Текст книги "Если завтра в поход…"
Автор книги: Владимир Невежин
Жанр: История, Наука и Образование
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Глава третья
МЕТАМОРФОЗЫ «ВСЕОБЩЕЙ ВОЕНИЗАЦИИ»
3.1. «Капиталистическое окружение»: слова и дела большевистского руководства
В начале 1920-х гг. советская военно-теоретическая мысль уделяла большое внимание выработке так называемой «единой военной доктрины». Это была доктрина революционной наступательной войны, призванная обеспечить победу мировой революции. Основная роль в ее создании принадлежала М.В. Фрунзе. Он утверждал, что ввиду невозможности длительного мирного сосуществования пролетарского государства с капиталистическими державами рабочий класс при помощи Красной Армии неизбежно перейдет в наступление на международный капитал, когда для этого сложится благоприятная обстановка. Революционные войны, по мысли Фрунзе, должны иметь классовый характер и приблизиться по своему типу к гражданским войнам, так как наступление Красной Армии обеспечит ей всемерное содействие и поддержку трудящихся капиталистических стран. Она играла роль решающей силы в достижении победы. Фрунзе требовал, чтобы каждый красноармеец в этом направлении воспитывался пролетарской идеологией и ясно представлял себе, что «в известной обстановке» возможно наступление «за пределы» СССР. Заняв пост председателя РВС СССР и наркома по военным и морским делам (январь 1925 г.), М.В. Фрунзе ясно дал понять, что оборонительная направленность придана внешней политике СССР из тактических соображений и находится в зависимости от конкретной исторической обстановки. Основной же стратегической линией оставалось «превращение нашей изолированной революции в революцию всемирную».
Сталин, скорее всего, разделял подобный взгляд на военно-политическую стратегию. Он, в частности, говорил о том, что после Октября 1917 г. началась эпоха мировой пролетарской революции, когда отсутствие объективных условий в отдельных странах уже не является непреодолимым препятствием для ее свершения, поскольку система мирового империалистического хозяйства «в целом уже созрела».[214]214
Сталин И.В. Об основах ленинизма // Сталин И.В. Соч. Т. 6. М., 1947. С. 96.
[Закрыть] Сталин не только подчеркивал особую заинтересованность СССР в развитии мировой революции, но и обозначил ее как существенную задачу, без решения которой невозможно гарантировать Советскую страну от реставрации буржуазных порядков и обеспечить в ней окончательную победу социализма.
В соответствии с этим была определена им и стратегическая цель, которая, в отличие от часто меняющейся тактики, должна была оставаться неизменной вплоть до ее достижения. По мнению Сталина, следовало использовать диктатуру пролетариата в СССР «как опорный пункт для преодоления империализма во всех странах»,[215]215
Там же. С. 153.
[Закрыть] а ее армию – как орудие освобождения трудящихся. Партия пролетариата, чтобы сыграть роль боевого штаба, должна вооружиться революционной теорией и уметь использовать благоприятный момент. Таким моментом он считал империалистическую войну, которая «замечательна» в том отношении, что «ведет к взаимному ослаблению империалистов, к ослаблению позиции капитализма вообще, к приближению момента пролетарской революции, к практической необходимости этой революции».[216]216
Там же. С. 73.
[Закрыть]
Приход к власти в Германии национал-социалистов во главе с Гитлером (1933 г.), угроза миру, исходившая от фашизма, усиленная милитаризация Японии побуждали представителей правящей большевистской элиты к переоценке событий, происходивших на международной арене.
В открытых публичных выступлениях Сталина и его ближайших соратников основное внимание акцентировалось на том, что именно империализм грозит миру новой войной, в то время как Советский Союз строго придерживается политики мира и ни в коем случае не думает ни на кого нападать. Данный тезис был «озвучен» на XVII съезде ВКП(б) (1934 г.). Генеральный секретарь ЦК Сталин обрисовал общую картину международного положения, сложившегося на тот момент. Развязанная Японией война против Китая обострила обстановку на Дальнем Востоке. Победа национал-социализма (фашизма) в Германии, торжество реваншистских идей привели к усилению противоречий в Европе. Наконец, выход Японии и Германии из Лиги Наций послужил новым толчком к росту вооружений и подготовке новой войны. Сталин констатировал, что в создавшихся условиях буржуазный пацифизм «влачит жалкое существование», «дышит на ладан», а капиталистические государства стремительно вооружаются. «Дело явным образом идет к новой войне», – заключил он.[217]217
XVII съезд ВКП(б). 26 января – 10 февраля 1934 г. М., 1934. С. 8, 10.
