Текст книги "Живет, не унывая, арена цирковая. Озорные рассказы"

Волшебная сосулька

Режиссёры, как и обыкновенные люди, – все разные. Есть расхожая хохма-режесёр, чащесёр, простосёр…

Вспомнился один персонаж из моей творческой жизни, с которым свела когда-то судьба. Фамилия его… Впрочем, думаю, не стоит называть его фамилию. Зачем? Это ничего не решит, а человеку может быть неприятно. Он же всё делал от души, творил по степени своей одарённости и таланта, если таковые были, конечно.

Назначили его режиссёром в… Впрочем, тоже не важно, в какой цирк – главное, кому-то пришло в голову его назначить…

Взялся за дело молодой режиссёр рьяно. Нет, не из-за кипучей энергии молодости! Молодым по форме он не был – человек весьма среднего возраста, недавно снявший ту самую форму и пришедший в цирк из вооружённых сил по окончании срока службы. Молодым он был – по содержанию и пребыванию в этой профессии.

Как говаривал великий Суворов-смелость города берёт! В смелости нашему режиссёру отказать было трудно, как и объяснить, что всё, что он делает, вызывает, как бы это помягче выразиться, у зрителей и у артистов большие сомнения в его компетентности и способностях. Главное – верить самому! А наш персонаж верил себе и в себя безоговорочно…

Мы попали в этот цирк под Новый год, когда везде готовятся «ёлочные» детские спектакли. Первое, что сделал местный реж, не спрашивая на то разрешения, переименовал нашу готовую ёлку на своё усмотрение и немного её переделал. Как она стала теперь называться, мы увидели на громадной афише, что висела на фасаде цирка, чуть ли не во всю его длину. Там было написано: «Спешите видеть! Волшебная сосулька Деда Мороза».

Наши намёки на двусмысленность названия не имели никакого действия. Режиссёр стоял на своём, намекая, в свою очередь, нам, что мы законченные пошляки. Это мы-то!..

Он любил писать эпиграммы и стихи. Читал их самозабвенно сам и заставлял это делать других на всех торжествах и при любых попадавшихся под руку случаях. Об этих стихах слагались легенды в прозе и тех же стихах. Он внедрил свои вирши в нашу ёлку, и мы вынуждены были задавать с манежа детям рифмованные загадки имени этого поэта, который часто стоял где-нибудь в боковом проходе цирка и с улыбкой блаженного услаждал собственный слух. Вот некоторые из них.

– Кто кучерявый, как овца, от начала до конца и на ком растут иголки? Отвечайте, дети!.. – Понятное дело, малышня кричала: «Ёлка!» (Мы на послеёлочном капустнике имели другой ответ: грузин. Имелось в виду не содержание – национальность, а форма – повышенная лохматость).

– Если рыбка или птичка захворают с непривычки (о чём, интересно, речь? – Прим. авт.), если зайчик иль медведь, заболев, начнут реветь (Страшно представить себе такого зайчика. – Прим. авт.), кто тогда их исцелит? Добрый доктор… – У зрителей, естественно, напрашивался ответ: «Айболит!». (В нашем случае, на капустнике, ответ был – огуречный рассол. Ну, если с непривычки…).

– Где под землёю поезда идут туда, идут сюда? Где всё придумано хитро? Зовётся это всё… – Тут и думать нечего: «Метро!».

В одной из сцен Дед Мороз, выходя на манеж со Снегурочкой, интимно сообщал детям о пропаже:

– Проснулись мы это… со Снегурочкой, а моей Волшебной сосульки-то и нет!.. Снегурочка! Ты её не трогала?

