Текст книги "Донецко-Криворожская республика: расстрелянная мечта"

Эти полки также приняли участие в политической жизни Харькова и использовались различными партиями для своих целей. Однако показательным является тот факт, что в октябре-ноябре 1917 г. все они были без всякого сопротивления разоружены 30-м полком и созданными с его участием отрядами Красной гвардии, которые состояли из необстрелянных рабочих. Именно эти отряды стали затем ядром вооруженных сил Донецко-Криворожской республики.

В советские времена было написано немало книг (как претендующих на научность, так и на художественность) о том, как по всей России создавались отряды Красной гвардии.

РУДНЕВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

Родился 29 октября (10 ноября) 1894 г. в селе Люторичи (ныне – Тульская область). Большевик с марта 1917 г.

Сейчас мало кто помнит это имя. А когда-то Буденный писал о нем: «Имя Руднева стоит в одном ряду с именами Чапаева, Щорса, Лазо, Котовского». В честь Руднева устанавливали памятники и называли площади по всему СССР, о нем написано немало книг, мифологизировавших советского командира.

Учился на историческом отделении Московского университета. В 1916 г. призван в армию, окончил краткий курс Московского военного училища, получил чин прапорщика и направлен командиром роты в 30-й запасной пехотный полк в Туле, переброшенный в июне 1917 г. в Харьков. Там избран командиром полка.

С февраля 1918 г. – заместитель наркома по военным делам Донецко-Криворожской республики, формировал армию ДКР, чуть ли не первые регулярные войска Красной армии. С апреля 1918 г. – начальник штаба советской 5-й армии, отходившей с боями от Луганска до Царицына. Участник обороны Царицына.

15 октября 1918 г. 23-летний Руднев был смертельно ранен в бою с отрядами атамана Краснова у станции Бекетовка. На следующий день он умер в госпитале. Согласно советской легенде, последними словами его были: «Передайте Ворошилову – приказ его выполнил. Напишите отцу – умер за революцию». На его смерть отозвался лично Сталин. Алексей Толстой героизировал образ Руднева в романе «Хлеб».

9 февраля 1919 г. в занятом большевиками Харькове состоялась пышная церемония захоронения тела Руднева на Михайловской площади, с тех пор носящей имя погибшего. Там же с 1959 г. стоит его пафосный памятник.

Хотя мифов, конечно, по этому поводу создано гораздо больше, чем проведено серьезных исследований. Одним из мифов являлось и является утверждение о том, что боевые отряды рабочих создавались большевиками по прямому указанию Ленина. На самом деле, в основу их формирования было положено «Временное положение о создании милиции при местных органах власти», которое министерство внутренних дел Временного правительства утвердило 17 апреля 1917 г. вслед за роспуском царской полиции. Этим документом местные Советы различных уровней практически обязывались создавать при себе вооруженные отряды для охраны правопорядка. Губернским комиссарам было предписано «организовать временную милицию, не стесняясь законами, относившимися к бывшей полиции». На местах этим и перестали «стесняться».

Практически все Советы бросились создавать под собой различные боевые отряды, вооружая чуть ли не каждого желающего. В зависимости от партийной принадлежности того или иного Совета формировалась и направленность деятельности отрядов. Так, создавались боевые дружины эсеров, меньшевиков, большевиков, еврейских, украинских организаций и т. д.

Чаще всего кадры этих дружин набирались не из идейных борцов за тот или иной «-изм», а из числа двух категорий граждан – безработных и дезертиров. Деникин писал по этому поводу: «Шло массовое закрытие промышленных заведений – к половине октября до тысячи, создавая быстро растущую безработицу и выбрасывая на улицу сотни тысяч обозленных, голодных людей – готовые кадры будущей Красной гвардии»[172]172
  Деникин, т. 2, с. 110.


[Закрыть].

Тот же генерал Деникин, описывая разложение царской армии и дезертирство, упомянул и Харьков: «Слышно, землицу делят у нас в Харьковской. Домой бы…»[173]173
  Деникин, т. 1, вып. 2, с. 94.


