Текст книги "Запрещённая магия"

– Да отсохнет мой язык, ежели я вру! – откликнулся тот. – Говорю тебе: здоровенный такой мужик, бородища до пояса, на правой щеке шрам. Он ещё подмигнул мне.

– Кто, шрам? – удивился пеший.

– Ну тебя! – махнул рукой тот, кого назвали Хромым. – Всадник, конечно.

– Ага, – заметил кто-то по другую сторону телеги. – Ты поверь Хромому, так он тебе такого порасскажет! До сих пор помню ту историю, когда Громовержец на пару с богом плодородия у нашего Хромого бражку пробовали.

Сидящий на телеге вспыхнул:

– Да говорю вам: точно было! Ну заглянули на огонёк, так что? Им, кстати, моя бражка понравилась.

– Ага, – снова сказал второй пеший и пояснил первому: – Это когда жена Хромого начала спрашивать, куда за ночь делось ведерко бражки, наш приятель спьяну не мог ничего лучше придумать.

– Врёшь! – запротестовал Хромой. – Я ещё и не такое придумать могу!

– Не сомневаюсь, – ухмыльнулся спорщик. – А Чёрного Всадника никогда никто в лицо не видел, тут можешь говорить что угодно. Не поверю. Даже менестрели – уж на что выдумщики, а и то не берутся сказать, кто он такой на самом деле.

Хромой не сдавался:

– Ясно кто. Один из Хранителей. Борода у него…

– Да надоел ты со своей бородой! Сколько говорить, не видел его никто! А в наших землях он ещё до Хранителей появился.

– Верно, – согласился Хромой, – старый он. Борода…

Но его уже не слушали.

Всхрапывали кони. Доносились обрывки разговоров. Предупреждённые загадочным Чёрным Всадником, крестьяне перебирались подальше от нависшей опасности.

***

Проснулся Антон от яркого света. Открыл глаза и тут же зажмурился: солнечный лучик падал прямо на лицо. Поворочался на кровати, пытаясь сообразить, где это он находится.

Потом пришло понимание, что всё произошедшее не было сном. Почему-то это прибавило бодрости.

– Ха! – сказал Антон и сел, осматривая дом.

Свет пробивался сквозь щели между бревнами, и выяснилось, что такая иллюминация вполне может служить альтернативой оконной. В доме было достаточно светло.

По-видимому, здесь никто не жил. Из мебели была ещё длинная и широкая скамья и прочно сбитый стол, на котором стоял огарок свечи. Антон взглянул на свою кровать.

Оказалось, что это тоже скамья. Поверх деревянной доски лежал матрац из грубой ткани, набитый, кажется, соломой. Подушек всяким случайным прохожим, по всей видимости, не полагалось.

Вообще же в домике царила удивительная чистота. Ни паутины по углам, ни пыли на полу. Да и солома в матраце была свежей, приятно пахнущей.

– Неплохо, – думал Антон вслух. – Если это сделано специально для того, чтобы случайный путник мог нормально заночевать, то… Мне всё больше нравится этот мир.

Позавтракать не получилось: начинающий путешественник не додумался захватить с собой из трактира какую-нибудь пищу.

– Ладно. Не беда. Зайду по дороге в МакДональдс, – решил он.

В «конюшне» его ожидал Чёрный. Антон задумчиво посмотрел на сбрую, сваленную вчера в одну кучу.

– Ну что, будем одеваться? – спросил он коня.

Чёрный покосился на хозяина – как показалось тому, скептически. Антон взял уздечку и после долгих мучений надел-таки её. Потом отошёл в сторону и оценил проделанную работу:

– Вроде бы похоже.

Конь нетерпеливо взмахнул хвостом.

– С остальным разберёмся на свежем воздухе, – пояснил Антон и открыл наружную дверь.

После полумрака дома нормальный дневной свет показался ослепительным. Путешественник даже прищурился.

Стояло прекрасное утро. Солнце ещё только поднималось над деревьями, и роса на траве не успела высохнуть. Крохотные капельки переливались сейчас всеми цветами радуги. Лес, окружавший домик, выглядел удивительно дружелюбным, не таящим в себе каких бы то ни было опасностей.