– Я не брала… – Снегурочка целомудренно опускала глаза…

– Да-а… – чесал репу Дед Мороз. – Помнится, я вроде и не давал…

Обещалось: тому, кто найдёт похищенную сосульку Деда Мороза, дадут её лизнуть, и тогда в Новом Году исполнятся все заветные мечты. И так всю ёлку! Всё на грани и за гранью! Половину текста мы саботажно выбросили. Играть-то нам…

По окончании этого детского «эротического шоу» нам было что исполнять на пародийном спектакле-капустнике. Его смотрел и наш режиссёр. Он от души хохотал, хлопал в ладоши, да так ничего и не понял…

Блажен, кто верует… Вот такой он – цирк! Круглая многогрань…

Иллюзионисты

Третий звонок. Вот-вот начнётся второе отделение программы. В нём выступает Кио. На манеже иллюзионный пол, по которому кто-то неосторожно прошёлся, оставив следы. Кио устраивает всем нагоняй и посылает ассистента со шваброй. Тот шустро трёт, двигаясь спиной к артистическому выходу. В этот момент другие ассистенты, что под манежем, проверяют иллюзионный люк.

Мгновение… и на манеже остаётся только швабра. Был человек и нет его! На глазах изумлённой публики, которая уже сидела на местах и ожидала начала волшебного действия, человек исчез! Никто даже не успел сообразить, как? Хлоп и всё. Зал взревел, вот это да!..

Кио тут же скомандовал:

– Начали!..

…А этот случай произошёл с иллюзионистом Олегом Соколом.

В финале аттракциона он появлялся из «ниоткуда», ему подавали микрофон, и он произносил свой прощальный монолог: «Всё, что мы вам показали – это цирковая фантазия. А настоящие чудеса творит наш Великий Советский Народ!». Аплодисменты, музыка, конец представления!..

Сокол взял нового ассистента на самый ответственный пост – открывать подманежный иллюзионный люк на его появление и исчезновение. Делать это надо быстро и качественно. Порепетировали – порядок. Вечером в работу…

…Конец аттракциона. Сокола быстро и качественно выталкивают наверх из люка. Расступаются балерины – вот он, Олег Сокол, – во всей своей иллюзионной красе! В самый последний момент с его ноги в люк спадает лакированный туфель. Он стоит на манеже в позе цапли, пряча необутую ногу за ногу обутую, и читает свой финальный монолог: «Всё, что мы вам показали-это цирковая фантазия…». В этот момент открывается люк, появляется рука с лакированной туфлей: «Олег Анатольевич, это ваш!». Сокол, пропуская слова с матом, заканчивает: «А настоящие чудеса творит наш Великий Советский Народ!».

Спартак

Кио-личности легендарные, выдающиеся! Поэтому историй о них много. Вот одна из них.

В Москве в цирке на Цветном бульваре идут телевизионные съёмки очередного «Новогоднего аттракциона». В эстрадно-цирковой программе-одни звёзды! Ведёт представление Игорь Кио. Показывает какой-нибудь фокус – появляется, скажем, Алла Пугачёва или Валерий Леонтьев, поют свои песни. Снова Кио – вновь на манеже очередная звезда.

Следующий эпизод съёмок «Аттракциона» таков: Игорь делает магические пассы – из ящика появляется Спартак Мишулин со своим незабываемым комическим лицом непроходимого тупицы. Актёр он был потрясающий, удавалось ему это бесподобно.

По сценарию он должен поздороваться с Игорем и далее попросить, чтобы из «ниоткуда» появился очередной кто-то. Мишулин – человек в возрасте, видимо, помнит ещё Кио-отца, – здоровается:

– Здравствуй, Эмиль!

У Игоря глаза на лоб от неожиданности – эфир на всю страну! Человек он воспитанный, благородный, но чрезвычайно щепетильный в некоторых вопросах.

– Ну, здравствуй… Динамо!

Тут у Мишулина немая сцена, головой вертит туда-сюда, мол, не по сценарию! Решает восстановить статус-кво:

– Какой я тебе Динамо! Я – Спартак!

– А какой я тебе Эмиль! Я – Игорь!..

Зал хохочет, рукоплещет – хорошая шутка!

