Текст книги "«Пока горит свеча…» Очерки по истории кафедры зоологии беспозвоночных Московского государственного университета"

Великий бессребреник

Анатолий Петрович Богданов был ближайшим учеником К.Ф. Рулье. Еще в 1856 г. он по поручению своего учителя сделал доклад «Об акклиматизации животных и растений» на заседании Общества сельского хозяйства. Тогда А.П. Богданову было 22 года. А еще через два года А.П. Богданов стал заведующим кафедрой естественной истории Московского университета. В 1862 г. А.П. Богданов выделил самостоятельную кафедру зоологии и организовал при ней зоологический музей (в него поступили коллекции кабинета естественной истории), став одновременно и заведующим кафедрой и директором музея. В течение многих десятилетий кафедра зоологии и Зоологический музей были связаны неразделимыми узами.

Вторая половина XIX века – время быстрых преобразований общественной жизни России. С приходом к власти Александра II с громадным запозданием начали проводиться в жизнь реформы, призванные уменьшить колоссальное отставание России от стран Европы. Только в 1861 г. в России была проведена крестьянская реформа и отменено крепостное право (для сравнения – в Лондоне в том же году было открыто метро). Отмена крепостного права стимулировала развитие промышленности, что, в свою очередь, повысило значение образования и науки. Правительством Александра II были произведены многочисленные реформы во всех сфеpax жизни общества (судебная и военная реформы, реформы образования и печати и др.). Открывались новые университеты, а общее число студентов возросло более чем в три раза. В эти годы совершили свои открытия выдающиеся деятели российской науки: математики П.Л. Чебышев и П.Л. Ляпунов, физик А.Г. Столетов, химики Д.И. Менделеев и А.М. Бутлеров, почвовед В.В. Докучаев, биологи И.М. Сеченов, А.О. Ковалевский, И.И. Мечников, пытались внедрить смелые технические идеи П.Н. Яблочков, А.Н. Лодыгин, А.С. Попов, А.Ф. Можайский и др.

Россия пыталась догнать передовые страны Европы. Однако отставание в экономике, социальной жизни и политике было слишком очевидным. Молодое поколение чувствовало это особенно остро, и со свойственным молодости нетерпением хотело исправить все быстро и сразу. В среде студенчества широчайшее распространение получили идеи переустройства общества радикальным путем. Сформировалась идеология народничества, появилось множество революционных кружков, дело дошло до создания откровенно террористических молодежных организаций. Обстановка в студенческой среде была такова, что остаться в стороне от антиправительственных акций было практически невозможно. Конечно, молодые люди реагировали на это по-разному. Так, А.О. Ковалевский, из-за постоянных студенческих забастовок, нарушавших нормальный учебный процесс, вынужден был уехать продолжать образование в Германии. А его родной брат В.О. Ковалевский со своей супругой – известной писательницей-нигилисткой и математиком С.В. Ковалевской (Корвин-Круковской), оказавшись в Париже, принял участие в событиях Парижской коммуны (был даже разработан план побега из тюрьмы одного из руководителей Коммуны Виктора Жаклара с паспортом В.О. Ковалевского). Молодые радикалы организовали семь покушений на Александра II, и прозвучавший в 1866 г. выстрел студента Д. Каракозова чуть не оборвал жизнь царя-реформатора. А.И. Ульянов – старший брат вождя русской коммунистической революции В.И. Ленина, обучавшийся в Санкт-Петербургском университете (кстати, он специализировался по зоологии беспозвоночных и даже получил золотую медаль за исследование выделительных органов олигохет и пиявок), вступил в террористическую фракцию партии «Народная воля». За подготовку покушения на императора Александра III А.И. Ульянов и четверо его товарищей были повешены в 1887 г.

Более зрелая часть интеллигенции понимала необходимость длительной просветительской работы, сотрудничала в земских учреждениях, преподавала на бесплатных курсах. К периоду второй половины XIX – началу XX веков относится расцвет благотворительной деятельности крупных российских меценатов. Профессора Московского университета считали себя обязанными заниматься просветительской работой, и многие из них стали видными общественными деятелями.

