Текст книги "Коллизионный принцип наиболее тесной связи в международном частном праве"

Коллизионный принцип наиболее тесной связи в международном частном праве
Владимир Михайлович Мищенко

© Владимир Михайлович Мищенко, 2024

ISBN 978-5-0064-3351-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Содержание

Введение…3

Глава 1. Теоретические вопросы коллизионных норм в международном частном праве…13

– Исторические аспекты развития теории коллизий и коллизионных норм…13

– Понятие и виды коллизий в национальном и международном частном праве…33

– Общетеоретические аспекты понятия, структуры и видов коллизионных норм в современном международном частном праве…51

Глава 2. Теория, законодательное закрепление принципа «наиболее тесной связи» и практика его применения…95

– Коллизионный принцип «наиболее тесной связи» в договорных обязательствах…95

– Принцип «наиболее тесной связи» во внедоговорных

обязательствах…120

– Соотношение коллизионного принципа «наиболее тесной связи» с некоторыми институтами международного частного права…145

Заключение…164

Библиографический список нормативных актов и литературы…174

Введение

Актуальность темы диссертационного исследования:

Традиционно и англосаксонская система общего права, и романо-германская система континентального права под термином «международное частное право» понимали систему коллизионных норм национального характера, применимых там и тогда, где и когда имущественные и неимущественные отношения частных лиц включали «иностранный» элемент. Такой узкий подход к содержанию международного частного права сохранился и в настоящее время. По мнению американских профессоров М. Гаррисона (Garrison), Р. Дейвиса (Davis) и др., термины «коллизионное право» и «международное частное право» употребляются как взаимозаменяемые11
  См.:Garrison M., Davis R., Reitzel J., Severance G. Contemporary Business Law and the Legal Environment. Principles and Cases. N. Y., 1994. P.1217.


[Закрыть].

Некоторые исследователи считают возможным объявить традиционное право коллизий законов и юрисдикций одной из «основополагающих частей некоего метаконфликтного (метаколлизионного) права, закладывающего общие основы решения всевозможных юридических конфликтов в самом широком смысле этих слов и тем самым являющегося своего рода первоосновой всех правовых отраслей»22
  Тихомиров Ю. А. Коллизионное право. Учебное и научно-практическое пособие. – М.: Юринформцентр, 2000. С. 9.


[Закрыть]. Однако, только для международного частного права коллизии законов являются центральной категорией.

Несмотря на то, что международное частное право далеко перешагнуло рамки коллизионного права и включает в себя целый комплекс материально-правовых норм, тем не менее, коллизионные нормы являются центральной категорией международного частного права.

В российской науке совершенно справедливо была подчеркнута внутренняя типичная тенденция развития международного частного права на современном этапе, а именно: общее стремление к унификации норм международного частного права посредством заключения международных договоров универсального и регионального характера33
  См.: Ерпылева Н. Ю. Международное частное право: современные проблемы. – М.: Манускрипт, 1994. С.29.


[Закрыть].

Кроме того, Раздел VI ГК РФ44
  Часть 3 Гражданского кодекса РФ. №146-ФЗ / Российская Газета. 28.11.2001. №233. Далее – Часть 3 ГК РФ.


[Закрыть] «Международное частное право» свидетельствует о значительном влиянии на его разработку современных международных подходов и концепций, например, Римской конвенции стран-членов ЕС о праве, применимом к договорным обязательствам, 1980 г55
  http//www.admin.ch/ch/f/rs/c. 291. html.


[Закрыть]. Для национальных и международных правовых актов характерно увеличение числа «гибких» коллизионных норм.

Профессор В. Риз (Reese) писал: «В настоящее время принципиальный вопрос при выборе права это, должны ли мы использовать нормы или общее правило»66
  Цит. по: Conflict of Laws. Cases – Comments – Questions. Sixth Ed. by D. P. Currie, Herma Hill Kay, Larry Kramer. St. Paul, MINN, 2001. P. 257.


[Закрыть] (закон наиболее тесной связи). Позже профессор Х. Кей (H. Kay) отметил то, что ответ на этот фундаментальный вопрос так и не найден77
  iСм.: Ibid.


