Текст книги "Отголоски"

Отголоски
Владимир Николаевич Люков

Редактор Кирилл Владимирович Люков

Дизайнер обложки Кирилл Владимирович Люков

© Владимир Николаевич Люков, 2017

© Кирилл Владимирович Люков, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4490-0814-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Двадцатый век

 
Двадцатый век нас разделил,
А сколько выросло могил —
Без всякой меры.
Лишь озираемся окрест,
Да прячем православный крест,
Где ж наша вера?
 
 
Теперь Россия уж не та,
И нет ей дела до Христа,
Кругом измена.
Тот – приспособился, а тот —
Давно на каторге гниёт,
Мы – им замена.
 
 
А сто и триста лет назад
Не отводили мы свой взгляд.
И у порога —
Вставали ратные полки,
Встречая недруга в штыки,
И с верой в Бога.
 
 
Но подрубил все корни вождь
И пролился кровавый дождь,
Нам и не снилось.
Разрушен был державный трон
И разорвалась цепь времён,
И покатилось…
 
 
Покинул демон свой шалаш,
Собрал всю нечисть на шабáш —
Делить корону.
И пали лучшие сыны.
И без войны, и без вины —
Слышны их стоны.
 
 
Всевышний изгнан был Творец
Из храмов, помыслов, сердец —
Какая мýка!
И взвился в небо алый флаг,
И поселился в душах страх —
Кто против, нý-ка?!
 
 
Поналетело воронья,
Не слышно стало соловья,
Померкло небо.
Одно лишь карканье и гам,
И к высшей власти рвётся хам —
И быль, и нéбыль.
 
 
Возник из тьмы усатый бес
И на кремлёвский трон пролез,
И стал вождём.
А одурманенный народ
Всё ждал какой-то поворот —
И мы всё ждём.
 
 
А сто и триста лет назад
Не отводили мы свой взгляд.
А у порога —
Вставали ратные полки,
Встречая недруга в штыки,
И с верой в Бога.
 
 
Уж так ведётся на Руси,
Взвалил свой крест, давай – неси!
И не сдавайся!
Хоть смрадом тянет за версту,
А все вокруг кричат: «Ату-у!» —
Не спотыкайся!
 
 
Упал один, – другой встаёт,
Он крест поднимет, понесёт
К заветной цели.
И взмоет сокол над жнивьём,
Забьётся в страхе вороньё,
Обратно, в щели!
 

1996 год.

Степь

 
Степь кругом, – хоть скачи не скачи.
Глухомань, – хоть кричи не кричи.
Степь нам – мать и жена,
Даже сам Сатана
Не найдёт нас в кромешной ночи.
 
 
Сердце в бешеном ритме стучит.
Словно птица, мой конь меня мчит.
Нам скакать и скакать,
Чтоб ночлег отыскать
И согреться у тёплой печи.
 
 
Не страшны нам ни пуля, ни штык,
Я давно уже к смерти привык.
Умирать нам не вновь,
Льётся русская кровь,
Скачем мы через степь напрямик.
 
 
Впереди над рекою – туман.
С нами наш боевой атаман.
Что нас ждёт за рекой? —
Тишина и покой,
А, быть может, и подлый обман.
 
 
Нас на бой поднимала труба,
Чем же кончится эта борьба?
За Россию страну,
Мы ушли на войну
И нам выпала злая судьба.
 
 
Так прости же нас, батюшка Дон,
Покидаем мы отчий наш дом.
Всё уже позади,
Что нас ждёт впереди?
Мы сегодня уйдём за кордон.
 
 
Впереди пути-дороги,
Позади дела-дела.
Уноси, братишка, ноги,
Как бы смерть не догнала.
 

Русь моя

 
Русь мою топтали и палили
И отречь пытались от креста,
Но никто сломить её не в силе,
Это всё пустая суета.
 
 
Были мы сильны своею верой,
Мы её крепили, берегли.
И врагу платили полной мерой
За страданья матушки-земли.
 
 
Вырастали храмы-исполины
На крутых высоких берегах.
Русь слагала песни и былины,
Пела о своих богатырях.
 
 
Берегли тебя от супостатов,
О тебе молились день и ночь.
А потом восстали брат на брата,
И никто не смог тебе помочь.
 
 
И тогда свои же изуверы
Отсекали главы куполов,
Отрекаясь от отцовской веры,
Насаждали бред своих «основ».
 
