Текст книги "Грибы Среднерусской полосы"

К прочим неприятностям тент протекал, а ночка оказалась дождливой. Наконец, дорога пошла немного ровней, но едва Игнат умудрился ненадолго уйти в забытье, как пришла новая напасть: одному из его попутчиков захотелось развлечься.

– Мужик, ты кто вообще? – держась за дугу, на которой крепился тент, пнул тот носком давно просившегося на свалку берца в подошву новехонького ботинка Игната: для путешественника хорошая обувь всегда на первом месте.

– Человек, зовут Игнатом, – ответил он, досадуя, что его разбудили.

– Вижу, что не собака, – ухмыльнулся любопытный. – Из чьих будешь?

– Сам по себе.

– Так не бывает, – осклабился тот. – Сейчас все при ком-нибудь.

– Не бывает, значит, не бывает, – миролюбиво ответил Игнат. – Давай попозже поговорим, когда на ночевку встанем.

И, считая, что проблема решена, снова закрыл глаза. Чтобы тут же почувствовать еще один удар. На этот раз сильнее, и не в подошву – в голень, причем угодил он в кость.

– Ты все-таки обскажись – кто таков, куда направляешься, – продолжал гнуть свое незнакомец. – Подробненько так. Чтобы знать – чего от тебя ждать впоследствии.

Иногда Игнат досадовал на свою внешность – самую что ни на есть заурядную. Среднего роста, не задохлик, но и не здоровяк, и лицо обычное: никаких тебе мужественного подбородка, орлиного носа и стали в глазах. Словом, особого впечатления при знакомстве произвести он не мог. Оттого время от времени возникали у него трудности наподобие этой, чего он не любил. Казалось бы, кому какое дело? Едут вместе, что-то случится, чтобы спастись, придется действовать сообща.

Дно кузова было плотно заставлено старыми армейскими ящиками с плохо читаемой маркировкой. Что в них – оставалось только догадываться, но определенно тяжелое, если судить по рессорам КАМАЗа. Народ в нем подобрался случайный: компания из семерых человек, и еще двое, присоединившихся сегодняшним утром, один из которых и оказался большим любителем задавать тупые вопросы. Что отчасти успокаивало – не придется иметь дело сразу против девятерых. Но конфликта на втором дне пути не хотелось, и потому Игнат сделал еще одну попытку закончить миром.

– Вежливые люди вначале представляются сами.

И едва успел убрать ногу, спасаясь от очередного пинка.

– Ты что, хорек, оборзел?!

– Дядя. – Игнат по-прежнему себя сдерживал. – Последнее предупреждение, угомонись.

– А то что?!

– Выброшу.

Игнат уже сидел, скрестив ноги, чтобы мгновенно оказаться на них, если понадобится – удобней позы для этого и не придумать.

– Что ты там промямлил?! – голос у говорившего был полон угрозы.

Он метнул на компаньона взгляд, что побудило Игната к действию. Взмыв на ноги, он бросил тело вперед, целясь плечом в грудь своего противника. Миг, и тот, нелепо взмахнув руками, успев издать по пути утробный звук, исчез за бортом. Вовремя схватившись за дугу, и разворачиваясь в противоположную сторону, Игнат оказался у второго за спиной, роняя его на ящики, наваливаясь сверху, а заодно прижимая лезвие ножа к небритому горлу.

– Дергаться будешь? – зло прошипел Игнат, пытаясь обуздать бушующий в нем гнев, который, как известно, плохой советчик. – Не советую.

Он немного перестарался с усилием, и теперь чувствовал под пальцами кровь из порезанного горла человека под собой.

– Завязывай, я все понял! – пленник затих, опасливо скосив глаза на руку Игната с ножом.

– Хватай торбы и следом!

– Но…

Преодолевая затяжной подъем, машина почти ползла, и все-таки понять его сомнения было можно: чтобы десантироваться на ходу нужен определенный навык. К тому же наглядный пример не успел исчезнуть из виду: тот, которого Игнат выбросил, сидел на пятой точке, пытаясь сообразить, что с ним произошло, а по щеке из разбитой головы густо стекала кровь.

– Быстро, я сказал! – У Игната всегда плохо получалось вовремя успокоиться.

