Текст книги "Неподкупные"

– Ну ладно, тогда не надо. Но ушки держи на макушке.

– Я вас понял, товарищ полковник.

– А Захаркиным нужно заниматься. – Измайлов строго посмотрел на Ревякина. – Может, он и не знает, кто его нанял. Но тот, кто его нанял, возможно, знает о нем самом. Надо пробить окружение Захаркина, установить всех, с кем он общался, выявить, с кем, в свою очередь, общались эти люди, возможно, выйдете на заказчика… Дело серьезное, на кону безопасность нашего сотрудника, поэтому на это дело нужно бросить все силы. Давай, Шумов, подключайся, потом неделю свою догуляешь.

– Я все понимаю, Евгений Павлович.

– Ну, если понимаете, давайте работайте.

Если Шумова и расстроило это решение начальника, то виду он не показал. И даже косого взгляда на Богдана не бросил. После разговора с Измайловым он собрал у себя в кабинете всех своих оперативников, велел им оставить свои дела и целиком переключиться на Захаркина.

Глава 10

Машина у Ревякина старая, скрипит, тарахтит, но лучше что-то, чем ничего.

– Пошли до квартиры тебя провожу.

Богдан хотел отказаться, но Илья уже вышел из машины. Они вместе поднялись на третий этаж, только тогда и расстались.

– До завтра.

Весь день они на ногах. И все ребята из розыска в деле. Два наркоманских притона накрыли, шесть торговцев приняли, а сколько морфина и анаши взяли – на два года вперед план по этой части выполнили. Но на заказчика преступления так и не вышли. Есть несколько подозреваемых, но с ними еще работать и работать…

Устал Богдан за день, хотелось поскорей раздеться, принять душ и лечь спать. Но все-таки он не расслаблялся. Поэтому заметил, что на двери нет волоска, который он к ней прикрепил. Значит, открывалась дверь, пока его не было.

А Ревякин уже спускается вниз. Ему тоже домой надо… А волосок и сам упасть мог. Может, Богдан не очень надежно его прикрепил…

И все-таки в квартиру он зашел с пистолетом на изготовку. И дверь за собой не стал закрывать. Если вдруг что-то случится, Ревякин сможет услышать.

Но Ревякин уже вышел из подъезда, а ничего пока не происходило. Тихо в квартире, только слышно, как тикают ходики… Хотя запах какой-то странный. Даже приятный. Женскими духами пахнет. И кто это лежит на диване?

Быстрым бесшумным шагом Богдан прошел к окну, чтобы оттуда контролировать и лежащего на диване человека, и вход в комнату.

Человек спал, накрывшись с головой тонким покрывалом. Или делал вид. Глаза привыкали к темноте, и Богдан увидел раскиданные по подушке длинные черные волосы. Уж не женщина ли это?.. Его догадку подтвердили сложенные на кресле вещи – платье, бюстгальтер…

Женщина спала. Или продолжала делать вид. И в квартире по-прежнему тихо. Никто не входит из прихожей в комнату.

Богдан глянул в окно и увидел отъезжающую от дома «копейку». Все, Ревякин ему больше не помощник. Хотя, конечно, можно выстрелить из пистолета, привлечь его внимание. Но это как минимум глупо.

Он подкрался к дивану, мягко взялся за краешек покрывала и резко сдернул его. Женщина лежала к нему спиной. В одних трусиках. Красивая спина, волнующий изгиб талии, длинные ноги…

Женщина проснулась, вскочила с дивана, разворачиваясь лицом к нему. Глаза уже совсем привыкли к темноте, и в тусклом свете, что исходил от окна, Богдан увидел пышные и высокие округлости бюста, украшенные маленькими темными кружочками.

И лицо незваной гостьи он тоже увидел. Симпатичное девичье лицо, красивая обнаженная фигура – было от чего разволноваться.

– Костя, ну, наконец-то! – обрадовалась девушка. – Э-э, а что это у тебя?

Она еще не рассмотрела Богдана, но уже заметила пистолет у него в руке. Причем направленный на нее.

– Я не Костя. Я из милиции.

– Из милиции?!

Девушка испуганно скрестила руки на груди, села на диван и закрылась подушкой.

– Так и сидеть!

