Текст книги "Отряд смертников"

Глава 7
Парни не промах

– М-да, парни мы серьезные, – заявил Семен. – И это неоспоримо.

Он первым вскарабкался по откосу на противоположный берег. Первым тварь и увидел. Мертвую, и в голове у нее виднелось три близко расположенных друг к другу пулевых отверстия.

– Кучненько легли, – согласно кивнул Рустам.

– Что называется: парни не промах, причем в буквальном смысле. А крупная-то какая! Ни разу подобных видеть не приходилось. Редкий экземпляр! – Настроение у Поликарпова было приподнятым. Вообще-то он успел уже попрощаться с жизнью, когда тварь сбила его с ног и вот-вот должна была вцепиться в его глотку зубами. Но обошлось, причем без единой царапины.

– Ага, – только и сказал Чужинов.

Были у него сомнения, что там, наверху, действительно прячется тварь: расстояние слишком велико. Кроме того, прямой взгляд мог ее насторожить, она бы переместилась, и тогда попробуй найди ее снова. Как выяснилось, имелись сомнения и у остальных, хорошо, что у него хватило авторитета. Все они вполне могли бы принять за голову твари все что угодно. Тот же камень, причудливо присыпанный снегом. А если бы наверху никого не оказалось? Стреляя в нее, они теряли драгоценные мгновения, когда свора стремительно к ним приближалась, и хорошо, что все обошлось.

– Сема, следы вокруг посмотри. Только скоренько, и без того из графика выбились.

Семен – охотник опытный, следы читает легко, а Чужинова интересовало, вдруг наверху была еще одна особь и вот она-то сумела ускользнуть. Увидеть следы не так уж и просто: натоптано достаточно, и те, что его интересовали, вполне могли затеряться в отпечатках множества других лап. Если тварь все же ушла, придется это учитывать, ведь она обязательно приведет других. Так что вся надежда на Поликарпова как на следопыта.

– Рассказывай, Рустам, рассказывай.

Тот сразу понял, о чем речь.

– В общем, зацепило меня не так давно. Не то чтобы серьезно, но все же иногда дает о себе знать. Не очень складно там все получилось: мы с Денисом едва от погони оторвались – настырные ребята попались. Тогда мне бок и продырявили, а ему в ледяной воде выкупаться пришлось. Мы поначалу оба у Киреева в Вылково в себя приходили. А потом дай, думаю, тебя с Викентьевым навещу. У вас в «Снегирях» и долечусь, все-таки бывший дом отдыха. Кто же мог знать, что ты человечество спасать отправишься, я с тобой увяжусь, а тут такие гонки начнутся? Но ты не грусти и не печаль бровей, – улыбнулся Рустам. – Так, по-моему, у твоего любимого Есенина сказано? Я не подведу.

Джиоев упорно не желал рассказывать, куда они ходили с Денисом и что делали. И то верно: есть некоторые вещи, в которые Глеб и сам никого не посвящал, поскольку они являлись не только его тайной. Единственное, в чем он был глубоко уверен: что Рустам, что Денис Войтов – люди, которые никогда не пойдут на сделку с совестью, несмотря ни на какие обстоятельства. Словом, не хочет рассказывать – его право.

Осмотрев следы, Поликарпов был категоричен:

– Ни одна не ушла, отвечаю.

– Ну, тем легче, – пробормотал Чужинов. – Потопали.

Григорий Алексеевич Мальцев, глава Комово, некрупный мужик с рыжеватой бородкой клинышком, которую он отпустил явно для солидности, появлению Чужинова обрадовался.

– Давно не виделись, Чужак! – широко улыбался он, обнимая Глеба и хлопая по спине.

– Как дочь? – поинтересовался Чужинов, едва освободившись из далеко не медвежьих объятий.

– Спасибо, твоими молитвами.

Молитвы Чужинова были совершенно ни при чем. Помогли лекарства, которые он сумел раздобыть. Тогда у Глеба с Настей все было хорошо и они еще не расстались. И незадолго до возникшей у Мальцева проблемы сын их Саша тяжело заболел. Только сам Глеб и знает, что он испытал, видя, как малыш мечется в жару, а помочь им с Настей было некому. Саша выжил, возможно, как раз из-за молитвы, единственной, которую Чужинов знал и которую постоянно шептал про себя, хотя до этого никогда не считал себя хоть сколько-нибудь верующим человеком.

