Текст книги "Тень Справедливости. Тени уничтоженных империй. Книга I"

2. Морок

Шёл четвёртый день с тех пор, как они расстались с Стеном. Первый день они шли на север, затем свернули на запад. Мёртвые появлялись всё реже и реже и в те редкие случаи, когда они всё же появлялись, Дойл сам обнажал клинок. Он не хотел рисковать ни чьей жизнью. Он принял командование на себя. Их осталось пятеро: он, его лучший друг Грег, смышлёный Бен, заносчивый Герой и откровенно тупой Потт. Его главенство все приняли как должное и никто не хотел оспаривать это решение. И вот уже третьи сутки они двигались на запад, туда, где их ждало спасение. Или погибель.

Дойл вёл свою группу, как всегда погрузившись в мысли и воспоминания и не заметил, как поравнявшийся с ним Бен задал вопрос:

– Дойл, ты не знаешь, как звали Сало?

– А? Разве это не имя?

– Ну, мало похоже, чтобы это было его имя. Не верю я, что человека так звали.

– А зачем тебе нужно его имя?

– Я хотел помолиться за него, – голос Бена стал тихим, – не знаю, поймут ли меня боги, если я буду молиться о сале.

– Нет, не знаю. И, наверное, уже никогда не узнаю. Он мёртв, помолись за него как есть. Думаю, боги поймут.

– Хорошо, – Бен начал отставать, но Дойл решил его остановить.

– Постой, не уходи.

– Что-то случилось?

– Как ты попал в легион?

Бен вздохнул, взглянул на остальных членов отряда и произнёс:

– Мою деревню сожгли во время войны. Мать, отца, сестёр. Мою невесту. Всех убили, – слова давались ему тяжело, и это было хорошо заметно. – Друзей, соседей… собаку. Дом сожгли. Да что там дом… Всю деревню. Я потерял всё, мне некуда было идти. Я отправился в замок сира Хейга, там и встретил вербовщиков. Они меня и записали. Это было уже, дай посчитаю, так, два месяца назад. С тех пор я и молюсь за своих близких, друзей. Сало был моим другом. И Митч тоже. Я хотел за них помолиться. С Митчем всё просто, а вот Сало… Дойл, а ты не знаешь, как они попали в легион?

– Нет, а ты?

– Митч говорил, что поспорил с другом, что отслужит десять лет. Сало пришёл, чтобы стать храбрым. И похудеть.

– Ещё немного и он бы действительно похудел. А храбрости в нём и так на троих хватит.

– Вот только нет их больше с нами.

– Да, а ещё Митч…

– Потт, баран, ты чё застыл! – возглас Героя заставил его обернуться.

– Э-э-э, а-а-а, там, – Потт стоял с вытаращенными глазами и показывал пальцем несколько правее направления их движения.

Дойл посмотрел туда, куда указывал Потт и остолбенел от увиденного. Саденях в сорока, к ним спиной погрузившись по колено в болотную муть стояла обнажённая девушка. Её бронзовая кожа сияла в лучах утреннего солнца, а длинные чёрные волосы спадали на плечи и заканчивались на уровне поясницы. Из одежды на ней была только набедренная кожаная повязка, узкими верёвочками охватывающая её талию и широкой неровной полоской прикрывающая попу и свисающая до самых икр. На правом бедре виднелась сумка, перевешанная через левое плечо, в которую девушка складывала что-то, что она отдирала от ствола сухого дерева, тянясь вверх всем своим телом.

Поражённые увиденным, они так и застыли в молчании, не в силах оторвать взгляд. Первым очнулся Бен:

– Может, ей помощь нужна? – задал он свой наивный вопрос.

– Это морок, – чуть слышно произнёс Грег. – Убираться нам надо и чем скорее, тем лучше, пока нам помощь не потребовалась.

– Как же убираться? – возмутился Потт. – А вдруг она заплутала и дороги назад не найдёт? Нам надо подойти и спросить. Скажи Том, герой ты или нет?