[Закрыть].

Защитники применения коллизионных норм указывают на то, что такой подход ограничивает судейское усмотрение и позволяет планировать ведение дел, минимизировать риски88
  См.: Scalia. The Rule of Law as a Law of Rules. University Chicago, Law Review. 1989. P. 1175.


[Закрыть]. Сторонники99
  См.: Conflict of Laws. Cases – Comments – Questions. Sixth Ed. by D. P. Currie, Herma Hill Kay, Larry Kramer. St. Paul, MINN, 2001. P. 257.


[Закрыть] более гибких концепций говорят о достижении справедливости: все нормы, несомненно, имеют либо чрезмерно широкий смысл, либо слишком узкий и, таким образом, приводят к несправедливым, необоснованным решениям. Более того, все системы норм содержат пробелы, всякого рода коллизии, делая не всегда возможным их четкое применение.

Следовательно, на современном этапе развития международного частного права одним из актуальных вопросов является эволюция коллизионных норм.

А. А. Рубанов отметил: «В условиях отражения каждой правовой системой всех других правовых систем при решении вопроса, какая иностранная система подлежит подключению к механизму регулирования, должен использоваться критерий, сформулированный столь абстрактно, чтобы в принципе он мог указать на любую иностранную правовую систему»1010
  Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. – М.: Наука, 1984. С. 99.


[Закрыть].

Очень существенно изменилась правоприменительная практика и ее роль. В современном международном частном праве как нигде стала определяющей роль судьи, правоприменителя, призванного не только правильно использовать гибкие подходы, но и в каждой конкретной ситуации, взвешивая различные обстоятельства, решать сложную задачу.

В сентябре 2006 г. в г. Москва М. А. Архименко была защищена кандидатская диссертация на тему «Концепции гибкого подхода к определению права, подлежащего применению к договорам, в современном коллизионном праве государств Западной Европы и США»1111
  См.: Архименко М. А. Концепции гибкого подхода к определению права, подлежащего применению к договорам, в современном коллизионном праве государств Западной Европы и США: Автореф. дисс.: канд. юрид. наук. М., 2006.


[Закрыть].

Следует отметить, что в данной диссертации не до конца исследован принцип «наиболее тесной связи». Речь идет о роли гибкого подхода только в договорных обязательствах, при этом не учитывается, что данный принцип в настоящее время нашел отражение также и во внедоговорных обязательствах.

Также в диссертационном исследовании М. А. Архименко рассматривается только опыт стран Западной Европы и США. Необходимо иметь в виду, что гибкий коллизионный подход в настоящее время зафиксирован в законодательствах различных государств, относящихся к разным правовым семьям, а не только в странах Западной Европы и США. Кроме того, в российской науке международного частного права можно отметить почти вековую историю становления принципа «наиболее тесной связи».

М. А. Архименко указывает на отсутствие в западноевропейской методологии основных факторов, учитывая которые судья мог бы определить наиболее тесную связь1212
  См.: Архименко М. А. Указ. соч. С. 11.


[Закрыть]. Данный вывод представляется не вполне обоснованным, так как почти все нормативные акты Европейских государств, а также международные соглашения, закрепляющие гибкий подход в коллизионном регулировании, предусматривают основные и частные презумпции наиболее тесной связи, в основу которых и положены такие факторы.

М. А. Архименко предлагает в порядке судебного толкования в постановлениях Пленума Верховного суда РФ и Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ разработать систему факторов, руководствуясь которыми судья сможет оценивать то или иное обстоятельство по делу как способствующее определению наиболее тесной связи1313
  См.: там же.


[Закрыть]. Однако, при этом не учитывается, что некоторые факторы уже разработаны и закреплены на законодательном уровне, в частности в ст. 1211 ГК РФ. Если говорить о разработке новых факторов, то более целесообразным представляется их закрепление в законах, а не в порядке судебного толкования.