Через некоторое время Глеб оказался в Комово. У Мальцева случилась подобная ситуация, с той лишь разницей, что заболела дочь. Маленькая Наташа была не первым ребенком в семье, но единственным выжившим. И Глеб отправился за лекарствами. Пошел один, потому что нормального напарника подобрать не удалось, а связываться с кем попало – это создать себе еще большие проблемы, нежели отправиться в одиночку. Вернулся он не с пустыми руками, добытые им лекарства оказались не слишком просроченными и потому помогли. Чего уж, было трудно, и Чужинов несколько раз проклинал себя за то, что вообще ввязался в эту историю. Ведь никто его о помощи не просил, и никто ее от него не ждал. Впоследствии Мальцев клялся, что теперь он вечный должник, предлагал какие-то ценности, но Глеб только отнекивался. Правда, от автоматных патронов отказываться не стал: для такого короткого путешествия расход получился жуткий – за сотню штук.

Второй случай, когда он смог ему помочь, произошел не так давно – прошлой весной. Мальцев – отличный хозяйственник, и в его Комово жизнь налажена. По нынешним временам вообще можно сказать, что его обитатели как сыр в масле катаются. А Чужинову есть с чем сравнить: где только ему не пришлось побывать.

Пробудившись после зимней спячки, твари особенно активны, и их нападения на человеческие поселения учащаются. Прошлой весной не миновала участь сия и Комово, хотя обычно хищники сюда не наведывались. И получилось так, что им удалось прорваться внутрь периметра. Чужинов в это время как раз находился здесь. Нападение отбили, но без жертв не обошлось. И народ начал выражать свое недоверие Мальцеву, обвиняя его в случившейся беде.

Тогда-то и пришла к Глебу делегация: оставайся, мол, у нас главным, слезно все просим. Чужинов, естественно, отказался – не его это. Одно дело – оборону наладить и совсем другое – ежедневная рутина, без которой не обойтись. Ты один во всех лицах: и судья, и советчик, а иногда и палач. Или прибежит какая-нибудь дамочка с воплями, что мужик ее налево зачастил, а то и вовсе ушел, мол, прикажи ему назад вернуться – ты главный. Изменился у народа менталитет: многие считают – возможно, завтра подыхать, так зачем сегодня себе в удовольствиях отказывать? И иной раз позволяют себе то, что в прежней нормальной жизни и в голову бы не пришло.

Тогда он организовал сходку, на которой и объяснил, что не понимают они своего счастья, поскольку все познается в сравнении. И задержался на пару недель, чтобы прорыва больше не повторилось. А затем и человека в помощники Мальцеву прислал, именно по таким вопросам – Павла Костернюка.

Пашка, в прошлом кадровый военный, участник, орденоносец, а кисть руки потерял в похожей ситуации, когда Рустам, спасая Поликарпова, скинул с него тварь. Ну и захандрил после этого: не в его натуре за стенами укреплений отсиживаться, а с одной рукой в полях[5]5
  Поле – здесь: боевые операции.


[Закрыть] делать нечего.

Как выяснилось, реакция Мальцева на прибытие Чужинова имела и другие причины.

– Глеб, как ты вовремя! – продолжал радоваться тот.

– А что случилось?

– Понимаешь, мы в Хмырники на выручку собрались. Твари на них напали, в осаде держат. Завтра с утра выступаем. Возглавишь? – с надеждой спросил он.

– Так вы уже в курсе?

– Да. Еще в обед мальчишка прибежал. Их вообще троих посылали. – Лицо Мальцева омрачилось. – Но они на тварей по дороге нарвались. Те двое решили их задержать, чтобы хоть кто-то сюда дошел. Там они свою смерть и приняли.

Глеб вспомнил умершего от обморожения человека. Смерти бывают разными. А еще, возможно, прав был Поликарпов, утверждая, что на мордах тех тварей, которых им удалось уничтожить по дороге сюда, помимо крови от полученных ран была еще и чужая. Возможно, именно им и повстречались гонцы из попавших в беду Хмырников. Не факт, конечно, но душу немного греет.

