Текст книги "Честный вор"

Глава 2

Острые камни кололи ступни, сила тяжести цеплялась за ноги, тянула вниз, лишая равновесия, в крови не хватало кислорода, сердце, казалось, вот-вот остановится. Артем рвался вверх по горной тропинке из последних сил, еще немного, совсем чуть-чуть… В самом начале пути Дарина казалась легкой, как пушинка. Первое время Артем без труда нес ее на руках, но сейчас он уже был на пределе. Хоть останавливайся и опускай Дарину… Но не остановится он. Лучше сдохнуть, чем опозориться! К тому же Артем дал себе зарок – если он возьмет этот вес, они с Дариной будут вместе всю жизнь. Он этого хотел, а она…

Дарине нравился Артем, она не скучала в его компании, но все-таки ее к нему отношение больше напоминало игру, а не любовь. Он уговаривал ее послать тетушку с ее аферами куда подальше, но Дарина каждый раз сводила все к шутке. И она вошла в роль, и ему все лучше удавался образ участкового мента. К тому же удача сопутствовала им, а если фортуна улыбается, это преступление – повернуться к ней спиной…

Но если фортуна сама отвернется, преступлением назовут то, чем они занимались. Сначала назовут, потом осудят. Ее за мошенничество закроют, а его еще и за подделку документов… Но Дарина верила в удачу, и ему никак не удавалось ее переубедить…

Один шаг вверх, другой, а дальше по прямой, по тропинке, которая без уклона вела к дому. Артем должен был доставить Дарину к самому порогу. Идти стало значительно легче, но все равно он изнывал от усталости, пот застил глаза, и он не видел, что там впереди. Дарина легонько сжала его шею рукой, и Артем остановился. Но на землю ее не опустил.

– Молоток! Нормальный ход! – раздался густой, басовитый голос.

Артем смахнул пот со лба, протер глаза и увидел невысокого худощавого мужчину со смуглым лицом. Жесткие черные волосы, морщинистый лоб, густые брови, прямой, с небольшой горбинкой, нос, высокие узкие скулы. Глаза синие, взгляд живой, пронзительный, не злой, но с хищной насмешкой. Тип лица вроде бы славянский, но с помесью кавказской породы. Немолодой он, далеко за тридцать, а, может, и все сорок.

– Такую девушку – только на руках! – улыбнулся незнакомец, глядя на Дарину.

Он не просто смотрел на нее, а любовался. Она – в купальнике, волосы распущены, улыбка на губах не игривая, но уж точно не застенчивая.

– Ну, чего застыл, как столб на паперти? Отпусти девчонку, приехали!

Голос у незнакомца зычный, властный, и вел он себя не как гость, а как хозяин. И еще его уверенность в себе держалась на восьмиконечных звездах, выколотых на ключицах. Артем видел только одну звезду, вторая была скрыта футболкой, перекинутой через плечо. На груди синел крест с распятием.

Артем к воровскому миру не принадлежал, но был о нем наслышан. И в интернат к ним, и в «бурсу» заглядывала с улицы блатная романтика. Да и тетя Соня все уши прожужжала… Знал он, что значат восьмиконечные звезды на плечах, это символ высшей воровской власти. И смертный приговор для того, кто посмел наколоть их самовольно, без всякого на то права.

За спиной у вора стоял рослый косматый детина с гнетущим взглядом. Глянешь на такого, и ночной кошмар обеспечен.

– Не отпущу!

Можно было бы обогнуть вора, обойти его и занести Дарину в дом, но Артем ломанулся прямо на него. Не тот сейчас случай, чтобы идти к своей цели окольными путями. У него же зарок – или он поставит Дарину на крыльцо и останется с ней навсегда, или судьба разлучит их.

– Эй, ты куда, шалый? – как-то не очень весело засмеялся вор, отступая в сторону.

И его громила отошел, освобождая дорогу. Артем проходил мимо них с опаской, вдруг подножку подставят, как бы не упасть. Но подножку ему не подставили, он дошел до порога, поставил Дарину на крыльцо. Только тогда развернулся к гостям, к которым со стороны беседки спешила тетя Соня.

– Пацан, тебе же сказали, тормози. – Вор не злился, не выходил из себя, но в его голосе звучали холодные металлические нотки.

