Текст книги "Возвращение"

Владимир и Леонид Паюковы
Возвращение

© Паюков В., Паюков Л., текст, 2024

© Издательство «Союз писателей», оформление, 2024

© ИП Соседко М. В., издание, 2024

Одинокий маяк

Море шумело. Волны набегали на берег, откатывались назад и, закрутив пену, снова шли на приступ, словно собираясь разбить и утёс, и маяк, и высокий каменный крест, стоявший на самой вершине. Петрович вздохнул, отвернулся от неспокойного бескрайнего моря и прочитал только что выбитую им на кресте надпись: «Ты всегда со мной». Ниже были проставлены две даты: 23.11.2124 – 20.06.2189, вместившие в себя не слишком-то долгую человеческую жизнь. Тяжело вздохнув, пожилой мужчина спустился вниз по узким ступеням, вырубленным в скале в незапамятные времена, и вошёл в помещение, которое почти тридцать лет было его домом. Дом опустел пять лет назад, когда неожиданно налетевший шторм навсегда унёс в открытое море совершавшую по утрам заплывы жену Петровича. Часто нас губит то, что мы любим больше всего на свете. Так случилось и с его любимой женщиной…

На необитаемый остров, заросший тропической зеленью, они переехали после того, как их единственный сын, космонавт, дал согласие на работу в дальнем космосе. При самом благоприятном раскладе экспедиция к звёздам смогла бы вернуться на Землю лет через двести – двести пятьдесят. И Петрович с женой, хорошенько подумав, решили остаток жизни провести вдали от городов, наслаждаясь природой, тишиной и покоем. Тогда-то им и предложили переехать на самую удалённую метеостанцию, размещённую в здании бывшего маяка.

Двадцать пять лет они были бесконечно счастливы: купались, загорали, ловили рыбу, ходили под парусом! Петрович написал несколько книг по теории программирования поведенческих рефлексов человека, а жена рисовала маслом картины, которые покупали лучшие галереи мира. Остров оказался не так уж и мал – почти сорок пять километров в длину и около двадцати в ширину. И походы по его уголкам превращались в настоящие экспедиции, длившиеся неделями. Жена называла остров тропическим раем. Но рай превратился в ад после её смерти. Время словно остановилось, и бесконечно длинные дни потянулись унылой чередой, не облегчая боли и не заполняя пустоты.

Одиночество навалилось на Петровича невыносимо тяжёлым грузом. Куда бы он ни пошёл, всё напоминало о жене. На этом камне она любила сидеть по вечерам с небольшим этюдником, и Петрович часто приходил сюда просто для того, чтобы ей полюбоваться. Розовый закат плавно менял свои краски. Волны, набегая на берег, шумели о чём-то своём, о вечном. Петрович прислонялся к скале и чувствовал спиной тепло нагретого за день камня… А вот по этой тропинке они уходили в свои путешествия по острову…

Ещё три месяца прожил здесь Петрович, бороздя прибрежные воды с утра до вечера в смутной надежде, что море отдаст ему хотя бы тело любимой женщины. А потом взял трёхмесячный отпуск, погрузил нехитрые пожитки на присланный директором метеостанции вертолёт и вылетел на Большую землю. Но оказалось, что одиночество среди толпы незнакомых, спешащих по своим делам людей невыносимее жизни на острове. Бывшие коллеги по работе в институте, одноклассники да и просто хорошие знакомые – все они разъехались по разным городам и даже странам, а некоторые и вовсе ушли в мир иной… В городе не осталось никого, кто знал или хотя бы помнил Петровича, и через три недели, загрузив вертолёт огромными ящиками, он вернулся на остров.

Распаковав ящики и собрав оборудование, он приступил к работе, напевая «Эпиталаму», что было явным признаком хорошего настроения. Жизнь обрела не только новый смысл, но и тихую радость.

