Текст книги "Три Меченосца. Книга вторая. Царь Алого Огня"

Глава 5

Дорога неохотно проползала под копытами лошадей. Их ряды двигались неспешной рысью на запад, к Гавани Вечной Дружбы. Восходящее солнце пускало алые стрелы вслед молчаливым седокам. Оннарский Брод был уже далеко позади.

Половину воинов составляли халы во главе с Ороссом. Другая половина отрядов, что шли впереди, состояла из гальпингов под управлением Авироктала. Рядом с королём Хилта ехал маг Экгар.

Вот уже всю ночь они ехали в молчании. Вчерашний день оставил после себя немало впечатлений и горьких дум. Вчера на заре они одержали победу, разгромив полчища тёмного врага. Это казалось невозможным, все отчаялись во время той битвы, и многим до сих пор не верилось, что первый натиск Мрака разбился о щиты Гэмдровса. Но каждый понимал, что это далеко не конец. У всех в памяти закрепились слова властителя Тригорья, произнесённые им накануне ночи перед выходом из укреплённого лагеря: «Наш слабый ветер ещё не рассеял хмурую тучу грозы, а лишь отогнал её. Она станет гуще и больше, и тогда грянет истый гром зла, и разразится величайшая гроза. То, что пережили мы, было лишь далёкими предгрозовыми раскатами».

После победы у Брода были похоронены погибшие. А вскоре после этого был пойман и обезврежен колдун Бэнгил, который лазутчиком рыскал у лагеря. Воины увезли его в Гавань. Ближе к вечеру был объявлен смотр войск. В строю осталось около шести тысяч гальпингов и четырёх тысяч Сынов Сото. Вслед за этим король Авироктал отправил в Гавань отряды воинов, которые увезли с Оннарского Брода раненых.

Когда же смерклось, и над землёй сгустилась ночь, были собраны девять десятков человек, которые затем двинулись в Гавань. Командовать на берегу Оннара остался новый военачальник Фокрэл.

Колонна всадников безостановочно шла уже целую ночь. Но не успело солнце ещё приподняться над землёй и укоротить серые тени, как впереди показался высокий каменный столб с надписью: «Гавань Вечной Дружбы». Внизу, под склоном раскинулась лощина. Дорога повела вниз в сторону деревянных и каменных построек с покрытыми снегом крышами. Недалеко несмолкаемо шумело море.

Прежних жителей Гавани почти не осталось. Их увели в чащу лесов по приказанию Акиткера. Всё население теперь состояло из вооружённых людей в доспехах. Они были повсюду. Здесь были и стражи Гавани – в синих плащах с вышитыми на них тремя белыми звёздами.

У дома властителей отряд всадников был встречен самим Акиткером.

– Доброе утро, доблестные витязи, – поприветствовал он, приближаясь к остановившейся колонне.

Главный Капитан был облачен в старую кольчугу, а на поясе его висел широкий клинок в расписных ножнах.

– Что с Бэнгилом? – сходу спросил Верховный Маг, слезая с коня.

– В моих подземельях, как вы и просили, великий Экгар, – ответил Акиткер. – Сейчас он как раз где-то под нами.

Некоторые всадники опустили взоры на землю. Правитель Гавани продолжал:

– У входа в подземелье, что с задней стены дома, стоят четверо моих людей. Вход заперт, а ключ у меня в доме. Но уверены ли вы, великий Экгар, что он не воспользуется своими магическими трюками?

– Я лишил его источника силы, – сказал маг и незаметно коснулся сумы, которая висела у него на плече. – Без него он ни на что не способен. А ключ от подземелья всё же держи при себе.

Акиткер задумчиво кивнул и ответил:

– Хорошо. Тогда я имею честь предоставить вам кров. Почти весь народ Гавани ныне в укрытии, здесь остались лишь воины, поэтому свободных домов предостаточно.

Весь день шёл без особенных событий, пока в воды Гавани не вошёл корабль. Это случилось уже в предвечерний час, когда бледно-жёлтый диск солнца укатился за Небоскребущий Хребет и озарил его снежные вершины розовыми лучами.

Авироктал, Экгар и Акиткер бродили в это время по улицам Гавани, обсуждая недавние события внешнего мира, а также прошедшие битвы за Оннарский Брод. Но вскоре король Хилта перешёл на другую тему.

