Текст книги "Дальневосточный штиль"

Палуба содрогнулась, когда всего в паре метров от Олега в нее вонзился меч. Нет, даже не так. МЕЧ! Здоровенная согнутая, сплющенная и заточенная до остроты бритвы полоса кроваво-красного металла по размерам лишь чуть-чуть уступала росту человека. Что было хуже всего – вокруг рукояти явившегося как из ниоткуда оружия медленно проявлялась вполне соответствующая ему по габаритам рука. Мускулистая, покрытая мелкой алой чешуей, с торчащими из нее короткими шипами. На палубе «Воздушной танцовщицы» пытался воплотиться самый настоящий демон. И призвал его явно не кто-то из членов экипажа, не было среди них таких талантов.

– Отец Федор! – отчаянно заорал Олег, обращаясь к лицу, ответственному за душевное здравие команды, противодействие силам Зла и благонадежность военных перед лицом службы внутренней безопасности, которую и за глаза, и в лицо называли царской охранкой. Хотя это и было в корне не верно. Охранка-то – императорская. – Алярм! Демоны!

– Да вижу, вижу. И нечего так вопить, эта тварь все равно еще почти минуту воплощаться будет. – Отец Федор неспешно подошел к постепенно обретающему плоть монстру. По силе он своему племяннику несколько уступал и по табелю о магических рангах, учитывающему священнослужителей наряду с любыми другими чудотворцами, на степень младшего магистра претендовать не мог. Зато вот опыта у него было – хоть отбавляй. – Пожалуй, я одолжу у тебя эту штуку, сын мой. Во имя Господа, разумеется.

Связка динамита покинула карман Олега и перекочевала в руки корабельного капеллана так быстро, что глаз едва смог бы за ней уследить. Отец Федор разделил ее на две неравные части. Большую спрятал куда-то в глубины своей рясы, а меньшую окружил чем-то вроде сияющего пузыря и направил туда, где уже формировалась голова пятиметрового демона, прикрытая не то костяной каской, не то наросшей поверх кожи роговой броней. До того момента, как монстр из иного плана реальности полностью окажется в этом измерении, он был неуязвим для практически любой угрозы… Но священник как раз и являлся одним из тех немногих, кто знал, как доставить ему неприятности. Взрывчатка достигла шеи чудовища и словно прошла сквозь нее. Плоть не проявила на себе никаких повреждений, динамит канул в нее как камень, брошенный в болото.

– Аминь, – на всякий случай сказал Олег, поскольку в битве с таким противником помощь высших сил пришлась бы очень кстати. Однако, как, впрочем, и всегда, небеса не спешили прийти ему на помощь. То ли не считали его достойным оной, то ли думали, будто данный человечек и без них прекрасно справится, то ли просто не слышали. – Блин…

Громадное тело демона, лишенное головы, рухнуло на палубу. Взрыва как такового не было – ударная волна оказалась почти полностью поглощена плотью твари, брызнувшей во все стороны кипящим дождем. Причем отца Федора исходящие вонючим дымом капли по какой-то причине огибали, не забрызгав ему даже краешек рясы, а вот на целителя их рухнуло довольно много. Достаточно, чтобы активировался артефактный щит, создав непроницаемую пленку, на какую-то долю секунды задержавшую всю эту мешанину мяса и крови в воздухе… А потом уронившую не меньше ведра демонического фарша прямо на своего владельца. Потоки омерзительного на вид, вкус и запах месива облепили голову Олега, потекли по его одежде, залились за шиворот.

– Блеск. До кучи эта дрянь еще и немного ядовита, – оценил свои ощущения целитель, прислушавшись к подаваемым организмом сигналам. Для обычного человека подобный душ закончился бы если и не смертью, так по крайней мере длительной тяжелой болезнью. А вот мага, специализирующегося, помимо всего прочего, на манипуляциях с собственным телом, контакт с кровью порождения нижних планов всего лишь грозил наградить волдырями, которые будут жутко чесаться. Хорошо хоть сойдут быстро – он мог просто срезать пораженные места, обезболив чарами, а потом нарастить поверх ран здоровую кожу и мясо. – Ну, по крайней мере драка, кажется, подходит к концу.