Человек, от которого за версту тянуло застаревшим потом заверил:

– Все-все, проникся, слезь с меня, сейчас выпрыгну.

Наверняка бы так и произошло, когда эвакуироваться из машины пришлось всем. Где-то в начале колонны загремели выстрелы сразу из нескольких стволов. КамАЗ, в котором они находились, резко притормозил, затем взревел двигателем, сполз с дороги, въезжая в подлесок, с хрустом ломая все на своем пути. Потом и вовсе остановился, упершись бампером в ствол дерева, сломать которое оказалось ему не по силам.

Стрельба на трассе продолжалась, мало того она становилась все ближе, и длинная автоматная очередь ударила по кабине, чтобы переместиться дальше, оставляя на тенте цепочку отверстий.

– Валим отсюда! – крикнул кто-то, и это был не истеричный призыв – приказ.

Подчиняясь ему, с борта КамАЗа посыпались люди: оставаться в машине, чьи борта шьются пулями так же легко как ткань иглой не хотелось никому.

Игнат, подхватив по пути автомат с рюкзаком, на земле оказался в числе первых. Трезво оценив ситуацию, он поступил бы так и без всякой команды: двигатель грузовика заглох и потому смысла оставаться в нем не были ни малейшего.

– Игнат, держись с нами! – скалясь от боли после неудачного приземления, крикнул тот, который по его предположениям был главным в компании из семи пассажиров.

Игнат бежал вслед за ними, слушая впереди шумное дыхание и треск сухих веток под ногами тех, кто был впереди него. Лес представлял собой густой березняк, невысокий, едва по макушку, и нетрудно было догадаться, что несколько лет назад здесь находились возделываемые поля. Стрельба на трассе продолжалась, она то утихала до одиночных выстрелов, то становилась частой.

– Стоп! – объявил старший. Рослый, с заросшим рыжей щетиной лицом мужик в видавшем виды камуфляже. – Пока ждем. Это не наша проблема.

Игнат согласился – точно не их. В подобной неразберихе легко примут за врагов и защитники, и бандиты.

– Артемий, давай перевяжу, – предложил тому один из его людей, такой же высокий, но намного старше: ему легко можно было дать и все пятьдесят.

– Действуй, Мангал! – не стал отказываться Артемий, чей правый рукав был заметно разодран и пропитался кровью: последствия неудачного пряжка из машины.

– Как будто бы все заканчивается, – прислушиваясь к происходящему на дороге, сказал самый молодой в компании чужаков Артемий, в низко надвинутом на лоб армейском кепи. На груди у него висел АКСУ с почему-то снятым прикладом, но ствол заканчивался длинной банкой ДТК, которую человеку неопытному легко принять за ПББС, что в совокупе смотрелось довольно нелепо.

– Сдается мне, все так и есть, – согласился с ним еще один.

Поначалу Игнат принял его за давнего знакомого, только изрядно похудевшего, но приглядевшись убедился, что ошибается.

– Хреновенькая у нас ситуация! – заявил Артемий. – Сдается мне, с колонной все. И наилучшим выходом теперь будет добраться до какого-нибудь поселка. Такой бандой на трассе нам попутку не остановить, еще и обстрелять могут. Дело к вечеру, а потому разумней всего будет какое-нибудь пристанище до утра найти. Игнат, ты эти места знаешь? Мы отсюда далеко проживали, пока не решили перебраться в Тарасов.

– Нет. – Артемий вызывал у Игната симпатию. Заметно, что человек с опытом, и горячку пороть не станет.

– Жаль. Кстати, куда он делся?

– Кто именно? – не понял Игнат.

– Крендель, которому ты горло ножом решил пощекотать.

– Понятия не имею. Выпрыгнул вместе со всеми. Кстати, где-то поблизости должна быть Саватеевка. Не знаю, что от нее осталось и живут ли в ней люди, но в любом случае безопасный ночлег мы там найдем.

– Говорил же, местность не знаешь?

– Карту запомнил. Прохвино мы проехали, следом она должна быть. Не возле трассы, но мимо отворота на нее пройдешь.