[Закрыть]. Именно поэтому в Харьковскую и соседние губернии стекались тысячи солдат, оказавшихся в итоге и без «землицы», и без средств к существованию. Выходом был либо разбой, либо запись в те или иные боевые отряды, многие из которых занимались таким же разбоем, только более организованным. Чаще всего большевистские отряды не оказывались исключением.

Ввиду наплыва в отряды Красной гвардии различных темных личностей областной съезд Советов Донецко-Криворожского бассейна вынужден был ввести ограничения на прием, приняв постановление: «В Красную гвардию принимаются только товарищи по рекомендации революционно-социалистических партийных и других рабочих и крестьянских организаций». По такой рекомендации вступил в Красную гвардию в 1917 г. и Никита Хрущев вместе с отрядом рутченковских горняков[174]174
  Стенограмма IV Съезда Советов Донецкого и Криворожского районов; Рассказ о почетном шахтере, с. 42–43.


[Закрыть].

Харьковские большевики приняли решение о создании отрядов Красной гвардии еще 11 мая 1917 г., то есть еще до появления там Руднева и Артема. Газета «Пролетарий» так объясняла цель создания этих дружин: «Нужно оторвать солдата от картежной игры, от орлянки и т. д. Поэтому организация должна озаботиться устройством клубов, популярных чтений и разумных развлечений для того, чтобы солдат мог найти для себя занятия, в которых он мог бы удовлетворить свои духовные потребности». То есть прямо-таки культурологический клуб досуга организовывать собирались, а не военизированное формирование! [175]175
  Харьков в Великой Октябрьской социалистической революции, с. 73; Пролетарий, 11 мая 1917 г.


[Закрыть] С самого начала создания отрядов стоял вопрос об их вооружении. Весной 1917 г. в Тулу была послана делегация с просьбой помочь харьковским рабочим оружием. В итоге отряд Красной гвардии на заводе ВЭК получил первые 400 винтовок, 40 пулеметов, 100 ящиков патронов, 200 револьверов. В начале июня Старобельский полк, расквартированный на Старомосковской улице, выдал рабочим отрядам старые австрийские и японские винтовки[176]176
  Харьков в 1917 году, с. 14.


[Закрыть].

Во время июльских событий в Петрограде, когда большевики ожидали массовых репрессий против себя (харьковский большевик Эрде даже писал, что некоторые после июля «с трусливой ужимкой вернули в райкомы свои партийные билеты»), Руднев лично взял на себя ответственность за распределение оружия среди рабочих: «В тревожные дни 30-й полк заявил, что находится в распоряжении большевистской фракции Совета. Руднев завладел ключами от оружейного цейхгауза полка, – это было нелишним, чтобы предотвратить возможную провокацию. Часть оружия из цейхгауза была передана на заводы для Красной гвардии»[177]177
  Харьков в 1917 году, с. 154.


[Закрыть].

По мере обострения отношений с донскими казаками областные штабы Красной гвардии и РСДРП(б) все больше становились заваленными требованиями шахтеров Донбасса выдать им оружие. Артем по этому поводу сообщал в Московский военно-революционный комитет: «Захваты рудников и шахт казаками терроризируют рабочих, каждый день в Харьков прибывают делегации рабочих с требованием оружия; требования эти невыполнимы, так как в Харькове оружия нет». Артем потребовал у Москвы 5 тыс. винтовок, 25 пулеметов, 1,5 млн патронов, 400 револьверов[178]178
  Борьба за власть Советов в Донбассе, с. 204.


[Закрыть].

Финансировались отряды по-разному. О реквизициях имущества для содержания Красной гвардии в Харькове до 1918 г. речь не шла – если «реквизиции» и происходили, то без ведома властей, для личных нужд самих бойцов, а не для отрядов. Как правило, Советы налагали на владельцев различных предприятий обязанность содержать ту или иную рабочую дружину, которая взамен должна была выполнять функции охраны предприятий. А на местах самодеятельность Советов пошла и дальше. Так, Военно-революционный штаб Дружковки своим официальным постановлением обязал местный кинотеатр (в Дружковке его называли «биографом») «Аполло» поднять цены на билеты для содержания Красной гвардии: «Поднять плату за билеты при входе в биограф: на 1 место во время хода картин 10 копеек на билет, на остальные места по 5 копеек на билет… Полученная таким образом сумма должна передаваться Военно-революционному штабу спустя один день после картин или спектакля для зачисления на фонд Красной Гвардии»[179]179
  Борьба за власть Советов в Донбассе, с. 280.