Член-корреспондент Императорской Российской академии наук Анатолий Петрович Богданов (1834–1896)

Одним из наиболее заметных фигур в мире российской науки и образования той поры был член-корреспондент Императорской Санкт-Петербургской Академии профессор А.П. Богданов. У нас нет достоверных сведений о родителях А.П. Богданова. Известно только, что он вырос в Воронежской губернии в семье богатой помещицы княгини Г.Н. Кейкуатовой, которая воспитала его, дала ему образование и всю жизнь поддерживала материально (существует версия, что княгиня Г.Н. Кейкуатова, которую А.П. Богданов называл «бабушкой», на самом деле была его матерью).

А.П. Богданов был незаурядным человеком во всех отношениях. В нем счастливо сочетались таланты исследователя, общественного деятеля и выдающегося педагога. Круг его научных интересов был необычайно широк. Он занимался систематикой и географией животных, медицинской паразитологией, антропологией, вопросами акклиматизации. Большое внимание он уделял пропаганде естественнонаучных знаний. Наряду с напряженной научной и педагогической работой А.П. Богданов много и плодотворно занимался общественной деятельностью. В 1863 г. он основал знаменитое Императорское общество любителей естествознания, антропологии и этнографии при Московском университете, которое было нацелено на самое широкое научное освоение ресурсов России и популяризацию научных знаний среди населения. Им были организованы постоянно действующие этнографическая (1867), политехническая (1872) и антропологическая (1879) выставки. На базе этих выставок были созданы существующие до сих пор Политехнический музей, а также Антропологический музей Московского университета.

По инициативе А.П. Богданова был создан Московский зоопарк, «живой музей под открытым небом», как он сам его называл. Московский зоопарк – первый зоопарк России – открылся для посетителей в 1864 г. С тех пор через ворота Московского зоопарка (а вход в него и сейчас располагается на том самом месте, где он был и в 1864 г.) прошли уже десятки миллионов посетителей. Менялся социальный строй, идеология, расширялись и сокращались границы страны, да и сама страна меняла свое название, а Московский зоопарк остается любимым местом познавательного отдыха для миллионов взрослых и детей и лучшим памятником его основателю – профессору А.П. Богданову.

А.П. Богданов много занимался антропологией. Вот названия некоторых его антропологических работ: «Меряне в антропологическом отношении» (1879), «О могилах Скифосарматской эпохи в Полтавской губернии и о краниологии скифов» (1880), «Черепа и кости людей каменного века» (1881). Вместе с К. Бэром А.П. Богданов считается одним из основателей российской антропологии.

Особой заботой А.П. Богданова было развитие российских биологических станций. В речи на Международном зоологическом конгрессе в 1892 г. А.П. Богданов произнес такие слова: «Между научными проблемами, весьма серьезными и важными, разрешение которых обеспечило бы нормальное развитие зоологии и дальнейшие успехи русских зоологов, первое место занимает вопрос о морских и речных станциях, их умножении и развитии». По инициативе А.П. Богданова один из его ближайших учеников Н.Ю. Зограф организовал в 1891 г. небольшую гидробиологическую станцию на Глубоком озере на западе Подмосковья. Впоследствии на ней работали многие выдающиеся зоологи и гидробиологи. Биостанция на Глубоком озере существует до сих пор – это одна из старейших биологических станций России. В настоящее время она принадлежит Институту проблем экологии и эволюции им. А.Н. Северцова Российской академии наук, но почти весь штат лаборатории, которая работает на станции, состоит из выпускников кафедры зоологии беспозвоночных.

Понимая важность развития морских исследований для российской науки, А.П. Богданов вместе с А.О. Ковалевским приложили много усилий для создания Севастопольской биологической станции. Эти два выдающихся зоолога тепло относились друг к другу. Известно, например, что А.П. Богданов приложил много усилий для перехода на работу в Московский университет брата А.О. Ковалевского – выдающегося палеонтолога и эволюциониста В.О. Ковалевского, жизнь которого, к сожалению, вскоре трагически оборвалась. А.П. Богданов и А.О. Ковалевский активно сотрудничали в сложных проблемах, возникавших в связи с созданием Севастопольской биологической станции (ныне – Институт биологии южных морей Национальной академии наук Украины).

Одному из них тяжелые нервные нагрузки, неизбежные при переговорах с чиновниками по поводу биостанции, стоили жизни. Как известно, выдающийся российский биолог А.О. Ковалевский умер в расцвете сил на 61-м году жизни от удара, полученного в приемной заместителя министра просвещения, куда он пришел для решения очередного насущного вопроса жизни Севастопольской биологической станции.