– Секрет мощи Бэнгила при вас, великий Экгар? – спросил он, взглянув на суму волшебника, с которой он с самого прибытия ни на миг не расставался.

– Да, – ответил маг. – Он у меня.

– А нельзя ли взглянуть на него? – попросил Авироктал. – Не позволите ли увидеть то, что даёт силу Шестерым Колдунам?

Экгар отрицательно покачал головой, зачем-то посмотрев на юг.

– Нет, почтенный Авироктал, – негромко промолвил он. – Сей предмет не из тех, что выставляются напоказ. На него нельзя смотреть и касаться его не следует. Это творение Мрака.

– Но ведь вы касались его и смотрели! – возразил правитель Кузнечного Острова.

– Мне невольно пришлось это сделать, чтобы убрать от чужих глаз. Я рисковал собой, рисковал своим «я»… Но к счастью, этого оказалось недостаточно, чтобы… – и Экгар осёкся.

– Чтобы что? – подал голос Акиткер. – Для чего недостаточно?

Глава Тригорья вздохнул и промолвил:

– В мире существует много рукотворных и природных вещей, изливающих из себя как добро, так и зло. Одни излучают чистейшее благо, которое может узреть, к сожалению, не каждый. В особенности, слепы к этому люди. К сожалению, они не видят добра, когда оно облачено в свою истую оболочку, и отвергают его. Есть вещи, что даруют жизни злу – чистому злу или злу в обличии добра. И люди так же слепы к последнему, ибо они видят лишь только обещающую благо внешность, но не могут видеть зло, созревающее под ней и в любой миг готовое ворваться в слабовольное сердце.

Как раз в это время послышался перестук копыт. Все трое обернулись и увидели стража Гавани, который скакал в их сторону.

Подъехав, всадник резко осадил скакуна и громко проговорил:

– Из тумана показался неизвестный корабль. У него серый парус. На борту мы разглядели двоих…

– Идёмте! – сказал Акиткер, и все трое отправились к пристани.

Ещё издали они увидели, что на берег, где уже толпились люди, сошли два человека. У каждого из них был посох. Они были облачены в синее и несомненно относились к числу тригорцев.

– Это проводники Избранных, – произнёс Авироктал. – Прибыли из Хилта.

– Я вижу, – сказал маг Экгар и быстрее зашагал навстречу прибывшим. – Благо вам, почтенные маги! Долго не видел я ваших лиц. С поручениями вы справились блестяще. Приветствую вас, Ариорд и Хордайн!

– И ты здравствуй, мастер Экгар, – ответил Хордайн. – Рады служить во имя Гэмдровса.

Когда серые сумерки сгустились в ночь, над Гаванью уже царила тишина. Все расположились в домах, предоставленных Акиткером, и лишь трое не собирались уходить под тёплый кров, где плясали огни очагов. Они бродили вдоль безмолвных, пустующих улиц и обсуждали что-то между собой. Разумеется это были не кто иные, как маги: Экгар, Ариорд т Хордайн. А говорили они, верно, о чём-то таком, что нельзя было слышать обычному человеку, или о том, что обычный человек был не способен понять.

За ночью, длинной и тёмной, последовал поздний долгожданный рассвет. Где-то в восточной части горизонта, далеко за землями Гэмдровса и бескрайними водами морей небо окрасилось в кроваво-алое зарево. Гавань Вечной Дружбы проснулась и задышала жизнью. Очень скоро в сторону Оннарского Брода уехал гонец. Он был отправлен Ороссом в Ограждённую Страну, дабы халы узнали горестную весть о гибели короля Вельха и радостную весть о первой победе.

В полдень над Гаванью разнеслась громкая песнь рога. Она прокатилась по каждой улице и проникла в окна каждого дома. Король Хилта стоял около дома правителя и громко трубил. Рядом с ним стояли три мага и Акиткер. Весь военный народ Гавани мало-помалу стекался со всех сторон на небольшую площадь близ обители Главного Капитана.

В конце концов около шести сотен людей в доспехах собрались у большого дома и замерли в нетерпеливом ожидании, тихо переговариваясь между собой. Экгар выступил к гудящей толпе и звучным голосом промолвил:

– Приветствую стражей Гавани, воинов Кузнечного Острова и Ограждённой Страны! Сегодня мы зажжём костры. Зажжём здесь, на этом самом месте, и соберёмся вокруг них. Сегодня мы помянем безмерную доблесть погибших.