– А что, если они сюда придут?

– Может и такое случиться, – согласился Мальцев. – Но не бросать же людей в беде? Ну так как?

– А Пашка-то где?

– Да в Хмырниках же. Вторую неделю пытается там порядок навести. Не вовремя он туда отправился. Хотя, с другой стороны, возможно, и наоборот. Выручай, Глеб, с тобой шансов у нас значительно больше.

Чужинов посмотрел на притихших людей. А он-то все удивлялся: чего это их так много в одном месте, собрание, что ли?

– Сколько ты намерен послать?

– Как раз на эту тему мы и рассуждали. Пойдет много – здесь некому остаться, а вдруг чего? Мало отправить: толку может не быть и людей только зря положим. Вот ты сам как думаешь, как лучше поступить? Человек семьдесят хватит? Почти половина из того количества, что у меня полноценных бойцов наскребется.

«Эх, – вздохнул про себя Чужинов. – Дело разве в количестве стрелков? В выучке, навыках, слаженности. И, особенно, в строжайшей дисциплине. Малейшая партизанщина может стоить жизни многим, а то и сразу всем. Ладно, сколько их там Сема насчитал? Голов пятьдесят?»

– Семьдесят много, хватит и двадцати.

– А справитесь? – Было заметно, как собеседник Чужинова выдохнул с облегчением, хотя старательно делал вид, что сомневается.

– Как бог даст, – пожал плечами Чужинов. Всякое случается, всего не предусмотришь. – Алексеич, но только лучших! Причем я их обязательно сам отберу. И не экономь на оружии и патронах.

– Господи, да о чем ты говоришь? Там же люди гибнут!

Вот этим, помимо всего прочего, Мальцев Глебу и нравился: не только о своей шкуре печется.

Вообще-то Чужинов питал маленькую надежду на то, что твари из Хмырников уже ушли. Дьявол бы с ним, с мщением, но тогда обойдется без жертв, а они непременно будут. Сомнительно, что те уйдут, и все же, все же…

– Значит, так, Алексеич, собирай желающих, посмотрю, что у тебя за орлы собрались.

Они с Мальцевым практически ровесники, наедине Глеб его запросто Гришей называет, но к разговору прислушиваются люди, и не стоит ронять его авторитет.

Группа из двадцати четырех человек вышла перед рассветом, и вздремнуть Чужинову удалось всего-то около получаса: ночь полностью ушла на подготовку к рейду. Несмотря на раннее утро, их провожали всем селением. Из толпы, собравшейся возле единственных ворот, доносились и напутствия, и женские всхлипы, и даже чей-то плач. Какая-то пожилая женщина перекрестила их всех, что-то беззвучно прошептав.

Шли молча, прислушиваясь к звукам. Держались тройками – Чужинов на этом особо настаивал. Люди должны хоть немного привыкнуть к своей группе, ведь потом, когда начнется, когда все решают доли мгновений, – это будет важно. До сих пор тактика, когда при зачистке истребители были разбиты на тройки, полностью себя оправдывала. Первый – стрелок, он кладет особей, что попадутся ему на глаза. Остальные двое подстраховывают его от внезапного броска твари, порой возникающей словно из ниоткуда. Впрочем, тактика эта эффективна против обычных тварей. Сейчас же им придется столкнуться и с облудками, которые и в одиночку-то представляли собой огромную опасность.

«Потребуется новая, но пока она выработается, жертвы неизбежны, – думал Глеб, оглядывая лица людей. – Кто-то из них не вернется домой точно».

– Стоп! – Чужинов взметнул руку вверх.

Лес закончился, и впереди открылся вид на Хмырники, расположенные в низине на берегу реки.

С опушки окруженное с трех сторон заснеженными полями селение просматривалось отлично. С четвертой должна быть невидимая отсюда река.

– Дым из труб идет, – озвучил очевидный факт Андрей Воронин, парень не старше двадцати, вооруженный нарезным карабином «Сайга».