Антон привязал коня к ближайшему дереву, затем вынес сбрую, бросил её неподалёку и снова вернулся в «конюшню». Нужно было навести порядок.

Много времени это не отняло. Нашлась и лопата, и метла – они стояли на виду, словно напоминание для забывчивых. Антон за каких-то пять минут справился с уборкой, вынес навоз за дальний угол дома, поставил всё на место и подошёл к коню.

– Ну, рассказывай, как тут что надевается.

Чёрный с безразличным видом отвернулся: сам, мол, думай. Антон обиделся:

– Слушай, я мог тебя не распаковывать. Так и спал бы с седлом.

Конь фыркнул и топнул передней ногой.

– Ладно, – примирительно похлопал его по шее Антон. – В моём роду были казаки. Надеюсь, что я не глупее своих предков.

Он положил седло на спину Чёрному и начал возиться с подпругой, когда со стороны дороги послышался стук копыт.

Спустя минуту к дому подъехал всадник. Посмотрев на него, Антон удивился странному наряду. Голову всадника полностью закрывал лёгкий шлем из непонятного материала, оставляя лишь узкую щель для глаз. На ногах были широкие кожаные брюки и высокие сапоги, а верхнюю часть туловища закрывала кожаная же куртка, удивительно подогнанная но в то же время не дающая возможности определить сложение гостя. В дополнение ко всему на плечи была наброшена чёрная накидка, красиво развевающаяся при езде но, кажется, совершенно нефункциональная. Тем более в такую-то теплынь.

– Здорово! – поприветствовал Антона гость. Голос его был очень мелодичным, хотя и искажался немного шлемом.

– И тебе привет! – отозвался тот, не прекращая попыток застегнуть подпругу.

– Разрешишь мне утолить жажду из твоего колодца?

– А здесь есть колодец? – удивился Антон. Оглянувшись, он в самом деле увидел сруб. – Я и не заметил… Какой же он мой. Пей, любезный путник.

При этих словах всадник, уже спешившийся и направлявшийся к колодцу, неожиданно остановился и с любопытством взглянул на Антона. Но тот возился со сбруей и не заметил этого взгляда.

Подпруга никак не поддавалась, и Антон не выдержал:

– Да мать-перемать, что же это такое?!

В тот же момент по барабанным перепонкам ударил сильный треск. Антон непроизвольно пригнулся. А когда выпрямился, обнаружил, что прямо перед ним, там, где раньше был сплошной лес, теперь начинается прямая, как столб, просека и чёткой линией уходит к горизонту. Причем деревья не просто повалились, их словно вкатал в землю исполинский каток. Получилась очень ровная дорога.

Человек в шлеме едва смог скрыть своё изумление.

– Никогда не думал, что с помощью разрушающих заклинаний можно седлать коня, – сказал он.

Антон, сдерживаясь, чтобы не сказать ещё пару «заклинаний», пожал плечами. Потом посмотрел на подпругу. Она теперь в самом деле лежала, как положено.

Тем временем Чёрный Всадник – а это был, конечно, он – размышлял. Странная встреча.

Сам Чёрный Всадник редко общался с людьми. Все его видели лишь издалека – он появлялся, когда действительно серьёзная беда угрожала им. Появлялся, чтобы предупредить.

О нём уже давно ходят легенды. Веками складывали их люди, и не было на этой земле человека, который бы их не слышал.

Заметив собирающегося в дорогу путешественника, Чёрный Всадник собирался было проехать мимо. Но путешественник лишь скользнул по нему взглядом и продолжал заниматься своим делом. Не бросился с энтузиазмом навстречу, не стал выражать свою признательность таинственному вестнику, всегда приходящему вовремя.

Надо отметить, что самому Всаднику это пришлось по душе. Он уже изрядно устал от всего этого поклонения, и теперь даже был рад, что ему дадут нормально попить воды.

Потом путешественник сказал: «Любезный путник». Неужели он меня не узнал? – удивлялся Всадник.

А потом просто применил разрушающее заклинание – и непонятно, по каким мотивам.

Пожалуй, более странного человека встретить невозможно.