[Закрыть]
Война рассматривалась Сталиным как возможный для капитализма выход из политического и экономического кризиса. Он не исключал вероятности развязывания ее против СССР. Подобное развитие событий расценивалось им даже как благоприятное, ибо после нападения на Советский Союз, как считал Сталин, следовало ожидать выступления народных масс капиталистических стран в тылу «своих угнетателей». Он выражал уверенность, что война против Советского Союза «приведет к полному поражению нападающих, к революции в ряде стран Европы и Азии и к разгрому буржуазно-помещичьих правительств этих стран».[218]218
Там же. С. 12.
[Закрыть]
На XVII съезде ВКП(б) Сталин провозгласил, что в условиях нараставшей военной угрозы СССР намерен придерживаться политики мира. В то же время за любыми попытками нападения на Советский Союз, по его словам, неизбежно должен последовать сокрушительный отпор агрессорам, «чтобы впредь не повадно было им совать свое свиное рыло в наш советский огород».[219]219
XVII съезд ВКП(б). 26 января – 10 февраля 1934 г. М., 1934. С. 14.
[Закрыть]
Сталину вторил В.М. Молотов. Выступая на XVII съезде ВКП(б), он отмечал, что «в связи с обстановкой на Дальнем Востоке» необходимо усилить «бдительность и готовность к защите великих завоеваний Октябрьской революции». «Неуклонно проводя политику мира и укрепления мирного сотрудничества с другими государствами, – подчеркнул глава Советского правительства, – мы в данный момент должны проявить особую заботу о боеспособности нашей славной Красной Армии».[220]220
Там же. С. 6.
[Закрыть]
Исходя из сталинской концепции, опасность для СССР представляли не отдельные иностранные державы (например, Германия или Япония), а весь зарубежный мир («капиталистическое окружение»). Пытаясь на совещании работников оборонной промышленности (14 июня 1934 г.) разъяснить содержание данного термина, Сталин, в частности, заявил: «…у нас капиталистическое окружение, значит, мы окружены врагами, врагами цивилизованными и более культурными, чем мы, врагами опытными, которые ни перед чем не остановятся».[221]221
РГАСПИ. Ф. 558. оп. 11. Д. 118. Л. 2.
[Закрыть]
Политико-идеологические кампании, проводившиеся в 1930-е гг., по своему содержанию были обоюдоострыми. Действовать в открытую – означало обострять отношения с капиталистическим миром. Поэтому Сталину и его окружению приходилось соблюдать осторожность, чтобы ненароком не спровоцировать антисоветские дипломатические либо, хуже того, вооруженные акции со стороны объекта подобных кампаний.
Довольно сложными и неоднозначными были советско-германские отношения после победы в Германии национал-социалистической партии во главе с А. Гитлером. 29 марта 1935 г. М.Н. Тухачевский, занимавший пост заместителя народного комиссара обороны СССР, закончил работу над рукописью статьи, которая была названа им «Военные планы Гитлера». Основной пафос статьи Тухачевского был направлен прежде всего на разоблачение агрессивных антисоветских замыслов нацистского руководства. М.Н. Тухачевский декларировал следующее: «…правящие круги Германии основную стрелу своих операций направляют против СССР».[222]222
Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 168.
[Закрыть]
Здесь уместно отметить, что пренебрежительное отношение В. Суворова (В.Б. Резуна) к источникам, на которых он строит повествование, дало знать о себе в виде поверхностного, субъективно-эмоционального разбора упомянутой статьи Тухачевского. Резун остался в неведении относительно того, что написанный 29 марта 1935 г. и предназначавшийся для публикации в газете «Правда» материал М.Н. Тухачевского подвергся значительной правке, которую внес Сталин. Вождь изменил заголовок статьи, «снял» 12 абзацев текста, написанного основным автором, а вместо них вставил собственные пассажи. В результате оказались изъятыми суждения Тухачевского, отражавшие его геостратегическую концепцию. Их место заняли сталинские утверждения, порой диаметрально противоположные тем, что изложены в первоначальном варианте рукописи Тухачевского. От имени известного военачальника, хорошо информированного о настроениях политического руководства Германии и ближайших планах Рейхсвера, декларировался вывод о приоритете антифранцузской направленности внешнеполитического курса Гитлера над антисоветской.[223]223
Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 168–169; Россия и Запад. Формирование внешнеполитических стереотипов… С. 190.