Организация зоологических и антропологических конгрессов, издание их трудов, организация выставок и другая общественная деятельность проводилась А.П. Богдановым в значительной степени на его личные средства. Он израсходовал на это многие тысячи, полученные им в наследство от княгини Г.Н. Кейкуатовой, тратил все свое отнюдь не большое профессорское жалованье, постоянно был в долгах перед издателями и книгопродавцами.

А.П. Богданов был выдающимся педагогом. Он воспитал шеренгу российских биологов, на десятилетия определивших направления развития зоологической науки и образования в нашей стране. Среди непосредственных учеников А.П. Богданова шестеро стали действительными членами Российской Академии наук (Д.Н. Анучин, Л.С. Берг, С.А. Зернов, Н.М. Кулагин, Н.В. Насонов и В.М. Шимкевич). Ученики А.П. Богданова – известнейшие профессора, впоследствии занимавшие университетские кафедры Москвы, Санкт-Петербурга, Киева, Варшавы и других городов (Н.Ю. Зограф, Г.А. Кожевников, А.А. Коротнев, С.С. Четвериков и др.).

А.П. Богданов скончался в 1896 г. Незадолго до смерти он составил духовное завещание – документ пронзительной силы, в котором предстает образ бессребреника и истинного подвижника, патриота российской науки и образования. «Просил бы те учреждения, которым я служил всею душою и всем сердцем во всю жизнь, дать семье моей средства лечь мне в могилу в Новодевичьем монастыре…, а затем оказать возможное содействие облегчению будущности и покоя жене моей Елене Васильевне и дочери Ольге. По истине говорю, что много тысяч из полученных мною в наследство, было употреблено мною на те учреждения, в основании которых я принимал участие, а потому умирая лично почти нищим, не краснея могу просить о могиле и нравственной помощи семье». Могила А.П. Богданова находится там, где он завещал, – на территории Новодевичьего монастыря рядом с могилами других профессоров Московского университета – математика Н.В. Бугаева, писателя и почетного академика М.П. Загоскина, философа Л.М. Лопатина, историка М.П. Погодина и др.

Кто изгонял Бога из науки?

Преемником А.П. Богданова на посту директора Зоологического музея стал профессор Александр Андреевич Тихомиров. Он начал свое университетское образование как юрист сначала в Дерптском, а потом в Санкт-Петербургском университете, получил степень кандидата права. Однако тяга к естественным наукам переселила юриспруденцию. А.А. Тихомиров переехал в Москву и поступил на физико-математическое отделение Московского университета. Еще в студенческие годы А.А. Тихомиров начал активную исследовательскую работу в лаборатории А.П. Богданова, ездил с ним на Средиземное море. Впоследствии А.А. Тихомиров стал известен как автор превосходных исследований по развитию гидроидных полипов, ракообразных и насекомых. Изучая развитие тутового шелкопряда, А.А. Тихомиров в 1886 г. обнаружил, что действие кислот, высокой температуры и электрических разрядов может побудить к развитию неоплодотворенные яйца. Исследования А.А. Тихомирова по искусственному партеногенезу тутового шелкопряда стали предтечей блестящих работ академика Б.Л. Астаурова и его сотрудников, имевших огромное значение для генетики и практического шелководства.

Сначала А.А. Тихомиров был сторонником учения Ч. Дарвина, но затем перешел на позиции ярого антидарвинизма. Во второй половине XIX века дарвинизм, стал необычайно популярным не только у биологов, но и во всех образованных слоях российского общества. В то время о дарвинизме рассуждали все: гимназисты, студенты, курсистки, чиновники, вся российская интеллигенция. Разумеется, сочинения самого Ч. Дарвина читали далеко не все. Российская общественность знакомилась с этим учением в упрощенных и просто неверных переложениях, в которых отдельные стороны дарвинизма выпячивались и применялись к человеческому обществу. Публике был широко известен очерк Д.И. Писарева «Прогресс в мире животных и растений», в котором положение дарвинизма о борьбе за существование переносилось на жизнь человеческого общества. В знаменитом сочинении Э. Геккеля «Естественная история миротворения», переводами которой зачитывались гимназисты, автор оправдывает смертную казнь, рассматривая ее как проявление борьбы за существование. Газетные дискуссии вокруг статей Д.И. Писарева, книг Э. Геккеля и других популяризаторов дарвинизма создали у многих российских читателей превратное представление об учении Дарвина. Раскольников в знаменитом романе Ф.М. Достоевского берется за топор, наслушавшись разговоров о том, что с точки зрения борьбы за существование оправдано убийство стариков, если их средства способствуют выживанию молодых и здоровых. Дарвинистами называют себя малограмотные помещики в рассказах А.П. Чехова, обосновывая разделение людей на «белую кость и чумазых». «Разум открыл борьбу за существование и закон, требующий того, чтобы душить всех» – рассуждает Левин в романе Л.Н. Толстого. Так называемый «социал-дарвинизм» толкнул на путь жестокого террора немало способных молодых людей. Вот почему, многие деятели культуры были настроены против дарвинизма.

