Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 ~ март 1908"

И социалистические и демократические задачи рабочего движения в России определились несравненно резче, выступили на первый план настоятельнее под влиянием революционных событий. Борьба с буржуазией поднимается на высшую ступень. Капиталисты сплачиваются в всероссийские союзы, теснее соединяются с правительством, чаще пускают в ход самые крайние средства экономической борьбы вплоть до массовых локаутов, чтобы «обуздать» пролетариат. Но преследования страшны только отживающим классам, а пролетариат увеличивается в числе и сплоченности тем быстрее, чем быстрее успехи господ капиталистов. За непобедимость пролетариата ручается экономическое развитие и России и всего мира. Буржуазия впервые начала в нашей революции складываться в класс, в единую и сознательную политическую силу. Тем успешнее пойдет и организация рабочих по всей России в единый класс. Тем глубже будет пропасть между миром капитала и миром труда, тем яснее будет социалистическое сознание рабочих. Социалистическая агитация среди пролетариата станет определеннее, обогатившись опытами революции. Политическая организация буржуазии – лучший толчок к окончательной формировке социалистической рабочей партии.

Задачи этой партии в борьбе за демократию могут вызывать споры отныне только среди «сочувствующих» интеллигентов, готовящихся уйти к либералам. Для массы рабочих эти задачи стали осязательно ясны в огне революции. Что основой и единственной основой буржуазной демократии, как исторической силы в России, является крестьянская масса, это пролетариат знает по опыту. Роль вождя этой массы в борьбе против крепостников-помещиков и царского самодержавия уже выполнена пролетариатом в общенациональном масштабе, и никакие силы не совлекут теперь рабочей партии с верного пути. Роль либеральной партии кадетов, под флагом демократизма направлявших крестьянство под крылышко октябризма, сыграна, и социал-демократия вопреки одиночкам-нытикам будет продолжать свое дело выяснения массам этого банкротства либералов, выяснения того, что буржуазная демократия не может выполнить своего дела, не очистившись окончательно от союза с лакеями октябризма.

Никто не сможет сказать теперь, как сложатся дальнейшие судьбы буржуазной демократии в России. Возможно, что банкротство кадетов поведет к образованию крестьянской демократической партии, действительной массовой партии, а не той организации террористов, которою остались социалисты-революционеры. Возможно также, что объективные трудности политического сплочения мелкой буржуазии не дадут образоваться такой партии и оставят надолго крестьянскую демократию в современном состоянии рыхлой, неоформленной, киселеобразной трудовической массы. И в том и в другом случае наша линия одна: ковать демократические силы неумолимой критикой всяких колебаний, непримиримой борьбой против присоединения демократии к доказавшему свою контрреволюционность либерализму.

Чем дальше заходит реакция, тем больше неистовствует черносотенный помещик, чем больше подчиняет он себе самодержавие – тем медленнее будет идти экономическое развитие России и освобождение ее от остатков крепостничества. А это значит: тем сильнее и шире будет развиваться сознательный и боевой демократизм в массах городской и сельской мелкой буржуазии. Тем сильнее будет массовое сопротивление голодовкам, насилиям и надругательству, на которые осуждают крестьянство октябристы. Социал-демократия позаботится о том, чтобы ко времени неизбежного подъема демократической борьбы шайка либеральных карьеристов, называемая партией кадетов, не могла еще раз разделить ряды демократии и посеять смуту в ее рядах. Либо с народом, либо против народа, – эту альтернативу давно уже ставила социал-демократия всяким претендентам на роль «демократических» вождей в революции. До сих пор не все с.-д. умели последовательно выдержать эту линию; некоторые поддавались и сами посулам либералов, некоторые закрывали глаза на шашни этих либералов с контрреволюцией. Теперь мы просвещены уже опытом обеих первых Дум.

Революция научила пролетариат массовой борьбе. Революция доказала, что он может вести за собой крестьянские массы в борьбе за демократию. Революция сплотила теснее чисто пролетарскую партию, отбрасывая от нее мелкобуржуазные элементы. Контрреволюция отучила мелкобуржуазную демократию от попыток искать себе вождей и союзников в либерализме, который пуще огня боится массовой борьбы. Опираясь на эти уроки событий, мы смело можем сказать по адресу правительства черносотенных помещиков: продолжайте в том же духе, гг. Столыпины! Мы будем собирать плоды того, что вы сеете!

«Пролетарий» № 17, 20 октября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Как пишут историю «социалисты-революционеры»

В номере пятом центрального органа социалистов-революционеров, «Знамени Труда»{58}58
  «Знамя Труда» – центральный орган партии эсеров; газета выходила с июля 1907 по апрель 1914 года в Париже.


[Закрыть], находим передовицу о Штутгартском съезде, написанную с обычным для с.-р. потоком фраз и неумеренного хвастовства. Перепечатывается телеграмма, в которой ЦК партии с.-р. сообщал Европе, что «революционная борьба повелевает ему остаться на посту». Заявляется полное удовлетворение того же ЦК по поводу «обычной энергии» представителя социалистов-революционеров в Бюро. «Социалистический интернационал своей резолюцией одобрил точку зрения на профессиональное движение, которую мы всегда проводили», – уверяет «Знамя Труда». В вопросе о законодательном введении минимума заработной платы конгресс, вопреки догматику Каутскому, «оказался на нашей стороне». За три года «мы, русские социалисты», «выросли в большую массовую партию. И это признал открыто и почтительно (!!!) Интернационал».

Одним словом, – тридцать тысяч курьеров были посланы из Европы для выражения почтительности социалистам-революционерам.