[Закрыть] Не ведая о «соавторстве» Сталина в написании упомянутой статьи, В. Суворов, как представляется, совершенно напрасно, направил весь свой сарказм именно против М.Н. Тухачевского, выставляя его в роли некоего «непрошеного советчика», который якобы «много себе позволял», давая «ценные указания иностранным государствам».[224]224
Суворов В. Очищение. С. 327.
[Закрыть]
31 марта 1935 г. статья «Военные планы современной Германии» с радикальной сталинской правкой появилась в «Правде». Тут же последовали протесты со стороны германского посла в Москве Шуленбурга и военного атташе Германии Гартмана, в которых в негативном плане прозвучала фамилия Тухачевского.[225]225
Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 170–172.
[Закрыть]
Между тем Сталин, несмотря на обострение политических отношений с Германией, не форсировал антинацистскую пропагандистскую кампанию. Более того, на приеме в Кремле руководителей и работников Наркомата путей сообщения (30 июля 1935 г.) он назвал Гитлера… талантливым человеком.[226]226
Невежин В.А. Большие кремлевские приемы Сталина (1930-е – начало 1940-х гг.) // Отечественная история. 2005. № 3. С. 65.
[Закрыть] Однако во второй половине 1930-х гг., в условиях нарастания агрессивных тенденций в германской внешней политике эта кампания в конечном счете была развернута со всей полнотой.
В 1930-е гг. на смену старой генерации советской элиты, большевикам «ленинской гвардии», многие из которых подверглись репрессиям как «враги народа», приходили сталинские «выдвиженцы». Эти энергичные и амбициозные люди молодого и среднего возраста имели преимущественно пролетарское либо крестьянское происхождение, что в советских условиях, несомненно, способствовало карьерному росту. Одни из них направлялись на партийную, комсомольскую, хозяйственную работу, другие составили основу командного и политического состава Красной Армии.
Сталин и его ближайшие соратники хорошо осознавали важную роль Вооруженных Сил в условиях надвигавшейся войны, когда Советский Союз практически вступил в предмобилизационный период. Их рядовой и командный состав большевистский вождь хотел видеть преданным не только «делу защиты социалистического Отечества», но и себе лично. Для этого использовались самые различные методы. На высшие командные должности назначались люди, с которыми Сталин был связан по службе еще со времен Гражданской войны. Особое предпочтение он отдавал «первоконникам» – сослуживцам 1919–1920 гг. по Первой Конной армии Юго-Западного фронта. «Первоконники» (К.Е. Ворошилов, С.М. Буденный, А.И. Егоров и другие) постепенно составили руководящий костяк Народного комиссариата по военным и морским делам, вытеснив с командных должностей приверженцев первого главы советского военного ведомства Л.Д. Троцкого.
Большое внимание уделялось количественному и качественному росту командного, технического, политического состава Красной Армии. Расширялась сеть военно-учебных заведений и в частности – академий. К началу 1930-х гг. в стране имелось 6 военных академий. В Москве подготовка старших и высших командиров осуществлялась в Академиях: им. М.В. Фрунзе, Военно-Воздушных Сил РККА им. Н.Е. Жуковского. В Ленинграде эту задачу выполняли: Военно-техническая, Военно-политическая им. Толмачева (в 1938 г. переведена в Москву), Военно-инженерная, Военно-медицинская им. С.М. Кирова академии.