Следует отметить, что М. А. Архименко называет рассматриваемое явление гибким подходом к регулированию договорных отношений, но можно предположить, что в настоящее время уже надо вести речь об общем принципе коллизионного регулирования – о принципе «наиболее тесной связи» в коллизионном регулировании.

Степень разработанности темы.

По данной теме не проводилось комплексных диссертационных и монографических исследований. В опубликованных ранее отечественными и зарубежными авторами работах, кандидатских диссертациях исследовались лишь отдельные аспекты по проблеме принципа «наиболее тесной связи» в международном частном праве.

Объект и предмет исследования.

Объектом данного исследования являются правоотношения, возникающие при применении коллизионного метода регулирования частноправовых отношений, осложненных иностранным элементом. Предметом исследования выступают коллизионные нормы и соотношение жестких коллизионных привязок с принципом «наиболее тесной связи», то есть изучение действия гибкого коллизионного подхода. Анализу подвергаются международные договоры (Римская конвенция «О праве, применимом к договорным обязательствам» 1980 г.), положения, касающиеся внедоговорных обязательств в международном частном праве различных стран, а также соотношение коллизионного принципа «наиболее тесной связи» с некоторыми институтами международного частного права, такими как публичный порядок, императивные нормы, автономия воли сторон и др.

Методы диссертационного исследования:

При написании данной работы были использованы такие методы как общенаучный диалектический метод познания, также исторический метод и следующие специальные методы исследования: комплексный, системный, сравнительно-правовой, нормативный, формально-логический методы толкования норм права.

Большое значение в методологическом плане имеют теоретические разработки как отечественных, так и зарубежных исследователей, а также анализ правоприменительной практики.

Цели и задачи диссертационного исследования:

Основными целями диссертационного исследования являются выявление роли коллизионного принципа «наиболее тесной связи» в процессе коллизионного регулирования; исследование влияния международных тенденций в области коллизионного регулирования на международное частное право России; выработка рекомендаций по применению гибких коллизионных норм.

Реализация поставленных целей обусловливает необходимость решения следующих конкретных задач:

– проведение научного анализа коллизий, требующих разрешения в рамках международного частного права;

– исследование исторических основ системы коллизионных норм и коллизионного принципа «наиболее тесной связи»;

– изучение структуры и видов коллизионных норм;

– анализ правовой природы коллизионного принципа «наиболее тесной связи»;

– выявление роли коллизионного принципа «наиболее тесной связи» в российском праве;

– на основе анализа и обобщения исследованного теоретического, нормативного и практического материала формулирование предложений по применению «гибких» коллизионных норм.

Теоретическая основа диссертационного исследования:

При написании данной работы были использованы труды таких отечественных ученых как Л. П. Ануфриева, М. И. Брун, Л. Н. Галенская, В. М. Корецкий, А. Б. Левитин, А. Н. Жильцов, И. С. Перетерский, С. Б. Крылов, А. И. Муранов, Г. К. Дмитриева, Н. И. Марышева, М. М. Богуславский, Г. Г. Иванов, Е. В. Кабатова, А. Л. Маковский, Л. А. Лунц, А. Пиленко, О. Н. Садиков, Ю. А. Тихомиров, А. А. Рубанов, В. П. Звеков, В. Л. Толстых, Н. Ю. Ерпылёва и другие.

Кроме того использованы исследования таких зарубежных авторов как Вольф (Wolf), Д. Каверс (D. Cavers), Д. П. Карри (D. P. Currie), Х. Кей (H. Kay), М. Иссад (M. Issad), Е. Лорензен (E. Lorenzen), Л. Раапе (L. Raape), П. Норт (P. North), Э. Спиро (E. Spiro), Л. Бар (L. Bar), Х. Курт (H. Kurt), Савиньи (Savigny), И. Саси (I. Szaszy), М. Гаррисон (M. Garrison), Р. Дэвис (R. Davis), Г. Северенс (G. Severance), О. Кан-Фронд (O. Kahn-Freund), Ф. Мадл (F. Madl), Л. Векаш (L. Vekas) и другие.