«Том, вот как его зовут», – сделал зарубку Дойл, а вслух произнёс:

– Грег прав. Уходим, пока что похуже не случилось.

Ответом ему был разочарованный вздох Героя, но возражать никто не стал. Но в этот момент девушка повернулась и увидела их. Она подняла руку и приветливо помахала.

– Ну вот, попались, – изрёк Дойл. – Что ж, теперь пошли, узнаем кто она такая.

И вновь никто не стал перечить ему.

– Если это морок, то худо наше дело, – произнёс Грег. – А если человек – то, считай, спасены.

– Если это человек, я на ней женюсь! – радостно воскликнул Потт.

– Нет, она моя! – возразил ему Том. – Такая девушка достойна истинного героя.

– Да заткнитесь вы. Если это морок я с радостью отдам ему вас обоих, – осадил их Дойл. – Грег, будь готов ко всему.

С каждым шагом его волнение нарастало. Человек или нет? Вот до неё осталось полсотни шагов. Она стояла полубоком, занимаясь своим нехитрым делом и не обращая внимания на их приближение. Просто стояла и обдирала очередной лишайник с коры, точным движением опуская его в один из множества маленьких кармашков своей сумки. Он преодолел ещё с дюжину шагов и его волнение возросло. Он приметил, что спереди её тоже прикрывала полоска кожи, чуть тоньше, чем сзади, и почти ничего не скрывающая. Оружия у неё не было, даже ножа, а её грудь… Нет, о чём его мысли? Голая деваха посреди леса, заполненного восставшими из мёртвых кровожадными тварями, собирает какую-то травку? Что за бред!

– Какая грудь, – услышал он чей то выдох позади себя.

Действительно, её грудь была прекрасна. Как и всё тело. За время службы Дойл побывал во многих борделях, да и просто деревенских девок было у него немало, но настолько прекрасное создание он видел впервые. Он приблизился к ней ещё на десяток шагов и отчётливо видел каждый изгиб её тела, он видел её подтянутые бёдра и плоский животик, поделённый на аккуратные кубики, изящные руки, плечи, но её лицо оставалось для него сокрытым: чёрные волосы как капюшон скрывали его от посторонних взглядов. Дойл непроизвольно глотнул и казалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди. А девушка всё не обращала не них никакого внимания. Дойл слегка замедлил шаг. «Да я в жизни никогда не был так взволнован, – подумал он. – Или возбуждён?» Эта мысль заставила его остановиться. До девушки оставалось ещё шагов двадцать. Остальные встали справа и слева от него. Дойл сделал несколько глубоких вдохов, собрался с духом и произнёс:

– Утро доброе, красавица, – лёгкая дрожь пробежалась по его телу: «Теперь нам точно конец. Это морок. По-любому. Скоро мы все станем частью мёртвой армии».

– Не думала я, что так рано вас встречу и на столе моём не расставлены свечи, – её голос был на удивление сильным для такого прекрасного создания, а говорила она растягивая слова и как бы напевая.

Дойл был просто поражён этим ответом, вот чего-чего, а такого он не ожидал. Что она хочет этим сказать? Что её обед сам пришёл к ней? Медленно он положил ладонь на рукоять меча. Грег заметил его движение и сделал то же самое. Новички просто глазели во все зенки на прекрасную незнакомку.

– Если ты человек, покажи своё лицо, – смесь волнения, страха и возбуждения прокатилась волной по его телу.

В ответ девушка откинула свои жёсткие чёрные волосы и посмотрела ему прямо в глаза. Дойл вспомнил леди Сианну, младшую сестру лорда Зелёных Холмов. О её красоте ходили легенды, а сам он, увидав её однажды, ещё долгие вечера грезил, как эта юная леди тает в его объятьях. По сравнению с незнакомкой, леди Сианна представилась ему побитой оспой грязной нищенкой. Её миндалевидные глаза были как два бездонных сияющих сапфира. Ровные чёрные брови в паре с глазами делали её взгляд очень хитрым и пленяющим. Аккуратный прямой носик, тонкие губы были лишь чуть-чуть темнее кожи, а сама кожа гладкая и ровная. Высокие скулы, маленький остренький подбородок не выдавался вперёд и не проваливался. Выглядеть как она мечтают все придворные дамы – модницы и красавицы по призванию, но мало кому выпадает удача родиться с подобной внешностью.

