Текст книги "Капитан закона"

Глава 4

Нет больше Фирса. Но клуб остался. И он уже светится неоновыми огнями. Подъезжают клиенты на иномарках, по аллее прохаживаются девочки фотомодельной внешности. Одни красотки хотят тупо «сняться» за деньги, другие рассчитывают на более серьезные отношения с богатыми мужчинами, третьи – как повезет. Но, в общем-то, желающих попасть в клуб сегодня не очень много. Четверг – не самый лучший день для нетрезво-активного отдыха.

И все-таки клуб работает. Фирс мерзнет в морге, а неоновые вывески его заведения зазывают публику. И не видно траурных флагов над входом. Человека нет, но жизнь продолжается и без него.

Вышибалы на месте, но Богдана уже знают, не останавливают. А в грохочущем зале к нему подошла та самая девушка, что сопровождала к столику его и Альбину. Только сейчас он с мужчиной, капитаном Пляцковым, его другом и напарником. Они уже работают в паре два года и пока претензий друг к другу не имеют. Мелкие трения не в счет…

– Вам на первый этаж или на второй? – спросила Маргарита.

Богдан посмотрел на нее с легким недоумением.

– Мы из милиции.

– Да, я знаю, – в фальшивой улыбке растянула она и без того крупные губы.

– А у вас тут ничего не случилось?

– Случилось, – сникла она.

– А Касьянов где?

– В кабинете директора.

– Давай веди нас к нему.

В директорский кабинет Богдан и Пляцков отправились в сопровождении двух охранников. Касьянова уже предупредили, и он их ждал. Только выражение лица у него было отнюдь не гостеприимным.

– Что, опять двадцать пять? – недовольно спросил он и нервным движением показал на стулья за приставным столом.

Не очень большой кабинет, но мебель дорогая, из массива, наверняка импортная.

– Я не понял, Касьян, ты что, нарываешься? – Богдан решил не церемониться с этим фруктом. – Забыл мою доброту? Я же на тридцать суток мог тебя закрыть.

– Ну, прямо-таки на тридцать, – замялся бандит.

– Хочешь проверить? – Богдан смотрел на него тяжело, угнетающе. Угроза в его словах ощущалась явственно, поэтому Касьян совсем присмирел.

– Да нет, не надо. Просто запарили сегодня. То одни, то другие…

– Так не надо было Фирса убивать, – усмехнулся Богдан, усаживаясь за стол.

– Кто его убивал?! Я?! – оторопело глянул на него Касьян.

– Ты сам это сказал.

– Я сказал?! Когда я это сказал?

– Сейчас и сказал.

– Не говорил я, а спрашивал.

– И я не говорил. Но мог подумать. Убийцу нужно искать среди тех, кому это выгодно. Закон детективного жанра, если ты не в курсе. А кому выгодна смерть Фирса? Тебе, Касьян, выгодна. Ты его место занял.

– А оно мне нужно? Мне и на своем неплохо было. Те же бабки… Ну, почти те же.

– И с танцовщицами у тебя все на мази было? На какую показал, та с тобой и пошла, да?

– При чем здесь это? – напрягся Касьян.

– Да при том, что Рената могла с тобой не пойти. И ты мог за это на нее очень обидеться. Ну и пристукнуть ее ненароком.

– Это не я.

– А кто?

– Ну, ясно, кто…

– Нехорошо, Касьян, верных тебе пацанов предавать. Братва этого не оценит. Ладно, Фирс живой был, Рымарь его вину на себя взял. Но Фирса нет, а Рымарю сидеть. И что братва скажет?

– Братва и промолчать может, – усмехнулся Пляцков. – Только смотреть косо будет. И думать криво.

Симпатичный он малый – черные как воронье крыло волосы, синие глаза, роковая внешность. Девчонки от него пищат. Но Эдик не только выглядит как настоящий мужчина, он и ведет себя соответствующе. И в рукопашной с преступником запросто сойдется, и в перестрелке рядом с ним спокойно, и голова у него как надо работает, и язык подвешен.

– Вот-вот, – согласился с ним Богдан.

– Это вы о чем? – нервно спросил Касьян.

– О том, что ты Рымаря из тюрьмы должен вытащить.