– Постараемся заметить! – кивнул Артемий. – Лапа. – Обратился он к худому как макаронина типу с близко посаженными глазами, заросшему так, что у Игната невольно мелькнула мысль: его вместо кисточки использовать можно. – Ты-то что молчишь? Мы же тебя как проводника брали.

Тот вильнул взглядом.

– Этот участок практически не известен. Когда поближе к Тарасову окажемся, там вопросов не возникнет.

«Надо было выкупить у Салима карту, – пожалел Игнат. – Насколько сейчас было бы проще! Хотя сомнительно, чтобы он согласился: у него весь бизнес на ней построен».

Салим с Печалькой до того, как Игнат подтянул их к себе, занимались тем, что шакалили в заброшенных или вымерших деревнях. Неплохо наживаясь во времена, когда любая мелочь имеет ценность и практически все можно продать. После ухода Игната можно не сомневаться – они вновь возьмутся за прежнее ремесло.

– Давай уже быстрее что-то решать, скоро темнеть начнет, – закончил перевязку, поторопил Мангал. – На собак бы не нарваться, – он тревожно огляделся по сторонам.

Собаки в последние несколько лет стали настоящим бедствием. Что для Игната неожиданностью не явилось. Прежде на планете существовала популяция собак в полмиллиарда особей, и две трети из них вели бродячий образ жизни. Полноценные охотники, они имели перед волками неоспоримое преимущество. Если у тех рацион практически полностью состоит из свежего мяса, то собака может пропитаться на любой помойке. И выживаемость у них на высоте. Недаром же на собачьих упряжках покорили оба полюса.

Приходилось Игнату бывать и на Крайнем Севере. Коротким полярным летом человек собаке не нужен: настолько тундра богата пищей. Бегают они на свободе, плодятся, но затем приходит зима, когда лемминги оказываются под толстым слоем снегов. Лишенные навыков аборигенов-песцов, доведенные голодом до отчаяния, стаи начинают жаться к вахтовым поселкам и горе тому, кто окажется в неподходящем месте в неподходящее время: схарчат не задумываясь.

Чтобы решить эту проблему, организовывались целые экспедиции из местных охотников-чукчей. Которые, преследуя их на мотонартах, отстреливали, стараясь извести полностью.

Теперь подобное творилось повсеместно. Одичавшие, сбившиеся в стаи, отныне считающие человека своим кормом, они нападали на него при малейшей возможности. К тому же свое веское слово сказал естественный отбор, когда выживают лишь сильнейшие особи.

– Ладно, потопали, – поморщился от боли в руке Артемий. – Значит так, не растягиваемся, разговоры только по существу, не шуметь и по сторонам смотрим. Идем вдоль шоссе, покуда отворот не отыщется. Услышите звук машин – сразу в кусты от греха подальше.

– Повезло! – через час ходьбы заявил идущий впереди других Лапа, стволом автомата указывая на валяющийся на обочине указатель, где с трудом, но можно было прочесть: «Саватеевка».

– Далеко до нее от трассы? – Артемий смотрел на Игната вопросительно.

Он держался дружелюбно, но доверять случайным попутчикам причин у Игната не имелось. Хлопнут тут же, как только посчитают, что больше не нужен. Заберут все, что посчитаю ценным, и отправятся дальше.

На глазах темнело, наступили сумерки – время, которое Игнат откровенно не любил: почему-то в этот период он видел неважно, хотя на зрение не жаловался никогда.

– Как будто бы рядом. Кстати, вон и крыши видны. Если поторопимся, до темноты должны успеть.

– А мы так и сделаем, – твердо сказал Артемий.

И, подавая другим пример, значительно прибавил шаг.

«Саватеевка» открылась полностью за поворотом дороги. Наверняка прежде она хорошо была видна и с шоссе, но лес уверенно возвращал себе территории, когда-то отвоеванные у него человеком.

– Приличная когда-то деревня по размерам была, – разглядывая ее, резюмировал Мангал.

– Поселок, – поправил его Игнат.

– Один хрен – поселок, деревня, хутор. Главное, приют здесь найти. Интересно, люди в ней остались?

– Это вряд ли: ни дымка, ни огонька, – засомневался Лапа. – Да и не видно никого.