Их снимали крупным планом. Этот эпизод мы обязательно увидели бы на своих экранах – но уж слишком «напряжёнными» оказались их лица в кадре…

Три буквы

Иоланта Ольховикова – потомственная артистка, и какая! Этакая светская львица, красотка, по которой сходили с ума многие представители мужской половины отечественного цирка! До сей поры она привлекает взгляды мужчин и волнует их сердца.

Не секрет – так уж случилось – она была женою сначала Игоря Кио, потом его брата Эмиля. На вопрос, почему именно эти парни пленили её сердце, когда рядом было много других записных красавцев со званиями и не меньшей популярностью, она коротко ответила:

– Ещё при рождении меня послали на три буквы!.. Не подумайте плохого, эти три буквы – КИО…

Ю.К

Антракт. За кулисами толпятся те, кто уже отработал в первом отделении, здесь же – кому работать во втором.

На стене – огромное зеркало. Около него критически осматривает себя матёрый артист, аттракционщик, – король второго отделения. Человек уважаемый, с регалиями-званиями, из потомственных. Назовём его Ю.К. Он явно после вчерашнего, и крепко. В этом ему никогда не было равных. Вроде и не богатырского сложения, но перепить его не мог никто и никогда, ни при каких обстоятельствах. Он только суровел лицом и продолжал пировать, когда остальные уже отрубались. О нём, в этом смысле, ходили легенды. Жанр, в котором он работал, позволял такие вольности.

Сегодня он осматривал свой безукоризненный фрак, бабочку, лицо, лёгкий грим. Потрогал мешки под глазами – мм-да-а… Ладно, самому не кувыркаться на манеже, а остальное – мастерство актёра. И вправду, зрителю невдомёк – выглядел он всегда весьма неплохо! Как с иголочки – в любом состоянии. Искусственно улыбнулся – ничего, пойдёт, жить ещё можно…

Рядом галдят артисты среднего поколения. Рассказывают разные истории, что-то обсуждают, зелёная молодёжь внемлет. Один начал тему:

– Мне тут днями сон приснился, что опять в армию забирают! Я им – мол, отслужил уже, и давно! А мне – нет, надо ещё год! Я проснулся в холодном поту…

Другой:

– А я уже двадцать лет не курю. Приснилось, что задымил, да ещё как! Настроение даже во сне испортилось!..

Третий:

– А мне приснилось…

Тут отрывается от зеркала Ю. К. Подходит, все почтительно замолкают. Он, вздохнув, тоном мэтра с грустью говорит:

– Эх, молодёжь, молодёжь… Скоро вам будет сниться, что вы е… Кхе-кхе, кхм… – Он бросил взгляд в зеркало, оценил себя, понял-не солидно, и более-менее прилично закончил:

– Что вы трахаете!..

С тем и пошёл на манеж.

Заседание

Дрессировщик медведей Народный артист Рустам Касеев, ни много ни мало, секретарь парткома Союзгосцирка, ведёт заседание коммунистов программы в одном из гастрольных городов. Присутствуют четыре человека: сам Касеев, дрессировщик собак Николай К., Геннадий С, – воздушный гимнаст, и я – о ту пору секретарь комсомольской организации циркового конвейера. На повестке дня: проведение партийной конференции в главке – проблемы, задачи, их решение. Масштабы мировые, ну, в крайнем случае, всесоюзные!

Касеев хмурит брови, придавая серьёзность и без того серьёзному моменту:

– Мм-б-друзья! Мм-у-нас есть такие мм-б-люди, мм-на которых надо обратить самое мм-пристальное внимание… – Касеев слегка заикался, говорил неторопливо, обдумывая каждое слово. – Мм-Коля! Что мм-скажешь?..

Слово переходит к Николаю К.:

– A-а что я ма-ма-агу сказать – всё па-па-равильно!..

– Мм-Гена, ты!

– Я кэ-кэ как все! – воздушный гимнаст выразил свою солидарность с манежными сотоварищами по партии.