А злокачественные с.-д. вели в русской секции «маленькие интрижки», именно: боролись против равенства голосов для с.-д. и с.-р., требуемого социалистами-революционерами. Социал-демократы требовали 11 голосов себе, 6 социалистам-революционерам и 3 для профессиональных союзов. Бюро постановило: 10 для с.-д., 7 для с.-р. и 3 для профессиональных союзов. «Адлер и Бебель, голосовавшие против нашего требования, заявили при этом, что отнюдь не желают умалять значения ПСР, которую они признают важным фактором русского социализма и революции. Но они хотят быть справедливыми и констатировать приблизительное соотношение сил» («Знамя Труда»).

Неосторожны, ох, как неосторожны наши Хлестаковы! Ни о значении с.-р., ни о «важном факторе» в Бюро не было и не могло быть речи. Раз партия допущена на конгресс и в Бюро, оценки ее значения и ее важности Бюро и члены его не станут и касаться. Бюро может оценивать только силу партий для распределения числа голосов. Бебель и Адлер согласились с доводами нашего, с.-д., представителя в Бюро относительно того, что с.-д. и с.-р. не равны по силе. Согласившись с этими доводами, они, разумеется, отметили, что не принципы, не направления судят, не спор между с.-д. и с.-р. программой решают, а исключительно взвешивают силу для распределения голосов. Из такой само собою разумеющейся оговорки сделать признание социалистов-революционеров «важным фактором» значит поступать по-хлестаковски.

И тем более неосторожно это со стороны с.-р., что, передавая по памяти и передавая неверно смысл оговорки Бебеля и Адлера, они обходят молчанием доводы по существу дела. Об оговорках Бебеля рассказали с прикрасами, а о том, как мы по существу спорили, умолчали. Отчего бы это?

По существу наши представители спорили в Бюро следующим образом. Социал-демократ ссылался на число депутатов во второй Думе, как на самый точный критерий силы партий, оговариваясь, что для крестьян избирательный закон благоприятнее, чем для рабочих. С.-р. возражал, что кроме фракции с.-р. в Думе были почти что эсеры – и трудовики и народные социалисты. Частичку их надо, дескать, прибавить к эсерам! У энесов есть притом – буквальные слова социалиста-революционера – «писатели первоклассные» («écrivains de premier ordre», сказал Рубанович).

Представитель с.-д. ответил на это: да, у н.-с. есть «первоклассные писатели» – как есть они у французских радикалов-социалистов и радикалов{59}59
  Французские радикалы и радикал-социалисты – буржуазная партия Франции; организационно оформилась в 1901 году, фактически существует с 80-х годов XIX века. До первой мировой войны (1914–1918) в основном представляла интересы мелкой и средней буржуазии; в период между первой и второй мировыми войнами в партии усилилось влияние крупной буржуазии. Лидеры партии неоднократно возглавляли французское правительство


[Закрыть], вроде хотя бы Клемансо (тоже «первоклассный писатель»!). Но прилично ли это для самостоятельной партии ссылаться в доказательство своей силы на чужую партию? Прилично ли это, когда сами «первоклассные писатели» из энесов и не думают просить о допущении их на съезд?

Прилично ли, добавим мы от себя, в России изображать из себя ультрареволюционеров, а в Европе тащить для подмоги за волосы энесов?

«Пролетарий» № 17, 20 октября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Конференция С.-Петербургской организации РСДРП{60}60
  Конференция с. – петербургской организации РСДРП состоялась 27 октября (9 ноября) 1907 года в Териоках. На ней присутствовало 57 делегатов с решающим голосом и 11 с совещательным. В порядке дня конференции стояли следующие вопросы: 1) Отчет ПК РСДРП о предвыборной кампании в III Думу; 2) Доклад о деятельности ЦК РСДРП; 3) Общерусская конференция; 4) Суд над с.-д. фракцией II Думы; 5) Безработица; 6) Перевыборы общегородской конференции и другие организационные вопросы.
  В докладе ПК отмечалось, что полиция чинила грубые насилия над рабочими избирателями во время выборов в III Думу, лишила с.-д. всякой возможности вести предвыборную агитацию и т. п. В докладе указывалось также на существование в Петербурге совершенно самостоятельной, скрываемой от партии, организации меньшевиков.
  В докладе о деятельности ЦК отмечалась его недостаточная работоспособность ввиду того, что он не имеет устойчивого большинства. По многим важнейшим вопросам (издание ЦО, утверждение резолюции о профсоюзах, обсуждение первых шагов думской фракции и т. д.) ЦК не смог принять никакого решения ввиду дезорганизующей роли меньшевиков. По этому вопросу повестки дня конференция высказала пожелание, чтобы на предстоящей общероссийской конференции представители петербургской организации сделали все возможное, чтобы «вывести ЦК из нынешнего тупика и поднять его деятельность на должную высоту» («Пролетарий» № 20, 19 ноября 1907 года).
  Ленин выступал на конференции с докладами о подготовке к общероссийской конференции: о тактике социал-демократической фракции в III Государственной думе и об участии социал-демократов в буржуазной печати. По вопросу о тактике с.-д. фракции в Думе конференция большинством в 37 голосов против 12 высказалась за предложенную Лениным резолюцию. Против резолюции голосовали меньшевики, предлагавшие поддерживать в III Думе «левых» октябристов и голосовать при выборах думского президиума за «левого» октябриста. Конференция приняла предложение большевиков о недопустимости участия с.-д. в буржуазной печати. При обсуждении вопроса о суде над с.-д. фракцией II Думы В. И. Ленин информировал конференцию о том, что он сообщил о предстоящем суде над фракцией Международному социалистическому бюро, которое через Союз международных парламентских представителей внесет запросы в парламенты Англии, Германии и Бельгии, чтобы привлечь внимание международного рабочего класса к этому вопросу. Конференция приняла решение провести однодневную забастовку рабочих и работниц Петербурга и губернии в день начала суда над с.-д. фракцией II Думы.
  Конференция избрала двух делегатов-большевиков на общероссийскую конференцию РСДРП.