Реорганизация советских Вооруженных Сил, совершенствование их технического оснащения в условиях надвигавшейся войны потребовали подготовки большого количества командиров высокой квалификации для бронетанковых, химических, инженерных войск, частей связи РККА и, конечно, – политсостава. Создавались новые военные академии. В Москве – Моторизации и механизации им. Сталина, Военно-химическая им. К.Е. Ворошилова, Военно-инженерная им. В.В. Куйбышева (все вышеназванные – в 1932 г.), Генерального штаба им. К.Е. Ворошилова (1936 г.), Военно-воздушная командного и штурманского состава ВВС (1940 г.), Военно-воздушная им. А.Ф. Можайского (1941 г.), Военно-транспортная им. Л. М. Кагановича (в 1938 г. переведена в Ленинград), Артиллерийская им. Ф. Э. Дзержинского; Военно-юридическая; Военно-ветеринарная. В Ленинграде открылись следующие академии: Военно-электротехническая им. С.М. Буденного (1932 г.), Военно-морская им. К.Е. Ворошилова, Военно-воздушная; в Харькове – Военно-хозяйственная (1935 г.); в Куйбышеве – Военно-медицинская. В 1938 г. на обучение в военные академии было принято около 6000 чел..[227]227
Лушников А.М. Советская военная школа в 1921–1941 гг.: социально-политические аспекты развития. Ярославль, 1997. С. 49.
[Закрыть]
В 1918 г., после двухсотлетнего пребывания в роли второй российской столицы, Москва вновь получила статус первой столицы, но уже нового, Советского государства (с 1922 г. – Союза Советских Социалистических Республик). Вакханалия разрушений времен Гражданской войны и периода большевистской кампании по уничтожению памятников ненавистной царской эпохи, к счастью, не затронула Большой Кремлевский дворец. Именно здесь в начале 1930-х гг. стали практиковаться завтраки, которые устраивались от имени Реввоенсовета СССР – коллегии Наркомата по военным и морским делам. Председателем РВС в 1924–1934 гг. являлся народный комиссар по военным и морским делам, ближайший соратник Сталина (в прямом и переносном смысле) К.Е. Ворошилов.
Ежегодно 1 мая (в день Международной солидарности трудящихся) на Красной площади устраивались своеобразные смотры боевой выучки и технической оснащенности бойцов и командиров Красной Армии – грандиозные военные парады. Также ежегодно, в начале мая в Кремле происходила церемония очередного выпуска слушателей военных академий. К началу 1930-х гг. вошло в обычай приглашать участников первомайских парадов, а вслед за ними и выпускников военных академий («военных академиков») в Кремль на завтраки, сопровождавшиеся небольшой концертной программой. Участники парада удостаивались такой чести на другой день после его проведения (2 мая). «Военные академики», присутствовавшие на торжественной церемонии выпуска, заполняли парадные залы Большого Кремлевского дворца сразу по завершении ее официальной части (как правило, она происходила 4 либо 5 мая). Здесь и устраивались застолья. В непринужденной обстановке красноармейцы и командиры имели возможность общаться с руководителями большевистской партии и советского правительства.
Инициатором организации завтраков в Кремле для рядового и командного состава Красной Армии являлся К.Е. Ворошилов, который в начале 1930-х фактически играл на них роль полноправного хозяина. Сталин, другие члены Политбюро ЦК, представители советского руководства были на этих застольях гостями, хотя и почетными. Они оставались на «ворошиловских завтраках» лишь на 2–3 часа (застолья, начинавшиеся в полдень, продолжались, как правило, до 17 часов), а затем, не дожидаясь окончания, удалялись.
В то же время Сталин не упускал возможности прямого общения с представителями военной элиты на этих кремлевских застольях, для того чтобы изложить собственное видение перспектив развития Вооруженных Сил. Особый интерес представляет краткая сталинская застольная речь, обращенная к участникам первомайского парада, собравшимся в Большом Кремлевском дворце 2 мая 1933 г. В ней русская нация была названа «основной национальностью мира», поскольку именно она внесла наибольший вклад в дело создания большевистского государства. Сталин позволил себе небольшой экскурс в прошлое, упомянув о том, что русские иногда терпели поражения в сражениях со своими противниками. Советская власть, подчеркнул он, делает все для усиления боеспособности своих Вооруженных Сил. Сталин выразил уверенность в том, что если снабдить русских, которых он рассматривал как передовую, талантливую нацию, современными танками, боевой авиацией, создать мощный военно-морской флот – они будут непобедимы.[228]228
Невежин В.А. Застольные речи Сталина… С. 44–45.