– Ну-у…

– Что «ну»? Если Фирс Ренату убил, то Рымарь за него сидеть не должен. Братва не поймет.

– А разве Фирс ее убил?

– Не знаю. Рымарь ничего не видел. Но труп ему ты приказал вынести. И сам вместе с ним пошел.

– Он это сказал? – еще больше занервничал бандит.

– Ты думаешь, он хочет вместо Фирса сидеть? А может, он твою вину на себя взял?

Вопрос прозвучал как щелчок дрессировочного хлыста над ухом циркового льва. Касьян вздрогнул и большими газами посмотрел на Городового.

– Касьян, я не пойму, ты реально тупой или притворяешься? – продолжал капитан. – Рымарь показания дал, рассказал, как на самом деле все было. Ты велел ему заняться трупом. Если так, то выходит, что Ренату убил ты.

– Не я!

– А если мы с твоими людьми начнем работать? Спросим, как дело было? Ну и скажем заодно, что ты Рымаря подставляешь.

– Э-э… Ну да, Фирс Ренату замочил, – не выдержал прессинга бандит.

– За что?

– Выеживалась баба, потому ей и прилетело. Фирс не хотел ее убивать, просто ударил, но попал в висок. А кость у нее хрупкая…

– Кто еще видел, как он ее ударил?

– Не было никого больше.

– Плохо. Потому что еще один свидетель нужен. Фирса же нет, а ты свою вину на него сваливаешь.

– Да не моя это вина!

– А от трупа ты избавлялся? Избавлялся. Это уже преступление.

Касьян думал долго, напряженно, наконец выдавил:

– Ну ты, начальник, в натуре… Не убивал я Ренату. Фирс это сделал. Я тебе реально говорю, что Фирс ее замочил…

– Кто это видел, кроме тебя?

– Никто.

– Давай собирайся, – с невозмутимым видом Богдан снял с пояса наручники.

– Да погоди ты!.. Сонька была. Ну, подружка Ренаты.

– Где она?

– Танцует сейчас на разогреве.

– Сюда ее давай.

Касьян кивнул, вызвал охранника, и тот минут через пять привел в кабинет красивую, ярко накрашенную девушку в серебристом купальнике. Она могла бы иметь очень соблазнительный вид, если бы ее не трясло от страха.

– Кто Ренату убил? – спросил у нее Касьян.

– Я не знаю! – в ужасе мотнула она головой.

– Можешь сказать правду, я разрешаю.

– Фирс ее убил. Алексей Аркадьевич.

– Да ты не бойся, Софья, мы тебя в обиду не дадим, – сказал Богдан, стараясь не смотреть ниже уровня ее шеи. Купальник на ней символический, и полновесная грудь едва удерживалась в лифе. – Денис, ты бы нашел, чем ей прикрыться, – сказал он Касьянову. – А то трясет ее. Может, от холода?

Касьянов снова озадачил охранника, и тот отправился за халатом. Сам он из кабинета выходить не стал – видно, не хотел оставлять стриптизершу без присмотра.

– Софья, нам нужно знать, где Фирсов убил Ренату, – сказал Богдан, с ободряющей улыбкой глядя на девушку.

– Здесь, в этом кабинете. Но он не хотел ее убивать.

– Это мы уже поняли.

– Он просто ее ударил… Когда Рената упала, я думала, что она сейчас поднимется. А она лежит… Денис наклонился, пощупал пульс, – с опаской глянув на Касьянова, сказала девушка. – А пульса нет.

– Что было дальше?

– Ну, я ушла. Чтобы было дальше, не знаю…

Можно было представить весь ужас положения, в котором оказалась Соня. В чем в чем, а в наивности ее точно не упрекнешь. Она прекрасно понимала, что может последовать за своей подругой. Возможно, она сама валялась в ногах Фирса, вымаливая пощаду. Вряд ли ее пришлось уговаривать держать язык за зубами.

– Ну что, начальник, теперь ты знаешь, кто убил Ренату? – спросил Касьянов.

– Теперь знаю. Но не знаю, за что.

В кабинет вошел телохранитель, набросил на девичьи плечи банный халат бежевого цвета и удалился.

– Да какая разница!..

– Есть разница, есть.