С нижних палуб испуганно заорали артиллеристы, на несколько голосов разом выкликивая корабельных инженеров или иных каких техномагов, дабы они расправились с проклятым големом. Олег со скрипом и скрежетом подвинул свое передвижное укрепление к краю палубы и бросил осторожный взгляд вниз, чтобы понять причину их паники. Трехметровый бронзовый паук, покрытый прихотливыми узорами из цепочек восточных иероглифов, полз по борту «Воздушной танцовщицы», с истинно механической скрупулезностью выпуская в каждый пушечный порт струю фиолетового и явно не полезного для здоровья газа. Чуть поднапрягшись, боевой маг второго ранга потянулся всей своей сутью к вцепившемуся в дерево магическому роботу. Ощутил, как пульсирует в его металлическом теле энергия, распределяясь между разнообразными органами, выполняющими свои функции по большей части за счет пропитавшего их волшебства. И внес изменения в происходящие внутри голема процессы.

– Стой! Стой, гадюка! Запрещаю! – Как оказалось, Олег ломился в открытую дверь: со всей дури приложился плечом в косяк там, где достаточно было слегка толкнуть ладошкой. Если на западном фронте боевую технику старательно защищали от освоивших техномагию противников, способных взять чужого магического робота под контроль, отключить, парализовать или просто внести помехи в его работу, то дальневосточные контрабандисты подобным явно не заморачивались. Брюшко бронзового паука вспучило рванувшим внутри корпуса взрывом, превращающим сложное изделие в груду высокотехнологичного металлолома, когда сдетонировали спрятанные где-то внутри боеприпасы. Остатки агонизирующей машины не смогли удержаться на обшивке небесного корабля и рухнули вниз. – У-у-у, проклятье! В этой штуке же одной только меди килограммов сорок было!

Боевой маг второго ранга не смог сдержать разочарованного стона от потери любопытного образчика зарубежной технической мысли, годящегося если и не для собственного использования, так по крайней мере на запчасти и прочее вторсырье – копаться в механических потрохах ему нравилось куда больше, чем в истекающих кровью кишках. Искусственные пациенты и выглядели изнутри приятнее, и подождать недельку до появления нужных запчастей или инструментов могли, и редко когда пытались в частично демонтированном состоянии покинуть место своего пребывания, дабы кем-нибудь перекусить. Не то чтобы Олег сильно огорчался тому факту, что его понимание принципов работы живых организмов и возможность манипуляции ими при помощи магии как-то сами собой стали достаточными, дабы он мог частично игнорировать факт гибели тела, с которым работал. Однако бегать по очень маленькому помещению корабельного лазарета от свежеподнявшегося трупа, чья реанимация пошла как-то не так, было совсем не весело.

Число участников сражения, остающихся на ногах, значительно сократилось. Теперь в нем участвовало лишь около сотни представителей человеческой расы или нелюдей, которых можно было по абсолютному большинству параметров приравнять к таковым. Над людскими головами возвышался пяток смугловатых гигантов, чем-то напоминающих лицами кошек, и около трех десятков автоматронов из судовой команды «Воздушной танцовщицы». Оживленные магией механизмы, являющиеся чем-то средним между роботами и големами, с каждым ударом оставляли после себя по трупу, а то и не по одному. Громадные мечи, топоры и молоты, весящие иной раз под сотню килограммов, превращали человеческие тела в кучку кровоточащего фарша, а стальные корпуса автоматронов густо покрывали потеки крови. Впрочем, машины хотя и были сильны, но оставались уязвимы. Удар, нанесенный в правильную точку способным пробить их броню оружием, выводил автоматрона из строя столь же надежно, как человека – тяжелая рана. А если с точностью удара были проблемы, то заменять ее следовало солидной огневой мощью, превращающей человекообразный механизм в безжизненную груду обломков.