– Что совсем ничего не значит, – сказал Артемий. – Неплохо бы вначале выяснить. Иначе могут случиться казусы. Припрешься, а тебя свинцом встретят, бывали случаи. Или блоховозы ее себе облюбовали.

– Я могу проверить, – вызвался Игнат. – Где будете ждать?

Не то чтобы он горел желанием, но на себя он надеялся, а на незнакомых людей нет.

– Здесь и подождем, – не стал раздумывать Артемий. – Возле этой халупы, – указал Артемий на одинокий дом с провалившейся крышей, стоявший на полпути к Саватеевке. – Какое никакое, но укрытие на случай чего. Маякнешь, если все путем?

– Соловушкой пропою, – мрачно пошутил Игнат.

Настроение у него было не самым радужным: начало пути, а уже столько проблем.

– Чел, если на псов нарвешься, сюда их не приведи, – напутствовал его голос Мангала.

Игнат усмехнулся: у тех нюх такой, что найдут сами.

Он осторожно крался вдоль центральной улицы, проклиная себя, что не выбрал для путешествия в Тарасов другой день. Глядишь, тогда бы все иначе сложилось. И во всяком случае разумней было выбрать колонну покрупнее, на которую вряд ли бы кто решился напасть.

Саватеевка выглядела вымершей, и ничто не указывало, что здесь имеется хотя бы одна живая душа: сколько он в нее не углублялся, не было видно ни малейших признаков того, что в ней обитают люди. Они не умеют летать по воздуху, а земля вокруг того же колодца, например, сплошь заросла бурьяном. Огороды только угадывались, трава повсюду не примята, дымом не пахнет, помимо десятка других примет, мелких, но верных. Игнат уже принял решение возвращаться назад, когда где-то там, где оставались Артемий с людьми, началась стрельба. Были длинными очередями, до пустого магазина, и было в этом что-то истеричное, а так происходит, когда среди людей паника.

Глава вторая

Ему и в голову не пришло немедля броситься на помощь. Напротив, Игнат на какое-то время затих, лихорадочно размышляя – что же там произошло? На них напали? Непохоже, ведь звуки от выстрелов сосредоточились в одном месте. Собаки? Но ни визга, ни лая, а они обязательно бы случились. У него создалось впечатление, что там палили друг в друга, а значит, риск быть убитым серьезен. Если стреляют в своих, он им кто?

«Бросить их и уйти? – размышлял Игнат. – Это было бы разумным решением, тем более рюкзак при мне. И все-таки неплохо для начала все выяснить».

Стемнело окончательно, что давало Игнату еще больше шансов подкрасться незаметно. Первым, что он услышал, когда приблизился достаточно близко, был чей-то полный муки стон, и разговор двух мужчин. Один из голосов них точно был Лапиным. Голос у него звонкий, почти детский, хотя выглядел он лет на двадцать пять – тридцать. Наконец, появилась у Игната возможность разобрать и отдельные слова.

– Ну так и кончай с ним, – предложил кому-то Лапа. – Мангал, ты же сам говоришь, что обуза.

– Мужики, вы чего?! – торопливо, с паникой в голосе, затараторил тот, кто лежал на земле. Игнат не знал ни его имени, ни клички: не было времени познакомиться со всеми поближе. – Не по-человечески это!

Удалось разглядеть Игнату и остальных четверых. Их тела застыли в таких позах, что становилось понятно: они уже остывают.

– Не по-человечески, – согласился с лежащим Лапа. – Потому и не буду.

– Не могу я! – Едва не взмолился Мангал. – Столько лет его знаю!

– Прояви милосердие, – Лапа был неумолим. – Кому как не тебе? Я вам чужой, и получается будто убийство. А у тебя – именно оно.

– Считаешь?

– Уверен. Ранение в живот, больниц поблизости ни одной, и сколько он мучиться будет, пока не сдохнет? Предупреждаю сразу: не вальнешь его, на себе попрешь, а на мою помощь даже не рассчитывай.

Игнат зло морщился: довелось же угодить в ситуацию! Оставаться в стороне казалось ему неправильным, а подойти к ним – стать соучастником убийства. Проблема решилась сама собой. Едва он намерился сделать шаг, чтобы показаться из-за угла развалюхи, когда Мангал вскинул автомат и выстрелил.