Артем не стал «быковать». Зачем? Дело сделано, теперь можно и назад немного сдать и голову виновато опустить. Как-никак вор в законе перед ним… Если это не какой-то там самозванец.

Ситуацию разрядила Дарина. Она сошла с крыльца, обогнула Артема, подошла к вору и протянула ему руку.

– Привет! Я – Дарина!

Гость улыбнулся, не сводя с красавицы глаз, взял протянутую руку, поднес к своим губам. Сам наклоняться не стал, не царское это дело.

– Сергил, – назвался он.

– Это имя?

– Самое что ни на есть, – улыбнулся вор, вкрадчиво глядя на нее.

– Сергил Гурамович, – нахмуренно посмотрела на Дарину тетя Соня. – Он поживет у нас.

– Так милости просим! – Дарина кивком головы показала на дом.

– Спасибо, Дариночка! – широко улыбнулся вор, обнажая крепкие желтоватые зубы. – Чья ты такая, красивая?

– Чья-то, Сергил Гурамович, чья-то, – улыбнулась Дарина и взглядом показала на Артема.

И тот угрожающе сощурил глаза. Он, конечно, уважает вора за особый статус, но за Дарину никому спуску не даст. Не для воровской короны эта жемчужина, и если Сергил этого не поймет, тем хуже для него.

– Твоя? – с досадой глянув на него, спросил Сергил.

Артем кивнул. Лоб его разгладился, брови распрямились, но взгляд остался таким же грозным.

– А чего ты так напрягся, пацан? Мне чужого не надо, – натянуто улыбнулся вор и, скользнув по Дарине наигранно-равнодушным взглядом, направился к морю.

Вскоре он исчез из виду, но предчувствие грозы только усилилось. Дарина – красивая девушка, желанная, и Сергил уже хотел ею обладать. Артем же для него препятствие, которое нужно убрать. Хорошо, если он сам подвинется…

Но не отступится Артем от Дарины, будет драться за нее с кем угодно, хоть с чертом, хоть с дьяволом…

Заканчивается сезон, разъезжается народ, но курортников еще много. И еще попадаются среди них богатенькие «буратины».

– Смотри, какие кроссы! А джины! Чисто фирма! А котлы!..

Дарина во все глаза смотрела на молодого мужчину в белой тенниске. Прикид у него действительно фирменный и очки чумовые. Часы на руке крупные, возможно, дорогие. Легко идет по набережной, непринужденно. За темными стеклами очков глаз не видно, но по сторонам он рыскает, ищет, с кем бы замутить. Пачку «Мальборо» из кармана достал, золоченую зажигалку.

– Ни пуха!

Дарина пушинкой поднялась со скамейки, в два счета настигла жертву. На ходу достала дамскую сигарету, обратилась к пижону за зажигалкой. А тот только рад угодить мисс…

Артем стиснул зубы. Мало того, что мужик фасонистый, он еще и симпатичный. Модельная прическа, правильные, четкие черты лица, холеная внешность. Может, потому и подорвалась Дарина, что понравился он ей. Не как «лох» понравился, а как мужчина.

Жертва выбрана, охота началась. А на душе не только кошки скребут, там еще и собаки воют. Нехорошее предчувствие у Артема. Что-то случится сегодня. Что-то страшное.

Даже в тот день, когда появился Сергил, тревожная сирена выла не так тоскливо, как сейчас. Да и не выла она тогда, а так, подскуливала.

Сергил жил у них три дня. И ничего. Он действительно был законным вором – и звезды на его плечах это подтверждали, и вел он себя правильно. Да, понравилась ему Дарина, да, он ее хотел и, в общем-то, не скрывал этого. Но Дарина четко дала ему понять, что с Артемом она рвать ради него не станет.

С Артемом вор держался холодно, смотрел на него свысока, но не заносчиво. Иной раз под настроение мог и поговорить с ним по душам. Все бы ничего, но в каждом разговоре звучала мысль – на Дарине свет клином не сошелся, Артем пацан молодой, найдет себе другую…

Уехал Сергил. По делам уехал. Сказал, что вернется, но когда, не уточнил. Может, сегодня, может, через месяц. Вернется и снова подкатится к Дарине с непристойным предложением. Не форсирует он события, но Дарину держит в осаде. Пока до прямой ссоры не дошло, но все еще впереди. Сергил и сам по себе опасен, а с ним еще и громила Рамзес, у Артема просто не будет шансов, если они навалятся на него. А они навалятся, это даже Дарина понимает.