Воронина Глеб взял в свою тройку. И еще Тимофеева, мужичка возрастом под пятьдесят. Все называли его дедом, вероятно, из-за бороды, которая была у него ничуть не меньше, чем у Рустама, но совсем седая. Тимофеев сжимал в руках ППШ. Видавший окопы Великой Отечественной войны, пистолет-пулемет тем не менее находился в отличном состоянии, ну а емкости его дискового магазина могло позавидовать и современное оружие. Своим раритетом дед владел виртуозно, и у Чужинова была возможность убедиться в этом еще пару лет назад.

– Ну и слава богу, что идет, – сказал Тимофеев. – Значит, остались живые, есть кого спасать.

Чужинов в который уже раз осмотрел свое малочисленное воинство. Нормальный у всех был вид. Не залихватски бравый – хмурый, но решительный. Именно такой, каким и должен был быть.

«Бравировать будем после, когда вернемся, перед женщинами хвастаясь, сколько подвигов успели совершить», – подумал он.

– План прежний, – начал Глеб, стараясь заглянуть в глаза каждому. – Положиться полностью он мог лишь на двоих – на Семена Поликарпова и Рустама Джиоева. – Проникаем внутрь в районе северных ворот, идем к школе, именно у нее сходятся ограждения секторов. Люди внутри есть: дым из труб сами видели. Главное для нас – попасть туда до темноты.

Ничего лучше, кроме как переждать ночь в самом поселке, Чужинову в голову не пришло.

Конечно же было бы отлично появиться у стен Хмырников прямо с утра, но тогда бы пришлось заночевать под открытым небом где-нибудь в лесу. А это мало того что занятие далеко не из самых приятных, так еще и почти гарантированно нужно ждать ночных гостей на свет костра или на запах дыма.

– Те, кто из местных остался жив, – продолжил он, – до утра дотянуть должны, а воевать с тварями ночью – дело гиблое. С рассвета начинаем работать. Не суетиться, не мешать другим и помнить главное: ваша тройка – это ваше все. Подвигов ни от кого не жду, просто каждый должен сделать свою работу. Тварей на наш век будет более чем достаточно, еще нагеройствуемся.

Когда до огораживающего Хмырники частокола оставалось не так много, Чужинов скомандовал: стоп! Взглянул на Рустама: делай. Джиоев медлить не стал, метнув один за другим небольшие, но увесистые предметы в сторону поселка. Рвануло раз, другой. Обычные взрывпакеты, толку от них – разве что сильный грохот. Но именно на него Чужинов и рассчитывал. Если твари до сих пор не заметили приблизившихся к Хмырникам людей (в чем он сильно сомневался), то уж грохот непременно услышат. И тогда непременно набросятся. А здесь, в чистом поле, справиться с ними значительно проще, нежели среди строений, где их броска можно ждать отовсюду. В том числе, как выяснилось не так давно, и сверху, с крыш домов. А заодно и выжившим дать понять – спасение близко.

Подождали пять минут, десять – никто не появился.

– Может быть, твари выбраться изнутри не могут? Ворота закрыты, – предположил кто-то.

– Ну-ну! Внутрь же они каким-то образом попали, – вполне резонно возразил Семен Поликарпов.

Подождали еще. Глеб взглянул на часы: пошла пятнадцатая минута.

– Ладно, с Богом! – И, подавая пример, решительно зашагал к Хмырникам.

Когда до частокола осталось всего несколько метров, остановились снова, прислушались. Если твари затаились сразу за ограждением, с такого расстояния обязательно будет слышно их дыхание, хриплое, с каким-то посвистыванием. Но вокруг стояла тишина, лишь где-то в глубине поселка истошно каркала ворона.

Глеб махнул рукой: приступаем. Из задних рядов выбежали люди с лестницами, изготовленными буквально на ходу, по пути к поселку, приставили их к частоколу, стараясь не стучать по промерзшим бревнам, и тут же подались назад. Чужинов откинул за спину автомат. Поднимаясь по лестнице, придется задействовать одну руку, и с пистолетом будет удобнее. Все-таки восемнадцать патронов – это сила. Он лез вверх, чувствуя, как из-под мышки выкатилась предательская капля пота и устремилась вниз. Тут какое невозмутимое лицо для других ни делай, но себя не обманешь – жутковато. Поднимешься, выглянешь, а там тебя ждет оскаленная пасть. И вот она, капля пота, катится себе, хотя не самое подходящее время года потеть: на улице градусов двадцать, не меньше.

