Текст книги "Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель"

Второй Невский

О пробках в Петербурге, особенно на Невском, заговорили давно. Еще в конце 19 века, когда автомобили еще только-только появились. Главная магистраль столицы была, как тогда казалось, до предела запружена экипажами, извозчиками и конками – трамваями на конной тяге. «Транспортный коллапс!» – с ужасом кричали тогдашние газеты. А ведь в городе на Неве в те времена проживало всего немногим более 2-х миллионов человек. Власти заваливали самыми разнообразными проектами разгрузки центра от транспорта. Предлагали, в частности, построить на протяжении всего Невского громадный туннель и убрать весь транспорт под землю. Или, когда уже появилось электричество, соорудить для трамваев навесную дорогу на столбах – прообраз скоростного супер-поезда на эстакаде. Однако эти проекты поддержки не получили – показались слишком дорогими, а эстакада грозила нанести непоправимый ущерб «изящным панорамам» северной столицы.

Проект метрополитена

В 1901 году инженер Гиршсон выступил в Собрании инженеров путей сообщения с проектом создания в городе на Неве метрополитена «по образцу Лондона и Парижа». «Городу необходимо удобное и скорое сообщение», – заявил он, предлагая проложить первую в России подземную дорогу под Невским проспектом. Она должна была начинаться у Александровского сада и заканчиваться на Знаменской площади, рядом с Московским вокзалом. Станции предлагалось устроить в виде стеклянных павильонов с винтовыми лестницами на углу Большой Морской, у Казанского собора, на углу Караванной улицы и Литейного проспекта. Поезда, как предполагалось, должны были двигаться при помощи электричества с небывалой для того времени скоростью – 20–30 верст в час. Стоимость смелого тогда для России проекта предприимчивый инженер оценивал в 5 миллионов 700 тысяч рублей, а его реализацию предлагал приурочить к 200-летию Петербурга.

Почти одновременно свою, еще более смелую идею петербургского метрополитена предложил инженер Петр Балинской. Он разработал проект сети подземных линий для всего Петербурга. Часть трассы общей протяженностью в 95 верст он предлагал «подвесить» на металлических столбах на высоте 5-10 метров.

Проект Бачинского стоил, конечно, гораздо дороже – 120 миллионов рублей. Однако, именно это, как это ни странно, привлекло к нему особое внимание. В те времена имелось много любителей – и в правительстве и государственной Думе – погреть руки на грандиозных проектах. Чем больше были предлагаемые расходы, тем больше мог оказаться и «навар» для чиновников-взяточников.

Шумный скандал вызвало, например, дело бывшего члена городской управы Ивана Медведева, которого обвинили в получении крупной взятки во время строительства Дворцового моста. Вскрывались злоупотребления на водопроводной станции, на рынках, при поставках городу угля и т. д. Большой интерес к проекту проявили также крупные компании в Англии и Германии, поскольку было ясно, что многое из оборудования русским властям придется заказывать за границей. Оживились и банки, все понимали, что без иностранных займов такой грандиозный проект было не осуществить.

Помешала война

Между тем в правительстве России проект одобрили. Балинскому выдали 100 тысяч рублей на его составление, а потом еще и купили все его чертежи. Был сформирован специальный комитет для технической экспертизы планов «подземки», который также признал, что их вполне можно осуществить. Проект Балинского было решено доработать для практической реализации, чем и занялось Управление петербургскими городскими дорогами, однако началась Первая мировая война, а затем грянула революция, и в России стало уже не до метро. О нем вспомнили только в 1930-х годах, когда «подземку» начали строить в Москве по приказу Сталина. Сам автор интересного проекта – Балинский оказался в эмиграции в Париже, где умер в полном забвении.

Улица-дублер

В 1912 году инженер Енакиев выступил с проектом разгрузки Невского проспекта путем создания параллельной ему улицы-дублера – так называемого Второго Невского проспекта. Она соединила бы Дворцовую площадь с нынешней площадью Искусств (прежде Михайловской). Затем новый проспект прошел бы по Итальянской улице, затем по новому мосту через Фонтанку и выходил бы на Лиговской проспект. Новую магистраль ее автор предлагал назвать Романовский проезд. Эта идея тоже понравилась городским властям, однако возникло неодолимое препятствие. На пути новой магистрали надо было непременно сносить дома. Некоторые владельцы не возражали против сноса, надеясь, что смогут получить за это властей изрядный куш. Однако другие собственники были категорически против. Так, против выступил управляющий владениями графа Шереметева, ссылаясь на историческую ценность зданий. По этой причине смелый, но рискованный проект Второго Невского проспекта так тоже и остался нереализованным. Может быть, к счастью.