[Закрыть]. 27 октября (9 ноября) 1907 г.

Докладчик прежде всего охарактеризовал состав III Думы. Правительство простым эмпирическим путем так скроило избирательный закон 3 июня, что в Думе оказалось два возможных большинства: октябристско-черносотенное и октябристско-кадетское. И то и другое – безусловно контрреволюционны. Правительство в своей реакционной политике будет опираться то на одно из них, то на другое. При этом свои самодержавно-крепостнические действия правительство будет прикрывать фразами о бумажных «реформах». При этом кадеты, на деле проводя предательскую политику контрреволюции, будут на словах выставлять себя партией истинно демократической оппозиции.

Сделка кадетов с октябристами в Думе неминуема, и первые шаги к ней, – как доказывает докладчик рядом цитат из партийных газет кадетов и октябристов, рядом фактов из жизни этих партий и сообщениями с последнего съезда кадетской партии, – уже сделаны. Кадетская политика сделки со старым режимом в III Думе обрисуется еще более ярко, чем до сих пор, и насчет истинного ее характера ни для кого не останется сомнений.

Но ни первое ни второе думское большинство объективно не в состоянии удовлетворить насущные экономические и политические требования сколько-нибудь широких масс пролетариата, крестьянства и городской демократии. Выразителем нужд этих слоев народа будет, как и до сих пор, прежде всего социал-демократия. Состав и деятельность III Думы обещают дать социал-демократии обильный и прекрасный агитационный материал, который должен быть использован против черносотенного правительства, явных крепостников-помещиков, октябристов и против кадетов. Задачей с.-д. по-прежнему остается популяризация в самых широких массах народа идеи всенародного учредительного собрания на основе всеобщего и т. д. избирательного права. О поддержке «левых» октябристов или кадетов в Думе поэтому не может быть и речи. С.-д., как ни малочисленны они в III Думе, должны вести самостоятельную социалистическую и последовательно демократическую линию, пользуясь думской трибуной, правом запросов и т. д. Некоторые соглашения допустимы только с группой левых депутатов (особенно ввиду необходимости 30 подписей для внесения запроса), но только такие соглашения, которые не идут вразрез с программой и тактикой с.-д. Для этой цели необходима организация информационного бюро, никого не связывающего, а лишь дающего возможность с.-д. влиять на левых депутатов.

Из с.-д. рядов – заметил далее докладчик – раздаются, уже голоса о поддержке «левых» октябристов (напр., при выборах президиума), об организации информационного бюро с кадетами и о так называемом «бережении» нашей думской фракции. Разговоры о поддержке октябристов, идущие со стороны меньшевиков, как нельзя нагляднее свидетельствуют о полном провале меньшевистской тактики. Была Дума кадетская, и меньшевики вопили о поддержке кадетов. Стоило Столыпину изменить избирательный закон в благоприятную для октябристов сторону, и меньшевики готовы поддерживать октябристов. Куда же меньшевики в конце концов пойдут по этому пути?

Информационное бюро с кадетами докладчик считает недопустимым, ибо это значило бы информировать своих явных врагов.

По поводу «бережения» фракции докладчик сказал: беречь фракцию действительно следует. Но для чего? Только для того, чтобы она в Думе высоко держала знамя с.-д., только для того, чтобы она в Думе вела непримиримую борьбу против контрреволюционеров всех видов и оттенков, начиная с союзников и кончая кадетами. Но ни в коем случае не для того, чтоб она поддерживала «левых» октябристов и кадетов. Если бы ее существование было обусловлено необходимостью поддерживать эти группы, т. е. поддерживать сделку со столыпинским самодержавием, тогда ей лучше с честью вовсе прекратить свое существование, выяснивши всему народу, за что она была изгнана из Думы, если это изгнание последует.

В заключительном слове Ленин остановился, главным образом, на основной ошибке меньшевизма – идее «общенациональной оппозиции». Российская буржуазия в собственном смысле слова никогда не была революционна, и это по вполне понятной причине: в силу того положения рабочего класса в России, которое он занимает, и в силу его роли в революции. Разобравши все остальные доводы меньшевиков, он предложил резолюцию, напечатанную в № 19 «Пролетария».

«Пролетарий» № 20, 19 ноября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Признавая обязательным для с.-д. фракции в III Думе руководиться резолюцией Лондонского съезда о Государственной думе, а также резолюцией о непролетарских партиях, конференция С.-Петербургской организации РСДРП в развитие этих резолюций считает необходимым высказать нижеследующее:

1. В III Думе уже определилось два большинства: черносотенно-октябристское и октябристско-кадетское. Первое контрреволюционное и отстаивает особенно усиление репрессий и охрану помещичьих привилегий, доходя до стремлений к полному восстановлению самодержавия. Второе большинство тоже безусловно контрреволюционно, но склонно прикрыть борьбу с революцией некоторыми призрачными бюрократическими «реформами».

2. Такое положение в Думе чрезвычайно благоприятствует двойной политической игре и со стороны правительства и со стороны кадетов. Правительство хочет, усиливая репрессии и продолжая военной силой «завоевывать» Россию, изображать из себя сторонника конституционных реформ. Кадеты хотят, голосуя на деле с контрреволюционными октябристами, изображать из себя не только оппозицию, но и представителей демократий. На с.-д. ложится при этих условиях с особенной силой задача беспощадного разоблачения этой игры, разоблачения перед народом как насилий со стороны черносотенных помещиков и правительства, так и контрреволюционной природы кадетов. Прямая или косвенная поддержка кадетов (в форме ли голосования за правых кадетов или «левых» октябристов в президиум, в форме ли информационного бюро с участием кадетов, координации своих действий с их политикой и т. п.) со стороны с.-д. была бы теперь прямым ущербом делу классового воспитания рабочих масс и делу революции.