Профессор Александр Андреевич Тихомиров (1850–1931)

Критика дарвинизма снискала А. А. Тихомирову большую популярность среди духовенства, представители которого приходили на его лекции и занимали первые ряды в аудитории. Свои лекции он начинал не с обычного «Милостивые государи и милостивые государыни», а с обращения «Ваши преосвященства, милостивые государи и милостивые государыни». А.А. Тихомиров публично боролся с атеизмом, широко распространенным в университетской среде. Он возмущенно выступал против К.А. Тимирязева, про которого говорил, что он «за казенный счет изгоняет Бога из науки». Особенно А.А. Тихомиров ненавидел либералов. Весьма умеренного либерала и крупного зоолога М.А. Мензбира он пренебрежительно называл «этот жидишка Мензбир».

Студенты и научная молодежь Московского университета отнюдь не разделяли антидарвинистских взглядов А.А. Тихомирова. В воспоминаниях студента нашей кафедры тех времен Б.Н. Бугаева (он был сыном декана физико-математического факультета выдающегося математика Н.В. Бугаева) – последствии одного из классиков русской литературы, писателя-символиста, известного под псевдонимом «Андрей Белый» – А.А. Тихомиров предстает в карикатурном облике вертлявого и развязного старикашки «с привздернутым личиком старой макаки». Студенты называли его «макака» или «маркиз». А.А. Тихомиров резко выступал против происхождения человека от обезьяньих предков, но, как пишет Андрей Белый, «вид этого ломающегося профессора (может, – от нервности) укреплял мысль о происхождении от макаки этих гримас, – обезьяньих и вырожденческих». Стиль лекций А.А. Тихомирова (по воспоминаниям Андрея Белого) – «аллегорическое барокко, гофрированные выкрутасы подробностей, философических отступлений, порой интересных; а в целом топилась главная мысль…».

Профессор Николай Юрьевич Зограф (1854–1919)

Пример А.А. Тихомирова в какой-то мере типичен для университетской жизни. Студенческая молодежь воспринимает университетского профессора прежде всего через его лекции и через его общественную позицию. Плохой лектор, консерватор и реакционер никогда не приобретет популярности у молодежи, будь он даже даровитым ученым (а А.А. Тихомиров несомненно был таковым).

Как это ни покажется странным сейчас, антидарвинистские убеждения и черносотенные взгляды весьма способствовали карьере А.А. Тихомирова. Он стал ректором Московского университета, а в 1904 г. был назначен на высокий пост попечителя Московского учебного округа. В его формальном подчинении оказались все учебные заведения Москвы, в том числе и Московский университет. Он передал заведование кафедрой и Зоологическим музеем Московского университета Г.А. Кожевникову с условием, что он сохранит сотрудников А.А. Тихомирова (в первую очередь речь шла о Б.М. Житкове). Добросердечный Г.А. Кожевников не только сохранил сотрудников А.А. Тихомирова, но заботился и о нем самом. Дело в том, что после 1917 г. престарелый А.А. Тихомиров как бывший царский сановник лишился работы, пенсии и всяких средств к существованию. Как многие другие бывшие крупные чиновники старого режима, он вынужден был уехать из Москвы и поселился в Сергиевом Посаде, жил в нищете. Г. А. Кожевников трогательно заботился о нем, постоянно навещал его и помогал деньгами.