Битва кончилась, и вот тогда-то на Олега проблемы и навалились. От целителя, единственного, если отца Федора и пары санитаров не считать, требовали всего и сразу. Остановить кровь, сомкнуть рану, вытащить засевшую в мясе пулю, остановить стремительно распространяющийся по венам яд, заправить в живот вывалившиеся кишки, пришить обратно оторванную конечность, воскресить друга, только-только переставшего дышать, но почему-то уже успевшего остыть до комнатной температуры… Впрочем, чудес в лазарете «Воздушной танцовщицы» так и не случилось. Мертвые остались мертвыми, а калеки – калеками.

Стационарные медицинские артефакты и зелья значительно расширяли возможности мага второго ранга, беря на себя поддержание простейших заклятий или временное выполнение некоторых функций травмированных организмов. Однако всемогущим они его отнюдь не делали, исполняя лишь роль поддержки при целителе и снабжая и его, и пациентов специальным образом обработанной и оттого относительно легко усваиваемой магической и жизненной энергией. Создать нечто более эффективное в принципе было возможно. В особом опечатанном шкафу даже хранилась аптечка, предназначенная исключительно для командного состава и способная вернуть того же Андрэ или Федора чуть ли не с того света. Вот только трогать ее Олег без соответствующего повода права не имел под страхом уголовной ответственности, предусматривающей в качестве меры наказания в том числе и смертную казнь. Стоимость закрытых под замком препаратов намного превышала ценность обычного солдата или даже какого-нибудь ведьмака-прапорщика. Им, в случае получения не устранимых обычными способами повреждений, инструкции предписывали лечиться за свой счет либо отправляться в отставку. Или подвергнуться эвтаназии.

Когда спустя почти час Олег освободился, чуть ли не на треть истощив корабельные запасы медикаментов, то, подволакивая ноги, потащился на захваченное судно. Не затем, чтобы облегчать страдания взятых в плен заключенных – до таких высот гуманизма обитателям этого мира было дальше, чем щуке до акулы. Просто призовая партия, сейчас обыскивающая трофей в поисках всего ценного, перед тем как увести его на базу, в лазарет так и не явилась. А их мелкие царапины, на которые накачанные адреналином люди поначалу просто не обращали особого внимания, лучше было обработать до того, как те дадут осложнения.

– Стоять, больной! – отловил он первого из этих живчиков, шастающего между палубами по перекинутому мостику туда-сюда и не замечающего, как куртка на его спине медленно пропитывается кровью. – Под лопаткой болит? Болит! Ну ничего, больше не будет. Еще на что-нибудь жалуетесь?

– Да, доктор, – кивнул матрос. – Нас всех сослали в Сибирь! И тут зверски холодно!

– Тоже мне нашел проблему… – хмыкнул Олег, по достоинству оценив сомнительный образчик армейского юмора. И ответив на него юмором еще более черным: – Мерзнешь – сигани за борт вниз головой. Если верить отцу Федору, то самоубийство автоматически отправит твою душу туда, где всегда тепло. Я бы даже сказал, там адски жарко.

Когда Олег Коробейников узнал, что его вместе с еще несколькими тысячами неудачников отправляют в ссылку, конечным пунктом которой станет один из маленьких сибирских гарнизонов, то расстраиваться не стал. Нет, умом парень понимал, что пребывание в удаленной от цивилизации крепости совсем не сахар. Если уж даже местные жители считают эти края безумно суровыми, неприветливыми и смертельно опасными, то он как дитя иного мира, так до конца и не привыкшее к сословному строю, жестоким законам, наплевательскому отношению к человеческой жизни и повсеместному распространению могущественного волшебства, там вообще взвоет волком. Может быть, даже волком-оборотнем.