Касеев строго посмотрел на меня:

– Мм-ну, а ты, мм-комсомолец?..

Тут надо пояснить. Перечисленные товарищи, эти стойкие бойцы идеологического фронта, верные ленинцы, работали вместе в одном коллективе уже не первый день. У них, как говорится, глаз и ухо друг на друга замылились. Я человек новый, свежий, сижу, с трудом сдерживаю смех…

Вы, наверное, обращали внимание, что если кто-то один в компании зевнёт, остальные тут же, как по команде, рефлекторно начинают открывать рты. Всё это где-то на уровне коллективного сознания или под ним.

– Ну, ну, ну, ну… – неожиданно для самого себя начал было я.

Все недоумённо переглянулись. Касеев:

– Мм-ты нас что, подъё…ть сюда мм-пришёл?

…Хохотали, еле успокоились! Касеев подвёл черту:

– Мм-да-а!.. Ничего себе мм-компания собралась! Хорошо, что мы ещё мм-не картавим, как наш Ильич…

Кашкин

Есть такой клоун Валерий Кашкин. Замечательный артист и такой же человек. Абсолютно беззлобный. Улыбчивый, контактный. С юмором. Слегка заикается.

Однажды стоим около гостиницы, треплемся. В отдалении-наш Валера с барышней. Явно завязывает отношения.

Кашкин выше среднего роста. Не красавец. Скорее, ближе к Бельмондо, нежели к Алену Делону. Но, как говорится, с изюминкой!..

Девица выше Валеры на полголовы. С распущенными чёрными волосами, пышногрудая, стройная, как лань. Издалека видно – каталожная красавица! Кашкин что-то ей заливает, та хохочет, то и дело волосы назад откидывает. Потом наклоняется, целует его и на прощание машет рукой. Валера, довольный, подходит к нам.

– Ну, что, уговорил?

– Хм… – его прищуренный хитрый глаз победоносно блестит.

– Придёт?

– Ко-онечно!

– Да ладно!

– A-а кто за-а-ике откажет!

Диаманди

Саша Диаманди – легендарный клоун Советских времён. Одарён как бог! Всегда находчивый, сообразительный. Сам из Киева, с Подола. Сейчас живёт в Австралии в Сиднее. Тоже вовремя сообразил…

В Москве в парке Горького в восьмидесятых стоял цирк-шапито. Там работали тогда лучшие из лучших-Москва есть Москва. В программе клоуны Диаманди – Ермаченков. Они в фаворе!

Сидим с Сашей, играем в нарды. Если кто-то подходит и начинает висеть над душой, Саша тут же:

– Уберите ноги с бильярда-игра-таки идёт на интерэс!..

Играем, действительно, не за так. Азартно, с весёлым нервом.

Саша явно выигрывает эту партию, да не просто так – с «марсом»! Значит, оплата вдвойне. Диаманди:

– Шансов никаких, сэр! Не тяните кота за вымя – сдавайтесь!

Я ему гордо:

– Русские не сдаются!

В следующем заходе точно такая же ситуация, только теперь уже с Сашей.

– Ну, что, месье, вам явный «марсевич»! Может, не будем тянуть вола за бейцы! Сдавайтесь!

– Марсевич, Марсевич… – Саша задумчиво пощипли-вает подбородок, напоследок оценивая безнадёжную ситуацию, у него ещё есть пара ходов.

– Марсе-евич!.. А шо… Таки наша фамилия! Но запомните, юноша! Еврейские тоже-не сдаются!..

Кремена

Был такой удивительный клоун – Владимир Кремена. Да, да! Тот самый, что снимался вместе с Галиной Польских в фильме «Рассмешите клоуна».