– Доволен раб его Светлейшества, чистый сердцем с горящим взором, – пропела она эти слова больше как утверждение, чем как вопрос.

– А, да, – Дойл убрал руку с меча. Теперь его взгляд был прикован к её лицу. – Чем мы можем помочь вам, леди?

– Не леди я, не надо льстить. Пришли вы раньше часа, назначенного мне и меньше вас на пятерых. С судьбою не поспоришь и не переиграть её. Я помогу вам, дорогу покажу.

– Какую дорогу? Домой? Вы здесь одна? – растерялся Дойл.

– Одна живу я в лесной чаще, но люди здесь недалеко есть. Вы найдёте их не позже, чем через четыре солнца.

– Простите моё невежество, мы не представились. Меня зовут Дойл. Это Грег, там Бен, Потт и Герой, то есть Том. А как вас звать, лесная дева?

– Я…

Тут её слова перебил протяжный стон. Дойл поднял взгляд и увидел двух мёртвых, стоящих в десятке саженей за её спиной. Он выхватил меч и уже сделал шаг вперёд, но незнакомка резко повернулась, подбежала к мертвецам, подняла руки и легко положила ладони им на лбы. В тот же миг, ни издав ни звука, восставшие рухнули, будто и не возвращались они к жизни вовсе.

– Ведьма! – взревел Грег и бросился на неё, обнажив клинок.

Но, не пройдя и пары шагов, он оцепенел, а ведьма стала ещё красивее. В ней проснулась, какая-то первобытная ярость. Её глаза засияли синим цветом. «Околдовала, – понял Дойл. – Сейчас он накинется на меня с мечом и я должен буду убить своего друга. А затем остальных. А затем она меня сожрёт. И на столе расставит свечи». Не зная, что предпринять, он просто замер в ожидании, а ведьма в это время начала говорить:

– Я Дочь Ветров, Хранительница Леса, Сестра Озёр, я Пламени Искра, я Мать Зверей, я Ночи Голоса, я Защитница Наследия Саммитов, я Воронов Дитя, – пропела она голосом, наполненным металлическими нотками.

«Воронов Дитя, – прокрутил он у себя в мыслях её последнее имя. – Да, не думал я, что попаду когда-нибудь на пир к лесной ведьме. Это же надо сбежать от армии мёртвых, чтобы попасть в плен к людоедке, де ещё по ходу дела, к сумасшедшей».

– Чего ты от нас хочешь, Сестра Озёр? – спросил стоящий от него слева Бен, смотря прямо в её чудесные глаза.

– Я знала, что посреди людей не место мне, что нас сжигают лишь завидев. Поэтому боялась проявить себя, я не хочу вам зла и вас не проклинаю, – в её голосе промелькнули тени отчаянья.

– Так отпусти нас, Дочь Воронов! – обратился к ней Дойл. – Коль зла нам не желаешь, пусть мы пойдём своей дорогой, а ты иди своей!

– Дорога ваша приведёт вас к смерти. На истинную тропку вас поставить – вот что сделать я должна! – её голос вновь повеселел.

– Так почему ты не освободишь нашего друга?

– Ваш друг наполнен гневом справедливым, он голову мою желает получить.

– Гневом справедливым? Откуда ты это взяла?

– Подвластно его тело моей воле и разум свой открыл передо мной! Его как книгу я читаю, что движет им мне ясно.

– Дочь Воронов, позволь задать тебе один вопрос, но поклянись не лгать!

– Я ведьма, а не лгунья, могучий воин севера, ты вправе говорить.

– Скажи, это ты поднимаешь мёртвых?