Научная новизна диссертационного исследования:

В данной работе впервые проведено комплексное научное исследование, освещающее вопросы зарождения коллизионного принципа «наиболее тесной связи», демонстрирующее роль принципа тесной связи при коллизионном регулировании договорных и внедоговорных обязательств, а также связь «гибкого» подхода в международном частном праве с другими институтами международного частного права. Также обосновывается тезис о том, что в настоящее время коллизионный принцип «наиболее тесной связи» является общим принципом коллизионного регулирования в международном частном праве.

В исследовании освещаются общетеоретические положения о коллизиях и коллизионных нормах в международном частном праве, что позволяет продемонстрировать место принципа «наиболее тесной связи» в системе коллизионных норм.

Научная новизна исследования отражена в положениях, выносимых на защиту:

1. Принцип «наиболее тесной связи» отражает то, что все формулы прикрепления направлены на отыскание надлежащего права, чтобы правоотношение было урегулировано наиболее разумно и справедливо.

2. Римская конвенция 1980 г. «О праве, применимом к договорным обязательствам» закрепляет самый гибкий вариант принципа тесной связи – в случае невозможности применить нормативно закрепленные презумпции принципа тесной связи, применяется право страны, определяемое из обстоятельств дела в целом.

3. Поскольку арбитры международных коммерческих арбитражей не связаны в выборе применимой коллизионной нормы, такой выбор зачастую зависит от lex arbitri, от личности самого арбитра и от многих других факторов. Европейская конвенция «О внешнеторговом арбитраже» 1961 г. в п.1 ст.7 фактически предусматривает применение принципа «наиболее тесной связи» при определении применимой коллизионной нормы. Аналогичная норма содержится в ст. 28 Закона РФ «О международном коммерческом арбитраже»1414
  Закон РФ от 7 июля 1993 г. «О международном коммерческом арбитраже» // Ведомости съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации от 12 августа 1993 г. N 32. ст. 1240. Далее – Закон РФ «О международном коммерческом арбитраже».


[Закрыть].

Возможность более обоснованного применения арбитрами принципа «наиболее тесной связи» можно обеспечить путем закрепления на международном и национальном уровнях презумпций определения «наиболее тесной связи» при выборе коллизионной нормы, или закрепления положения, что арбитраж должен определять эту «наиболее тесную связь» самостоятельно, не ограничиваясь никакими презумпциями. Например, внести в ст. 28 Закона «О международном коммерческом арбитраже» соответствующие формулировки, предусматривающие применение принципа «наиболее тесной связи» для отыскания применимой коллизионной нормы.

4. Правила, закрепленные в пунктах 2, 3 и 4 ст. 1211 ГК РФ, не являются специальными по отношению к закону «наиболее тесной связи». Данные правила, уточняющие значение формулировки «право страны, с которой договор наиболее тесно связан», носят рекомендательный, разъяснительный характер.

5. Можно говорить об общей мировой тенденции к гибкому коллизионному регулированию деликтных отношений. Возможность выбора сторонами деликтных отношений права страны суда выступает как частный случай принципа «наиболее тесной связи».

Наличие в российском законодательстве нескольких видов привязок для коллизионного регулирования деликтных отношений и применение специальных коллизионных правил свидетельствует о целесообразности закрепления гибкого подхода при выборе права, регулирующего деликтные отношения, на законодательном уровне.

6. Также принцип «наиболее тесной связи» может применяться к обязательствам из неосновательного обогащения, связанным с договорными обязательствами сторон.

7. Соотношение принципа «наиболее тесной связи» и категории «обход закона» свидетельствует, что у теории «обход закона» нет правового будущего. Теория «наиболее тесной связи» выступает в качестве доминирующего начала в современном международном частном праве, а не в качестве второстепенного. Следовательно, исключается проблема «обхода закона».

8. Можно предположить, что публичный порядок является одним из проявлений принципа «наиболее тесной связи», в случае, если эта связь существует с правом страны суда.

9. Анализ п.5 ст.1210 ГК РФ позволяет говорить о том, что институт императивных норм, ограничивая автономию воли сторон, расширяет сферу действия принципа «наиболее тесной связи», который, таким образом, может быть применён даже при наличии соглашения сторон о выборе применимого права.