Она сама предложила Артему поскорее устроить охоту на «лоха», срубить на этом денег и присвоить их себе. Снять куш и слинять – куда угодно, лишь бы вдвоем. Надоело ей горбатиться на тетю Соню, которая зажимает долю.

Тетя Соня тоже в деле, но сегодня не ее день. Сегодня Артем и Дарина ее кинут, во всяком случае, собираются это сделать. Вдвоем они хотят жить. И на жизнь себе зарабатывать тоже будут вдвоем. Как? Там будет видно. Одно Артем знал точно, больше Дарина «подсадной уткой» не будет. Никому не позволено лапать ее своими грязными лапами – ни ворам, ни «лохам». Уж лучше он сам воровать будет, чем приманивать жертву на ее красоту…

Но сегодня она еще в деле, и «лох» уже ведется на нее. Пока все нормально, но нехорошее предчувствие ходит за Артемом по пятам. Что-то сегодня будет…

Щегол пригласил Дарину в кафе, она для приличия поломалась, но предложение все же приняла. Сначала он заказал ей мороженое, затем на столе появилась бутылка шампанского. Артем наблюдал за ними со стороны, он видел, с какой легкостью клиент расстается с деньгами. А их у него, судя по тому, как улыбается Дарина, немало…

Шампанское на столе сменил армянский коньяк, появились горячие закуски. Дарина млела от удовольствия, разговаривая с жертвой. Казалось, она влюбилась в пижона по уши. Но так только казалось… Артем знал, что происходит на самом деле. Но предательское сомнение не давало покоя. Вдруг Дарина реально запала на клиента?..

Из кафе они выходили навеселе. Артем неотступно следовал за Дариной, скрипя зубами, наблюдал, как пижон обнимает ее за талию. Вряд ли ей это было приятно, но руку она не убирала… Или все-таки приятно?..

Они скрылись в большом белоснежном здании санатория. Пропуска там не спрашивали, поэтому Артем беспрепятственно прошел в холл, но Дарину с ее кавалером там не увидел. Не должны они были исчезнуть из виду так рано, но именно это и произошло. Он заметался, встревожилась и тетя Соня, которая зашла в здание вслед за ним. Она осталась в холле, а Артем обошел этаж за этажом. И людей спрашивал, не видел ли кто красивую девушку в паре с мужчиной в белой тенниске. Никто ничего не видел…

Сначала он ходил по корпусу – пока здание не закрыли на ночь, потом наматывал круги вокруг него. Тетя Соня давно уже уехала домой, а он все стаптывал ноги…

Поиски Артем прекратил только утром и отправился к тете Соне – в надежде, что Дарина уже там.

Но не было ее дома. И в течение дня она так и не появилась. Тогда он снова вернулся в город, но, увы, Дарину найти не смог. И о пижоне ничего не смог узнать – кто он такой, откуда, как зовут?..

Как чувствовал он, что их с Дариной последний выход на сцену театра криминальной самодеятельности закончится катастрофой. Пропала она – и, возможно, с концами. Собиралась «лоха» развести, а сама нарвалась на хищную щуку. Возможно, пижон просчитал Дарину и вместе с ней ушел от слежки. Ушел и наказал ее – за ту аферу, которую она пыталась с ним провернуть. Возможно, Дарина уже пошла на корм рыбам. Море большое, глубокое…

Вор качал головой. Он знал многих «джентльменов удачи», но словесный портрет пижона в тенниске ему ни о чем не говорил. Артем дал самое подробное описание, но, увы…

– А зачем ты, пацан, подписался на эту лавочку? – с укором спросил Сергил.

В Ростове-на-Дону он был, вчера ночью вернулся, Рамзеса привез и еще двух жуликов. Один – лысый, ушастый, с длинными и глубокими носогубными складками, плоскогрудый, костлявый, чахоточного вида. Другой – цветущий, розовощекий, круглолицый, с озорным коротким носом. Череп и Хомяк.