Чёрный Всадник был настолько заинтригован, что неожиданно для самого себя предложил:

– Давай помогу.

– Давай, – тут же согласился Антон. – А то я полдня промучаюсь.

Всадник подошёл к коню Антона и точными движениями начал приводить сбрую в надлежащий порядок. «Интересно, – думал он. – Человек путешествует верхом и при этом не умеет седлать лошадь. Это как понимать?»

– Давно практикуешь магию? – спросил между делом Всадник.

– Гм, – замялся Антон. – Вообще-то почти всю жизнь. Но только вчера я выяснил, что это магия.

– Разве такое возможно?

– Оказалось, да. А ты сам тоже маг?

Человек в шлеме немного помедлил, прежде чем ответить.

– Нет, я не маг.

Его голос прозвучал как-то непривычно глухо.

Потом он проверил качество своей работы и провёл рукой по боку коня:

– Всё, готово.

– Спасибо громадное! – поблагодарил Антон. – Можно ли узнать твоё имя, добрый человек?

«По-прежнему не узнаёт?»

– Люди зовут меня Чёрным Всадником.

Человек в шлеме следил за выражением лица собеседника, но оно не изменилось.

– Чёрный Всадник? – переспросил Антон. – Странное имя. Ты что же, всю жизнь на коне проводишь?

«Он даже не слышал обо мне?!» – поражался Всадник. Разговор увлекал его всё больше, и он ответил честно:

– Нет. Просто перед людьми я всегда появляюсь верхом.

– А почему?

– Так получается, – Всадник простодушно развёл руками. – Но не кажется ли тебе, хозяин, что теперь твоя очередь представиться?

«Хозяин» спохватился:

– Антон.

Всадник ждал продолжения, но его не последовало. Тогда он спросил:

– И ты говоришь, что это у меня странное имя? Я сроду не слыхивал такого имени, как у тебя! Ты, верно, не из наших земель?

– Угадал, – кивнул Антон.

– Но что означает твоё имя у вас?

Пришелец из другого мира пожал плечами:

– Ничего. Просто имя.

– Не может быть, – возразил Всадник. – Имя должно что-то означать. Какое-нибудь качество человека… – он задумался. – Впрочем, может я не прав… Я не задерживаю тебя?

– Нет. Всё равно я путешествую, мне спешить некуда.

Всадник заинтересовался:

– И куда направляешься?

– Туда, – кивнул Антон в сторону севера.

Человек в шлеме задумался – теперь надолго. Потом, взглянув поверх деревьев, удивляясь собственным словам, произнёс:

– Если ты путешествуешь, то не присоединишься ли ко мне? Я еду в столицу. Но это в противоположной стороне.

– Столица? Там я ещё не был. А далеко до неё?

– Три дня пути.

– Тогда я приму твоё предложение, – решил Антон. – Благодарю, Чёрный Всадник.

Сказав это, он усмехнулся:

– Вот ведь незадача! Я своего коня тоже Чёрным назвал.

Человек в шлеме не смутился:

– Надеюсь, не Всадником? Сдается мне, двоих Чёрных Всадников для этого мира было бы слишком много.

***

В это самое время где-то на юге старый маг и его ученик уже двигались к столице.

Странник редко спешил. Но сейчас что-то упорно подталкивало его вперёд – то ли любопытство, то ли предчувствие, – и он полностью отказался от своих обычных длительных остановок. Уроки Рыжику он давал прямо на ходу.

– Сила заклинания кроется не только в слове, – говорил Странник, когда они преодолевали небольшую полянку. – Скажем, если обычный человек – не маг – услышит Слово и затем попытается повторить заклинание, у него ничего не получится. Поэтому вызубрить магические формулы – далеко не всё. Нужно научиться управлять Силой. Именно на это у магов уходят десятилетия.

– Учитель, но ты иногда вообще ничего не говоришь. И всё получается.

Странник усмехнулся:

– Когда ты начинаешь чувствовать Силу, слова становятся лишними. В идеале маг не должен пользоваться заклинаниями. Словесные формулы – это костыль, на который мы опираемся из-за того, что недостаточно хорошо владеем Силой.

На лице Рыжика было написано удивление. Он всегда считал, что заклинания как раз и есть самое главное.