И вот прошло пять лет. Петрович прочитал только что выбитую им на каменном кресте надпись, спустился вниз по узким ступеням и вошёл в дом. Неожиданно раздавшийся стрекот мотора заставил его снова выйти во двор. Над маяком кружил знакомый вертолёт метеослужбы. Потом он приземлился на берегу, снова взлетел и, набрав высоту, растворился в синеве. А когда Петрович перевёл взгляд на берег, он увидел, что к маяку идёт какая-то женщина с чемоданом в руке. Петрович поспешил вниз, и, когда они встретились, незнакомка протянула руку и, улыбаясь, сказала:

– Виктория. Можно просто Вика. Начальник метеостанции вам звонил?

– Нет. Но иногда сюда просто невозможно дозвониться. А вы кто?

– Я работаю инженером в центральном офисе и уже четыре года не могу закончить диссертацию. Вы же знаете, как это бывает? Суета сует, мышиная возня, всякие мелочи… И начальник принял соломоново решение: выписал мне годичную командировку на ваш маяк, чтобы я в тишине смогла подготовить материал и наконец-то защититься. Да и вам будет повеселее. Вы всё один да один, а я, кстати, прекрасно готовлю, так что каждый день у вас будет праздничное меню.

– Этим вы сразили меня наповал. Но тогда вам придётся готовить сразу на троих: ко мне в гости на днях прилетел сын, и аппетит у него, можно сказать, отменный.

– Как здесь у вас красиво! Такая буйная зелень, такая синева! Простор, воздух, море! Что же я раньше не догадалась прилететь сюда? Бездарно тратила жизнь в этих каменных джунглях! А если окажется, что ваш сын ещё и не женат, то я прилетела не иначе как в рай.

– Тогда ты в раю! Какая жена может быть у космонавта-межпланетника? А вот и Олег! Заметь – раз лёгок на помине, значит, хороший человек. Знакомьтесь…

Роман между Олегом и Викторией развивался стремительно. Они целыми днями купались, бродили по окрестностям, жарили что-то на костре. Вика так и не начала работать над диссертацией. А Олег не выпускал из рук гитары, и Петровича по ночам частенько будили то гитарные переборы, то арии из итальянских опер. И когда однажды утром отец увидел сына выходящим из спальни Виктории, то ничего ему не сказал, только весь день просидел у креста на вершине скалы, задумчиво глядя на море.

Прошло три месяца, и жизнь постепенно вошла в рабочую колею. Петрович снимал показания приборов, обрабатывал их и передавал на Большую землю, Виктория работала над диссертацией, а неутомимый Олег часами играл на гитаре. Счастье и покой снова поселились на затерянном в океане острове. Но однажды Петрович пришёл на завтрак хмурым и озабоченным, а выйдя из-за стола, объявил, что на остров надвигается ураган.

– Может, стороной пройдёт? – беспечно улыбнулась Вика.

– Вряд ли, – вздохнул Петрович, – никогда ещё барометр так низко не падал. Да и я что-то плохо себя чувствую: грудь просто разламывается.

– Может, таблеток принести? – заволновался Олег. – У тебя где аптечка?

– Нет у меня ничего: думал, что рано ещё стариковский набор покупать. Да и вертолёт можно было вызвать в любое время.

– А сейчас почему нельзя?

– Ты не представляешь, что здесь через несколько часов начнётся. Вертолётом я рисковать не буду – отлежусь, ничего со мной не случится.

За окном ревел ураган! Удары волн сотрясали берег, и казалось, что скоро они вдребезги разобьют скалы, а потом сокрушат и маяк. Вика вошла в комнату и подошла к постели Петровича.

– Мне страшно! Я нигде не могу найти Олега. Он, наверное, вышел во двор, и его унесло в море!