[Закрыть]. Шла ли эта сумма по назначению – это, конечно, большой вопрос.

За набор и подготовку Красной гвардии в Харькове отвечал, помимо Руднева, еще один деятель будущей Донецко-Криворожской республики, ее нарком по военным делам Моисей Рухимович, успевший до этого послужить в царской армии. Он отвечал у большевиков за агитацию в 1-м саперном полку. С лета 1917 г. Руднев и Рухимович начали планомерную подготовку харьковских рабочих к военному делу с полноценными учениями и стрельбами под городом, а в октябре, накануне переворота, провели даже широкомасштабные маневры всех отрядов Красной гвардии[180]180
  Харьков в 1917 году, с. 81, 59.


[Закрыть].

Работа штаба Красной гвардии началась в маленькой «комнатушечке» в Присутственных местах на Соборной площади (ныне – Университетская площадь), а затем, развернувшись, Руднев и Рухимович заняли целое здание Товарной биржи на пересечении Николаевской и Торговой площадей, выселив оттуда биржевиков (это здание было снесено в 1928 г.). Там штаб находился до момента эвакуации Донецко-Криворожской республики[181]181
  Харьков в 1917 году, с. 61.


[Закрыть].

Соревнование агитаторов

Солдаты 30-го полка сыграли значительную роль в обеспечении еще одного важного направления работы политической партии большевиков – агитационного. Спустя два года Артем вспоминал: «В тех местах, где были солдаты 30-го полка, – ни один хулиган не осмеливался поднять руку на большевиков или мешать им вести агитацию». В иных же местах, как следует из этого пассажа, у ленинцев случались серьезные проблемы. После июльских событий данные проблемы стали системными. Эрде, к примеру, вспоминал: «Участились случаи срыва народных собраний. На Павловской площади была попытка кулачной расправы с большевистским оратором, нашим другом С. И. Покко. Ему удалось благополучно уйти от самосуда только после того, как он показал толпе мандат члена Совета рабочих депутатов»[182]182
  Артем на Украине, с. 202; Харьков в 1917 году, с. 151.


[Закрыть].

Выше уже отмечалось, что до приезда Артема в Харьков большевики значительно уступали своим основным конкурентам – меньшевикам и эсерам – в качестве и количестве агитаторов. В Харькове как региональном центре, важном с точки зрения социалистов любого толка, тогда собралось немалое количество известных всей России ветеранов левого движения. Непререкаемым лидером местных меньшевиков был философ, публицист, непревзойденный оратор Сеит Сан (настоящая фамилия – Девдариани), взрастивший и не раз спасавший от арестов самого Сталина, который затем стал палачом фактически всей семьи Сана.

САН (ДЕВДАРИАНИ) СЕИТ САРДИОНОВИЧ

Родился в 1879 г. в селе Миронцминда (Грузия) в богатой семье дьякона. Грузинский меньшевик. Философ, литератор, общественный деятель.

Сейчас имя Сана вспоминают лишь в учебниках по истории Грузии как борца за независимость ее от России. Гораздо меньше известно о том, что именно этому человеку, возглавлявшему в 1917 г. харьковских меньшевиков, мир обязан появлением «вождя всех народов».

Окончил семинарию в Тифлисе. Затем обучался в Тарту, Харькове и даже в США, получив юридическое образование.

Во время учебы в семинарии сблизился со своим однокурсником Иосифом Джугашвили, с которым жил в одном доме и покровителем которого стал на многие годы. Именно Сан привел своего ровесника буквально за руку в социал-демократическую грузинскую группу «Месаме-даси» («Третья группа»). В этой связи будущий вождь Советского Союза долго считал Сана своим первым учителем.