– Тогда что такое магия? – спросил он.

Маг вздохнул.

– Многие задавали этот вопрос. И никто ещё не сказал, что знает точный ответ. Практикующие маги сошлись в следующем мнении. Взаимодействие человека и мира проходит на нескольких уровнях. Некоторые из них очевидны, другие поддаются осознанию только с большим трудом. Сила появляется как раз в результате такого осознания. Становясь магом, человек просто начинает контролировать ещё несколько уровней взаимодействия.

– Но не все?

– Вероятно, нет, – пожал плечами Странник. – Никто не знает реальных возможностей человека.

– А мир тоже воздействует на мага?

– Хм. Ты задал сложный вопрос. Дело в том, что вся магия исходит из предпосылки, что человек является частью мира. Если он вообще не осознает этого, он не может влиять на мир…

Рыжик недоумённо моргнул.

– Как это?

– Я говорю об уровнях взаимодействия, – напомнил маг. – Если человек не осознает своих взаимодействий с миром, он не может их изменить. Мы бы с тобой не наблюдали на своём пути ни прекрасных белокаменных городов, ни деревень, ни возделанных полей – вообще никаких следов деятельности людей. Мир жил бы по своим законам, и подчинял бы этим законам человека.

– Значит, сознание – самое главное.

– Скажем так, один из необходимых компонентов. Но сознание не статично. Оно развивается. Оно учится смотреть на мир. И благодаря этому мы можем становиться магами. Мы открываем новые уровни восприятия. Понимаешь, эти уровни существовали всегда, но мы вот только увидели, что они существуют.

– Если так, то даже обычный человек может сделать что-то магическое?

– Только неосознанно. Если магия не открыта сознанию человека, то он не в состоянии управлять ветром, вызывать дождь, создавать какие-нибудь вещи – как бы он ни старался. Не потому, что он этого вообще не может, а потому, что это находится за пределами его сознания. Просто в его сознании нет особых рычагов для магии.

Рыжик кивнул:

– Ага! Кажется, я понимаю, почему ты так говорил о словесных формулах. Слова заклинаний как бы связывают сознание с ещё не осознанным. Это что-то вроде мостика, верно?

– Да, ты уловил то, что я хотел сказать, – одобрительно улыбнулся Странник. – С помощью этого мостика мы открываем неизвестное.

– Но тогда выходит, что мир влияет на мага не больше, чем на обычного человека? Если овладение магией – всего лишь осознание…

– А вот это и есть камень преткновения магов. Мир не должен бы увеличивать своё воздействие. Но, похоже, что в реальности это не так. Все без исключения маги признают особую концентрацию внимания вокруг себя.

– Чьего внимания?

– Ничьего. Безликого. Такого просто не может быть… если только мироздание не обладает целостным и структурированным разумом.

– И что это значит?

– Не знаю. Возможно, мироздание само в определённой мере контролирует своё равновесие и следит за отклонениями.

– Гм, – Рыжик нахмурился. – То есть, оно следит за нами?

Странник рассмеялся:

– Ну, если принять, что мы – отклонения… Нет, мой друг, над нами нет надзирателей. Вспомни, мы ведь сами являемся частью мироздания, а значит, и частью этого большого разума. Что же касается внимания вокруг магов… Это действительно трудно объяснить. Наверное, такое положение – во многом заслуга обычных людей, которые предпочитают не доверять тем, кто сильнее их.

Дорога выбежала из леса и направилась вниз по склону холма. Перед магом и его учеником открылся великолепный вид.

Склон был покрыт ковром сочной ярко-зелёной травы, на котором то тут, то там показывались жёлтые, оранжевые, фиолетовые, голубые и красные вкрапления цветов. Далеко внизу поблескивала в лучах утреннего солнца небольшая речушка, змеившаяся к горизонту и иногда исчезавшая в зарослях камыша и ивняка. Возле самой речки располагалась крошечная деревня – всего несколько белых ухоженных домиков, из-за расстояния казавшихся игрушечными. А дорога миновала деревню и убегала дальше по своим делам.