Послышались одобрительные возгласы, и толпа вновь ожила. Вскоре на площади один за другим вспыхнули костры. Около них воины расстелили скатерти, которые затем были накрыты всевозможными яствами, а из погребов соседних строений выкатывались ещё не открытые винные бочонки.

Через некоторое время все шесть сотен воинов расположились около дома Акиткера. Вначале все сидели и слушали речь Экгара, который говорил о тучах грозы, что нависли над миром, и о горькой цене, которая была заплачена за первую маленькую победу. Когда волшебник замолчал, слово взял Акиткер и его тост в память павших был первым. Затем говорил Авироктал, Оросс и даже Мрагэльд вызвался сказать своё слово.

Тем временем всё больше сгущались сумерки. Солнце опаляло предзакатным светом далёкие вершины, что смутно виднелись за дымкой Туманного Моря. Величественный горный хребет ярко алел на фоне серого неба, будто из его глубинных недр на белые покровы снега выплеснулась кровь земли.

Следующее событие поначалу напомнило то, что произошло прошлым вечером. Из тумана вновь показался корабль, а за ним выплыл другой, затем ещё два. Но эти четыре ладьи плыли вовсе не с запада, где лежал Скрытый Остров Гальпингов, а с севера. Они шли вереницей вдоль отлогих тихих берегов. Корабли сверкали и бортами, и снастями, и паруса их серебрились.

То были русалы, хозяева реки Ламванэ. Они пришли на помощь, хотя Икинэльд не посылал гонца в их обитель, что зовётся Алубехир. Никто не знал об их прибытии в Гавань, а потому никто не встретил их на берегу. Ни одной живой души не увидели русалы, что поначалу показалось им весьма странным и навеяло пугающие мысли.

Повелитель Кэневаур сделал несколько шагов и огляделся, но его взор так никого и не высмотрел в серой пелене сумерек.

– Что же это? – изумлённо промолвил он. – Не пала ли светлая рать Гэмдровса под напором Зла? Не опоздали ли мы? Или что-то иное случилось с Гаванью?

Но он увидел, что всё цело и невредимо в округе, что нет следов пожара и тел убитых. Тогда Хранитель Ламванэ громко повелел своим воинам:

– Постройтесь в колонну по семеро в ряд.

И русалы быстро подчинились приказанию. Все они были облачены по-военному. Головы их укрывали гладкие шлемы, из-под которых падали на плечи серебристые локоны волос, тела были защищены сверкающими панцирями, а на поясах висели мечи и боевые секиры изящных необычных форм. За спинами многих были луки и колчаны, набитые стрелами с неизвестным оперением. В руках воины держали щиты, отражающие тусклый свет звёзд, что совсем недавно зажглись в потемневшем небе.

И всё, что было на них, всё, что они несли, было изготовлено из воды. Русалы не признают твёрдости и прочности металлов. И вряд ли кто-нибудь из этого народа доверит свою жизнь железным доспехам. В бой с оружием из стали ни один русал бы не пошёл, будь то хоть древнейший и славнейший из мечей, достойный храниться рядом со знаменитыми Гестармелом, Альтаклиром и Армирстонгом. То, что так восхваляют люди, гномы и прочие расы, предстаёт в очах русалов никчёмными кусками железа.

Кэневаур повёл свой большой отряд прочь от пристани, а четыре ладьи внезапно растаяли и слились с волнами Туманного Моря.

На повелителе поверх доспехов был накинут сверкающий короткий плащ, закреплённый на груди величественной брошью, которая виднелась под серебряной бородой Кэневаура.

В это время у дома властителей Гавани раздавались звуки арфы, и голос барда изрекал слова старой песни, которая навевала мысли о былом и образы из древних лет.

 
Стеною из гор окружённый,
В одежду из тьмы облачённый
Сидел он на чёрном престоле —
Безликий властитель Дардол.
И, власти его поклоняясь,
Пред троном его пресмыкаясь,
Служители тёмному делу
Стучались челами о пол.
 