В 1906–1907 гг. Сан лично спасал Сталина от арестов, предоставляя ему убежище в своей родовой деревне в Имеретии. Там Сталин пристрастился к местной рыбе, которую заказывал себе, будучи главой СССР.

Пройдя ссылки и репрессии, Сан активно публиковался в социал-демократической прессе, писал философские и политические трактаты. В 1917 г. успешно выбирался в руководство Советов Харькова. Критиковал большевиков за «сепаратистские» идеи создания Донецко-Криворожской республики, что не помешало ему в конце 1917 г. поехать в Грузию, чтобы участвовать в создании там независимого государства. В 1921–1924 гг. возглавлял подпольный ЦК грузинских меньшевиков. Затем полностью посвятил себя философии и истории.

Сан был расстрелян вместе со своими тремя братьями 21 октября 1937 г. по личному указанию Берии. Заодно была уничтожена его трехтомная «История грузинской мысли», от которой сохранилась лишь одна глава.

Еще одним ярким оратором местных меньшевиков был адвокат Яков Рубинштейн, избранный летом 1917 г. председателем городской Думы Харькова. Позже он стал видным деятелем русской эмиграции в Париже, вошел в Комитет Лиги наций, который под эгидой легендарного путешественника Ф. Нансена занимался вопросами беженцев.

Но самым колоритным и, пожалуй, самым известным агитатором харьковских меньшевиков в 1917 г. был польский еврей Феликс Кон, популярный публицист и едкий оратор, известный тогда всей России своими статьями в социал-демократической прессе. 53-летний комиссар по польским делам формально состоял в Польской партии социалистов (ППС) и пытался в Харькове привлечь в нее польских рабочих, эвакуированных из Варшавы. Но фактически Кон выступал солидарно с меньшевиками и был яростным критиком эсеров и большевиков (тем удивительнее, что в отличие от многих членов РСДРП(б) того периода он смог пережить сталинские репрессии и до конца дней оставаться обласканным советской властью). Эсеры и большевики в долгу не оставались и с упоением давали сдачу. Едкость и остроумие Кона вызывало ответную реакцию, сделав его имя нарицательным для фельетонистов и куплетистов. Вот, к примеру, что писала эсеровская газета «Возрождение»:

 
С зубовным скрежетом и злобой
(Ни дать ни взять – старик Катон!)
Моею скромною особой
Занялся ныне Феликс Кон.
Огнями глаз сердито блещет,
Атаку бравую ведя,
И мечет громы и клевещет,
Партийной злобой исходя.
Оно б хлестнуть его сподручно…
В ком нет прорух и нет грешков?
Да сечь почтенных старичков
Так утомительно и скучно![183]183
  Возрождение, 16 апреля 1918 г.


[Закрыть]
 

Как видим, дискуссии в среде южнорусских социалистов были оживленными, а лекторы и агитаторы за словом в карман не лезли. Местные эсеры были менее раскрученными по сравнению с меньшевиками, поэтому они так же, как и большевики, порой испытывали дефицит в ораторах, восполняя его заезжими «звездами» из столиц. Так, довольно часто в этот период в Харьков приезжал Петр Рутенберг, известный всей России как разоблачитель и палач провокатора Гапона. Позже Рутенберг (кстати, личный друг Бенито Муссолини) стал одним из создателей Израиля и еврейских боевых отрядов, положивших начало армии Израиля.

Штатными лекторами местных левых эсеров были также В. Кондратьева и Л. Голубовский – тот самый, который был избран первым главой областного комитета Донецко-Криворожской области. Ну, а главной «звездой» эсеровских митингов и агитсобраний в Харькове был, без сомнения, журналист, редактор Владимир Карелин, короткое время даже побывший харьковским городским головой. В июле 1917 г. на выборах городского головы в Думе за Карелина проголосовало 44 депутата, а против – всего 2. Позже он был избран от города депутатом Всероссийского Учредительного собрания. Эрде так охарактеризовал эсера: «В. Карелина мы раньше хорошо знали как редактора оборонческой земской газеты “Народное дело”. После революции Карелин сменил вехи, из социал-шовиниста превратился в “левого” эсера, занял потом видное место в этой партии, был одним из красноречивых ее ораторов»[184]184
  Харьков в 1917 году, с. 154–155.