3. Отстаивая без всяких урезок свои социалистические цели и критикуя с этой точки зрения все, даже самые демократические и «трудовые» буржуазные партии, с.-д. в своей агитации должны выдвигать на первый план выяснение широким народным массам полного несоответствия III Думы интересам и требованиям народа и в связи с этим [должна вестись] широкая и энергичная пропаганда идеи учредительного собрания, основанного на всеобщем, прямом, равном и тайном голосовании.

4. К числу основных задач социал-демократии в III Думе принадлежит разоблачение классовой подоплеки правительственных и либеральных предложений при особенном внимании к вопросам, касающимся экономических интересов широких народных масс (рабочий и аграрный вопросы, бюджет и т. д.), – тем более, что состав III Думы обещает исключительно обильный материал для агитационной деятельности с.-д.

5. В частности, социал-демократии в Думе необходимо использовать право запросов, для чего необходимы совместные действия с другими группами левее кадетов без каких бы то ни было отступлений от программы и тактики с.-д. и без заключения какого бы то ни было блока.

Чтобы не повторять ошибки, сделанной с.-д. во II Думе, с.-д. фракция должна немедленно предложить левым и только левым (т. е. способным к борьбе против кадетов) депутатам Думы образовать информационное бюро, ничем не связывающее его участников, но дающее рабочим депутатам возможность систематически влиять на демократию в духе с.-д. политики.

«Пролетарий» № 19, 5 ноября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Второй доклад т. Ленина касался вопроса об участии с.-д. в буржуазной печати. Докладчик изложил точку зрения двух крыльев международной социал-демократии на этот счет и в особенности взгляды ортодоксов и ревизионистов из Германской с.-д. партии. Ортодоксы на Дрезденском партейтаге{61}61
  Дрезденский партейтаг – съезд германской социал-демократии, состоявшийся 13–20 сентября 1903 года в Дрездене. В центре внимания съезда стоял вопрос о тактике партии и о борьбе с ревизионизмом. На съезде были подвергнуты критике ревизионистские взгляды Э. Бернштейна, П. Гёрэ, Э. Давида, В. Гейне и некоторых других немецких социал-демократов. В принятой съездом подавляющим большинством голосов (288 против 11) резолюции говорилось: «Партийный съезд осуждает самым решительным образом ревизионистские стремления изменить нашу старую испытанную, увенчавшуюся победами, основанную на классовой борьбе тактику, в том смысле, чтобы на место завоевания политической власти путем ниспровержения наших противников была поставлена политика уступчивости в отношении существующего строя» («Protokoll tiber die Verhandlungen des Parteitages der Sozialdemokratischen Partei Deutschlands. Abgehalten zu Dresden vom 13. bis 20. September 1903». Berlin, 1903, S. 418). Принятие такой резолюции имело определенное положительное значение. Однако в борьбе с ревизионизмом съезд не проявил достаточной последовательности; ревизионисты германской социал-демократии не были исключены из партии и после съезда продолжали пропаганду своих оппортунистических взглядов. Съезд принял оппортунистическое решение о допустимости участия социал-демократов в буржуазной печати.


[Закрыть] согласились на формулу допустимости участия в печати, не враждебной с.-д., мотивируя тем, что практически это равносильно полному запрещению, ибо в нынешнем развитом капиталистическом обществе нет буржуазных газет, не враждебных с.-д.

Докладчик стоит на точке зрения безусловной недопустимости политического участия в буржуазной печати, особенно в якобы беспартийной. Такие газеты, как, например, «Товарищ», своей скрыто-лицемерной борьбой против с.-д. приносят ей гораздо больше вреда, нежели явно враждебные с.-д. партийные буржуазные газеты. Лучшей иллюстрацией этому могут служить выступления в «Товарище» Плеханова, Мартова, Горна, Когана и т. п. Все эти выступления направлены против партии, и на деле не тт. с.-д. использовали буржуазную газету «Товарищ», а эта газета использовала названных тт. против ненавистной ей РСДРП. Ни одной статьи с.-д., которая не понравилась бы редакции «Товарища», до сих пор не появлялось.

