Текст книги "Рассказы из русской истории. Петр I. Империя. Книга четвертая"

Одно условие экспансии

Ничего бы этого не было, если бы Петру мощнейшим усилием воли не удалось реорганизовать систему централизованного управления государством.

В 1711 году появился новый орган, высший орган госуправления, выросший из Собственной канцелярии государя, – Правительствующий Сенат. Он сконцентрировал все полномочия: и законодательные, и распорядительные, и исполнительные, и даже судебные. Изначально Сенат состоял из приближенных Петра, которым доверялась коллективная власть на время его отсутствия, а царь часто находился в разъездах. Но со временем Сенат стал органом постоянным и продолжал работать, когда Петр находился в столице.

В 1704 году возникла некая «Консилия министров»¹.

Министерств тогда еще не было, действовала устаревшая система Приказов, но уже появился такой необычный орган. «Министрами» в то время в Европе кого только ни называли: и дипломатических работников, и первых советников при дворе, и самых разных людей, у которых есть ответственное задание.

Наконец, в 1718 году появляются знаменитые Двенадцать коллегий. Это уже были почти полноценные двенадцать «министерств», которые управляли всеми направлениями деятельности в государстве. Помещались они в замечательном комплексе зданий Двенадцати коллегий в Петербурге, сохранившемся до наших дней².

Здание Двенадцати коллегий на панораме Петербурга. 1820

Перед нами принцип отраслевого управления

В коллегиях служили дворяне. Они были такими же несвободными людьми, как и все остальные в Петровском государстве. Только в одном драгунском полку, командиром которого, по совместительству со своими многочисленными должностями, был Светлейший князь Меншиков, служили простыми солдатами не менее 300 отпрысков аристократических фамилий³. Еще дворяне обязаны были учиться. Дворянским юношам запрещалось жениться, если они не получат минимального достойного образования.

Табель о рангах. Редакция XIX в.

В XVIII веке слово «табель» было женского рода, табель – она

Наконец, в 1722 году издана «Табель о рангах». Это, наверное, одна из самых удачных административных реформ Петра. Система 14 рангов по разным категориям службы: армейская, морская, чиновничья, придворная, была отдельная артиллерийская… Четкая и понятная таблица представляла собой замечательную мотивацию. Можно всего добиться, только служи, только старайся, только давай результат. Ты будешь потихоньку продвигаться по ступеням, обретая и потомственное дворянство, и соответствующие льготы, привилегии, статус и уважение в обществе.

Именно тогда окончательно стирается разница между наследственным – вотчинным землевладением и временным владением землей, данной на период дворянской службы. Помещичья земля становится юридически передаваемой по наследству. Таким образом, окончательно – юридически – исчезает разница между помещиком, которого «поместили» на землю на время, когда он служит государю, и боярами, которые владеют своими вотчинами («отчинами») от отцов и дедов. Отныне имение «любой категории земель» становится личной собственностью ее владельцев – дворян, помещиков, шляхетства.

Но, как мы помним, отцы-помещики имеют право передавать земельное владение только одному сыну по принципу майората. Остальные их дети служат государю. Петр очень жестко подходил к обязательности службы дворян, уклонение наказывалось крайне сурово. По указу от 1714 года «уклониста» лишали всего имения. При этом часть отобранного могла пойти доносчику как бонус за его доносительство. С 1722 года дворян, уклонявшихся от службы, вообще объявляли вне закона.

Если до Петра I формально все-таки была разница между холопами, теми, кто находился в личной зависимости от помещиков, и крестьянами, которые платили подати, то с введением подушной, единого налога, все люди крестьянского звания стали одинаковыми.

И никакие военные победы Петра, никакая экспансия его империи были бы невозможны без такого переустройства политической и сословной системы.

Шведский бендеровец

В советские времена в учебниках истории Прутский поход Петра, как сейчас помню, упоминался парой абзацев. Говорилось, что он оказался неудачным, сам Петр попал в окружение и чуть не пропал. Ну и все.

Какой такой Прут, где все это вообще происходило? Что это за река, как Петр там оказался? Все это обходилось молчанием. И вообще, вся русско-турецкая война (1710–1713 годов), что началась после Полтавы, – явный аутсайдер исторических хит-парадов.

