Текст книги "Отступники"

– Зачем ему это нужно? – мотнула головой Юля.

Она не могла поверить в то, что Дергун мог ее предать.

– Деньги ему нужны.

– А почему я?

– Потому что ты самая красивая девчонка в городе…

– Я – его девчонка! Он не мог так со мной!

– Надоела ты ему, он себе новую нашел.

– Не могла я ему надоесть! У нас ничего не было!

– Чего не было?

– Ничего!..

– Хочешь сказать, что он оставил тебя девочкой? – спросил Мирон.

– Я не хочу этого говорить, – в замешательстве посмотрела на бандита Юля.

– Но это так? Или ты не девочка?

– Девочка. Но я не хочу об этом говорить!

– А я хочу, потому что на девочек в Чечне особый спрос.

– Я вам не верю! Игорь не мог меня продать в Чечню! Он не такой!

– К сожалению, в жизни так часто бывает. Смотришь, вроде бы друг, а он оказывается врагом. Ты вот смотришь на меня как на врага, а я оказался тебе другом. Настоящим другом.

– Тогда отвезите меня к маме! Почему вы не отвезете меня к маме?

– Я еще не выяснил, какую роль в этом деле играют твоя мать и твой отчим, – покачал головой Мирон. – Может, они попросили Дергуна, чтобы он увез тебя в Чечню.

– Что вы такое говорите?

– Твой отчим тебя терпеть не может. Он давно уже хочет избавиться от тебя.

– Что за чушь?

– Мише только твоя мама нужна, а не ты…

– Неправда! Все вы врете!..

– Ну, может, я в чем-то ошибаюсь. Но поверь, я хочу тебе только добра. Твоя мама сама сейчас за тобой приедет. Я очень на это надеюсь.

– А отвезти к ней вы меня можете?

– Сейчас подождем немного и поедем. Тебе успокоиться надо, на, выпей!

Мирон подал Юле бокал с шампанским, но она покачала головой.

– Ну, не хочешь не надо…

– Я хочу к маме! – уронив голову на грудь, хныкающим голосом сказала девушка.

– Будет тебе мама. И дядя Сережа будет, и мама.

Мирон подсел к ней, обнял за плечи. Девушка дернулась, отодвинулась, насколько это было возможно.

– Успокойся. Тебе нужно успокоиться, – убрав руку, сказал он.

Он осушил бокал с шампанским, но этого показалось ему мало. Какой прок от этой газировки, когда душа просит морфия? Или хотя бы ханки. Мирон вышел из комнаты, на кухне налил себе полный стакан водки, залпом выпил, перекурил и вернулся. Юля сидела на прежнем месте, опустив голову. По ее щекам текли слезы.

– Я маме твоей позвонил, она уже выезжает, – сказал он. – Не переживай, все будет путем.

Мирон сел рядом с ней, снова обнял за плечи. На этот раз она отстраняться не стала, хотя и напряглась.

– Я же тебе не чужой. Вон, тебя пацан твой предал, а я ничего, все свои связи подключил, нашел тебя.

– Игорь меня не предавал! – Юля мотнула головой, и ее волосы приятной волной прошлись по его лицу.

Впрочем, он и без того уже был возбужден теплом и запахом юного и беззащитного тела.

– Ну, не предавал так не предавал. Я-то знаю, что предавал, но если не веришь… Хочешь, я скажу, чтобы его не убивали?

– Не убивали?! – содрогнулась Юля.

Она попыталась подняться с дивана, но Мирон удержал ее, еще сильней прижав к себе.

– А как, по-твоему, наказывают предателей?

– Игорь не предатель!

– Да, но его могут убить…

– Я не хочу, чтобы его убили!

– Хорошо, я дам команду, чтобы его не трогали. Пусть живет, если ты этого хочешь.

– Хочу!

– Я дам команду… Если ты будешь умницей. Ты же должна понимать, что дядя Сережа очень тебя любит и хочет заботиться о тебе.

Он пальцами провел вдоль «молнии» на ее платье. Хотелось раздеть Юлю так, чтобы она не сопротивлялась.

– Я хочу домой!

– А как же дядя Сережа? Как он будет заботиться о тебе, если ты уедешь домой?

– Не надо заботиться.

– Как же так? Дядя Сережа тебя спас, а ты даже отблагодарить его не хочешь.

Он ловко расстегнул «молнию» у нее на спине. Юля дернулась, но он крепко взял ее за плечи.

