Текст книги "Полное собрание сочинений. Том 16. Июнь 1907 ~ март 1908"

А судьи кто?

В буржуазной печати злорадное хихиканье по поводу раскола между меньшевиками и большевиками в РСДРП вообще и по поводу резкой борьбы на Лондонском съезде в частности стало постоянным явлением. Никто не помышляет об изучении разногласий, об анализе двух тенденций, об ознакомлении читающей публики с историей раскола и со всем характером расхождения меньшевиков и большевиков. Публицисты «Речи» и «Товарища», гг. Вергежские, Е. К., Переяславские и прочие penny-a-liner'ы (писачки из-за построчной платы), просто ловят на лету всякие слухи, подбирают «пикантные» для пресыщенных салонных болтунов подробности «скандалов» и всячески стараются засорить мозги шелухой анекдотцев насчет нашей борьбы.

В этот жанр пошлого зубоскальства впадают и социалисты-революционеры. Передовая в № 6 «Знамени Труда» вытаскивает рассказ Череванина о случае истерики на Лондонском съезде, хихикает по поводу затраты «десятков тысяч», смакует «недурную картину внутреннего состояния русской социал-демократии в настоящий момент». Для либералов подобные введения служат переходом к возвеличению оппортунистов à la Плеханов, для эсеров – к грозному разносу их (с.-р. повторяют теперь доводы революционных с.-д. против рабочего съезда! спохватились!). Но злорадство по поводу тяжелой борьбы внутри с.-д. у тех и других одинаково.

Скажем несколько слов о либеральных героях этого похода и остановимся подробно на эсерских героях «борьбы с оппортунизмом».

Либералы хихикают над борьбой внутри с.-д., чтобы прикрыть свое систематическое обманывание публики насчет партии кадетов. Обман у них сплошной, внутренняя борьба самих к.-д. и переговоры их с властями скрываются систематически. Все знают, что левые к.-д. журят правых, все знают, что гг. Милюковы, Струве и К^o ездили по передним гг. Столыпиных. Но точные факты скрыты. Разногласия замазаны, о спорах господ Струве с левыми к.-д. не сообщено ни слова. Протоколов кадетских съездов нет. Числа членов своей партии ни в итоге, ни по организациям либералы не сообщают. Направление разных комитетов неизвестно. Сплошные потемки, сплошная официальная ложь «Речи», сплошное надувание демократии министерскими собеседниками, вот что такое партия к.-д. Адвокаты и профессора, делающие себе карьеру на парламентаризме, фарисейски осуждая подполье, восхваляют открытую деятельность партий, а на деле издеваются над демократическим принципом гласности и скрывают от публики различные политические тенденции в своей партии. Нужна вся близорукость коленопреклоненного перед Милюковым Плеханова, чтобы не видеть этого грубого, грязного, подкрашенного лаком культурности обмана демократии кадетами.

Ну, а эсеры? Исполняют ли они долг честных демократов (о социалистах мы не говорим, когда речь идет об с.-р.) – давать народу ясное и правдивое изложение борьбы разных политических тенденций в среде тех, кто хочет вести за собой народ?

Посмотрим на факты.

Декабрьский съезд партии с.-р. в 1905 г. – первый и единственный, опубликовавший протоколы. Г-н Тучкин, делегат ЦО, восклицает: «Когда-то с.-д., по-видимому, совершенно искренне были убеждены, что наступление политических свобод будет политической смертью нашей партии… Эпоха свобод доказала иное» (стр. 28 добавления к протоколам). Полно, так ли, г. Тучкин? То ли доказала эпоха свобод? То ли доказала действительная политика партии с.-р. в 1905 г.? в 1906 г.? в 1907 г.?

Посмотрим на факты!

