Текст книги "Место встречи – детство"

Глава 15. Дерево Дружбы

Все – все я рассказал Арине. И как мой дедушка строил здесь завод, и как бабушка метнула книгу в медведя. Рассказал, что недавно умерла моя мама, а я записал со слов папы историю ее жизни и выучил наизусть. Еще я сказал, что очень любил маму и теперь скучаю по ней.

Я рассказал, что мы живем с папой и Дымком, которого папа подарил мне в день смерти мамы. И что благодаря моей дворняге я подружился с бабушкой Любой и теперь по субботам помогаю ей убирать в конторе. А у бабушки Любы есть чудесный хомячок Толстячок, с которым очень подружился Дымок.

Рассказал, что на заводе живет овчарка Ника, она настоящий защитник завода, никого не пропустить чужого. Дымок и Ника подружились, и скучают друг по другу. Объяснил, что у меня есть еще один друг – девочка Настя, у которой такое смешное прозвище «Настюшо – брюшко». Она пригласила меня на день рождения.

Рассказал, что я не дружу с мальчишками нашего поселка, они все задиры и забияки, приклеили мне обидную кличку, дразнят прилюдно. Я считаю их в отместку всех тупыми и подлыми трусами. Но теперь мне не скучно, вон сколько у меня друзей!

Я говорил и говорил, порой сбиваясь, начиная заново, а Арина слушала не перебивая, всем видом давая понять, как ей интересно знать мои истории: она кивала, улыбалась, хмурилась, порой произносила: « Как тебе досталось!»

Я ощущал, что она искренно переживает вместе со мной, что ее сердечко волнуется за меня, несколько раз в порыве жалости Арина трогала мою руку, успокаивая. Как чудесно чувствовал я себя! Я мысленно благодарил Бога и Дымка, что они помогли мне встретить эту прекрасную отзывчивую девочку.

Дымок чувствовал накал моих переживаний, прильнул головой к моим ногам, тепло его носа приятной волной проходило по моему телу – вот таким способом он выражал свою собачью преданность, поддержку моим чувствам.

Солнце ушло из сада, от земли поднялась свежесть, вздохнули облегченно все цветы, травы – зной они переносил с трудом. Чай наш давно остыл, конфеты в вазочке расплавились от жары, но мы с Ариной не замечали этого. Какое – то общее состояние притяжения друг к другу охватило нас. Словно наброшена был незримая сетка, связавшая нас воедино. В мыслях. Чувствах. Словах.

– Я уверена, что мама передала тебе одно чудесное свойство, о котором ты не догадываешься, – произнесла Арина, когда я закончил свою долгую повесть.

– О чем ты говоришь? Мама что – то подобное никогда мне не объясняла.

– Вполне верю. Она и не хотела преждевременно испортить твою судьбу. Поэтому предоставила времени право все поставить на свои места. Думаю, что сейчас как раз и пришел час воспользоваться твоей чудесной способностью

– И что же это? – с напряжением спросил я, а в голове, как в улье, было тесно от разных мыслей. Поднял заспанную морду Дымок. Ощутил исходящую от меня тревогу.

– Да все очень просто, – рассмеялась Арина. – Никаких тайн или загадок. Просто я считаю, что ты человек добрый, и рука у тебя легкая – к чему не прикоснешься, все начинает цвести. Давай попробуем посадить прямо сейчас дерево. Вот и будет проверка моих предположений.

– Я с удовольствием это сделаю, – произнес я, почувствовав облегчение, а то рой разных мыслей сильно давил на меня. – Показывай, где надо посадить.

Арина, как заправская хозяйка и знающая толк в садоводческих делах, подала мне лопату, подвела к месту в саду, только ей одной понятной, почему именно здесь надо сажать дерево, велела мне вырыть яму; подала мне корень с небольшим стволом, приказала опустить туда деревцо, присыпать землей и похлопать ладошкой несколько раз, на счастье – как объяснила она.

– И как зовется это дерево? – поинтересовался я.

Арина призадумалась, легкая тень размышлений скользнула по ее чистому лбу. Перевела взгляд на пса. Словно спрашивала у него совета. Дымок, буквально изнемогающий от обожания девочки, весело оскалился.