По соседней лестнице карабкался Рустам. Тоже с пистолетом: у него ОЦ-33 «Пернач». Тот же «Бердыш», но с возможностью ведения автоматического огня: сам Стечкин разрабатывал его на смену АПС. Остальные, в ожидании команды, оставались внизу.

Вот они, острые зубья бревен, а значит – верхний край частокола, остается только выпрямиться. Чужинов взглянул на Рустама, кивнул, и оба они синхронно выглянули, поведя стволами пистолетов вправо-влево. Чисто. И лишь огромное пятно крови, целая лужа на белом снегу у крыльца какого-то дома с полураспахнутой дверью.

Перевалившись через зубья, они оказались на помосте, опоясывавшем частокол с внутренней стороны. Глеб дернул головой, и за спиной сразу же раздался топот ног – это остальные спешили подняться на стену. И снова все застыли, пытаясь увидеть хоть одну затаившуюся тварь. Или хотя бы услышать что-то, кроме не на шутку раскаркавшейся вороны, которая давно уже действовала всем на нервы.

– Я ее первой пристрелю! – пообещал Рустам. – Достала уже!

– Неплохо, если бы они на нас сейчас напали. – Тимофеев баюкал на руках свой ППШ.

Глеб кивнул: действительно неплохо – с высоты стены воевать с ними было бы значительно легче. Но, видимо, не судьба.

Слева от них располагались въездные ворота со сторожевой вышкой сбоку, явно не дотягивающей до башни. С нее на землю вела лестница. Лестниц хватало и без нее, но эта была самая удобная. От ворот к школе, давно превращенной в жилой дом, шла широкая прямая улица. Сама школа была видна хорошо, и ходьбы до нее при нормальных обстоятельствах минут двадцать прогулочным шагом. Но не сейчас, когда в любой момент откуда-нибудь может вынырнуть свора. От напряжения воздух, казалось, стал тягучим.

– Спускаемся, – негромко объявил Чужинов. – И смотрим, смотрим, смотрим.

«Точно Хмыри, а не Хмырники! – ругался он про себя. – Во всех нормальных поселениях дома поверху соединены между собой мостками. Из конца в конец, не спускаясь на землю, по ним перебраться можно. Как было бы удобно сейчас!»

Едва все оказались на земле, Глеб указал на ближайший дом. Тот, что стоял с приоткрытой дверью. Ее необходимо подпереть снаружи, и если внутри притаились твари, то на улицу им не выбраться – узкие окна не позволят, а сейчас не до зачистки.

Половина дистанции до намеченной цели была уже пройдена, а твари все не показывались. Но есть они здесь, есть: ломит в висках, что гарантированно указывает на их присутствие. Еще несколько десятков шагов, и справа открылся проулок, в конце которого стоял двухэтажный дом с дымящейся трубой. Свернуть к нему? Дом большой, места хватит на всех, а солнце уже вот-вот скроется за горизонтом. И взгляд Джиоева говорит о том же.

«Ну давай же, Глеб, – рассуждал он, – еще несколько шагов, и, чтобы свернуть в проулок, придется возвращаться. Какая разница, где провести ночь, все будет решаться с утра, а этот дом вот он – рядом».

Он уже открыл рот, чтобы скомандовать поворот, когда послышался крик: «Слева!» И вслед за ним раздались первые выстрелы.

Глава 8
Штурмовые лестницы

– Стоять! В круг! – проревел Чужинов.

Одна команда другой не противоречила. Первая должна была привести людей в чувство. Народ подобрался случайный: дрогнет один, поддастся панике, и начнется цепная реакция. Все отлично понимают – в одиночку спастись не удастся, но разве сработает здравый смысл, когда в голове бьется единственная мысль: «Выжить! Выжить! Выжить любой ценой!»