– Ну, накосячила Ренатка…

– А Софья? Она что здесь делала?

– Тоже накосячила. Чаевые утаила, – на ходу придумал Касьянов. – У нас с этим строго.

– А я слышал, Фирс какую-то Ксюху искал… И Рената могла знать, куда она делась.

– Если ты знаешь, начальник, зачем спрашиваешь?

– А ты зачем скрываешь, Касьян?

– Да не скрываю я! Просто в подробности не хочу вдаваться.

– А ты вдайся. Если не хочешь в наручниках отсюда выйти.

– Да ничего там такого не было. Ну, слиняла Ксюха, ну не понравилось это Фирсу. Он думал, что Рената знает, куда она делась, а та не знала. Ну, он ее и ударил. Погорячился, конечно…

– А убежала Ксюха почему?

– Да черт ее знает.

– Может, ты, Софья, знаешь?

Девушка пугливо глянула на Касьянова, но тот покладисто кивнул – мол, говори уж. Можно было бы выставить Касьянова за дверь, но тогда бы Соня точно ничего не сказала. Не столько она трусливая, сколько жизнь у нее страшная.

– Не хотела Ксюха с Фирсаном быть. Достал он ее.

– А делась она куда?

– Никто не знает. Была – и нету.

– А парень у нее имелся?

– Да нет вроде.

– А родители у нее кто?

– Отца нет, а мать где-то в горгазе работает, в кассе, что ли…

– А у Ренаты парень был?

Соня снова глянула на Касьянова, тот в ответ загадочно усмехнулся.

– Она с парнями не дружила, – потупилась девушка.

– Сонька у нее парень, – ухмыльнулся бандит. – Такая вот розовая любовь…

– Можно было и промолчать, – буркнула танцовщица.

– А что здесь такого? – вроде как удивился Богдан. – В жизни всякое бывает. Все то законно, что не преступно… Только ты плохой парень, Соня. Очень плохой. Твою подругу убивают, а ты язык спрятала. Могла бы и сообщить, кто ее убил… Но ты не сообщила. И не отомстила…

Соня сокрушенно пожала плечами.

– Страх оказался сильней дружбы, да? А может, все-таки отомстила? Может, попросила кого-то с Фирсовым разобраться?

Соня встрепенулась и недоуменно посмотрела на Богдана. И даже разозлилась.

– Я что, на идиотку похожа?

– Да нет, не похожа, – кивнул Городовой.

Не было в ней твердости духа, чтобы бросить вызов сильным мира сего. Трусливая она, малодушная. Нет, не могла она заказать Фирсова. И за Ксюху некому было спросить. Ни парня у девчонки, ни отца… Похоже, Ревякин выбрал тупиковую ветвь, а Богдан по ней пошел.

Впрочем, отсутствие результата – тоже результат. Если гибель Фирсова не связана с убийством Ренаты, значит, нужно разрабатывать бандитскую линию. Может, действительно Мохнатый начал отстреливать своих врагов? А может, это Талер пытался расширить свои владения за счет территории Вентиля…

Богдан отпустил Соню, но сам уходить не стал.

– Кубик Рубик у вас тут часто бывает? – спросил он, вспомнив бандита, которого видел в клубе.

– Кубик Рубик?.. А кто сказал, что он у нас бывает? – напрягся Касьян.

– Я сам его здесь видел.

– Ну да, говорили, что ты здесь с тел… пардон, с девушкой был…

– Да, мне тоже говорили, что ты коз… пардон, начальником охраны здесь был… – мило улыбнулся Богдан. – Но ты не ответил на мой вопрос. Часто бывает здесь Кубик Рубик? Что ему здесь нужно?

– Как что? Посидеть с телочками, выпить, потанцевать. У нас же путево здесь, ты сам все видел, начальник.

– А может, Кубик Рубик присматривался к вашему клубу? Может, у него к нему материальный интерес?

Касьян догадался, к чему клонит Богдан.

– Думаешь, Кубик мог Фирса заказать? – озадаченно спросил он. – Да нет, не мог… Какой в этом смысл?.. Чтобы клуб этот забрать, Венти… Женю Круглова надо убрать. Пока он рулит, нас тут с места не сдвинешь…

– А со стороны Мохнатого какие движения?