[Закрыть].

КОН ФЕЛИКС ЯКОВЛЕВИЧ

Родился 18 (30) мая 1864 г. в Варшаве в еврейско-польской семье. Профессиональный революционер. Историк, исследователь Сибири.

Обучался на юридическом факультете Варшавского университета, где уже на первом курсе примкнул к польской партии «Пролетариат» и народовольцам. Уже в 1884 г. получил первый приговор – 10 лет каторги. Провел в Сибири 20 лет, написав массу книг по истории и этнографии этого края.

С 1904 г. снова в Варшаве, где принял активное участие в руководстве Польской партией социалистов (ППС). В 1906 г., избегая ареста, эмигрировал. Жил в Галиции и Швейцарии, где работал вместе с Н. Крупской, женой Ленина. В мае 1917 г. вернулся в Россию, занял в Харькове должность комиссара по польским делам.

Нещадно критиковал большевиков, в том числе Донецко-Криворожской республики. Что не помешало ему в 1918 г. вступить в РКП(б). За особые заслуги перед революцией ему был засчитан партстаж с 1906 г. В 1920 г. во время наступления Красной армии в Польше вместе с Феликсом Дзержинским вошел в состав большевистского правительства – Польревкома. Несколько месяцев даже возглавлял партию украинских коммунистов. В 20-е гг. стал одним из создателей и руководителей Коминтерна. В 1925–1928 гг. редактировал газету «Красная звезда», затем – «Рабочую газету». В 30-е гг. создавал советское радио, ведал музейным делом в СССР. Автор множества книг и мемуаров.

22 июня 1941 г. 77-летний Кон безуспешно пытался уйти добровольцем на фронт. Через месяц, 28 июля 1941 г., не вынеся тягот эвакуации из Москвы, ветеран революции умер на корабле под Малоярославцем. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

В Донецке (на Гладковке) многие годы в лидерах соцсоревнований ходила легендарная шахта имени Феликса Кона, ныне также почившая в бозе.

На этом фоне харьковские агитаторы из РСДРП(б) выглядели довольно бледно. Ставка делалась на заезжих представителей ЦК, в первую очередь – на бывшего депутата Государственной Думы, машиниста Матвея Муранова, который явно проигрывал образованным интеллигентам из иных социалистических партий.

Ситуация изменилась с приездом Артема, который, помимо того, что сам был хорошим оратором, сумел быстро организовать добротную школу агитаторов при Харьковском комитете РСДРП(б) и подтянуть более или менее неплохих ораторов из лагеря конкурентов. Важность лекций и митингов заключалась не только в том, чтобы переманить на свою сторону большее число сторонников. В те революционные годы подобные мероприятия часто служили базой для финансового благополучия политических партий. Сейчас, возможно, это сложно представить, однако в 1917 г. публика платила деньги (порой немалые), чтобы попасть на лекции известных политиков регионального масштаба и принять участие в дискуссии с ними. При отсутствии телевидения и радио подобный вид «развлечения» был сродни сегодняшним телевизионным ток-шоу.

Эрде вспоминал: «Тяжкое материальное положение вынуждало использовать в коммерческих целях также лекторов и пропагандистов, прежде всего Артема, прочитавшего серию докладов в рабочем клубе “Знание” (бывший театр “Буфф”). Рабочие и служащие платили за вход по 25 копеек, солдаты пропускались бесплатно»[185]185
  Харьков в 1917 году, с. 144.


[Закрыть].

КАРЕЛИН ВЛАДИМИР АЛЕКСАНДРОВИЧ

Родился 23 февраля (7 марта) 1891 г. в Смоленске в дворянской семье. Журналист. Эсер с 1907 г.

В течение одного года (с июля 1917 г. по июль 1918 г.) Карелин успел побывать мэром Харькова, всероссийским министром и лидером мятежа против большевиков.