Собор воинской славы

Каждому, кто бывал в Риме, наш Казанский собор, расположенный на Невском проспекте, сразу напоминает самый грандиозный в мире римский собор Святого Петра. Так оно и есть. Император Павел I, который дал распоряжение перестроить обветшалую церковь Рождества Богородицы на Невском проспекте, где он венчался еще цесаревичем, хотел создать в северной столице российской империи нечто подобное ватиканскому шедевру. По его приказу в 1799 году был объявлен архитектурный конкурс. Однако ни один проект принят не был. Через год граф Строгонов предложил императору проект талантливого молодого архитектора А. Воронихина, своего бывшего крепостного. Проект при дворе понравился и в 1801 году сменивший Павла Александр I уже лично присутствовал при закладке нового собора.

Находка архитектора

Проектируя новый собор, Воронихин сразу столкнулся с трудностью. Дело в том, что согласно канонам русской православной церкви, вход в храм должен быть с запада, а его алтарь обращен на восток. Но собор располагался на Невском проспекте и не должен был нарушать уже сложившийся архитектурный ансамбль этой центральной магистрали столицы. Поэтому Воронихин придумал оригинальное решение: обратил фасад собора с его полукруглой колоннадой на Невский, а центральный вход устроил сбоку, выходящим на Казанскую улицу (кстати, его официальный адрес: Казанская, дом 2) и ориентированным строго на запад. Таким образом, и православные каноны были соблюдены, и новое здание отлично вписалось в ансамбль этой части Невского проспекта.

Правда, нашлись те, кто поговаривал, будто Воронихин, создавший свой проект необыкновенно быстро, воспользовался уже годовыми чертежами В. Баженова, который неожиданно умер в год проведения конкурса. В архивах есть справка (со ссылкой на сведения от некого Плавова), будто план Казанского собора был составлен Воронихиным «по образцу, начертанному для Парижского дома инвалидов русским молодым художником Баженовым…» Однако так ли это было на самом деле, в точности неизвестно.

Образец классицизма

Полностью свой замысел – создать образец классицизма в церковной архитектуре – архитектору, как известно, воплотить не удалось – была построена kbim одна колоннада, другая, такая же, должна была украсить южный фасад храма, но ее не построили. Не возвели и колокольню. На двух пьедесталах должны были выситься бронзовые ангелы. Их сделали сначала из гипса, а потом убрали, так ничего и поставив взамен. Согласно проекту, перед собором планировался еще и обелиск.

И вот, – странное дело: на некоторых гравюрах того времени он действительно есть, а на других – его нет. Нет и документов о том, что обелиск и в самом деле был построен. По некоторым данным, его сделали сначала из дерева, выкрасили под гранит, а потом снесли. Строительство храма обошлось казне почти в 5 миллионов рублей. В отделке его интерьеров принимали ведущие художники и скульпторы того времени: Брюллов, Бруни, Мартос, Гордеев, Пименов, Демут-Малиновский, Иванов, Боровиковский и другие. В 1893 году в Казанском соборе отпевали скоропостижно скончавшегося великого композитора Петра Ильича Чайковского.

Чудотворная икона

Официальное название собора – собор Иконы Казанской Божьей Матери. Согласно легенде, эта икона была чудесным образом найдена в 1759 году во время штурма Казани – до этого она явилась во сне девятилетней девочке Матроне – дочке купца Онучина. В 1613 году чудотворную икону несли впереди народного ополчения во главе с Мининым и Пожарским, которое шло освобождать Москву от поляков. Затем икона стала семейной реликвией царского дома Романовых. Петр I перед Полтавской битвой молился перед ней. А затем повелел перенести икону в новую столицу и хранить в церкви Рождества Богородицы. Однако точно не известно, тот ли это подлинник, что нашли в Казани, или лишь его список. К тому же год переноса в точности неизвестен.

Икона считалась чудотворной. Еще в 1682 году великий святитель русской православной церкви Митрофан Воронежский пророчествовал юному Петру: «Ты воздвигнешь великий город в честь апостола Петра. Это будет новая столица, благословляю тебя на это. Казанская икона будет покровом для города и всего народа твоего. До тех пор, пока икона Казанская будет в столице и перед нею будут православные, в город не вступит вражеская нога».