– Мы назовем это дерево Деревом Дружбы, – радостно произнесла Арина.

– Как хорошо ты придумала. Дерево Дружбы! Значит, это дерево можно назвать Деревом Арины – Владимира – Дымка! Вот так!

– Хорошо придумано. Пусть растет, а когда оно вырастет, на кронах листвы будут светиться наши имена. Здорово так!

Мы поклялись друг другу, что будем ухаживать вместе за Деревом Дружбы, не оставлять его без присмотра. Мы понимали, что пройдет не один день, месяц и даже не один год, пока дерево вырастет, на нем появится зеленая листва с яркими нашими именами. Но мы были преисполнены желаний ждать, терпеть. Теперь у нас появилась общая мечта, общая цель. А что в жизни может быть выше и благородней таких целей!

– Приходи ко мне почаще, хоть каждый день, – на прощанье произнесла Арина. – Калитка всегда будет открыта для тебя и Дымка. И я буду скучать. Мы так весело провели сегодня день. Спасибо тебе и твоему милому псу!

Мне пришлось несколько раз толкнуть Дымка в бок – ишь разоспался! Дымок протяжно зевал, потягивался до хруста, а морда у него так и осталось перепачканная шоколадом. Уходя, Дымок вспомнил свое воспитание и лизнул Арине руку.

Дома нас уже ждал папа. Я рассказал ему, что подружился с бабушкой Любой и ее хомячком, что я приглашен на день рождения к Настюшо – брюшко, и конечно – про сегодняшний день, когда я познакомился с такой прекрасной девочкой Ариной.

Дымок лежал на коврике у входа, с нетерпением ожидая ухода папы, чтобы, как обычно, перебраться на мою кровать. Он и не догадывался, что папа уже давно все раскусил, и только не подавал виду.

Когда я все рассказал, папа поцеловал меня, а потом потрепал за пухлые щеки пса.

– Ну ладно, прыгай на постель, не изнывай, – сказал он собаке.

Дымок ошарашенно посмотрел на папу. Он не просто улыбался, он раскрыл пасть так широко, что у меня возникло опасение, а не сломает он ее. Казалось, пес хохочет и не может закрыть пасть. Произошло самое невероятное – и сам папа рассмеялся. Впервые после смерти мамы. И все благодаря Дымку. Как здесь не отблагодарить пса. Поэтому, когда он с разбега, весело ворча, прыгнул мне на постель, я крепко обнял его, прижал голову к лохматой шее, так мы и заснули.

Глава 16. Страх Дымка

И спали бы мы спокойно, просматривая во сне желанные сны, но… человек полагает, а бог располагает.

Меня потревожил Дымок. Он тихо выполз из объятий, стоял на полу и тянул край одеяла, как – то отчаянно махая головой и глухо ворча. Я еще не сообразил, что произошло, как грянул сильный гром, сверкнула молния и тут же застучал по крыше дома крупный дождь. Как будто сотни барабанщиков ударили враз в барабаны под окном спальни.

– Дымок! – прикрикнул я. – Отпусти одеяло. Зачем ты его тянешь?

Однако пес словно не слышал меня. Он продолжал стаскивать одеяло, а когда в очередной раз ударил гром, выпустил его из зубов, подбежал к двери спальни и стал биться в нее, испуганно скуля и повизгивая. Поняв, что собаке плохо, я спрыгнул с постели, обнял ее. Дымок трясся в моих руках, как трясется коляска на колдобинах. Пасть плотно закрыта, хвост ничком лежал на полу. Только шерсть каким – то необычным образом стояла на туловище. Дымок не замечал меня, пытался вырваться из объятий, дрожал, скулил и тыкался головой в дверь.

– Так что же случилось? – недоуменно спросил я. – Тебе надо открыть дверь? Пожалуйста.

Я открыл дверь, Дымок едва не сбил меня с ног, выбегая из спальни с такой силой, как будто за ним гналась орава диких кабанов. Повизгивание перешло в звонкий лай.

– Дымок! Ты куда? Разбудишь папу! Ко мне! – попытался я громким шепотом остановить пса.