– Успокойся, девочка, сядь рядом, мне нужно тебе кое-что рассказать. Я умираю, но это совершенно не пугает меня: после смерти жены жизнь потеряла всякую ценность и смысл. Мучаюсь я оттого, что страшно виноват перед тобой. Только одно меня извиняет: я хотел тебе только добра. Я думал, что ты интересно и без проблем проживёшь на острове год, защитишь диссертацию, уедешь и будешь жить долго и счастливо. А раз со мной так получается, то я должен тебе всё объяснить: Олег не человек – он робот.

– Что вы такое говорите? Какой робот? Вы больны, но вот кончится ураган, прилетит врач, и в больнице вас вылечат.

– Вика, у меня очень мало времени. За ширмой в углу сидит Олег; я всегда оставлял его в этом кресле на ночь, пока не приехала ты. Можешь взять его за левое запястье и нажать в том месте, где у человека пульс. Это его активирует и усыпляет, так сказать, кнопка включения.

Виктория, ещё не веря услышанному, отдёрнула ширму и начала тормошить Олега. Потом зарыдала, закричала и, подскочив к постели умирающего, стала его трясти:

– Да как вы смели?! Как вы могли?! Что вы со мной сделали? Для чего? Я вам была нужна для эксперимента? И директор метеостанции тоже в этом участвовал?

– Успокойся дочка, прости меня! И директор тут ни при чём. Никто про Олега ничего не знал: он просто новейшая модель манекена из секс-шопа. Физически ничем не отличается от мужчины, и ты сама в этом убедилась. Ничем не отличается, абсолютно! После смерти жены жизнь на острове для меня стала невыносимой, вот я и купил эту модель, а потом два года доводил её до совершенства. До метеостанции я работал почти сорок лет в Силиконовой долине и считался одним из лучших программистов. Так что в деньгах, материалах и во времени я не был ограничен.

И я создал из него человека – для того, чтобы спокойно дожить на острове оставшиеся мне годы. А потом появилась ты…

Вика, зарыдав, выскочила из комнаты. Петрович уже начал засыпать, когда она опять пришла и присела у изголовья кровати.

– Как вы чувствуете себя? – тихо спросила она. – Я, кажется, наговорила вам гадостей?

– Что ты, это я перед тобой виноват. А так как мне осталось совсем немного, послушай, что я скажу: «Позади вечное молчание, впереди вечное молчание, и лишь крохотный отрезок времени мы должны прожить так, чтобы счастьем этого мгновения заполнить всю бесконечную пустоту молчания». Это сказал не я, а один очень умный человек. Но как же правильно сказал! А счастье – это прежде всего любовь! Тебе приходилось видеть большой порт с борта парохода или яхты ночью? Море огней от причала до самого горизонта? Их очень, очень много, невозможно сосчитать, но они такие маленькие! А чуть в стороне и чуть выше стоит на скале одинокий и мощный маяк! Его яркий свет виден за много десятков миль, и корабли никогда не собьются с курса, пока он горит. Люди в любви – как огни на берегу: вспыхнули, ненадолго осветив всё вокруг, и быстро погасли. Мало истинной любви, да и маяков на Земле почти не осталось. А ведь каждый человек – это одинокий маяк! Работа, мелкие делишки, суета не оставляют ему времени на любовь, позволяя лишь иногда загораться тусклой лампочкой в четверть накала. Но когда две половинки одного целого находят друг друга, вспыхивает новый маяк! Ищи свою вторую половину – на это стоит потратить всю жизнь, поверь мне. Даже если ты её не найдёшь, ты сможешь сказать: я пыталась, я искала, а многие миллионы об этом даже не думали!