[Закрыть]
Позднее, 2 мая 1934 г., советский вождь вновь обратился к представителям военной элиты на очередном «ворошиловском завтраке» в честь участников праздничного парада на Красной площади. На встречу «вождей партии и членов правительства с участниками первомайского парада» в Кремль прибыло около 2000 чел., представлявших все рода войск. В своем застольном выступлении 2 мая 1934 г. Сталин последовательно высказал пожелание крепить боевую мощь в адрес танкистов, артиллеристов, пехотинцев. Особого внимания вождь удостоил военных летчиков. Авиаторы в большом количестве были представлены на упомянутом кремлевском застолье. Накануне, 1 мая, более 500 боевых самолетов участвовало в параде. За штурвалом тяжелого флагманского бомбардировщика ТБ-3 находился начальник ВВС РККА Я.И. Алкснис, который удостоился персональной похвалы со стороны вождя.[229]229
Командарм крылатых. Документальное повествование о Якове Алкснисе. М., 2002. С. 186–187.
[Закрыть]
На завтраке в Кремле 2 мая 1934 г. Сталин изложил свое видение перспектив развития советской военной авиации, которая уже прошла стадию становления. Вождь выразил надежду на то, что в ближайшем будущем удастся добиться увеличения показателей скорости и высотности у советских бомбардировщиков ближнего действия, истребителей и самолетов-разведчиков. Он также указал на необходимость совершенствования тактико-технических данных дальней авиации. Обращаясь к Алкснису, Сталин призвал его «драться» за выполнение этой задачи «по-настоящему».
Затем Сталин отметил те личные качества, которыми, по его мнению, должны обладать авиаторы. Говорил о необходимости воспитания у них не просто смелости, а «расчетливой большевистской храбрости», сочетания твердого знания боевой техники с глубоким пониманием законов природы, способности овладеть этими законами. Некоторые летчики, подчеркнул далее Сталин, в аварийной ситуации стремятся в первую очередь спасти не себя, а вверенную машину, «считают позорным пользоваться парашютом». И заявил, что человеческая жизнь, жизнь летчика, гораздо ценнее сотен самолетов.[230]230
Невежин В.А. Застольные речи Сталина… С. 53–55.
[Закрыть]
В июне 1934 г. Реввоенсовет СССР был упразднен, а Наркомат по военным и морским делам переименован в Наркомат обороны СССР, который возглавил К.Е. Ворошилов. 1 декабря 1934 г. в Ленинграде от рук убийцы пал член Политбюро ЦК ВКП(б), близкий друг Сталина С.М. Киров. В январе 1935 г. НКВД начало так называемое «Дело Енукидзе» (или дело «Клубок»). В задачу следствия входило доказать существование заговора с целью физического устранения Сталина и других представителей узкого советского руководства. Пока велось следствие, Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило 14 февраля 1935 г. (по представлению народного комиссара внутренних дел Г.Г. Ягоды) решение «Об охране Кремля». Оно было направлено на усовершенствование всей системы обеспечения безопасности правительственных зданий, а также проживавших в Кремле членов Политбюро и советского правительства.
Если до февраля 1935 г. ответственность за безопасность на кремлевской территории несли и вместе с тем контролировали там ситуацию ЦИК СССР и Наркомат обороны, то теперь «цитадель власти» полностью попала под контроль набиравшего силу, полностью подвластного Сталину наркомата внутренних дел. Кремль стал своеобразной сталинской твердыней, которая надежно охранялась сотрудниками этого карательного ведомства.
В создавшихся условиях К.Е. Ворошилов, который фактически лишался возможности исключительно по собственной инициативе устраивать застолья в Кремле для представителей военной элиты, решил «провентилировать» ситуацию. 19 апреля он направил членам Политбюро и лично Сталину записку следующего содержания: «В прошлые годы майский выпуск Военных Академий производился в Москве в Кремле в присутствии членов Политбюро и Правительства. В мае этого года выпускаются из Академий 1076 человек, из них 145 человек, расположенных в Ленинграде (sic. – В.Н.). Считал бы необходимым и в этом году по установившейся традиции выпуск Академий произвести в Кремле (4-го мая)».[231]231
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1061. Л. 120.