Богдан вышел из комнаты, закрыл входную дверь, заглянул на кухню, осмотрел санузел. И еще как следует осмотрел печать на двери во вторую комнату, не сломана ли она. Квартира двухкомнатная, но спальня здесь занята вещами хозяев. Закрыта она, и еще опечатана для большей надежности. И Богдану так спокойней. Печать цела, значит, в этой комнате никого сейчас нет и быть не может.

Он вернулся к своей гостье. Девушка сидела в той же позе. Простыня лежала на кресле, она легко могла до нее дотянуться, чтобы закрыть не только грудь, но и ноги, но, похоже, боялась пошевелиться. Богдан сам взял простыню, бросил ей и, когда она закрылась, включил свет.

Девушка действительно была хороша собой. Густые, длинные и прямые волосы, большие с огоньком глаза под пышными смоляными бровями, изящный носик, большие губы, чистая, без прыщиков кожа… Взгляд испуганный, но любопытства в нем больше, чем страха.

– А что здесь делает милиция? – спросила она.

Голос у нее не самый тонкий, можно даже сказать, грубоватый для женщины, но звучание приятное.

– Милиция здесь живет.

– Как это живет?

– Очень просто. Я здесь квартиру снимаю.

Богдан уже вложил пистолет в кобуру, но предохранительный клапан защелкивать не стал. И куртку снял, чтобы легче было выдернуть «ПМ». Мало ли, вдруг под подушкой у этой брюнетки спрятан дамский пистолет…

– А Костя где?

– Не знаю никакого Костю.

– Вот скотина! – вспылила она.

И, вскинув кверху обе руки, в гневе хлопнула ими по сиденью дивана. Простыня при этом сползла, обнажая грудь, но девушка этого не заметила.

– Кто, я?

– Нет, Костя… На месяц всего уехала!..

– Куда уехала?

– В отпуск.

– Работаешь?

– Учусь. В политехе. На четвертый курс перешла… И Костя со мной учится, только на курс младше. Он здесь жил… Ты правда его не знаешь? – Девушка подозрительно посмотрела на Богдана.

– Нет. Я эту квартиру в июле снял.

– Когда?

– Говорю же, в июле.

– В первых числах или в последних?.. Ой!

Только сейчас она заметила, что сидит с обнаженной грудью, спохватилась, закрылась простыней.

– Так стыдно! – сокрушенно вздохнула девушка.

– Стыдно, кому видно… В последних числах квартиру снял. Если точней, двадцать седьмого июля…

– А Костю видел?

– Нет, хозяйка привела, дала ключи… Кстати, а как ты сюда попала? Как дверь открыла?

– Ключами. Костя мне дубликат оставил… Представляешь, какая сволочь? На, говорит, ключи от моего сердца! Ключи дал, а сам свалил…

К сожалению, Богдан не знал, кто в этой квартире до него жил. Прежний жилец вещей не оставил, единственно, что от него осталось, – это несколько презервативов в шкафу. Может, действительно здесь жил бабский угодник по имени Костя и эту брюнетку сюда водил…

– Почему свалил? Просто съехал. Может, с деньгами проблема, решил в общагу перебраться…

– С деньгами проблема? Да нет, у него отец – председатель колхоза. А колхоз – миллионер. У него с деньгами всегда хорошо было. У него даже своя машина была…

– У отца?

– Нет, у Кости. Он здесь шиковал.

– А почему он в политехе учится? Если отец – председатель колхоза, ему в сельхозе учиться надо.

– Так это в Пермь надо ехать, а здесь рядом. А потом Костя не хочет агрономом быть, он автомобилями увлекается, а у нас транспортный факультет есть, он там и учится…

– Ну и чего ты переживаешь? Если он учится, то ты его найдешь.

– Найти-то я его найду, – расстроенно вздохнула девушка. – Но захочет ли он со мной, вот в чем вопрос!.. Он мог бы мне позвонить, сказать, что съезжает. Мог бы, но не позвонил. Значит, я ему не нужна… Ну и кто он после этого?

– Любовь зла, – усмехнулся Богдан.

– Вот и я говорю, что козел он… А ведь думала, что с ним жить буду, э-эх…

– Значит, ты из отпуска приехала?

– Да. Через две недели занятия начинаются, думала, это время с Костей проведу… Он тоже должен был приехать из отпуска пораньше. Мы договаривались… Вот же сволочь!