Современником А.А. Тихомирова был другой ученик А.П. Богданова – Николай Юрьевич Зограф, сначала ассистент кафедры, потом хранитель Зоологического музея и, наконец, профессор. Он занимался изучением жизненного цикла паразитических круглых червей (в частности, исследовал жизненный цикл ришты Dracunculus medinensis), но особенно известен подробными и точными исследованиями эмбрионального развития многоножек. В Московском университете Н.Ю. Зограф вел практические занятия по зоологии беспозвоночных, много возился со студентами, обучая их тонкостям зоологических наблюдений, фиксаций, окрасок (он был превосходным гистологом), а в перерывах для студентов – «чаек с колбасой, с белым хлебом» (по воспоминаниям Андрея Белого). Перу Н.Ю. Зографа принадлежит весьма объемный (1316 страниц!) «Курс зоологии для студентов-естественников, медиков и сельских хозяев», опубликованный в 1900 г. «Некрупного роста, но плотный с заостренной бородкою цвета воронового крыла, и такого же цвета глазами…. он – вылитый грек, Зографаки: не Зограф; но основное его выражения – хитрая ласковость» – таков портрет Н. Ю. Зографа в воспоминаниях Андрея Белого. На лекциях Н.Ю. Зограф «показывает моллюска: Представьте, что полы моего сюртука срослись с телом; вот мантия вам» (Андрей Белый). Учениками Н.Ю. Зографа были Н.В. Богоявленский, впоследствии многие годы руководивший кафедрой гистологии Московского университета, и А.Д. Некрасов – цитолог и эмбриолог, известный также своими работами по истории биологии (в частности, исследованиями научного творчества А.О. Ковалевского и И.И. Мечникова).

«Не читайте советских газет!»

Профессор Григорий Александрович Кожевников происходил из купеческой семьи. Он был учеником А.П. Богданова, который оставил его при Московском университете, как тогда говорили, «для приготовления к профессорскому званию». Сначала Г.А. Кожевников занимался исследованием морской фауны. С 1888 г. и до конца жизни Г.А. Кожевников изучал биологию домашней пчелы и других общественных насекомых. «Естественная история пчелы» – так называлась его докторская диссертация, защищенная в 1905 г. Г.А. Кожевников обнаружил, что на ранних этапах развития у личинки рабочей пчелы закладывается столько же яйцевых трубочек, как у будущей матки. Впоследствии, из-за различий в питании, яйцевые трубочки личинки рабочей пчелы постепенно редуцируются, а у матки подвергаются усиленному развитию. Исследуя полиморфизм у общественных насекомых, Г.А. Кожевников в 1921 г. открыл переходные формы между рабочей пчелой и маткой. От своего учителя – А.П. Богданова – профессор Г.А. Кожевников унаследовал интерес к проблемам акклиматизации животных. В Обществе акклиматизации животных и растений он был председателем секции пчеловодства. Это Г.А. Кожевников первым обнаружил на территории России (на Дальнем Востоке) дикую индийскую пчелу и указал на возможность ее акклиматизации в европейской части страны.

С пчелами работал еще К.Ф. Рулье и интерес к теоретическим и практическим задачам пчеловодства долго сохранялся на кафедре. Различными аспектами биологии пчелы занимались ученики Г.А. Кожевникова – В.В. Алпатов и Ф.А. Лаврехин. До сих пор в коллекции кафедры хранятся препараты ротовых частей пчелы, изготовленные Г.А. Кожевниковым, а до недавнего времени – сделанный с большим мастерством гигантский деревянный макет медоносной пчелы. В 2003 г. Московский университет с визитом посетил мэр г. Москвы Ю.М. Лужков – известный пчеловод-любите ль. Заново отполированная и закутанная в фату, как невеста, «пчела Кожевникова» была торжественно преподнесена Ю.М. Лужкову ректором Московского университета академиком В. А. Садовничим на очередном праздновании «Татьянина дня». Это было одним из жестов благодарности Ю.М. Лужкову за помощь в постройке нового здания фундаментальной библиотеки МГУ. Интересно только, к чему приспособил эту деревянную пчелу Ю.М. Лужков?

Проф. Г.А. Кожевников был инициатором исследований биологии малярийных комаров и их роли в эпидемиологии малярии на территории Российской империи. Г.А. Кожевников первым в России начал исследование пещерной фауны. Г.А. Кожевников интересовался зоопсихологией, поведением животных и дружил с семьей знаменитых цирковых дрессировщиков Дуровых.

Г.А. Кожевников был горячим пропагандистом идеи К.Ф. Рулье о необходимости изучения фауны свой страны, одним из первых высказался за создание заповедников. В его кабинете на видном месте висело то самое латинское изречение «Primo nosce patriam, postea viator eris», которое так любил учитель К.Ф. Рулье – профессор И.А. Двигубский.