– Хранительница Леса не смеет издеваться над телом бездыханным, – сказала она гневно и в воздухе повисло какое-то едва уловимое напряжение. Но следующая фраза прозвучала настолько мягко, будто она говорила о прополке грядки, а не о умерщвлении нежити. – Не поднимаю их я, но дарю им вечный сон.

– Хорошо мы тебе верим.

Дойл убрал свой меч в ножны. Что ещё ему оставалось делать? В ту же секунду Грег рухнул на колени, уронив меч в воду. Том подбежал к нему с желанием помочь и увидел, как тяжело тот дышит.

– Что ты с ним сделала? – обратился к ней Дойл. – Ты же обещала…

– С ним всё в порядке, он жив и будет жить. Хочу оставить при себе я цельность тела своего, поэтому ваш друг устал, как после боя.

– Ты забрала его силы?

На этот вопрос ведьма не ответила, а повернулась и пошла прочь. Дойлу ничего не оставалось, как последовать за ней. Бен и Том взвалили Грега на плечи и помогали ему идти. Потт выловил из мути оброненный Грегом меч. Спустя полчаса ходьбы Грег сам, уже без посторонней помощи, догнал Дойла.

– Слушай, дружище, не нравится мне всё это, – прошептал Грег. – Эта ведьма – это просто чудовище. Я тебе рассказывал, как был однажды на охоте на ведьму?

Сказать, что эти слова ошарашили Дойла, значит ничего не сказать.

– Вот как! И когда же ты успел побегать за старухой с метлой? Или там была такая же роковая красавица? – произнеся эти слова, Дойл непроизвольно взглянул на ведьму. «А она действительно обладает какой-то дикой красотой».

– Да нет, не такая, но и не старуха. Обычная сельская баба. Жила на окраине нашего села, тихо, мирно. Вот только люди начали пропадать. Мой друг, Жако, пропал четвёртым. Тут-то и нагрянул к нам в село сир, объяснил, что к чему и открыл охоту. Я записался одним из первых, благо местный и окрестности знал на ура. Было мне тогда семнадцать лет. В общем, прижучили мы её, в угол загнали, лучники на неё стрелы нацелили, да копейщики подбираются потихонечку. Тут-то и случилось самое страшное: стрелы сорвались и полетели в спины своим. Кого стрела не задела – те падать начали, кто от бессилия, у кого кровь из ушей хлынула, а кто замертво. Мне тогда повезло, стоял я за спинами лучников и не видела меня проклятая. Со всех ног тогда я помчался к сиру, поведал что да как было. А он собрал свой шатёр и дёру дал. Вернулся, правда, через неделю с чародеем, да вот только ведьмы и след простыл.

– Так что ж ты сейчас кинулся на неё с мечом, а? Жить надоело что ли?

– Думал, эта молодая, может, успею прирезать…

– Эта молодая убила двух мёртвых одним прикосновением.

– Да, тут добавить нечего. А знаешь, пока я стоял, она у меня в башке покопалась.

– Да, она говорила. Ну и как ощущение?

– Ты знаешь, не очень приятно. Как будто в голову заливают отвар из картофельных очистков. Но главное я понимал, что именно она нашла у меня в голове и мог ощущать её реакцию на это. Когда она добралась до моего отношения к ведьмам, думал всё, хана мне. Её гнев чуть не вскипятил мне мозги. Но потом он сменился на сочувствие. Или на сострадание, так и не разобрать.

– Нашли то, не зная что.

– Ты это о чём?

– Она твердила, что ждала нас, что поможет нам. А мы ни слухом, ни духом кто она, что здесь делает и какая ей от этого польза? Ладно, раз она нас не убила, посмотрим, что будет дальше.

А дальше был дуб растущий посреди поляны: огромный, раскидистый, с дуплом в человеческий рост у самой земли. Дупло это было завешено парой шкур, вероятно заменявших дверь. Ведьма прошмыгнула мимо них и скрылась в своём домике. «Вот он каков, ведьмин дом. Сейчас она либо накроет нам стол, либо из нас накроет стол», – подумал Дойл. И в тот же миг обе шкуры распахнулись.