– Ты хочешь к своему Игорьку? – спросил он.

– Хочу! – пытаясь вырваться, крикнула девушка.

– Он же предатель!

Мирон расстегнул на ней бюстгальтер и стащил вниз верх платья, застав Юлю закрывать руками обнажившуюся грудь.

– Это неправда!

– Это правда. И его убьют. Если ты не будешь умницей… Ты будешь умницей?

– Не надо!

– Не будешь умницей? – Он жадно гладил рукой ее обнаженную спину.

– Не надо Игоря убивать!

– А ты будешь умницей?

– Буду.

В подтверждение своих слов Юля вдруг перестала сопротивляться, хотя и продолжала закрывать грудь руками.

– Давай договоримся: ты будешь умницей, а я не трону твоего Игоря, – сказал Мирон, радуясь своей победе.

– Зачем вы это делаете? – спросила девушка и разрыдалась.

– Я это делаю ради тебя. Если я возьму тебя силой, то мне потом придется тебя убить. А если ты ляжешь сама, то будешь жить.

Не хотел он с Юлей по беспределу, потому и придумал этот цирк со «спасением». Но девчонка только с виду казалась глупой. Не удалось ему обхитрить Юлю, остался шантаж. Но ему, в принципе, все равно, на чем въезжать в рай.

– Ты меня понимаешь?

– Нет! – мотнула он головой, ударив его при этом по носу.

Удар был случайным и слабым, но Мирон все-таки схватил ее пятерней за шею.

– А жить хочешь?

– Да!

– С Игорем?

– Да!

– Хорошо. И ты будешь жить. И он. И свадьба у вас будет. Но право первой ночи за мной, договорились?

Юля промолчала, и Мирон с силой тряхнул ее:

– Я спрашиваю, договорились?

– Договорились, – эхом отозвалась девушка.

– Смотри, будешь дергаться, живой отсюда не уйдешь…

Он уложил Юлю на спину, сорвал с нее платье, колготки, но раздвинуть ноги не смог – с такой силой она их сжимала.

– Жить хочешь? – спросил он.

Юля кивнула, большими глазами глядя на него. Страдание у нее во взгляде, но и прозрение. Девочка наконец-то поняла, какой жесткий мир вокруг нее.

Мирон снова попробовал раздвинуть ноги, но ему не хватило для этого силы.

– Что ж, сама напросилась! – взвыл он от возмущения.

И ударил Юлю кулаком в живот. От дикой боли она расслабила мышцы ног, и он смог войти в нее.

Глава 6

Белая «девятка» плавно катилась по улице, прижимаясь к обочине. Игорь сменил направление, и машина неторопливо свернула в ту же сторону. Он шел пешком, а она катилась следом, и это не случайность. Выслеживали его, но кто, с какой целью?

Игоря повело в сторону, и он оперся рукой о дерево. Постоял немного с опущенной головой, пошел дальше. И снова его качнуло. Из больницы он хотел выписаться еще вчера, но врачи чуть ли не силой заставили его остаться. А сегодня он смог сбежать. Выкрал одежду и сделал ноги. Но раны остались, и ему действительно сейчас очень плохо. Но из стороны в сторону его швыряла не столько слабость, сколько хитрость. Преследователи должны поверить, что ему худо. Игорь сделал шаг вперед, остановился и согнулся в поясе. Он стоял спиной к белой «девятке», которая также остановилась. Дергун сделал вид, будто его рвет. Не разгибаясь, он шагнул к сиреневым кустам и скрылся за ними. Оттуда он и увидел, как из «девятки» вышли двое. Один рослый, другой низкий, но и тот крепкий на вид, и другой. Резкие, быстрые, хищные. И приближались они к Игорю, как шакалы, – озирались по сторонам, как будто опасались более сильного хищника. И рожи у них уголовные, а на пальцах у одного четко просматривались татуированные перстни.

Игорь удачно выбрал место для выяснения отношений. С одной стороны – ряды кустов сирени, с другой – глухая стена какого-то склада. Только не станет ли это место ловушкой для него самого? Вдруг противник окажется не по зубам? Травма головы у него реальная, и ножевое ранение дает о себе знать. Не в том он состоянии, чтобы биться в полную силу. Он заметил в траве крупный булыжник, и сомнения отпали. Это, конечно, не саперная лопатка, но в умелых руках и оружие пролетариата сгодится.

Он стоял на коленях, склонив к земле голову, когда к нему вышел высокий.