Петрович откинулся на подушку. Вика подумала, что он немного отдохнёт и снова заговорит. Но когда наклонилась над больным, то поняла, что он уже не заговорит никогда…

Виктория поставила перед собой конкретную цель – написать за шесть месяцев диссертацию и защитить её. Утром работа на метеостанции, завтрак – и рабочий стол до пяти вечера. Потом обед, отдых, вечерний заплыв и восемь часов сна. Никаких воспоминаний, никаких посторонних мыслей в голове, только работа – сон – работа. Через три недели прилетел вертолёт метеостанции, забрал Вику, и она, облетев остров, развеяла над волнами то, что осталось от Петровича после кремации…

Вертолёт улетел, а Вика долго бродила по острову, вспоминая Петровича и думая, что наконец-то он нашёл своё счастье, соединившись с женой в воде. Вечером она долго сидела на берегу, чувствуя спиной тепло нагретого солнцем камня. А потом вошла в дом, подошла к неподвижно сидевшему в кресле Олегу и нажала пульс на запястье его левой руки.

Истина

Что есть истина?

Понтий Пилат

Капитан включил систему маскировки, и невидимый для всех систем обнаружения звездолёт начал вращаться по орбите небольшой планеты. За окном иллюминатора поплыли материки, окружённые водой, и капитан приказал готовить праздничный обед по поводу окончания перехода.

– А ведь здесь действительно может существовать разумная форма жизни, – задумчиво произнёс первый помощник, глядя в иллюминатор. – Я до сих пор удивляюсь, как могут биологи на таком расстоянии определять мозговую активность высокоразвитых существ. Что, если через несколько часов мы повстречаемся с добрейшими аборигенами этой планеты, у которых будет мерзкая наружность жителей преисподней? Или ангельский вид, скрывающий под благородной наружностью всё коварство и злобу мира?

– Есть многое на свете, друг Горацио, того, – засмеялся капитан, – о чём и не бредила наша философия…

– Учитывая то, что меня зовут Иван, а не Горацио, можно смело предположить, что это снова цитата из какого-то старинного фолианта. Вы храните в памяти столько ненужной информации. Зачем?

– Никогда нельзя сказать, что может пригодиться в нашей бродяжьей профессии.

– Математика, физика, астрономия и биология – вот и всё, что нам может пригодиться в любых жизненных ситуациях.

– Не знаю, дорогой старпом, не знаю. Жизнь в замкнутых тепличных условиях сделала нас вялыми, неинтересными и скучными созданиями. В нас исчез дух авантюризма, жажды приключений. Как сказал герой одного фильма: «Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам». И это очень обедняет нас. Мы многое знаем и умеем, но разучились радоваться простым вещам: чашечке чая по утрам, хорошей книге или интересному фильму. Иногда мне хочется прожить остаток жизни на любой из посещаемых нами планет: просто бродить ночами под звёздами, среди лесов и полей, или воевать с хитрыми и коварными кентаврами, или плавать на утлых судёнышках по ювенильным морям и океанам! Жаль, что я не могу доверить тебе возложенную на меня миссию: ты ещё совсем не понимаешь окружающий мир, а главное – место и предназначение человека в этом мире…

Жизнь на корабле шла в обычном режиме: биологи собирали данные о флоре и фауне, астрономы уточняли показания радиотелескопов, а экипаж нёс вахты. Однажды в капитанскую каюту зашёл старпом и обратился к хозяину с необычной просьбой:

– Дайте мне на денёк какую-нибудь книгу из вашей личной библиотеки! Хочу посмотреть, что может быть интересного в этих архаичных штуках, раз такой умный человек, как вы, постоянно их читает и перечитывает.

Капитан на несколько минут задумался, потом подошёл к встроенному в стену шкафчику, открыл его и достал небольшой томик.

– Никогда не называй книги «штуками», – сердито сказал он, – этим ты оскорбляешь не только себя, невежду и неуча! Ты оскорбляешь всех писателей и поэтов, трудившихся много лет назад над своими произведениями. Человек проживает долгую, а зачастую и трудную жизнь. Он волнуется, любит, совершает добрые или злые поступки, раскаивается, восхищается собой и окружающим миром, а в конце концов описывает свою жизнь вот в такой маленькой книге. От человека остаётся всего лишь маленькая, тонкая книга! От всей жизни, наполненной счастьем, болью, любовью или отчаянием! А ты говоришь – «штуки»…

Капитан раскрыл томик. Плотная, чуть пожелтевшая бумага, бисер чётко пропечатанных букв… На обложке золотое тиснение: «И. А. Бунин Избранное». Подержав немного книгу на ладони, словно взвешивая её, капитан отдал томик старшему помощнику со словами:

– Дарю. И помни веками проверенную истину: «Тот, кто читает книги, всегда будет управлять теми, кто смотрит кино!»