– Твои вещи? – Богдан взглядом показал на светло-коричневый кожаный чемодан, который уютно примостился между диваном и креслом.

– Мои.

– А Костины где?

– Не знаю.

– Ты должна была видеть его вещи. А их не было. Здесь мои вещи…

Богдан открыл шкаф и вынул из него висящий на плечиках китель с лейтенантскими погонами.

– Твой Костя тоже в милиции служит?

– Нет. Но я не заглядывала в шкаф.

– В шкаф не заглядывала, а спать легла.

– Легла. Устала потому что с дороги… Значит, Костя здесь не живет?

– Нет.

– Тогда извини. Не буду загружать тебя своими проблемами. У меня комната в общаге, я туда пойду. Ты отвернись, я оденусь…

Богдан вышел на кухню, поставил на плиту чайник. В холодильнике у него кусок масла, полбатона полукопченой колбасы, хлеб в шкафу не свежий, но лучше что-то, чем ничего. Сейчас он сделает бутерброды с колбасой, перекусит и ляжет спать. Душ можно будет завтра принять, холодный, чтобы взбодриться после сна. Подъем у него ранний: в половине шестого надо быть уже на ногах, а в семь его будут ждать в отделе. Работы очень много…

Можно было бы и гостью к столу пригласить. Девчонка она интересная, волнующая, а он далеко не монах. Были у него женщины, и еще будут. И с этой он бы не отказался закрутить шуры-муры. Но уж больно подозрительна эта брюнетка. Своим ключом открыла дверь, вошла в квартиру, Костю не нашла, но на ночь осталась.

Не похоже, что на кухне кто-то хозяйничал. Значит, девушка даже чаю не попила. Постеснялась? Может быть, хотя вряд ли. Чай пить не стала, а спать голышом легла.

Простыню она для себя нашла. В том же шкафу, где висел китель. Бельевую секцию открыла, а платяную – нет. Так не бывает… Странно все это. Очень странно.

Но в то же время глупо думать, что сюда ее заслала чья-то злая воля. Если тот же Рычаг смог подобрать ключ от его квартиры, то ему ничего не стоило просто подослать к нему обычного киллера. Богдан спит, а убийца глубокой ночью открывает дверь, проникает в квартиру и делает свое черное дело. Впрочем, остановить киллера мог ключ, вставленный в замок с внутренней стороны двери. Но ведь наемник мог проникнуть в дом, пока жертва находилась на службе… В общем, непонятно, зачем Рычагу нужен этот номер с девушкой, если все можно было сделать гораздо проще.

В прихожей стоял трельяж, и в зеркале было видно, как девушка вышла из комнаты. Волосы распущены, облегающее платье на ней, короткое. В руке у нее чемодан, вот она поставила его на пол, чтобы обуться. Туфли на высоком каблуке, платье короткое, а ноги длинные, задние формы на загляденье… В общем, вид у брюнетки крайне соблазнительный. Но, может, кто-то и рассчитывает на то, что Богдан прельстится этой особой и вляпается в грязь сто семнадцатой статьи. А за изнасилование можно и со службы вылететь, и срок получить…

Но нет, изнасилование отпадает. И покушение на его собственную жизнь тоже. Потому что девушка уже открывает дверь. Она даже не подумала попрощаться с ним. Не говоря уже о том, чтобы зайти на кухню и пристрелить его, пока он режет колбасу.

Богдан не должен был ее останавливать. пусть уходит, так спокойней. Но куда его несут ноги?

– Постой!

Девушка остановилась, недовольно посмотрела на него. Она уже настроилась уходить, а тут заминка – отсюда и раздражение.

– Время – без четверти двенадцать.

– И что?

– Тебя в общагу пустят? Может, поздно уже?

– Если Петровна дежурит, то пустят. А если Архиповна… Ничего, уговорю. У меня бутылочка коньяка есть, – глянув на свой чемодан, вымученно улыбнулась девушка. – Архиповна любит… А ты что, отпускать меня не хочешь?

– Ну, поздно уже. Бандиты по улицам ходят.

– Какие бандиты?

– Настоящие. С пистолетами. И ездят, и ходят. И девушек насилуют.

– Ты думаешь? – всерьез озаботилась она.