 
И был среди слуг его верных,
Прислужников мрака и скверны,
Большой нетопырь-соглядатай
Что вести на крыльях носил.
Из самых далёких владений,
Со всех четырёх направлений
Ему доносил он, что видел —
Глазами Дардолу служил.
 
 
Летал он во все части света.
Никто б не сложил песни этой,
О древних годах рассказавшей,
Коль не было бы этих глаз.
И не прозвучал бы для мира
Под звон и бренчание лиры
На трапезе в зале каминном
О доблестных воинах сказ.
 
 
Однажды донёс он владыке,
О тайных владеньях великих,
Цветущих беспечно и гордо,
О коих Дардол не слыхал.
И злость обуяла Дардола,
И встал он с резного престола,
И дрожь тронный зал охватила,
И яростный крик прозвучал.
 
 
«Поплатятся смертные твари
За тайну, что долго скрывали!
За дерзость пред черным престолом
Я кровью возьму ответ!
Готовьте отряды к походу,
Беду человечьему роду
Несите под знаменем Мрака!
В сердцах их гасите свет!»
 
 
Отверзлись твердыни ворота
И, словно поганая рвота,
Из крепости хлынули фрэги
Неистовой злобной рекой.
И шёл во главе этих тварей —
Колдун, что хитёр и коварен.
По праву он был наречённым
Дадоловой Правой Рукой.
 
 
Все звали его Даэбарном,
Он был из Шести самым главным,
Он первым был, кто за Дардолом
Последовал в самую тьму.
Горшечником был он когда-то,
Обиженным жизнью проклятой.
Теперь он вёл армию смерти,
И все подчинялись ему.
 
 
Чернел горизонт небосклона,
И гул, уподобленный стону,
Земля издавала от боли,
Под строями фрэгов дрожа.
И шёл Даэбарн по равнинам,
Высоким холмам и долинам,
И армия двигалась следом,
Металлом клинков дребезжа.11
  «Песнь о Войне Ярости» (отрывок)


[Закрыть]
 

Музыка стихла, певец замолк, потому что вечернюю тишину нарушил непонятный звук. Со стороны пристани доносились частые удары.

Люди насторожились и прислушались. Удары приближались и становились всё отчётливее. Все поняли, что слышат шагающий отряд, чей топот гулко раздавался по твёрдой земле. Все воины поднялись с земли и повернули лица в одну сторону.

Из-за стены одного большого строения вышел повелитель русалов. За ним ряд за рядом показались все остальные Хранители Вод, прибывшие в Гавань.

– Русалы Ламванэ! – воскликнул Авироктал.

– Приветствуем вас, доблестные воители! – ответил Кэневаур. – Мы пришли. Но на первые сражения, должно быть, опоздали. Вы, мыслю, празднуете нелёгкую победу.

– Мы не только празднуем победу, – подал голос Экгар, – но и поминаем павших.

– Мы едва нашли вас, – сказал Кэневаур. – По дороге сюда мы встретили двух ваших воинов. Они бежали к пристани и в ответ на наши вопросы они лишь объяснили нам, что все собрались здесь.

– Двух воинов? – переспросил Акиткер.

– Да. По меньшей мере, один из них воин Гавани. Хоть для воина он и стар на удивление. Другой же был весь в тёмном одеянии, а лица его под тенью капюшона мы так и не разглядели.

Акиткер посмотрел на Экгара и встретил его встревоженный взгляд. В следующий миг повелитель тригорцев отошёл к своей суме, которую он снял-таки совсем недавно. Он быстро заглянул в неё и поднял глаза на остальных.

– Амулет пропал… – В его спокойном, негромком голосе слышался скрытый крик отчаяния. – Зачем я только оставил его без присмотра. Мы упустили Бэнгила… Это моя вина.

– Но ключ по-прежнему у меня, великий Экгар! – промолвил Акиткер, показав большой чёрный ключ, который висел у него на шее под плащом. – Я последовал твоему указанию, и держу его при себе. Колдун не мог сбежать!

– На дверях в подземелье есть какое-либо отверстие или окошко? – быстро спросил Экгар.

– Есть… – ответил Правитель Гавани. – Но оно очень маленькое! Да и к тому же – зарешечено!

– Всё ясно! – отрезал повелитель магов. – Идём со мной!

Экгар и Акиткер отправились на задний двор обители Главного Капитана, куда сворачивала узкая каменная дорога, местами разбитая и пронзённая колосьями травы. Вслед за ними двинулись вскоре и русалы, а затем и все собравшиеся на площади люди.