В 1737 при Анне Иоанновне специально для иконы Казанской Богоматери на Невском возвели церковь Рождества Богородицы, которую тогда в народе прозвали «Казанской». В 1812 году перед тем, как принять командование русской армией, Кутузов обошел с нею все войска. В народе икону стали называть «Заступницей», «Матушкой Казанской». С1940 года, когда большевики, разграбив Казанский собор, устроили в нем Музей истории религии и атеизма, она хранилась в Князь-Владимирском соборе.

У папы Римского

Верующие считали, что именно благодаря ей город не могли взять немецкие войска. Некоторые авторы, пишущие об истории Петербурга, утверждают также, будто в 1944 году икону вынесли из храма и пронесли по всем воинским частям, готовившимся к прорыву блокады. Однако вряд ли в те времена такое могло быть. Хотя после начала войны Сталин и изменил отношение к церкви и дал ей послабления, священников в войска все-таки не допускали.

В XX веке эта икона таинственным образом исчезла. Позднее обнаружилось, что она находится в покоях папы Римского в Ватикане. В 2004 году делегация Ватикана прибыла в Москву и вернула икону русскому патриарху. Есть легенда о том, будто оригинал иконы был похищен еще в 1904 году. Специальная комиссия из работников министерства культуры, представителей русской православной церкви и Ватикана пришла к выводу, что в покоях у папы хранился не подлинник – а список, сделанный в 18 веке. Однако прежний патриарх Московский и Всея Руси Алексий заявил, что и эту копию церковь считает чудотворной.

Украшением Казанского собора был иконостас, отлитый из серебра, которое пожертвовал фельдмаршал Кутузов. Это серебро его казаки отбили у французов во время войны 1812 года. Речь шла о награбленной захватчиками в Москве серебряной утвари из московских церквей и частных домов. Большевики, ограбившие собор, драгоценный иконостас сняли и отправили на переплавку.

Явление мощей

Другое чудо Казанского собора – явление мощей Серафима Саровского. Он был одним из самых почитаемых в России святых. Когда большевики стали разорять, уничтожать по всей стране церкви и монастыри, то его чудотворные мощи исчезли. Раки со святыми тогда вскрывали, чтобы «разоблачать попов», а святые мощи безжалостно уничтожали или выбрасывали. Мощи Серафима Саровского тоже считали утраченными. Однако в 1990 году в подвалах Казанского собора, где хранились экспонаты антирелигиозного музея, неожиданно обнаружили ящик с останками, которые не проходили по описи. Проведенная экспертиза показала, что это и есть исчезнувшие мощи Серафима Саровского.

Храм воинской славы

Почти сразу после создания Казанский собор превратился в памятник славы русского оружия. Кутузов, перед отъездом в действующую армию на войну с Наполеоном молился в храме о победе. После победоносного окончания войны 1812-13 гг в нем были размещены 107 трофейных знамен и штандартов, жезл наполеоновского маршала Даву, 93 ключа от 17 городов и крепостей, взятых русской армией во время похода по Европе.

Михаил Илларионович умер 16 апреля 1813 года, находясь в походе в прусском городке Бунцлау, расположенном на границе Польши с Германией. По приказу императора Александра I тело Кутузова было забальзамировано и доставлено в Санкт-Петербург и торжественно захоронено в Казанском соборе. А вот сердце полководца, по некоторым данным, погребли на кладбище у деревни Тиллендорф, в трех километрах от Бунцлау.

В 1837 году возле Казанского собора установили бронзовые монументы фельдмаршалу Кутузову и другому герою войны с Наполеоном Барклаю де Толли. Во время Великой Отечественной войны и блокады в подвале собора размещался штаб. Собор немцы обстреливали, и он получил множество повреждений. Возле него приносили присягу, уходя на фронт, ленинградские ополченцы. В 1991 году после краха коммунистического режима храм был возвращен Санкт-Петербургской епархии. В 1998 году его освятили по полному чину, и в 2ООО году он стал кафедральным собором Санкт-Петербурга.

