Текст книги "О русском пьянстве, лени и жестокости"

Когда начались волнения 1905 года, Николай II пошел навстречу народу – я имею в виду знаменитый манифест, провозглашение гражданских свобод, выборы в Государственную Думу, свободу организаций и так далее. В ответ на давление Николай всегда стремился сделать шаг навстречу. По крайней мере, не развязывал контрреволюционного террора.

Точно так же действовал и Людовик. Часть Генеральных штатов – депутаты третьего сословия – провозгласили себя Национальным собранием, по сути второй верховной властью во Франции, равной королевской. Двор воспринял это как открытый бунт. Королю советовали как минимум распустить собрание, а еще лучше – всех арестовать.

Однако что сделал монарх? Поступил вполне в духе таком фамусовском, в духе доброго московского барина – он просто повелел закрыть зал заседаний и не пускать туда депутатов. Когда они утром пришли, то увидели, что зал заседаний Национального собрания закрыт, на двери висит замок. Король предполагал, что после этого они, понурив головы, разбредутся кто куда. Разойдутся по домам. Однако именно тогда этого и не произошло – что, кстати, говорит о том, что на этом уровне гражданское общество во Франции уже сформировалось. Депутаты нашли рядом какой-то пустующий спортивный зал – зал для игры в мяч – и провели там первое заседание нового органа власти, провозгласив себя Учредительным собранием.

Окажись на месте короля Троцкий или Ленин, я думаю, они не ограничились бы вывешиванием замка. Послали бы пару экипажей слегка подвыпивших матросов-железняков, которые запросто штыками разогнали бы всю эту камарилью. И никакого Национального собрания, никаких заседаний в зале для игры в мяч. Вся история Франции прошла бы тогда по-другому.

Если бы да кабы… Банальности про сослагательное наклонение, которого не знает история, повторять нет смысла. Мягкость Николая и добросердечие Людовика в конечном итоге породили ужасы нашей гражданской войны и их французской революции.

Вот еще пара штрихов к картине революционного гуманизма, «милосердных нравов героев 93 года»… Изобретение того времени – гражданские «свадьбы», когда контрреволюционно настроенных юношей и девушек раздевали и привязывали спинами друг к другу, после чего бросали в реку.

Другая вариация – «семейные похороны» торговок в городе Лионе: топили их вместе с маленькими детьми, привязанными к матерям.

Так же, как якобинская диктатура и якобинский террор стали предтечей большевистской диктатуры и красного террора, гражданская война на севере Франции, в Вандее, стала провозвестницей нашей Гражданской войны. Обычные в общем-то французские крестьяне проявляли как чудеса отваги, так и жестокости в ходе схваток с республиканскими революционными войсками… Стандартной казнью, которой подвергались в мятежной Вандее офицеры республиканской армии, было отнюдь не повешение и даже не расстрел. Стандартной казнью являлось распиливание людей пополам.

Изготовление париков из волос казненных, абажуров из кожи «врагов народа» – строго документированный факт. Ничего вам не напоминает? – мыло из человеческих костей в гитлеровских концлагерях…

Но, конечно же, об этом не пишут во французских школьных учебниках, не сообщают по телевидению. И ликуя в День штурма Бастилии, современные французы искренне радуются «избавлению» их предков от «королевской тирании», «феодализма» и «реакции».

О немцах я более хорошего, нежели дурного мнения, но вместе с тем не могу не признать за ними один (и весьма крупный) недостаток – их слишком много.

Вольтер

Особая ипостась политических мифов – мифы о народах, которые стали твоими конкурентами.

Вполоть до середины XIX века во Франции и Англии немцев считали сентиментальными романтиками, которые умеют хорошо работать, но, не поверите, плохо считают деньги, обожают семью с бесчисленными младенцами, тирольские песни и домашних животных.

В 1860-е годы «вдруг» выяснилось, что Германия производит товары лучшего качества, чем французские или английские. Появился конкурент, и это вызывало настороженность. Милейшие добряки с трубочками во рту и пивными брюшками стали казаться уже не такими безобидными и симпатичными. Во французских газетах немцев стали изображать жестокими и наглыми, пронырливыми и жадными.