Комик, действительно, хороший. Настоящий! Его любили. После выхода на экран этого фильма популярность его возросла до небес. Люди узнавали на улицах, просили автографы. А как не узнать – такое необычное лицо – и гримироваться не надо! Что называется – только припудриться. Нос крупный – настоящий клоунский. Постоянно удивлённое выражение глаз, голова вытянутая, голос хрипловатый. Походка специфическая – ощущение, что он постоянно навеселе. Абсолютный некрасавец, каких поискать, но – харизма! Магнит! И в жизни, и на манеже-успех.

Где жизнь, где манеж – поди у цирковых разберись…

Приехал он как-то в Воронеж. На афишах его физиономия с пояснением, мол, исполнитель главной роли в фильме таком-то… Народ валом. Фильм только прошёл, нашумел. На представлении объявляют – шквал аплодисментов! Так изо дня в день. Подошло окончание, «зелёное представление» – шутки, розыгрыши!..

Инспектор манежа – парень с юмором – объявил:

– Встречайте! Артист цирка и кина – Владимир Кре-мена!..

«Луч»

Тогда же в Воронеже недалеко от цирка стояла гостиница «Луч». В своё время это было злачное место. Если зайти с тыла, стукнуть определённым образом в окошко, в любое время суток оно откроется и можно приобрести вожделенное: от рюмашки до пол-литра. Об этом знал весь город. С удовольствием пользовались…

Кремене нужно было заполнить на манеже какую-то крохотную паузу на установку реквизита следующего номера. Он придумал репризу. Шёл, напевая, через манеж. Инспектор спрашивал:

– Володя! Ты куда направляешься?

– В «Луч»!.. – в зале хохот! Тема знакомая – актуальная.

– Зачем?

– Облучусь и вернусь!..

Ни одна из реприз Кремены в Воронеже не имела такого шумного успеха, как эта…

Гаишник

Провинциальный город в нескольких часах езды от Москвы. В столицу по делам едет тогда ещё молодой, но уже известный, талантливый режиссёр. Выехал на трассу. Погода великолепная, дорога прямая, машина отличная. В салоне цирковая компания, веселье, смех. На спидометре… В общем, много больше, чем разрешено знаками. Вот тебе гаишник! Прыг из кустов, машет жезлом.

Наш водитель притормозил, сдал задом, вышел из машины. На нём, с иглы, модный зарубежный костюм-тройка, галстук. Щёки румяные, кучерявые волосы треплет ветер, в глазах чёртики прыгают акробатическим ансамблем. Он неторопливо открывает портмоне, достаёт купюру приличного достоинства, зажимает её в зубах, становится на четвереньки и ползёт к человеку с полосатой палкой. Компания в салоне прилипает носами к стёклам…

Автоинспектор с открытым ртом смотрит на ползущего. Тот приблизился, поднял согнутые в кистях руки, как это делают дрессированные собачки. Преданно смотрит на гаишника, ну только хвостом не виляет.

Инспектор в пополаме от смеха:

– Ты откуда такой?

– Ижь чирка!.. – не разжимая зубов, представился наш водитель.

Гаишник вытащил зажатую во рту купюру и переспросил:

– Откуда?

Наш поднялся, отряхнул колени и уже внятно произнёс:

– Откуда, откуда! Ясное дело – из цирка!

Автоинспектор, смеясь – будет что рассказать сегодня, – вернул деньги со словами:

– Езжай с богом, чиркач! Не нарушай!

Дяденька

Останавливает гаишник наших на трассе. Зазевались, превысили чуток…

Небрежно руку под козырёк:

– Инспектор дрпрмрбр такой-то! Нарушаем?

– Здравия желаем! Вас приветствует Московский цирк!

Автоинспектор с тоской в голосе:

– Понятно… Сейчас затянем песню: «Дяденька! Отпустите! Мы бедные артисты!..».

Наши с вызовом и гордым блеском в глазах:

– Ну почему же! Дяденька! Мы о-очень богатые артисты!..

И жалобно-жалобно:

– Отпустите!..