3. Вопросы и ответы

Дойл проснулся от громкого хохота, стянул с себя шкуры и посмотрел на небо. Яркие лучи пробиваясь сквозь густую листву ослепили его, заставив зажмуриться и отвернуться. Протерев глаза, в паре саженей от себя он увидел Бена и ведьму, сидевших на стволе упавшего дерева и мило беседовавших друг с другом. Девушка заплела свои волосы в косички, которые свисали с её головы со всех сторон. Дочь Воронов была одета в простенькие кожаные штаны и курточку, а на её ногах были высокие сапоги с мягкой подошвой. Сегодня её тело было предельно сокрыто от посторонних взоров и в таком виде она была больше похожа на охотницу, чем на ведьму.

– Мне нравится твой наряд, Сестра Озёр, но почему вчера ты встретила нас так… откровенно? – задал ей очередной вопрос Бен.

– Я молвила тебе, что раньше вы пришли положенного срока, – отвечала девушка явно игривым тоном.

– Э, нет, дорогая, ты от ответа не уходи, – прищурился Бен. – То, что мы пришли раньше – это я уже понял. Я хочу узнать: почему ты гуляешь по лесу в таком наряде? Не холодно ли тебе?

– Искра огня внутри меня мне согревает душу. И тело.

Бен шлёпнул себя ладонями по коленям и тяжело выдохнул:

– Вот, опять ты за своё. Я тебе уже всё утро задаю один и тот же вопрос, а ты даёшь мне ответы на совершенно другие! – Бен уставился на неё, выпучив глаза, но девушка на это лишь хихикнула. – Хорошо, скажи мне: почему ты ходишь по лесу голая?

В ответ ведьма выпрямилась, сделала серьёзное выражение лица и произнесла голосом, лишённым каких бы то ни было эмоций:

– Здесь нет людей, лишь звери меня видят, мне нечего скрывать.

Услышав её, Дойл поёжился: таким голосом она может спокойно выдавать смертные приговоры получше любого городского судьи. Да и исполнить их сможет, наверное, не хуже палача. Или даже лучше. А ведьма, произнеся последнюю фразу, сидела как изваяние и ни один мускул на её лице не дрогнул. Страх вновь мурашками пробежал по его спине. «А вдруг и в правду она чокнутая?» Бену тоже стало не по себе, он побледнел и начал потихоньку сползать с бревна. И тут девушка разразилась звонким хохотом, таким приятным и таким заразительным. Бен её поддержал, да и сам он улыбнулся: «Фу-у-ух, не чокнутая, просто юмор у неё странный». Дальше слушать их воркование он не хотел, поэтому поднялся, свернул шкуры и отнёс их под навес. Впервые за две недели он почувствовал, что выспался. Никаких тревог перед сном, никаких дежурств, не надо мучить себя поиском стонов, вслушиваясь в ночную тишь. Вчера он просто лёг, закрыл глаза и тут же провалился в сон.

За дубом он нашёл ручеёк, в котором умылся, а затем обошёл кругом жилище ведьмы. «Да, поистине логово Хранительницы Леса», – удивился он видя, до каких исполинских размеров вымахал этот дуб. Его полый ствол должен был заменять ведьме приличного размера комнату. Внутрь он решил не заходить, так как девушка его не приглашала. Он уже вышел к Бену с ведьмой, когда заметил движение в лесу. Дойл начал разворачиваться к неведомому врагу и одновременно потянулся за мечом, но вспомнил, что забыл пристегнуть клинок к поясу. Ещё через мгновенье его опасения развенчались, ведь навстречу ему с улыбкой до ушей шёл Грег, неся двух зайчат. За ним по пятам семенили Том, неся крохотного поросёнка, и Потт, тащивший сразу четыре белки. За спиной у Грега и Тома Дойл заметил луки.