– Эй, пацан, что с тобой? – заговорил он, стремительно приближаясь.

Краем глаза Игорь заметил, как он вытаскивает из-под куртки пистолет. И не простой это ствол, а с глушителем. Видно, крепко взялась за него воровская масть. Резко распрямляясь, он развернулся лицом к противнику и бросил в него булыжник. Он мог и промазать, но удача оказалась на его стороне. Камень угодил уголовнику точно в лоб, и тот как подкошенный упал на спину. Руки в стороны, ноги вверх, и голова мотнулась, как будто сорвалась с позвонковых креплений. Пистолет полетел куда-то в сторону, на него и среагировал второй уголовник. Он поймал его почти на лету, у самой земли, но упустил при этом Игоря, который обрушил ему на шею сомкнутые в замок руки. Как будто колуном его срубил.

Высокий лежал в траве без признаков жизни. Лобная кость вроде бы не продавлена, и пролома, похоже, нет, но кожа лопнула, крови много… Игорь хотел нащупать пульс, но в себя пришел низкорослый, и парень приставил к его голове «ТТ» с глушителем.

– Как зовут? – с хладнокровным спокойствием спросил он.

– Зачем? – скривился уголовник.

– Кому свечку за упокой ставить?

– Какую свечку?

– Я же говорю, за упокой. Я всем, кого убиваю, свечку ставлю… Крещеный?

– Кто? Я? – задергался мужик.

Немолодой он уже, отталкивающей внешности. Корявые черты лица, грубая, болезненно темного цвета кожа, желтые белки глаз. Зубы коричневые от чифиря, с гнильцой. И смердело от него нещадно. Игорю вдруг захотелось спросить, откуда такие упыри берутся.

– Да, ты.

– Ну, крещеный, а что?

– Первым у меня будешь. До тебя одни муслимы были.

– К-какие муслимы?

– Ну, мусульмане, чеченцы. Я их всех по именам помню. Аслан, Малхаз, Беслан, Казбек… Как тебя звать? – без всякого ерничества спросил Дергун.

– Слышь, может, не надо? – спросил перепуганный мужик.

– Как не надо? Ты же убить меня хотел. Око за око, зуб за зуб… Зовут тебя как? Быстрей давай, уходить мне надо.

– Э-э… Я не хотел убивать, это Симон… – мужик показал на своего дружка, возможно, уже покойника.

– Зачем?

– Ты Сурку глаз выбил…

– Где Юля?

– Так это, Мирон ее к себе на хату увез…

– Где хата?

– Э-э… Я не знаю.

– Ничего, я найду. Зовут тебя как? Последний раз спрашиваю, – Дергун перекрестился, как это делают перед тем, как взять грех на душу.

– Это в Ульяновке, дом там, на Ворошилова.

– Как тебя зовут?

– Номер шестнадцать…

– Как зовут, спрашиваю?

– Ну не надо!

Мужик в панике засучил ногами, по сантиметру отодвигаясь от Игоря.

– Жить хочешь?

– Хочу!

– А как ты жить будешь, если Мирона сдал?

– Э-э…

– Да не бойся ты, страна большая, спрячешься. Сначала дом в Ульяновке покажешь, а потом живи. Ну, чего таращишься? В машину давай!

Игорь пнул мужика в живот и кивком показал на белую «девятку». Пистолет он спрятал под куртку, но достать его можно было в любое мгновение. Да и жертве деваться некуда: сдал он Мирона и этим поставил на себе крест.

Уголовник сел за руль, а Дергун – на заднее сиденье, приставив ствол к спинке кресла водителя.

– Хорошая у вас машина, – сказал он, когда «девятка» тронулась.

– Братва помогает…

– Что за братва?

– Заводские и октябрьские. Все на общак отстегивают. Мы их всех имеем.

– Чем занимается Мирон?

– Как чем? Смотрящий он, за городом смотрит…

– Вор?

– Ну, не в законе. Но его точно коронуют. Он тут всех на уши поставил. Никто из воров не смог, а он сумел.

– Юлю он украсть сумел, – зло процедил Дергун.

– Э-э… Ну, да, сдернули девчонку. Но это не я!

– Не думал я, что воры живых людей крадут.

– Всякое бывает…

– Что вы за гниды такие, если у вас девушек можно красть и насиловать?

– Э-э, насиловать нельзя. Беспредел это. За это опустить могут. Ну, может, и не опустят, но по ушам точно дадут.