Первый «Небоскреб»

На другой стороне Невского, прямо напротив Казанского собора, высится оригинальное здание с земным шаром на шпиле, которое в свое время окрестили «небоскребом». Его решила построить в самом центре города американская компания «Зингер», которая в 1908 году возвела в Нью-Йорке первый американский небоскреб. Маститые петербургские архитекторы были решительно против модерного и слишком высокого здания, но сторонников нового в архитектуре Петербурга поддержал… царь Николай II!

На американский манер

Фирма «Зингер» по производству швейных машинок и мануфактуры стала завоевывать российский рынок в конце позапрошлого века. Ее основателем был И. Зингер, который ухитрился первым в мире запатентовать иголку с ушком на острие, что и позволило создать машину для шитья. Вскоре в России были уже сотни отделений фирмы, а в начале прошлого века руководство компании решило создать свою российскую штаб-квартиру и центральный

магазин в Петербурге. Она купила за миллион рублей участок на Невском напротив Казанского собора, и решила возвести в городе первый небоскреб на американский манер.

Однако ее первый проект был отклонен. Оказалось, что в Петербурге в то время нельзя было строить здания выше 22 метров. Строительство было поручено опытному академику архитектуры Павлу Сюзору, который решил компенсировать высоту техническими новинками. Впервые в России при строительстве «дома Зингера» был применен металлический каркас. Он позволил сделать стены тонкими и украсить их огромными окнами.

Стеклянная крыша

Другое новшество – двор перекрыли стеклянной крышей. Этот прием сегодня снова стали активно использовать в Петербурге. Нет на фасаде здания и привычных для города на Неве водосточных труб – они упрятаны в стены. Не надо было счищать снег с крыши, его убирали при помощи пара. Среди других новинок можно назвать лифты фирмы «ОТИС», встроенные сейфы берлинской фирмы «Панцер», пароводяное отопление, а также систему вентиляции и кондиционирования. Приточные вентиляционные камеры находились в подвале, воздух в помещения подавался очищенным, подогретым и увлажненным.

Для того чтобы создать иллюзию высотного здания, архитектор украсил его башней-фонарем с огромным стеклянным глобусом в виде земного шара. Он служил рекламой фирмы – внутри освещался электричеством, а снаружи был обвит надписью: «Зингер и Ко». Городская управа была против такого купола, возражали и многие маститые архитекторы, которые считали, что такие модернистские новшества не допустимы в здании, расположенном напротив Казанского собора с куполом Воронихина, выдержанным в строгом классическом стиле. Однако Академия художеств поддержала Сюзора.

Денег не хватило

В металлодекоре здания (двери, решетки французских балконов) впервые была использована ковкая бронза. Фигуры на фасаде, выполненные в технике выколотки под «зеленую бронзу», образно символизировали предназначение здания: в руках каждой волоокой девы – веретено с тонкой стальной нитью, а подле нее швейная машинка. Не поскупились хозяева фирмы и на внутреннюю отделку: дубовые рамы и двери, медные резные шпингалеты на окнах, сусальное золото и даже каррарский мрамор из Италии. Однако денег на то, чтобы завершить помпезную отделку не хватило: последние марши лестницы выложены уже не мрамором, а простым известняком.

Кстати, владельцы «Зингера» не собирались использовать все огромное здание только под свою конторы, а хотели сдать часть помещений в аренду. Другими словами, создавали в Петербурге первый многопрофильный бизнес-центр. Мало кто знает, но именно американская компания «Зингер» шила форму для русской армии. Однако ее название в народе ассоциировалось с Германией, а когда началась война, фирму стали обвинять в шпионаже. Тогда владельцы и поспешили сдать нижний этаж под консульство США и стали всячески подчеркивать, что они – американская компания.

Американский орел

Есть на «Доме Зингера» одна деталь, на которую обычно не обращают внимания. Это установленный на куполе распростерший огромные крылья орел с американского герба. Получалось, что самый высокий герб, парящий над Петербургом, был не русским двуглавым орлом, а американским! Как такое могло получиться, сегодня уже никто не знает. Некоторые приписывают орла появившемуся в здании консульству США. Именно по той причине, что у него была одна голова, он и уцелел в 1917 году, когда по всему городу сносили символы самодержавия – орлов двуглавых. Однако в 1920-е годы орел все-таки таинственно исчез. Восстановили его уже в наши времена.