Но куда там! Пес мчался прямо в комнату папы. Ударом головы открыл дверь, вбежал в нее. Послышался встревоженно – удивленный голос папы, хлопок, словно ладонью ударили, повизгивание пса. Дымок выскочил от папы, как сумасшедший, не видя перед собой ничего, метнулся в мою комнату. Так проскользнул мимо меня, что я только и почувствовал дуновение ветерка, а сам пес уже забился в угол комнаты.

– Володя! – крикнул папа, – что здесь происходит?

Вид к него был, конечно, не из лучших. Сонный, растерянный волос всклокоченный, глаза недоуменные. Он спросонок еще не понимал, почему собака среди ночи вдруг прыгнула ему в постель.

– Я не знаю. Что – то случилось с Дымком!

Я еще не успел договорить, как ударил сильный гром, что зазвенели стаканы на кухне и показалось, кто – то пытается разрушить большой кувалдой наш дом. Дымок вылетел из мой спальни и, как оглушенный, пронесся мимо меня и полетел на папу.

– Осторожно, папа!

Но мой голос потонул в шуме грома, лае собаки. Папа не услышал его, да и поздно было – пес налетел на него, как налетает ошалевший бык, опрокинул навзничь, и они оба, как два шарика, покатились по полу.

Я тихо застонал, закрыл лицо руками. Папа, как бездыханный, лежал на полу, животом вверх, а на нем, пыхтя, повизгивая и роняя капли пены, ворочался Дымок. Пронеслась мысль: «Неужели я еще и папу потерял?» Впору было зареветь.

– Сын, возьми – ка с меня эту псину! – глухо проговорил папа. – Как она меня напугала, думал, что удар хватит!

Я стащил пса с груди папы. Дымок не сопротивлялся, он уже не дрожал и не всхлипывал, а лишь понуро побрел к себе на коврик.

Папа поднялся с пола, потер виски, сел на стул.

– Я знаю, сынок, что произошло. Собаку охватил патологический, болезненный страх. Это когда выносит мозг, и никакие уговоры тут не помогут. Но, слава богу, кажется опасность миновала.

Вот и еще подтверждение, что человек полагает, а бог располагает… В этот момент снова ударил гром. Дымок взвился под потолок, словно его пронзили огненной железякой, а затем с высоты потолка так грохнулся на пол, что у меня ойкнуло сердце, а папа сорвался со стула.

Шмякнувшись об пол, Дымок крутнулся на месте, заметался из стороны в сторону, а потом рванул в мою комнату. Я вовремя посторонился, пропуская ошалевшую собаку, иначе она бы снесла меня, как папу.

Папа после падения со стула сел на пол, потер задумчиво лоб и сказал:

– Сынок, я понял, в чем здесь дело. Дымка как раз и охватил тот самый невротический страх. Он перепугался грома и грозы.

Только папа вынес свое умозаключение, как показался Дымок. Он летел, как птица сокол, с невероятной скоростью, настигая добычу. Или как будто за ним по пятам гналась сама смерть с косой в руках. Папа успел отодвинуться в сторону, это его спасло – Дымок мчался не разбирая дороги, никого не видя и не слыша.

Я и папа перебрались ко мне в постель. Мы понимали, что ни помочь, ни уговорить пса не удастся. А потому тих сидели и наблюдали, как он мечется по дому, тяжело дыша и разбрызгивая слюни. С каждым ударом грома пес приходил просто в неистовство, взвизгивал и еще пуще начинал крутиться, метаться. Ужас читался на морде Дымка, словно пришел конец света.

– Как только перестанет громыхать гром, – сказал папа, – Дымок придет в себя и станет таким же веселым, каким был до грозы.

Вскоре гроза стихла, перестал стучать по крыше дождь. Не сверкала больше молния. Выглянули на небе звезды, и Дымок затих. Задремал на своем коврике, потихоньку еще продолжая всхлипывать, как младенец.