Вторая относилась к построению. Ею Глеб замучил всех еще по дороге в Хмырники, подавая ее всякий раз неожиданно. Сначала он объяснил людям, что от них требуется, и едва ли не за руку поставил каждого так, как посчитал нужным. Люди не роптали, понимая, что именно так у них больше всего шансов. И Чужинов старался не зря – сработало. Люди мгновенно заняли уже привычные для них места. Лишь один попытался метнуться куда-то в сторону, но Поликарпов успел схватить его за воротник и швырнуть внутрь образовавшегося вдруг посреди улицы круга, ощетинившегося стволами.

Твари наседали со всех сторон. Бахали ружья, карабины, щелкали автоматы, кто-то, вероятно самый нервный, зарядил на весь магазин. Тимофеев, занявший место по правую руку от Чужинова, строчил из своего ППШ короткими очередями, азартно крича: «Двадцать два! Двадцать два! Двадцать два!» Сам Глеб бил одиночными, ловя мушкой тут и там возникающих тварей.

– Стоять! – снова проревел он, видя, что тварей не становится меньше, и опасаясь, что строй все же дрогнет. – Скоро их не останется! – Хотя сам был в этом далеко не уверен.

Основная задача заключалась в том, чтобы не позволить прорваться внутрь строя даже единственной твари. Эти гадины никогда не вгрызаются в кого-то одного, пытаясь выместить на нем свою безмерную ненависть к человеку. Нет, тактика у них сродни повадкам волков, оказавшихся в отаре беззащитных овец. Те мечутся из стороны в сторону и режут клыками, режут. Так же поступают и твари, с той лишь разницей, что нет у них ярко выраженных клыков. Но есть огромные зубы, и укус такой мощный, что они умудряются вырвать клок мяса даже сквозь зимнюю одежду. И самое сложное – ее поразить, пусть даже единственную, настолько та молниеносна, а вокруг свои, и куда легче угодить именно в них. В таких случаях разваливается любой строй, сколь опытны и хладнокровны ни были бы составляющие его люди.

Когда одной из особей все же удалось прорваться, наступил самый страшный момент. Глеб даже застонал от отчаяния, представив себе, что сейчас начнется. Но обошлось: ее дуплетом пригвоздил к земле кто-то из тройки Джиоева, одетый в короткий овчинный полушубок и стеганый подшлемник. Такой, какие надевают под каску лесорубы. Ну и немного повезло им: кто-то еще в полете успел встретить тварь выстрелом, отчего ее передняя лапа была вырвана из плечевого сустава почти полностью, лишив это существо прежней подвижности.

– Держимся, мужики, держимся! – вновь подал голос Чужинов, стараясь придать ему как можно больше бодрости.

Еще несколько минут, и бешеная пальба наконец начала стихать, но по-прежнему раздавались одиночные выстрелы: это народ добивал подранков, которые все еще были живы, но наброситься уже не могли. Напрасный перевод патронов, но Глеб даже говорить ничего не стал, понимая, насколько эти существа всем ненавистны.

– Перезарядись! – громко, чтобы слышали все, крикнул новую команду Чужинов и, подавая пример, мгновенно поменял магазин, не забыв сунуть опустошенный в карман разгрузки. Магазины у него отличные, пластиковые, емкостью на сорок патронов – подарок старого друга, и лишиться хотя бы одного из них будет безумно жаль. – Молодчаги, парни: накрошили их тут! – подбодрил он всех похвалой. И добавил: – Не расслабляемся, где-то должны быть еще.

«Сколько их на снегу? Десятка два, два с половиной. А где остальные? Ушли? Крайне сомнительно. Тогда почему не нападают? Часть из них уже сдохла? Летние особи в условиях зимы долго не протянут, максимум неделю. Разбуженные твари не могут снова залечь в спячку, и они обречены. В чем же причина? Их проредили жители Хмырников?»

– Чужак, слышал? – перебил течение его мыслей Джиоев.

– Слышал, Рустам, не глухой.