– Извини, Саня, – наблюдая за агонизирующим телом сказал он. И, обращаясь к Лапе, без всякой надежды спросил. – Выпить нет?

– Откуда?!

– Стремно как-то на душе, – признался Монгол.

– Переживешь. В рюкзаках пошаримся, глядишь и отыщется что-нибудь. Я тоже не против: такое не каждый день происходит.

Перед тем как появиться, Игнат громко кашлянул, продолжая оставаться за углом. И благоразумно вышел только после того, как добавил.

– Не напрягаемся: свои! Что у вас случилось? – автомат он демонстративно держал наготове.

– Срочно валить отсюда нужно! Сейчас на шум обязательно какая-нибудь сволочь нагрянет, на двух ногах или на четырех, – вместо ответа сказал Мангал. – Все базары потом!

– Рюкзаки не мешало бы прихватить и стволы, – заявил Лапа. – Чего добру пропадать? Игнат, ты место нашел, чтобы до утра отсидеться?

– Да.

– Тогда хватаем барахло и скачками. Мангал?

– Все по делу говоришь, – согласился тот.

Но когда он повернулся к Лапе спиной, тот хладнокровно выстрелил ему в затылок.

Как у Игната хватило выдержки удержать палец на спуске, он толком понять и не смог.

– Стой! – роняя оружие и отгораживаясь руками заорал Лапа, увидев, что Игнат направил на него автомат. Он заговорил торопливо, захлебываясь и проглатывая слова. – После все объясню! Пока просто поверь мне, просто поверь!

В своей недолгой жизни Игнат успел навидаться всякого, но в подобной ситуации оказался впервые. И потому перед тем, как опустить автомат, какое-то время раздумывал: а не остаться ли ему в одиночестве?

– Верь мне, Игнат, верь! – продолжал убеждать его Лапа. – Расскажу тебе, и ты сам скажешь: все правильно сделал.

– Повествуй, – потребовал Игнат, едва они оказались на втором этаже заброшенного дома, на всякий случай забаррикадировав лестницу мебелью.

Всю дорогу Лапа подчеркнуто вел себя так, как будто полностью ему доверяет, и даже автомат закинул за спину, обвешавшись рюкзаками.

– С чего начать? – с готовностью спросил он. – Может, мне лучше на вопросы ответить?

– Вот тебе первый. Как все произошло?

– Стоим мы, значит, тебя дожидаемся. Отошел Артемий в сторону, чтобы не у всех на виду. Через какое-то время к нам возвращается, губы в крови, лицо бледное как у покойника, а глаза страшные такие! Мы у него – что с тобой?! Он хватается за автомат, и очередью на весь магазин! Как меня пулей не зацепило, до сих пор невдомек!

– Сразу практически всех и положил? – голос Игната был полон недоверия: людей с плохими рефлексами ныне осталось мало.

– Нет, все по-другому было. Артемий только Тоху, да Сеню Стакана. Санчеса Талый убил. Стрелял-то Талый как раз в Артемия, но Санчес, болван, метнулся, да не туда. Ну и как раз под пули вылез. Санчес будто специально Артемия собой прикрыл, в итоге Талому в живот от Темы и прилетело. Игнат, в натуре жуть жуткая! У Артемия левая рука считай на нитках висит, грудь разворочена, нога в колене перебита, а он как будто боли не чувствует, только щерится!

Вспоминая, Лапа нервно передернул плечами.

– А Мангал что?

– Он в рюкзаке копался, когда началось. Пока соображал, все вокруг и закончилось. По итогу только мы с ним целыми и остались. Наверняка у Артемия «черная плесень» крышу снесла? – он полуспрашивал-полутверждал.

– Слышал о чем-то подобном, но там всего двумя жмурами дело обошлось, – подумав, кивнул Игнат, мысленно благодаря небеса за то, что находился в Саватеевке. – А Мангала ты за что?

– О, это давняя история! Может, вначале куснем чего? Жрать хочется невмоготу! А заодно и бахнем. Так сказать, стресс снимем, и за упокой не помешало бы.