Мы с папой, также успокоившись, уже собрались лечь спать, папа поднялся, чтобы пройти в свою комнату. Но в этот момент, услышав шорохи, Дымок поднялся со своего места и, как ни в чем не бывало, подбежал к моей кровати, остановился, недоумевая. Положил голову этак лукаво на плечо, а в глазах притаился озорной вопрос: « А что – то вы тут делаете среди ночи? У вас, что, у людей, бессонница?»

А потом без спроса, вот так нахально, забрался на постель. Причем, сделал он это смешно: и вроде не хочет лезть, так, карабкается слегка, чуть – чуть, и вроде бы нечаянно, случайно. Даже морду в другую сторону отвернул, не смотрит на нас. Как бы говорит нам с папой:» Вот видите, уважаемые, я никакого отношения к собственному телу не имею, оно само по себе двигается. Я не собирался к вам, ну прямо совсем не собирался, и как это оказался на постели? Непостижимо для меня!»

Так мы и сидели втроем. Среди звездной ночи. На моей постели. Я ласково гладил Дымка по голове и чесал другой рукой за ухом – именно так он любит.

– Летом у нас часто гремит гром, идут дожди, – заметил папа.

– Да, я это помню еще с тех пор, когда была жива мама, – с трудом сдерживая дрожь, поддержал разговор я.

А если папа скажет, что не хочет повторения таких страданий, и что надо собаку с таким патологическим страхом отдать в приемник для бродячих собак – ведь она становится умалишенной при первых же раскатах грома.

– Ты, сынок, хорошенько следи з своим псом, – продолжил спокойно папа, потрепал Дымка за ухо. – Как только загремит гром, не выпускай пса на улицу, а найди для него укрытие; вот, к примеру, спрячься вместе с ним в моем большом шкафу, места в нем предостаточно.

Папа положил руку на спину Дымка, обнял его, чтобы защитить от беды

– Я все сделаю так, как ты сказал, папа, – мне было трудно выговорить эти слова, так я переживал. И как после добрых наставлений на любить папу? Я люблю его, потому что он любит меня. Я люблю его за то, что он любит Дымка, простил ему его несусветный страх, готов уберегать его от беды. Я люблю папу, потому что он продолжает любить маму. Потому что он каждое утро говорит: «Привет дорогая! Я очень – очень скучаю по тебе!».

Глава 17. История бабушки Любы

– Вставай, лежебока, – потревожил я окликом Дымка, – сегодня суббота, а значит, нас ждет в своей конторке бабушка Люба.

Услышав последние слова —«бабушка Люба» – пес подскочил, несколько раз провел лапой по морде, давая понять, что он умывается, раз – два и полный порядок. Дымок весло щурил глаза: еще бы, сегодня встреча с прекрасными друзьями, с Никой и хомячком Толстячком.

На заводе, у открытых ворот, нас уже ждала Ника, дружелюбно помахивая толстым, в густой, серой – пепельной шерсти хвостом. Она приветливо оскалила белые ровные зубы, запрыгала на месте, но через ворота ни шагу… Службу Ника не разменивала ни на какие увлечения.

Дымок с легкостью пересек ворота и показал Нике вблизи свое лоснящееся упругое тело.. Вот Дымок приблизил морду к голове Ники, обнюхал ее, остался довольным – объект его волнений пахнул приятно. И начал так деликатно лизать щеки Ники, как будто лучшего наслаждения на всем свете для него нет и не будет. А коренастая, плотненькая Ника весело открывала пасть. На ее морде появилось мечтательно выражение. Казалось, ну что еще надо для счастья?

И вот здесь, себе на беду, недалеко захлопала крыльями курица, видимо, отстала от общей стаи и заблудилась. Азарт охотника мгновенно пробудился в моей дворняге: мощными прыжками, оставив Нику в недоумении, Дымок двинулся в сторону своей жертвы. Увидев летящее на нее в клубах дыма синее лохматое чудовище, которое тяжело хрипело и выплевывало изо рта пену, курица застыла на земле, словно каменная. Крылья беспомощно распластались, напоминая спущенный мяч.

Дымок со всего размаху бухнулся на свою жертву, подмял под себя, быстрым и точным движением зубов перехватил шею птицы, резко надавил. Она даже и ойкнуть не успела.

