Текст книги "Город под каблуком"

– Макс, открывай!

Он заплетающимся языком стал объяснять, что уже с бабой, и ему больше никто не нужен.

– Козел! – заорали в трубку.

И тут же от сильного удара содрогнулась дверь. Зато затем все стихло. Ушли девочки.

– И что дальше? – спросил Макс.

Никита открыл бутылку виски, наполнил до краев стакан и дал ему выпить. Ларисе он налил коньяк, но в такой же лошадиной дозе.

Затем взял большие пакеты для мусора, один надел на труп Лютого сверху, другой – снизу, такой же влагонепроницаемый саван он сделал и для его покойного дружка.

Трупы затащил в гостевую комнату и на полную мощность включил сплит, чтобы превратить помещение в холодильник.

Сейчас от трупов избавляться никак нельзя. Менты или уже подъехали, или только на подходе. Надо будет дождаться, когда они разберутся с трупом, опросят соседей и уберутся восвояси. Затем пойдет вторая волна расследований, возможно, менты пойдут осматривать квартиры наверняка с разрешения жильцов. Но если Макса не будет дома, то и разрешения дать будет некому.

Он замыл кровь на полу, но этого было мало. Прихожая застелена плиткой, кровь под нее не натекла, но в гостиной паркет, в котором хоть и плотные, но зазоры. Паркет нужно снимать, мыть, убирать кровь с бетонной стяжки. Но сейчас на это лучше не заморачиваться. Сначала надо от трупов избавиться, а потом все остальное.

Пока Никита возился с трупами, Макс и Лариса напивались, и выходило это у них неплохо. К тому моменту, когда он собрался уходить, Лариса едва держалась на ногах. И Макса штормило. Что ж, будет выход с цыганочкой…

Никита тщательно протер пистолет и сунул его под пакет с трупом Лютого. Затем, обняв Ларису, велел ей веселиться и петь. Какое-то время она непонимающе таращилась на него, затем кивнула. Да, она все поняла. И Макс готов был подыгрывать ему.

Они спустились вниз на лифте, спокойно проехали этажи, между которыми лежал труп, а когда проходили мимо консьержки, Лариса в пьяном угаре послала ей воздушный поцелуй и весело засмеялась. Только веселье вышло какое-то неубедительное, но ведь это можно было списать на невменяемость Ларисы. Ну, выпила молодежь, с кем не бывает.

Они выходили из подъезда, когда их обогнал полицейский старшина с автоматом на плече. Никита напрягся, но тот прошел мимо них, спеша к своей машине. Видимо, идет звонить, что в подъезде действительно находится труп.

Но, как оказалось, возле подъезда уже стоял микроавтобус, на котором к месту преступления подъехала следственно-оперативная группа.

Работа, оказывается, шла уже полным ходом, но это не помешало Никите и его пьяным спутникам сесть в машину. Никто даже не пытался их задержать, но возле микроавтобуса стоял и нервно курил худосочный остроносый мужичок в сером, видавшем виды костюме, он смотрел на них не то чтобы с подозрением, но цепко, внимательно.

– Ты сделал из моей квартиры морг? – хихикнул Макс, когда Никита тронул машину с места.

Нос у него распух, возможно, там перелом, но ему и дела до этого нет: анестезия у него конкретная.

– В морге мог бы оказаться ты сам.

Макс хотел что-то сказать, но вместо этого сначала хрюкнул, затем квакнул, а потом его понесло. Он блевал прямо себе под ноги, но Лариса даже не морщила нос. Она не протрезвела, но хмельная кровь не мешала ей соображать. В морге ведь могла оказаться и она сама: Лютый не стал бы оставлять после себя свидетелей.

Но разве мог Никита дать ее в обиду? Пока он с ней, Лариса в полной безопасности. И пусть кто-нибудь попробует оспорить это…

Глава 9

Любовь может быть платонической и плотской, но в идеале чувства к женщине должны состоять и из того и из другого. Когда даришь любимой цветы и поешь романсы, преобладает первое, а когда шалеешь от удовольствия в постели с ней, платонические чувства стремительно трансформируются в плотские, дополняя их. Тут уж не до стихов и прочих телячьих нежностей, хотя бы потому что некогда отвлекаться от главного. И некогда и незачем… Еще совсем чуть-чуть, и переполненная чаща плотских ощущений перевернется и опрокинется на Никиту. Но именно в этот момент в дверь энергично постучали.

Это мог быть только Макс, но ему слова никто не давал, поэтому Никита не откликнулся. Стук больше не повторился.

