он расходуется понемногу. И стройка здесь идет, и занятия по расписанию, утвержденному Семеном. Он здесь тренер, Бутон – директор спортзала, а Кит над ними главный начальник. И никакой спорткомитет не в силах изменить это штатное расписание.

Пока до ума в подвале довели только два помещения – зал для занятий и тренерскую. Стены оштукатурили, полы линолеумом застелили, кое-какой мебелью разжились. В тренерской стоял допотопный канцелярский стол, такой же древний диван, стулья вдоль стены, ремонт не выдерживал никакой критики, но все-таки это было помещение, где мог собираться народ. И поляну здесь можно было при желании накрыть, и о делах при необходимости поговорить.

– Обидно, – усаживаясь за стол, с насмешкой сказал Кит. – Тренер по литрболу появился, а мы, как назло, в завязке.

– Так это, можно и развязаться, – выразительно посмотрел на собеседника Кузов. – Я бы сейчас от пивка не отказался...

– Пиво летом хорошо, – покачал головой Кит. – А у нас зима на носу. Отопительный сезон начался, а трубы здесь греют плохо. И дует из всех щелей. А что будет, когда морозы ударят?

– Печки нужны, буржуйки, – сказал Бутон.

– А где их взять?

– Купить можно.

– Дорого. А вагоны разгружать надоело.

Семен, соглашаясь, кивнул. Тренировки дают силу, а работа ее забирает. Да и тяжело вагоны-то разгружать. Если бы чего попроще... Но без профессии можно устроиться только грузчиком и чернорабочим.

– Надо по складам поискать, может, печки где завалялись, – предложил Харитон.

– Да нет, не дело это – по складам шарить. Одно дело взять, что плохо лежит, и совсем другое – склады ломать. Что-то мне в тюрьму неохота, – покачал головой Кит.

– У нас же есть деньги, – сказала Джема.

– Неприкосновенный запас.