Дымок поднялся, держа добычу в зубах, не спеша затрусил обратно к Нике. Все своим видом выражая удовольствие и радость. Еще бы! На виду у Ники он повел себя как сильный и смелый пес, отважный охотник, добывший для не еду – целую курицу.

Ника смотрела на Дымка. Вытянула круглую морду, волнами каталась по спине шерсть. Дымок приблизился к овчарке, склонил голову, положил перед ней мертвую курицу и отошел на несколько шагов назад, любуясь Никой, восторг которой был явно адресован ему, псу – герою.

Ника легла на землю, пододвинула курицу к себе и стала не спеша есть. Дымок по – прежнем находился на отдалении, он также прилег на лапы и не сводил ласковых глаз с Ники. Идиллия! Это для них, а каково мне?

«Что теперь я скажу бабашке Любе? Что мой пес – агрессивное животное! Сегодня – курица, а что завтра?…» – беспокойные мысли не давали мне покоя. Я решительно зашагал к конторке, чтобы все правдиво поведать старушке и попросить у нее совета.

Когда я переступил порог конторки, бабушка Люба встретила меня у самого входя, сияя улыбкой. Ласково обняла. Я был приятно удивлен: комната сияла чистотой, свежестью, все предметы были расставлены по местам. Перехватив мой недоуменный взгляд, старушка сказала:

– Не огорчайся, сынок, что сегодня тебе не надо работать. Я чувствовала себя хорошо, спина не ныла, вот и решала порядок навести, чтобы у вас было побольше времени поиграть с моим добрейшим хомячком.

Потом бабушка внимательнее и пытливее посмотрела на меня и спросила, а не случилось ли что – то, больно видок у меня был обескураженный.

И здесь я рассказал о инциденте, который только что произошел на заводе с моим псом, как Дымок задушил чью – то курицы, принес ее Нике, которая разорвала жертву на куски.

– Вот теперь и не знаю, что делать и куда идти, – печально закончил я.

– Айда пес, ай да молодец! Настоящий джентльмен! Вот с кого мужчинам пример надо брать! – вдруг восторженно проговорила старушка.

Я опешил. Остолбенел Обомлел. Ну какие еще слова подобрать, чтобы они точнее выразили мое состояние!

– Не горюй, малыш! Против природы нет приема, – успокаивала меня бабушка Люба. – Твой пес – прирожденный охотник, это не в его характере упускать добычу. Курица сама себе беду накликала, нечего было дурехе со двора убегать.

– А как теперь это объяснить хозяйке? – еле вымолвил я.

– Да не бери ты в голову такой пустяк, – по – житейски рассуждала сторожиха. – Вон лучше гордись своим псом, какой добытчик, как он ухаживает за Никой – готов горы перелететь, лишь бы ей доставить удовольствие и радость.

Крепко прижала меня к себе, мол с хозяйкой она договорится, отдаст ей взамен свою курицу, а для хозяйки это будет уроком – крепче пусть стережет свою живность.

– Нет, ты посмотри, какая картина, ну просто загляденье, – всплеснула руками сторожиха, взглянув в окно. – Твой Дымок и Ника не отходят друг от друга.

Я вышел на крыльцо. Действительно, то, что увидел я, привело меня в исключительно превосходное расположение духа: Дымок вытянул во всю длину свое тело, Ника лежала рядом, поперек, положив свою голову на спину Дымка, а тот нежно так облизовал своим розовым языком ее круглый бок.

Я не стал нарушать их приятное уединение, вернулся в конторку. Бабушка Люба отошла от окна и сказала:

– Я так рада, что закончилось одиночество Ники – ведь она, кроме меня, ни с кем за эти годы не общалась. Пусть собаки понежатся друг с другом, не будем их тревожит.

Она подвинула к себе стул, плюхнулась на него.

– А давай – ка я расскажу тебе одну историю, которая произошла со мной в далеком детстве, – проговорила сторожиха. – Это приключение всегда памятно мне, оно даже волшебное, никто мне не верил тогда.

– Я буду рад, если вы расскажете мне, я очень люблю разные там истории, – воодушевленно ответил я.