– Да с этой стороны тоже спокойно все… Я понимаю, начальник, тебе убийцу надо найти. Так мы тоже ищем. По своим каналам…

– И что, нашли?

– Пока ничего. Но если вдруг что, я тебе маякну.

– С чего такая щедрость?

– А что, мужик ты правильный… – Касьян подошел к бару, достал оттуда бутылку виски, три бокала, поставил все это на стол. – Вот, Рымаря нам собираешься вернуть. Я сам уже думал с повинной к тебе прийти, а тут ты…

Касьян разлил виски по бокалам, но Богдан покачал головой.

– Плевать мне на твоего Рымаря, – поднимаясь со своего места, сказал он. – И на тебя тоже… До встречи!

Увлекая за собой Пляцкова, Городовой направился к двери.

– Хотелось бы распрощаться, – обиженно буркнул Касьянов.

– И не надейся. Повесткой тебя вызову, показания против Фирсова дашь. И смотри, чтобы с Сонькой твоей ничего не случилось. Я с тебя тогда не слезу.

Богдана действительно не волновала судьба Рымарева. Парень вытянул свой жребий, когда пошел в услужение к бандитам. Сам выбрал свою судьбу, сам пусть и расхлебывает. Но все-таки приятно было осознавать, что благодаря ему Рымарев не будет отвечать за чужое преступление.

Глава 5

Одна-единственная тучка плыла по синему небу, и она же закрыла солнце, на какие-то несколько секунд едва прикрутив эту горелку. Дождя бы сейчас, ливня, чтобы асфальт остыл под ногами, чтобы жара хоть немного спала…

Но нет, солнце жарит и палит. И даже под козырьком подъезда спасу от него нет. А еще муха в глаза лезет. Эта жирная тварь с зеленовато-золотистым брюшком только что слизывала кровь с лица покойника, а теперь вот заинтересовалась Богданом…

Касьянову же все равно. По его лицу ползают мухи, а ему все равно. И жара его не мучает. Потому что не чувствует он ничего. Убили его. Точным снайперским выстрелом. Пуля попала в лоб и раздробила затылок.

Богдан только что спустился с крыши девятиэтажного дома, откуда был произведен выстрел. И винтовку он там со снайперским прицелом нашел, и гильзу. Только киллера не было. Жильцы близлежащих домов слышали выстрел, но убийцу никто не заметил. А телохранителей у Касьянова не было, и некому было гнаться за убийцей, поэтому киллер спокойно исчез.

– Он выходил из дома, когда в него стреляли. Откуда тогда он шел? – в раздумье спросил Пляцков.

Опер тоже был весь в мыле – искал возможных свидетелей. Может, кто видел, как киллер спускался во двор, садился в машину или уходил пешком. Пока ничего. Но ведь он обошел только двор и один подъезд. А следователь Другов уже косится на него. Дескать, чего стоишь, работать иди. Все правильно, опера ноги кормят.

– Искать надо, жителей подъезда опрашивать.

– И все-таки? – Эдик достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Мол, перекур у него, так что не надо подгонять. Сам знает, что нужно делать.

– Может, к любовнице ездил? – пожал плечами Богдан.

Ему и самому надо свидетелей искать. Но раз Эдик объявил перекур, то и ему можно перевести дух.

– Зачем ему любовница, если у него полный клуб проституток?

– Не проституток, а стриптизерш.

– Может, он сюда на встречу приходил? Все-таки Восьмой микрорайон, так сказать, исторические владения Мохнатого. Допустим, стукачок у него здесь живет.

Городовой вопросительно посмотрел на Пляцкова. А ведь интересная мысль у него родилась.

– И что?

– Информация ему нужна была. Может, он Мохнатого в убийстве Фирса подозревал. Он же говорил, что они убийцу Фирса искать будут. Вот он и искал. Только его самого нашли.

– Думаешь, Мохнатый с ним решил?

– Запросто.

– А что, складно. Только одна нестыковка. Лично я к своим стукачам домой не хожу, тем более днем, и тебе не советую. Бывают, конечно, случаи, но это скорее исключение, чем правило. Уж дорожку к их дому я точно не протаптываю. И Касьян бы не стал. А дорожка сюда протоптана, если киллер о ней знал. Потому и подкараулил жертву.