Лапа если и лгал, то складно, не подкопаешься. «Черная плесень» действует по-разному. Может и не проявляться ничем, а может, как в случае с Артемием, добраться до мозга, в чем гематоэнцефалический барьер нисколько ей не помеха, как объяснял Игнату один ученый товарищ, и тогда все, прощай разум! Но в любом случае жить остается считанные дни, затем гарантированно приходит смерть. И симптомы всегда и у всех одинаковые – кровавый кашель. Тогда кровь на лице Артемия появилась не от прикушенной губы.

«Осмотреть бы Артемия, но лезть в темноте к трупам может дорого обойтись. Собаки, конечно, не гризли, которые запах падали за шестьдесят километров чуют, но наверняка они уже где-то рядом, если еще не пришли. И останется к утру от моих несчастливых попутчиков рожки да ножки», – размышлял Игнат.

– Ты же сказал Мангалу, нет у тебя выпить?

– Тогда и не было. Я в рюкзаке у Тохи фляжку надыбал, будешь?

Поначалу желание у Игната присутствовало, но сразу улетучилось, как только воздух заполнила вонь от сивухи.

– Пожалуй, воздержусь, – решительно заявил он.

– Как знаешь. А я ни в коем случае. Так, а это что у нас? – Лапа шуршал, изучая содержимое чьего-то сидора наощупь. – Сало. Светильник бы какой, чтобы организовать все по-человечески. Есть! – обрадовался он чему-то.

– Что именно?

– Огарок. Нет, ну каким же все-таки Тоха был запасливым: все у него имеется!

– Сначала окно завесь, – Игнат даже не тронулся с места, удобно пристроившись с ногами на диване.

– Разумно, – согласился Лапа. – Проблема в том, что глаз выколи, и где тут что-то подходящее найти?

– Держи. – Игнат протянул ему плащ-палатку. – Должно хватить.

Несколько минут, и Лапа торжественно водрузил флягу в центр стола. Закуска была немудренной – ржаные сухари, пучок успевшего повянуть лука-порея и сало, чья шкурка оказалась толщиной едва ли не как оно.

– Приступим? – Лапа оживленно потер ладони одну о другу. – Тебе налить, не передумал?

– Нет, – в очередной раз отказался Игнат.

– Ну, как говорится – за все хорошее! – и Лапа влил в себя содержимое алюминиевой кружки.

У Игната была такая же. Удобная вещь. Вместительная, легкая, ударов не боится, и при необходимости в ней можно вскипятить воду.

– Жду продолжения рассказа.

Лапу развезло практически сразу. То ли он был слаб на выпивку, то ли пойло оказалось по-настоящему крепким.

– Задавай вопросы, мне так будет легче.

– Давно этих людей знаешь?

– Не сказать, чтобы очень.

– Кто они?

– Как будто сам не понял. Бандиты, кто же еще? Много ли сейчас так сказать разновидностей? Они, барыги, крестьяне да сапоги. Ну, и еще рабы.

Игнат кивнул – все так и есть. Разве что бандиты предпочитают называть себя вольными. И у рабов прижилось другое название – сотрудники, в чем Игнат видел даже не иронию – откровенный цинизм. Лапа выпил еще, язык у него развязался, и потребность в вопросах практически отпала.

– Не срослось у них в Добрянске, они на юга и отправились, в Тарасов. Рассчитывали у Константина пристроиться: слух прошел, что он крупное дело затеял, и люди ему нужны.

– А ты как среди них оказался?

– Отдельная тема. Эти козлы дорогих мне людей постреляли. Причем в момент, когда бабло на толпу раскидывали: что-то они там сообща сотворили, и вдруг такой результат! Против любых понятий, согласись.

– Слово против не скажу. Но на вопрос ты не ответил.

– Случайно встретились. Подумал: Юрик – это твой шанс!

– Так тебя Юрой зовут?

– Ага. Юрий Кононов. Вообще-то я – Конь, но пришлось Лапой назваться, типа Лапин фамилия.

– Ты говори-говори.

– Подкатил я к ним. «Чё ково, пацаны, не желаете принять в свою дружную компанию? Тем паче тоже в Тарасов рулю». Побазарил с Темой, и в итоге все ладушки сошлось. Рассчитывал – дорога длинная, глядишь, и получится все как надо. Как в воду глядел! Теперь, главное, отсюда живыми выбраться. Ты, Игнат, насчет меня даже не сомневайся: нам с тобой делить нечего! – закончил он рассказ совсем уже заплетающимся языком.

