Книга: Предтеча - Владимир Маканин

Всем желающий предлагается: 1) факультативно-обязательное терапевтическое лечение оскорблениями целью, которого является пробуждение дремлющей совести, 2) бесплатное 3х разовое питание по авторской диете Якушкина (зубной порошок + настой зверобоя), 3) лекции о вреде химии, коллективистском характере нейтрино, обитающем в наших душах, и растлевающем влиянии собак на человека, 4) возможность продолжить лечение в отрезанном от цивилизации поселении в сибирской глубинке по окончанию терапевтического курса в санатории.

Братья и сестры, о любви к людям думайте!

По вопросам, касающимся сотрудничества и рекламы просим обращаться к Аникееву К.

***

А если отбросить шутки, то история эта - печальная и трагичная. Жалко ГГ, ведь он любил людей (немного странной любовью, конечно), пытался им помочь и лечил их безвозмездно. Его подход к лечению был странным, но важнее-то результат. А результат был - больные, которых врачи в белых халатах признавали безнадежными, излечивались и продолжали жить. За что автор выбрал ему такой конец?

ЗЫ: В аннотации сказано, что она "светлая и окрашенная в тона надежды". Где? Где автор этой аннотации увидел в этом произведении надежду? Все персонажи - шизики, воры, пьяницы, ш**хи и двуличные пройдохи. Интересно, кто из них здесь является светочем надежды? лолол

Проза Маканина хороша, как летнее море в предполуденный час. Будто бы покачивает тебя упругими солёными волнами, перед глазами плывут радужные точки, а солнце ласково поглаживает плечи, грудь и щёки. Но море им. Маканина коварно: забылся, уснул, потерял контроль, открыл глаза, а изумрудные волны сделались чёрными, липкими, холодными, небо - серым, клокастым, душным, на горизонте - молнии, до берега не доплыть, а из морских пучин трубным голосом кличет какая-то хтонь куда там Лавкрафту. Ещё раз моргнул, и уже не расстилается на мили вокруг море, а лежишь ты в тесной, низкой, закопчёной избушке, спутанный паутиной по рукам и ногам, со стен на тебя пялятся страшные чёрные рожи - клыкастые, перекошенные, рогатые, по углам сидят жабы и пауки, и только посреди всего этого безумия вместо страшной старухи в бородавках - милый седой старичок со шрамом на блестящей лысине.

«… Жить надо честно, Вова, — с детства, с самых малых лет, — главное же, видеть — тогда и жизнь, Вова, это жизнь, и смерть там, за горами, будет легкой…»

Старичок прохаживается взад-вперёд мимо лавки, на которой лежишь ты, читатель, покрытый холодным потом. Он улыбается, бормочет ладно, почёсывает шрам да поглядывает хитро. Вроде и не стоит его, болезного, бояться, но в тебе подспудно зреет ужас, как будто тебя поместили в застенки Гестапо. Старичок понемногу распаляется, бормочет всё громче, захлёбывается, брызжет слюной во все стороны, лезет к тебе, кричит, душу из тебя вынимает. Что, мол, ты, червяк, делаешь здесь, в этом прекрасном мире? Наверное, пьёшь, куришь да развратничаешь? А что ты, жук навозный, сделал хорошего, а? Вот потому и дохнешь здесь, с пауками, лягушками и мной, шизиком со справкой! На этом самом месте я, к счастью для себя, проснулась, с воплем села на кровати, до икоты напугав мужа, и меня пришлось отпаивать колодезной водицею, от которой отпотевало звонкое цинковое ведро водой. Теперь по порядку. Жил-был на свете Сергей Степанович Якушкин. Жил-не тужил, любил жену, воспитывал дочь, сытно ел да грёб немалые деньги, приворовывая казённое, за что и отправился по этапу. В заключении на голову будущему Предтече упало бревно, после чего он возомнил себя избранным и начал лечить. И это у него получалось, даже страшные диагнозы из трёх букв ему покорялись, вот только само по себе лечение выходило каким-то мерзким, бесчеловечным, будто вместе с болезнью он норовил выгнать из тела душу. Однако же рос и ширился круг поклонников, трясущихся якушкинцев, которые по совету Предтечи дружно ели зубной порошок, пили дёготь и зловонные травы из грязных склянок, а одна женщина по имени Инна давала себя щупать по ночам и едва не лишилась жилья. Где же я это уже видела? Ах да, в фильме "Агония" про Григория Ефимовича, не к ночи будет помянут. Предтеча тем временем, в свободное время делая ремонт в квартирах (не отсылка ли это к несложившейся плотницкой карьере Иисуса Христа?), бормочет, мешает, почти умирает, начинает разлагаться, но, не доведя задуманное до конца, возвращается к жизни. Окружающих он не только лечит, но и учит, выдавая на-гора дичайшие вещи космического масштаба и столь же космической глупости из области альтернативной физики и такой же одарённости.