У Жюль Верна есть персонаж, немецкий профессор, выведен он очень комедийно и непривлекательно. Чавкая, пожирает целые горы кислой капусты с сосисками, запивает озерами пива, после чего садится писать статью «Почему современные французы проявляют признаки дегенерации»[56]56
  Верн Ж. Пятьсот миллионов бегумы. М., 1965.


[Закрыть].

Пруссия стремилась объединить Германию, а Франция изо всех сил препятствовала этому, не желая терять гегемонию в континентальной Европе, что, собственно, и вызвало франко-прусскую войну 1870 года. Оказалось, что Пруссия отмобилизовала армию в два раза большую, чем французская, и сделала это вдвое быстрее.

Стальные нарезные орудия Пруссии стреляли дальше и точнее, чем старые французские.

Прусская армия лучше управлялась, лучше снабжалась и несравненно лучше воевала[57]57
  Михневич Н. П. Война между Германией и Францией 1870–71 гг. СПб., 1897.


[Закрыть].

С августа 1870 по апрель 1871 года германская армия наголову разбила французскую и оккупировала Париж.

В итоге Франция уступала Пруссии Эльзас и Лотарингию и выплачивала громадную контрибуцию в 5 миллиардов золотых франков.

В общем, сложно было бы ожидать позитивного отношения французов к немцам того времени, особенно если вспомнить, как те вели себя во время победоносной войны, закончившейся, как известно, Парижской коммуной. Командовавший пруссаками Бисмарк считал, что, не расстреливая всех пленных сразу – и это почти цитата, – германская армия проявляет удивительное человеколюбие. Немцы вели себя на оккупированной территории совершенно беспардонно – хотя до гитлеровцев в России им, конечно, было далеко. Считалось нормой, когда за каждого убитого в тылу немецкого солдата они расстреливали сто французских мирных заложников[58]58
  Война эта была довольно скоротечной, считается, что за все ее время со стороны французской армии было потеряно около 50 тысяч человек. Сравнительно немного. Но столько же – 50 тысяч – погибло за несколько дней в результате фантастической резни, которую устроили французские войска при подавлении Парижской коммуны. Столько же – за несколько дней! Это как раз к максиме о том, что страшнее войны только война гражданская. Это касается любого исторического периода. В том числе и нашей Гражданской войны 1918-22 гг.


[Закрыть].

После этих событий черный миф о Германии окончательно стал частью политики Великобритании и Франции. Задолго до Первой мировой войны со страниц газет этих стран не сходил образ немца – жадного, тупого, малообразованного, отвратительного во всех отношениях.

Что с того, что уровень образования и общей культуры в Германии был выше английского и французского? Что Германия была Страной Университетов? Что германская наука лидировала в мире? «Средний» француз и англичанин вполне могли не знать этого. А пропаганда целенаправленно делала свое дело: формировала образ глупого и невежественного врага.

Немцы представали милитаристами, жаждущими войны со всем миром, националистами и расистами. В статье «Мечта немцев» газета «Таймс» рисовала «извечную мечту» немцев о покорении всей Европы. Газета напоминала, что уже в раннее Средневековье германские племена завоевывали Британские острова. Вот и их потомки опять сюда лезут…

Тут далеко до исторической истины. И сами англичане – потомки не столько бриттов, сколько германских племен англов и саксов, которые даже дали название их стране и народу. Да и немцы отнюдь не поголовно разделяли милитаристские стремления правительства Пруссии.

В дневниках В. И. Вернадского есть прелестное описание того, как в Геттингене некий юноша из земли Пфальц выказывал ему, Вернадскому, всяческое презрение, вел себя задиристо и нагло. «Неужели это потому, что я русский?!» – не мог не подумать Владимир Иванович. Назавтра обидчик пришел извиняться и вел себя крайне смущенно. «Простите, ради Бога, – оправдывался юноша перед русским коллегой. – Меня ввели в заблуждение… Мне сказали, что Вы из Пруссии…»[59]59
  Вернадский В. И. Дневники. Киев: Наукова думка, 1997.