Уже почти стемнело. Они шли не спеша. Поистине, спешить было уже некуда: Бэнгил сбежал, скрылся, и догнать его уже не представлялось возможным, тем более что источник силы – чёрный амулет – вновь был при нём. По крайней мере, так считал Экгар. Конечно же колдун не мог сбежать без помощи амулета, а отсюда вытекало, что некто помог ему вновь обрести утраченный предмет. Кто-то столь дерзко похитил его из сумы Экгара, прямо у него из-под носа.

У входа в подземелье, как ни странно, несли стражу четверо стражников. Ничего не указывало на то, что случилось неладное. Они стояли молча, как ни в чём не бывало, и считали, по всей видимости, что до сих пор стерегут чернодея Бэнгила.

– Доложите о том, как проходит надзор за пленным, стражи Гавани! – повелел подошедший Экгар, испытующе вглядываясь в лицо каждого караульного.

– Никаких происшествий, великий Экгар! – бодро отчеканил один из них. – Всё тихо!

– Неужто? – с показательным сомнением усмехнулся Верховный Маг и бросил взор на низкую железную дверь с маленьким окошком, защищённым толстыми прутьями решётки. Даже и без этих прутьев сквозь него вряд ли можно было просунуть хотя бы голову.

Волшебник обернулся к Главному Капитану и требовательно произнёс:

– Отпирай замок!

Акиткер снял с шеи ключ и подошёл к двери. Четверо воинов расступились, и он вставил его в замочную скважину. С поворотом ключа раздался щелчок, Акиткер толкнул железную дверь вовнутрь. Тут же подошёл один из воинов с горящим факелом в руке.

– Идём внутрь! – молвил Экгар.

Воин шёл впереди и освещал путь. За ним по узкому наклонному полу коридора вниз спускались Экгар и Акиткер. Вскоре их нагнали король Авироктал и Оросс.

Все пятеро вошли в весьма обширное помещение с толстой подпорной сваей посередине, которая держала на себе низкий потолок подземелья. Факел плохо освещал заставленное пустыми ящиками и бочками помещение.

– Колдун Бэнгил! – окликнул Акиткер. – Где ты?!

– Не утруждайся. Его здесь нет, – произнёс Экгар, удручённо вздохнув, и сразу закашлялся от пыльного воздуха.

Они всё же тщательно осветили каждый угол, посмотрели за грудами ящиков, но колдуна действительно нигде не было. К тому времени внутрь зашли маги Ариорд и Хордайн.

– Будь он проклят! – вскричал Акиткер и в сердцах пнул один из ящиков. – Русалы, значит, видели именно его. Но кто, в таком случае другой? Кто тот «старый воин»?

– Посветите здесь! – послышался громкий голос Хордайна. – Похоже, что Бэнгил оставил послание для нас.

Все подошли к толстой свае, что колонной стояла в центре подземелья, и увидели, что на ней выцарапаны слова. Они гласили:

«Как видите, я не стал отсиживаться здесь до завершения войны, как вы рассчитывали. К глубокому моему сожалению, у меня слишком много дел, чтобы прозябать в предоставленном вами жилище. Прощайте! Возможно, с кем-либо из вас мы ещё увидимся, но уже совершенно в ином кругу обстоятельств. Надеюсь, вы насладились вашими посиделками. Кстати сказать, я бы не советовал долго это читать… Весьма сожалею…»

– Что за странные знаки завершают эту корявую писанину? – спросил Авироктал.

– Это Черные Руны! – с тревогой в голосе вскричал Ариорд. – Нужно уходить отсюда немедля! Скорее!

– Но что будет? – недоуменно спросил Акиткер.

– Случиться может что угодно! – дал ответ Экгар, пробегая взглядом по всему, до чего дотягивался свет факела.

В тот же миг, словно по его словам, стены задрожали, по деревянным балкам потолка змеями побежали трещины, на головы и плечи посыпались куски земли и песок.

– Бежим! – послышался крик Хордайна. – Не то будем погребены здесь заживо!

Едва они успели выскочить в узкий коридор, как потолок подземного помещения дождём камней и песка пал, подняв оглушительный грохот. Плотные клубы пыли застили глаза и забили горло. Но не успели выбежавшие откашляться, как верх коридора тоже стал осыпаться.