10. Случаи, перечисленные в пунктах 1 – 9 части 1 ст. 247 АПК РФ, являются частными случаями закона наиболее тесной связи.

Практическая значимость исследования.

Указанные выводы и предложения могут быть использованы в правоприменительной деятельности, судебной и арбитражной практике, в работе по совершенствованию действующего законодательства.

Кроме того, материал данного исследования может послужить предметом дальнейших научных исследований в данной области.

Также изложенный материал может использоваться при преподавании на юридических специальностях ВУЗов следующих учебных курсов: международное частное право, коллизионное право, международное торговое право, специальные курсы по коллизионным нормам, коллизионному регулированию внешнеторговой деятельности, коллизионному регулированию внедоговорных обязательств, частично – для преподавания международного гражданского процесса и международного коммерческого арбитража.

Апробация результатов исследования.

Диссертационное исследование выполнено на кафедре конституционного и международного права Российского государственного социального университета.

Выводы работы прошли апробацию на следующих всероссийских и международных конференциях: «Традиции и новации в системе современного российского права», Московская государственная юридическая академия, 2005 г., 2006 г., 2007 г., «Актуальные проблемы частноправового регулирования», Самара, 2006 г., «Молодежь в социально-гуманитарных науках», Тула, 2006 г.

Также научно-практические рекомендации изложены в опубликованных автором работах, на заседаниях кафедры конституционного и международного права Российского государственного социального университета, заседаниях кафедры российского и международного частного права Саратовского государственного университета и при проведении лекционных и семинарских занятий по международному частному праву, коллизионному праву, правовому регулированию внешнеэкономической деятельности в Саратовском государственном университете.

Структура диссертационного исследования.

Настоящее диссертационное исследование состоит из введения, двух глав, включающих в себя шесть параграфов, заключения и списка использованных нормативных актов и литературы.

Глава 1. Теоретические вопросы коллизионных норм в международном частном праве.

§1. Исторические аспекты развития теории коллизий и коллизионных норм.

М. М. Богуславский, говоря о сочетании и взаимодействии двух методов: коллизионного и материально-правового, отмечает, что именно первому из них международное частное право обязано своим возникновением и дальнейшим развитием1515
  См.: Богуславский М. М. Международное частное право. – М.: Юрист, 1998. С. 75.


[Закрыть].

Л. А. Лунц считает, что два условия – интенсивный торговый обмен между государствами и областями и наличие существенных различий в гражданском праве данных государств и областей – были предпосылками, при которых могли возникнуть проблемы международного частного права. Однако эти предпосылки необходимы, но не всегда достаточны для возникновения коллизионного права и коллизионных доктрин1616
  См.: Лунц Л. А. Курс международного частного права. Общая часть. – М.: Юрид. лит., 1973. С. 125.


[Закрыть]. В качестве третьего условия выступает возможность применения иностранного права.

Как видно, Л. А. Лунц отводит коллизионному праву ведущую роль в развитии международного частного права.

Представляется возможным проследить историю развития учения о коллизионных нормах в рамках истории развития международного частного права в целом.

Начала международного частного права нельзя найти ни в творениях римских юристов, от Муция Сцеволы до Модестина, ни в Византийском праве VI века. «Corpus iuris civilis, который даёт прямой ответ или намёк на ответ на любой практически мыслимый правовой вопрос, почти не содержит никаких указаний о применении иностранного права»1717
  Вольф. Международное частное право. – М.: Гос. изд. иностр. лит., 1948. С. 34.


[Закрыть]. Древнеримское право признавало субъектом права только римского гражданина (civis romanus), иностранец считался врагом (hostis), стоящим вне охраны закона.