[Закрыть]

Так что быть пруссаком в Германии вовсе не было комплиментом.

Для многих немцев, объединенных с Пруссией «мечом и кровью»[60]60
  Или «железом и кровью». Помните, у Тютчева: «Единство, – возвестил оракул наших дней, – быть может спаяно железом лишь и кровью».


[Закрыть], Пруссия стала символом примитивизма, готовности не договариваться, а орать. Решать проблемы кулаком, а не убеждением.

Но что пропаганде до этого? Вся Германия отождествлялась с Пруссией. Всем немцам приписывалась нежная любовь к казарме, муштре, сапогам и ругани. Всякий немец изображался злобным ограниченным садистом.

Кстати, о завоеваниях: именно во второй половине XIX века сформировались колониальные империи Франции и Англии. Можно долго описывать, как бесчинствовали в них колонизаторы – и это были вовсе не немцы. Но именно немцам приписывалась чудовищная жестокость.

Во время Первой мировой войны английская разведка сочинила миф, что немцы поедают бельгийских детей. Натурально поедают, ну нечего им есть в окопах, они и ловят детишек.

Британские журналисты писали, что у немцев есть специальный завод, на котором они перерабатывают на глицерин трупы вражеских солдат, предпочитая французов и британцев. Находились даже свидетели.

Черные мифы о Германии ослабели только в 1960-е годы и по причине тоже политической: Германия перестала быть конкурентом и стала стратегическим партнером.

Глава 3
Мифы Древней Руси

Под броней с простым набором,

Хлеба кус жуя,

В жаркий полдень едет бором

Дедушка Илья.

А. К. Толстой «Илья Муромец»

В России был тот же набор положительных и черных мифов о самих себе и окружающих народах, о политических врагах династий и властей, об исторических событиях.

Нам придется посмотреть, какие мифы возникали в разные периоды русской истории, зачем они возникали и почему.

Тогда станет понятно, как появились самые опасные мифы нашей истории и почему от них столько вреда.

И, пыль веков от хартий отряхнув,

Правдивые сказанья перепишет.

А. С. Пушкин

История Древней Руси хорошо исследована. По крайней мере, не хуже, чем история стран Европы раннего Средневековья. Источники по истории Древней Руси многообразны и богаты.

Едва ли не важнейший из них – «Повесть временных лет». Летопись несколько раз редактировалась и дописывалась.

Среди известных каждому школьнику образцов древнерусской словесности – «Слово о полку Игореве». В смысле поэтическом – непревзойденная вершина, шедевр.

«Слово о полку Игореве» – не летопись, поэтическое произведение. Но создано оно по определенному историческому поводу – походу в 1185 году северских князей во главе с Игорем на половцев.

Особое внимание сегодня также уделяем берестяным грамотам, число которых, особенно большое на Северо-Западе Руси, после первых находок в 1951 году уже превысило 1000. Среди этих грамот – частные письма, счета, записки купцов, любовные послания, даже упражнения учеников тогдашних школ.

Нам могут возразить: ведь Фоменко и Носовский уже «доказали», что история Руси гораздо короче! «Теория» Фоменко и Носовского основана на идее заговора: якобы Романовы, а потом ряд ученых после Петра сознательно уничтожали одни документы и заменяли их другими.

Новгород – это не «настоящий» древний Новгород, «настоящий» – это Ярославль. Александр Невский и Батый – одно лицо, носившее разные имена в разных частях единого государства, а современные ученые подделывают результаты археологических раскопок. Дендрохронология – научная дисциплина, позволяющая определять возраст археологических находок по годичным кольцам деревьев, – якобы около 1000 года обрывается[61]61
  Фоменко А. Т., Носовский Г. В. Новая хронология Руси. М., 1997.


[Закрыть].

«Бегство князя Игоря из половецкого плена». Литография XIX в. Гениальное «Слово о полку Игореве» навеки запечатлело в народной памяти мелкий исторический эпизод, случившийся с провинциальным русским князем

И это только часть измышлений этих двух «великих историков» и их последователей.