В протоколах съезда с.-р. (декабрь 1905 г., опубликовано в 1906 г.!) читаем, что одна литераторская группа, имевшая совещательный голос на этом съезде, после 17 октября «настаивала перед ЦК с.-р. на организации открытой партии» (с. 49 протоколов; дальнейшие цитаты отсюда же). Центральному комитету с.-р. «было предложено создать не открытую организацию партии с.-р., а особую параллельную ей народно-социалистическую партию» (51). ЦК отказался и вынес вопрос на съезд. Съезд отверг предложение энесов большинством всех против 1 при 7 воздержавшихся (66). «Разве мыслимо быть рядом в двух партиях?» – восклицал, бия себя в грудь, г. Тучкин (с. 61). А г. Шевич намекнул на близость народных социалистов к либералам, так что хладнокровие стало покидать (с. 59) энеса г. Рождественского, уверявшего, что «никто не имеет права» называть их «полулибералами» (59)[30]30
  Г-н Шевич немножечко отступил перед этой обидой потерявшего хладнокровие энеса и «поправился», – стр. 63 – сказав «в виде личного (II) объяснения»: «причислять оратора к либеральной партии я не собирался».


[Закрыть].

Таковы факты. В 1905 г. эсеры порвали с «полулибералами» энесами. Порвали ли?

Крупнейшим средством открытого воздействия партии на массы была в 1905 г. печать. В октябрьские «дни свобод» эсеры вели газету в блоке с народными социалистами, правда, до декабрьского съезда. Формально эсеры тут правы. По существу дела, они в период самых больших свобод, самого открытого воздействия на массы скрыли от публики две различные тенденции внутри партии. Разногласия были не меньше, чем внутри с.-д., но с.-д. заботились об их выяснении, а с.-р. об их дипломатическом скрывании. Таковы факты 1905 года.

Берем 1906 год. Перводумский период «маленьких свобод». Возрождаются социалистические газеты. Эсеры опять в блоке с народными социалистами, газета у них общая. Разрыв с «полулибералами» на съезде недаром был дипломатический: хотите, разрыв; хотите, никакого разрыва! Предложение отклонили, высмеяли мысль «быть рядом в двух партиях» и… и продолжали сидеть рядом в двух партиях, благоговейно восклицая: благодарим тебя, господи, что мы не похожи на дерущихся друг с другом эсдеков! Таковы факты. Оба периода свободной печати в России ознаменовались тем, что эсеры шли в блоке с народными социалистами, обманом («дипломатией») скрывая от демократии две глубоко различные и внутри их партии проявившие себя тенденции.

Берем 1907 год. После первой Думы энесы формально образовали свою партию. Это было неизбежно, ибо в I Думе, в первом выступлении партий перед выборными от крестьян по всей России н.-с. и с.-р. выступили с разными аграрными проектами (104-х и 33-х). Энесы победили эсеров перед депутатами-трудовиками, собрав более чем втрое больше подписей под своим проектом, под своей аграрной программой. А эта программа, по признанию с.-р. Вихляева («Наша мысль», сборник № 1. СПБ. 1907, статья: «Народно-социалистическая партия и аграрный вопрос»), «одинаково» с законом 9 ноября 1906 г. «приходит к отрицанию коренного начала общинного землепользования». Эта программа узаконяет «проявления своекорыстного индивидуализма» (стр. 89 статьи г. Вихляева), «загрязняет широкий идейный поток индивидуалистической мутью» (стр. 91 той же статьи), встает на «путь поощрения индивидуалистических и эгоистических течений в народных массах» (стр. 93 там же).

Кажется, ясно? Крестьянские депутаты в подавляющем большинстве проявили буржуазный индивидуализм. Первое выступление эсеров перед крестьянскими выборными всей России подтвердило блестяще теорию с.-д., фактически превратив эсеров в крайнее левое крыло мелкобуржуазной демократии.

Но, может быть, эсеры хоть после того, как энесы отошли от них и провели свою программу в Трудовой группе, отмежевывались от них с полной определенностью? Нет. Выборы во II Думу в Петербурге доказали обратное. Блоки с кадетами были тогда крупнейшим проявлением социалистического оппортунизма. Черносотенная опасность была фикцией, которая прикрывала политику подчинения либералам. Кадетская печать особенно ясно вскрыла это, подчеркивая «умеренность» меньшевиков и энесов. Как держали себя эсеры? Наши «революционеры» шли в блоке с энесами и трудовиками; условия этого блока от публики скрывались. Наши революционеры тащились за кадетами, совсем как меньшевики. Представители с.-р. предлагали кадетам блок (совещание 18 января 1907 г. Ср. брошюру Н. Ленина «Услышишь суд глупца», СПБ. 15 января 1907 г.[31]31
  См. Сочинения, 5 изд., том 14, стр. 274–292. Ред.