Развитие торговых отношений с другими народами привело к тому, что старые римские воззрения на чужестранца как на врага, стоящего вне закона и лишенного всякой гражданской правоспособности, не могли сохраниться. В республиканском Риме чужестранцы стали называться перегринами. Их правоотношения между собой, а также с римскими гражданами подчинялись юрисдикции особого претора (praetor peregrinus) и регулировались особой отраслью материального гражданского права (ius gentium). Так образовались две отрасли материального гражданского права: «право граждан» (ius civile), которое оставалось доступным только для римских граждан, и «право народов» (ius gentium). Последнее по содержанию было более приспособлено для нужд развивающегося торгового оборота1818
  См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С. 127.


[Закрыть].

Однако во многих местах Римской империи сохранились местные обычаи. Вопрос о том, какой из двух коллидирующих местных обычаев должен считаться преобладающим, упоминается только в одном отрывке (Дигеста 21.2.6.). Однако Вольф считает, что «было бы неправильно из этого отрывка сделать вывод об общей норме»1919
  Вольф. Указ. соч. С. 35.


[Закрыть].

Таким образом, источники римского частного права в том виде, как они использовались при усвоении в Западной Европе соответствующих институтов (свод Юстиниана), не содержали нормативного материала для доктрин, которые могли быть отправными пунктами для развития международного частного или коллизионного права.

С середины V века территория Западной Римской империи была занята варварскими племенами, которые принесли с собой свои обычаи и нравы. Каждый сочлен того или иного племенного единства (бургундец, аллеман, франк, гот) подчинялся своему племенному праву. Господствовало не территориальное начало, подчиняющее всех лиц, живущих на данной территории, единому праву, а персональное начало2020
  См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С. 128.


[Закрыть].

«В странах со смешанным населением, как, например, в Италии, установился обычай указывать в договорных актах право, которому подчиняются договаривающиеся стороны. При судебном разбирательстве судья также мог спросить истца или ответчика: «Под каким законом ты живёшь?» («Qua lege vivis?»)2121
  Вольф. Указ. соч. С. 36.


[Закрыть].

Следовательно, законы варваров содержали только возможность выбора права самими сторонами и применение права личного происхождения.

С того времени, как в Западной Европе оформились феодальные отношения, старые личные законы различных народов – салические, рипуарские, бургундские и т. п. – были, по крайней мере, во Франции и Германии, «преданы забвению»2222
  Там же.


[Закрыть], и территориальный принцип занял место персонального начала.

По мнению Вольфа2323
  См.: там же.


[Закрыть], международное частное право явилось продуктом итальянских университетов XIII века. Право итальянских городов-государств – Генуи, Пизы, Милана, Болоньи, Венеции, Флоренции, Пармы, Сиены и других – облекалось в «статуты». Статут в основном представлял собой декларативное утверждение обычного права более раннего периода, применявшегося в городе и его торговых общинах. Буонкомпаньи около 1215 года2424
  См.: там же.


[Закрыть] определил статут как добровольно принятую норму, которая происходит из народного обычая.

Многие статуты, однако, устанавливали новые правовые нормы. Торговые сношения между различными городами, а также между Италией, с одной стороны, и Сирией, Аравией, Испанией и Южной Францией – с другой, требовали установления норм, регулирующих выбор правовой системы, подлежащей применению в том или ином случае.

Первым поставил эту проблему Магистр Алдрик в конце XII века: «Если у одного судьи спорят между собой люди различных провинций, имеющие разные обычаи, спрашивается, обычаем какой провинции должен руководствоваться судья»2525
  Вольф. Указ. соч. С. 36.


[Закрыть]. Ответ Алдрика был следующим: «Судья должен применять право, которое он считает лучшим и более полезным; он должен, однако, судить как ему кажется лучше»2626
  Там же. С. 37.


[Закрыть].

Таким образом, впервые в истории Западной Европы возникли предпосылки для зарождения и развития доктрин по вопросам, ныне относимым к сфере международного частного права:

а) налицо было несколько равноправных автономных территориальных единиц, каждая со своими местными особенностями в области частного права;

б) между населением этих территориальных единиц происходил интенсивный торговый обмен.

По-видимому, один из принципов международного частного права был полностью разработан в начале XIII столетия, а именно, принцип, устанавливающий, что законы, изданные каким-либо государем или городом, обязывают только подданных этого государя или города: «Император издаёт законы только для своих подданных. Подданных связывают обычаи своего государства»2727
  Там же. С 38.