Окончил два курса юридического факультета Московского университета, откуда был исключен за революционную деятельность. Провел год в тюрьме и 5 лет в ссылке. С 1915 г. печатался в харьковской газете «Утро». В 1917 г. возглавил Харьковский комитет партии эсеров, в июле избран городским головой Харькова. Участник Демократического совещания, член Предпарламента.

Избран от Харьковского округа во Всероссийское Учредительное собрание, боролся против его роспуска. В ноябре 1917 г. вошел в ЦК партии левых эсеров (был там четвертым по популярности и во многом определял политику партии). Делегирован ими на пост наркома государственных имуществ в коалиционный Совет народных комиссаров под руководством Ленина (декабрь 1917 – март 1918 г.). Пытался сорвать подписание Брестского мира.

После мятежа левых эсеров заочно приговорен большевиками к трем годам тюрьмы и нелегально бежал в оккупированный Харьков, где был арестован чекистами в феврале 1919 г. (освобожден в мае).

После освобождения вернулся в Харьков, где работал юрисконсультом. В СССР неоднократно арестовывался.

22 сентября 1938 г. расстрелян по обвинению в руководстве нелегальной организацией левых эсеров. Реабилитирован в 1993 г.

По расценкам харьковских лекторов можно сделать выводы об их популярности среди публики, посещающей подобные мероприятия. Так, за вход на лекции вышеназванных ораторов от меньшевиков харьковцы платили от 50 копеек до 5 рублей! Эсеры и большевики за свои лекции брали по 10–25 копеек. Но после прихода к власти ленинцы явно стали поднимать свои расценки. Так, лекции министра Донецко-Криворожской республики Бориса Магидова, ставшего основным агитатором у харьковских большевиков, стоили обычно 50 копеек. Чаще всего большевики читали свои лекции в упомянутом выше театре Муссури на улице Благовещенской[186]186
  Донецкий пролетарий, 10 марта 1918 г.


[Закрыть].

Трудно сказать, насколько посещаемы были эти лекции. Скажем, в марте 1918 г. газета «Возрождение» оценила аудиторию «митинга комиссаров», как окрестили публичную лекцию министров правительства Донецко-Криворожской республики, примерно в 300–400 человек, посчитав, что это было «немного». Судя по подробному описанию этого действа, приведенному газетой, бурных дискуссий особенно не велось. Митинг сводился к пламенным выступлениям ораторов, а «народ безмолвствовал». Само мероприятие длилось почти три часа и закончилось в 10 часов вечера «пением Марсельезы и других революционных песен»[187]187
  Возрождение, 31 марта 1918 г.


[Закрыть] – это был неизменный атрибут любых политических акций 1917 г. А порой такие лекции и митинги продолжались и за полночь. Учитывая, что они проводились чуть ли не каждый день в различных местах города, можно констатировать невероятный интерес публики к подобного рода мероприятиям.

Так что в принципе дело было выгодным с точки зрения финансов. Усилив агитационный потенциал своей организации, Артем добился и усиления ее материальной базы. 24 июля 1917 г. на Харьковской общегородской конференции РСДРП(б), делегировавшей Артема в Петроград на VI съезд партии, было сообщено о решении только что созданного обкома: «Средства Областного комитета составляются из единовременного обложения всех организованных членов области по 20 коп. и затем ежемесячно 10 % отчисления всех организаций»[188]188
  Харьков в Великой Октябрьской социалистической революции, с. 115.


[Закрыть].

Уже к октябрю финансовый отчет обкома гласил, что затраты на содержание областного бюро и командировки составили в общей сложности до 1 тыс. рублей. В то время как доходы выразились в сумме 36 тыс. рублей[189]189
  Большевистские организации Украины, с. 357.


[Закрыть]. Основная часть этих доходов (помимо сборов от лекций и митингов) поступила в результате проведенной Артемом и его соратниками массовой кампании по сбору средств на издание новой газеты большевиков Донецко-Криворожского бассейна – «Донецкого пролетария». Эта газета сыграла неоценимую роль в дальнейшем успехе местных большевиков и в создании ДКР.