Не будем вдаваться в долгую полемику. Возражений у нас будет два.

ПЕРВОЕ: Фоменко и Носовский НЕ смогли опровергнуть «общепринятую» хронологию. Их аргументация поверхностна и часто попросту лжива. «Подделать» присутствие многочисленных берестяных грамот в культурном слое невозможно по определению: ведь этот слой не потревожен веками, берестяные грамоты отделяют от современной поверхности несколько метров напластований.

Что же, агенты Романовых туда запихивали бересту?! Обрыв хронологии около 1000 года – ложь. Дендрохронология в Великобритании доведена до IV века н. э., в Германии до VI–VII веков, в России – до VIII века. Без «разрывов»[62]62
  Колчин Б. Н., Черных Н. Б. Дендрохронология Восточной Европы. Абсолютные дендрохронологические шкалы 788–1970. М.: Наука, 1977.


[Закрыть].

Другие находки новгородских археологов подтверждают точность «деревянного календаря». Сенсационная находка печати Ярослава Мудрого сделана в слоях, согласно дендрохронологии, датируемых 1030-ми годами. Остается напомнить, что правил Ярослав с 1016 по 1054 год.

П. Корин «Александр Невский». 1942 г. Один из лучших примеров успешного и позитивного русского исторического мифа

Печатей, принадлежавших известным деятелям древнерусской истории, уже выявлено больше сотни, и все они в точности подтверждают «показания» годичных колец на спилах бревен с новгородских мостовых.

Можно еще многое говорить по этому поводу, но главное ясно.

ВТОРОЕ возражение. Эта книга написана не о самих по себе источниках, а о том, как эти источники формируют позицию, или, как сказал А. С. Пушкин, «самостоянье» современного человека. Если даже представить, что все источники по истории Древней Руси фальсифицированы, ВСЕ РАВНО – именно они важны для жизни современного россиянина.

ВАЖЕН НЕ СТОЛЬКО ФАКТ, СКОЛЬКО ЕГО ОТРАЖЕНИЕ В НАРОДНОМ САМОСОЗНАНИИ.

«Невская битва 1240 г. Александр Невский наносит рану Биргеру». Хромолитография. Конец XIX в. Сцена – в лучших традициях голливудского исторического блокбастера: рукопашная схватка главного положительного и главного отрицательного героев в финале картины

Есть основания полагать, что Ледовое побоище 1242 года было гораздо менее важным событием, чем Невская битва 1240 года. А на фоне битвы при Грюнвальде – может, это вообще рядовая приграничная «разборка».

Но для идеологии это не имеет значения! Именно Ледовое побоище вошло в историю как важнейшее, определяющее событие! И живет в этом качестве до сих пор.

Говорил ли Александр Невский: «Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет»? Не говорил? Это уже не имеет никакого значения. Ведь мы давно уже судим об этом событии не по подтвержденным фактам: не по тому, что там на самом деле было или не было. Даже не по фактам отраженным: летописям и историческим хроникам.

По сложившейся традиции уже не первое поколение в нашей стране представляет происходившее на льду Чудского озера в 1242 году так, как это показано… в художественном кинофильме!

Спустя почти 7 веков после «Ледового побоища», в 1938 году, Эйзенштейном был снят гениальный пропагандистский фильм, вошедший в сокровищницу мирового кинематографа. Он сформировал отношение к этой части русской истории не у одного поколения. И с точки зрения мифотворчества и мифовосприятия, для нас наиболее важно именно это.

Ниже мы поговорим о том, какую роль сыграл в утверждении Большого Советского мифа другой знаменитый фильм 30-х годов – «Чапаев».

И сюда же можно добавить, без всякого сомнения, блестящий положительный миф, созданный не без помощи Петра I и Пушкина, – о Полтавской битве.