– Что с Юлей сделали? – Игорь боялся задавать этот вопрос, поэтому и выдавил его через силу.

– Ну-у…

– Что ну? – Он с криком передернул затвор пистолета, выщелкнув из ствола патрон.

– Э-э… Ну я там не был… Там только Мирон. Он сказал, что всем потом можно будет, но я отказался.

– От кого отказался?

– От Юли.

– Что Мирон с ней сделал? – взревел Дергун.

– Э-э… Ну живая она.

– Мирон с ней?

– Должен быть…

– Еще кто там?

– Отвал с ним, Сазон. Трефан, Смоль… Может, еще кто.

Игорь понимал, что произошло с Юлей. Ярость застилала глаза, и он готов был сразиться с целой бандой, чтобы отомстить за девушку. И он отомстит. Всех, кто попадется на пути, пристрелит.

* * *

Чем крепче зафиксирована женщина, тем меньше на нее требуется сил. Мирон хорошо закрепил Юлю на кровати – и ноги ей в стороны развел, и руки. Он уже собрался осчастливить ее, когда вдруг появился Сазон. Оказывается, у Фрукта возникло к нему срочное дело. Пришлось ехать на стрелку, оттягивая тем самым удовольствие. И всех, кто с ним был в доме, он увез с собой. А то вдруг Юлю оприходуют без него. Пацаны у него ушлые, за всеми глаз да глаз нужен. К тому же на стрелке с Фруктом могли возникнуть недоразумения.

Впрочем, Фрукт и не собирался на него наезжать. Мирон встретился с ним в кафе на территории Октябрьского района, откуда убрали не только посетителей, но и персонал.

– Смута у нас, Сергей Валентинович, братва сходняк требует, – угрюмо глядя на Мирона, сказал Фрукт.

– По теме?

– Почему меня на команду поставили, а не кого-то другого. Сход, сказали, должен был быть, а не было его.

Фрукт щелкнул пальцем по солонке, которая опрокинулась, покатилась и звонко упала на пол.

– Соль просыпалась, плохая примета, – заметил Мирон.

– Да нет, нормально все будет. Вы же вор, вас все уважают, скажете слово, вас послушают.

– За тебя слово?

– За меня… А за кого еще? – разволновался Фрукт. Лицо у него пошло красными пятнами и стало похожим на зрелый персик.

– А кто претендует?

– Груздь.

– Не знаю такого, – сказал Мирон, и Фрукт облегченно вздохнул. – Думаешь, это я воду замутил? – возмущенно спросил вор.

– Да нет, не думаю…

– Думаешь. Я же вижу, что думаешь. Запомни: я подлянами не занимаюсь. Если ты накосячишь, я тебе прямо об этом скажу. И скажу, и в расход. У меня все просто. И справедливо. Кто такой Груздь?

– Он бригаду у меня держит. Если там стрелка с кем-то на ножах, Груздь собирает своих, подъезжает, решает проблему. Пиф-паф, ой-ей-ей, все такое.

– А тебя на пиф-паф не возьмет? – хмыкнул Мирон.

– Все может быть.

– Сход когда?

– Он сказал, что на завтра нужно назначить. Завтра, в шестнадцать.

– Хорошо, я подъеду. Что еще?

– Да нет, ничего. Если чисто за меня подпишетесь, то ничего.

С виду Фрукт казался простоватым, если не сказать туповатым, парнем. Меланхоличное выражение лица, тусклый взгляд, слова он проговаривал расслабленным языком, поэтому речь у него была не совсем внятная. Но все-таки через эту малахольность просматривался в нем хитрый и жестокий зверь, опасный в своем коварстве. Прикидываясь шлангом, он мог оказаться удавом, способным опутать жертву кольцами, а затем задушить. Но справиться он мог только с мелочью, а настоящий крупный зверь ему не по зубам. Глядя на Васю, Мирон почти в том не сомневался. Потому и не боялся его.

– А ты боишься, что я за Груздя подпишусь? – усмехнулся он.

– Есть опасение. Груздь, он хитрый жук, может голову заморочить.

– Мне?

– Ну, это вряд ли. Вы, главное, знайте, что на общак он вам отстегивать не будет. Он вам Свища никогда не простит. Свищ его корешом был. Он со своими пацанами в Москве находился, на разборе, когда вы Свища замочили. Он бы вам спуску не дал, если бы с нами тогда был… Это он так говорит.

– Сказать можно все что угодно.