Пейзаж будоражил воображение. Казалось, здесь, над миром, сам ветер дышит свободой, а далёкие горизонты не так уж далеко. Протяни руку – и вон та маленькая солнечная берёзовая рощица ляжет тебе на ладонь. Восхитительное чувство.

Странник внимательно смотрел на деревню.

– Отлично, – сказал он наконец. – Здесь мы сможем купить лошадей.

– Здесь? – недоверчиво переспросил Рыжик, оценивая количество домов. – Да у них и коровы, верно, нет.

– А нам корова и не нужна, – улыбнулся маг.

– Но зачем лошади? Куда мы так торопимся?

Лицо Странника стало серьёзным.

– Не знаю, – ответил он. – Пока не знаю.

***

Дремлющий долго ходил взад-вперёд по комнате, но потом ему это занятие, очевидно, надоело. Тогда он схватил со стола колокольчик и ожесточённо потряс его, словно пытаясь вытрясти маленький медный язычок.

Слуга вошёл почти сразу же. И едва ли смог скрыть удивление при виде своего хозяина, переполненного жаждой деятельности и нетерпеливо меряющего шагами комнату.

– У господина что-то болит? – обеспокоено поинтересовался он.

Мудрец пропустил его вопрос мимо ушей, вместо ответа распорядившись:

– Подать карету к парадному! Да побыстрее же, чёрт возьми! Что ж ты такой неповоротливый!

Перепуганный слуга мгновенно скрылся за дверью.

Библиотекарь тоже был озадачен, но спрашивать ничего не стал. А то ещё чего доброго подкинет Дремлющий парочку перлов, и тогда точно прощай здравый рассудок. Уж лучше подождать да посмотреть, что из этого всего получится.

***

Свежестью пах воздух после вчерашнего дождя. Листочки, с которых Хозяин Неба заботливо смыл пыль, теперь радовали глаз удивительной чистотой цвета. Могучие деревья по обеим сторонам дороги широко раскинули поросшие мхом корни, занимая всё доступное пространство между собой, – словно стражи, упершие руки в бока и отказывающиеся пропустить случайного прохожего туда, куда ему ходить не надобно. Но стражи весёлые, с добродушными улыбками на лицах. Лес казался сказочным и добрым.

Чёрный Всадник ехал, размышляя о странностях. А странностей хватало. В том числе в его собственном поведении.

Во-первых, ну почему он не сказал этому Антону, безмятежно едущему теперь рядом, об опасности, надвигающейся с севера? Не сообщил напрямую, что туда идти не стоит, а вместо этого с помощью маленькой хитрости потащил за собой на юг? Зачем?

Во-вторых, – спросил себя Всадник, – что я теперь собираюсь делать? Действительно ехать в столицу? Бред… но, кажется, именно это я и совершу. Странно.

– Тебе не жарко в шлеме-то? – полюбопытствовал Антон, прервав размышления. – Снял бы. Или обет какой?

Его спутник попал в точку. Чёрный Всадник никогда не разъезжал днём, так что его облачение не было к этому приспособлено. А сейчас, под настойчивыми лучами восходящего солнца, Всадник уже обливался потом. С ужасом представляя, каково ему будет ближе к полудню.

– Нет, – ответил он медленно. – Не давал я никаких обетов. Но шлем… Так будет лучше.

– Как хочешь, – Антон пожал плечами. – Твоя воля. Но я на твоём месте меня не стеснялся бы. Здесь я человек посторонний, ничего и никого не знаю, так что и лицо твоё мне ничего не скажет. Может, снимешь всё-таки, а? Жарко ведь.

Искушение было велико, однако Всадник усилием воли взял себя в руки. Дело ведь даже не в нём самом. Да он никогда и не заботился о сохранении своей тайны. Просто так получалось.

Дело не в нём. Так что лучше потерпеть.

– Благодарю тебя за твою заботу, – произнёс он мягко. – Но у меня есть причины.

– Основательные? – прищурился спутник.

– Весьма, – в голосе Всадника прозвучала улыбка.

– Ну, если так… И всё-таки. Ты лицо прячешь, или это что-то другое? Прости уж моё любопытство…

Всадник вздохнул.

– Прячу лицо, – признался он.

– Спасибо, – неожиданно серьёзно сказал Антон.