– Может, Мохнатый киллера на крышу отправил, когда понял, куда Касьян пошел? А пока тот разговоры разговаривал, киллер подготовился к выстрелу.

– Зачем Мохнатому все так усложнять? Полдень, жара, людей во дворе почти нет, даже из окон никто не выглядывает. Подъехали бы на машине к подъезду… А можно было бы и в подъезде сработать. Телохранителей у Касьянова не было, справиться с ним нетрудно.

– Может, тогда правда к женщине ходил? – в раздумье посмотрел на Богдана Пляцков. – И киллер о ней знал, потому и подкараулил.

– Вот и я об этом почему-то думаю. И еще винтовка меня смущает. Фирсова из «СВД» убили, Касьянова – тоже… И там без глушителя стреляли, и здесь.

– Оно, конечно, так… Но тогда винтовку-то с собой унесли. И даже гильзу…

– Может, гильза рядом где-то упала. Отскочила от подпорки да под ноги упала. Поднять ее нетрудно. А винтовка убийце требовалась для дела. Для Касьянова. Убил его – и все, больше она ему не нужна. Потому он ее и бросил…

В это время к трупу на кривых ногах и качающейся походкой подошла пожилая женщина. Жара на улице, а на ней платок и плащ демисезонный. И ничего, не парится.

– Ой, надо же! Ходил, ходил – и доходился! – причитающим тоном проговорила она и всплеснула руками, выражая свое сочувствие.

– И куда он ходил? – немедленно среагировал Богдан.

– Ну… Я бы не хотела говорить, – растерянно посмотрела на него женщина и еще больше наморщила свой старческий лоб.

– Почему?

– Дело в том, что у нее есть муж, – сказала она, понизив голос.

– У кого у нее?

– У Вики. Мы с ней на одной площадке живем. Я видела, как он приходил к ней.

– И часто это было?

– Ну, раз в неделю точно. Они-то думали, что никто ничего не видел, – заговорщицки улыбнулась старушка.

– И давно он ходил?

– Нет, не очень. С весны.

– Днем ходил?

– Когда как… Когда на часок-другой днем заскочит, когда вечером придет, а утром уйдет. Я же все вижу.

– И где Вика живет?

– Этого я вам не скажу, – категорично мотнула головой женщина. – Муж у Вики есть. Очень хороший парень, добрый. Мне всегда поможет, если что… Я ему даже говорить не хотела. И вам не скажу, где она живет. Он узнает, скандал будет, а я виновата…

– Как вас зовут? Или это секрет?

– Нет, никакого секрета здесь нет. Варвара Михайловна меня зовут.

– Варвара Михайловна, вы сказали «а», придется сказать и «б». Или мы сами это «б» искать будем. Тогда весь дом узнает, что ваша Вика – «б…». А так мы тихонечко к ней пройдем, быстренько поговорим, и никто ничего не узнает.

– Ну, если так…

Варвара Михайловна назвала номер квартиры, и Богдан зашел в душный подъезд. Пляцков устремился было за ним, но получил отбой. Пусть людей ищет, которые киллера видели.

Дверь открыла девчонка лет четырнадцати. Симпатичная, миловидная, с гладкими светло-русыми волосами. Лицо красивое, но еще не совсем оформившееся – так бывает у девочек-подростков. Только печаль в глазах какая-то совсем не детская.

– Здравствуйте, мне Вика нужна.

– Я – Вика.

Богдан озадаченно поскреб щеку. Он-то думал увидеть роковую красотку с дикой страстью в глазах, а тут какая-то девочка… Может, Варвара Михайловна что-то напутала?

– А вы кто?

И голос у этой Вики мягкий, по-детски нежный. Да, тут какая-то ошибка. Но уходить Богдан не торопился.

– Я из милиции. Капитан Городовой.

Он предъявил удостоверение, и послышался звук, с которым дверь снялась с цепочки.

– Проходите, – с какой-то затаенной надеждой сказала она.

Квартира была двухкомнатной. Видно, что ремонт здесь сделан недавно, мебель новая, в гостиной японский телевизор, диван, кресла. И сама Вика – в дорогом шелковом халате с золотым шитьем.