Артем виновато промолчал, слегка опустив голову.

– Это как путану на хоровод выводить. А сутенером западло быть? – Сергил выразительно глянул на Черепа.

– При всех раскладах западло, – кивнул тот, вытягивая из воблы пузырь.

Чифирила братва, карамельки на столе, сахар колотый и почему-то сушеная рыба. Артема позвали за стол только потому, что он был племянником тети Сони. А так не место ему здесь. Об этом никто не говорил, но все и без того было ясно.

– Западло не западло, а «капусту» надо было рубить, – вставила тетя Соня.

Сергил посмотрел на нее спокойно, но тяжело. Она опустила голову, слова ей никто не давал, и нечего высовываться.

– А ты, значит, под «мусора» косил? – спросил Хомяк, нехорошо глянув на Артема.

– Ну, так задумано было.

– И как?

– Ну, без проколов, – пожал плечами Артем.

– Без проколов, – скривил губы Сергил. – А Дарину потерял.

– Да мистика какая-то, была – и нету.

– Мистика… Даже не знаю, что сказать, – покачал головой вор.

– Может, на беспредельщика нарвалась, их сейчас развелось, – предположил Хомяк. – Мы тут по делам, а они чисто оттянуться приезжают. «Лавэ» полный карман, бесятся с жиру…

– Все может быть… – цокнул языком Сергил. – Жаль, такую девку загубили…

Артем вздохнул. Он уже почти смирился с мыслью, что Дарины нет и больше не будет, но легче от этого не становилось. Если она погибла, то, прежде всего, он в этом виноват. Не уследил, не уберег…

– А ты сопли под носом не размазывай! – резко глянул на него вор. – Жизнь, она такая штука – сегодня живой, в завтра – в ящик. Может, завтра сам на небеса к своей зазнобе отправишься.

Артем пожал плечами. Возможно, это были не просто слова, а предостережение. Может, вор собирался спросить с него за Дарину. Чикнут ножом по горлу – и в море, куда-нибудь под камень, так, чтобы не всплыл никогда.

Ну и пусть. Как ни крути, а он заслужил такое наказание. Сам он, конечно, в петлю не полезет, но если ему помогут, то так тому и быть.

– Хочешь? – воздел глаза к небу Сергил.

– Все равно, – буркнул Артем.

– Все равно? – Череп поднялся резко, а нож к горлу Артема поднес плавно.

Артем не шелохнулся, лишь глаза закрыл. Ножом по горлу – это не больно. И быстро. В классическом варианте – чик, и ты уже на небесах.

– Что, не страшно? – удивленно спросил Сергил, затем подал знак, и Череп, убрав нож, вернулся на место.

– Не знаю, – Артем открыл глаза и тускло посмотрел на вора.

– А что ты знаешь?

– Люблю я Дарину. И всегда любить буду.

Сергил скривился и резким движением руки прогнал его из-за стола.

Артем отправился к отвесу, с которого когда-то прыгал в опасное море – в угоду Дарине.

Лето закончилось, пора возвращаться в Белгород, получать повестку, идти в армию. Но никуда он не поедет. Дарина бесследно пропала, но завтра утром он снова будет у проклятого санатория.

Да и нет у него желания куда-то ехать, служить в армии, потом работать где-нибудь на стройке, заводить семью… Дарины нет, и он сам как будто умер.

Может, ему действительно отправиться вслед за Дариной? Шагнуть вниз со скалы и камнем в воду. А там – как повезет… Если не убьется, то и Дарина жива…

Он услышал за спиной тихие легкие шаги. Сердце бешено заколотилось в груди. Неужели Дарина?

Сейчас она подойдет к нему, закроет ладонями глаза и тихонько засмеется… Но к нему подсел чахлый Череп.

– Страдаешь? – спросил он, разминая в пальцах папиросу.

– Может быть, – пожал плечами Артем.

– Страдать – бабское дело. И страдать, и обижаться… А мужик дела делать должен. Тогда и мысли дурные в голову лезть не будут.

– Дела? – насторожился Артем. Ясно же, что неспроста Череп лезет в душу.

– Я так понимаю, пацан ты рисковый, с липовой «ксивой» на пушку брать… А «ксиву» покажешь?