«Пролетарий» № 20, 19 ноября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Третья дума{62}62
  Третья Государственная дума (официальное название – Государственная дума третьего созыва) работала с 1 (14) ноября 1907 по 9 (22) июня 1912 года (всего было пять сессий). Избранная на основе третьеиюньского избирательного закона III Дума была черносотенно-октябристской по своей классовой природе и партийному составу, она являлась послушным орудием царского правительства в проведении его контрреволюционной политики насилия и репрессий по отношению к революционным силам России.
  Общее число депутатов Думы равнялось 442, т. е. значительно меньше по сравнению с первыми двумя Думами. Реакционный характер Думы был определен уже ее сословным составом. Более половины (229) депутатов были потомственными и личными дворянами, 46 – из духовного звания, 42 – из купеческого сословия, 15 – из казаков, 94 – из крестьян, 12 – из мещан. По роду занятий члены Думы распределялись следующим образом: землевладельцев – 242, земских деятелей – 133, земледельцев – 79, духовенства – 49, адвокатов – 37, торговцев и промышленников – 36, чиновников – 47, врачей и педагогов – 42, ремесленников и рабочих – 16 и т. д.
  В начале первой сессии в Думе было представлено 11 политических партий и групп, в том числе: правых (крайних правых, националистов и умеренно правых) – 147 депутатов, октябристов – 154, польско-литовско-белорусской группы – 7, польского коло – 11, прогрессивной группы – 28, мусульманской группы – 8, кадетов – 54, Трудовой группы – 14, социал-демократов – 19.
  Ни одна из партий не имела в Думе абсолютного большинства, что соответствовало целям царского правительства, проводившего бонапартистскую политику лавирования между помещиками и буржуазией. В III Думе сложилось два контрреволюционных большинства: черносотенно-октябристское и октябристско-кадетское. Первое обеспечивало Столыпину проведение аграрной политики, жесткой политики в рабочем вопросе, откровенно великодержавной политики в отношении национальных меньшинств. Второе большинство было нужно, чтобы создавать видимость парламентских норм жизни в России, получать иностранные займы, отвлекать массы от революции путем мелких уступок-реформ.
  Давая общую характеристику III Думы, В. И. Ленин писал: «Самодержавие хотели прикрыть, приодеть, принарядить посредством Думы; на деле черносотенно-октябристская Дума с каждым днем своего существования все более раскрывает, разоблачает, обнажает истинный характер нашей государственной власти, ее настоящие классовые опоры и ее бонапартизм» (Сочинения, 4 изд., том 15, стр. 247–248).
  III Государственная дума полностью поддерживала реакционный третьеиюньский режим по всем вопросам внешней и внутренней политики, щедро ассигнуя деньги на полицию, жандармов, земских начальников, на суды, тюрьмы, святейший синод. Дума приняла законопроект о воинской повинности, который отменял различные льготы по призыву в армию и значительно увеличивал ее состав.
  Реакционная роль III Думы особенно выявилась на примере рабочего законодательства. Три года реакционное большинство Думы держало под спудом несколько законопроектов о рабочем страховании. Лишь в 1911 году под воздействием нового подъема революционного движения Дума утвердила эти законопроекты. Но они были так урезаны, что не улучшили, а ухудшили условия страхования по сравнению с законом 1903 года, распространив страхование лишь на 2,5 млн. рабочих из 13 млн. лиц наемного труда. В 1910 году Думой был одобрен законопроект об обеспечении нормального отдыха торговых служащих, который прямо ухудшал условия труда по сравнению с ранее действовавшими временными правилами 1906 года, когда правительство, стремясь привлечь на сторону правых партий приказчиков-избирателей, хотело задобрить их некоторыми подачками. Рабочая комиссия Думы провалила 5(18) марта 1912 года законопроект о свободе стачек, не допустив даже его обсуждения на заседаниях Думы.
  Реакционное большинство III Думы поддерживало русификаторскую политику царского правительства, разжигало национальную рознь.
  В области внешней политики III Дума стояла за активное вмешательство в дела балканских государств, поддерживая реакционные, панславистские настроения, добивалась увеличения военных кредитов.
  Дума полностью поддерживала столыпинское аграрное законодательство, одобрив в 1910 году аграрный закон, в основе которого лежал указ от 9 (22) ноября 1906 года. Она отвергла все проекты крестьянских депутатов о наделении землей безземельных и малоземельных крестьян, не допустив их обсуждения на своих заседаниях.
  Социал-демократическая фракция в III Государственной думе, несмотря на очень тяжелые условия работы, немногочисленный состав и ряд ошибок, допущенных в начале своей деятельности, проделала, благодаря наличию большевистских депутатов в ней, большую работу по разоблачению антинародной политики III Думы, политическому воспитанию российского пролетариата и крестьянства, обращаясь к ним как с думской трибуны, так и путем ведения внедумской работы.
  Характеристику III Государственной думы, ее партийного состава и деятельности В. И. Ленин дал в работах: «Третья Дума», «Третья Государственная дума и социал-демократия», «Об оценке текущего момента», «Аграрные прения в III Думе» и других (см. настоящий том, стр. 139–149, 175–182; Сочинения, 4 изд., том 15, стр. 243–255, 277–290).


[Закрыть]