– Я знаю. Ты симпатичная, платье у тебя короткое, бандиты таких любят…

– А можно, я джинсы надену?

– Можешь на ночь остаться.

– Ну, я не знаю… Вдруг ты сам бандит…

– Я в милиции служу. Как я бандитом могу быть?

– Служишь в милиции, а сам половой бандит, – улыбнулась она.

– Бывает и такое. Поэтому ты дверь закрой, чтобы соседи не слышали. А то вдруг узнают, что я половой бандит, завтра очередь выстроится…

– Да ну тебя!

Она закрыла дверь. С этой стороны.

– Кстати, меня Даша зовут.

– Богдан.

– Так что, я остаюсь?

– Да. Ты на диване ляжешь. А я на кухне… Чай будешь?

– Можно…

Богдан отнес чемодан в комнату, вернулся на кухню. Вода уже вскипела, поэтому он полез в шкаф за заваркой, а Даша взялась за нож, чтобы нарезать колбасу.

Богдан позволил ей взять в руки оружие. И даже изобразил беспечность, чтобы спровоцировать ее. Но девушка и не думала бросаться на него с ножом. Спокойно порезала колбасу, хлеб.

– Это что, всё? – спросила она, усаживаясь за стол.

Туфли Даша сняла, но ее ноги от этого короче не стали. И платье не удлинилось. Когда она села, и без того короткий подол задрался еще выше, и такие виды открылись, что у Богдана захватило дух. Правда, при этом ему хватило воли отвести взгляд от ее соблазнительных ножек.

– Чем богаты, тем и рады.

– Да, не богаты…

– Ну, нет за мной колхоза-миллионера. Черной икорки предложить не могу. Даже с красной проблемы…

– А как насчет коньячка?

– И коньячка нет.

– У меня есть.

– Мне завтра очень рано вставать. В половине шестого.

Он мог бы выпить рюмку-другую, а вдруг коньяк заряжен чем-нибудь? Может, Даша и сама не знает, что там…

– Да? Ну ладно. Чаю выпьем за знакомство… А ты всегда с пистолетом ходишь? – спросила она.

– Я же половой бандит, как я могу без пистолета?

– У полового бандита другой пистолет, – хмыкнула она.

– Одно другому не мешает.

– Ты меня интригуешь, – кокетливо улыбнулась Даша.

– Ты меня тоже.

– Только клеить меня не надо! – вдруг спохватилась она.

– А разве я тебя клею?

– А что, не хочешь меня склеить?

– Я хочу тебя чаем напоить. И спать уложить, чтобы ты ночью по улицам не блуждала.

– А сам будешь спать на кухне, да?

– На кухне.

– Костя тоже так говорил. Постелил себе на кухне, а ночью пришел ко мне…

– Ты его прогнала?

– Зачем? Человек же ко мне с любовью пришел… Только где сейчас эта любовь?

Богдан тоже мог прийти к Даше с любовью… А вдруг она его не прогонит? Но так нельзя. Вдруг Даша нарочно заманивает его в ловушку?.. Нет, надо поскорей сворачивать чаепитие и расходиться.

Богдан разлил чай по кружкам, поставил их на стол и вышел из кухни. Через зеркало в прихожей он мог наблюдать за Дашей, ждал, что девушка подсыплет что-нибудь ему в чай. Но нет, ничего не происходило. Она спокойно размешивала сахар в своей кружке и думала о чем-то. Да так задумалась, что не заметила, как он зашел.

Чай был выпит, бутерброды съедены, и Даша ушла к себе в комнату. Раскладушки в доме не было, но Богдан лег просто на матрас.

Он уже заснул, когда дверь на кухню тихонько открылась. Он еще не проснулся, а сознание уже включилось на рефлекторном уровне. Рука сама полезла под подушку, вытащила спрятанный под ней пистолет.

– Не стреляй! – услышал он всполошенный голос Даши.

Она испугалась, но на кухню все же прошла. Богдан приподнялся на локте, с изумлением глядя на нее. Смелая мечта воплотилась в умопомрачительную действительность. В свете уличного фонаря, что едва проникал через окно, он мог видеть, что Даша возвышается над ним в чем мать родила. Из одежды – только туфли на высоком каблуке. Но для девушки с отменной фигурой больше ничего и не надо. Ведь в ней не было изъянов, которые нужно было скрывать.