Она представляется нам по кино, по стихам Александра Сергеевича, по школьным учебникам, как смелая бесшабашная атака шведов на укрепленные русские редуты в чистом поле, которые Петр очень грамотно спланировал и расставил. Отсиделся за этими редутами, отразил атаку, затем перешел в контрнаступление и погнал шведа так, что противник обратился в паническое бегство. Карл чуть не попал в плен, а потом вместе с Мазепой бежал…

Бежали они до самой турецкой границы, до городка Бендеры, находящегося в нынешнем Приднестровье (это второй по величине город непризнанной Приднестровской Молдавской республики). Там Карл отсиживался несколько лет, не понимая, что ему, собственно, делать дальше. И зачем.

В действительности же Полтавская битва не была столь коротким и прямолинейным боевым контактом.

Во-первых, Петр сидел в обороне, находясь в значительном численном преимуществе. Видимо, после Нарвы боялся прямого контакта с Карлом и предпочитал действовать наверняка.

Кстати, Полтавская битва – это первое сражение, где запротоколировано применение русской армией заградотрядов. То есть войсковых частей, которые размещаются позади основных сил и имеют особые полномочия, чтобы не допустить бегства с поля боя. Попросту расстреливают отступающих на месте. Так что это отнюдь не изобретение НКВД, как принято считать. Еще раньше заградотряды использовали монголы: сами они стояли сзади, а вперед выпускали мобилизованных ими местных жителей – тех же самых татар.

Оборонялся даже тогда, когда мог в принципе атаковать. Тактика достаточно трусливая, но тем не менее эффективная. Собственно, он «развел» Карла на смелую и бессмысленную атаку.

Далее. Битва проходила отнюдь не в чистом поле, а на местности весьма пересеченной – овраги, леса, пригорки. На довольно обширной территории. Треть шведской пехоты вообще не дошла до русских редутов. Шведы пошли куда-то не туда и попросту заблудились в лесах и болотах.

Кстати, удивительно, почему у нас об этом не пишут: подобная шведская безалаберность объективно играет нам на руку, развеивая миф о гениальном полководце Карле ХII. Хотя если посмотреть на дело с другой стороны, Петру было приятнее победить сильного соперника, а не бестолкового, раненого, бледного юношу, который по ходу битвы умудрился где-то в оврагах потерять треть своего войска.

– Ох уж эти сказочки! Ох уж эти сказочники!

Из мультфильма «Падал прошлогодний снег»

Изучая русский фольклор, ученые XIX века обнаружили поразительную вещь: русские в XVII–XIX столетиях очень хорошо знали историю Древней Руси. По всему Северу – в Ярославской, Олонецкой, Архангельской губерниях рассказывали былины. Это были предания о богатырях, служивших древним киевским князьям. Память народа хранила истории двора Владимира Красное Солнышко, правнука Рюрика, правившего в Киеве в 980–1015 годах.

Такова официальная версия определения, кто изображен в русских былинах под именем князя Владимира Красное Солнышко. Хотя мне лично всегда казалось, что речь фактически идет о слиянии в народном сознании двух исторических персонажей – собственно Владимира Святого – крестителя Руси и Владимира, долгие годы княжившего в Переяславле, а потом в Киеве, – Владимира Мономаха. Они-то оба и слились в народном эпосе в собирательный образ Владимира Красное Солнышко. Именно во времена их княжения (и между ними) Киевская Русь достигла своего наивысшего экономического и политического влияния.

При этом рассказчики былин в глуши северных лесов часто и не знали о том, где находятся Чернигов и Киев. Но «почему-то» народная память о Киевской Руси не задержалась ни под Киевом, ни под Черниговом. Она сохранилась именно на севере. Отметим этот важный момент – он еще понадобится нам для объяснения очередного мифа.

Несколько толстых книг можно заполнить историями приключений Ильи Муромца, Алеши Поповича, Микулы Селяниновича и других богатырей. Их сражениями с трехглавым драконом, Змеем-Горынычем, сидевшим на дубе Соловьем-Разбойником, иноземными богатырями, «наскакавшими» из степи.

Красивая сказка? Да, в былинах много откровенно сказочных персонажей. Сказочны описания силы богатырей и их врагов, легко поднимавших булаву в сорок пудов, на месте следов от которой оставались озера.