Артем покачал головой.

– Почему? – с угрожающими нотками в голосе спросил жулик.

– Нет при себе, далеко идти. Я же не буду «палево» при себе держать.

– Ну да, береженого Бог бережет… Это хорошо, что ты такой береженый… Нам такие нужны… На дело с нами пойдешь.

Артем удивленно глянул на Черепа. Вообще-то он согласия не давал, а его уже перед фактом ставят. Не предлагают дело, а навязывают. Пойдешь, и точка.

А почему бы и не пойти?

Правильно сказал Сергил, нехорошим делом он занимался, подставляя Дарину под «лоха». Она не была проституткой, но он вел себя как позорный сутенер. Может, потому и наказала его судьба. Беречь надо было свою любовь, а он ее под клиента подвел…

А Сергил приобщит его к воровскому делу. Чище он не станет и Дарину не вернет, но действительно нужно было чем-то заняться, чтобы меньше думать о ней. Не дело это – распускать сопли из-за бабы…

Перестройка, ускорение, расцвет кооперативного движения. Оказывается, есть люди, которые поднялись на этой волне. Кто он, этот счастливчик, Артем не знал, ему не говорили, но он видел его дом – большой, двухэтажный, с красивой крышей. Высокий забор, собака…

Собаку прикармливали пару дней. Мясо сжевывали в комочки и по ночам перебрасывали их через забор. Сергил, Череп и Хомяк приучали овчарку к запаху своей слюны. И приучили. Они уже там, за забором. Собака на них даже не гавкнула.

И в дом они, должно быть, уже проникли, и сейф вскрыли. Хомяк, говорят, «медвежатник» высшей квалификации. Сколько там денег, точно не известно, но каждому, кто участвует в деле, назначен процент. И только Артему определили ставку – один «косарь» вне зависимости от того, сколько денег поднимет братва. Он – мелкая сошка, неопытный, а значит, и бесправный вор… К тому же и дело у него маленькое – на шухере стоять. Если вдруг менты подъедут, он знак подаст.

Но братва вошла в дом тихо, без шума и пыли. Не должно быть ментов… Но все равно на душе муторно. И зачем только Артем согласие дал? Дернул его черт за язык сказать «да», и назад уже не повернешь, гордость не позволяет. Жалеет он о своем согласии, но за обстановкой смотрит зорко. Менты ведь и на машине с мигалками могут подъехать, а могут и тихой сапой подобраться. Они свою работу знают…

Менты подъехали без мигалок, но на служебной машине. Быстро подъехали, резко остановились.

– Стой, стрелять буду! – услышал Артем.

Кто-то увидел его, когда он перемахивал через забор, но так не хотелось верить, что угрожали не кому-то, а именно ему. Страх захолодил душу, но не повис мертвой тяжестью в ногах. Он перемахнул через забор, спрыгнул во двор, ворвался в дом и заорал:

– Атас! «Мусора»!

Первым из дома ломанулся Рамзес, на ходу выдергивая из-за пояса пистолет. Два мента к этому времени перескочили через забор, и он открыл по ним огонь.

– Уходим! Я прикрою! – сквозь грохот выстрелов прозвучал его голос.

Череп и Хомяк рванули в сторону огорода. Артем побежал за ними. Менты не церемонились, стреляли как по Рамзесу, так и по ним.

Артем почувствовал удар в бедро, но это его не остановило, он лишь слегка сбавил скорость. Через забор он перелазил вместе с Рамзесом, который нагнал его.

Впереди послышались выстрелы и собачий визг. Кто-то пристрелил пса, который охранял двор соседнего дома.

– Есаул, давай, давай, не тормози! – подгонял Рамзес.

Артем и сам понимал, что нужно спешить, но во дворе соседнего дома ноги у него подкосились, и он упал. Поднялся, с трудом сделал несколько шагов и завалился на бок. Бандиты были уже далеко, никто и не думал протягивать ему руку помощи.

И все-таки Артем чувствовал в себе силы продолжить путь. Он сильный, он справится.

– Ах ты тварь! – донеслось вдруг сзади.

И тут же на голову опустилось что-то тяжелое.