Бабушка положила натруженные, сморщенные от старости руки на колени, поправила косынку на голове.

– Было мне тогда лет восемь – девять, как и тебе сейчас. Пошли мы с мамой в лес собирать грибы. У каждой были в руках плетенные корзинки. Сначала грибы почти не попадались, мы уже подумывали вернуться домой, как наткнулись на поляну, всю усеянную свежими грибами. Бросились мы с мамой к грибам, собираем с азартом. Нагнулись, почти касаясь травы, друг друга не видим. Вот я наполнила корзину, подняла голову, и ужас охватил меня – я оказалась в темном лесу, одна, без мамы. Бегаю, кричу, лишь эхо в ответ. Грибы все высыпались. Потемнело, совсем перепугалась я, села под деревом, реву, как свинья, которую ведут на убой.

Вдруг шевельнулись кусты передо мной, вышел из них старичок с ноготок, малюсенький такой. Шляпа широкая, рубашка спускается до пяток, на ногах лапти. И вся одежда зеленого цвета. Остановился рядом со мной, лицо доброе такое, глаза лукавые, веселые.

– Что девочка, потерялась? – спросил он смешным шепелявым голосом, как ребенок, у которого нет передних зубов.

– Да, отстала от мамы. И вот теперь не знаю куда идти – сказала я, вытирая слезы.

– Ты не плачь, девочка! Дело это поправимое – с надеждой для меня произнес добрый старичок. – Вот поглядим, какая ты умница и вернешься домой живой – невридимой!

– А что должна сделать я?

– А ну – ка, девочка, ответь мне, старичку, на вопросы, а то память совсем отшибло, эко напасть – позабыл изрядно.

Я приготовилась отвечать – в школе закончила второй класс на одни пятерки.

– Вот скажи, порадуй старичка, – почему деревню называют «деревней»?

– Да потому, что люди строят дома возле леса, рядом с деревьями, – мой голос звучал уверенно.

– И то правильно, ах какая ты умница, мама, видимо, не нарадуется на тебя – трескучий голосок старичка звучал для меня как пение флейты, ведь незнакомец остался довольный моим ответом.

– Вот тебе второй вопрос, красавица – умница, – голос шелестел как дуновение ветра. – А что такого есть в селе, чего нет в деревне?

Я задумалась… И вдруг вспомнила, как бабушка моя часто ходила в другую деревню помолиться, потому что в нашей не было «божьего домика» – церкви. Повязывая в дорогу плотный платок на голову, бабушка говорила: «Надо нынешно поспеть в село Куликово, там батюшка – поп молитву дневную читает».

– В деревне нет церкви, – сказал я, – а если есть, то деревню называют селом, значит, там «божий домик» сел, так среди бабушек я слышала.

– Ну и всезнайка ты, – хмыкнул одобрительно старичок, – прямо эрудит, и как там еще… кажется энциклопедист.

Я встала, низко поклонилась ему за столь лестные слова. Отчего старичок, как мне показалось, даже уронил слезинку – такое почтение ему выказала девочка!

– А теперь слушай самый страшный вопрос, – пытаясь быть грозным, проговорил старичок, но никак не вязался строгий тон с его смешной малюсенькой фигурой. – Как меня зовут?

– Лесовичок! А еще в народе тебя называют леший, потому что ты живешь в самых глухих лесных местах. И еще говорят… – здесь я лукаво запнулась.

– Что? Что еще говорят? – старичок прямо – таки дышал мне в лицо, фигура выражал нетерпение.

– Что ты очень добрый! Всегда приходишь на помощь детям, если они заблудились в лесу!

– Вот это хорошо говорят! – восторженно вскрикнул он и ударил маленькими ладошками себе по крошечным коленям. – Ой какая слава у тебя леший, люди помнят твое добро!

Леший смеялся от души, его животик под широкой зеленой рубашкой ходил ходуном. Рассмеялась и я.

– Открою я тебе, умница – красавица, одну свою большую тайну, – сказал леший, когда смех стих. – О ней никто не знает. Даже если ты и кому будешь рассказывать, все равно не поверят.