 
После всех страданий непомерных,
Разорвав стальную паутину,
Ты смогла очиститься от скверны,
Выпрямила сóгбенную спину.
 
 
И поднялись снова пуще-краше
Церкви золотые купола.
Помолиться за спасенье наше —
Призывают в храм колокола.
 
 
Я склонюсь перед Христом распятым,
За Россию молча помолюсь.
Для меня понятия эти святы:
Родина, Отчизна, моя Русь.
 

Москва… молчит

 
За окном рассвет мерцает,
Просыпается страна.
И никто ещё не знает,
Что уже идёт война.
 
 
И не ведает столица,
Что – жестокие бои,
Что все скомканы границы,
Где – чужие, где – свои?
 
 
Счёт уже идёт на сотни
И на тысячи идёт.
То, что нáчато сегодня —
Не один продлится год.
 
 
И погибнут миллионы,
Прежде, чем придёт конец.
А пока что – кровь да стоны,
Боль разорванных сердец.
 
 
Рвутся бомбы и снаряды
И земля по швам трещит.
Гибнут люди сплошь и рядом,
А Москва? Москва… Молчит.
 
 
Но пройдёт оцепенение
И поднимется страна,
И начнётся, без сомнения,
Всенародная война.
 
 
На Отечества защиту
Стар поднимется и млад,
С верой в то, что будет битым
И раздавлен мерзкий гад.
 
 
Содрогнулись неба своды
И повержен был злодей,
Сломлен волею народа,
Истой верою в вождей.
 
 
Семь прошло десятилетий
С тех далёких, грозных лет.
Не забыть нам годы эти
И величие побед.
 
 
Никогда не стать рабами,
Наша память не умрёт.
Сохранив Победы Знамя,
Сохранимся, как народ.
 
 
Ну, а если позабудем
Мы деяния отцов,
Уподобимся Иуде,
Превратимся в подлецов.
 
 
Не в укор иным народам,
Совершающим сей грех.
Хороша ль она – свобода?
Хороша!? Да не для всех…
 

Уходили ребята

 
Грохотали раскаты,
Накрывал миномёт.
Уходили ребята
Из-за парты на фронт.
 
 
Сразу с марша – в окопы,
Принимали свой бой.
И прошли пол-Европы
С опалённой судьбой.
 
 
От Москвы до Варшавы,
В самых разных местах
Шли на смерть, не за славой —
На Берлин, на Рейхстаг!
 
 
Из степей Украины,
И с Кавказских вершин,
Шли в едином порыве —
На Берлин, на Берлин!
 
 
Нет в боях передышки,
Отдыхать нет причины.
Уходили – мальчишки,
Возвращались – мужчины.
 
 
Утопали в болотах,
Замерзали в снегу.
Шли в атаку на доты,
Не сдаваясь врагу.
 
 
Ни клочка и ни пяди,
Ни воды, ни земли.
И в победном параде
В сорок пятом прошли.
 
 
Отгремели раскаты
Тех военных дорог,
Не вернулись ребята
На родимый порог.
 
 
Счёт потерям – не мерный,
Кто погиб, кто живой?
Был убит – каждый первый,
Искалечен – второй.
 
 
По военным дорогам
Те мальчишки лежат,
Лишь стоят одиноко
Изваяния солдат.
 
 
С головой непокрытой,
Сплошь бетон, да гранит.
Мол, – ничто не забыто
И никто не забыт.
 
 
Но уже забывают,
Да и знать не хотят.
И опять убивают
Тех, гранитных, солдат.
 
 
Их взрывают, калечат
И не могут понять:
Мир так хрупок, не вечен.
Нам его сохранять.
 
 
Лишь бы мы не забыли
И, до боли сердечной,
Навсегда сохранили, —
Чтобы помнили вечно.
 
 
Чтобы детям и внукам
Донесли, рассказали,
Чтобы эту науку —
Обязательно взяли!
 

За что мы чтим отцов своих и дедов

 
Всё чаще слышим мы со стороны,
Что всё не так совсем, как нас тому учили.
Что все герои наши нереальны
И нам на них равняться – не резон.
 
 
Лишь каяться должны мы и молиться
За то, к чему мы были не причастны,
Но виноваты в том, что не творили,
И заслужили только осужденья.
 