Правительство реализует результаты совершенного им 3-го июня гнусного преступления против народа: уродливый избирательный закон, совершенно извращающий волю не только всего народа, но даже и пользующегося избирательными правами меньшинства в угоду горсти помещиков и капиталистов, дал царизму вожделенные плоды. Из 442 депутатов, подлежащие избранию в Думу, в момент, когда пишется настоящая статья, выбрано 432; подлежит избранию 10, так что общие результаты выборов определились уже в достаточной степени. По приблизительно верному подсчету оказывается, что социал-демократов выбрано 18,{63}63
  РСДРП приняла участие в выборах в III Государственную думу по решению III конференции («Второй общероссийской»), состоявшейся 21–23 июля (3–5 августа) 1907 года. Избирательный закон 3 (16) июня 1907 года сильно урезал и без того неполные выборные права рабочих, сократив число выборщиков от 237 до 112 и сохранив избирательные права рабочих только в 44 губерниях из 53. Все эти обстоятельства, а также грубые полицейские преследования рабочих уполномоченных и выборщиков, привели к тому, что в III Думу было избрано только 19 с.-д. депутатов (против 65 во II Думе). Выборы в III Думу показали рост большевистского влияния в российском рабочем движении: из 6 депутатов, избранных от рабочей курии 6 губерний, было 4 большевика (Н. Г. Полетаев от Петербургской, М. В. Захаров от Московской, С. А. Воронин от Владимирской, П. И. Сурков от Костромской) и 2 меньшевика (Кузнецов Г. С. от Екатеринославской и Шурканов В. С. от Харьковской (впоследствии оказался провокатором)). Большевик В. Е. Косоротов прошел по рабочей курии Уфимской губернии благодаря поддержке крестьянских выборщиков. Большевистских депутатов в III Думе было 5 и двое примыкавших к большевикам (Покровский И. П. и латышский с.-д. Предкальн А. И.), избранных от второй городской курии г. Темрюка и Риги. Меньшевистские депутаты, как правило, проходили не от рабочей курии, а от других курий: городской, крестьянской и даже землевладельческой (Е. П. Гегечкори от Кутаисской губернии и И. И. Гайдаров от Дагестанской области). Это объясняет тот факт, что меньшевиков было значительно больше. Однако с течением времени силы большевиков и меньшевиков почти уравнялись. Случайные элементы ушли из меньшевистской части фракции: один – в мусульманскую группу, четыре – во фракцию беспартийных. Большевистская часть фракции потеряла депутата Косоротова, который был обвинен в политическом деле и заключен в крепость. Во время пятой сессии Думы с.-д. фракция состояла из 13 депутатов: 4 большевиков и 2 примыкавших к ним и 7 меньшевиков, часть которых, принадлежа к меньшевикам-партийцам, сотрудничала в антиликвидаторских органах и, таким образом, шла вместе с большевиками в важнейшем вопросе того времени – сохранении нелегальной рабочей партии.
  Социал-демократическая фракция была образована решением Четвертой конференции РСДРП. Программу действий и тактику борьбы для с.-д. фракции разработал В. И. Ленин. В начале своей деятельности с.-д. фракция, точнее ее меньшевистское большинство, допустила серьезные ошибки, выразившиеся, прежде всего, в стремлении к независимости в своих действиях от ЦК РСДРП. Она заняла неправильную позицию при принятии Думой «всеподданнейшего адреса» царю; члены фракции – меньшевики участвовали от имени с.-д. фракции в совещаниях оппозиции вместе с кадетами и польским коло вопреки решениям Лондонского съезда РСДРП. ЦК партии осудил эти действия меньшевиков, но последние продолжали отстаивать свою реформистскую тактику. При обсуждении правительственной декларации 16 (29) ноября 1907 года с.-д. фракция, отвергнув проект декларации ЦК партии, выступила со своей собственной декларацией, в которой были урезаны программные требования РСДРП. Подытоживая работу с.-д. фракции за время первой сессии Думы, ЦК в «Письме к местным организациям» дал развернутую критику ошибок фракции, особенно ее декларации. Урезанность в декларации революционных лозунгов и требований партии, говорилось в письме ЦК, «представляет собою явное отступление от тактической линии, намеченной партией. И это отступление носит на себе все признаки сознательности и продуманности» («Пролетарий» № 29, 16 (29) апреля 1908 года, стр. 3).
  Важное значение для улучшения деятельности с.-д. фракции имело решение Пятой конференции РСДРП (декабрь 1908). От депутатов-большевиков на конференции присутствовал Н. Г. Полетаев, занимавший руководящее положение среди большевистской части фракции. Давая отпор отзовистам и ликвидаторам, конференция приняла ряд решений организационного характера, усиливавших ответственность рабочих депутатов перед партией. Оценку решений конференции по этому вопросу В. И. Ленин дал в статье «На дорогу». Указав на ошибки некоторых социалистических партий в Европе, ставших придатками своих парламентских фракций, В. И. Ленин писал: «Мы должны сразу поставить иначе дело создания социал-демократического парламентаризма в России, сразу приняться за дружную работу в этой области, – чтобы всякий с.-д. депутат на деле чувствовал, что партия стоит за ним, болеет его ошибками, заботится о выправлении его дороги, – чтобы каждый партийный работник участвовал в общей думской работе партии, учился на деловой марксистской критике ее шагов, чувствовал свою обязанность помогать ей, добивался соподчинения специальной работы фракции всей пропагандистской и агитационной деятельности партии» (Сочинения, 4 изд., том 15, стр. 323).
  Принципиальная критика ошибок с.-д. фракции в III Думе со стороны большевиков, недовольство рабочих ее деятельностью, усиление партийного руководства – все это привело к росту влияния большевистских депутатов на дела фракции, к уходу из нее части меньшевиков и постепенному улучшению ее работы в последних трех сессиях Думы, что выразилось в усилении запросной деятельности, выработке своих законопроектов и передаче их на обсуждение в Думу, в усилении внедумской деятельности депутатов и т. п. Подводя итоги работы третьедумской с.-д. фракции с 1908 по 1912 год, В. И. Ленин писал, что она из «оппозиционной «партии, из фракции, критикуемой партией и защищаемой (а иногда и прямо поощряемой в оппортунизме) меньшевиками, – стала фракцией антиликвидаторской… Опыт работы в черной Думе и опыт борьбы с правым крылом меньшевизма, скатившимся в болото ликвидаторства, – все это толкало с.-д. фракцию III Думы влево, к партии, прочь от оппортунизма» (Сочинения, 4 изд., том 36, стр. 181). Руководимые большевиками рабочие депутаты в III Думе, соединяя думские выступления с большой внедумской нелегальной деятельностью, несмотря на все препятствия, провели большую агитационную и организационную работу среди рабочих и крестьянских масс России по их политическому воспитанию.


[Закрыть] других левых 13, кадетов 46, членов групп к ним близких 55, октябристов 92, членов групп, родственных им по направлению, 21, правых всякого рода 171, в том числе 32 члена «Союза русского народа», беспартийных 16.

Таким образом, не считая незначительного числа беспартийных, всех остальных депутатов можно разделить на 4 группы: крайнюю левую, составляющую всего несколько более 7-ми проц., левый (кадетский) центр – 23 проц., правый (октябристский) центр – 25,1 проц. и правую – 40 проц.; беспартийные составляют несколько менее 4 проц.