[Закрыть], в которой констатируется, что эсеры вели себя политически нечестно в вопросе о соглашениях, ведя переговоры одновременно и с с.-д., объявившими 7 января 1907 г. войну кадетам, и с кадетами). В левый блок эсеры попали вопреки своей воле, в силу отказа кадетов.

Итак, после полного разрыва с энесами эсеры на деле ведут политику энесов и меньшевиков, т. е. оппортунистов. «Преимущество» их состоит в том, что они скрывают от глаз света мотивы этой политики и свои течения внутри партии.

Экстренный съезд партии эсеров в феврале 1907 г. не только не поднял этого вопроса о блоках с к.-д., не только не оценил значения подобной политики, а, напротив, подтвердил ее! Напомним речь Г. А. Гершуни на этом съезде, своевременно расхваленную «Речью» совершенно так же, как хвалит она всегда Плеханова. Гершуни говорил, что остается «при старом мнении: кадеты пока не наши враги» (стр. 11 брошюры: «Речь Г. А. Гершуни на экстренном съезде партии с.-р.», 1907 г., с. 1–15, с партийным девизом с.-р.: «в борьбе обретешь ты право свое»). Гершуни предостерегал от взаимной борьбы внутри оппозиции: «не разуверится ли народ в самой возможности управления посредством народного представительства» (там же). Очевидно, что в духе этого кадетолюбца съезд с.-р. принял резолюцию, в которой, между прочим, говорится:

«Съезд находит, что резкая партийная группировка внутри Думы при изолированном выступлении каждой отдельной группы и острой междуфракционной борьбе могла бы совершенно парализовать деятельность оппозиционного большинства и тем дискредитировать в глазах трудящихся классов самую идею народного представительства» (№ 6 «Партийных Известий» п. с.-р., 8 марта 1907 г.).

Это уже чистейший оппортунизм, хуже нашего меньшевизма. Гершуни немного более аляповато заставил съезд с.-р. повторить плехановщину. И вся деятельность думской фракции с.-р. отразила этот дух кадетской тактики попечения о единстве национальной оппозиции. Разница между с.-д. Плехановым и эсером Гершуни только та, что первый – член партии, которая не прикрывает подобного декадентства, а разоблачает его и борется с ним, второй же – член партии, в которой все тактические принципы и теоретические воззрения спутаны и закрыты от глаз публики плотной занавесью кружковой дипломатии. «Сора из избы не выносить», это гг. эсеры умеют. Но его и нельзя им вынести, ибо кроме сора ничего нет! Им нельзя было сказать всей правды об их отношениях к энесам в 1905, 1906 и 1907 годах. Им нельзя раскрыть того, как может партия… партия, а не кружок… сегодня 67 голосами против 1 принимать архиоппортунистическую резолюцию, а завтра истекать в «революционных» выкриках.

Да, господа «судьи», мы не завидуем вашему формальному праву ликования по поводу резкой борьбы и расколов внутри с.-д. Много дурного в этой борьбе, слов нет. Много гибельного в этих расколах для дела социализма, бесспорно. И все же ни на одну минуту не пожелали бы мы променять этой тяжелой правды на вашу «легонькую» ложь. Тяжелая болезнь нашей партии – болезнь роста массовой партии. Ибо не может быть массовой партии, партии класса без полной ясности существенных оттенков, без открытой борьбы между разными тенденциями, без ознакомления масс с тем, какие деятели партии, какие организации партии ведут ту или иную линию. Без этого нельзя сложить партии, достойной этого слова, и мы складываем ее. Мы добились того, что взгляды наших обоих течений стоят перед всеми правдиво, ясно, отчетливо. Личная резкость, фракционная склока и свара, скандалы и расколы, – все это мелочь по сравнению с тем, что на опыте двух тактик учатся действительно пролетарские массы, учатся действительно все, способные сознательно относиться к политике. Наши драки и расколы позабудутся. Наши тактические принципы, отточенные и закаленные, войдут в историю рабочего движения и социализма России, как краеугольные камни. Пройдут годы, может быть, даже десятилетия, и на сотне разнообразных практических вопросов будут прослеживать влияние того или иного направления. И рабочий класс России и весь народ знают, с кем имеют они дело в лице большевизма или меньшевизма.