В числе немногочисленных пожитков Олега имелся хрустальный сосуд, содержимое которого в случае употребления вовнутрь гарантировало повышенную силу, ловкость, выносливость и регенерацию вкупе с интригующими возможностями трансформации собственного тела. Правда, в комплекте с ними шли обильная лохматость, зависящие от фазы луны и степени сытости приступы агрессивности, некоторое снижение критичности мышления, невозможность дальнейшего магического роста и абсолютная стерильность. Однако же сдать на хранение генетический материал стоило не так уж и дорого. Официальное свидетельство колдуна второго ранга, а данный уровень являлся потолком развития для большинства одаренных, Коробейников тоже уже давно получил. А с прочими недостатками ликантропии можно было и смириться, ведь имелись неплохие шансы на то, что коренная перестройка организма избавит парня от страшных увечий, которые получил еще истинный владелец его тела. Тот, кто совершил сделку с темными силами, решив при помощи вызванного демона переселить свою душу в иной сосуд, а на свое место запихнуть кого-нибудь другого. Впрочем, надо было признать, у использовавшего фамильную реликвию юного чернокнижника имелись весомые аргументы, дабы пойти на столь рискованный шаг.

Настоящий Олег Коробейников потерял родителей из-за взрыва подложенной в их семейный автомобиль магической мины. Саму катастрофу юноша пережил, но оказался чудовищно изуродован, поскольку магическим пламенем ему опалило правую сторону тела. Как результат – парень потерял ногу, обзавелся кучей устрашающих отметин и окривел. Лечение в принципе было возможно. Да только стоило оно воистину астрономическую сумму. Требовалось не меньше месяца работы целителя пятого ранга, а специалистов подобного класса на всю Россию насчитывалось лишь несколько десятков. И примерно процентов восемьдесят из них в деньгах не очень-то сильно и нуждались, поскольку и так владели кругленькими состояниями, доставшимися им по праву рождения в семье знатных дворян.

Вступивший же во владение имуществом сироты дядя первым делом сплавил племянничка в армейское училище для боевых магов низшего звена. Как раз накануне уверенно разгорающейся Четвертой мировой войны. С десятилетним контрактом, условия которого больше подошли бы выкупленному вербовщиками рабу. Североспасское магическое училище принимало всех, не особо заботясь о состоянии здоровья будущего кадета, наличии у того полного комплекта конечностей или минимального уровня образования. Дышит? Дар к волшебству есть? Значит, он найдет свое место в войсках или умрет! В конце концов, алхимикам всегда сырье требуется. И некромантам. А тела одаренных в этом плане намного превосходят по своему качеству трупы каких-нибудь повешенных в тюрьме разбойников или померших от голода крестьян…

В отличие от его родного мира, измерение, куда занесло Олега, было куда как менее плотно населено людьми. Хотя по официальному летоисчислению шел уже аж двадцать третий век от Рождества Христова. И друг друга представители человечества тут отстреливали куда активнее, и флора с фауной вполне так неплохо сопротивлялись цивилизации, оперативно подъедая самонадеянных первопроходцев. Даже если тех оказывалось много и они имели хорошее вооружение. Волшебство уравнивало в правах пушечный расчет и зверя, когда-то давно поселившегося на магическом источнике и мутировавшего благодаря ему в нечто неописуемое. Да, орудий могли прикатить к его логову много, поскольку разумные существа умеют организовывать свою деятельность. Но ведь и измененные чародейскими энергиями животные далеко не всегда оказывались неспособны к продолжению рода! К тому же они частенько обладали интеллектом, мало уступающим человеческому или даже превосходящим его. В небесах этого мира летали драконы, способные сожрать рыцаря вместе с дружиной. В морях плавали кракены, легко уволакивающие корабли на морское дно. В местах истончения ткани реальности любили селиться воплощенные духи и демоны. В темных глубинах кладбищ периодически начинала ворочаться нежить… Самым страшным кошмаром Сибири по праву считался мамонт-лич. Правда, происхождение эти конкретные чудовища имели не совсем естественное. Их создали еще во время войны Атлантиды с Гипербореей. Но поскольку со времен того конфликта, судя по немногим сохранившимся историческим свидетельствам и находкам археологов, имевшего вполне реальные шансы уничтожить всю планету, минуло уже пять тысяч лет, а популяция ужасающих гигантов не сильно-то и сократилась, то тварей по праву можно было считать полноценной частью сибирского магического биоценоза.