Профессор Григорий Александрович Кожевников (1866–1933)

В 1908 г. Г.А. Кожевников основал Косинскую биологическую станцию на подмосковных озерах. Ныне эти озера находятся внутри московского района Ново-Косино, они окружены высотными домами, а тогда озера были окружены лесами, туда ездили на охоту и для сбора клюквы на окрестных болотах. На этой биостанции кафедра в течение многих лет проводила научные исследования и практические занятия студентов. В 1921 г. Косинская станция была передана в ведение Гидрометслужбы, но директором ее был известный гидробиолог Л.Л. Россолимо, и на станции велись большие и разносторонние исследования пресноводной флоры и фауны. Здесь работали классики отечественной гидробиологии: Г.С. Карзинкин, С.И. Кузнецов, Г.Г. Винберг, В.С. Ивлев, Е.В. Боруцкий и др. Именно на Косинской биологической станции Г.Г. Винберг в 1932–1933 гг. провел свои классические опыты по определению первичной продукции методом темных и светлых склянок. Это было сделано впервые в мире, на три года раньше, чем этот же метод применили Г. Райли и Дж. Хатчинсон, так что Г.Г. Винбергу и маленькой станции в Косино принадлежит первенство в решении одной из самых главных проблем гидробиологии – проблемы определения первичной продукции в водоемах (обо всем этом я узнал из любезно предоставленной мне рукописи статьи А.М. Гилярова, посвященной Г.Г. Винбергу). К сожалению, в 1941 г. биологическая станция в Косино была закрыта.

Г.А. Кожевников был мягким и покладистым человеком. Внешне это был довольно нескладный, грузный человек с порядочным брюшком. Он сильно картавил, выглядел чудаковатым увальнем, но при этом славился как бонвиван и дамский угодник. Его казенная квартира находилась в здании Зоологического музея (одновременно он был директором Зоологического музея). Наверное, современные профессора Московского университета, которые давно уже лишены возможности жить в зданиях университета, позавидовали бы Г. А. Кожевникову. Однако не стоит забывать, что такое местоположение профессорской квартиры делало жизнь Г.А. Кожевникова открытой для студентов и сотрудников.

Утро в Зоологическом музее начиналось с разносившихся по всему зданию громких криков, которыми Г.А. Кожевников призывал своего верного служителя: «Фрол! Фрол!» (Г.А. Кожевников сильно картавил, и у него получалось «Фро’у!»). Крики эти были хорошо слышны на улице и вошли в обычай обитателей Большой Никитской (а потом, в советское время, – улицы Герцена). Другой профессор Зоологического музея М.А. Мензбир, узнав характерный голос Г.А. Кожевникова, тоже начинал громко звать своего служителя: «Феликс! Феликс! Закрой окна, кто-то там внизу безобразно кричит!» Об этих забавных обычаях чудаковатых профессоров знала вся Москва. В романе М.А. Булгакова «Роковые яйца» профессор Зоологического музея Владимир Ипатьевич Персиков тоже кричит на всю улицу Герцена, призывая своего служителя: «Панкрат! Панкрат!».

В Зоологическом музее все знали, когда профессор Г.А. Кожевников обедал (это было в 5 часов вечера), всем было известно, что после обеда профессор Г.А. Кожевников не менее 3 часов спит. Вечером Г.А. Кожевников шел на какое-нибудь научное заседание, которых тогда в университете было очень много. Перед сном он обязательно обходил помещения Зоологического музея, и бывало, заставал где-нибудь компанию молодых сотрудников и студентов, засидевшихся за чаем или чем-нибудь покрепче. Если в комнате не было посторонних, Г.А. Кожевников мог присоединиться и совсем не тяготил молодую компанию, рассказывая веселые истории о днях своей юности, о шумных «Bierreisen» (путешествиях по пивным) во время своего пребывания в Германии, куда он был направлен вскоре после окончания Московского университета для знакомства с наукой и постановкой преподавания в немецких университетах.