Знают ли они кадетов? Вся история партии к.-д. есть сплошное политическое жонглерство с умолчанием о самом главном, с одной вечной заботой: скрыть во что бы то ни стало правду.

Знают ли они эсеров? Пойдут ли с.-р. завтра опять в блоке с социал-кадетами? Не идут ли с.-р. в нем теперь? Отделяют ли они себя от «индивидуалистической мути» трудовиков или наполняют все больше свою партию этой мутью? Стоят ли они по-прежнему на почве теории единства национальной оппозиции? Приняли ли они эту теорию только вчера? Бросят ли они ее на несколько недель завтра? Этого никто не знает, этого сами гг. эсеры не знают, ибо вся история их партии есть сплошное, систематическое, беспрерывное затушевывание, запутывание, замазывание разногласий словами, фразами и фразами.

Отчего это так? Не оттого, что эсеры – буржуазные карьеристы, как кадеты. Нет, в их искренности, как кружка, нельзя сомневаться. Беда их – невозможность созидать массовую партию, невозможность стать партией класса. Объективное положение таково, что приходится быть только крылом крестьянской демократии, несамостоятельным, неравным придатком, «группой при» трудовиках, а не самодовлеющим целым. Период бури и натиска не помог эсерам выпрямиться во весь рост, – этот период бросил их в цепкие объятия энесов, такие цепкие, что даже раскол не разрывает их. Период контрреволюционной войны не закалил их связь с определенными общественными слоями – он вызвал только новые (усиленно скрываемые теперь эсерами) шатания и колебания насчет социалистичности мужика. И когда читаешь теперь обильные пафосом статьи «Знамени Труда» о героях эсеровского террора, – то невольно говоришь себе: ваш терроризм, господа, не есть следствие вашей революционности. Ваша революционность ограничивается терроризмом.

Нет, далеко таким судьям до того, чтобы судить социал-демократию!

«Пролетарий» № 19, 5 ноября 1907 г.

Печатается по тексту газеты «Пролетарий»

Четвертая конференция РСДРП («Третья общероссийская»){71}71
  Четвертая конференция РСДРП («Третья общероссийская») происходила в Гельсингфорсе (Хельсинки) 5–12 (18–25) ноября 1907 года вскоре после окончания выборов в III Государственную думу. На конференции присутствовало 27 делегатов: большевиков – 10, меньшевиков – 4, польских с.-д. – 5, бундовцев – 5, латышских с.-д. – 3.
  В порядке дня конференции стояли вопросы: о тактике социал-демократической фракции в Государственной думе, о фракционных центрах и укреплении связи ЦК с местными организациями, об участии социал-демократов в буржуазной печати. Кроме того, конференция обсудила вопрос о наименовании с.-д. представительства в Государственной думе. С докладом о тактике социал-демократической фракции в III Государственной думе выступил Ленин. Против ленинской оценки третьеиюньского режима и задач партии выступали меньшевики и бундовцы, которые отстаивали необходимость поддержки в Думе кадетов и «левых» октябристов. Конференция большинством голосов приняла большевистскую резолюцию, предложенную от имени Петербургской общегородской конференции. Конференция приняла также большевистскую резолюцию о недопустимости участия социал-демократов в буржуазной печати, направленную против меньшевистских публицистов и особенно против Г. В. Плеханова, выступившего с критикой решений III конференции РСДРП («Второй общероссийской») в левокадетской газете «Товарищ». Конференция наименовала с.-д. представительство в Думе «социал-демократической фракцией».
  Ввиду того, что меньшевистский центр тайно от ЦК РСДРП вступал в сношения с местными комитетами, конференция наметила мероприятия для усиления связи ЦК РСДРП с партийными организациями на местах.
  Приняв ленинские решения по основным вопросам, IV конференция РСДРП вооружила партию правильной, марксистской тактикой в борьбе за массы в период реакции.
  Протоколы конференции не разысканы. Работу и решения конференции широко осветила большевистская газета «Пролетарий» в № 20 от 19 ноября 1907 года.