[Закрыть] Хотя эта записка наркома обороны имела пометку «Срочно», Сталин и другие члены Политбюро почему-то не нашли времени для ее рассмотрения вплоть до 28 апреля.
Накануне, 27 апреля, высший партийный орган принял решение, также касающееся представителей советской военной элиты: «О приеме Партией и Правительством войск, участвующих в первомайском параде». К сожалению, инициативный документ, послуживший поводом для его принятия, выявить не удалось. Скорее всего, и здесь можно говорить о «руке Ворошилова».
Упомянутое решение Политбюро формулировалось следующим образом: «Признать целесообразным организацию приема партией и правительством 2 мая в Большом Кремлевском дворце представителей войск, участвующих в майском параде (летчиков, танкистов, артиллеристов, кавалеристов и др. родов войск) в общем количестве до 1500 человек».[232]232
Там же. Л. 66.
[Закрыть]
Сталин внес в представленный первоначально проект постановления Политбюро незначительную правку, которая, однако, имела важную смысловую нагрузку. После слов «организацию приема» вождь вписал красным карандашом: «партией и». Тем самым внимание акцентировалось на том, что прием участников первомайского парада в Кремле организуется по инициативе большевистской партии, лидером которой он являлся, и советского правительства, возглавлявшегося одним из его ближайших соратников В.М. Молотовым. Это и нашло отражение в упомянутом решении Политбюро от 27 апреля.
На другой день была рассмотрена и просьба наркома обороны К.Е. Ворошилова, изложенная в его записке от 19 апреля. 28 апреля Политбюро приняло по этому вопросу следующее решение: «Произвести выпуск из Военных Академий в Кремле 4 мая».[233]233
Там же. Оп.3. Д. 963. Л. 12.
[Закрыть]
Таким образом, в конце апреля 1935 г. высший партийный орган принял два важнейших постановления, фактически узаконивших уже сложившуюся традицию организации застолий для командного и рядового состава Красной Армии. Во-первых, значительно повысился их статус. Подобного рода застолья официально стали именоваться приемами. В постановлении Политбюро было зафиксировано, что отныне не Наркомат обороны, а исключительно руководство большевистской партии и советского правительства во главе со Сталиным могло выступать в роли организаторов и хозяев, т. е. принимать представителей военной элиты.
Во-вторых, решениями Политбюро от 27 и 28 апреля 1935 г. окончательно определялось место проведения подобных приемов – Большой Кремлевский дворец.
Центральная печать соответствующим образом отреагировала на важные изменения статуса кремлевских застолий. Например, «Правда» поместила следующую информацию: «2 мая, в 6 часов вечера, в залах Большого Кремлевского дворца состоялся прием участников парада, устроенный ЦентральнымКомитетом ВКП(б) и правительством СССР (выделено мной. В.Н.)». Отчет об этом застолье был помещен в газете под характерным заголовком: «Участники первомайского парада на приеме в Кремле 2 мая 1935 г.».[234]234
Правда. 1935. 4 мая.
[Закрыть] Позднее газетой подробно описывался «прием выпускников военных академий РККА, устроенный Центральным Комитетом ВКП(б) и правительством Союза ССР» 7 мая 1939 г..[235]235
Правда. 1939. 8 мая.
[Закрыть]
С мая 1935 г. по май 1941 г. было проведено 14 банкетов в честь представителей советской военной элиты. 2 мая 1935 г., 2 мая 1936 г., 2 мая 1937 г., 2 мая 1938 г., 5 мая 1939 г., 2 мая 1940 г. и 2 мая 1941 г. в роли гостей на них выступали участники первомайских парадов; 8 ноября 1938 г., 8 ноября 1939 г. и 8 ноября 1940 г. – участники парадов в честь очередной годовщины Октябрьской революции. 4 мая 1935 г., 5 мая 1936 г., 7 мая 1939 г., 5 мая 1941 г. большие кремлевские приемы устраивались в честь выпускников военных академий.