Так же сказочно-условны, возвышенны и отрешенны образы Владимира, его «светлой княгинюшки» и самих богатырей. Скорее икона, чем портрет. Скорее житие, чем биография.

Все так. Но при всей сказочности деталей, откровенной условности повествования былины строго привязаны к совершенно определенному периоду русской истории. Первые богатыри появляются при дворе киевского князя Владимира на рубеже X и XI веков. Последний из богатырей, Алеша Попович, погибает в битве на Калке – первой битве с монголами, в 1223 году.

Былины – это одновременно исторический источник и первый на Руси пример исторического мифа. Это не политический миф и не литературный: былины создают образ народа – такой, каким хотел бы видеть себя народ.

Положительный миф? Несомненно. Читая былины, убеждаешься: отразившийся в них коллективный образ народа на редкость симпатичен. Именно образ – проявление архетипа. Реальные исторические персонажи могут быть довольно далеки от описанных в былинах. Достаточно сказать, что былины умиленно живописуют супружескую идиллию Владимира Красное Солнышко и «его светлой княгинюшки». И появляются они вместе, и уходят, проводив гостей, и княгиня демонстрирует все необходимые для женщины качества скромности, стыдливости, покорности мужу. И Владимир то заботливо уводит уставшую пировать жену, то обнимает княгиню, прикрывая ее рукой от разбушевавшегося Соловья, то лукаво посматривает на нее, слушая о приключениях Забавы Путятишны.

Былины избегают называть «светлую княгинюшку» по имени. Потому что на самом деле было у Владимира до 40 жен[63]63
  Полное собрание русских летописей. Т. XXVII. М.—Л.: Наука, 1962. Соловьев С. М. История России с древнейших времен, кн. I–XV. М., 1962-66.


[Закрыть], и даже брак с византийской царевной Анной, сестрой правящего императора, мало что изменил. То есть для порядка несколько телег с женами князя разъехались по разным городам, а часть гарема Владимир раздал своим приближенным и сподвижникам. Может, и кому-то из богатырей досталась жена с княжеского… плеча, как знать.

Такова история. Во времена Владимира еще живо было язычество. Князья носили два имени – христианское и языческое, и тот же Владимир – Владей Миром – был Василием в крещении. Двоеверие пронизывало жизнь Руси, языческие традиции не казались чем-то странным для первых поколений христиан.

Но авторы былин совершенно не желают считаться с историей! Былины-то сочиняли и передавали потомственные христиане! Они не одобряли языческой легкости нравов и хотели видеть князей строгими единоженцами, приличными и верными мужьями. Вот Владимир и описан в былинах самыми симпатичными красками. Народ дает ему хорошую жену, достойную такого славного князя.

И вообще, мораль былин исключительно высока. Аналоги былин есть и в Европе. Например, британские сказания о короле Артуре и рыцарях Круглого стола или повествования о графе Роланде. Но в европейских сказаниях супружеская измена – дело обычное.

Своим рождением король Артур обязан тому, что предсказатель Мерлин узнал по звездам: если именно в эту ночь жена некоего герцога Игрейна зачнет младенца от короля Пендрагона, то на свет появится великий король, объединитель и слава Британии. Обсудив этот важный вопрос с королем, колдун Мерлин отвлек стражу, и король проник в замок своего вассала Горлойса. Околдованная стража приняла его за самого герцога, младенец был зачат… Фанфары!

Образ короля Артура сделался для своего общества еще ярче и интереснее – с его появлением на свет связана такая увлекательная история[64]64
  Сказания о Мерлине. М., 1934.


[Закрыть].

Но вот, боюсь, авторы былин сочли бы такое происхождение «неправильным» и даже обидным для героя.

Самому королю Артуру принято сочувствовать: обе жены были ему не верны. Король печален:

 
Ах, все от бедняка до кавалера,
Все знают, в чем печали той вина:
Прекрасна королева Гвиневьера,
Прекрасна, но Артуру не верна[65]65
  Стюарт М. Хрустальный грот. Полые холмы. М., 2001.


[Закрыть].
 