– Я вижу, ты меня не ждал, – опускаясь перед ним на колени, прошептала она.

– Э-э…

Пистолет оставался в руке, но все-таки Богдан был перед ней безоружен.

– А я ждала.

– Ну-у…

Она легла рядом, рукой провела от груди к животу, спустилась к самому его низу. Богдан почувствовал себя бомбой, детонатор которой сняли вдруг с предохранителя. Пальцы у Даши нежные…

Он сам попытался ее обнять, но Даша его остановила.

– Не надо. Я все сделаю сама…

Глава 11

Бархатистые лепестки маковых цветков приятно ласкали тело, пьянящий аромат вгонял в сонную дрему. Засыпая на ходу, Богдан бежал по красному бесконечной длины полю, а Даша гналась за ним. Но вот он упал, перекатился на спину, и она уже над ним. Распущенные волосы вьются на ветру, роскошные полушария грудей колышутся в такт ее учащенному дыханию. Она полностью обнажена, но это его совершенно не возбуждает. Он очень хочет спать, а Даша требует секса. И как объяснить ей, что в стране победившего социализма секса нет и быть не может?

– Да вставай ты!

Он засыпал, а она ожесточенно трясла его.

– Тебе же вставать рано!

А ведь ему действительно рано вставать… И не секса требует Даша. И не голая она. Блузка на ней и джинсы.

Богдану пришлось напрячь всю свою волю, чтобы выдернуть себя из постели. Он сел на край дивана, обхватив себя за голову. Спать хотелось неимоверно, и велико было искушение вернуться в теплые объятия Морфея. Но нет, ему надо на работу.

– Ты говорил, что тебе в половине шестого вставать.

– Говорил, – выдавил он.

– А уже восемь!

Эта новость потрясла его, но все-таки на ноги он встал ох как неохотно. Шатаясь, дошел до ванной, встал под душ, включил холодную воду.

А на кухне его ждал крепкий кофе. Даша знала, чем его спасать.

– Спасибо тебе.

– Неправильно. Надо говорить, спасибо тебе, родная, – в шутку поправила его девушка.

А может, и всерьез. Ведь вчера они как бы породнились… Хотя в таких родственниках у нее, возможно, полгорода мужиков ходит. Слаба она на передок. Такие женщины на Руси зовутся шлюхами. И было бы смешно утверждать обратное.

– Спасибо, родная.

Но Богдану все равно, шлюха она или нет. Ему с ней было хорошо, и он совсем не прочь отблагодарить ее словом…

– Ты на мне женишься?

Потрясение было столь велико, что Богдан едва не захлебнулся.

– Что-то не так? – язвительно усмехнулась она.

Красивые у нее глаза. И сама она выше всяких похвал. Но ведь он же не идиот, чтобы жениться на ней.

– Неожиданно.

– Да ладно, не оправдывайся, – сказала она, с обидой оттопырив нижнюю губу. – Ты думаешь, что я б…

– Да нет, не думаю…

– А я не такая. Просто ты мне очень понравился…

– Ты мне тоже… Но дело в том, что я вообще не собираюсь жениться.

– Ну да, все так говорят…

– Я не знаю, кто тебе такое говорил, но я точно не собираюсь. Никогда. Не хочу, чтобы мой сын сиротой остался. Мне шесть лет было, когда отец погиб. Я прекрасно знаю, что это такое остаться без отца…

– Это ты хорошо придумал. Лучшая отговорка из всех, что я слышала… Да ладно, не напрягайся. Это проверка на вшивость. Я бы за тебя еще и не пошла…

– Так никто и не выйдет за мента.

– Вот и я о том же… Ладно, пойду я. Если захочешь, найдешь меня в институтской общаге. Как звать меня, знаешь… И фамилию, наверное, знаешь. Небось паспорт смотрел, пока я спала, – усмехнулась Даша.

– Да нет, не смотрел. Сам как убитый спал. И сейчас на ходу засыпаю…

А ведь ему на службу пора. Побриться, освежиться, перепоясаться… Стоп! А где пистолет?

Богдан сунул пистолет под подушку, когда Даша легла к нему. Матрас до сих пор на полу. Даша сложила его, чтобы он не путался под ногами. И подушка там…

Он подскочил к матрасу, сунул руку под подушку и облегченно вздохнул. Пистолет был на месте. И кобура с запасной обоймой на ремне тоже никуда не делась. На всякий случай Богдан пересчитал патроны. Все в порядке.