Гостями на банкетах становились лучшие из тех, кто участвовал в первомайских парадах, преимущественно люди, сделавшие службу в Красной Армии или в Военно-Морском Флоте своей профессией. В то же время неизменно соблюдался один основополагающий принцип подобного отбора: приглашавшиеся на прием в Кремль представляли все рода войск. Как предписывало вышеупомянутое постановление Политбюро от 27 апреля 1935 г., на сталинских застольях в Большом Кремлевском дворце неизменно присутствовали: летчики, танкисты, артиллеристы, пехотинцы, кавалеристы, моряки. Центральные газеты отмечали, что на прием 2 мая 1935 г. были приглашены представители «всех родов оружия» – более 1700 «красноармейцев и командиров».[236]236
Правда. 4 мая 1935 г.; Известия. 1935. 4 мая. На банкете для участников первомайского парада 1934 г. присутствовало еще больше – около 2000 чел. (Правда. 1934. 4 мая).
[Закрыть]
Аналогичную задачу отбора наиболее достойных приходилось решать и в случае с участниками традиционных кремлевских приемов для выпускников военных академий РККА. В 1935 г. их количество достигло 1076 чел., в следующем году – превысило 2000 чел.,[237]237
РГАСПИ. Ф. 17. Оп.163. Д. 1061. Л. 1076; Д. 1105. Л. 101.
[Закрыть] а в дальнейшем продолжало неуклонно расти. На банкетах в количественном отношении преобладали те, кто прошел обучение в Москве. А «военные академики» из других городов СССР были представлены немногочисленными группами слушателей, окончивших курс обучения с отличием.
В мае 1935 г. Сталин дважды выступал на больших кремлевских приемах в честь представителей военной элиты. 2 мая он присутствовал на банкете для участников первомайского парада. Ответственный редактор газеты «Известия» Н.И. Бухарин посвятил передовую статью этому знаменательному событию. В ней содержались восторженные эпитеты в адрес Сталина и его ближайшего окружения. Вот, например, как описывал Н.И. Бухарин появление «советского вождя и его соратников» в Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца: «И вдруг рукоплескания, которые нарастают, как буря, покрывают все, переходят в ураган, в гром, в бушующую стихию радости и восторга. Это входят члены Политбюро и союзного правительства во главе со Сталиным, к которому несутся со всех сторон приветственные клики почти двухтысячной массы бойцов». В бухаринской заметке передавался весь апофеоз грандиозного действа, развернувшегося 2 мая 1935 г. в Большом Кремлевском дворце: «Подымается с места вождь, за ним идут его соратники: члены ЦК и правительства обходят все залы… Десятки рук тянутся к Сталину. Они подымают его на стол (sic! – В.Н.), сперва в одной, потом в другой, потом в третьей зале – ибо необозрима масса бойцов… Бойцы теснятся вокруг него, точно хотят физически прикоснуться к нему, почувствовать всю силу того мощного заряда ума, энергии, воли, которые излучаются во все стороны от этого удивительного, горячо любимого человека. Человеческие волны подхватывают его…».[238]238
Известия. 1935. 4 мая.
[Закрыть]
В конце приема, обращаясь к представителям военной элиты, Сталин провозгласил здравицу в честь бойцов и командиров всех родов войск. Он предложил тост «за здоровье бесстрашных подводников, метких артиллеристов, отважных танкистов, мужественных летчиков… отважных кавалеристов, смелых, закрепляющих победу пехотинцев».[239]239
Правда. 1935. 4 мая.
[Закрыть]
Большой резонанс имела сталинская застольная речь перед выпускниками военных академий РККА, произнесенная 4 мая 1935 г. на приеме в Кремле выпускников военных академий, основное содержание которой отражено в знаменитом лозунге «Кадры решают все!». Может возникнуть закономерный вопрос: почему, обращаясь к выпускникам военных академий, Сталин в этом выступлении сосредоточился главным образом на проблеме «воспитания кадров» и подробно охарактеризовал состояние советской экономики? Действительно, лишь в заключительной части своей пространной речи он наконец предложил выпить за «высшие командные кадры» Красной Армии, пожелав им всяких успехов в деле организации обороны страны.[240]240
Невежин В.А. Застольные речи Сталина… С. 83.
[Закрыть] Ответ прост: среди тысячи с небольшим выпускников военных академий 1935 г.[241]241
В письме на имя И.В. Сталина от 19 апреля 1935 г. К.Е. Ворошилов сообщал, что из военных академий в мае намечено выпустить 1076 чел., из них 145 чел. – из академий, расположенных в Ленинграде (РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 1061. Л. 120).