Было в его короткой фразе что-то такое, что заставило Черного Всадника почувствовать симпатию к этому странному человеку.

И решиться наконец задать вопрос.

– Прости и ты мне любопытство, – начал Всадник. – Но, похоже, ты не знаком с нашими землями. Скажи, добрый путник, откуда твой путь привёл тебя к нам?

Поспешно он добавил:

– Если это тайна, то я не настаиваю, чтобы ты открывал её мне.

– Да какая тайна, – отмахнулся Антон. – Единственное, мне и самому не совсем всё понятно. Ну да ладно, попробую объяснить. Только вот что. Заранее скажи, напоминаю ли я умственно больного человека?

При этих словах Всадник придержал коня и внимательно посмотрел на своего спутника, который в свою очередь тоже натянул поводья, оглядываясь. Несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза. И какая-то догадка начала брезжить в глубинах разума Антона. Смутная, неясная догадка.

– Ты собираешься рассказать мне невероятную историю, – сказал спокойно Всадник, нарушая тишину, и догадка тут же пугливо растаяла. – Но не беспокойся. К невероятным историям я привык, и, возможно, твоя будет не самой диковинной. Ты хочешь, чтобы я тебе поверил… потому что ты будешь говорить правду, и для тебя это важно. Что ж, можешь рассчитывать на мою поддержку. Даже если твой рассказ будет очень неубедительным, я постараюсь поверить.

Он тронул с места, поравнялся с Антоном и некоторое время ждал, пока тот справится со своим конём. Затем спутники не спеша поехали бок о бок.

А пришелец из другого мира начал рассказывать.

***

Впрочем, мы уже знаем эту историю, так что не будем вслушиваться в детали изложения, сопровождаемого непременным стуком конских копыт. К тому же в других уголках Великих Земель происходят события, о которых мы пока не имеем столь ясного представления, и кажется, что более разумным было бы наведаться туда. Так расправим же крылья – подобно Королю Ночного Неба – и взмоем в небо! Посмотрим на чудесную страну с высоты птичьего полёта!

Воздух приятен и свеж. Мы дышим полной грудью и поднимаемся всё выше. Ещё выше! Ещё!

Хорошо. Теперь давайте поймаем восходящий поток, позволяющий нам парить, и глянем вниз.

Ух! Здорово!

***

Огромная река голубой лентой пересекала Великие Земли. Начинаясь в горах далеко на западе, она делала исполинский зигзаг и впадала в море на юге. Другая река, поменьше, задумчиво текла с севера, а её исток терялся среди дремучих лесов и топких болот. Эта тоже стремилась к морю, однако, встретившись со своей старшей сестрой где-то на полпути, безропотно отдавала ей свои воды. Мелких же речушек было неисчислимое множество. Вдобавок то тут, то там поблескивали невозмутимой гладью озёра и озерца, в которых лениво плескалась рыба.

На востоке Земель возвышались горы – менее высокие, чем их западные собратья. Однако, их пологие лесистые склоны только на первый взгляд казались легко преодолимыми. Легенд об этих горах и о тайнах, что хранят скрытые листвой ущелья, было сложено куда больше, чем о любой другой вещи в Великих Землях. И, говорят, некоторые из описываемых легендами событий действительно имели место.

Как то значительная часть приключений кузнеца Лужёная Глотка, повздорившего в незапамятные времена с одним из Хранителей и ушедшего из-за этого в горы, и его верной собаки. Они…

Но, кажется, мы отвлеклись.

Сами Земли были необычайно богаты разнообразной растительностью. К северу тянулись обширные леса, переполненные грибами и ягодами. На юго-востоке поблескивала в лучах солнца красноватыми песками небольшая пустыня, и здесь росли пустынные колючки и кактусы. С юго-западной стороны, примыкая вплотную к морю, частично закрытый выступающим вглубь Земель горным хребтом, ютился прекрасный оазис тропиков – с пальмами, хлебными деревьями, пышными тропическими цветами. В горах можно было встретить буки, сосны, сандаловые деревья и папоротники.

Не менее многолик был и животный мир.