И только когда Лариса уже была в душе, в дверь снова бесцеремонно постучали. Никита поднялся, наспех оделся, вышел из спальни, но в холле второго этажа никого не обнаружил. Он вернулся в комнату, подошел к окну и увидел Макса, который стоял возле беседки у пруда и как ни в чем не бывало кормил хлебными крошками лебедей. С чего бы это вдруг у него проснулась любовь к живой природе?

– Зачем стучался? – спустившись к нему, сухо спросил Никита.

– А страшно мне вдруг без охраны стало, – не оборачиваясь, проговорил Макс.

В его словах звучало ехидство, призванное скрыть неловкость. Он понимал, что не должен был стучать в закрытую дверь. Вот если бы Никита занимался любовью с его девушкой, тогда другое дело, но Лариса Максу не принадлежала. И не будет принадлежать. Даже если он вдруг захочет этого…

– Дом под охраной.

– А мне личная охрана нужна…

– А обеденный перерыв личной охране полагается?

– Ну, если только недолго. И если не увлекаться.

– Не понял.

– Что у вас там за звуки за дверью были?

– В приличном обществе за такие вопросы бьют по морде.

– Может, еще и пристрелишь меня? – хмыкнул Макс.

– Надо будет, и пристрелю, – без тени сомнения сказал Никита.

– Ну да, ты это умеешь…

– Я много чего умею.

Никита и сам мог разобраться с трупами, но Фоган, узнав о случившемся, отправил своих людей, которые и решили вопрос в лучшем виде. А сына он фактически поместил под домашний арест, запретив ему покидать пределы охраняемой территории. И Никиту оставил с ним.

– Ну да, Ларка довольна…

– Не твое дело.

– Почему не мое? Может, я ее тебе на время дал?..

За такие слова Макс мог бы умыться кровью, он понял это сам, без подсказки, поэтому на всякий случай пугливо отскочил от Никиты.

– Язык твой – враг твой. А моя задача, Макс, избавлять тебя от врагов. Ты меня понимаешь?

– Только попробуй!

– Зачем пробовать? С одной попытки язык тебе отрежу. Не веришь?

– А что я не так сказал? Разве Ларка не была моей? – Макс отступил еще на пару шагов.

– А ты у нее и спроси, – сказал Никита, показывая рукой на Ларису.

Она подходила к ним со скучающим видом. От Никиты после недавней встряски она как бы подустала, а Макс ее и вовсе, казалось, не волновал.

– Ларка, ты была моей девчонкой? – не постеснялся спросить Макс.

Она с удивлением посмотрела на него, но ничего не ответила.

– А разве нет? – настаивал Макс.

– Может, и была. Но в другой жизни, – прильнув к Никите, сказала Лариса.

– Но ведь было!

– Не было. Другой жизни не было. Не сложилось. Спасибо Никите. Он хороший… И ты хороший. Он хороший человек, а ты хороший козел…

– Я козел?! – возмутился Макс.

– Ну, в той, другой, жизни ты козлом был. А сейчас ничего. Сейчас вроде нормальный. Если бы еще к нам в спальню не ломился, был бы еще нормальней, – уколола его Лариса.

– Ну а вдруг вы меня забыли? – не остался в долгу Макс.

– Извини, третий – лишний, – с ироничным сочувствием усмехнулась она.

– Вдруг у нас занятия через пять минут, – не выдержал Никита.

Вечерняя тренировка намечена на восемнадцать часов, а сейчас и пятнадцати еще не было, но кто помешает ему провести ее в дневное время? На этот раз Никита точно подвесит Макса за крючок, как боксерскую грушу…

– Может, не надо? – глянув на Макса, усмехнулась Лариса. – Может, ты лучше займешься мною? – И, взяв Никиту за руку, повела его к гостевому дому.

Никита спиной почувствовал флюиды ревности, которые источал Макс. Похоже, он не на шутку злился на себя и на ту глупость, по которой «отдал» Ларису своему телохранителю. Но ведь это его проблемы…

Сознание вроде бы ясное, а голова чугунная. Вроде бы и рефлексы на уровне, реакция незаторможенная, но все-таки определенная медлительность в движениях присутствует… Что-то не то с Никитой в последнее время происходит. Позавчера спать вдруг резко захотелось, и вчера вырубился, едва коснулся головой подушки. А ведь и десяти вечера еще не было, когда он заснул… Без задних ног спал, вроде бы выспался, а голова тяжелая.