Веселая выдалась сегодня ночь. Но страшного ничего не произошло, поэтому Дашу можно отпускать. Богдан помог донести чемодан до троллейбусной остановки. Хотел поцеловать ее в щеку на прощание, но она подставила руку. Обиделась на него Даша. Видимо, не должен был он позволить ей уйти. А он отпустил ее. Потому что не дорожит ею…

Ревякина Богдан встретил в дверях отдела. Илья так быстро вышел на него, что едва не сбил с ног.

– Где тебя черти носят? – недовольно спросил он.

– Тут такое дело… – развел руками Богдан.

– Ладно, в дороге расскажешь. В Закамский район едем. Убийство там, – уже в машине сообщил Ревякин.

– А мы здесь при чем?

– Да при том… Рычага убили!

– Рычага?!

– Ну, вроде да. Ребята из Закамского звонили, просили подъехать. Они с Рычагом дел не имели, как он выглядит, не знают. Нет, картотеку они, конечно, поднимут, опознают, но это время. А мы уже там сейчас будем… Сможешь Рычага опознать? – усмехнулся Илья.

– Ну, если ему лицо кислотой не сожгли…

– Подпортили ему лицо. Пуля глаз выбила.

– Весело день начинается…

– Сдается мне, что у тебя и ночь веселая была. Физиономия помятая. Бухал, что ли?

– Да нет, ни капли в рот…

– А чего такой плохой?

– Не знаю… Прихожу домой, а там девка какая-то спит. Стал разбираться, а она к парню пришла, который до меня в квартире жил. Дверь своим ключом открыла…

– Не кисло, – Ревякин заинтригованно глянул на Богдана. – Симпатичная хоть?

– Супер.

– И что дальше?

– Ну, что дальше… Я ее на диване оставил, а сам на кухне лег. Так она ко мне ночью сама пришла.

– И что?

– Что, что! Выжала и высушила.

– Да вижу, что высушила. Еле живой…

– После второго раза я отключился. Если бы Дашка не разбудила, спал бы до сих пор…

– Сама разбудила?

– Да.

– Сама усыпила, сама разбудила…

– Да нет, не усыпляла она меня. Сам заснул. От переутомления.

– Да, но вид у тебя такой, как будто ты всю ночь бухал.

– Не бухал.

– Вот это мне и не нравится. Может, она клофелином тебя зарядила?

– Да нет, я смотрел… Она коньяк предложила, я отказался. А когда чай налил, специально вышел из кухни, чтобы ее поймать. Но не было ничего…

– Точно?

– Точно.

– А оружие на месте?

– Само собой. Я даже патроны пересчитал…

– Может, она тебя сифилисом заразила? Или СПИДом? – засмеялся Ревякин.

– Типун тебе на язык!

– Женщина – страшное оружие. Бактериологическое. Если СПИДом болеет.

– Вирусное.

– Что в лоб, что по лбу… Ладно, шутки шутками, а с бабами в таких случаях лучше не связываться. Если баба сама клеится, значит, что-то не то… Была тут у нас одна особа, клиентов клофелинила за милую душу. Верней, много таких было, но эта больше всех отработала. Красивая бестия. Волосы белые, губы вишневые…

– Нет, эта брюнетка была.

– Так никто на Леську и не грешит. Леська срок большой получила. Мужика одного так заклофелинила, что у него сердце остановилось. Ей десятку дали. Могли бы и больше впаять, да судьей мужчина был. Я на его месте тоже бы срок ей скостил. Уж очень красивая баба. Настоящая ведьма. Из-за таких, как она, инквизиция всех красивых баб в Европе выжгла. Это так, к слову… А деньги у тебя на месте?

– На месте.

– Ну, тогда ладно, будем считать, что пронесло…

Машина катилась по центральной улице. Справа – красивый городской парк до самой реки, слева – роскошная липовая аллея. Парк закончился, потянулись сталинские дома еще довоенной постройки, дальше универмаг с фонтаном перед ним. Горком партии, ставшей вдруг бывшей, кинотеатр, снова жилые сталинские дома, на первых этажах которых с недавних пор стали появляться магазины и рестораны. Дорога свернула вправо, прошла мимо мясокомбината, вывела на широкий автомобильный мост современной архитектуры, что связывал два берега огромной реки.