Ни одна из этих групп, взятая в отдельности, не представляет собою абсолютного большинства. Является ли для вдохновителей и составителей нового избирательного закона такой результат вполне соответствующим их желаниям и ожиданиям? Мы думаем, что на этот вопрос надо ответить положительно и что новый русский «парламент» с точки зрения правящих групп, поддерживающих самодержавный царизм, является в полном смысле слова chambre introuvable[28]28
  Такая, лучше которой не найдешь: так назвал в 1815 г, Людовик XVIII французскую черносотенную палату депутатов.


[Закрыть].

Дело в том, что у нас, как и во всякой стране с самодержавным или полусамодержавным режимом, существует собственно два правительства: одно официальное – кабинет министров, другое закулисное – придворная камарилья. Эта последняя всегда и везде опирается на самые реакционные слои общества, на феодальное – по-нашему черносотенное – дворянство, черпающее свою экономическую силу из крупного землевладения и связанного с ним полукрепостнического хозяйства. Изнеженная, развращенная, выродившаяся – эта общественная группа являет собою яркий образец самого гнусного паразитизма. До какой степени извращенности доходит здесь вырождение, – показывает скандальный процесс Мольтке—Гардена в Берлине, вскрывший грязную клоаку, которую представляла собою влиятельная камарилья при дворе полусамодержавного германского императора Вильгельма П. Ни для кого не секрет, что и у нас в России в соответствующих кругах подобные же гнусности не составляют исключения. Огромная масса «правых» в III Думе будет, по крайней мере, в подавляющем большинстве своем, если не целиком, защищать интересы именно этой общественной плесени и ржавчины, этих «гробов повапленных», завещанных нам темным прошлым. Сохранение крепостнического хозяйства, дворянских привилегий и самодержавно-дворянского режима – вопрос жизни и смерти для этих мастодонтов и ихтиозавров, ибо «зубры» – для них слишком почетное название.

Мастодонты и ихтиозавры обыкновенно выбиваются из всех сил, чтобы, пользуясь своим придворным всемогуществом, захватить в свое полное и безраздельное владение и официальное правительство – кабинет министров. Обыкновенно в значительной своей части кабинет и состоит из их ставленников. Однако сплошь и рядом большинство кабинета по своему составу не вполне соответствует требованиям камарильи. Конкуренцию допотопному хищнику, хищнику крепостнической эпохи, составляет в данном случае хищник эпохи первоначального накопления, – тоже грубый, жадный, паразитический, но с некоторым культурным лоском и – главное – с желанием также ухватить добрый кусок казенного пирога в виде гарантий, субсидий, концессий, покровительственных тарифов и т. д. Этот слой землевладельческой и промышленной буржуазии, типичной для эпохи первоначального накопления, находит себе выражение в октябризме и примыкающих к нему течениях. У него много интересов, общих с черносотенцами sans phrases[29]29
  Без фраз; в данном случае – без прикрас. Ред.


[Закрыть], – хозяйственный паразитизм и привилегии, квасной патриотизм с октябристской точки зрения так же необходимы, как и с черносотенной.

Так составляется черносотенно-октябристское большинство в III Государственной думе: оно доходит до внушительной цифры 284-х человек из 432, т. е. до 65,7 проц., более ²/₃ всего числа депутатов.

Это – твердыня, обеспечивающая правительству возможность в аграрной политике помочь разорившимся помещикам выгодно ликвидировать свои земли, обобрав при этом до нитки малоземельных крестьян, из рабочего законодательства создать орудие самой грубой эксплуатации пролетариата капиталом, в финансовой политике обеспечить сохранение главной тяжести налогов на плечах народных масс. Это – твердыня протекционизма и милитаризма. Контрреволюционный характер октябристско-черносотенного большинства не оспаривается никем.

Но в том-то и дело, что это не единственное большинство, существующее в III Думе. Есть еще другое большинство.

Черносотенцы – надежный союзник октябристов, подобно тому как придворная камарилья – союзник кабинета министров в деле защиты царизма. Но как придворная камарилья проявляет органическое влечение не столько к союзу с кабинетом министров, сколько к господству над ним, так и черносотенцы жаждут диктатуры над октябристами, помыкают последними, стремятся подмять их под себя.

Интересы капитализма, хотя бы и грубо хищнического, паразитического, не мирятся с безраздельным господством крепостнического землевладения. Обе родственные между собою социальные группы стремятся отхватить себе кусок пирога побольше и пожирнее, – и отсюда неизбежное расхождение их в вопросах местного самоуправления и центральной организации государственной власти. Для черносотенцев в земстве и городской Думе не нужно ничего другого кроме того, что есть, а в центре – «долой проклятую конституцию». Для октябристов и в земстве и в Думе надо усилить свое влияние, а в центре необходима «конституция», хотя и очень куцая, фиктивная для масс.

Недаром «Русское Знамя»{64}64
  «Русское Знамя» – черносотенная газета, орган «Союза русского народа»; выходила в Петербурге с ноября 1905 по 1917 год.


[Закрыть] поносит «октябрей», а «Голос Москвы»{65}65
  «Голос Москвы» – ежедневная газета, орган партии октябристов; выходила с декабря 1906 по июнь 1915 года.


[Закрыть] в свою очередь находит, что в III Думе правых больше, чем нужно.