Мирон задумался. Вроде бы Фрукт говорил правду, но зачем он вообще завел речь о своем конкуренте? Может, он опасается, что Мирон остановит свой выбор на нем? А если он этого боится, то Груздь что-то собой представляет. Но зря Фрукт волнуется: Мирона он устраивал вполне. Хоть он и хитромудрый, но тот же Груздь мог оказаться более коварным человеком.

– Не колотись, все будет путем… Значит, завтра в шестнадцать?

Мирон узнал время схода и отправился к себе в Ульяновку. Заждалась его Юля, истосковалась без мужской ласки. Что ж, счастье уже близко.

Калитка в доме была открыта, Мирону это очень не понравилось. Отвал остался с ним у машины, а Трефан и Сазон отправились в дом. Вскоре они подали сигнал, что можно заходить. Сазон при этом усмехался.

– Что там такое? – спросил Мирон.

– Так это, Выдра там. Больше никого.

Выдра лежал на той самой кровати, где Мирон оставил Юлю. Руки пристегнуты к изголовью, ноги также разведены и зафиксированы. Он лежал на животе, и, кроме рубашки, на нем ничего не было.

– Я не понял, ты куда напетухарился? – очумело глядя на него, спросил Мирон.

Выдра вжался лицом в подушку и жалобнно застонал.

– Юля где?

– Пацан за ней пришел, – проскулил Выдра.

– Дергун?!. Ты же хвоста за ним водил. Где Симон?

– Да там…

– Где там?

– Ну, лежит… Дергун ему башку камнем проломил и ствол забрал.

– И сюда с тобой приехал?

– Да…

– Ты его сюда навел?

Выдра снова зарылся лицом в подушку и приглушенно завыл. Оправдываться бесполезно, и он прекрасно это понимал. Не важно, каким образом Дергун переиграл Выдру и Симона, главное, он сделал это. С Выдрой приехал сюда, поменял его местами с Юлей и ушел вместе с ней. Ушел с раной в душе. Знает он, что Юлю взяли по беспределу, и в курсе, кто это сделал. А у него ствол, и убивать он умеет.

– Урод! – взбесился Мирон. Он выдернул из-за пояса ствол и выстрелил предателю в затылок…

Глава 7

Прав на машину нет, под курткой ствол с глушителем, но Дергун едва ли думал о том, что его могут остановить, арестовать и осудить. Сейчас он мог думать только о Юле, о том, что с ней произошло. И как отомстить уроду, который надругался над ней. Игорь хотел остаться в проклятом доме и дождаться, когда Мирон вернется. Он бы пристрелил и его, и всех, кто с ним. Он мог бы и сам при этом погибнуть, но его это не пугало. Игорь боялся только одного – что Юля снова попадет в лапы к воровским ублюдкам, а этого допустить он не мог. Поэтому девушка с ним, и он везет ее домой.

Игорь собирался отпустить Выдру после того, как он поможет ему попасть на воровскую «малину». Но, увидев Юлю, он резко изменил свое мнение.

Она лежала на кровати в одном платье, под которым ничего не было. Она лежала, открытая на всеобщее обозрение. Точно так он поступил и с Выдрой, и плевать, что с ним будет.

Юля молчала всю дорогу и заговорила лишь у самого дома.

– Ты меня бросишь? – спросила она, тупо глядя вдаль перед собой.

– Даже не мечтай.

– Но ты же не сможешь со мной… после того, что было…

– Не было ничего.

– Было! Было! – Девушка истерично топнула ногами, закрыла лицо ладонями и разрыдалась.

Игорь кивнул, глянув на нее. Пусть проплачется, это куда лучше, чем находиться в ступоре. Слезы облегчают душу.

Он остановил машину возле дома, помог Юле выйти. Прежде чем вести ее в подъезд, оглянулся по сторонам. Вдруг воры уже поджидают их? Но засады не было, и они беспрепятственно поднялись на второй этаж. Дверь открылась почти сразу.

– Юля! – Вероника Ивановна с жадностью сгребла дочь в охапку и, благодарно глянув на Игоря, увела ее в комнату.

Он должен был последовать за ними, но ему нужно было отогнать как можно дальше машину, которая ему не принадлежала.

«Девятку» он загнал в дикорастущий вербняк за железными гаражами, там ее и оставил. Может, она ему еще пригодится. А если уведут ее, то и черт с ней. А пистолет он забрал с собой. На охоту можно отправиться и пешком, а без оружия в лес лучше не соваться. Хотя он и готов был убивать голыми руками…

Вероника Ивановна открыла ему сразу, едва он нажал на клавишу звонка.