Первое десятилетие XX века – время расцвета русской культуры, серебряный век русской поэзии, русского модерна в архитектуре и русского авангарда в живописи. В наши дни принято идеализировать дореволюционную «Россию, которую мы потеряли». На самом деле обстановка в стране была далеко не идеальной. Россия переживала период бурного промышленного роста, который, однако, не уменьшал социального расслоения общества. Основную массу населения составляли крестьяне, пребывавшие в полуфеодальном состоянии. Знаменитые столыпинские реформы так и не смогли разрушить средневековое общинное землевладение, а выкупные платежи за землю, которые бывшие крепостные выплачивали помещикам после реформы 1861 г., продолжали лежать бременем на плечах крестьянства вплоть до 1917 г. Внешняя и внутренняя политика страны по-прежнему определялась вымороченной дворянской аристократией. Позорное поражение в войне с Японией в 1905 г. поставило самодержавие на грань краха. Все образованные люди понимали, что следующая война будет означать неминуемую революцию и окончательное крушение самодержавия. Кажется, единственным, кто этого не понимал или не хотел понимать, был сам самодержец Николай II, которого современники описывают как человека, не обремененного ни особыми пороками, ни особыми добродетелями. Интересы последнего российского императора не выходили за пределы собственной семьи, и ни к какой государственной деятельности он был не способен. Российская интеллигенция в своем большинстве была заражена либеральными идеями и открыто выступала против правительства.

В этом отношении профессор Г.А. Кожевников отличался от большинства своих коллег. Это проявилось и в событиях 1911 г. Тогда, как известно, в Московском университете произошли студенческие волнения, и царский министр Л.А. Кассо ввел на территорию университета жандармов и казаков (что было грубым нарушением автономии университета, куда без разрешения ректора не могла входить даже полиция). В знак протеста подал в отставку ректор Московского университета А.А. Мануйлов и 111 профессоров (среди них К.А. Тимирязев, П.Н. Лебедев, М.А. Мензбир и др.). Уход из университета означал для профессоров потерю службы, жалованья и жилья (подавляющее большинство жило в казенных квартирах). Для многих профессоров потеря любимой работы была тяжелым ударом. Так, выдающийся физик П.Н. Лебедев скончался от инфаркта, не вынеся расставания с университетом. Г.А. Кожевников не поддержал этой акции, он остался в университете. Наверное, ему было жаль расставаться с налаженной и размеренной жизнью, но главное, – при всей своей демократичности, он вовсе не сочувствовал либеральным взглядам.

Внешний облик Г.А. Кожевникова соответствовал и его поведению рассеянного чудаковатого профессора. С ним постоянно случались какие-то истории. Если где-то со стены падала картина, то обязательно на Г.А. Кожевникова. Он мог появиться с синяками и в порванной одежде, объяснив, что только что провалился в водопроводный люк, он оступался на ступеньках, подворачивал ноги и т. и. У таких людей обычно есть сильный ангел-хранитель, который, при всей нескладности их поведения, не позволяет им погибнуть. Только наличием такого ангела-хранителя можно объяснить, что Г.А. Кожевников чудом остался жив после страшной истории, которая произошла уже после установления Советской власти, в 1920 г. Как директор Зоологического музея, Г.А. Кожевников вынужден был регулярно посылать кого-либо из сотрудников для получения денег в банке для финансирования текущих расходов. В эпоху «военного коммунизма» деньги обесценивались с чудовищной быстротой, поэтому делать это надо было очень часто. Обычно за деньгами ездил какой-нибудь молодой сотрудник – мужчина, которому выдавался казенный револьвер «Смит энд Вессон». На кафедре в то время работал молодой ассистент Н.Н. Плавильщиков (впоследствии выдающийся энтомолог и популяризатор науки). Однажды Г. А. Кожевников поручил ему съездить в банк. Как обычно, Н.Н. Плавильщиков привез деньги прямо на квартиру Г. А. Кожевникова. Когда последний начал их пересчитывать, Н.Н. Плавильщиков достал из кармана револьвер и хладнокровно дважды выстрелил в голову профессора. Г. А. Кожевников упал, обливаясь кровью, а на звуки выстрелов прибежала домработница. Н.Н. Плавильщиков направил револьвер на нее и выстрелил, пуля попала в шею несчастной женщины, которая, хрипя и корчась от боли, упала на пол. После этого Н.Н. Плавильщиков преспокойно спустился на этаж ниже, зашел в лабораторию гистологии и завел какой-то ученый разговор. Как это не удивительно, пули не пробили голову профессора. Г.А. Кожевников скоро пришел в себя и, распахнув окно, закричал: «Караул! Профессора Кожевникова убивают!» (он часто говорил о себе в третьем лице).