Однако, несмотря на то что место ссылки славилось на весь мир как редкостно неуютная дыра, Олег Коробейников все равно не особо расстраивался по этому поводу. Во-первых, горевать времени не было: от исполнения рабочих обязанностей состоящего на армейской службе мага второго ранга никто не освобождал. Во-вторых, поскольку он успел жениться до отправки проштрафившихся частей по самым глубоким медвежьим углам возрожденной Российской империи, то начавшиеся семейные хлопоты и молодая супруга плотно занимали собою все мысли молодого чародея. В-третьих, чем дальше от столицы, тем меньше были шансы нарваться на какого-нибудь высокородного аристократа, способного устроить неприятности новоявленной ячейке общества просто по праву силы, подчиняясь мимолетному капризу. Ну и в-четвертых, житье-бытье на северо-востоке страны новоявленная семейная пара, служившая вместе и вместе же попавшая под санкции со стороны августейшей особы, наложенные на довольно значительную часть армии, себе неплохо представляла. Один из их общих друзей, которого тоже не миновала участь принудительной отправки в холодные края, происходил как раз из этих мест. И даже жил до подписания армейского контракта не так уж далеко, по меркам Сибири, от нового места службы – всего на шестьсот километров западнее и на сто сорок южнее. Рядом, можно сказать. Всего-то через полторы Франции.

Последним Олег подошел к Андрэ, сидящему на каком-то бочонке и бережно придерживающему вывернутую под явно неправильным углом руку. Это было… странно. Хотя капитан и специализировался на управлении воздухом, а не на медицинской магии, но пятый ранг есть пятый ранг. Маги из-за пропитывающей их тела энергии уже не совсем соответствовали общечеловеческим нормативам. И чем больше была их сила, там больше становилось различий. Дух, подкрепленный огромным количеством волшебства, побеждал материю и сгибал реальность по воле своей. Младший магистр себе вывих вправил бы одним желанием, не прикладывая к нему никаких существенных усилий, причем всего минуты за три. А за полчаса тот бы и сам по себе исчез. Закрытый перелом доставил бы чуть больше проблем, но не намного. Конечно, Андрэ лишь едва-едва соответствовал своему громкому титулу, лишь в недавнем прошлом сменившему звание истинного мага, но… мухлевать по-крупному с рангами не осмеливался в здравом уме ни один волшебник. Самозванца неминуемо ждала смерть на дуэли в почти любой стране мира, желающие присвоить себе лишнюю ступень имели тенденцию умирать очень неестественным путем. Иногда появляющиеся амбициозные личности, любящие пускать малознакомым людям пыль в глаза, просто не имели инстинкта самосохранения. И жили, как правило, плохо и недолго.