Оказывается, не зря говорят, что бизнес – это сплошная головная боль. Именно этим делом и занялся Никита. Нашел участок земли под постройку гостиницы, выкупил его, а это не только хлопоты, но и сомнения, которые давят на клапан. Вдруг он переплатил за этот участок? Вдруг гостиница на этом месте не будет пользоваться спросом? Может, у него и денег не хватит, чтобы закончить начатое. Что, если Фоган отправит его в отставку раньше времени?

Макс по-прежнему находился под домашним арестом, и у Никиты появилось личное время, этим он и пользовался. Участок под отель уже оформлен в собственность, осталось только забрать свидетельство о регистрации.

Джип лихо мчался по Калужскому шоссе, высокая скорость обостряла реакцию и выветривала из головы ночную хмарь. Коробка передач в машине автоматическая, но это не мешало Никите вручную «переключать скорости». Первая скорость, вторая…

– Ой!.. Это нам! – сказала вдруг Лариса.

Откуда-то из-за кустов, отчаянно махая жезлом, на дорогу выскочил гаишник. Лариса не ошиблась – он останавливал их машину.

Никита достал из портмоне права, техпаспорт, доверенность и двести рублей. Может, и виноват он был в том, что увлекся, что же, придется платить, раз виноват…

Сложенные вчетверо купюры он просунул между правами и техпаспортом. Гаишник только коснулся их пальцем, и они исчезли у него в рукаве, после чего проверка документов превратилась в чистую формальность.

Довольный гаишник уже собирался вернуть документы и пожелать Никите счастливого пути, как ситуация вдруг вышла из-под контроля. К нему подошел какой-то мужчина в сером пиджаке, предъявил удостоверение сотрудника полиции и забрал у него права. С ним были еще двое – один встал на пути у машины, вытащив из кобуры табельный пистолет, а второй, ловко разблокировав водительскую дверь, распахнул ее в готовности схватить Никиту за шкирку.

– Не понял, – оторопело протянул он.

– Гражданин Гурьянов? – глянув на права, спросил сотрудник.

– Допустим.

– Майор полиции Овчаренко, – предъявив удостоверение, представился мужчина.

Шишковатые надбровья, ширококрылый нос, узкие губы на фоне мощного прямоугольного надбровья. Взгляд жесткий, цепкий, но при этом не злой. Хотя и не добрый.

– У нас к вам несколько вопросов.

Его спутник, крепкого сложения мужчина с таким же ментовским взглядом, уже достал пистолет, направив его на Никиту. Ситуация накалялась.

– Какие вопросы? Что случилось? – встревоженно спросила Лариса.

Но майор даже не взглянул на нее.

А может, и не майор это вовсе, а какой-нибудь ряженый. Удостоверение ведь и подделать можно. Но взгляд-то у него ментовской. И если он действительно мент, сопротивляться никак нельзя.

– Мы вам все объясним… Прошу!

– Ну, хорошо. Один звонок можно?

– Один звонок можно, – кивнул Овчаренко.

Никита взял телефон, набрал номер Кранцева, приложил трубку к уху, и в этот момент на его запястье защелкнулся браслет наручников, которыми мент пристегнул его к себе. И телефон у него из руки вырвали.

– Сначала разговор, потом телефон, – с нахальной улыбкой, но извиняющимся голосом сказал Овчаренко.

– Это беспредел.

– Беспредел – это когда людей среди бела дня убивают.

– Может, кто-то кого-то и убивал, я здесь при чем?

Никита похолодел от дурного предчувствия. Неужели ему собираются предъявить ростовских бандитов? Но ведь уже почти месяц прошел с тех пор, и никакого хоть малейшего дуновения со стороны следствия не наблюдалось. Фоган держал руку на пульсе событий, он бы дал знать, если бы вдруг что…

– Значит, при чем, если спрашиваешь, – усмехнулся мент. И увлекая Никиту за собой, выдернул его из джипа.

– Кит, я Максу позвоню! – сказала из машины Лариса.

Ее менты не трогали, и это хоть как-то, но успокаивало.

Его посадили в «десятку» без всяких опознавательных знаков, один мент устроился слева, другой – справа.

– Не нравится мне наш с вами разговор, – сказал Никита.

– Ты еще не выслушал наше предложение, а уже говоришь, – усмехнулся сидящий за рулем Овчаренко.

Он перевел рычаг в положение первой скорости, отпустил педаль сцепления, и машина плавно тронулась с места. Джип с Ларисой остался стоять на обочине, но за нее переживать не стоило. Она позвонит Максу, и за ней приедут.

– Какое еще предложение?