– Куда ты подевался? – спросила она, увлекая парня за собой в комнату, где на кровати, накрыв голову подушкой, лежала Юля.

– Да так, обстановку обозрел.

– Где была Юля?

– У Мирона. Но я успел вовремя…

– Врет он! Не вовремя! – отбросив подушку в сторону, звонко крикнула Юля.

– Я убью этого урода, – Игорь сжал кулаки, чтобы его клятва выглядела как можно убедительней.

– Может, не надо? – Вероника Ивановна смотрела на парня, желая вразумить, остановить, но при этом она страстно хотела, чтобы он избавил их семью от воровского проклятия.

– Я. Убью. Этого. Урода, – решительно глядя на женщину, отчеканил он.

– Юля не переживет, если с тобой что-то случится, – мотнула головой Вероника Ивановна.

– Юля не переживет, если этот урод снова выйдет на нее. Он ее в покое не оставит. Он будет мстить и ей, и мне. Он уже мстит мне… Вам нужно куда-нибудь уехать.

– Куда?

– Не знаю, в Москву, в Питер, куда-нибудь в деревню…

– Но у Юли институт… – сказала женщина, но сама же себя и осадила: – Да, ты прав, нам надо уехать.

– Чем скорей, тем лучше.

– Да, да… Юля, нам надо собираться!

– Никуда я не поеду! Никуда! – впадая в истерику, закричала Юля. – Пусть меня убивают! Пусть! Мне все равно!..

Вероника Ивановна обняла дочь, крепко прижав к себе, и, виновато глянув на Игоря, махнула рукой в сторону двери. Она хотела остаться с дочерью наедине, но парня не прогоняла. Он должен был подождать ее в соседней комнате.

Игорь вышел на кухню, закурил. Он видел, как Вероника Ивановна отвела Юлю в ванную. Дверь оставила открытой, чтобы дочь находилась под присмотром. Все правильно, в таком состоянии девчонка могла вскрыть себе вены.

Вероника Ивановна зажгла чайник, вернулась к ванной, снова зашла на кухню, приготовила растворимый кофе.

– Юля очень переживает, что ты ее бросишь, – тихонько сказала она.

– Не брошу. Никогда не брошу! – ничуть не сомневаясь в своих словах, мотнул головой парень. – Да и не за что бросать. Не было ничего… Но уехать вам надо.

– Да, сейчас подъедет Миша, мы поедем…

Игорь оборвал женщину на полуслове. Он не должен был знать, куда они уедут. Вдруг он попадет в лапы Мирона, и тот устроит ему допрос? С пристрастием будет допрос, с пытками. Вдруг Игорь сломается?

Михаил Игнатьевич приехал через час. К этому времени Вероника собрала в дорогу вещи для всей семьи. Она знала, кто такой Мирон, и не строила никаких иллюзий на его счет, поэтому скрываться собиралась всей семьей. А то, что работа у мужа и учеба у Юли, – это ерунда. Жизнь дороже.

От проблем сейчас их мог избавить только Игорь. Он убьет и Мирона, и всех, кто был с ним. Он отомстит за Юлю и очистит от бандитов свой с ней совместный путь в будущее. Но обещать он ничего не стал. Сначала надо перепрыгнуть, а потом уже говорить «гоп»…

* * *

Так все было хорошо, и вдруг зашаталась почва под ногами. Сначала проблема с Дергуном, потом Груздь рога выставил. Не зря Фрукт опасался этого пацана. За Фруктом было большинство, но Груздь напирал, как штормящее море. Все, кто поддерживал Фрукта, казались жалким берегом, на который накатывались тяжелые волны. И Мирон стоял на этом берегу острой монолитной скалой, о которую разбивались эти волны. Во всяком случае, так ему чудилось. И такой твердью он должен был оставаться, если хотел взять верх в разборе.

– Ты не должен был мочить Свища, – с ожесточением глядя на Мирона, сказал Груздь.

И тут же накатилась вторая волна.

– Это беспредел, – вторил ему Сантос.

И этот пацан казался глыбой. Стальной внутренний стержень, уверенность в себе. На пару с Груздем он заряжал такой же уверенностью и своих дружков, которые стояли у них за спиной. И раскачивал трон, на котором сидел Фрукт.

– Ты кто такой, чтобы рога вмачивать? – с лютой злобой глянул на парня Мирон.