Инспектор раскололся, дал отмашку жезлом:

– Езжайте, богачи! А то мы не знаем…

Галоши

Что такое работа в передвижке, вы догадываетесь, это вам не стационарный цирк с надёжной крышей над головой. Шапито оно и есть шапито, точнее он, если грамотно, потому что это «колпак» в переводе с французского. Ну, сейчас у некоторых и кофе – оно. Ладно, не об этом…

Представьте себе: хреновое лето, дожди, цирк-шапито, стоящий в низине. Чавкающий под ногами ковёр манежа, набухший от влаги. Кирпичи, по которым, как по дорожке, выходят из-за кулис на манеж артисты, потому что кругом стоячие лужи. Вот так мы работаем вторую неделю. Зрителей, как ни странно, битком. Приезд цирка в этот городок – событие!..

Я во всём ослепительно белом. Молод, хорош собой!.. Эхе-хе… – давненько это было…

Так вот. Перед тем, как выйти на манеж, я, естественно, разминался как следует. За кулисами тоже не сухо. На мне белые туфли с набойками для степа. Набойки – двойные металлические пластины с так называемым хетом. Если они от воды залипают, то звука никакого – бухание с громыханием, а не этакое серебристое цоканье. Берегу набойки пуще глаза! Степ-начало моего номера. Ну, а как начнёшь… Поэтому на туфлях лакированные галоши цвета воронова крыла. Чтобы мои белые брюки случайно не запачкались, я их на всякий случаи подворачивал почти до колен. Вот в таком виде и разминался…

Кто-то меня отвлёк, заболтался, слышу – объявление моего номера! Я галопом к кулисам. Музыка! А там всё чётко по фразам с паузами для степа. Я по кирпичикам, балансируя, чтобы не наступить в воду, на манеж. Прыг на свой пластиковый круг-пьедестал и погнал!.. Ножками шурую, плечиками, ручками туда-сюда, улыбка во все сто сорок зубов – кураж! Слышу… что ничего не слышу: бухание какое-то. Я долблю по оргстеклу ногами ещё усерднее – тот же результат. В мозгу: «Блин! Всё-таки где-то залез в воду. Залипли!..».

У зрителей на лицах недоумение, кривые улыбки. Ну, первую часть, понятно, облажал…

Дальше хватаю свои обручи и давай реабилитироваться в жонглировании. Трюки леплю. Инспектор манежа кашляет в микрофон. Бросил на него взгляд мельком, тот подбородком и глазами делает какие-то знаки. Когда мне его разглядывать – жонглирую!..

Аплодисменты какие-то странные, со смешками. Ничего не пойму! Я жару ещё больше! А у меня в середине номера есть трюк, где я откатываю один обруч от себя, он на закруте возвращается ко мне, и я сажусь на него, как на стул. Ну, я это, ножкой батманю, перемахиваю ею через обруч, присаживаюсь. Делаю комплимент. Тут я, наконец, зрителей могу спокойно рассмотреть. Вижу-ржут откровенно! Когда ножулькой-то я махал, краем глаза успел заметить – что-то чёрненькое мелькнуло. Похолодел, хоть и потел перед этим. Смотрю на ноги – так и есть. Я в галошах на степовых туфлях, да ещё с подвёрнутыми штанами до колен. Видон ещё тот! Так-то ни хрена не было слышно! Степ в галошах! Никто в мире такого не исполнял – я первый… Что делать? Я спокойно – ну, это ж так задумано! – демонстративно неторопливо отворачиваю брючины, снимаю галоши и, как ни в чём не бывало, продолжаю работать дальше. Униформа в секунду убирает с манежа всё лишнее…

Дохожу до финала, делаю прощальный комплимент. Выходит инспектор, ставит передо мной мои галоши и подаёт раскрытый зонтик. Актуальность темы понятна – в зале все с зонтиками и в сапогах. Аплодисменты, смех!..

Мой позор в этот день был смыт находчивостью инспектора манежа и идущим снаружи летним дождём…