Закамский район дымил трубами нефтеперегонного, химического и лакокрасочного завода. Воздух здесь тяжелый, грязный. Поэтому горожане старались здесь не селиться. Даже директора предприятий строили новые дома для своих рабочих в Советском и Юбилейном районах. Хотя и за Камой высился среди частных домов микрорайон из крупнопанельных высоток.

Во дворе одного такого дома и остановил машину Ревякин. Два милицейских «уазика», черная «Волга» со спецномерами, постовые с автоматами у подъезда – все это наводило на мысль, что в доме произошло нечто необычное.

Ревякина автоматчики пропустили без слов, а Богдану пришлось предъявить удостоверение.

Они поднялись на шестой этаж, на лестничной площадке которого стояли и курили два человека в штатском – мужчина в возрасте и молодой парень.

– Здорово, Гордеич! – весело поприветствовал первого Ревякин.

Молодому он ничего не сказал, но руку ему пожал.

Дверь в одну из квартир была распахнута настежь. Покойник лежал прямо в прихожей, не обязательно было входить в дом, чтобы рассмотреть его. Вместо глаза – безобразная дыра, под головой лужа крови. Лицо действительно подпорчено пулей, но все-таки можно было узнать в покойнике Рычага.

– Точно, Рычаг, – кивнул Ревякин.

– Да в курсе уже. Стахов здесь, – тихо сказал Гордеич. – Он Рычага хорошо знает.

– А ты что, не знаешь его? – вроде как удивился Илья.

– Да так, видел мельком, – пожал плечами закамский опер. – На суд привозили… Он вообще больше в вашем, Советском районе крутился. И жил там, и судили его там…

– И не понятно, какого черта его к вам занесло? – засмеялся Ревякин.

– Непонятно, – вздохнул Гордеич и почесал свой плешивый затылок.

– Да ты не переживай, это дело город на себя возьмет.

– Возьмет город, а нам подпрыгивать…

Судя по всему, Гордеичу подпрыгивать не хотелось. Под сорок лет ему, служба давно уже не в радость. Меланхоличный он какой-то, медлительный, в глазах – ожидание пенсии. На покой мужик стремится, а тут убийство, скорее всего, «глухарь»…

– Так ты и не подпрыгивай, – улыбнулся Ревякин и посмотрел на молодого оперативника. – У тебя смена есть, пусть она и прыгает.

– Ну, пока моя смена распрыгается, не один год уйдет. – Гордеич вяло махнул на своего подопечного рукой. И с интересом посмотрел на Богдана. – Это у тебя молодые да ранние? Этот, что ли, Городовой?

– Видал, Богдан, слава бежит впереди тебя, – широко улыбнулся Ревякин.

– Слышали мы, как ты, лейтенант, с Рычагом разобрался.

Гордеич тоже улыбнулся, но совсем не весело. Он так вцепился в Богдана взглядом, как будто собирался вынуть из него душу и разложить ее по полочкам.

– Я не с ним разобрался, а с его водителем, – насторожился Городовой.

– Да, но покушался на тебя Рычаг.

– Кто вам такое сказал?

– Ходят слухи…

– И что с того?

– Да нет, ничего.

Взгляд у Гордеича снова вдруг потух, плечи опустились. И к Богдану он потерял всяческий интерес.

Из квартиры, обогнув труп, вышел моложавый офицер в отглаженной форме. Богдан знал, кто такой этот щеголеватый подполковник с едко-ироничным взглядом. Начальник городского уголовного розыска Стахов не раз приезжал к ним в отдел.

– Ревякин, и ты здесь? – спросил он, весело, но с каким-то подвохом глядя на Илью.

– Так точно, Геннадий Аркадьевич.

– И ты, Городовой, здесь… Не мог сдержаться?

– Это вы о чем, товарищ подполковник? – не понял Богдан.

– Как говорили римляне, труп врага хорошо пахнет.

– Так Рычаг для всех для нас враг. Он же по ту сторону закона.