Кое-какие вещи в его рассказе не сходились, но Игнат давить не стал.

– Ладно, спим до утра.

– Дежурить по очереди будем?

– Если есть желание, и за меня тоже покарауль. Собаки сюда не доберутся, а для людей мы здесь как в ловушке.

За ночь Игнат просыпался два раза. Первый – когда приснился ему сон. Не то чтобы кошмарный, но хорошего в нем было мало – в самый неподходящий момент заклинил автомат. Он схватился за нож, понимая, что шансов против медведя у него нет. Косолапый, глядя на него, почему-то расхохотался. Поворочался Игнат, вспоминая хохочущего медведя, чей смех удивительно был похож на Печалькин: тот, когда начинает заливаться, едва ли не повизгивает, и снова заснул.

Второй – когда почудился ему близкий выстрел. Послушал Игнат дыхание своего напарника по несчастью, что-то бормочущего во сне, а заодно грызню собак там, где оставались трупы Артемия и остальных, и провалился теперь уже до рассвета.

Утром встретило их густым туманом.

– Как ты думаешь, собаки проблем на создадут? – поинтересовался Юрий, ловко кромсая буханку хлеба, который, если судить по запаху, был на картофельной опаре.

– Вряд ли. Сытые они, и жрать еще много. Какой им смысл лезть под пули?

В принципе Юра ему нравился: не самый плохой из тех, с кем Игнату приходилось иметь дело, разве что излишне суетлив.

– Что будем делать дальше?

Конь время от времени страдальчески морщился: вчерашнее возлияние некачественным пойлом давало о себе знать.

– Позавтракаем, рюкзаки разберем, и уже тогда подумаем, – сказал он, наблюдая за тем, как под ножом Юрия оказался шмат сала, который они не доели накануне.

Сервировку стола Конь закончил тем, что, содрав с луковицы верхний слой, разрезал ее на четыре части. Посмотрел на созданный им натюрморт, явно любуясь, после чего сказал, сопроводив широким жестом.

– Прошу, так сказать, к столу.

Ели молча, много, пытаясь насытиться на целый день, который наверняка предстоял быть трудным.

– Водой не вздумай запивать, – предупредил Игнат, когда Конь потянулся за фляжкой. – Холодная вода вперемешку с салом даст такой эффект, когда гадить начнешь дальше, чем видишь.

– Да ладно тебе! – улыбаясь, отмахнулся тот. – У меня желудок гвозди переварит.

Игнат поморщился, но промолчал.

– Ну так что, начнем дележку? – пересаживаясь на диван, и поставив рядом с собой один из рюкзаков, предложил Юра.

Не слишком приятное занятие – копаться в чужих вещах. Хуже только обыскивать трупы, но не бросать же на радость тому, кто однажды нагрянет сюда после них? Тем более на дворе все также стоял туман, расходиться он явно не собирался, и потому с убытием можно было особенно не торопиться.

Как Игнат и ожидал, ничего ценного в рюкзаках не нашлось, разве что продукты и патроны: все действительно дорогое люди обычно держат при себе.

– Не нужно?

Конь обнаружил настоящий ковбойский кольт с инкрустацией, перламутровыми щечками и длиннющим стволом. Он попытался покрутить револьвер вокруг пальца, но у него не получилось. Игнат взял револьвер, рассмотрел со всех сторон, проверил хват, балансировку и отправил револьвер в кучу найденного в рюкзаках ненужного барахла. Конь проводил оружие взглядом, и уже было потянулся за ним, когда махнул рукой.

– Где к нему патронов запастись? И весит немало. Но рюкзачок я все же поменяю. Смотри какой у Темы шикарный, давно на него заглядывался.

– Меняй, – пожал плечами Игнат.

Его устраивал и собственный. Видавший виды, местами штопанный, но удобный и лишнего внимания не привлечет.

– Стволы здесь оставим?

Их было много – целых шесть штук, чьих владельцев наверняка уже догрызали. Большой ценности они не представляли. Чего-чего, но оружия хватало повсеместно, особенно в связи с тем, что людей поубавилось значительно.