[Закрыть].Эта заслуга принадлежит глоссатору Хуголину и его коллегам, работавшим в Северной Италии, в частности автору «Глоссы Аккурсия» (1228 г.) – сборника глосс, получившего название по имени глоссатора Франциска Аккурсия2828
  См.: Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 128.


[Закрыть].

Юридическая наука, развивавшаяся в Северной Италии, основывалась на изучении римского права. Она искала и находила в источниках, оставшихся от древнего Рима, ответы на вопросы, поставленные перед ней развитием товарно-денежных отношений. Глоссаторами была констатирована объективность существования в тогдашнем мире различных правовых систем. Главная их идея состояла в том, что одна правовая система не может быть универсальным регулятором всех социальных отношений современного им мира2929
  См.: Рубанов А. А. Теоретические основы международного взаимодействия национальных правовых систем. С. 129 – 130.


[Закрыть].

Большое влияние на дальнейшую судьбу римского права в Европе оказал Бартол (1314 – 1357). Он ставил вопрос не о том, какая правовая система применяется к данному фактическому составу дела, а том, какая группа отношений подпадает под данную норму права. Было проведено различие между статутами (или, вернее, между статутарными и обычными нормами), относящимися к лицам (личными, или персональными статутами, – statute personalia), и статутами, относящимися к вещам (вещными, или реальными, статутами, – statuta realia). Как объясняет Д. Каверс (Cavers), «реальный статут применялся только внутри территории этого государства. Персональный статут следовал за гражданами везде. Со временем эта простая схема перестала удовлетворять жизненным реалиям. Соответственно был определён третий класс статутов – „смешанный“… Проблема заключалась в том, что ни судьи, ни учёные не могли прийти к общему мнению относительно того, какой статут являлся личным, какой реальным, и что понимать под смешанным статутом»3030
  Cavers D. The Choice-of-Law Process 2. Durham, 1965. P. 53.


[Закрыть]. По мнению Вольфа, смешанные статуты «касаются формы договоров и их непосредственных и естественных последствий»3131
  Вольф. Указ. соч. С. 40.


[Закрыть].

Говоря о положении иностранцев, Бартол различал статуты запретительные (statuta prohibitoria), т.е. запрещающее что-либо, разрешенное римским правом, и дозволительные (statuta permissoria), расширяющие свободу3232
  См.: Мандельштам А. Н. Гаагские конференции о кодификации международного частного права. – СПб.: типография А. Бенке, 1900. С. 11.


[Закрыть].

Еще одним представителем итальянской доктрины статутов являлся Бартоломей Салицет (1363—1412), который рассматривал отдельно столкновения законов о контрактах, деликтах и наследствах3333
  См.: там же. С. 24.


[Закрыть].

В XVI веке дальнейшее развитие итальянской статутарной теории осуществлялось французскими юристами. Выдающимся среди них был Шарль Дюмулен. Он считается родоначальником теории «автономии воли» в коллизионном праве: он допускал применение к договорам тех из разноместных обычаев (кутюмов), которым стороны хотели подчинить свои обязательства. Для разрешения вопросов, не зависящих от воли сторон, Дюмулен применял деление кутюмов на реальные (обязательные для всех лиц, находящихся на данной территории) и персональные (кутюмы, «следующие за лицом»)3434
  См.: Лунц Л. А. Указ. соч. С. 135.


[Закрыть].

Другой правовед Франции XVI века – Б. д’Аржантрэ, – считал, что все кутюмы, в принципе, территориальны; закон местонахождения вещи определяет права на вещи, а закон местожительства лица – право– и дееспособность лица.

Доктрина д’Аржантрэ имела свой первый успех не во Франции, а в Нидерландах. Голландские учёные изменили её, дополнив концепцией суверенитета3535
  См.: Вольф. Указ. соч. С. 42.