Дом книги

Хитрости с консульством, впрочем, не помогли владельцам здания, и в 1918 году она была национализировано большевиками. Сначала в нем устроили книжный склад, а потом издательство. В конце концов «Дом Зингера» получил новое назначение и новое имя – Дом книги. Первые два этажа занял самый крупный книжный магазин города, открывшийся 19 декабря 1919 года. В 1919–1920 годах в Доме книги сосредоточилась почти вся книжная торговля «Петрогосиздата». Магазин № 1 – Дом книги – очень быстро стал ведущим предприятием книжной торговли. На верхних этажах здания разместились редакции издательств «Искусство», «Художественная литература», «Агропромиздат».

Позднее там же поселилось первое в нашей стране специальное издательство для детей – «Лендетгиз», организованное С. Маршаком и выпускавшее знаменитые журналы «Чиж» и «Ёж». Дом книги продолжал работать и во время блокады Ленинграда. В ноябре 1941 года взрывной волной в витринах выбило все стекла.

Символ культурной жизни

В 1949-м в Доме книги первые был организован праздничный книжный базар, ставший впоследствии традиционным, по-прежнему активно работал отдел «Книга – почтой», открытый еще в 1923-м. Здесь же проводились и встречи читателей с авторами, вечера поэзии, тематические «недели» и «декады» с экспозицией. После краха СССР о своей собственности в России вспомнили прежние владельцы здания. В Петербург из США приехал их потомок Вадим Зингер. Он встречался с тогдашним мэром Анатолием Собчаком и обсуждал с ним вопрос о возврате здания.

Однако дело не выгорело, а в 1999 году компания «Зингер» обанкротилась. Новые собственники здания захотели сменить его профиль, однако это вызвало волну протестов горожан. В результате перепрофилировать здание запретили, и Дом книги остался Домом книги и одним из символов культурной жизни нашего города. В нем проводятся встречи с известными писателями, круглые столы с петербургскими авторами и издателями, праздники для юных читателей, музыкальные вечера и другие мероприятия. Можно смело сказать, что такого красивого книжного магазина нет больше нигде в мире.

Большая Морская, 38

От Невского, ближе к зданию Адмиралтейства с его золотым шпилем, идут две Морских улицы: Большая и Малая. На Большой Морской, в доме № 38 жил знаменитый в свои времена Иван Елагин, которому Екатерина поручила управлять «театрами и музыкою придворными». Помимо должности главы Императорских театров, Иван Перфильевич был одновременно гофмаршалом императорского двора и знаменитым масоном. Позднее там поселился герой войн, а потом генерал-губернатор Петербурга Михаил Милорадович.

Первый масон

Елагин слыл просветителем и щедрым меценатом, но в историю вошел, как один из первых в Петербурге масонов. Получив из Лондона патент на должность «Великого провинциального мастера», Елагин руководил в России союзом из десяти масонских лож. Он написал труд «Учение древнего любомудрия», в котором было собрано самое ценное из многих масонских книг, имевшихся тогда в России. По свидетельству историков, именно в доме Елагина в масоны приватно был принят цесаревич Павел Петрович – будущий император Павел I.

В особняке на Большой Морской устраивались мистические церемонии по посвящению в орден «вольных каменщиков» новых членов. Проходили они в тайне, сопровождались причудливыми ритуалами с использованием открытых гробов, шпаг, масонских передников, молотков и других масонских атрибутов. У Елагина остановился и прибывший из Италии знаменитый авантюрист – граф Калиостро. При жизни о Елагине рассказывали самые невероятные вещи, но и после его смерти о нем ходили легенды. Рассказывали, что при вскрытии склепа в Александро-Невской лавре, его могила оказалась пустой.

Генерал Милорадович

Позднее в доме Елагина на Большой Морской разместилась канцелярия военного генерал-губернатора Санкт-Петербурга. Там на казенной квартире поселился герой Отечественной войны 1812 года генерал Михаил Милорадович. Еще в детстве он был зачислен в лейб-гвардии Измайловский полк, а потом принял участие во многих боевых походах. Особенно отличился он в Итальянском и Швейцарском походах Суворова.