В кровесмесительных связях «английских былин» грех и не запутаться.

Легендарный Артур погибает от руки своего собственного внебрачного сына, рожденного от феи Моргаузы, кстати, тоже его дальней родственницы.

Нет-нет! И эти истории, и сказания о бесчисленных дамах графа Роланда – весьма увлекательны. И даже поучительны по-своему. Не будем ханжами, в конце концов.

Но в былинах нет ничего даже отдаленно похожего.

В былинах и мужчины, и женщины наделены высокой моралью. Забава Путятишна переодевается воином и отправляется искать пропавшего жениха. Победив полчища врагов и самых отборных чудовищ, она спасает парня, увозит домой… и уже вне опасности становится его законной супругой – ко всеобщему удовольствию.

В «Слове о полку Игореве» – тоже высоконравственные супружеские отношения. Княгиня Евфросинья Ярославна вошла в историю как образец беззаветной женской любви. Проводив князя Игоря на войну, в половецкий поход 1185 года, после гибели войска

 
На заре, на зорьке, рано-рано,
Со своей тоской наедине,
Плачет, причитает Ярославна
На Путивльской городской стене[66]66
  Слово о полку Игореве / Стихотворный пересказ Н. Рыленкова. М., 1966.


[Закрыть].
 

Обязанность жены – оплакать мужа? Демонстрация своей роли вдовы? И это тоже. Ярославна ведет себя соответственно роли женщины патриархально-родового строя. Но есть в ее поведении и нечто индивидуальное: далеко не все вдовы князей и бояр оплакивали их так, что плач этот угодил в литературные произведения. Да и называет она князя, отца своих взрослых сыновей не иначе, как «другом милым», и не страхи вдовьей участи поминает, а то, что ей «без милого тоска».

Дамам, изображенным в фольклоре Европы, у Ярославны учиться и учиться…

Кстати, и во всех остальных отношениях былины утверждают высокую мораль. Богатыри – побратимы и нерушимо верны и преданы друг другу. Ни секунды не колеблются они перед тем, как броситься в бой друг за друга. Аналог в литературе Европы – разве что мушкетеры Дюма…

Жизнь богатырей – служение. И не столько князю, сколько самой Руси. Поссорившись с Владимиром, Илья Муромец уехал со двора, но служить Руси не перестал: отправился прямиком громить Змея-Горыныча.

В другой раз князь Владимир посадил Илью в темницу. Осаждают Киев враги, очень нужен Илья. Как ни просит Владимир Илью, обиженный богатырь непреклонен: не желает обнажать меч за обидевшего князя. Еле уговорили – и только потому, что разорение угрожало всему городу.

После этой истории Владимир кланяется Илье, просит прощения, уговаривает сесть во главе пиршественного стола, лично подает ему кубок с медом.

Получается, сравнение русских богатырей с европейскими рыцарями не в пользу последних. Несомненно, смелы они и горды, и воины могучие. Но служат все же не Отечеству, а герцогам и королям. К тому же обидчивы, как вздорные мальчишки. Вечно у них дуэли да драки. Вообразить же дуэль Ильи с Алешей Поповичем невозможно даже в бреду.

Точно так же невозможно представить себе короля Пендрагона, который извинялся бы перед герцогом Горлойсом. Какое там! Ну надо было владыке совершить важный политический акт – сделать нового короля. И вассал отброшен «аки ветошь».

Владимир тоже может нанести обиду, но его поведение намного что ли человечнее. Уже за счет готовности извиниться. Эта нравственная окраска абсолютно всех поступков, этическая выверенность жестов, поз, всех возможных сторон поведения – важнейшая часть жизни героев былин.

Да и скромнее они как-то – что русские князья, что богатыри. Последние – так вообще бессребреники, нестяжатели.

Благородство, великодушие к побежденным, отвага, широта души, честность и скромность – вот качества, которые народ подчеркивает в своих любимцах – богатырях.

Стало быть, эти черты он хочет видеть в самом себе. Вместе с неприхотливостью, терпеливостью, способностью к самопожертвованию, верностью семье, князю и Отечеству.