 
За то, что чтим отцов своих и дедов
За их великое служение стране.
Что прошлое мешает в настоящем,
А потому достойно нам не жить.
Что нет у нас истории великой
И это нам уже не изменить.
 
 
Как-будто целый мир «перевернулся»
И рушит истины, беснуясь, до поры.
И, следуя указкам гегемона,
Готовится лететь в тартарары.
 
 
В почёте стали те, кто убивал,
Сжигал людей живьём, закапывал их в землю.
Кто предавал друзей и идеалы,
А душу дьяволу продал.
 
 
Кто проклят был навеки и судим
Судом народов многих справедливо.
Теперь они причислены к героям,
Возвышены над жертвами своими
И признаны потомками тех жертв?!
 
 
Виновными ж назначены другие:
Кто беззаветно верил в идеалы
И жизнь свою осознанно отдал
За торжество Победы над чумою.
 
 
Кто закрывал собою амбразуры,
Безропотно ступал на эшафот.
Кто лёг под танки, зная, что погибнет,
Но тем Победы приближает день.
 
 
Кто выбрал этот путь, не струсил, не предáл,
Не выменял на подлую возможность
Пожить ещё, другим стреляя в спину.
И, вечной памятью хранимый,
Тем жизнь свою продлил в веках,
Хотя в тот миг совсем о том не думал.
 
 
А мы, Ему обязанные жизнью,
Идём в рядах бессмертного полка,
В одном строю, как в бой, к руке – рука!
Разве не этим дóлжно нам гордиться?
Тем более – тому учить детей!
И в этом – наша правда!
И сила наша – в том!
 
 
А ты, не знающий ответа?
Задай себе единственный вопрос:
Как, в ситуации подобной, поступишь ты?
Так или так? Да? или Нет?
И если будешь честен сам с собою,
То однозначным будет и ответ.
 

Мы из тех…

 
Ничего, что прошли времена,
Проскакали герои лихие.
Вы запомните их имена,
Ну, а наши – запомнят другие.
 
 
Мы из тех, кто войну не застал,
Мы все выросли в годы застоя.
Мы из тех, кто любить перестал,
Мы забыли, что значит «святое».
 
 
Нам внушали, что мы – не рабы,
Что забота о нас неустанна.
А в Союз привозили гробы
Из соседнего Афганистана.
 
 
Что ни вождь, то готов пьедестал,
Позабыли, в заботах, о Боге.
Паровоз наш «лететь» перестал,
«Машинисты» не знают дороги.
 
 
У кормушки всегда суета,
Прихлебатели жаждут добавки.
Ну, а ниже картина проста —
Дефицит и пустые прилавки.
 
 
Подсознательно ждём перемен,
Но боимся порушить свой быт.
Мы не можем подняться с колен
И готовы «платить» за кредит.
 

Мне хотелось

 
Мне хотелось быть чистым,
Мне хотелось быть честным,
С незапятнанным прошлым
И ещё кем – Бог весть.
 
 
Не плохим, не хорошим,
Не ханжой и не пошлым,
Только всё уже было,
Только всё уже есть.
 
 
Мне хотелось быть сильным,
Мне хотелось быть смелым,
Чтобы мог я без страха
Говорить и писать.
 
 
Заниматься своим
Непосредственным делом,
Только всё уже было
И не будет опять.
 
 
Мне хотелось быть вольным,
Я хотел быть свободным,
Но в закрытые двери
Бился зря своим лбом.
 
 
В той стране, где я жил,
Власть считалась народной,
Только я оставался
В ней, по сути, рабом.
 
 
Я не мог рассуждать,
Только мог слепо верить,
Но железные шоры
Застилали мой взгляд.
 
 
В той стране, где я жил,
Что умом не измерить,
Был я бит и унижен,
Только не был распят.
 
 
А теперь та страна
Уже стала другою,
Вроде стала свободной,
Но вот что-то не то.
 
 
Я, как прежде, себя
Ощущаю изгоем.
Я могу говорить,
Но не слышит никто.
 
 
Те, что были в верхах,
Те – там так и остались,
Лишь сменили личину,
Вот и вся недолгá.
 
 
Им совсем не до нас,
Что им наша кручина?
Всё, что есть, поделили,
Нас раздев донагá.
 
 
Им число – легион,
Почему так случилось?
Расплодились, как крысы,
Идеалы поправ.
 
 
Всё гребут под себя,
И закон им не писан,
Может это – не так всё,
И я просто не прав?
 