– Можешь спрятать на свое усмотрение. Вернешься когда-нибудь и заберешь, – равнодушно сказал Игнат, опорожняя чей-то бакелитовый магазин. Рожков у него достаточно, но патроны бросать грех. – Юра, туман рассеивается, пора выходить. И без того потеряли полдня.

Звонкий женский голос окликнул их на выходе из Саватеевки.

– Мальчишки!

Игнат в одно мгновение оказался за углом ближайшего дома, мимоходом отметив, что его напарник повел себя как последний идиот. Вместо того чтобы метнуться куда угодно, или хотя бы припасть на колено, не говоря уже о том, чтобы шлепнуться на землю, Конь начал водить перед собой стволом автомата.

Кого он пытался увидеть?! Любой здравомыслящий человек не станет маячить возле окна, а отойдет вглубь комнаты, где черта с два его разглядишь. Голос был женским? Примерно в похожей ситуации погиб один Леха Биба. Надежный проверенный товарищ, почти друг. Справедливости ради голоса тогда был мужским, но находились они в такой же заброшенной деревне, разве что поменьше. После оклика показался мужик, держа автомат в обеих руках высоко над головой. Тон у него был миролюбивым, что Леху и подвело. Стоило ему расслабиться, как тут же прилетело от невидимого стрелка. Сразу насмерть, Биба даже ногами толком подрыгать не успел.

Игната спасло то, что о его присутствии не подозревали. До той поры, пока все трое, не подошли к телу Бибы. Дистанция была невелика, и ему хватило двух коротких очередей. Леха наверняка был мертв, но даже если бы он подавал признаки жизни, черта с два что-то заставило бы Игната броситься ему на помощь, пока он окончательно не убедился – никого больше нет. И только затем Игнат направился к ним.

Осмотрел их, на всякий случай ткнул ножом в сердце тому, кто выглядел подозрительным. Щупать пульс было брезгливо, а выстрелить – лишний шанс привлечь к себе внимание кого-то еще, да и патроны ему тогда приходилось считать поштучно.

Игнат похоронил Леху в погребе дома по соседству. Забросав сверху всяким хламом и аккуратно прикрыв люк. Дав себе обещание когда-нибудь сюда вернуться, чтобы упокоить уже по-человечески. Для очистки совести, отлично понимая, что вряд ли вернется, тем более для такой цели.

– Игнат! – Окликнул его Конь, – ты только взгляни только, какая красотка к нам в компанию набивается!

Девушка действительно выглядела на все сто. Светлые волосы, яркие синие глаза, пушистые ресницы, симпатичное, местами испачканное лицо, которое нисколько не портил тонкий как волосок, почти на всю щеку шрам. И замечательная фигурка, которая легко угадывалась под бесформенной, не по размеру одеждой, состоявшей из просторного штанов цвета хаки, такой же куртки и разбитых кроссовок.

– Зацени! – откровенно на нее пялясь, сказал Конь. Причем так, как будто речь шла о предмете.

– Ты откуда здесь появилась? – спросил у незнакомки Игнат.

– Наверняка оттуда же, откуда и вы – из вчерашней колонны.

Улыбка у нее была приветливой, но выглядела девушка настороженно. Что было понятно: знакомство происходит не в городском парке у фонтана. Да и нет уже ни тех, ни других.

– А сюда как попала?

– Я в кабине второй машины ехала, а когда все из нее выскочили, я вслед за ними. Вернее, меня оттуда вытолкнули, потому что я посредине сидела, и мешала выпрыгнуть тому, кто был слева, возле водителя.

– Ты поподробней, пожалуйста! – девушка наверняка знала, что случилось с колонной.

– Мы уже почти взобрались на подъем, когда перед первой машиной сразу два дерева упало.

Примерно так, Игнат и предполагал. Надежный способ остановить колонну, мнократно проверенный столетие назад.

– Что было дальше?

– Водителю пришлось в лес рулить. Стрелять начали, все выскочили из машины и в кусты. Смотрю, люди вглубь в леса побежали, ну и я за ними.

«Возможно, за нами она и попыталась увязаться», – подумал Игнат.