Понятно, о чем разговор: о выстрелах из школы и еще откуда-то из глубины поселка. Сомнительно, что это сильно им помогло. Не та дистанция, чтобы угодить точно в голову мечущейся твари, без риска попасть в людей. Но выстрелы – знак того, что пришли они в Хмырники и рискуют жизнью не напрасно: есть здесь выжившие, есть, причем не только в здании бывшей школы.

– Нам из школы машут, – сказал кто-то у Чужинова за спиной.

Глеб и сам прекрасно видел, как сразу в нескольких окнах второго этажа им сигнализируют, словно пытаясь о чем-то предупредить, и даже несколько раз пальнули в воздух, что по нынешним временам верх расточительства. Но о чем? «Так, а это что? Как будто бы какой-то гул, и он явно приближается. Судя по встревоженным лицам людей, его слышат и другие. И сильный такой гул, как будто несется огромный табун лошадей».

Чужинов взглянул на школу, до которой оставалось еще далеко, затем на дом в проулке. Именно с той стороны и доносился гул. Поблизости нет других строений, которые могли бы дать им надежное укрытие. А значит, вариантов тоже нет.

– Отходим к воротам! Держать строй! Бегом!

Их единственное спасение заключалось в том, чтобы успеть подняться на мостки, протянувшиеся вдоль внутренней стороны частокола. Как бы твари не изменились, но летать они по-прежнему не умеют.

Они оказались на стене, когда топот множества лап раздавался уже совсем близко. И даже успели избавиться от лестницы, ведущей со сторожевой вышки вниз. Когда из проулка показалась новая свора, Поликарпов изумленно протянул:

– Вот это да! Не было их здесь столько. Они что, со всей округи сюда собрались?

– Патронов бы хватило, – пробормотал Тимофеев, вставляя новый диск в ППШ и для надежности стукнув по нему ладонью снизу. Патронов и в прежнем диске оставалось еще на четверть, но при виде такого количества тварей, черной волной приближающихся к ним, руки сами по себе заменили его на полный.

Чужинов переглянулся с Рустамом: среди тварей не заметно зимних – одни летние, и им положено спать странным, похожим на летаргический сном. Прав Семен: откуда их так много?

– Попали как кур в ощип, – произнес кто-то совсем уж обреченным голосом. – Спасатели, чтоб вас…

– Спокойно, парни, спокойно! – громче, чем требовалось, сказал Чужинов. – Им до нас еще добраться нужно, а мы такую возможность уже имеем. Огонь!

Плохих стрелков среди его людей не было. Да и быть не могло. Все, кто считал себя таковыми, остались дома. Ведь для того чтобы выжить, навык меткой стрельбы необходим как воздух. Не можешь попасть точно в голову твари – не выходи за безопасный периметр поселения, дел для тебя и внутри найдется достаточно. Да, тварь издохнет, если угодить ей зарядом картечи в брюшину, поразив жизненно важные органы. Или даже кровью истечет, что при их огромной регенерации случается редко. Но прежде перемелет тебя в фарш.

Все двадцать четыре стрелка били одиночными, тщательно выцеливая головы мчащихся на них монстров. Но те и не думали останавливаться, чтобы укрыться от губительного огня, хотя прекрасно понимали, что до людей на стене им не дотянуться.

«На что они надеются? – недоумевал Чужинов. – Мостки разделены на сектора как раз на тот случай, чтобы, оказавшись на них в одном месте, твари не могли переместиться в другое».

Вскоре все выяснилось: немалая часть тварей прорвалась и теперь находилась под ними, укрытая толстыми досками настила.

– Осторожно! – рявкнул Глеб, заметив, как какой-то боец опасно перегнулся через ограждавшие мостки перила, чтобы выцелить хотя бы одну особь. Это с наружной стороны частокол кажется высоким, поскольку стоит на краю рва. Изнутри до земли не так далеко.

Поздно: тварь в высоком прыжке вцепилась в ствол карабина. Еще немного, и человек полетел бы вниз, если бы его вовремя не успели схватить. Но с оружием тому пришлось расстаться, и теперь он сжимал в кулаке рукоять пистолета Макарова, кажущегося нелепым против этих монстров.

– Глеб?! – Джиоев явно ожидал приказа.