Откажись от еды. Я научу как. Я знаю истину

Теперь-то я знаю, чей он предтеча - Марвы Оганян. Знаете, что меня больше всего раздражало во всём этом мракобесии с блэкджеком и настойками трав? Идея, красной нитью проходящая через всё учение Предтечи - в своей болезни виноват ты сам, грешил много, жил не так, наступил на бабочку, перешёл дорогу в неположенном месте, обозвал Васю Петрова дураком, etc

«… Не гонитесь за городскими благами — не пытайтесь получить что-то за счет другого человека — и вы будете здоровы — губит бездуховность — к духовно здоровому не пристанет…»

Серьёзно, Предтеча? Чем же была виновата моя троюродная сестра шести лет от роду, за месяц сгоревшая от лейкоза? Где она успела нагрешить на такую беду? Извините, вообще не к месту, но не выдержала. Автор со своей золотой колокольни указует нежным маканинским перстом на правильного и мудрого Предтечу в ослепительно белом пальто, окружённого современниками - сплошь быдлом и мещанами. Вы только посмотрите на то, каким сбродом представлены обычные люди: изменница, мещанка и приспособленка Леночка, грубияны и стяжатели Молокаевы, попивающий Дериглотов, шелестящий Кузовкин, карьерист и циник, а на деле, что называется "пустое место" Коляня... Он даже не Коля, не Николай, а "Коляня". Знаете, моя бабушка, желая продемонстрировать презрение к соседу-алкоголику, звала его исключительно Юрочкой, в отличие от Юры - моего дедушки. Со "светлой стороны" ли дар Предтечи? Сомневаюсь. Слишком много в нём суетной гордыни, тщеславия, желания поучать, зато напрочь отсутствует главная добродетель - смирение. Автор упорно убеждает нас, что Якушкин страдал от великой любви к людям, которой лично я разглядеть не смогла. Напротив, у меня сложилось ощущение, что он людей презирает, клеймит.

Якушкин рассказал им о бездуховных людях и об ожидающем бездуховных страшном конце.

Должна ли я возлюбить Предтечу за то, что он бессеребренник, в отличие от тётечек и дядечек с геморройными физиономиями, что таращатся на свет божий с последних страниц бесплатных газет (приверну, отверну, оплата сдельная)? Нет, не должна. Он спасал людей, но лишь потому что по случайному стечению обстоятельств даром (тем самым, что граничит с Dementia praecox) оказался наделён именно он, а не кто-нибудь более достойный. Кстати, ещё там было прекрасное

не смейте любить пса, если не любите соседа

, с которым я не совсем согласна, хотя понимаю, о чём речь. Нет, я не одобряю зоошизы, но конкретно эта цитата кажется какой-то навязчивой идеей человеколюбия.

Любовь к собакам растлевает вас

, - брызгая слюною, орёт Предтеча, а я тем временем бьюсь челом о сруб светлицы. К концу книги Якушкин предсказуемо утратил способность лечить, что показалось мне очень логичным, ибо дар был не за заслуги дан (какие заслуги - воровство, колония, "тех, кто сидел, к боженьке без доклада пускают"?), а лишь на время, как посреднику. Он покрикивал, указывал, считал себя достойным поучать, наслаждался творящимся вокруг него танцем с бубнами, не осознавая, что сам он, как человек, никто. В итоге, утратив дар, экс-Предтеча страдает не столько от невозможности спасать людей, сколько от безделья, от невозможности привлекать к себе внимание, как это делают новомодные Суханцев и Оганян, простите, Шагинян.

Ревность выедала нутро Якушкина.

И, даже не имея за душой ничего, он продолжает поучать, метать бисер перед свиньями, коими в книге предстаёт почти всё его окружение. И хотелось мне воскликнуть вслед за свёкром Лены (сватом Якушкина, если я в очередной раз не запуталась в прикладной генеалогии):

«А вы полагаете, что нашли, как жить правильно?»

Умер Предтеча тоже не без театральщины, оставшись в собственноручно вырытой яме где-то на Мещерской стороне, в своё время бесподобно описанной Паустовским:

В Мещёрском крае можно увидеть лесные озера с темной водой, обширные болота, покрытые ольхой и осиной, одинокие, обугленные от старости избы лесников, пески, можжевельник, вереск, косяки журавлей и знакомые нам под всеми широтами звезды...