1997 год.

Мимикрия

«Времена не выбирают,

В них живут и умирают…»

Александр Кушнер

 
Времена не выбирают,
В них рождаются на свет,
В них живут и умирают
И невежда, и поэт.
 
 
Появляясь ниоткуда,
Исчезаем в никуда.
От любви или от блуда.
Друг за другом – череда.
 
 
Ненавидим, обожаем,
Всё торопимся, бежим.
Созидаем, разрушаем,
То воюем, то блажим.
 
 
Несть числа нам – легионы,
Грешных, умных, дураков.
Кто ворует миллионы,
Кто-то душу рвать готов.
 
 
Всем едино солнце светит.
За своё всяк сам ответит.
В вечном: «Быть? или… Не Быть?»
Не забыться, не забыть.
 
 
Только БОГ располагает,
ОН вершит и ОН решает.
Где? Когда? В каком краю?
Кто – в аду, а кто – в раю…
 

Родился я на Украине

 
Родился я на Украине
Немало лет тому назад.
И мой отец, узнав о сыне,
Не очень этому был рад.
Я третьим стал в семье сыночком,
Опять же – воин для страны,
Но он давно мечтал о дочке,
А тут сплошные пацаны.
Недолго думали-гадали
И не держали в голове,
Меня Владимиром назвали,
Как старших двух – на букву «В».
Отец в войну, артиллеристом,
«Крошил» врага, как колбасу.
После Победы стал чекистом,
Гонял бандеровцев в лесу.
Заочно он в Москве учился
При Высшей Школе МГБ,
Но вот с ним случай приключился,
Что стал решающим в судьбе.
Гуляя, как-то, по столице,
После экзаменов, один,
Он познакомился с девицей.
Вот я и есть их третий сын.
Она училась на юриста
На факультете МГУ,
И выйти замуж за чекиста
Ей было, вроде, ни к чему.
Но всё, как в сказке, получилось.
Она уехала за ним.
Потом заочно доучилась
И стала матерью троим.
Она трудилась в контрразведке
На канцелярских должностях.
Росли ухоженными детки,
Домашний крепок был очаг.
Но вздумал «злой волшебник» Берия,
Сам чёрт которому был брат,
Кого б ещё лишить доверия,
Кому б подсунуть компромат.
Стремясь ряды свои очистить
От «многочисленных врагов»,
Он поступал, не без корысти,
И избавлялся от долгов.
Вот мать мою и обвинили,
Удобный выбрали момент,
И однозначно заявили:
– Пропал секретный документ.
И, чтоб спасти детей и мужа
И отвести от нас навет,
Под сердце нож и неуклюже,
Ничком упала на паркет.
Её спасли и подлечили,
Вернули вновь на этот свет.
И навсегда нас разлучили,
На тридцать долгих с лишним лет.
Её отправили в психушку,
Где небо в клетку и конвой,
И превратили там в старушку,
С обритой грубо головой.
Где ни надежды, ни свиданий,
Где часто колют, много бьют.
И нет ни дня без наказаний,
И строгий карцера уют.
И лишь в начале девяностых
Её невзгод прервалась нить.
Свиданье дали очень просто
И разрешили схоронить.
Отца, согласно положенью,
Перевели за сотни вёрст,
Ну и по службе с пониженьем,
Какой теперь быть может рост?
Он нас в Воронежские степи
К своим отправил «старикам».
Ведь были мы тогда, как цепи,
И по ногам, и по рукам.
А сам служил в Карпатах древних,
Но тут – венгерские волненья,
И похоронная в деревню,
Что он погиб, при исполнении…
А через год, вдруг, объявился,
Был тяжко ранен, но живой.
А военком поторопился,
Отправил весточку домой.
Он нас забрал к себе, в Карпаты,
Тогда он в Ужгороде жил.
Распределил по интернатам
И дальше Родине служил.
Бывал он дома очень редко,
Не знал ни отдыха, ни сна.
Ведь он работал в контрразведке
И отдавался ей сполна.
Тут подоспело назначенье
Ему на Львовщине служить.
И мы за ним, без сожаленья,
Туда переезжаем жить.
Сходили мы с ума от воли,
Не зная, где её предел.
Учились мы в обычной школе
И каждый делал, что хотел.
Отец воспитывал нас строго,
Но хорошо, не каждый день.
Мы получали, как от Бога,
То подзатыльник, то ремень.
И, вдруг, он взял да и женился,
Так неожиданно, нежданно.
И быт наш очень изменился,
Когда пришла «вторая мама».
Она нас химии учила
И биологию вела.
Она стирала и лечила,
Вела домашние дела.
Она защитой нашей стала
И прокурором, и судьёй.
А, между тем, детей рожала,
Сперва один, потом второй.
Мы переехали в Хмельницкий,
Где продолжал отец служить.
Уже подальше от границы
Учиться стали мы и жить.
Тогда увлёкся я гитарой,
Играл в ансамблях, выступал.
Она мне стала верной парой
И я ей душу открывал.
А вскоре я закончил в школу,
Пошёл работать на завод.
Не по путёвке комсомола,
Манил меня «запретный плод».
Была ж возможность стать военным,
Но не внимал я уговорам.
Мне не хотелось, откровенно,
Таким путём «взбираться в гору».
Решил пойти простым солдатом
В родную армию служить.
Ведь отслужили оба брата,
Чего же мне о том тужить?
Когда дожди увязли в грязи
В промозглом, зябком ноябре,
Попал служить я в роту связи,
Стучал и точки, и тире.
Я отслужил вполне достойно,
Свою задачу понимал.
Министр Гречко перед строем
Мне даже руку пожимал.
А, отслужив, в Москву подался
У брата встретить новый год.
Но вышло так, что я остался.
Зачем, сам чёрт не разберёт.
Столица мне не приглянулась,
Хотел я только погостить.
Но всё иначе обернулось
И я работать стал и жить.
Была любовь, была семья.
Всё было, будто бы, в кино.
И сын уж старше, чем был я,
Он в жизни – главное звено.
Почти что пять десятилетий,
Как породнился я с Москвой.
Нет лучше города на свете,
Я верный почитатель твой.
 