– Предложение, отказаться от которого может только дурак. Сейчас мы привезем тебя в управление, ты отправишься ко мне в кабинет и признаешься в убийстве гражданина Кабалоева.

– В убийстве кого?

– Кабалоев его фамилия. Кабалоев Михаил Дмитриевич.

– Кого его?

– Человека, которого ты убил. В сталинской высотке на Котельнической набережной… В этот день ты праздновал какое-то событие в квартире гражданина Фогарева. Не знаю, что там у вас произошло, но ты, Гурьянов, убил гражданина Кабалоева. А что там у вас произошло, ты нам сейчас и расскажешь. Мы примем любую версию, главное, чтобы в финале было убийство Кабалоева.

– Да, но у меня только одна версия. Не убивал я никакого Кабалоева.

– Ты работаешь на Витю Фогана? – с презрительной насмешкой спросил Овчаренко.

– У Виталия Максимовича я работаю.

– Охраняешь его сына?

– Допустим.

– Хочешь, мы сделаем так, что убийство Кабалоева ляжет на твоего подопечного? Обыщем его квартиру, найдем доказательства…

– Доказательства чего?

– Не надо кривляться, Гурьянов. Мы ведь знаем, что это ты убил Кабалоева. Есть человек, который видел, как ты гнался за ним.

– Такого не может быть.

– Есть такой человек, есть. Кто именно, не скажу. Ты же бандит, Гурьянов, и дружки у тебя такие же бандиты. Еще убьете несчастную женщину… Ну вот, проговорился, ненароком…

– А кто видел, как я убивал?

– Никто не видел, врать не буду.

– Так, может, и не убивал я никого.

– Вот я и говорю, может, и не ты его убивал. Может, Максим Фогарев это сделал. Интересно, как отблагодарит тебя Фоган, если ты сделаешь его сына крайним. А ведь мы с ним церемониться не станем, на всю катушку раскрутим. Убил Кабалоева ты, а ответит за это Фогарев-младший. Представляю, что с тобой тогда будет. Кто там у нас Фогарев-старший? Крутой криминальный авторитет… э-э, извини, крупный бизнесмен. Он тебя круто по-крупному и размажет… А может, и не размажет. Может, его сын тебя размажет. Возьмем его за жабры, а он все нам как на духу и расскажет… Может, там еще трупы были? – с нотками ликования в голосе спросил майор.

– Где там?

– В квартире у Фогарева.

– А там были трупы?

– Ну а вдруг выяснится? Вдруг Максим Фогарев расскажет про другие трупы?

– Не было никаких трупов.

– Ну, не было, и не было… – с высоты своего положения усмехнулся Овчаренко. – Если были, то нас это не волнует. Для нас главное, кто Кабалоева убил. Нам по этому делу «глухарь» не нужен, ты меня понимаешь, Гурьянов?

– Если честно, то не очень.

– Ну, хорошо, тогда будем колоть Фогарева. Выбор у него небольшой, или тебя сдать, или самому сесть. Как думаешь, какой вариант он выберет?

Никита не знал, что сказать. Если менты возьмут Макса за жабры, в Зою Космодемьянскую он точно играть не станет. А они запросто могут это сделать. Тогда и еще два трупа всплывут. Как жирный плюс к третьему. И все три повиснут на Никите…

Он вспомнил остроносого худосочного мужчину, который нервно курил возле полицейской машины, когда они втроем выходили из высотки. Наверняка это был кто-то из ментов.

Может, и не было никакой женщины, которая видела, как Никита гнался за Кабалоевым. Возможно, Овчаренко всего лишь брал его на пушку, вооружившись сведениями от своего коллеги, срисовавшего и Никиту, и Макса, и Ларису в день, когда произошло тройное убийство. Но менты берут на пушку его, это же они проделают и с Максом. Тогда все…

– Чего задумался, Гурьянов? – хмыкнул Овчаренко. – Не знаешь, что делать? Так я тебе подскажу. Сдаваться надо. И пока не поздно, на почетных условиях. Явку с повинной мы тебе обеспечим. Это раз. И доказательства в твою пользу скрывать не станем. А доказательства у нас есть. Кабалоев собирался в тебя стрелять, и тебе ничего не оставалось, как выстрелить первым. Было такое?