В прихожей было сумрачно, а комната освещена хорошо. В этом свете Вика уже не казалась столь юной. И фигура у нее вовсе не детская. Да, она худенькая, но грудь минимум второго размера, и незавершенности в линиях ее тела не угадывалось. А главное, на пальце правой руки Богдан заметил обручальное кольцо.

– Вика, если не секрет, сколько вам лет?

– Восемнадцать… Вы, наверное, подумали, что я еще маленькая? – с глубинной грустью во взгляде слегка улыбнулась она.

– Если честно, то да.

– Это у меня лицо такое. На самом деле мне восемнадцать лет. Осенью девятнадцать будет.

– И вы замужем? – выразительно глянув на обручальное кольцо, продолжил Богдан.

– Да, замужем.

– И где сейчас ваш муж?

– На дежурстве.

– На круглосуточном? А дежурит он где?

– В ночном клубе «Двадцать пятый час».

Теперь Богдан точно знал, что никакой ошибки не было. Поэтому он основательно устроился в кресле, давая понять, что разговор будет долгим.

– Может, чаю? – спросила Вика.

Окна квартиры выходили на северную сторону, поэтому в доме не было душно. Хотя и прохлады здесь тоже не чувствовалось даже при открытых окнах. Кондиционер бы не помешал или хотя бы вентилятор.

– Жарко.

– Тогда, может, воды? Холодной? – интригующе и все так же застенчиво улыбнулась она.

Вода действительно оказалась холодной. Богдан с огромным удовольствием осушил стакан.

– Спасибо, Вика. Вы прямо как дорогого гостя меня встречаете. А я вовсе не дорогой. И, возможно, даже плохой, – сожалеюще вздохнул он.

– Почему? – насторожилась она.

– Потому что жизнь – жестокая штука… Денис к вам сегодня приходил?

– Денис?! – как будто даже обрадовалась она. Только радость эта была какая-то очень тоскливая.

– Да, Денис Касьянов.

– Сегодня? Сегодня приходил.

– Зачем?

– Вы же из милиции. Вы должны знать, зачем, – опустила она глаза. – Вы должны мне помочь.

– Чем я могу вам помочь? – не понял Богдан.

– Должно же это все когда-нибудь закончиться! – страдальчески сощурив глаза, всхлипнула девушка. Казалось, она вот-вот заплачет и разрыдается. – Вы же знаете, зачем он приходил!

– Знаю.

– И еще вы должны знать, как я его ненавижу!

– Денис был вашим любовником?

– Любовником?.. Нет, не был. Любовник – от слова «любовь». А я его не любила.

– Но близость между вами была?

– Зачем вы спрашиваете? Вы же все знаете… Помогите мне. Я хочу, чтобы этот кошмар прекратился!

Богдан поднялся, взял стакан, сходил на кухню, наполнил его водой из-под крана и принес Вике.

– Выпей. Тебе надо успокоиться.

Она раскраснелась от волнения, распалилась, взяла стакан, сделала несколько глотков. Но вряд ли ей от этого стало легче. Разве что чуть-чуть.

– Вика, давай обо всем по порядку. Как ты познакомилась с Денисом?

– Как познакомилась?.. Он к нам в гости приходил.

– Муж привел?

– Да, Миша привел… Мы посидели, выпили, Денис ушел. А на следующий день опять пришел. Муж на дежурстве был, а он сказал, что Миша сейчас придет. Сказал, что дежурство отменили и он придет. Сказал, что ему нужно с ним поговорить. Ну, я ему чай предложила, а он сказал, что лучше коньяку. Выпил – и говорит мне: давай тоже коньячку. Я не соглашалась, а он – давай, говорит, давай… Ну, думаю, одна рюмка – ничего страшного. К тому же Миша скоро придет. А меня от этой рюмки так развезло… Очнулась я уже с Денисом в постели. Потом поняла, что он мне чего-то подсыпал в коньяк…

– Понятно.

– Вам понятно, а мне нет, – с сарказмом усмехнулась девушка. – Когда Миша снова на дежурство заступил, Денис был тут как тут. Он же Мишин начальник, он знает, когда Миши не бывает дома. Коньяк принес. Только я отказалась. А он у меня тогда спрашивает: хочешь, Мише расскажу, что ты со мной спала? Я сказала, что не хочу. Тогда давай в постель, говорит. Я и согласилась… Вот этого до сих пор простить себе не могу: как я могла?.. Ну, сказала бы Мише, он бы этого гада убил.