Прощай, столица незалежной Украины

 
Когда-нибудь я вновь приеду на Крещатик,
Я так давно уже сюда не приезжал.
Пройду, любуясь им, как истинный фанатик,
Ведь я когда-то этот город обожал.
 
 
Потом проеду я в метро до «Арсенальной»,
Потом трамваем до Печерского моста.
Сверкает Днепр своей поверхностью зеркальной,
И купола, и блеск Софийского креста.
 
 
В Печерской лавре поброжу по катакомбам,
И на Владимирскую горку поднимусь.
На купола твои не раз летели бомбы,
Но возрождалась снова Киевская Русь.
 
 
Столицей Киев был республики союзной,
В семье народов был второй величиной.
Не знал проблем тогда ни с Крымом и ни с Тузлой,
А вот теперь одна проблема за другой.
 
 
Я полюбуюсь на творение Патона,
Промчусь, как пуля, на «ракете» по Днепру.
Цветут каштаны, свечки белые на кронах,
Я завтра уезжаю поутру.
 
 
Прощай, столица незалежной Украины,
Прости за то, что мне милее стала Русь.
Я навсегда твоим останусь сыном,
И потому не раз ещё вернусь.
 

2009 год.

Чуден Днепр

 
Чуден Днепр с любой погодой,
Катит волны и бурлит.
И в любое время года
Киев-град для всех открыт.
И в семье народов братских
Жизнь достойная текла:
От высоких гор Карпатских
До Полтавского села.
 
 
Ну, да это было в прошлом,
Как в давно забытом сне.
Что ценили – стало пошлым,
Что хулили – то в цене.
Вот уже четыре года:
День за днём, за годом год,
Как был именем народа
Совершён переворот.
Деньги сыпались мешками,
Шёл без счёта ценный груз,
Чтоб разрушен был, веками
Устоявшийся союз.
Чтоб признала Украина,
Что Россия – главный враг,
Чтоб от матери взять сына,
Разорить чужой очаг.
 