Глава 3

Так хорошо лето начиналось – Дарина, солнце, море. Даже охота на «лоха» сейчас казалась невинным развлечением. Все, закончилась лафа. Сначала он лишился любимой девушки, а потом и свободы. Все один к одному. Как будто так и надо…

– Еще раз спрашиваю, с кем ты был в деле?

Отбитая голова болела, простреленная нога противно ныла, действуя на нервы. Но холодный пронзительный взгляд следователя действовал как местная анестезия, замораживая телесную боль. Зато в душу он вкручивался, как сверло бормашины в воспаленный зуб.

– Какое дело? Не было ничего. Увидел милицию, сиганул через забор, а там из дома какие-то люди выходили…

А зачем Артем через забор сиганул? Почему милицейская машина его напугала? Какие люди выходили из дома? Как они выглядели?.. Эти вопросы следователь задавал раньше, сейчас же он молчал, с беспомощным гневом глядя на Артема.

Не кололся он, не хотел сдавать своих подельников. Да, он случайный человек, и ему дела нет до Сергила с его братвой, но раз уж он влип в историю, должен испить горькую чашу до дна.

– Ты не понимаешь, Есаулов, тебе срок светит. Потерпевший заявление написал, там он указал реальный размер украденного. Это кража в крупных размерах, за которую светит от четырех до десяти лет.

– Так не крал я, не было у меня ничего.

– Правильно, не крал. Ты щенок, всего лишь на «шухере» стоял. А крали матерые волки. Сейф не простой, его настоящий профессионал вскрывал. Его сажать надо, а тебя и выпустить можно. Судимости у тебя нет, характеристики с места учебы хорошие. Отслужишь в армии, устроишься на работу, и все у тебя будет хорошо. Скажи, кто с тобой был, и пойдешь как свидетель.

– Я бы сказал, но я не знаю, кто там был… – Артем отвел взгляд в сторону.

– Знаешь ты все, Есаулов. Знаешь.

Артем промолчал. В конце концов, сколько можно толочь воду в ступе? Не сознается он, пусть пытают, все равно ничего не скажет. И дело не в страхе перед ворами. Натура у него такая – никогда не сдавать своих. Да, подельники бросили его на произвол. Тот же Рамзес мог помочь ему… Но все-таки они свои. Волею судеб свои. А может, и проклятием…

Сейчас он в больнице, в специальном блоке для заключенных, и работают здесь обыкновенные гражданские врачи. Им совсем не нужно знать, как менты вытягивают из арестантов показания. Как и какими методами… Но в следственном изоляторе пощады не будет, и Артем должен был это понимать…

Только его подлечили, и он встал на ноги, как сразу отправили в следственный изолятор. Облупленные стены, обшарпанный пол, ржавые шконки, серые, прокопченные табачным дымом лица…

– Опля! Пряники завезли! – Со шконки поднялся бритоголовый хлыщ с дефективной физиономией. Майка на нем – когда-то голубая, а ныне серая – растянута до неприличия. Впалая грудь открыта, вся живопись на виду. Паутина с пауком, фашистский крест, солнце с кривыми лучами, распущенная роза – ералаш какой-то.

Он прыгающей походкой подошел к Артему. Взгляд мутный, улыбка пакостная, движения агрессивные. – Откуда такой взялся, голубок?

Это было чистой воды оскорбление, поэтому Артем получал право снести баклану челюсть. Но это он так думал, а у «смотрящего» свое мнение. Как он решит, так и должно быть.

– За базар ответишь? – спокойно спросил Артем.

– Я не понял! – ошалел от такой наглости хлыщ и, охлопав себя заскорузлыми руками по животу и груди, обернулся к братве, требуя осудить и наказать борзого новичка.

– А ты, Бусняк, за базаром следи, тогда и понимать будешь.

Из-за стола поднялся рослый, крепкого сложения мужик в спортивном костюме. Мощные надбровья, крепкий, слегка приплюснутый нос, тяжелый волевой подбородок. Мощный тип, матерый, от него исходила реальная опасность. Он смотрел на Артема вроде бы добродушно, но его настроение могло измениться в любой момент.

– «Первоход» в хату заехал, его принять надо, разместить.

– Принимают менты, – буркнул Бусняк, глянув на рослого, который, возможно, был здесь «смотрящим».

– Что ты сказал?