Что ж, давайте разберемся, что это такое.

Начать будет правильно с Полтавской победы, да что там с победы – с триумфа! После Полтавы наша армия побеждает шведов раз за разом. И вдруг такое фиаско с турками.

Что на тот момент представляет собой Турция – империя османов? Османская империя уже давно отказалась от всяких европейских амбиций. Прошли те времена, когда ее войска стояли у стен Вены. Турция перешла к затяжной стратегической обороне, постепенно утрачивая свою силу и международное влияние⁴.

Даже потеряв Азов, она не пыталась отвоевать его у России, вроде как примирившись с потерей. Но тут начинаются невероятные приключения шведского короля на турецкой территории.

1 августа 1709 года, после разгрома под Полтавой, Карл XII вместе с гетманом-предателем Мазепой, спасаясь от преследования войсками Петра, оказались в Бендерах. Этот городок находится в современном Приднестровье. Там и сейчас высится Бендерская крепость. Кстати, жители Бендер очень обижаются, когда их называют бандеровцами. Не надо путать, они к этому отвратительному персонажу никакого отношения не имеют.

Вид на Бендерскую крепость. 1790

Где-то тут и стоял лагерем Карл XII

В этом древнем городе на берегу Днестра, близ неплохо защищенной крепости временным лагерем встал Карл XII, получив защиту у турецкого султана. Тому было приятно, что столь популярный и могущественный, как ему казалось, европейский монарх обратился за помощью. Почему бы нет? Проявим восточное гостеприимство.

Карла приняли с почетом, даже преподнесли символические ключи от города. Правда, его дружбан Мазепа в Бендерах заболел и умер буквально через два месяца. Но сам Карл там обосновался надолго. Ему нравились и сама крепость, и даже тамошний климат.

Cдача турками крепости Бендеры князю Потемкину-Таврическому 4 ноября 1789 года

Барон Мюнхгаузен помог

Кстати, для нас Бендеры – место не чужое. Там не раз бывал Пушкин. Наша армия неоднократно брала и не брала Бендеры в последующие годы во время войн с турками. Даже барон Мюнхгаузен (как офицер русской армии) лично участвовал в осаде Бендер. На территории крепости установлен небольшой памятник Мюнхгаузену как историческому персонажу. Ну а в начале XVIII века в этой крепости зализывал раны⁵ Карл XII в компании с небольшим шведским отрядом, буквально в несколько сот солдат, что спаслись после Полтавы.

Далее события развиваются фантасмагорично. Карлу надо бы возвращаться домой, в этом никто ему не препятствовал. Австрия обещает свободный проход к шведским владениям в Германии. Если король не хочет идти по суше, скажем, побаивается русских, то и Франция, и Голландия предлагают ему корабли, чтобы поплыть вокруг Европы и вернуться в Швецию.

А чего нас бояться? Сам Петр I заявляет, что не будет препятствовать возвращению Карла. Этакий аттракцион невиданной щедрости со стороны победителя.

Царь и в самом деле не собирается дальше воевать: все задачи Северной войны решены, Карл разбит, Петербург строится, изрядный кусок балтийского побережья в распоряжении России. Окно в Европу прорублено – и даже не одно. Хватит воевать, теперь надо заниматься мирным строительством.

Но Карл, логику которого бывает очень трудно понять, отказывается возвращаться. Невероятно, но он просидит в Бендерах четыре (!) года⁶. Он вступает в переписку с турецким султаном, всячески подзуживая его вступить в войну с Россией на стороне Швеции. Занимается верховой ездой, муштрует своих немногочисленных солдат, играет в шахматы.

Карл любил шахматы, что, конечно, похвально, но всегда проигрывал. У него была очень странная манера игры. С самого начала партии он атаковал королем. Каждый, кто хоть раз садился за шахматную доску, понимает, что победить с такой тактикой невозможно.

Время от времени Карл, по свидетельствам современников, развлекался тем, что устраивал неожиданные обыски в палатках своих офицеров. Борясь с изнеженностью, избавлял их от кружевных воротников, дорогих вин и так далее. Предметы роскоши беспощадно уничтожались.