– Это где же ты арсенал такой раздобыл? Не иначе и мёртвых отобрал? – удивился Дойл.

– Нет, не у мёртвых, у хозяюшки нашей. Я с вечера, когда ложился спать, в шкурах дырочки нащупал, ну и подумал, что у неё лук есть. Наутро спросил, а она раз – и сразу два достала. Оказывается всё зверьё она не магией, а стрелами добывает, а мёртвых тут в окрестностях отродясь не было: ни тел, ни следов. Боятся они к её дому подходить.

– Я смотрю ты тут не один великий охотник. Похоже, кое-кто тебя обстрелял, – ухмыльнулся Дойл.

– А, это… Ты не обращай внимания, что они с добычей. Эти горе-охотики подстрелили ровно ни-че-го! – Грег расплылся в улыбке.

Новобранцы сложили добычу на траве, Том отложил лук и поспешил к девушке.

– Бен, пойди, погуляй, я тоже хочу задать её пару вопросов!

– Но…

– Давай, я быстренько! Пойди пока, букетик собери и придумай комплемент пооригинальнее, – отпустил он вслед уходящему Бену.

– Раз здесь ты предо мной, то говори.

– Послушай, Ребёнок Воронов, я бы хотел узнать, что нас ждёт впереди. А то Бен, болван, небось, тебе все уши сладкими словами прожужжал, – Том улыбнулся и добавил, – а ты и вправду невероятно красивая.

Дойла заинтересовал вопрос Тома и он приблизился к сидящей ведьме.

– Ваш путь опасен, многие не с вами и многих вы ещё лишитесь.

Ответ ошарашил Тома, но он решил продолжить:

– Скажи, Сестра Ветров, а кого мы потеряем?

– Кого не станет – воля не моя, лишь вижу горе на знакомых лицах.

– Я получаю больше вопросов, чем ответов на них. Скажи, откуда ты всё знаешь? Откуда у тебя такая сила?

Ведьма замолчала и к тому моменту, когда она начала говорить, вернулся Бен с цветами.

– Я силу принимаю из мест сокрытых. Вода, земля и воздух её дают мне. И жизнь. Во мне искра горит, а кровь мне раскрывает тайны.

На этот раз долго мочал Том. Наконец, он произнёс:

– Твои родители, где они?

– Мои родители застыли в танце и дерево их защищает верность.

В воздухе повисла неловкая пауза.

– А другие ведьмы, ты их встречала?

– Да я встречала ведьм, они не ровня мне.

– А откуда ты знаешь, что они тебя слабее?

– Теперь они живут на дне трясины, среди болот.

– Хорошо, теперь последний вопрос: я стану героем?

– Путь выпал твой на перекрёсток судеб, героем не бывать тебе. Или бывать посмертно.

От этого ответа Том впал в ступор. С ошарашенным взглядом он поблагодарил Воронов Дитя и отправился к ручью. Бен сжимал в руке букет не зная к месту он сейчас или нет.

– Похоже, пока вопросов хватит, – заключил Дойл и отправился потрошить добычу.

Ответы ведьмы были странными: не столько разъясняли, сколько запутывали. «Не все мы дойдём до конца пути. Не все – значит погибнем, дойдём – значит выживем, – рассуждал он. – Но кто погибнет, а кто выживет? И кто будет решать, кому жить, а кому умереть? Она говорила, что должны были прийти десять и гораздо позже. А свалились пятеро на её голову. Или не на голову». От раздумий у него самого заболела голова и он отвлёкся на разделывание добычи. Какое-то время он ни о чём не думал, затем подошла ведьма и забрала мясо. Она запекла дичь на углях, в травах и ничего вкуснее этого блюда Дойл не ел вот уже несколько лет.