– Наружу! – выкрикнул Экгар.

И они бросились бежать к выходу. Когда они выбежали на улицу, сразу вслед за ними из подземелья вырвалось серое облако удушливой пыли.

– Все целы? – громко спросил Кэневаур, когда пыль немного рассеялась.

– К счастью… – выдохнул Ариорд, откашливаясь и стряхивая с плеч земляной покров.

– Проклятый чернокнижник! – в очередной раз выругался Акиткер. – Он ещё заплатит!

Вдруг за его спиной послышался ужасный треск, затем он смешался с непонятным шумом, и вновь оглушительный грохот всполошил вечернюю тишину раскатистым эхом. Акиткер осторожно оглянулся на свой дом, но… не увидел его. Вместо величественного некогда строения перед ним лежала огромная груда обломков, в середине которой на остатке крыши по-прежнему развевалось знамя Эфоссора.

– О Силы Всевышние! – в ужасе воскликнул Акиткер.

Дунул ветер, и вся пылевая завеса унеслась в сторону вместе с соломой, которая ещё несколько мгновений назад покрывала крышу красивого, веками стоявшего здесь дома Главного Капитана.

– Мой дом! – отчаянно взмолился Правитель Гавани. – Мои золочёные лодки! Мой дом! Мои лодки! Моя жизнь! Разрушено… Всё разрушено…

Он упал на колени и долго скорбно взирал на рухнувшую обитель властителей. Но внезапно он встал, его гроза вспыхнули яростью, и он громко изрёк:

– Злые поступки зло несут, за зло нужно мстить. Следующую битву я приму вместе со всеми.

– А где же колдун? – осторожно спросил один из стражников. – Нам думалось, что вы все пошли за ним. Неужто он теперь под развалинами?

– Увы, это не так, – ответил Экгар. – Его там не было. Он сбежал, и мы пришли только для того, чтобы удостовериться в этом.

– Сбежал?! – изумились стражи. – Как такое возможно!

– Очень просто… – вздохнул Ариорд.

– Но мы стерегли вход как подобает! – попытался оправдаться один из караульных.

– Приходил ли сюда кто-нибудь сегодня? – спросил Экгар.

– Да, – ответил страж. – Только старый воин Гавани.

– Зачем он приходил? Он что-либо приносил? – насторожился Верховный Маг, сжав в руке посох.

– Да, у него был свёрток с едой для колдуна. Старый воин сказал, что велено его накормить.

– И неужто вас это не насторожило? – усмехнулся Экгар. – К вашему сведению, Шестеро Колдунов не испытывают потребности в пище и не голодают!

– И свёрток вы проверить тоже не догадались? – спросил Акиткер.

– Мы виноваты, – опустил голову страж. – Тот старый воин окликнул колдуна через решётку, чтобы передать ему свёрток через окно. Колдун упрямо отказывался подходить, а точнее – вообще не отвечал. В конце концов старик забросил в окно то, что принёс и ушёл, не сказав ни слова.

– Всё верно, – кивнул Экгар, соглашаясь с собственными размышлениями по этому поводу. – Амулет похитили и передали Бэнгилу. С ним колдун вновь обрёл тёмную силу, и покинуть стены подземелья ему уже не составило труда.

– Они, конечно же, бежали к пристани, – уныло промолвил Авироктал. – Что ж, побег Бэнгила удался на славу, и в этот час он уже недосягаем для погони. Бьюсь об заклад, что они скрылись на одном из моих кораблей. Какой же я дурак, что не избавился от них сразу, как прибыл в Гавань!

– Не кори себя, Король Хилта! – сказал Экгар. – Разве было у тебя время думать об этом, когда ты, повёл войско к Оннарскому Броду. Не сожалей об этом. Уж поверь, не будь кораблей, Бэнгил нашёл бы другой способ. Главную роль здесь сыграл неизвестный предатель.

Хордайн, выслушав слова Экгара, задумчиво добавил:

– Черна душа того, кто по собственной воле вновь дарит свободу запертому злу.

– А избавиться от кораблей ещё не поздно! – произнёс Экгар. – Ведь ещё многое может случиться. И хорошо бы это многое хоть отчасти предвосхитить.