В конце концов это все превратилось в какой-то аттракцион. Окрестные жители специально приезжали посмотреть на диковинку, ехали, как в зоопарк, в шведский лагерь, где чудил очень странный король.

Г. Риго. Портрет Карла XII. 1715

Породил тефтели

Лагерь жил по европейским правилам, но за счет Турции: Карлу XII выплачивали деньги из султанской казны. Финансовую помощь шведскому королю оказывала и Франция. Значительная часть этих субсидий тратилась на подкуп константинопольских сановников. С помощью взяток Карл с маниакальным упорством пытался натравить Турцию на Россию.

Султан также бесплатно снабжал лагерь Карла провиантом. Местная кухня неприхотливым шведским пехотинцам очень понравилась, и впоследствии они даже привезли некоторые восточные рецепты в Швецию.

Например, знакомая нашим туристам турецкая кюфта превратилась в еще более знаменитые шведские тефтели. А турецкая долма стала голубцами. Поскольку виноград в Швеции не растет, мясной фарш вместе с рисом стали заворачивать в капустные листья, которые перед этим либо ошпаривали, либо отваривали. Вот так долма и превратилась в голубцы, которые уже из Швеции проникли в нашу кухню, в Россию.

При лагере в качестве охраны состояли янычары, Карл пользовался среди них фантастической популярностью. Глядя на его неприхотливость, доступность и такое легкое сумасшествие, они ласково его прозвали «Демирбаш» – «железная башка». Прозвище хорошо подходило Карлу еще и из-за его невероятного упрямства.

Периодически пытаюсь объяснить коллегам, в чем разница между современными русскими и украинскими словами. Например, по-русски «упрямый», по-украински «впэртый», то есть «упертый». Мне больше нравится «впэртый», это звучит гораздо более упрямо. Карл был такой, трижды впэртый.

Прутский поход

Постепенно Карл начинал турок тяготить. Непонятно было, что делать с незваным и очень дорогим, во всех смыслах, гостем.

Фузелер драгунского полка, с 1700 по 1720 год Где тут янычары?

А Петр I, разрешив Карлу свободный проезд в Швецию, на каком-то этапе стал довольно настойчиво требовать от турок его «высылки на родину». Зачем он это делал, совершенно непонятно⁷. Похоже, здесь хитроумие изменило нашему государю. Ведь пока Карл отсиживался на турецкой территории, он был совершенно для Петра безопасен, стоило же ему оказаться в шведских владениях, как, естественно, сразу бы возобновлялись активные боевые действия против России.

Видимо, Петр опасался, что Карлу все-таки удастся уговорить турок вступить в войну против России. Не хотел открытия второго фронта, потому и настаивал – причем весьма категорично и даже невежливо, по турецким меркам, – на высылке.

В конце концов участь надоевшего всем Карла определилась. Под охраной специального отряда из 500 янычар его решили отправить восвояси через Польшу. В знак особого расположения к дорогому гостю и в качестве прощального подарка (или отступного, тут как посмотреть) Карлу от имени султана пригнали 25 дорогущих эксклюзивных арабских лошадей. На одной из них ездил сам султан. А еще дали немного денег на дорогу: восемьсот кошельков с золотыми.

Янычар XVII века

А вот и я! В реальности не такой смешной

Карл арабских скакунов взял, деньги тоже взял⁸. Но уезжать из Бендер отказался. Он жаждал войны с Россией – и желательно турецкими руками.

Петр, со своей стороны, продолжал давить на Турцию. И то ли он на какой-то стадии «передавил», то ли Карлу наконец удалось «заинтересовать» турецкие верхи, но в итоге турки психанули и арестовали нашего посла в Константинополе. Они всегда так делали перед началом войны, такая у них была странная восточная традиция. Турция объявила войну России.

Нельзя сказать, чтобы Петр сильно расстроился. Он решил, что открылась отличная возможность обеспечить себе выход не только в Балтийское море, но и в Черное, а далее – в Средиземное. Правда, для этого оставалось лишь разгромить Османскую империю.

Здесь с сожалением приходится констатировать: имело место классическое головокружение от успехов. Пользуясь тем, что турки на тебя напали, логично было бы придерживаться оборонительной тактики, дать возможность их армии идти вперед, через степи, терять людей, терять лошадей, страдать от инфекций, голода и жажды. То есть следовать той эффективной тактике, которую русские опробовали на шведах накануне Полтавы⁹.