Но тот даже глазом не моргнул. Хоть и нелегко это ему далось, но взгляд он выдержал.

– А разве я никто? – Сантос возмущенным взглядом обвел толпу. – Пацаны, я не понял, у нас что, судимых в команду не берут? Я не понял, у нас что, ментовские порядки?.. А может, кто-то не хочет меня обратно брать, потому что бабу у меня скрысил? – Он резко глянул на Фрукта, который поджал губы.

Фрукт не робкого десятка и мог постоять за себя сам, но сейчас он, казалось, находился в роли стороннего наблюдателя. Его интересы должен был отстаивать Мирон, а сам он как бы и не при делах.

– Ты у меня бабу скрысил! – наехал на Фрукта Сантос.

– Саня срок мотал, а ты у него Вику отбил, – поддержал приятеля Груздь. – И после этого ты говорил, что Саня нам не нужен? И кто ты такой после этого?

– Она сама ко мне ушла, – мотнул головой Фрукт.

Мирон с презрением глянул на него. Каким же жалким казался ему этот тип. Оказывается, вся хитромудрость Фрукта выше бабской юбки не поднималась. Мирон едва удержался от искушения откреститься от него и переключиться на Груздя. Нетрудно было навесить на Фрукта собак и поставить на нем крест. Пацан из его команды срок мотал, а он увел у него бабу и еще обратно в бригаду брать отказался. Это реальный косяк, и на нем можно было сыграть. Но Груздь уже бросил Мирону вызов, поэтому никак нельзя было принимать его сторону. Это станет для него поражением, если Груздь или Сантос возьмут под себя заводскую братву.

– Да мне до фонаря, кто к кому ушел! – продолжал переть на Фрукта Сантос. – Я что, с тобой из-за какой-то шлюхи бодаться буду? Да класть я хотел и на нее, и на тебя… Я за Свища с тебя хочу спросить! Свища по беспределу замочили, скажи, ты за него отомстил?

– Как я мог за него отомстить? – Фрукт беспомощно посмотрел на Мирона.

– Ты на его место встал, ты должен был за него спросить! – беспощадно жег его взглядом Груздь.

– С кого спросить, с меня? Вы, пацаны, ничего не попутали? – вскинулся Мирон.

– Попутал ты! – вперил в него взгляд Сантос. – Ты объявил себя законным вором! Ты кинул Свища! А потом замочил!

– Я не объявлял себя законным вором! – Мирон вложил в ответный взгляд всю свою мощь, но парень как-то не очень смутился.

– Отмазываешься? – злорадно ухмыльнулся Сантос. – Ну, давай, отмазывайся… Ты в законе?

– Нет, – ответил вместо Мирона Груздь.

– Значит, не отмазался. Значит, Свища по беспределу замочили!

Мирон почувствовал себя лохом, которого развели на пальцах дешевые фраера. Развели, взяли на крик. И этот узел уже не распутать, его нужно рубить. Не так давно он смог это сделать. Он резко вскинул руку, в которой вдруг оказался готовый к бою пистолет, но Груздь и Сантос оказались начеку. Они были готовы к такому финту, поэтому их и не удалось застать врасплох. Груздь приставил ствол к голове Мирона, а Сантос нацелился на Сазона, который еще пока только пытался въехать в ситуацию. Трефан и Смоль впали в ступор, зато пацаны Груздя не облажались. Четыре бойца с ним, не считая Сантоса, и все выхватили волыны. Мирон чувствовал себя волком, которого загнали в угол. Выход у него сейчас был только один – грудью кинуться на штыки, но умирать ему не хотелось. Не в том он сейчас был настроении, чтобы идти ва-банк.

– С нами такой номер не пройдет, Мирон! – торжествующе ухмыльнулся Груздь. – Нас по беспределу не завалишь! А мы тебя завалить можем!

Он сейчас стоял в центре круга, а не Мирон. На него все смотрели как на вожака, а не на Фрукта. В его пользу ситуация, а не в чью-то.

– Ну, давай, вали! – сквозь зубы процедил Мирон.

– А зачем? – хмыкнул Сантос. – Нам с ворами рамсы не нужны. Пусть воры сами тебя на понятия ставят.

– Меня?! На понятия?! – Мирон с ненавистью смотрел на парня, но не стрелял. Если вдруг что, Груздь тут же пристрелит его самого.

– Ты реального человека по беспределу замочил. И крысу на его место поднял, – кивнув на Фрукта, сказал Сантос. – Мы такому, как ты, отстегивать не будем. Пусть воры другого смотрящего присылают.