[Закрыть]. 5–12 (18–25) ноября 1907 г.

Напечатано 19 ноября 1907 г. в газете «Пролетарий» № 20

Печатается по тексту газеты

Тов. Ленин исходил из предпосылки, что объективные задачи русской революции не разрешены, что период наступившей реакции налагает на пролетариат задачу особенно твердо, в противовес всеобщему шатанию, отстаивать дело демократии и дело революции. Отсюда взгляд, что Дума должна быть использована в целях революции, использована, главным образом, в направлении широкого распространения политических и социалистических взглядов партии, а не в направлении законодательных «реформ», которые во всяком случае будут представлять из себя поддержку контрреволюции и всяческое урезывание демократии.

По словам т. Ленина, «гвоздем» вопроса о Думе должно быть выяснение трех следующих положений: а) каков классовый состав Думы, б) каково должно быть и будет отношение думских центров к революции и демократии и в) каково значение думской деятельности в ходе развития русской революции.

По первому вопросу – на основании анализа состава Думы (по данным о принадлежности депутатов к той или иной партии), т. Ленин подчеркнул, что проведение взглядов пресловутой так называемой «оппозиции» возможно в III Думе лишь при одном условии: при совместном сотрудничестве по меньшей мере 87 октябристов с кадетами и левыми. У кадетов и левых для получения необходимого большинства при вотуме законопроектов не хватает 87 голосов. Значит, фактически законодательная деятельность в Думе осуществима лишь при непременном участии в ней подавляющего большинства октябристов. Ясно, во что может вылиться такая законодательная деятельность и к какому позорному столбу пригвоздит социал-демократию совместное шествие с октябристами. Дело здесь не в абстрактном принципе. Абстрактно говоря, можно, а иногда и должно поддерживать представителей крупной буржуазии. Но в данном случае необходимо считаться с конкретными условиями развития русской буржуазно-демократической революции. Русская буржуазия давно уже вступила на путь борьбы с революцией и компромиссов с самодержавием. Последний кадетский съезд окончательно сорвал все фиговые листочки, которыми прикрывались господа Милюковы, и является крупным политическим событием, ибо кадеты с циничной откровенностью заявили, что в октябристско-черносотенную Думу они идут законодательствовать, а с «врагами слева» станут бороться. Таким образом, два возможные в Думе большинства, октябристско-черносотенное и кадетско-октябристское, оба различными путями будут стараться завязывать туже узел реакции: первое – стремлением к восстановлению самодержавия, второе – сделками с правительством и призрачными реформами, прикрывающими контрреволюционные стремления буржуазии. Таким образом, социал-демократия не может стать на точку зрения поддержки законодательных реформ, что равносильно поддержке правительственной, октябристской, партии. Путь «реформ» на данной политической почве и при данном соотношении сил означает не улучшение положения масс, не расширение свободы, а бюрократическую регламентацию несвободы и порабощения масс. Таковы, например, аграрные реформы Столыпина по 87 статье{72}72
  Ленин имеет в виду аграрные законы, подготовленные Столыпиным и изданные царским правительством в ноябре 1906 года. 9 (22) ноября 1906 года был издан указ «О дополнении некоторых постановлений действующего закона, касающихся крестьянского землевладения и землепользования», который после прохождения его через Государственную думу и Государственный совет стал называться законом 14 июня 1910 года, и указ 15 (28) ноября 1906 года «О выдаче Крестьянским поземельным банком ссуд под залог надельных земель». По этим законам крестьянам было предоставлено право закрепления их наделов в личную собственность и право выхода из общины на отруба и хутора. Хуторяне или отрубники могли получать на приобретение земли субсидии через Крестьянский банк. Целью столыпинских аграрных законов было создание кулачества как опоры царского самодержавия в деревне, при сохранении помещичьей собственности на землю и насильственном разрушении общины. Столыпинская аграрная политика ускорила капиталистическую эволюцию сельского хозяйства наиболее мучительным, «прусским» путем, при сохранении власти, собственности и привилегий крепостников-помещиков, усилила насильственную экспроприацию основных масс крестьянства, ускорила развитие крестьянской буржуазии, которая получила возможность скупать за бесценок наделы бедняков.
  Ленин назвал столыпинское аграрное законодательство 1906 года (и изданный 14 (27) июня 1910 года закон) вторым, после реформы 1861 года, шагом по пути превращения крепостнического самодержавия в буржуазную монархию. ««Отсрочка» старому порядку и старому крепостническому земледелию, данная Столыпиным, – писал Ленин, – состоит в том, что открыт еще один и притом последний клапан, который можно было открыть, не экспроприируя всего помещичьего землевладения» (Сочинения, 4 изд., том 18, стр. 226). Несмотря на то что правительство усиленно пропагандировало выделение крестьян из общин, в Европейской России за 9 лет (с 1907 по 1915) вышло из общин только около 2¹/₂ миллионов крестьянских дворов. Право выделения из общин использовала прежде всего сельская буржуазия, получившая возможность таким образом укрепить свое хозяйство. Выходила из общин и часть бедняков с тем, чтобы продать свой надел и окончательно порвать с деревней. Придавленное нуждой мелкое крестьянское хозяйство оставалось по-прежнему нищенским и отсталым.
  Столыпинская аграрная политика, не уничтожив основного противоречия между всем крестьянством и помещиками, привела к дальнейшему разорению масс крестьянства, к обострению классовых противоречий между кулачеством и деревенской беднотой.