Но Петр вдруг решил пойти другим путем. Молодецким ударом, малой кровью, на чужой территории разгромить турецкое воинство – в общем, стратегия РККА образца 1939 года. По-человечески это понятно: Петру воевать надоело. Он хотел как можно быстрее закрыть турецкий вопрос, чтобы потом, возможно, вернуться в Прибалтику и дожать шведов.

У Петра в авантюрной затее с походом вглубь турецких владений обнаружились союзники. Два вассала Турции, два государя или господаря, как тогда говорили: валашский и молдавский. Союзнички пообещали обеспечивать русскую армию продовольствием и фуражом на протяжении всей кампании, предоставить свои армии, а также поднять на подведомственной им территории большое антитурецкое восстание. А дальше, утверждали они, к нам присоединятся и другие «братушки». И болгары, и сербы, и черногорцы – все подтянутся. Что тут сказать? Политическая наивность и близорукость налицо.

Но вдохновленный Петр в это поверил. Он писал Шереметеву так: «Господари пишут, что как скоро наши войска вступят в их земли, то они тотчас же с ними соединятся и весь свой многочисленный народ побудят к восстанию против турок: на что глядя и серьбы (от которых мы такое же прошение и обещание имеем), также болгары и другие христианские народы встанут против турок… визирь не посмеет перейти через Дунай, большая часть войска его разбежится, а может быть, и бунт поднимут».

Ни большая, ни меньшая часть турецкого войска не разбежалась. И никаких восстаний «братушек» не случилось. Более того, понадеясь на господарей, продовольствия и фуража взяли лишь на 20 дней похода, и то если кушать скромно. А кушали нескромно, поскольку вместе с русской армией на этот раз следовало огромное количество лиц, не имевших никакого отношения к военной службе. В военном обозе тянулось через степь множество карет, колясок, каких-то телег малых и больших. В телегах ехали жены, члены семей генералов и старших офицеров. Никогда русская армия так не перемещалась. Часть повозок были отданы не под «энергоемкие» солдатские припасы вроде крупы, а загружены изысканными кушаньями и ящиками с дорогими винами. В общем, все собрались словно на парад, а не на войну.

Сама же армия, собранная Петром, представляла собой, с точки зрения кадрового состава, довольно жалкое зрелище. Каждый третий солдат был рекрутом первого года службы, то есть плохо обученным, необстрелянным юнцом. Очень немногочисленная конница – для степей вещь опасная, с учетом татарской конницы, которая соединилась с турецким войском. У вражеской кавалерии было десятикратное превосходство.

И вот это петровское войско вышло к той самой реке Прут – современной границе между Румынией и Молдавией. Был проведен смотр. Выяснилось, что армия, еще не сделав ни одного выстрела, уже потеряла тысячи солдат от болезней, от голода, от жажды. Еще тысячи оставались в тылу для охраны растянувшихся коммуникаций. А главное, не оправдались никакие надежды на господарей.

М. М. Иванов. Лагерь русских войск на Пруте. 1804. Фрагмент

В реальности все было гораздо более нервно

Валашский, то есть румынский господарь вообще отказался от своих обещаний, просто «кинул». Впрочем, это его не спасло: как только османам стало известно о сепаратных переговорах с Петром, они быстро отрубили ему голову.

Молдавский господарь Кантемир провианта тоже не привез, сославшись на засуху и нашествие саранчи. На армию же, которую он привел, без слез смотреть было невозможно. Шесть тысяч оборванцев, многие вооружены копьями и луками. Еще шесть тысяч ртов, которые надо кормить непонятно чем.

Ситуация, честно говоря, подсказывала: надо спасать армию, немедленно разворачивать ее и выводить. Однако Петр, надеясь, что «братушки» все-таки восстанут, а проблема с продовольствием как-то разрешится сама собой, приказал двигаться дальше.

И. А. Дешевой. Петр Великий при реке Прут в 1711 году. Первая половина XIX в.