Через неделю капитан собрал весь экипаж в кают-компании и объявил сенсационную новость:

– Прошу отнестись с пониманием и ответственностью к тому, что я вам скажу: мы заблудились! Наш корабль сделал немыслимую петлю в пространстве-времени, и мы оказались в точке старта, на родной всем нам Земле. Но только в её глубоком прошлом, что-то около четырех тысяч двухсот лет до того, как мы все родились. Сейчас наш мозговой центр пытается решить эту проблему и вернуть корабль по уже пройденной колее в нормальное время, но боюсь, что пройдёт не одно десятилетие, прежде чем мы сможем вернуться домой.

– А что, если учёные не смогут решить проблему? Нам придётся прожить остаток жизни в первобытном обществе?

– Не исключаю такой возможности. Но почему в первобытном? На Земле сейчас тысяча пятьсот восемьдесят девятый год от Рождества Христова, так называемые Средние века, эпоха Возрождения. Воспользуемся тем, что произошло, и если нам повезёт, то мы сможем внести в науку дополнительный вклад благодаря уникальным свидетельствам очевидцев прошлой жизни Земли.

– Лучше бы такая возможность нам не представилась!

– Давайте исходить из того, что случилось. И предупреждаю: наше вмешательство в земные события должно быть минимальным, поэтому никакой самодеятельности! Какие-то контакты нам, конечно, необходимы, ведь нам нужны пища, одежда, живое общение с людьми. Но согласитесь, нам повезло: мы оказались в знакомом мире, мы будем жить среди подобных нам людей; жить, приспосабливаясь к сложившимся обстоятельствам.

Через несколько дней было принято решение посадить звездолёт возле небольшого городка средней Англии, вблизи крупного промышленного центра.

После приземления на лужайке густого лесного массива капитан со своим старшим помощником, сконструировав подходящие одежды, вышли из корабля и направились в сторону городка, расположенного на берегу небольшой реки. Встретившийся им по дороге молодой человек оказался очень общительным, разговорчивым и интересным собеседником. От него астронавты узнали, что городок называется Стратфордом, жить в нём легко и комфортно, вот только работы нет практически никакой. И поэтому энергичные молодые люди уезжают в её поисках в соседний Бирмингем, а некоторые даже в Лондон. И этот словоохотливый незнакомец тоже собрался переезжать в столицу, так как у дальнего родственника его отца, очень состоятельного человека, открылась вакансия смотрителя за лошадьми.

– Если говорить проще, то эта вакансия называется «конюх»?

– Нет. Старший конюшенный! И притом зарплата очень даже неплохая.

– Постойте, постойте. Смотритель лошадей. Стратфорд. Вас зовут Вильям Шекспир?

– Да! Но откуда вы знаете моё имя?

– Его скоро узнает вся Англия! Да что там Англия! Ваше имя навечно, а не на века будет вписано золотыми буквами в историю человечества! Невероятно, но факт! Мы совершенно случайно повстречались с лучшим драматургом всех времён и народов. Ваши пьесы будут идти во всех театрах мира – до тех пор, пока будут существовать театры и сцены.

– Вы шутите? Я с трудом расписываюсь на векселях. Какой из меня писатель?

