Текст книги "Кремлевская власть. Кризис государственного управления"

«Крепкий хозяйственник»

За 183 дня исполняющий обязанности главы правительства Гайдар проявил полную профессиональную непригодность, и, несмотря на старания Ельцина удержать его в кресле премьера, был категорически отвергнут Верховным Советом, затем и Съездом народных депутатов.

Новым главой правительства стал В. С. Черномырдин. Эпизод с назначением Черномырдина подробно описал в своих воспоминаниях В. Ф. Шумейко.

«В декабре 1992 года VII съезд народных депутатов России отправил правительство Гайдара в отставку. Перед президентом встал вопрос о формировании нового правительства. Вечером 14 декабря он пригласил меня к себе и сказал:

– Примерно через полчаса нам идти на вечернее заседание съезда. Буду предлагать пять кандидатур. Снова Гайдара, Каданникова, Скокова, Черномырдина и вас.

– Борис Николаевич, меня не надо. Вы же знаете, как ко мне съезд относится.

– Я вас не затем пригласил, чтобы вы отказывались или соглашались. Ваша кандидатура мне нужна, чтобы съезд истратил на вас отрицательные эмоции. С остальными легче будет. Я уже договорился с Гайдаром, что он снимет свою кандидатуру. И тогда, как бы ни проголосовали, назначу Черномырдина. Он себя за это время уже показал. С курса реформ мы ему сойти не дадим, а для коммунистов он почти свой – был членом ЦК и союзным министром. Идите сейчас и подготовьте его, чтобы хорошо выступил и глупостей не наделал.

Я вернулся к себе, позвал Черномырдина и начал, как президент, с поправкой на время:

– Виктор Степанович, через пятнадцать минут нам идти на вечернее заседание съезда.

И передал ему содержание нашего разговора с Ельциным. Вначале он растерялся, но быстро взял себя в руки. Мы отправились в Кремль.

Все произошло, как предполагал Борис Николаевич, за исключением того, что Гайдар свою кандидатуру не снял. Черномырдин вышел из зала заседаний съезда новым премьером России.

Через несколько дней все, кому положено по протоколу, собрались в зале правительственного аэропорта Внуково-2 проводить улетающего на отдых президента. Когда вышли на летное поле, президент сделал знак, все отстали, и мы остались втроем: Б.Н. и мы с Виктором Степановичем. Ельцин повернулся ко мне;

– Меня не будет неделю. За это время сформируйте правительство. Делайте все сами. Пока мне не доложите, никому не показывайте. – Потом немного помолчал и добавил: – Ну, вот можете Виктора Степановича привлечь.

А у Виктора Степановича уже заиграли желваки и посерело лицо. Можно сколько угодно гадать, почему при рядом стоящем премьере формировать «его» правительство поручается заместителю. Но гадать тут нечего. Старый, проверенный историей принцип всех правителей – разделяй и властвуй. Не зря ведь и ближайшее окружение, и журналисты называли Ельцина царем». (Шумейко В. Ф. Байки из коридоров власти. – М., 2008. С.154–157). Эти строки, написанные автором не без сарказма, еще раз показывают и самодурство Ельцина, и особый стиль его кадровых назначений.

С первых шагов своей деятельности Черномырдин пытался дать понять обществу, что будет проводить реформы не по-гайдаровски. Он, дескать, за «рынок, но не за базар». Рукоплескания вызвали у депутатов Верховного Совета заявления премьера: «Прежде всего, конечно, надо остановить спад производства, потому что никакая реформа не пойдет, если мы совсем разрушим производство, промышленность. Поэтому я считаю, что сейчас реформа должна приобрести несколько иное звучание, то есть нам нужно перейти на следующий этап: обратить серьезнейшее внимание на производство. Это нам позволит больше сделать для сельского хозяйства… Я считаю, что нужно делать опору на основные наши базовые отрасли, а уж это, я думаю, потянет за собой все остальное. Наша страна не должна превратиться в страну лавочников».

Поначалу он казалось, так и поступает. Увеличилась финансовая поддержка сельскому хозяйству – в размере 160 млрд. рублей. Распоряжением от 22 декабря премьер утвердил перечень научно-исследовательских учреждений, освобождаемых от налога на имущество. При этом он подчеркнул, что «если не будет науки – не будет и страны…. Даже в годы войны у нас наука была в лучшем состоянии, чем сегодня». По его предложению Верховный Совет внес поправки в бюджет и предоставил топливно-энергетическому комплексу льготный кредит в размере 200 млрд. рублей.