Столица располагалась в северной части. Красивый белокаменный город с крытыми ярко-оранжевой черепицей крышами, с отбрасывающими солнечные зайчики куполами дворцов, с широкими мощёными улицами твёрдо стоял на высоком берегу Неторопливой, как раз в этом месте делающей решительный поворот к югу. За рекой местность была ровной, а на горизонте снова начинались холмы. И любой, выйдя на поросший травой уступ, обрывом выдающийся в реку рядом с городом, мог обозревать огромное пространство, которое простиралось в такую даль, где уже ничего нельзя было разглядеть.

На север.

Прекрасный пейзаж.

Два берега соединялись между собой основательным мостом. Построенный совсем недавно, он ещё хранил запах свежего дерева. Замысловатые каменные опоры уходили куда-то в неведомую глубину вод, и течение тщательно огибало их. Поговаривали, будто маги, привлечённые к строительству, заключили с жителями Неторопливой некий договор, по которому последние должны были следить за состоянием подводной части сооружения. Правда или нет, но мост стоял прочно.

Именно сюда, в столицу, и направлялись сейчас наши герои. Антон с Чёрным Всадником ехали с севера, Странник с Рыжиком – с юга, Отшельник спешил с юго-востока, от меловых скал. Ещё были Гордец и Вихрь с Росинкой. Эти шли пешком.

Но пути всех их пересекались здесь. В сердце могущества страны.

Горы на западе, горы на востоке, непроходимые болота на севере и тёплое, ласковое море на юге – таковы были границы Великих Земель. И редко кто из чужаков нарушал эти границы. Крестьяне выращивали свои урожаи, в городах процветали ремёсла и искусства. На территории Земель царил мир.

Наверное, слишком долго.

***

– Я уже чересчур стар для таких поездок, – бормотал Отшельник.

Он сидел под деревом, невидящим взглядом блуждая по опушке, на которой паслась его лошадь. Путешествие отняло у него все силы, и маг быстро растерял энергию. Мысль о предстоящей дороге вызывала ужас.

– Боги, как далеко! – губы еле шевелились, рождая ненужные слова.

Но он не мог отступить. Не мог вернуться. Он был Хранителем.

Пусть даже последним.

Тем более – последним.

***

Когда сообщили, что карета подана, Дремлющий так целеустремлённо рванулся к выходу, что едва не выломал из стены дверной косяк, случайно зацепив его плечом. С потолка посыпалась штукатурка, а оконные стёкла жалобно звякнули.

"Интересно, – думал библиотекарь, с объяснимой поспешностью семеня следом, – для чего мудрецам такие широкие плечи? Неужели бремя мудрости настолько тяжелое?"

Отворилась, тяжко скрипя, наружная дверь, и яркий дневной свет хлынул в прихожую.

Запряжённая четверкой вороных, обманчиво скромная карета стояла напротив входа. Кони нетерпеливо перебирали копытами, а возница умело удерживал их в таком состоянии – в готовности сей же миг сорваться с места и пуститься вскачь по идущей немного под гору улице.

Дремлющий прямо с порога шагнул в карету, и она тут же тронулась. Библиотекарь немного замешкался. Мысли неслись, как угорелые. Напроситься к великому мудрецу, чтобы подвёз? Боязно как-то.

С другой стороны, отчего он вдруг так спешит? И куда? Любопытно.

В конце концов, библиотекарь не выдержал и бросился за ещё не успевшим набрать скорость экипажем. Рискуя попасть под колесо, он несколько мгновений бежал рядом с дверцей, а затем сумел-таки её открыть и запрыгнул внутрь. Дремлющий рассеянно взглянул на него и продолжил созерцать противоположную стенку.

Не дождавшись никакой реакции на своё вторжение, библиотекарь решил, что мудрец его попросту не заметил, что у того было в обычае. Когда мысли Дремлющего витали в далёких и никому другому не ведомых мирах, он вполне мог съесть блюдо орехов – вместе с шелухой. Поглощение самого блюда, правда, за ним ещё ни разу не наблюдалось, хотя один из слуг утверждал, что однажды видел попытку. По его словам, дело было так. Мудрец дожевал орехи, затем взял широкую деревянную тарелку, на которой они лежали, и попытался целиком затолкнуть её в рот. После трёх неудачных попыток выражение его лица изменилось, взгляд сфокусировался на тарелке, и ещё долго Дремлющий внимательно рассматривал её со всех сторон. Потом задумчиво попробовал откусить кусок, плюнул и раздражённо отбросил плохо приготовленный продукт в угол. Ну и, конечно, продолжил размышления.