Продуктов нет. Фуража нет. Боеприпасы на исходе. Помощи ждать не от кого

План сражения на реке Прут. Из «Истории русской армии и флота» (Т. V. 1911)

К счастью, турки не все знали

В итоге русская армия оказалась в ловушке. Тридцать восемь тысяч русских против ста тысяч турок и не менее 20–30 тысяч крымских татар. Один к четырем или один к пяти. Хуже всего было с кавалерией, тут, как мы помним, у противника превосходство было в десять раз. Мы эти цифры знаем. Но, к счастью, их не знали турки: обоз у нас на вид огромный, посчитать на глаз, сколько там чего, очень проблематично.

19 июля (9 июля по ст. ст.) 1711 года армия во главе с Петром была полностью окружена, однако сохраняла боевой порядок и активно отбивалась. Турки не знали, что продовольствие и фураж у нас на нуле. Сопротивлялись же русские яростно. Неся большие потери при атаках нашего лагеря, турки заколебались.

Между тем положение наших стало совсем уж критическим. Продуктов нет. Фуража нет. Боеприпасы на исходе. Помощи ждать не от кого. В лагере воем воют офицерские жены. Сам Петр, пожалуй, впервые в жизни пришел в отчаяние. Как пишут современники, он бегал взад и вперед по лагерю, бил себя в грудь и не мог временами вымолвить ни слова.

Рассматривались самые пессимистические сценарии. Царь послал в Петербург письмо Сенату, предписав не выполнять никаких его указаний, которые он будет отправлять следом. Предусмотрительно.

Предполагалось, что эти указания он вынужден будет отдавать из плена.

На военном совете Петр принял решение предложить туркам мир, а в случае отказа – сжечь весь обоз и прорываться в штыковую: не на живот, а насмерть, не прося пощады.

И тут случилось чудо на Пруте. Турецкий визирь неожиданно согласился на переговоры. И дал перемирие на 48 часов.

С русской стороны переговоры вел изворотливый крещеный еврей Петр Шафиров¹⁰. Сохранилась записка царя Шафирову: «Ежели подлинно будут говорить о мире, то ставь с ними на все, кроме шклавства» (то есть кроме рабства, сдачи в плен). Были выделены существенные суммы на подкуп визиря. Планировалось подкупать всех, кого только можно: турецких военачальников, советников, хоть секретарей. Кстати, абсолютно нормальная практика по тем временам.

Петр I и Екатерина Алексеевна. «Следуйте советам вашей жены, и вы избежите этой большой опасности». Гравюра «Вот, все брильянты им отдала»

По легенде, жена Петра Екатерина, которая сопровождала его на седьмом месяце беременности, пожертвовала все свои драгоценности на взятку турецким сановникам. Петр по возвращении в Петербург учредил женский орден святой Екатерины в знак ее особого мужества в этом походе. Орден считался вторым по достоинству после Андрея Первозванного.

Каким-то чудом Шафиров, то ли опираясь на мзду, то ли на свое красноречие, то ли на незнание турецким визирем реального состояния петровского войска, договорился о почетном мире. Точнее, о почетном поражении – на весьма мягких для армии, но тяжелых для страны условиях.

Туркам возвращался Азов, русским предписывалось срыть Таганрог, запрещалось иметь флот на Азовском море. Тот, что есть, Россия должна была либо отдать туркам, либо сжечь. Проговаривался свободный пропуск Карла XII в Швецию. Последнее условие было скорее риторическим, поскольку и ранее Петр тому не препятствовал. Сам же шведский король ни до, ни после никуда не торопился, так что это было скорее дипломатическим жестом в его сторону.

23 июля¹¹ мирный договор был скреплен печатями, и вечером того же дня русская армия в боевом порядке, голодная, но гордая, с распущенными знаменами, с оружием, под барабанный бой выступила обратно.

…Неудачи Прутского похода были тщательно проанализированы.

Петр приказал составить подробные списки личного состава и определить, сколько потеряно солдат и почему. Выяснилось, что собственно боевые потери составили лишь около пяти тысяч человек. Отбивая турецкие атаки, русская армия, несмотря на все трудности, воевала достаточно успешно. Основной урон был от голода и болезней. Стало ясно, что армии необходимы дальнейшие реформы – снабжения, медицинского обеспечения.

Петр умел извлекать уроки из тяжелых поражений.