Он говорил от имени всей заводской братвы, но никто ему не возражал. Даже Фрукт и тот язык в одно место засунул.

– Ты все сказал? – зло зашипел Мирон.

– Я все сказал. И ты можешь сказать. Только твое слово ничего здесь не решает. Да, братва?

Сидящие за столиками пацаны закивали, соглашаясь с ним. Зато наконец-то разродился Фрукт:

– Слышь, Сантос, ты здесь никто и звать тебя никак!

Но пацан в два счета его умыл. Он выстрелил в своего врага. И хотя пуля прошла мимо, Фрукт натурально сел на задницу.

– Я бы тебя, падлу, замочил! – зло заорал Сантос. – Но нельзя! А то скажут, что я тебя из-за какой-то шлюхи грохнул! А так нельзя! Если за тобой косяки, тебя братва должна судить. Так можно! И так нужно!

– Воры есть, чтобы судить… – Фрукт жалко посмотрел на Мирона, который, как ему самому и казалось, выглядел не лучше.

– Если человек назвался вором, это не значит, что он вор, – ухмыльнулся Сантос.

– Ты за это ответишь! – рассвирепел Мирон.

– Ну, давай, спрашивай!

Сначала Сантос приставил к голове Мирона свой пистолет, затем прижался лбом к его стволу. Он шел ва-банк, стремительно набирая очки, и только Мирон мог его сейчас остановить. Но ему не хватило духу нажать на спусковой крючок.

– Вешайся, фраер! – выплеснув бессильную злобу, Мирон резко развернулся к нему спиной и рванул к выходу.

Он делал вид, что оставляет за собой последнее слово. Но ведь это будет жалкая апелляция к приговору, который он подписал себе сам, своим бездействием. И все-таки последнее слово оставалось за ним. Он обязательно отомстит за свое поражение.

* * *

Сантос чувствовал себя великим полководцем верхом на белом коне. Груздь принимает парад, а на площади войска, техника, и все ждут, когда Сантос даст команду. Вражеские знамена должны пасть к ногам победителей.

– Братва, я предлагаю на место Свища самого крутого в нашей команде пацана.

Именно для того Фрукт и собрал стаю, чтобы волки выбрали себе вожака. Он сам хотел занять это место, но Мирон не оправдал его надежд. Зато Сантос и Груздь были в ударе. Все, братва за ними, а Вася в полной заднице. Он и сам это понимал…

– Ты у нас самый крутой? – Сантос уставился на него с презрением. – Да нет, Вася, фуфло ты… Ну, чего молчишь, ответь мне!

Фрукт был отличным бойцом, и Сантос не уверен был в том, что устоит в драке с ним. Но за ним сейчас моральное превосходство, которое не просто подавляло Васю, а размазывало его в повидло…

– Братва скажет – отвечу, – жалко пробормотал Фрукт.

– А если братва скажет тебе за Свища ответить? Пойдешь, с Мирона спросишь?

– Да, если скажет, пойду.

– Я не понял, а почему братва говорить за тебя должна? Ты же, типа, за центрового, ты сам решать должен.

– Так я решаю.

– На параше ты решаешь! Полной ложкой!

Сантос глянул на крутолобого Павлина, которого Фрукт водил за собой, как бычка на веревочке. Этот амбал должен был уже давно драться за своего босса, но он помалкивал. Не хотел он подписываться за пацана, которого объявили крысой. Очень авторитетно объявили… Как ни крути, а Груздь со своей бригадой котировался среди заводских очень высоко. Но сейчас бал правил сам Сантос, и он едва удерживался от искушения поставить на место центрового самого себя.

– Давай, Фрукт, наяривай, а мы пока решим, кто за Свища будет. Братва, я предлагаю Груздя!

Удержался он искушения, но все-таки осталась надежда, что братва прокатит эту кандидатуру.

Но братва проголосовала «за», и почти единогласно. А Фрукта постановили опустить до уровня рядового бойца. Сантос очень хотел, чтобы братва отправила его в расход, но не решился предложить это. По сути, Вася ни в чем не был виноват перед братвой. Все ведь лажанулись перед Мироном, не только Фрукт. Ну, поставил его вор на «царство», и был бы он дураком, если бы отказался. А то, что Вика ушла к нему, так это его, Сантоса, личная проблема. И он оставил бы за собой косяк, если бы свел эти личные счеты через братву…