В середине января 1993 года Верховный Совет, несмотря на возражение министра финансов Барчука, по предложению Черномырдина увеличил размер минимальных пенсий почти в два раза. Но еще ранее, под новогодний звон бокалов, 31 декабря премьер подписал постановление правительства «О государственном регулировании цен на отдельные виды продукции и товаров». С нового года регулированию подвергались «важнейшие» виды товаров и услуг, производимых не только государственными, но и частными предприятиями.

Вот этого «новаторства» младореформаторы бывшему «красному директору» «крепкому хозяйственнику» уже не могли простить. Анатолий Чубайс, Борис Федоров, который стал министром финансов, Евгений Ясин, Сергей Васильев, Яков Уринсон и примкнувший к ним Егор Гайдар, с криками: «Рыночные реформы в опасности!» обложили премьера, как волка в норе, подключив к этим «разборкам» президента. И добились своего. Опытный в номенклатурной подковерной борьбе, Виктор Степанович все тщательно взвесил, и для сохранения карьеры, а также влияния в газовой, нефтяной и других отраслях, пошел на попятную. Уже 13 января Борис Федоров заявил в «Известиях», что Черномырдина просто «подставили», «подсунув на подпись старый недоработанный проект». С этого времени премьер начал сдавать одну позицию за другой и превращаться в «образцового» рыночника. Уже в феврале на Всемирном экономическом форуме в Давосе глава правительства заявил, что он «не только за реформы, но и за их углубление и расширение… Однако мы не будем слепо копировать чей-то опыт – американский, английский, немецкий, японский… У нас есть свой, российский путь».

И, действительно, Виктору Степановичу не дали свернуть с курса реформ. Он полностью сохранил и приумножил гайдаро-чубайсовскую программу разрушения экономического потенциала страны. На протяжении более чем пяти лет Виктор Степанович непременно назначал своими заместителями представителей «питерско-московского кружка» либералов-реформаторов: А. Б. Чубайса, Е. Т. Гайдара, А. Н. Шохина, Б. Г. Салтыкова, Б. Г. Федорова, А. Я. Коха, Я. М. Уринсона. На правительственных должностях в это время засветились Е. Г. Ясин, С. К. Дубинин, С. Ю. Глазьев, Г. Г. Меликьян, С. М. Игнатьев, А. В. Улюкаев, О. В. Бойко и другие.

В последний год своего правления Ченомырдин, предчувствуя окончательный крах проводимой им (добровольно или нет – другой вопрос) либерально-монетаристской политики, отдал правительство, как говорят, на откуп представителям младореформаторов: А. Б. Чубайсу и Б. Е. Немцову. То правительство запомнилось «семью главными делами 1997 года» – выплатить долги по зарплате бюджетникам, оказать помощь нуждающимся, добиться подъема промышленности, подрубить корни коррупции, сократить численность госаппарата и т. д. Но поскольку ни одно из обещаний не было выполнено, а признаваться в этом было стыдно, на следующий год было провозглашено уже 12 новых дел, осуществлению которых помешал подготовленный ими же дефолт.

Президент Ельцин, «сдавший» четвертое правительство Черномырдина 23 марта 1998 года, в целом хвалебно отзывался о его деятельности на посту главы кабинета. В упомянутой книге он писал: «Нас с Виктором Степановичем объединяют общие взгляды на многие вещи. Он не приемлет беспринципного политиканства. И вместе с тем не витает в облаках. Это сочетание разумного опыта и выработанных годами принципов присуще людям нашего поколения. По крайней мере, в разных, самых критических, самых тяжелых ситуациях понимание у нас с Черномырдиным было полное».

На мой взгляд, это удивительно емкая характеристика заслуг Виктора Степановича. Он действительно не терял время попусту и не витал в облаках. Премьер не высказывал неудовольствия и помалкивал при проведении политики «парада суверенитетов», он активно участвовал на стороне Ельцина в противостоянии с Верховным Советом и запятнал свое имя в преступном расстреле российского парламента.