– А он мог бы его убить?

– Ну да, он же боксер. Мастер спорта по боксу.

– Так и Денис вроде бы не слабого десятка.

– Да, он кикбоксингом занимался. Только Миша его на ринге в нокаут отправил. Денис сам подняться не смог, его с ринга уносили.

– Ну и сказала бы мужу.

– Да я собиралась. Думаю, если Миша меня любит, он поймет и простит. А Денис, оказывается, на видео снял, как мы, ну, это… с ним… Он тогда мне снова чего-то намешал, я вообще ничего не понимала. Он со мной такое вытворял! А сам в маске был, его не узнать… Показал мне запись, сказал, что на тысячу кассет все запишет и по городу их разбросает, чтобы все видели. Пришлось терпеть, – с горечью вздохнула Вика.

– А почему ты думаешь, что я должен тебе помочь?

– Вы же из милиции…

– И что?

– Ну, может, вы нашли эту видеокассету…

– Как я мог ее найти?

– Не знаю… Как-нибудь. Я думала, вы нашли, все поняли, решили мне помочь… – упавшим голосом проговорила она.

– Святая ты наивность, Вика, – добродушно усмехнулся Богдан.

– Вовсе не святая. Хуже проститутки.

– А Миша твой знал, что ты изменяла ему с Касьяновым?

– Нет. Но мог узнать. Я так этого боюсь!

– Может, своим поведением это как-то выдал?

– Да нет, не выдавал. Нормально все было. Уходил сегодня, поцеловал меня. Не скучай, говорит, любимая… А потом Денис пришел… – Вика снова скривила личико, собираясь расплакаться.

Богдан видел, что это не театр одного актера для одного зрителя. Может, девушка вела себя и немного странно, но он ей почему-то верил.

– Но ведь он мог знать, что ты изменяешь ему, но скрыть это.

– Наверное, мог. Он у меня вообще-то, спокойный, но скрытный, если задумчивый ходит…

– А чем он был озабочен в последнее время?

– Не то чтобы озабочен… Просто возмущался. Друг у него был, посадили его…

– А что за друг? Как его зовут?

– Федор его зовут.

– А работает он где?

– Они вместе работают.

– А посадили его за что?

– Да убили там кого-то, а Федя всю вину на себя взял. Потому и посадили его. Миша радовался потом, говорил, что справедливость восторжествовала… Он сказал, что в милиции нормальные люди служат и настоящего виновника нашли…

– А он не говорил, кто справедливость эту восстановил?

– Как же, говорил. И я вам говорила. Миша сказал, что в милиции нормальные люди работают, они все выяснили. Сказал, что Федора могут освободить.

– Могут, – кивнул Богдан.

И Касьянов позавчера дал официальные показания, и стриптизерша Соня, так что Федора действительно могут выпустить. Федора Рымарева, друга Миши…

– Кстати, а где Миша находился третьего августа?

– Я к родителям с утра ездила, у меня мама в больнице.

– Значит, в районе двенадцати часов Миша находился дома?

– Да.

– Но тебя дома не было?

– Нет, так уж получилось… Вы все спрашиваете, спрашиваете, а сами ничего не говорите, – измученно посмотрела на Богдана девушка.

– А ты хочешь, чтобы я тебя успокоил?.. Ну, насчет видеокассеты сказать ничего не могу, даже не представляю, где ее искать. Но думаю, Касьянов не станет ее никому показывать. Разве что на том свете.

– И как вас понимать?

Глядя в простодушные, по-детски наивные глаза, Богдан видел, что Вика действительно ничего не понимает. И новость о том, что Касьянова только что убили, стала для нее настоящим потрясением. После чего девушка ощутила огромное облегчение. Богдан хотел, чтобы это событие не обернулось для нее страшными последствиями, но, увы, не мог дать ей никаких гарантий.

Он выяснил фамилию Миши и отправился в «Двадцать пятый час». И Пляцкова с собой прихватил. Может, это не самое страшное логово, но все-таки бандитское.