Фуууух, аж задышалось легко после терапии Паустовским! Эта смерть должна быть, очевидно, дофига символичной, но к концу этого "Жития одного шизофреника" мои глаза настолько ослепли от сияния его белого пальто, что я утратила способность складывать два и два, не говоря уже о том, чтоб анализировать. Мне бы так же заползти куда-нибудь и застрять, только бы не слышать больше про лечение, корни и знахарей, а также слова "совесть" и "любовь", которые Якушкин потрепал до состояния "Малыша и Карлсона" в детской районной библиотеке. И да, простите, но мне, выпускнице кафедры уголовного процесса и криминалистики, одной кажется странным, что два человека нашли труп и просто закопали его, никуда не сообщая? Серьёзно? То есть в 1982 году считалось нормальным так делать? "...а потом "Лиза Алерт" таких дедушек ищет по лесам..." (Кэп Бадлона) Всё в этой книге не как у людей. В общем, что я имею вам сказать, дорогие детишечки: моё первое знакомство с творчеством Маканина вышло каким-то печальным - это раз. Во-вторых, я в очередной раз убедилась, что писать можно сколь угодно хорошо, округло и красиво, но если от содержания несёт мусорной кучей, то рано или поздно обман вскроется. В-третьих, я добавила ещё одну книгу в ящичек для произведений, где от всех героев одинаково тошнит. И в-четвёртых, какие времена, такие и Предтечи. Видимо, люди начала Нашей эры были лучше нас, потому что у них предтечей был не безумный старик, а Иоанн Креститель.

Представляю вам главного героя - старичок Якушкин, которому в исправительном лагере бревном по голове прилетело и он «просветлел»: понял, что жить надо честно, беспрекословно людей любить (а животные этого недостойны, незачем на них любовь свою растрачивать!) и учить всех уму-разуму. Бонусом к этому набору жизненных ориентиров прилагался и дар врачевания. Вот и ходил наш Якушкин от квартиры к квартире в огромной Москве, людей исцеляя своими настойками, растирками и лекциями (ох как любил же он мораль читать всем направо и налево! «Бездуховно живёте!»). Хвостиком за нашим знахарем бегали его последователи, в рот своему полубогу заглядывали, на ручках носили. И готовы были выслушивать его шестичасовые лекции о том, что человек в погоне за благами земными всё хапает и хапает, нарушая равновесие природное, и если вовремя не одумается, то накличет на себя серьёзные болезни.

Вы не подумайте, я тоже голосую за вселенскую любовь, все мы братья и сёстры, мир-труд-жвачка. Но именно в данной книге от всех этих рассуждений так несло фальшью и невежеством, что меня невольно передергивало во время чтения. У нас с этой книгой просто не срослось. Как удачно было подмечено автором: «В нелюбви тоже не выбирают». Вот и у меня с «Предтечей» - нелюбовь.

В финале романа есть эпизод, вроде как к сюжету отношения не имеющий – описание отвратительного эксперимента с крысами. Вот ещё одна сторон "метода веры". Как говорится это было бы смешно, если бы не было так грустно.

С одной стороны, книга мне понравилась. Если бы я составляла разные «списки книг, которые…», то включила бы это произведение в «мотивашки», потому что некая жизнеутверждаемость там есть. С другой стороны, книга тоскливая. Вот такой микст оптимизма и пессимизма.

Пы.Сы. Без умолку безумная девица Кричала: Ясно вижу Трою павшей в прах! Но ясновидцев - впрочем, как и очевидцев - Во все века сжигали люди на кострах.

А вот конец - хоть не трагичный, но досадный: Какой-то грек нашел Кассандрину обитель,- И начал пользоваться ей не как Кассандрой, А как простой и ненасытный победитель. (В.С. Высоцкий). Как-то так.

…совестливый ваш организм – по счету платит, и чем больше оттесняли вы других локтями от общей кормушки, тем более мучительная ждет вас болезнь.

Все беды человеческие – от самого человека, от отсутствия любви к людям. Харизматичность героя и в его образе жизни, в поведении, в питании.

Психологическое поле и энергия такого человека притягивает к себе других. И вот тут то, в отличие от яркого образа знахаря, его окружение выглядит мелко и убого. Дело не в том, что возможно автор пытался представить его именного так. Дело в том, что эти страницы книги какие-то… уныло никакие. Как бы автор весь свой адреналин выплеснул на главного героя, а на других уже ничего и не осталось. Очень неровный и неравный по качеству сюжет.