Карета катила по столичным улицам, но библиотекарь не сразу догадался, что едут они во дворец. А когда догадался, у него перехватило дух. В резиденцию самого короля! Да их туда и не пустят!

К немалому его удивлению при их приближении ворота приветливо распахнулись, и экипаж без всяких задержек въехал во двор. Кучер направил лошадей прямо к крыльцу.

Не дожидаясь полной остановки, Дремлющий выскочил из кареты и буквально взбежал по мраморным ступеням. Библиотекарь одновременно боялся следовать за ним, и боялся отстать. Так что он выбрал нечто среднее, сохраняя дистанцию между собой и мудрецом в десять шагов.

Они ворвались во дворец и зашагали по огромным, рождающим эхо залам. Стража пропускала их беспрекословно. Впрочем, на охранников Дремлющий обращал не больше внимания, чем на мебель.

По пути им попался дворцовый слуга. Мудрец тут же поймал его за шиворот:

– Где король?

– У себя в покоях, – пролепетал слуга, обескураженный таким обращением. – Его величество отдыхает.

– Тогда бегом в покои! Скажи ему, что Дремлющий ожидает в тронном зале. Да пусть пошевеливается!

Кажется, придворный решил поспорить. В его глазах появилось упрямство.

– Его величество отдыхает! – торжественно сказал он (если вообще можно сказать что-нибудь торжественно, когда тебя держат за шиворот).

– Отдыхает, говоришь? – зашипел мудрец с такой угрозой, что слуга содрогнулся и побледнел.

– Он… Он уединился с её величеством… – испуганно пояснил несчастный.

– Так прикажешь мне самому туда идти? – осведомился Дремлющий тем же тоном. – Хорошо!

И, отпустив уже затрещавший было воротник, он резко зашагал к боковой двери. Библиотекарь снова увязался за ним.

Предоставленный же самому себе слуга, очевидно, ярко и образно вообразил, как этот здоровенный детина, на котором пахать можно, раздражённо пинает двери, те с треском рушатся, и он вваливается в королевские покои.

Где король занят делами не менее важными, нежели управление державой.

Картина получалась жуткой и леденящей кровь.

И самое главное: слуга отчётливо понимал, что после всего этого король сделает с ним.

…Они уже почти дошли до двери, когда сзади раздался вопль:

– Стойте!

Слуга, обливаясь потом, бежал к ним.

– Подождите! Я позову его величество! Извольте только немного повременить.

Последнее он произнёс как-то жалобно.

Дремлющий остановился до того неожиданно, что библиотекарь едва не налетел на необъятную спину.

– Да? – переспросил он. – Ладно. Жду. В тронном зале. И чтоб недолго!

На всякий случай погрозив ещё пальцем.

Впрочем, слуга и так уже мчался со всех ног.

Стражники, давным-давно знавшие мудреца, тихонько посмеивались над незадачливым новичком из прислуги.

***

Трудно было смириться с мыслью, что никого из близких больше нет в живых. Однако вот оно, пепелище. Налетающий изредка ветерок ворошит чёрную золу, и тогда запах становится нестерпимым. Хочется забыть обо всём и плакать, рыдать, кричать…

Вихрь тупо смотрел на то, что было деревней. Их деревней.

Всё сгорело до неузнаваемости. Даже не скажешь, где раньше стояли дома, а где были улочки. Пепел лежал на земле равномерным слоем, навсегда похоронив под собой их семьи, родных, знакомых. Их прошлое. Их будущее.

Навсегда.

Тяжёлое слово. Вихрь чувствовал, как невыносимая его тяжесть сдавливает грудь.

Навсегда.

Рядом стояла Росинка. Слёзы непрерывно струились по её щекам, обильно орошая сожжённую почву. Ей было очень горько, но плакала она молча.