 
Я напомню коротенько,
Как раскручен был майдан:
Раздавала там печеньки
Из Америки мадам.
Три министра из Европы
Гарантировали мир,
Но упёртые укропы
Его сплавили в сортир.
На майдане жгли, стреляли
И расшатывали власть,
Набежало всякой швали,
Негде яблоку упасть.
Всё глумились и скакали,
«Кто не скачет – тот москаль».
Что имели – потеряли,
Ну и Бог с ним, не печаль.
Янукович не ответил,
У него кишка тонка.
Не решился – «это ж дети»!
Не поднялася рука.
А они не постеснялись,
Покусились на престол.
И могли бы, как казалось,
Посадить его на кол.
Опасаясь быть убитым,
Президент бежал в Ростов.
Со страною сдал бандитам
Свой народ и «был таков».
Обернулось всё нечисто,
Власть присвоили нацисты.
Много лжи и грязных схем,
А народ опять ни с чем.
Сколько вылезло уродов:
Не чужие, не свои.
Разожгли войну с народом,
С ветеранами бои.
И, срывая с них награды,
Тупо втаптывали в грязь.
Обзывала «колорадом»
Их бандеровская мразь.
Начались «ленинопады»,
Покатились по стране.
То «ганьба» кругом, то «зрада»,
На войне, как на войне.
Конституцию попрали,
Где подтёрли, где вписали.
Изменили два момента,
Вот вам «И. О. Президента».
Исполняющий Турчинов
Торопился присягнуть
И, открыв свою личину,
Обнажил гнилую суть.
 
 
Гордый Крым решился сразу
Автономно «отойти»,
Понял, что с такой заразой
Им никак не по пути.
И Донбасс поднялся следом,
Стал отстаивать права.
Не хотел мириться с бредом,
Находил свои слова.
Не признали самозванцев,
Захвативших власть в стране,
Что, с подачи иностранцев,
Привела страну к войне.
Поделив страну на зоны,
Превратила в полигон,
Снарядила батальоны
На восточный регион.
Чёрный пастор служит мессу,
Назначает куренных.
Кровью залили Одессу,
Запугали остальных.
Только жителей Донбасса
Запугать не удалось.
Поднялись стеною массы,
Отбивались, чем пришлось.
Сильных духом не сломили
Ни бомбёжки, ни обстрелы.
Не поддались внешней силе,
За своё стояли смело.
Развязали «добробаты»
Там гражданскую войну.
Руку подняли на брата,
Опозорили страну.
Всех причислив к террористам,
Объявили там «АТО».
Поступая, как фашисты,
Убивали ни за что.
Как подбитая машина,
Без руля и без колёс,
Покатилась Украина,
Кувыркаясь, под откос.
По пути теряя веру
И доверие людей,
Сделав ставку на Бандеру
И догмат его идей.
И приверженцы химеры,
Прорастая там и тут,
Под знамёнами Бандеры
По Крещатику идут.
 
 
И смекнули в Вашингтоне,
Если загасить войну
Нэнька сразу не потонет,
Но быстрей пойдёт ко дну.
Чтоб повысить легитимность
Хунты киевской в миру,
Полагаясь на наивность,
Нас втянуть в свою игру.
Чтобы скрыть их злодеяния,
Им сыскали оправдание:
– Это мы всему виной
И пошли на них войной,
Чтоб от нас не оградились
Неприступною стеной.
Раз стратегия готова,
Тут и тактика нужна.
И священною коровой
Стала Киеву война.
Разрушаются основы?
Не возводится стена?
Нет в стране свободы слова?
Потому что есть война.
И теперь любой косяк
Объяснялся только так:
– Это мы опять пустили
В ход коварный свой кулак.
Ну, а мы – ни сном, ни духом,
Не ведёмся даже ухом.
Только лишь, само собой,
Отправляем гумконвой.
 