– Ничего. – Хлыщ вернулся на свою шконку, лег, накрыв голову подушкой.

– Баклан! – презрительно цыкнул на него рослый.

Он подошел к Артему, внимательно посмотрел на него и спросил:

– Что с ногой?

– Пуля.

– Бандитская?

– Нет, «мусорская».

Рослый вскинул брови, выражая свое удивление.

И так Артему вдруг захотелось рассказать, как он ходил на дело с настоящими бандитами, как помог им уйти от ментов, как пострадал за это. И главное, хотелось похвастаться знакомством с самим Сергилом, чью волю он по факту исполнял. Сам вор на дело не ходил, но ведь он стоял за ним. Нельзя называть имен, камера небольшая, людей в ней немного, но здесь могла находиться «наседка». Может, менты на это и рассчитывают. Насколько понял Артем, они даже не подозревали Сергила с его компанией, поэтому не знали, в каком направлении вести розыск. Если так, он сделает им подарок, если проговорится. А менты очень хотят раскрыть это дело. Может, потому и засунули его именно в эту «хату»…

– Думал, заражение крови будет, – улыбнулся он. – От «мусора» с пули.

– Ну да, «мусорские» пули, они заразные… – осклабился рослый. – Сам кто будешь?

– Братва Есаулом называла.

Фамилия у него Есаулов, от нее можно было и «погоняло» получить. Но Сергил сказал, что рано его Есаулом называть, дескать, для мелкой сошки это слишком звучная кличка. Но все изменилось после того, как он поднял «шухер», окончательно поставив себя вне закона. Он помнил, как называл его Рамзес, когда они перелезали через забор, Есаулом называл. А Рамзес личность в темных кругах известная, уважаемая. Артем случайно подслушал их с Сергилом разговор. Все у Рамзеса хорошо, и две ходки за плечами, и заслуги перед братвой серьезные. Еще немного, сказал, надо потерпеть, и он сам встанет под воровскую корону…

– Какая братва?

Артем провел пальцами по уху и щелкнул ими. Не мог он говорить, ушей много. Но рослого такой ответ не удовлетворил, и пришлось сказать:

– Серьезная братва. Очень серьезная.

Артем не пытался угрожать, но дал понять, что в душу к нему лучше не лезть. Если рослый заставит его «засветить» Сергила, спросят с них обоих – и очень жестко.

– А шьют что?

– Рупь сорок четыре. Предварительный сговор хотят повесить, но не было ничего такого.

Рослый кивнул, задумчиво ущипнул себя за подбородок. Понял он, что Артем в «несознанке». И предварительный сговор был, и группа лиц, но менты могут об этом только догадываться. Так же, как и он сам.

– А братва действительно серьезная? – спросил он.

– Очень, – без тени сомнения ответил Артем.

– И прогон будет?

Артем смущенно промолчал. Не было у него никакой информации о своих подельниках, и неизвестно, знают ли они о нем. По идее, Сергил должен был отправить на тюрьму «маляву» про его честь, оказать ему этим поддержку. Никто не посмеет «придраться» к Артему по беспределу, если сам Сергил объявит его своим «крестником». Но прогона может и не быть, Артем не знал, захочет ли Сергил светиться ради него…

– Чего потерялся? – усмехнулся рослый.

– Я на воле правильно себя вел и здесь не «косорезил». Мне оправдываться не в чем, значит, можно и без прогона. А если у тебя какие-то сомнения, если под конфликт меня ставишь, сам коней прогоняй.

Рослый приоткрыл рот, слушая Артема, не ожидал он от него такой отповеди. Да и сам Артем, честно говоря, удивился себе. И слова нужные нашел, и в строчку их ровно вставил… Тетя Соня много рассказывала про тюрьму, и разговоры братков он слушал, на ус мотал, но как-то не думал, что это ему пригодится.

А пригодилось. Решетка разделила его жизнь на «до» и «после», и нечего распускать сопли, думая о старом, нужно брать себя в кулак и приспосабливаться к новым реалиям. Тюрьма – это не катастрофа, это продолжение жизни. Трудное, полное невзгод и лишений, но продолжение. Артем должен жить дальше – сводить к минимуму тяготы и создавать себе маленькие радости. Сейчас ему нужны сон и покой. Он научится не обращать внимания на шум, гвалт и вонь. Должен научиться…

– Ну, если ты такой правильный, то живи… – с едва заметной растерянностью во взгляде усмехнулся рослый. – Что-то ты бледный какой-то.