Леший подошел поближе к дубу и вдруг взметнулся, как выпушенная ракета, вверх, к небу, что голова затерялась среди облаков, а ноги стали похожими на ходули: длинные – предлинные и худые. Я не могла сообразить, а куда подевался малюсенький сморщенный старичок?

– Теперь ты знаешь, – и снова передо мной стоял тот самый старичок в широкой шляпе и длинной, до пят рубашке, – мою тайну. Когда я прохожу по лесу, то равняюсь по высоте дереву, мимо которого прохожу.

Я словно потеряла дар речи, только сильно кивнула головой.

– Ну давай будем прощаться, девочка, – грустно проговорил леший. – Уже темно, мама твоя волнуется, не будем заставлять ее переживать.

Леший взмахнул рукой, словно по мановению волшебной палочки, передо мной высветилась тропинка, а под ногами стояла корзина, доверху наполненная белыми грибами, все как на подбор: шляпки широкие желто – коричневые, ножки толстые, белые и чистые.

– Эта светящаяся тропинка приведет тебя прямо к дому, – сказал леший, – где на крыльце нетерпеливо ждет тебя мама, корзинка с грибами – мой подарок тебе за знания. Прощай, девочка!

Леший исчез так же внезапно, как и появился. Я быстро по тропинке добежала до дома, мама так радовалась моему возвращению. Но когда я ей рассказала эту историю про лешего, она не поверила. Лишь промолвила: «Бедное дитя! Так настрадаться, здесь хоть что померещится!»

Бабушка Люба закончила рассказывать, задумалась.

– А я верю вам! – вскричал я. – Я уже убедился, что чудеса в жизни бывают!…

«А все —таки хорошо, что у меня есть друг бабушка Люба, мне нравится бывать у нее, управляться по делам ее» – думал я, пока мы с Дымком шли к воротам завода. Ника так и осталась дремать в тени дерева.

Как только миновали ворота, увидели Настюшко – брюшко, явно она поджидала нас.

– А я все знаю, – торжественно заявила она, сверля меня своими большими глазами.

– Что ты знаешь? – как бы недоуменно спросил я.

– Я видела, как твой пес загрыз курицу.

– И – и…? – я бормотал что – то невнятное.

– Только ты не бойся! Я – могила, ни слова никому. Я же твой друг!

Я улыбнулся, приобнял девочку, сказав хорошие слова. Настюшко – брюшко крепко обняла Дымка.

– Ты настоящий пес – охотник. Я видела, как ты ловко поймал курицу. Молодец!

Настюшко – брюшко сунула ладошку мне в руку.

– Как ты? Слово свое сдержишь, придешь ко мне на день рождения? – спросила она.

– Не волнуйся, сказал – сделаю.

– Не забудь взять с собой Дымка

– Конечно, Дымок и так весь в нетерпении.

– Все, мне надо идти, – сказала вдруг Настюшко – брюшко. – Я пойду домой и скажу маме, что ты и Дымок обязательно придете ко мне на день рождения. Я живу вон в том зеленом домике. Видишь, мама стоит на крылечке, машет тебе рукой.

Я тоже поднял руку в знак приветствия, и женщина на крыльце весело помахала в ответ. Настюшко – брюшко пожала мне руку, похлопала Дымка по спине и побежала в свой дом. Я смотрел ей вслед и казалось мне, это бегу я и ждет моя мама на крыльце нашего дома. Я бежал, чтобы рассказать ей, как Дымок ухаживает за Никой, что он для нее поймал случайную курицу и положил к ногам. Я обязательно рассказал бы маме о добром хомячке Толстячок и о том, как бабушка Люба встретила в лесу лешего, потом о встрече с удивительно красивой девочкой Ариной, с которой мы вместе посадили Дерево Дружбы и дали клятву ухаживать за ним. А еще про маленькую смешную девочку Настюшко – брюшко, которая пригласила меня на день рождения. И, конечно, про патологический страх Дымка во время грозы. Я был уверен, что маме такие истории точно понравятся, ведь она сможет долго смеяться, хохотать. Папа же сам говорил, что смешнее мамы он не встречал человека.