– Оставь, тебе с этим не справиться. И вообще, не лезь ко мне. Иди лучше вон автоматронов побитых глянь, в технике ты же тоже смыслишь! – остановил Андрэ приближающегося Олега. Целитель удивленно поднял левую бровь, но покорно развернулся в сторону несколько поредевшего строя магических роботов. Не то чтобы у него были плохие отношения с капитаном – скорее уж наоборот. Ну, насколько это оказывалось возможно для контрактника с магическим клеймом на шее и знатного дворянина, обладающего немалым могуществом. Однако они все же оставались практически ровесниками, не раз вместе воевали, да и по уровню снобизма данный аристократ заметно уступал большей части представителей своего сословия. Видимо, он, один из немногих, ни капли не смущался по поводу того факта, что термин «голубая кровь» к российской аристократии был, мягко говоря, не очень применим, ведь в относительно недавнем прошлом Россия переживала республиканский период. Когда доведенные правящим классом до ручки народные массы, ведомые притесняемыми троном архимагами, утопили в крови прежних владельцев земель, заводов, душ, пароходов… Вот только спустя несколько десятков лет вожди революции решили, что не хотят являться лишь первыми среди равных, и страна снова вернулась к монархической форме правления со всеми ее недостатками. – Чертовы даосы! После них – как после наших богатырей: либо ищи целителя высокого ранга, либо жди, пока само зарастет.

Намявший бока капитану «Воздушной танцовщицы» субъект оказался тем самым обладателем пестрого заплаточного халата, с которого враждебная магия стекала, как с гуся вода. Благообразный старичок, которому с равным успехом могло быть как шестьдесят, так и пара сотен лет, скромно сидел в позе лотоса и впечатления забияки не производил. Вот только пяток превращенных в металлическую стружку автоматронов и несколько раздавленных в кровавую кашу абордажников вокруг него намекали, что внешность обманчива. Смирность пленника обеспечивали надетые на него оковы, обязанные высосать из даоса всю магическую энергию. Впрочем, эффективность подобных приспособлений являлась относительной. Умелый маг, а скорее всего контрабандист относился к верхней планке четвертого ранга, мог им сопротивляться. Ограничить свободу подобного субъекта с полной уверенностью можно было бы, лишив его либо сознания, либо всех конечностей. А лучше сразу и того и другого. Однако столь суровые меры к мощным чародеям, чья сила автоматически давала им дворянский статус, без повода не применяли. И состоявшееся сражение таковым могло и не являться, несмотря на кучу трупов с обеих сторон. Правители России считали куда более выгодным слупить со взятого на горячем мага-преступника громадный штраф или заставить его отрабатывать свободу лет тридцать – сорок, нежели казнить потенциально ценный актив в отместку за кучку дохлых простолюдинов.

– Этого я не починю… Этого только в крепости, тут запчастей нет… Этот в порядке. – Олег одного за другим осматривал автоматронов. Поскольку он имел две документально подтвержденные специальности – целительство и големостроительство, – то благодаря широкому спектру своих пациентов оказывался на борту воздушного корабля практически незаменим. Дирижабли, несмотря ни на какую магию, оставались дирижаблями, и количество перевозимого ими веса оставалось ограниченным. Часть съедало топливо для машин, часть боеприпасы, совсем немного оставалось на долю команды. А потому член экипажа, с одинаковым успехом латающий как человеческие тела, так и человекоподобные механизмы, с точки зрения любого здравомыслящего капитана являлся весьма ценным активом. – Хм, парень, а ты как еще на ногах стоишь? Я видел автоматроны, которые с куда меньшим количеством дыр отправлялись прямо в переплавку.

– Опыт, ваше благородие. Ну и резервных систем прикупил себе парочку, – проскрипел в ответ разумный механизм, чей некогда блестящий корпус побелел от покрывающих его шрамов. Изображающая усатое лицо маска оказалась чуть оплавлена, по центру груди красовалось сквозное отверстие, еще одно, только чуть меньшее, почти вывело из строя тазовый сустав. Из разорванных гидравлических систем сочилось масло и били тонкие струйки пара. – Я ить из полноценных буду. Даже жалованье получаю, пачпорт с собой ношу, и справка о наличии души имеется.