– Из больнички поперли.

– Ну, хорошо…

Как и думал Артем, рослый оказался «смотрящим» в камере. Он определил ему шконку и велел отдыхать, набираться сил.

Под конфликт Артема ставить не стали, но знак вопроса над ним нарисовался сам по себе. Братва хотела знать, откуда он, такой молодой да ранний, взялся…

Сильный удар в раненую ногу прострелил сознание. Артем соскочил со шконки, непроизвольно махнув рукой. Его кулак сам по себе влетел в чью-то голову, кто-то упал.

– Я не понял! – оторопело протянул Бусняк, испуганно глядя на Артема.

Не ожидал он от него такой реакции на свой удар. Не думал, что Артем сразу начнет бить. Но при этом понимал, что ответил тот, скорее случайно, чем намеренно.

А ударил Артем сильно. Бусняк поднимался с пола тяжело, как нокаутированный боксер – с ринга. Перед глазами у него все плыло, тело вело в сторону, не до реванша ему сейчас.

Убойно ударил Артем. Но на этом он и остановился. А зря. Надо было «мочить» Бусняка и стоящего рядом с ним Арцеула. А еще лучше надо было начать с мощного на вид Арцеула.

Но Артем замешкался, упустил инициативу. Бусняк поднялся, плечом к плечу встал с Арцеулом, взгляд его наливается кровью. Не амбал он, но хлесткий, жилистый и заточкой мог ткнуть как нечего делать.

– Ну, ты в натуре! – Артем на пару мгновений сфокусировал взгляд на фашистском кресте, выколотом у него на груди. Только фашист мог так поступить – ударить спящего арестанта, да еще по больной ноге.

– Сел! – толкнул тот Артема в грудь.

Неожиданно толкнул, с силой, а Артем стоял, опираясь только на одну ногу, поэтому не смог удержать равновесие и сел на шконку.

И Бусняк опустился на вмурованную в пол скамью спиной к столу-дубку, лицом к Артему, грозный Арцеул нависал слева.

Почти неделю Артем жил относительно нормально. «Смотрящий» его к себе в компанию не звал, но и в обиду не давал. Арестанты даже заботу о нем проявляли, кто шоколадкой угостит, кто сальцем из домашней передачи – чисто для укрепления организма, пострадавшего от ментовской пули.

А сигаретами с ним не делились. Ими здоровье не поправишь, а они здесь на вес золота, да и «стрелять» папироски на тюрьме не принято. Раз-другой можно, стерпят, а потом попрошайкой назовут. И приклеится «погоняло»… Череп как-то сказал, если нет своих сигарет, то лучше завязать с куревом…

Без сигарет он жил, на тухлой баланде, зато его никто не трогал. Но сегодня утром «смотрящего» перевели в другую камеру. И двух его пацанов за компанию выдернули. Власть в камере захватил Бусняк. Наступил его звездный час, и он уже пользуется этим. Старый «смотрящий» держал его за баклана, крылья ему распускать не давал, но теперь некому было одернуть эту дурную птицу. Более того, Бусняк успел обзавестись собственным блаткомитетом. Кузня и Арцеул – такие же отмороженные «утырки», как и он.

– Не нравишься ты мне, пацан. Ох, не нравишься! – деловито качая головой, проговорил Бусняк.

– Я тебе не девочка, чтобы нравиться.

Артем зажмурил глаза. Не должен он был это говорить. Сейчас начнется.

– А если нам здесь девочка нужна? – ухмыльнулся Бусняк.

Началось!..

Он с ухмылкой глянул на губастого Ванюшу, который возвышался над Артемом на шконке второго яруса. Ванюша «терпила» по жизни, вечный шнырь, с ним в камере никто не считался, но Бусняк сейчас обращался за поддержкой не столько к нему, сколько ко всей камере. Он измывался над Артемом толпе на потеху. А веселые зрелища здесь в большой цене. Для того и устраиваются всякого рода «прописки» для новичков, чтобы повеселить камеру.