[Закрыть]. Они прогрессивны, ибо расчищают дорогу капитализму, но такого прогресса ни один с.-д. не решался поддерживать. Меньшевики затвердили один шаблон: классовые интересы буржуазии должны столкнуться с самодержавием! Но в этом вульгарном якобы марксизме нет ни грана исторической правды. Разве Наполеон III и Бисмарк не сумели удовлетворить на время аппетиты крупной буржуазии? Разве своими «реформами» они не затянули на долгие годы петлю на шее трудящихся масс? Какие же основания думать, что русское правительство в своей сделке с буржуазией способно согласиться на иного рода реформы?

Исходя из резолюции Лондонского съезда о Государственной думе и о непролетарских партиях, Всероссийская конференция РСДРП в развитие этих резолюций считает необходимым высказать нижеследующее:

1) в III Думе, являющейся результатом государственного переворота 3-го июня, возможны два большинства: черносотенно-октябристское и октябристско-кадетское. Первое, выражая по преимуществу интересы крепостников-помещиков, контрреволюционно и отстаивает, главным образом, охрану помещичьих интересов и усиление репрессий, доходя до стремления к полному восстановлению самодержавия. Второе большинство, выражая интересы, главным образом, крупной буржуазии, тоже безусловно контрреволюционно, но склонно прикрыть борьбу с революцией некоторыми призрачными бюрократическими реформами;

2) такое положение в Думе чрезвычайно благоприятствует двойной политической игре и со стороны правительства и со стороны кадетов. Правительство хочет, усиливая репрессии и продолжая военной силой «завоевывать» Россию, изображать из себя сторонника конституционных реформ. Кадеты хотят, голосуя на деле с контрреволюционными октябристами, изображать из себя не только оппозицию, но и представителей демократии. На с.-д. ложится при этих условиях с особенной силой задача беспощадного разоблачения этой игры, разоблачения перед народом как насилий со стороны черносотенных помещиков и правительства, так и контрреволюционной политики кадетов. Прямая или косвенная поддержка кадетов – в форме ли информационного бюро с участием кадетов или приспособления своих действий к их политике и т. п. – со стороны с.-д. была бы теперь прямым ущербом делу классового воспитания рабочих масс и делу революции;