Все правительства Черномырдина – это беспрерывная череда провалов и преступлений: «черный вторник», «черный четверг», строительство разного рода пирамид, в том числе ГКО, раздача за бесценок наиболее прибыльных и стратегических предприятий на «залоговых» аукционах. В те годы и создавались основные черты бандитско-олигархического капитализма в России, возникла пресловутая «семибанкирщина», которая изловчилась путем обмана избрать больного, практически недееспособного Ельцина на второй срок и приходу «семьи» к управлению страной. Для экономики страны проводимые реформы характерны значительным падением уровня жизни основной массы населения, важнейших макроэкономических показателей России – ВВП, объемов промышленного и сельскохозяйственного производства, громадным дефицитом федерального бюджета, многомиллиардными внешними валютными заимствованиями, неоправданно заниженными ценами на экспортируемую сырьевую продукцию.

В качестве главы правительства В. С. Черномырдин повинен в развязывании чеченской войны; на нем, как и на Б. Н. Ельцине, кровь тысяч и тысяч граждан России, как русских, так и чеченцев, погибших на ней и погибающих от действий террористов до сих пор. Он запятнал позором руководство России своим участием в телефонных (трусливых, дребезжащим голосом) переговорах с Ш. Басаевым при захвате больницы в г. Буденновске, подписанием Хасавюртовских соглашений с чеченскими бандитами. В личном плане Виктор Степанович тоже «не витал в облаках» и инициировал передачу огромного собственности Газпрома в руки своих сыновей, положив тем самым пример для захвата высот в большом бизнесе для «одаренных» деток ивановых, патрушевых, зубковых, христенковских, матвиенковских и прочих.

Что характерно, когда Виктор Степанович скончался, в панегирическом хоре СМИ о практических достижениях бывшего премьера говорилось как-то вскользь, что и понятно – слишком много разочарований связано с его деятельностью. Больше напирали на «черномырдинки» – курьезные оговорки Черномырдина, которым речь его была пересыпана очень густо, поскольку ораторским даром он, что называется, не страдал. И то и дело изрекал: «Правительство – это вам не тот орган, где можно одним только языком!», «На любом языке я умею говорить со всеми, но этим инструментом я стараюсь не пользоваться», «Локомотив экономического роста – это как слон в известном месте», «Помогать правительству надо. А мы ему по рукам, все по рукам. Еще норовим не только по рукам, но еще куда-то. Как говорил Чехов», «Мы продолжаем то, что мы уже много наделали…», «Я господина Буша-младшего лично не знаю, но вот с отцом его, господином Бушем-старшим я знаком и с женой его, господиной Буш тоже». Ну, и хрестоматийное: «Здесь вам не тут».

…Все это было бы смешно, если бы не имело столь тяжких экономических и политических последствий.

Правительственная эпилепсия

С отставкой Черномырдина завершается пятилетний период стабильности ельцинского режима. Начинается волна назначений и отставок премьеров, я бы даже назвал это явно болезненное явление правительственной эпилепсией. За 1998–1999 гг. сменилось пять глав кабинета министров: В. С. Черномырдин, С. Кириенко, Е. М. Примаков, С. Степашин, В. В. Путин. А завершился этот болезненный период неожиданным уходом Бориса Ельцина с политической арены. В истории России XX века такая чехарда правительств наблюдалась только в 1917 году. Но тогда приход к власти каждого нового правительства был продиктован логикой революционных событий, разрушения государственного строя.

Логики в чередовании премьеров в рассматриваемое время не было никакой.

Приход к власти Сергея Кириенко оказался неожиданным для политического бомонда, да и для него самого тоже. Либерал-реформаторы и президент хотели бы видеть на этом посту Анатолия Чубайса или на худой конец Бориса Немцова, но Ельцин понимал, эти фигуры были настолько непопулярны в народе, что Дума их не утвердит. В этих условиях президент видел, что нужна новая фигура, ничем не запятнавшая себя в московских эшелонах власти.

Выходец из Нижнего Новгорода, Кириенко был приглашен в 1997 году на должность первого заместителя министра топлива и энергетики Борисом Немцовым, ранее работавшим в Нижнем губернатором. Вскоре Кириенко становится руководителем этого ведомства. Назначенный Ельциным 23 марта 1998 года и. о. премьер-министра, Кириенко только через месяц был утвержден Государственной Думой, лишь с третьего захода, когда Ельцин четко дал понять Геннадию Селезневу, что распустит несговорчивую Думу.