 
Вот приспело, пусть хреновый,
Выбор всё же сделать новый.
Обновить элитный ряд,
Кто банкует, – те решат.
Гегемон за океаном,
Что заведовал майданом,
Среди тех, кто был в игре,
Видел выбор свой в Петре.
У него немалый опыт,
Был министром, олигарх.
Он готов идти в Европу
И пока что не в бегах.
Правда, он любил горилку,
Мог один всосать бутылку.
Ну, да это – не порок,
Лишь бы съёживаться мог.
Чтобы всё решал, как надо,
С радикалами и Радой,
«Регулировал погоду»
Между властью и народом.
Лишь бы помнил, кто хозяин,
Был покладист и лоялен.
Представляйся, хоть мессией,
Обвиняй во всём Россию,
Будь, хоть чёрт на помеле,
А ответчики – в Кремле.
А возникнут разногласия,
Ералаш и катавасия, —
Прилетят Маккейн и Байден
И консенсус будет найден.
Так на том и порешили,
Президентом утвердили.
И уже четвёртый год,
Как его «избрал» народ.
И в предвыборном запале,
Вспомнит уж теперь, едва ли,
Как торжественно и щиро
Обещал решить всё миром.
Обещаний было много,
Речи сладкие лились,
Он нашёл дорогу к Богу,
Но пути их не сошлись.
Он не стал в стране мессией,
Продолжал войну с Россией.
Проявил себя, как шуллер,
Ренегат и русофоб.
Чтоб сидеть на этом стуле
Был такой и нужен жлоб.
У него в России бизнес
И доход с него растёт,
Чем сильней война и кризис,
Тем крупней офшорный счёт.
В отношении Донбасса
Он устроил геноцид,
На детей бросал фугасы,
Но бывал нещадно бит.
Много тяжких преступлений
Порошенко совершил
И, не может быть сомнений,
Он судьбу свою решил.
И пока была возможность
С честью выйти из войны,
Он имел неосторожность
Не признать своей вины.
Вместо выборов и споров,
Громких хлопаний дверьми —
Сесть за стол переговоров,
Непосредственно с людьми.
А ведь в Минске всё решили,
Проработали в умах.
Нужен минимум усилий —
Сделать только первый шаг.
Все вопросы выполнимы,
Что тут может помешать?
Но упорно Украина
Не желает их решать.
Видно так боится мира
Этот их ареопаг,
Чуют, что без конвоира
Им тогда не сделать шаг.
Порошенко весь в заботах:
Реверансы, транши, квоты.
И конечно! Век не пить!
Дай России насолить!
Да, проблем кругом хватает,
Ну, попробуй всё решить.
Между делом успевает
Пару рюмок пропустить.
 
 
Тут ещё Саакашвили:
Однокашник, баламут!
Сквозь границу, без усилий,
Перешёл и снова тут!
Ведь лишил его гражданства,
Ну, казалось бы, уймись!
Ну, а он? Хватило хамства!
Снова мне подгадил жизнь!?
Посадил его в Одессу,
Так сиди! Не мельтеши!
Ну, а он? Какого беса?
Про чужие барыши!!!
Поднял шум на всю округу!
Про коррупцию понёс!
Я ж к нему с душой, как к другу!
Ну, а он строчить донос?
Понаставил тут палаток,
Сам в одной из них ночует!
Нарушает, гад, порядок!
Всё куражится, ликует!
Ну такой неугомонный!
И бомонд собрал зловонный.
Что совсем уж неприлично,
Всё бубнит про мой импичмент!
Он болтает без умолку,
Сколько дней, да всё без толку.
Всё пытается изгадить
И не знаешь, как с ним сладить!?
Ведь хозяин-то один —
И судья, и господин.
Он обиды не забудет,
Как захочет, так и будет!
Вот народ неутомимый,
За окном опять майдан?
Но давно с необходимым
Приготовлен чемодан.
Он ни есть, ни спать не может,
Грусть-тоска его тревожит.
Думу думает шельмец,
– Неужели всё? Конец?
Рядом тоже нет опоры,
Вдруг, опять переворот?
Чуть упустишь, эта свора
Не подавится, сожрёт!
 
 
Тут ещё возникла тема:
Как решить в стране «ликбез»?
И реальные проблемы
Начинаются с ЕС.
Поднимают нацменшинства
Шум в защиту языка.
Но, пока что, нет единства.
А пока и есть пока!
Завтра будет по-другому,
Преценденты уже есть.
Что ж, закон готовить новый?
Иль отстаивать, что есть?
Новый шквал шизофрении
Захлестнул весь интернет:
Разорвать хотят с Россией
То, чего давно уж нет!
Украина рубит корни,
Выкорчёвывает связи,
Чтоб барахтаться проворней
В европейском унитазе.
 
 
А могучий Днепр, широкий?
Украинская река!
Где берёт свои истоки?
Из какого далека?
Из болот течёт Валдая,
Начинает свой разбег,
Русло реками питая,
Ускоряет мощный бег.
Посреди просторов милых
Воды катит он века.
Не теряет своей силы
Днепр – русская река!
В своём беге омывает
Белорусские луга!
И всё больше удаляет
Друг от друга берега.
Как его делить-то будем?
Чем его отгородим?
Как мы общее забудем?
Что роднило предадим?
Наше будущее рядом
И его не изменить!
Но к нему стремиться надо,
Чтобы в вечном мире жить!