– Это, конечно, так, – легко согласился Стахов. – Но для тебя он личный враг. Есть мнение, что Рычагов хотел тебя убить…

– Да нет, не убить, – покачал головой Богдан. – Он хотел меня всего лишь напугать. Если бы хотел убить, прислал бы спеца, а так наркомана какого-то наняли…

– Ну, хотел не хотел, а теперь тебе дышится легче.

– Легче. Но убийце спасибо не скажу. Поскольку его еще искать надо.

– Я думаю, среди своих искать надо, – сказал Ревякин. – Рычаг – битый волк, он абы кому дверь не откроет…

– Хорошая гипотеза, – с усмешкой глянул на него Стахов. – Но не первой свежести. Я сам так думаю… Кто-то из своих приходил, это верно. Из «макарова» стреляли. Один-единственный выстрел. А знаешь почему? Потому что через пластиковую бутылку стреляли. Второй выстрел был бы слышен. А так никто ничего…

Разговор на этом оборвался. Из дверей лифта вышел начальник Народовольского ГУВД. Полковник Мироедов, говорят, знал толк в оперативной работе, сам пятнадцать лет сыщиком отслужил, но при этом он очень любил, когда подчиненные вытягивались перед ним в струнку. И автоматчик у лифта взял стойку, и все, кто находился на лестничной площадке.

Мироедов поздоровался со всеми расплывчатым, никому не адресованным кивком головы и направился к трупу. Ревякин взял Богдана за руку и увлек вниз по лестнице.

– Сейчас всех работать заставят, – объяснил он причину своего бегства. – А нам это нужно?

– Зачем?

– Вот я и спрашиваю, зачем… Рычаг – птица высокого полета. И слухи о нем витают высоко. Поэтому и про тебя все знают… Только слава эта какая-то нехорошая… И Гордеич в курсе, и Стахов. Как бы на тебя все не свалили…

– Что на меня могут свалить? – не понял Богдан.

– Что-то свербит у меня в душе. А когда у меня в душе свербит, значит, что-то нехорошее происходит… Сначала покушение на тебя, потом эта баба, а сегодня Рычага застрелили…

Ревякин сел в машину, и только Богдан закрыл за собой дверцу, как он сразу стронул ее с места. Быстрого разгона у него не получилось, хотя он, похоже, к этому стремился.

– А если в Рычага из «макара» стреляли? – вслух подумал Илья.

– И что с того?

– Патроны у тебя все на месте?

– Да, все.

– Уверен?

– Я пересчитывал.

– Пересчитывал он… Значит, не уверен ты был в своей Даше.

– Ну, всякое могло быть…

– Давай просмотри патроны. Вдруг какой-то самозванец попадется.

Как в воду смотрел Ревякин. Богдан просмотрел все шестнадцать патронов. Пятнадцать из одной партии, а один из другой. А ведь все патроны должны были быть идентичными.

Он понюхал ствол. Пахло порохом и оружейным маслом. Но запах этот легкий.

– Что ты там вынюхал? – спросил Ревякин.

– Да не похоже, чтобы из него стреляли, – растерянно пожал плечами Богдан.

Левый патрон не мог попасть в обойму просто так. Это значило, что кто-то его подсунул. Кто? Даша?.. Но куда тогда делся патрон из штатной партии? Уж не из него ли пуля выбила глаз Рычагу? Не от него ли гильза лежит сейчас в чемоданчике у эксперта?..

– Пистолет почистить могли, – сказал Ревякин. – Сделали дело, почистили и обратно вернули… Ты слышишь меня? Пистолет у тебя сдернули, пока ты спал. Рычага из него застрелили. Рычага. Застрелили. Ты хоть понимаешь, что это такое?

– Понимаю, – подавленно кивнул Богдан.

– И что делать будем?

– Дашу надо искать.

– Как ты ее найдешь?

– Она в институтской общаге живет.

– Ты в этом уверен?

– Нет. Совсем не уверен… Вернее, уверен, что это не так…

– Вот и я так же думаю… Документы у этой стервы смотрел?

– Нет.

– Опять лопухнулся… Хотя, скорее всего, их у нее не было… Так, ты адрес своей квартирной хозяйки знаешь?

– Да.

– Ну, хоть какой-то от тебя толк. Поехали!

Глаза у Ревякина сощурились, ноздри раздулись – верный признак, что Илья взял след. Но приведет ли он их к Даше? Или к той девушке, которая назвалась этим именем…