Во время перехода через перевал Сен-Готтард солдаты Милорадовича, увидев заваленные снегом отвесные скалы, заколебались. Заметив это, Михаил Андреевич воскликнул: «Посмотрите, как возьмут в плен вашего генерала!» – и, как и Суворов на знаменитой картине, покатился с утеса на спине. Солдаты, обожавшие командира, дружно последовали вслед за ним. Всегда изящно одетый, щеголеватый и подтянутый, Милорадович под пулями непринужденно раскуривал трубку, весело шутил. Он везде поспевал, никогда не опаздывал, всегда был бодр и энергичен, возбуждая войска личным примером. Раньше всех садился на коня и слезал с него последним. Во время службы в Молдавской армии был награжден золотой шпагой с надписью: «За взятие Бухареста». Генералом он стал уже в 38 лет.

Военные подвиги

Но необыкновенно популярным и знаменитым сделали Милорадовича Отечественная война 1812 года. В Бородинском сражении, действуя в составе армии Барклая-де-Толли, он командовал тремя пехотными корпусами и успешно отбил все атаки французских войск. Через два дня после Бородино Кутузов назначил его начальником арьергарда русских войск. А когда Наполеон был вынужден отступать по разоренной Смоленской дороге, Кутузов поручил Милорадовичу преследование французов, где тот снова отличился. В Лейпцигской «битве народов» Михаил Андреевич успешно командовал русской гвардией, за что получил потом титул графа. Царь разрешил ему – особая милость для генерала! – носить солдатский Георгиевский крест, сказав: «Носи его, ты – друг солдата!»

Мятеж декабристов

Вернувшись в Петербург в 1818 году, Милорадович получил назначение на пост генерал-губернатора. Но, привыкший воевать, он не имел удовлетворения от бюрократической должности градоначальника и заскучал. В хозяйственные дела не вникал, а наполнялся энергией, лишь когда случалось что-то необычное. Поводом проявить себя для него стал мятеж декабристов в 1825 году. Милорадович не захотел вести своих солдат против восставших, не желая «проливать русскую кровь».

«Пойду сам!» – сказал отважный генерал и один поскакал на Сенатскую площадь. Там, выехав перед строем замерших в каре солдат, Милорадович поднял золотой клинок и воскликнул: «Скажите, кто из вас был со мной под Кульмом, Лютценом, Бауценом?» Никто в строю не пошевелился.

«Слава Богу! – воскликнул Милорадович, – здесь нет ни одного русского солдата!» В рядах войск появилось замешательство, солдаты поняли, что предают боевого генерала. Но в этот момент прозвучал роковой выстрел отставного поручика Каховского: смертельно раненый генерал-губернатор повалился на снег.

Смерть от русской пули

Оставшемуся невредимым в многочисленных сражениях – в них он не получил ни одного ранения, Милорадовичу коварной судьбой было суждено умереть от русской пули. Но, даже умирая, славный генерал не терял присутствия духа и шутил. Перед тем, как поехать на Сенатскую площадь, он завтракал у Аполлона Майкова, а когда хирурги извлекли пулю, то он, показал ее ему, сказав: «Вот, что после твоего сытного завтрака я не могу переварить…». Приписывают Милорадовичу еще и другую «историческую» фразу «про пулю». «Слава Богу, – сказал он стоявшим у его смертного одра, – что эта пуля не ружейная, не солдатская…»

Убийство героя 1812 года вызвало в Петербурге возмущение. «Какая сволочь! – писал поэт Жуковский о случившемся. – Презренные злодеи, которые хотели с такой безумной свирепостью зарезать Россию!»

При жизни генерал славился хлебосольством и расточительностью. «Не понимаю, какой интерес жить без долгов!» – шутил он. Однако после смерти проданного имения едва хватило на их покрытие…

Что было после

После Милорадовича в доме на Большой Морской поселился другой генерал-губернатор Павел Голенищев-Кутузов. Он прославился тем, что именно при нем застенок для арестантов в Петербурге стали именовать «кутузкой». Бывал тогда в этом доме и юный Пушкин, которому пришлось оправдываться перед генерал-губернатором за свою шаловливую поэму «Гаврилиада». С 1870 года указом императора дом на Морской был отдан в ведение Императорского общества поощрения художеств. Среди его «клиентов» были такие знаменитости, как Брюллов, Верещагин, Клодт, Крамской, Тарас Шевченко и другие. В более поздние времена секретарем Общества был Николай Рерих.

В советские времена домом продолжали пользоваться служители муз. Там прошла первая выставка художников революционной России. Художники собираются в этом знаменитом доме и поныне. В особняке на Большой Морской, 38 размещается Санкт-Петербургский союз художников, постоянно проводятся выставки, собрания живописцев.