Чужинов взглянул на усеянное тушами пространство перед ними, даже не пытаясь их пересчитать. Много, и это радует, но оставалось куда больше, и часть тварей находилась прямо под ними. Затем он посмотрел на небо: и часа не пройдет, как стемнеет. А потом наступит ночь, и твари будут иметь явное преимущество: во мраке они видят куда лучше людей. Перевел взгляд вниз, топнув по настилу ногой.

– Их там десятка два, не больше. Остальных либо успели положить, либо они скрылись, – заверил Семен, тоже глядя на него вопросительно.

Джиоев с Поликарповым держались рядом, оба с нетерпением поглядывали на Чужинова. Впрочем, как и остальные, они даже замолкли в ожидании, лишь снизу доносилась какая-то непонятная возня.

– Как будто кто-то операцию проворачивает, – негромко сказал Рустам. – Сначала разведка боем, затем подошли основные силы и оттеснили нас сюда. Благо мы успели. Так что будем делать, Чужак? – уже в открытую поинтересовался он.

«Мне самому бы кто-нибудь умное посоветовал. – Глеб закусил губу, прислушался. – Подпорки грызут! – догадался он. – Бобры, чтоб их! – Он от души мысленно выругался. Грязно так выругался, благо что никто услышать не мог. – Подпорки крепкие, настоящие бревна… Впрочем, куда им, собственно, торопиться? Пройдет сколько-то времени и, оставшись без них, настил попросту рухнет вниз».

– Отрываем доски! – И как он раньше не догадался! Ведь элементарно же!

Достаточно пары узких щелей в настиле, и тогда можно бить на выбор, совершенно не опасаясь, что твари смогут дотянуться до них даже в прыжке.

Скрежет усилился, пока наконец не последовал такой удар, что настил под ногами ощутимо вздрогнул.

– Сломать хотят! – прошептал кто-то.

Люди тщетно пытались оторвать хотя бы одну доску. В ход пошли ножи, чудом оказавшийся у кого-то топор и даже пряжки ремней.

– Пальнуть, может? – и Андрей Воронин с готовностью направил ствол карабина вниз.

– В лоб себе лучше сразу пальни! – зло ответил ему Рустам. – Доски в ладонь толщиной, да еще и мерзлые. А попадешь в шляпку гвоздя – не в самого отрикошетит, так другому достанется.

И снова снизу последовал удар.

– Вроде треснуло что-то.

– Скоро все тут затрещит. Попали…

Посыпались предложения.

– Спуститься на ту сторону и попробовать выманить их в поле? Пока они еще вокруг оббегут. Время подготовиться будет.

– Не получится. Видел, сколько их? Может, заранее к частоколу привязаться? Когда настил обрушится, наверху останемся. Все на вышке не поместятся, да и не выдержит она.

– И долго ты так провисишь? К утру околеешь. Спасатели! Самих бы теперь кто спас!

Глеб чувствовал: пройдет немного времени и начнется паника, и тогда они точно погибнут все.

– Сема, Джой, на вас вся надежда. Подстрахуете?

– Что ты задумал, Глеб? – с беспокойством спросил Поликарпов. – Подержать тебя, а ты перегнешься? Не получится – высота не та. Как пить дать в прыжке достанут. Может, и правда попробовать в поле? Какой-никакой шанс.

Глеб качнул головой: так не спастись. Прав был кто-то, сказав – слишком их много. Еще и стемнеет скоро.

– Другое хочу. Лестницы у нас есть. Если две связать, длины как раз хватит, чтобы на крыше соседнего дома оказаться. Достать их оттуда – плевое дело. Начнут убегать – отсюда перестреляют.

Он говорил быстро, скороговоркой: время дорого.

– По-хорошему, до нее и допрыгнуть можно, но без разбега не удастся. Сложность одна – облудки. Если они действительно могут по стенам лазить, им ничего не стоит и на дом забраться. Тем более у противоположной стены дома поленница сложена. С поленницы для них вообще не проблема на крышу попасть. Две стороны отсюда простреливаются. Остается еще две, в них и загвоздка.

Такая мысль – перебраться на крышу – мелькнула у него с самого начала, но он отложил ее на крайний случай, слишком велик риск.