Формирование правительства шло напряженно. Из 27 членов правительства в ранге зампредов и министров сохранили свои должности 15 человек из черномырдинского состава. Как писали в СМИ, кадровую политику выстраивал не Кириенко. За выдвижения «своих» жесткая борьба шла между Б. А. Березовским и А. Б. Чубайсом, тем более что количество вице-премьеров было сокращено до трех. Постов не получили И. П. Рыбкин и В. Б. Булгак, имевшие связи с Березовским, а также Я. М. Уринсон и Ф. Р. Газизулин, относившиеся к сторонникам Чубайса. Остались в должности вице-премьеров Б. Е. Немцов и О. Н. Сысуев, новым вице-премьером стал В. Б. Христенко, ставленник Чубайса. Позднее и он сам войдет правительство в качестве спецпредставителя России на переговорах с международными финансовыми организациями в ранге вице-премьера.

Большую часть времени правительство Кириенко отдавало борьбе с надвигающимся финансовым кризисом в стране. Еще в конце марта 1998 года министр финансов М. М. Задорнов объявил о надвигающейся беде в финансовой сфере: «Государственный долг России на 1 января 1998 года составил 501 трлн. рублей, в том числе по ГКО-ОФЗ – 436 трлн. Если тенденции не переломить, 2003 году расходы на обслуживание госдолга превысят 70 % доходной части бюджета». Суть вопроса состояла в том, что если в 1996 году ГКО было выпущено на сумму 5,9 трлн. рублей (неденоминированных), то к маю 1998 года эта цифра возросла до 10,6 трлн. рублей. Именно потому и возникла критическая ситуация в финансах. С одной стороны, пришло время отдавать за долги, а с другой – никто не снимал с правительства обязанности ежемесячно платить зарплаты, пенсии, пособия. Средств не было ни то, ни на другое. (Валерий Воронцов. Обман под флагом ГКО. Москва. Финансовый контроль. Опубликовано 06.03.2008).

Выступая в мае Госдуме, Кириенко объявил, что в 1999 году будет положен конец дальнейшему росту госдолга, но не упомянул, что надо закрыть финансовые пирамиды в виде ГКО и ОФЗ, которые в любой момент могли обрушиться. Вслед за ним председатель Центробанка Сергей Дубинин заявил, что для стабилизации ситуации пришлось повысить ставку рефинансирования с 30 до 50 %. Затем, чтобы удержать рубль «на плаву», она была повышена сразу в три раза: до 150 % годовых. Одновременно доходность ГКО превысила 80 %. В чьих интересах?

В конце мая Кириенко признал, что «правительство ведет переговоры с МВФ о предоставлении России социального консолидированного валютного займа для выкупа ГКО на внутреннем рынке». И добавил, что этот шаг вынужденный, поскольку средств на обслуживание внутреннего долга в стране просто не существует. Это заявление вызвало беспокойство среди иностранных держателей российских государственных ценных бумаг, а в их руках находилась одна треть этих финансовых документов. Западные инвесторы стали в массовом порядке от них избавляться, выводить свои деньги из России.

Несмотря на полученный в июле крупный кредит от МВФ (6 млрд. долларов), ситуация на финансовых рынках ухудшалась. Начиная с 13 августа 1998 года, мировые информационные агентства начали сообщать об обвале на российском фондовом рынке. 17 августа правительство и Центральный банк России сделали заявление о финансовом положение в стране, объявив практически о банкротстве. В воскресенье, 23 августа 1998 года Ельцин вызвал Кириенко на дачу и объявил ему об отставке.

Для Ельцина назначения главой правительства Е. М. Примакова было суровой необходимостью. Вот как обстановку тех дней описал известный историк, в прошлом генерал КГБ Николай Леонов: «Ельцина в этот драматический для страны момент больше всего заботила мысль о том, чтобы не потерять власть. К кандидатуре Примакова обратиться его заставила безвыходная ситуация. Евгений Максимович Примаков был приемлем для подавляющего спектра политических сил России… Ельцин знал его долгие годы как надежного профессионала на постах начальника Службы внешней разведки и Министерства иностранных дел. В личности Примакова причудливым, гибридным способом сочетались черты коммуниста и демократа, русского и представителя национальных меньшинств, патриота и умеренного западника, академическая солидность с журналистской легковесностью. Но при всем этом он был здравомыслящим, осторожным политиком, значительно превосходящим по своему потенциалу и умению работать с людьми молодых верхоглядов из радикальных демократов.