3) отстаивая свои социалистические цели и критикуя с этой точки зрения все буржуазные партии, с.-д. в своей агитации должны выдвигать на первый план выяснение широким народным массам полного несоответствия III Думы интересам и требованиям народа и в связи с этим широкую и энергичную пропаганду идеи учредительного собрания, основанного на всеобщем, прямом, равном и тайном голосовании;

4) к числу основных задач социал-демократии в III Думе принадлежит разоблачение классовой подкладки правительственных и либеральных предложений и систематическое противопоставление им требований социал-демократической программы-minimum без всяких урезок, при особенном внимании к вопросам, касающимся экономических интересов широких народных масс (рабочий и аграрный вопросы, бюджет и т. д.), – тем более, что состав III Думы обещает исключительно обильный материал для агитационной деятельности с.-д.;

5) с.-д. фракция должна особенно заботиться о том, чтобы те или иные внешние совпадения голосования с.-д. с голосованиями черносотенно-октябристского или октябристско-кадетского блока не могли быть использованы в смысле поддержки того или другого блока;

6) социал-демократам в Думе необходимо вносить законопроекты и использовать право запросов, для чего необходимы совместные действия с другими группами левее кадетов без каких бы то ни было отступлений от программы и тактики с.-д. и без заключения какого бы то ни было блока. С.-д. фракция должна немедленно предложить левым депутатам Думы образовать информационное бюро, ничем не связывающее его участников, но дающее рабочим депутатам возможность систематически влиять на демократию в духе с.-д. политики;

7) из числа первых конкретных шагов с.-д. фракции в Думе конференция считает нужным особенно подчеркнуть необходимость: 1) выступить с особой декларацией, 2) внести запрос по поводу государственного переворота 3-го июня, 3) поднять в Думе в наиболее целесообразной форме вопрос о суде над с.-д. фракцией II Государственной думы{73}73
  Социал-демократическая фракция II Государственной думы была арестована в ночь на 3 июня 1907 года по обвинению в военном заговоре, которое было сфабриковано охранкой. Большевики принимали все меры к тому, чтобы поднять рабочий класс России на защиту своих депутатов. Петербургская конференция РСДРП, состоявшаяся 27 октября (9 ноября) 1907 года, заслушав отчеты с фабрик и заводов и обсудив вопрос о мерах борьбы рабочих в связи с судом над с.-д. депутатами, приняла обращение «Ко всем рабочим и работницам, ко всем союзам, беспартийным заводским комитетам, всем рабочим организациям и группам, ко всем приказчикам и ремесленникам Петербурга и Петербургской губернии», призывая организовать однодневную демонстративную забастовку в день начала суда.
  Суд над социал-демократической фракцией II Государственной думы начался 22 ноября (5 декабря) 1907 года. В этот день в знак протеста против произвола царского правительства бастовали рабочие в Москве, Баку, Саратове, Кинешемском и других районах. В Петербурге бастовало 100 тысяч рабочих, а также студенты Лесного, Политехнического, Технологического и др. институтов. Социал-демократическая фракция III Думы огласила в начале заседания протест, в котором разоблачалась антинародная политика самодержавия, и покинула зал заседаний.
  Суд над с.-д. депутатами II Думы закончился 1 (14) декабря 1907 года. Из 37 депутатов, арестованных и привлеченных к суду, 17 депутатов было лишено всех прав состояния и сослано на каторжные работы на 4–5 лет с последующим поселением в Сибири, 10 депутатов было лишено всех прав состояния и сослано на поселение в отдаленные сибирские губернии, 10 депутатов – оправдано. Об этом гнусном преступлении царизма см. статью «О социал-демократической фракции II Думы. Изложение всего дела», которая является докладом Ленина МСБ (Сочинения, 4 изд., том 17, стр. 289–294).


[Закрыть].