– Хм, а не зайдешь в крепости на осмотр, как время будет? Я давно хотел с кем-то из вашей братии поближе пообщаться и полноценно его изучить, да все времени не находил, – заинтересовался Олег. Автоматроны были разными… как были разными и люди, послужившие для них прототипом. Тонкостей процесса их изготовления целителю никто не рассказывал, но суть его сводилась к тому, что на металле опытные чародеи каким-то образом запечатлевали слепок человеческой души. В древности подобное считалось однозначно смертельным, но с развитием науки и магии ритуал стал лишь очень-очень болезненной и крайне не полезной для здоровья процедурой, которой подвергались некоторые каторжники. – С меня целковый на водку, ну или там на покраску корпуса, сам решай, чего тебе больше хочется.

– Договорились, ваше благородие! – бодро гаркнул автоматрон, весьма довольный перспективами дополнительного заработка. Хотя физических потребностей эти представители искусственной жизни почти не имели, но иногда в старейших из них все же просыпались желания и появлялась относительная свобода воли. В зависимости от прямоты рук техномагов, качества материала и особенностей «донора», из мастерских мог выйти как тупой болван, изнашивающийся через десяток лет эксплуатации, так и личность с почти человеческим интеллектом, способная за пару веков службы получить немало наград, заслужить гражданство, а то и капиталом обзавестись. Во всяком случае, про одного искусственного купца средней руки Олег слышал.

– Господин капитан, разрешите доложить! Обыск трофейного корабля закончен! – сунулся к Андрэ прапорщик, полученный из последнего пополнения взамен убитого в последней битве на европейском театре военных действий члена экипажа. Фамилия его была Громыко, и целитель очень подозревал, что на самом деле она произошла от особой приметы всего их рода. Нормальным тоном этот мужчина лет двадцати пяти почти не разговаривал, только кричал. – Обнаружено сто шестьдесят пять единиц холодного оружия, девяносто восемь единиц легкого огнестрельного оружия, двенадцать единиц тяжелого магического оружия! Валюты разных стран на общую сумму порядка семи тысяч рублей золотом! Артефакты низшего и среднего класса общим количеством двести двадцать единиц, полный перечень прилагается! Драгоценные камни нешлифованные совокупным весом пять килограммов! В трюме сидят двенадцать рабынь, из которых пятеро имели при бытии свободными российское подданство, состоя в крестьянском сословии! Проданы некоему Тамилю-мурзе их помещиком официально, но потом сменили много владельцев!

– Странно. – Андрэ прекратил баюкать поврежденную руку и перевел взгляд на подавшегося вперед даоса, с лица которого слетела всяческая безмятежность. – Ничего запрещенного у тебя вроде нет. Так какого ж черта лысого вы тогда дрались так, словно отступать некуда, а трюмы битком забиты контрабандой? По привычке, что ли?

– А… – По-русски даос говорил хотя и с акцентом, но довольно четко. – А ящики?! Зеленые, длинные, большие! Пятнадцать штук! С рунами стазиса на боках, дне и крышке?!

– Такого не обнаружено! – бодро отрапортовал прапорщик Громыко, даже не задумавшись о том, стоит ли ему отвечать пленнику.

– А… а… а… А-ба-кра-ли-и-и!!! – болезненно застонал старичок, бледнея кожей под стать своим волосам и хватаясь рукой за левую сторону груди. Олег без всякой диагностической магии констатировал у него сердечный приступ, но подходить и лечить даоса даже не подумал. В отличие от капитана, у него слова о русских рабынях, пусть даже из крестьян, и проданных официально, вызвали легкое бешенство. Да и потом, маги – народ живучий, с увеличением личной силы вплотную приближающийся к бессмертию. Магистры, если к процессу их умерщвления подходили спустя рукава, могли временно не обращать внимание на вырванное сердце или отрубленную голову. Архимагистры при необходимости меняли тела или вообще обходились без них. Архимаги же простыми физическими воздействиями в принципе не убивались. – Са-абаки! Гря-а-азные преступные са-абаки! Пря-амо па-асреди не-еба а-ба-кра-ли-и-и!!!