Когда перед ним был поставлен ребром вопрос о взятии на себя обязанностей премьер-министра, Е. Примаков в отличие от своего незадачливого предшественника начал с решительного отказа, сославшись на свой слабый опыт в руководстве экономикой. Он попытался заинтересовать Администрацию Президента кандидатурой Юрия Дмитриевича Маслюкова, который в советское время руководил Госпланом и работал при Ельцине вице-премьером правительства. Но безуспешно. Ю. Маслюков, член руководства КПРФ, вызвал аллергию именно как коммунист у президента».

И все же Маслюков был назначен вице-премьером. В правительство также вошли опытные профессионалы Н. Е. Аксененко, В. Б. Булгак, В. А. Густов, Г. В. Кулик, А. Г. Шаповальянц, Г. М. Ходырев и другие. Впервые в ельцинское время появилось правительство, опирающееся на поддержку парламентского большинства.

Разгребать дефолтовские завалы, олицетворявшие полный провал ельцинского экономического курса, дело неблагодарное. Но члены примаковской команды, глубоко изучая сложившуюся ситуацию в различных сферах экономики, действовали слаженно и проявляли определенную осторожность. Все работали на достижение конкретных результатов, но без резких движений. И положительные изменения в экономике были незамедлительно зафиксированы Госкомстатом. Так, рост промышленной продукции составил почти 24 %. Примечательно, что этот рост происходил на фоне снижающейся инфляции: она опустилась с 38 % в месяц до 3 процентов.

На эти положительные результаты повлияли два фактора: благоприятные макроэкономические условия после дефолта 17 августа и стабильная политическая обстановка. Правительством были пресечены попытки Центрального банка возвести новую финансовую «пирамиду», запрещено поднимать процентные ставки. Был установлен заслон вывозу капитала за рубеж, и его размеры сократились более чем в три раза. Правительство жестко удерживало цены на энергоносители и услуги естественных монополий. Удалось частично погасить накопившуюся задолженность по зарплатам и пособиям. Одним словом, страна стала оживать.

Однако было бы неправильным говорить о каком-то значительном изменении экономической политики правительства Примакова. В целом она оставалась монетаристской, о чем свидетельствует бюджет, принятый Госдумой. Не были реализованы премьером требования Госдумы – отстранить Чубайса от руководства РАО «ЕЭС». Иначе и не могло быть, так как в правительстве оставались «смотрящие» за Примаковым от реформаторов: А. Н. Шохин, М. М. Задорнов и другие, чуть что бежавшие «стучать» патрону.

Евгений Примаков был наиболее значимым премьером постперестроечной России. Это признают все: левые, центристы и либерал-реформаторы. Он смог подтвердить результатами деятельности в качестве премьера свой прежний авторитет, сложившийся в научных академических кругах, у разведчиков и дипломатов, среди простого народа. На фоне все более опускавшего и впадавшего в алкогольную зависимость Ельцина политическая фигура Примакова привлекала многих среди правящей элиты страны. На него, как возможного политического лидера стали делать ставку представители региональной элиты, олигархи. Евгений Максимович это прекрасно чувствовал, и, видимо, решил поднять планку в своей государственной карьере. Он вступил в заметную борьбу с Б. А. Березовским и «семьей» и проиграл ее. Через восемь месяцев правительство Примакова было отправлена в отставку, а ельцинская эпилептическая лихорадка продолжилась.

Новым премьер-министром стал Сергей Степашин. В его правительстве, действовавшего с мая по август 1999 года, появляются фигуры М. М. Касьянова, М. Е. Фрадкова, С. В. Калашникова, В. Б. Христенко, А. Я. Лившица. С этого момента начинается резкое восхождение к вершинам власти «питерской команды»: И. И. Клебанова, В. И. Матвиенко, И. А. Южакова, а с 9 августа и В. В. Путина – в ранге первого заместителя главы правительства.

На этот раз президент Ельцин проявил завидную оперативность и, окончательно выбрав себе «преемника», в тот же день издал новый указ об отставке правительства Степашина и назначил временно исполняющим обязанности премьер-министра В. В. Путина. С этого времени и следует считать начало эпохи путинизма в России. Правда, первое правительство Путина не претерпело больших изменений по сравнению с прежним. Все действия аппарата были брошены на выборную кампанию по избранию «преемника»-Путина президентом России.