И вот объективный ход дела вынуждает октябристов искать союзников в данном отношении. Их можно было бы найти давно в левом (кадетском) центре, который давно уже заявляет о своей нелицемерной преданности конституции, но в том-то и дело, что молодая русская буржуазия эпохи капиталистического накопления, представляемая теперь кадетами, сохранила от прошлого очень неудобных друзей и некоторые неприятные традиции. С традициями в политической сфере, впрочем, оказалось легко расстаться: монархистами кадеты объявили себя давным-давно, еще до первой Думы, от ответственного министерства они молчаливо отказались во второй Думе, кадетские проекты о разных «свободах» содержат в себе так много рогаток, колючих проволочных заграждений и волчьих ям против этих свобод, что есть вся надежда на дальнейший прогресс в этом отношении. К восстанию и забастовке кадеты и прежде относились с укором – сначала ласковым, потом меланхолическим, после декабря 1905 г. укор превратился наполовину в пренебрежение, а после разгона первой Думы в резкое отрицание и порицание. Дипломатия, сделка, торг с власть имущими – вот основа кадетской тактики. А что касается неудобных друзей, то они уже давно именуются просто «соседями», а недавно громогласно объявлены «врагами».

Сговориться, значит, можно, и вот новое, опять-таки контрреволюционное большинство – октябристско-кадетское. Оно, правда, пока несколько меньше половины выбранного числа депутатов – 214 из 432, – но, во-первых, к нему, несомненно, примкнут если не все беспартийные, то по крайней мере часть их, а во-вторых, есть все данные предполагать, что оно увеличится при дальнейших выборах, так как города и большая часть губернских избирательных собраний, в которых выборы еще не производились, дадут в подавляющем большинстве или октябристов, или кадетов.

Правительство считает себя господином положения. Либеральная буржуазия, по-видимому, признает это за действительность. При таких условиях сделка должна носить на себе более, чем когда-либо, печать самого пошлого и предательского компромисса, точнее – сдачи всех носящих хоть какую-либо тень демократизма позиций либерализма. Ясно, что путем такой сделки, без нового массового движения, не может быть осуществлено хоть сколько-нибудь демократическое устройство местного управления и центральных законодательных органов. Октябристско-кадетское большинство этого нам дать не в состоянии. А можно ли ждать от черносотенно-октябристского большинства, от диких помещиков в союзе с капиталистами-хищниками сколько-нибудь сносного решения аграрного вопроса и облегчения положения рабочих? В ответ на этот вопрос можно только посмеяться горьким смехом.

Положение ясно: осуществить хотя бы в самом уродливом виде объективные задачи революции наша chambre introuvable не в состоянии. Она не может хотя бы отчасти залечить зияющие раны, нанесенные России старым строем, – она может только прикрыть эти раны жалкими, кислыми, фиктивными реформами.

Результаты выборов лишний раз подтверждают наше твердое убеждение: Россия не может выйти из переживаемого ею кризиса мирным путем.

При таких условиях являются совершенно ясными те задачи, которые стоят в настоящий момент на ближайшей очереди перед социал-демократией. Ставя своей конечной целью торжество социализма, будучи убеждена, что для достижения этой цели необходима политическая свобода, и имея в виду то обстоятельство, что в настоящее время невозможно осуществить эту свободу мирным путем, без открытых массовых выступлений, – социал-демократия обязана теперь на ближайшую очередь по-прежнему поставить демократические и революционные задачи, ни на минуту не отказываясь, разумеется, ни от пропаганды социализма, ни от защиты пролетарских классовых интересов в узком смысле слова. Будучи представительницей наиболее передового, наиболее революционного класса современного общества, – пролетариата, на деле доказавшего в русской революции свою способность к роли вождя в массовой борьбе, – социал-демократия обязана всеми мерами содействовать тому, чтобы эта роль осталась за пролетариатом и в той новой стадии революционной борьбы, которая наступает, – в стадии, характеризующейся гораздо большим, чем прежде, перевесом сознательности над стихийностью. С этою целью социал-демократия обязана всеми силами стремиться к гегемонии над демократической массой и к развитию в этой массе революционной энергии.

Такое стремление приводит партию пролетариата к резкому столкновению с другими классовыми политическими организациями, для которых, сообразно интересам представляемых ими групп, демократическая революция является ненавистной и опасной не только сама по себе, но и, особенно ввиду гегемонии в ней пролетариата, чреватой социалистической опасностью.

Совершенно ясно и не подлежит никакому сомнению, что оба думских большинства – черносотенно-октябристское и октябристско-кадетское – попеременно опираясь на которые намерено балансировать правительство Столыпина, оба эти большинства, каждое по-своему – в разных вопросах – будут контрреволюционными. О борьбе с министерством того или другого большинства или даже отдельных их элементов – борьбе сколько-нибудь систематической и планомерной – и речи быть не может. Возможны только отдельные, временные конфликты. Такие конфликты возможны прежде всего между черносотенным элементом первого большинства и правительством. Но не надо забывать, что они не могут быть сколько-нибудь глубокими, и правительство, нисколько не сходя с контрреволюционной почвы, может с полным удобством и легкостью выйти из этих конфликтов победителем, опираясь на второе большинство. Революционная социал-демократия и вместе с ней все остальные революционно настроенные элементы III Думы при всем своем желании не могут использовать эти конфликты в интересах революции иначе, как в чисто агитационных целях; о «поддержке» какой-либо из сталкивающихся сторон здесь не может быть и речи, ибо такая поддержка была бы сама контрреволюционным актом.

Быть может, несколько больше и лучше можно будет использовать возможные конфликты между отдельными элементами второго большинства, – между кадетами с одной стороны и октябристами и правительством – с другой. Но положение и здесь таково, что не только в силу субъективных настроений и намерений, но и вследствие объективных условий конфликты будут и неглубоки и преходящи, явятся лишь средством, облегчающим политическим торгашам заключение сделки на условиях более приличных по внешности, по существу же противоречащих интересам демократии. Социал-демократия должна, следовательно, не отказываясь от использования даже таких неглубоких и нечастых конфликтов, вести упорную борьбу за демократические и революционные задачи не только с правительством, черной сотней и октябристами, но и с кадетами.