[Закрыть]. Губер установил три принципа:

«а) законы каждого государства действуют внутри территориальных границ этого государства и обязательны для всех его подданных, но не за пределами этого государства;

б) подданными государства являются все лица, находящиеся внутри его территориальных границ, независимо от того, проживают ли они там постоянно или пребывают временно;

в) суверены государств в своих действиях руководствуются уважением к тому положению, что законы каждого народа, после того как они были применены в пределах границ его собственной страны, сохраняют свою силу повсюду при условии, что этим не нарушаются власть и права другого суверена или его граждан»3636
  Conflict of Laws. Cases – Comments – Questions. Sixth Ed. by D. P. Currie, Herma Hill Kay, Larry Kramer. St. Paul, MINN, 2001. P. 3.


[Закрыть].

Голландские юристы называли это comitas – «вежливостью»3737
  См.: Корецкий В. М. Очерки англо-американской доктрины и практики международного частного права. – М.: Юридиздат, 1948. С. 6.


[Закрыть].

Первое упоминание о голландской доктрине содержится в сочинениях Павла Вута (1619—1677)3838
  См.: Мандельштам А. Н. Указ. соч. С. 55.


[Закрыть]. «Внеземельная сила статутов основана исключительно на соображениях вежливости, удобства или интереса, на том, что называется «comitas»3939
  Там же.


[Закрыть].

По мнению Иоанна Вута, вопросы столкновения законов рассматривались с трех точек зрения. Сначала установливались требования права; затем указывались уступки международной вежливости; отмечались границы, в пределах которых частные лица могли не подчиняться местным законам. Эти правила автор впервые объявил, применимыми не только к отношениям провинций, но и государств, между собой4040
  См.: там же. С. 56.


[Закрыть].

Однако, принцип «вежливости» не ограничивал принцип территориального подхода к отношениям, связанным с недвижимостью.

«Голландия, где колониальная система впервые получила полное развитие, уже в 1648 году достигла высшей точки своего торгового могущества»4141
  Цит. по: там же. С. 5.


[Закрыть]. Голландские купцы требовали «вежливого» к себе отношения от иностранцев на территории Голландии. С другой стороны, они сами зависели от милости сильного иностранного феодального монарха, которая также называлась «вежливостью». Однако они не считали себя обязанными применять иностранное право, голландцы применяли его только по «вежливости». Они боялись, что обязательное применение иностранных законов может нарушить интересы их государства, привести к тому, что чужие законы станут действовать в обход голландских законов4242
  См.: там же. С. 6—7.


[Закрыть].

Голландская школа намеревалась установить следующий метод разрешения коллизии законов: каждое государство может свободно устанавливать свои коллизионные нормы по своему собственному усмотрению. Оно может предписывать судьям своей страны вовсе не применять никакого иностранного права или же применять только некоторые нормы, с соблюдением условий, определяемых государством. Этой свободе выбора, предоставляемой государству, ни в какой мере не препятствуют нормы международного права. Голландские учёные выводили это положение из концепции суверенитета.

«В этой части правовая мысль ХХ столетия во всех странах мира следует голландской доктрине: всё международное частное право есть национальное право»4343
  Вольф. Указ. соч. С. 43.


[Закрыть].

В XVIII веке французский юрист Буйе разрабатывал главным образом коллизионные вопросы, возникавшие в связи с действием различных французских местных кутюмов. Он провозгласил примат персонального статута. Закон местожительства лица выдвинут в качестве исходного коллизионного принципа, определяющего право– и дееспособность лица. Однако учение Буйе не нашло отражения в Кодексе Наполеона.

Французская буржуазная революция XVIII века на смену старому принципу домицилия выдвинула принцип французского гражданства как исходного основания для решения ряда правовых вопросов, и Кодекс Наполеона воспринял это начало.

В английском праве проблемы коллизии законов не существовало до конца XVII века. Суды применяли исключительно национальные законы. Вместо коллизии законов в Англии можно найти только «коллизию юрисдикции»4444
  Цит. по: там же. С. 45.


[Закрыть]: спорный вопрос заключался не в том, какой закон суд должен применить по данному делу, а в том, какой суд компетентен выносить решение по этому делу.