Шло время, солнце всё ниже спускалось к горизонту. Утром следующего дня им следует выходить, а на устах Дойла осталось ещё много не заданных вопросов. После обеда ведьма ушла к себе домой, да так и осталась там. Ждать дольше не было смысла и Дойл отложил меч, спрятал точильный камень и подошёл к свисавшим шкурам, служившим дверью. Была бы это обычная деревянная дверь, он бы постучался, но как стучать по мягким шкурам? Подумав немного он решил зайти так, как раньше заходил в шатёр к их сотнику, Мортису. «Прошу прощения, леди, могу ли я побеспокоить вас?» – проиграл он несколько раз в голове эту сценку и уже набрал полную грудь воздуха, как услышал голос девушки:

– Не стесняйтесь, Дойл Сейн, я давно вас ожидаю – мой Голос в большом мире.

«Вот я болван! Она уже давно меня ждёт, небось полдня, а я хожу не зная чем себя занять. О! Голос в большом мире – это что-то новенькое», – решил он и раздвинул шкуры. Дойл шагнул вперёд и у него за спиной сомкнулись мягкие двери. Он раздвинул следующий ряд шкур и оказался внутри ведьминого жилища. Дойл осмотрелся. Перед ним стоял большой круглый стол с двумя горящими оплавленными свечами. Их тусклое мерцание еле-еле освещало убранство комнаты. Вдоль стен были расставлены кривые книжные полки, повторяя своей формой круглые стены комнаты. Ещё из полумрака выглядывали пара тумбочек да маленький столик с табуреткой. На одной тумбочке стоял кувшин с лесными цветами. Слева свисали рога оленя, справа к стене была прибита волчья шкура. К рогам оленя были подвязаны десятки мешочков. «А вон и вешалка. Да, одежды у неё не много», – заметил Дойл приметив пару плащей, один из которых был утыкан чёрными перьями. «А где кровать? – спросил он себя видя, что таковой просто нет. – Да и спальник на полу не поместился бы – слишком мало места осталось для нормального сна». Но тут он задрал голову вверх и заметил гамак висевший под самым потолком, так бережно скрываемый тьмой. «Во истину Дитя Птиц, – усмехнулся он. – Это как же туда забираться? А вообще – довольно уютно, хоть и мрачно». Хозяйка сидела за столом и терпеливо дожидалась, когда он осмотрится. Дойл, заметив это, поспешил сесть напротив неё.

– Можно? – спросил он из чистой вежливости, отодвигая стул.

Ведьма кивнула. Усевшись он почувствовал, как мурашки пробежались по его спине: «Аудиенция у ведьмы. Дослужился».

– Ты пригласила меня к себе, чтобы я задавал вопросы. И ты ответишь на любой?

Ведьма кивнула. Дойл обратил внимание на её ладони, лежащие на столе, затем на лицо. «Косички распустила, – заметил он. – Да и волосы зачесала назад».

– Ты собираешься мне дать ответы на вопросы, которые я ещё не задал?

– На те, что должен ты задать, получишь ты ответы. Не больше, и не меньше.

– Что ж, с чего начать, а, Воронов Дитя? Да, а почему ты Воронов Дитя?

– Лишь эти птицы, что чёрными крылами рассекают небеса дают мне радость жить и радоваться жизни, – без раздумий ответила девушка.

«Вот те на! – подумал Дойл, – Деваха тут в лесу совсем сбрендила!» – а вслух произнёс:

– Как твоё имя?

– То имя, что дала мне мать, известно тем, кто знает.

– А ты не думала вернуться к людям? Говорить умеешь, значит, жила среди людей.

– Среди людей жила я долго, только не приняли меня они.

– Ну, а Бен? Ты могла бы пойти с Беном? Я видел, как вы с ним ворковали.

– У Бена жизнь своя и встреча наша горькая ошибка.

– Пусть тогда с тобой останется.

– Хороший он, но не судьба нам вместе быть. Моя судьба с твоею связана и жизнь моя принадлежит другому. Ты – голос мой, предвестник неизбежного.

– «Предвестник неизбежного»? Это и есть наш путь?

– Твой путь – быть голосом моим

– Послушай, красавица, я тебя не понимаю. Я задаю тебе чёткий вопрос, а вместо ответа получаю ещё десяток вопросов и какую-то дребедень. Что тебе от меня нужно?