Свет новой зари брызнул с востока и размыл последние ночные пятна. Над Гаванью Вечной дружбы извивающимися змеями в небо поднимались столбы чёрного дыма. У пристани, прямо на воде пылали огромные плавучие костры. То горели корабли Хилта. С хрустом и грохотом рушились мачты, вспыхивали паруса, борта трещали от пламени, а прогоревшие обломки тонули в тёмных прибрежных водах моря.

На деревянных причалах стояли люди и русалы. Все они с невесёлыми лицами смотрели на погибающий флот.

– Как же ты теперь возвратишься на свою родину, король Хилта? – обратился к Авирокталу хмурый правитель Гавани.

– Возвращусь? – Авироктал вздохнул. – Сейчас думать о возвращении рано, Акиткер. Или поздно? Нет смысла думать об этом до окончания войны. Если война закончится в нашу пользу и при этом пощадит меня, тогда я вернусь туда. А если нет, то такова моя судьба; значит, мне уже не суждено вернуться в свой дом и мирно скоротать там остаток жизни.

– Но есть ли у тебя наследник? – спросил Акиткер, пристально посмотрев на Авироктала. – В чьи руки перейдёт корона Кузнечного Острова, если тебя не станет?

– Моя жена погибла четырнадцать лет назад, – печально ответил король Хилта, едва сдерживая слезу. – В тот роковой год она была в Вирлаэссе. Среди спасшихся после падения королевства её не было. Мой сын уезжал в Вирлаэсс вместе с ней, но его привезли в Хилт тяжело раненым. Он умер через полгода. На моих руках. Он был ещё так юн! Род Мансальда оборвётся на мне, Акиткер…

Правитель Гавани какое-то время обдумывал сказанное, а после устремил взор в непроглядную мглу Туманного Моря и сказал:

– Уж не в Хилт ли отправился Бэнгил со своим приспешником?

Ариорд, который стоял неподалёку, услышал вопрос и произнёс:

– Нет, не в Хилт. Ни к чему им это… Дела намного хуже, ибо мыслится мне, что они двинулись вслед за Тремя Избранными.

– Горе нам тогда, – изрёк Авироктал.

– При всём нашем желании мы не в силах им чем-либо помочь, – спокойно сказал Ариорд. – Это их испытание. Нам нужно думать об удержании Оннарского Брода.

Акиткер вздохнул:

– Не удержать нам его. Страшен Дардол, и силы его страшны!

В это время к ним подошёл серебробородый Кэневаур.

– Тот, чья мощь наводит страх на многих, – своим благозвучным голосом молвил он, – сам же многих страшится. Для нас Король Мрака – единый враг. И скопления наших сил он боится больше всего!

В полдень три всадника пронеслись между домов, выехали на дорогу и поскакали в сторону востока. То были маги, – Ариорд, Хордайн и Экгар. Они решили съездить на Оннарский Брод к месту погребения их тригорских собратьев. Акиткер, увидев их, когда они мчались мимо развалин древнего дома властителей, на некоторое время замер, глядя им вслед. Но вскоре наездники исчезли за гребнем угора, и правитель Гавани продолжил работу, которой, кроме него занимались и его подчинённые. Дело обещало быть долгим и томительным. Предстояло разобрать груду обломков рухнувшего дома, чтобы вытащить из-под них хоть что-то. Прежде всего Акиткер хотел спасти свои золочёные лодки, хотя в глубине души понимал, что вряд ли они остались целы.

Авироктал, Оросс, Кэневаур и ещё несколько воинов тоже посмотрели вслед уезжающим магам, которые пронеслись мимо них по дороге.

– Скоро всем нужно собираться в путь к Броду, – сказал Оросс. – Там так не хватает крепости! Это то, что нам сейчас очень бы помогло. Без нормальных укреплений дать отпор невозможно. Ведь следующее войско обещает быть куда больше прежнего. Может, достопочтенный Кэневаур сможет создать крепость из воды Оннара? Русалы ведь способны на это?

– Крепость – это вряд ли, – молвил Кэневаур. – Оннар – не моя река, и её воды не подчинятся мне так, как подчиняются воды Ламванэ. Но создать временную стену из воды мы вместе с моими воинами сможем. Она будет крепкой, и враг не разрушит её, покуда сильна моя воля.