[Закрыть] более половины являлись инженерами, из которых 80 % направлялись не в войска, а на работу в промышленности.[242]242
РГАСПИ. Ф. 74. Оп. 1. Д. 160. Л. 42.
[Закрыть] В своем приветствии, обращенном к ним, М.И. Калинин, в частности, подчеркнул: «…вы, товарищи, являетесь не просто инженерами, а военными инженерами».[243]243
Калинин М.И. О коммунистическом воспитании и воинском долге. М., 1962. С. 324.
[Закрыть]
Объясняя «военным академикам», почему его речь столь пространна, Сталин прямо заявил, что ранее два или три раза отсутствовал на их традиционном выпуске в Кремле и теперь желает «наверстать упущенное».[244]244
Невежин В.А. Застольные речи Сталина… С. 78.
[Закрыть] Следует обратить внимание и на следующее обстоятельство. Сталину, скорее всего, необходима была привычная аудитория, основу которой составляли представители элиты Красной Армии, чтобы на кремлевском приеме обратиться к ним с программным выступлением, которое (к сожалению, данный факт предан забвению в некоторых исторических исследованиях) приняло форму основополагающей застольной речи.
Помимо всего прочего, эту застольную речь можно считать инаугурационной, т. е. фиксирующей завершающий этап утверждения Сталина как единоличного вождя партии и государства. На международной арене к тому времени также удалось достичь несомненных успехов, которые закрепил советско-французский договор от 2 мая 1935 г. И Сталин надеялся не просто лишний раз продемонстрировать единство соратников по партии. Возможно, он желал также убедиться в реальном существовании единения его, как вождя, с массами. Кремлевский прием 4 мая 1935 г. показал, что почва для подобного единения существует.
Предварительно отредактированный текст сталинского выступления перед выпускниками военных академий («Кадры решают все!») неоднократно публиковался и стал одним из основополагающих в пропагандистской работе среди личного состава Красной Армии. Так, 31 июля 1935 г. Оргбюро ЦК ВКП(б) утвердило постановление о высшей школе пропагандистов. В список литературы, рекомендованной для поступающих в ВШП, была включена и публикация речи Сталина на выпуске «военных академиков» 4 мая 1935 г..[245]245
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 163. Д. 709. Л. 138, 147.
[Закрыть] 27 января 1936 г. директор Института Маркса-Энгельса-Ленина при ЦК ВКП(б) В.В. Адоратский обратился к Сталину с просьбой включить этот ранее опубликованный текст в новое издание – однотомник его выступлений, на что было получено согласие.[246]246
Там же. Ф. 558. Оп. 11. Д. 1165. Л. 1; Ф. 71. Оп. 10. Д. 256. Л. 35.
[Закрыть] Из справки Партиздата от 4 февраля 1938 г., представленной в ЦК, следует, что только в 1937 г. вышеупомянутый текст неоднократно переиздавался общим тиражом 50 000 экз..[247]247
Там же. Д. 1166. Л. 55.
[Закрыть]
С мая 1935 г. по май 1941 г. Сталин неизменно присутствовал на всех больших кремлевских приемах в честь представителей военной элиты (участников праздничных парадов и выпускников академий РККА). Однако после знаменитой речи «Кадры решают все!» вплоть до 5 мая 1941 г. он больше ни разу не выступил перед ними на такого рода застольях с основополагающими речами.
Данный «пробел» с лихвой возмещался неоднократными выступлениями на различных совещаниях и партийных форумах. Так, в ходе февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) 1937 г. Сталин счел необходимым уделить внимание и вопросу о неизбежности вооруженного столкновения с «капиталистическим окружением». Он напомнил, в частности, что советская власть победила лишь в СССР, который занимал 1/6 суши, и что остальные ее 5/6 «составляют владения капиталистических государств». В этой связи Сталин выступил с критикой в адрес тех большевиков, которые, увлекшись хозяйственным строительством, забыли о существовании «капиталистического окружения», назвав его основным фактором, определяющим международное положение Советского Союза, имеющим «первостепенное значение» для судеб страны.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?