Никита угрюмо промолчал. Действительно, ростовский бандит собирался в него выстрелить, даже пистолет к бою приготовил. Пистолет при нем и остался. Но следствие что дышло, куда его повернут, туда оно и пойдет. Если будет вестись в пользу Никиты, то его действия квалифицируют как превышение пределов необходимой обороны, а это уже совсем другая статья. Если же он настроит следствие против себя, тогда его обвинят в убийстве без всяких смягчающих обстоятельств. Тот же Макс его и сдаст. Хотя бы для того, чтобы избавиться от Никиты как от соперника. Он ведь конкретно запал на Ларису, ревнует его к ней уже не по-детски. Лариса на него не ведется, но сможет ли она устоять перед ним, если Никита сядет? А Макс может упечь его на пожизненное, если расскажет, как все было на самом деле…

– Было это, Гурьянов. А может, и не было. Может, ты сначала в квартире у Фогарева кого-то застрелил, а потом и Кабалоева догнал.

– А кого я там пристрелил? – встрепенулся Никита.

– Ну, не знаю… – пожал плечами Овчаренко. – Но ведь мы узнать можем.

– От кого?

– А кто с тобой был в квартире у Фогарева?

– Макс?

– Я не думаю, что его будет трудно расколоть.

– Может, будет… А может, уже…

– Это ты о чем, Гурьянов?

– Да так, мысли вслух…

Никита чуть ли не до крови закусил губу. Что, если Макс уже сдал его? Из дома он не выезжал, но ведь у него есть мобильный телефон, который никем не прослушивается. Он ведь мог и позвонить ментам. И позвонить, и обговорить все детали…

Темнит Овчаренко. Такое ощущение, что он знает о трупах Лютого и его дружка, которых похоронили неизвестно где. Знает, но не предъявляет. Или не хочет светить источник информации, или ему действительно не интересно, что стало с этими двумя бандитами. Это ведь трупы искать надо, а без них дело раскрытым не признают, а «глухари» никому не нужны. Может, он действительно готов остановиться на одном убийстве?..

– Думай, Гурьянов, думай.

– Так думаю.

Никита и с Ларисой спал, и самого Макса все-таки подвесил за крюк словно боксерскую грушу. Может, Макс отомстил ему и за то, и за другое? Хотел упечь его за решетку надолго или даже навсегда, потому и рассказал Овчаренко про все три трупа? Он обязательно расколется, если менты возьмутся за него официально, и вряд ли Фогарь проклянет сына за его подлость…

А вот Никита не только проклянет подлеца, он его еще и накажет. Когда представится такая возможность. А она представится, если он сядет на относительно недолгий срок…

– Думай, думай.

Никита набрал в легкие воздуха и выпалил:

– Кабалоев действительно собирался в меня выстрелить. Я его всего лишь опередил.

– Отлично, Гурьянов! – обрадовался Овчаренко. – Ты выстрелил на опережение и убил Кабалоева, так?

– Так.

– Но ты же за ним гнался?

– Гнался.

– Почему?

– Он пытался ограбить квартиру. Думал, что дома никого нет, попытался вскрыть дверь, а тут я. Он бежать, я за ним. У него был пистолет, у меня тоже. Я бы не стал стрелять в него, если бы он не достал пушку…

– Ограбить квартиру хотел?

– А что, такого быть не может? – угрюмо спросил Никита.

Он занес ногу над пропастью. Обратного пути уже нет, но ведь он может и не упасть, если менты не выбьют из-под ноги тонкий шест, переброшенный через эту пропасть. А они запросто могут сделать это. Сейчас Овчаренко скажет, что грабителей было трое, и спросит, куда делись остальные. Да и не грабители это были, скажет…

– Может. Очень даже может. А отмычки Кабалоев мог потерять, когда убегал от тебя, так? – широко улыбнулся майор.

– Потерял, – в ожидании подвоха кивнул Никита.

– Бывает и такое. А ты отмычки видел?

– Видел.

– А кто еще видел? Кто с тобой в квартире был?

– Макс был. Но он ничего не видел. Спал он. Со спиртным перебрал.

Никита чувствовал себя мухой, над которой занесли свернутую в трубочку газету. Майор мог пришлепнуть его к стенке правдой-маткой, но он не спешил делать это.

– Значит, ничего он рассказать не сможет?

– Нет.

– И ты ему про убийство ничего не говорил?

– Нет.

– Тогда про Макса вообще не упоминай. Не было его в квартире, и точка. А то вдруг что-то не то сболтнет.

– Что, не то?

– Тебе лишние проблемы нужны?

– Нет.

– Тогда делай, что тебе говорят.

Майор сдержал свое слово, и явку с повинной обеспечил, и показания в выгодном для него свете снял. Но это еще больше уверило Никиту в том, что менты выводят Макса из-под удара. Видимо, в благодарность за ценную информацию, которая помогла раскрыть им убийство.