– Не мне. А нам. Ты видел правду, видел бойню, ты им расскажешь всё, как было. Как Кай бежал. Как умерло трёхтысячное войско и город стал могилой. Ты по миру ходил, ты говорил с людьми, ты потерял друзей, ты предан был, потерянный в лесу, – тут Дойл заметил, что глаза ведьмы потускнели. – Ты Голос! Ты расскажешь всё! По городам твой путь лежит, знамение несёт. Король предатель крови, медведь во льду, срывающий печати. Зверь алый… Дом, полный ледяных ветров… Моя судьба… – ведьма вскочила со стула и всем телом навалилась на стол, опёршись руками. Дойл откинулся на спинку стула, стараясь держаться подальше от одержимой. Глаза ведьмы побелели, как и кожа, лишь точки зрачков оставались чёрными. Из под её ладоней выступила кровь. – Звезда во тьме и тьма вокруг истока! Принц ждёт. Принц ждёт! – ведьма сорвалась на хрип. – Его час близок, – выдавила она из себя.

Вдруг резкая судорога скрутила её. Её ногти впились в дерево, ноги подкосились и она сползла на пол процарапав на столешнице заметные бороздки. Одна из свечей вспыхнула и погасла. Пламя второй едва теплилось.

Дойл медленно поднялся со стула, стараясь не издавать лишних звуков. Если бы он посмотрелся в зеркало то увидел бы, что его кожа стала белой, как у трупа. Он сделал маленький шаг влево и увидел лодыжки ведьмы – напряжённые, со скрюченными в судороге пальцами. Дойл сделал ещё шажок. Вытянувшись, ведьма лежала на полу. Её голова была откинута назад так, словно кто-то свернул её шею, а изо рта пузырилась пена. Она крепко обнимала себя сведенными в судороге руками, время от времени содрогаясь от очередного спазма. Дойл обратил внимание на ладонь левой руки. На ней, прямо на коже были вырезаны странные символы. «Руны, – понял он. – Порезы глубокие, но крови нет». Дойл обернулся и взглянул на стол. На его поверхности было два тёмных пятна на тех местах, куда она опиралась ладонями – застаревшие следы впитавшейся крови. «Ну-ка, дай сюда свою руку», – Дойл вывернул её правую руку, чтобы осмотреть ладонь. «То же самое, те же порезы, – разглядел он порезы. – Погоди-ка, а вот и нет, символы чуть отличаются». Очередная судорога, согнувшая её чуть ли не попалам, заставила Дойла отшатнуться. «Что же делать? Что делать?! – запаниковал он. – Она не чокнутая, просто одержимая. Здорово!» Дойл ещё раз посмотрел на замершее тело ведьмы, а рядом с её головой он увидел решение всех проблем, выглядывающее из-под тумбочки. «Нож», – понял Дойл. Он перешагнул бесчувственную ведьму и наклонился за оружием, не сводя с неё глаз. Пена перестала вытекать из её рта. Его пальцы нащупали деревянную рукоятку и клинок, как влитой, лёг в ладонь. Он вновь переступил через её тело, вернувшись на своё место. Лезвие зловеще поблёскивало в угасающем пламени свечи.

– Крра! – донёсся до него шум с улицы. – Карр! Крррра!

Звук повторился и он решил посмотреть, что там происходит. Раздвинув шкуры Дойл выглянул наружу. В лучах уходящего солнца он увидел товарищей, стоящих саженях в тридцати от дуба и смотрящих на крону могучего дерева. Карканье раздалось прямо у него над головой. Дойл вздрогнул и посмотрел наверх. Всё дерево было просто усеяно воронами. На всех ветках, способных выдержать их вес, сидели чёрные птицы и все взгляды их чёрных бусинок-глаз были устремлены на него. «Боги, что же это такое творится! Бен, пришло время помолиться за нас всех», – подумал он, сжал покрепче в руке нож и вернулся в дом.