– Уверяю вас, всё будет именно так, как я говорю, доверьтесь мне. Ваш работодатель – завзятый театрал, и вы очень скоро познакомитесь с закулисной жизнью театрального Лондона. А потом начнёте писать исторические драмы, трагедии и комедии. Для начала я буду подсказывать вам сюжеты и даже писать за вас пьесы, а вы за это будете помогать нам в сущей безделице – еженедельной закупке продовольствия на двадцать пять человек. Я со своей свитой вынужден некоторое время скрываться в лесах и не афишировать своё присутствие в окрестностях Стратфорда.

– Сир! Вы хотите втянуть меня в какое-то бесчестное и грязное дело? Это пахнет политикой и кровью!

– Ни в коем случае! Это просто романтическая любовная история. Когда-нибудь мы опишем её в одной из наших бессмертных пьес! Историю о том, как счастливые молодые люди, любящие друг друга, были разлучены волею своих враждующих семей. Клянусь! Здесь замешана только любовь – любовь и ничего больше.

– В таком случае по рукам. Я согласен.

Прошло много лет. Накануне тысяча шестисот тринадцатого года знаменитый драматург, создатель и совладелец лондонского театра «Глобус» Вильям Шекспир встретился с капитаном космического корабля и его старшим помощником.

– Это наша последняя встреча, господа, – начал Шекспир, – я уезжаю в Стратфорд и прекращаю всякую работу, связанную с театром.

– Но почему? – удивлённо воскликнул капитан. – Мы столько лет сотрудничаем с огромной пользой друг для друга. Мой экипаж не знает проблем с провиантом, а вы, мой друг, богаты и знамениты! У вас два дома в Лондоне, огромное поместье в Стратфорде, почёт и слава! Что вас не устраивает?

– Только одно: всё это мною не заработано и не заслужено. Когда мы встретились, я был молод и глуп и считал, что человеку для счастья нужно не так уж много: богатство и слава. А сейчас я понял, что человек может быть счастлив лишь тогда, когда он живёт в полном душевном равновесии и согласии с самим собой. А какое может быть равновесие, когда я знаю, что все мои пьесы написаны вами, а успехи в бизнесе продиктованы вашим помощником?! Я никто, ничто и звать меня Никак. Я полный ноль, как говорит моя жена. А вы говорите – самоуважение… Вдобавок ко всему последний год у меня очень болит желудок. Лучшие лондонские врачи нашли у меня опухоль, которая через три-четыре года сведёт меня в могилу. И оставшееся у меня время я хочу провести с семьёй, на природе, без всяких забот и волнений.

– Господи, всего лишь опухоль! Мы вылечим вас. Выпьете бокал лечебного эликсира – и забудете и про свою болезнь, и про мрачные мысли. Весь ваш пессимизм – это следствие переутомления и болезни. Конечно же, вам нужно годик пожить на природе, отдохнуть, а болезнь мы вылечим прямо сейчас – одной таблеткой.

– Нет. Я добрый католик и не приму от вас никакой помощи. Пусть всё будет так, как угодно Богу. Я уже давно подозреваю, кто вы! И вы неспроста крутитесь возле меня столько лет: вы явились сюда за моей бессмертной душой! В Германии есть легенда о докторе Фаустусе, который продал душу дьяволу и жестоко поплатился за это. Но я не бедняга Фаустус, вам не удастся меня охмурить! Это наша последняя встреча, прощайте.

Шекспир ушёл, а астронавты долго сидели молча, забыв про еду.

– Бедный Вильям! – вздохнул наконец капитан. – Нельзя быть таким впечатлительным. Переживания и суеверия сживут его со света.

– Ну, не такой уж и бедный, – усмехнулся помощник, – колье, подаренное им любовнице, стоит десяток годовых бюджетов того молодого человека, которого мы встретили на берегу реки двадцать три года назад.

– Это был прощальный подарок любимой женщине, не будь таким чёрствым и толстокожим, Иван. Меня немного утешает только одно: ему будут завидовать поколения драматургов, а его слава переживёт века.

– И заметьте, капитан: незаслуженно переживёт! Истина в том, что все эти произведения написали вы, а бессмертие и слава достанутся ему!

– Истина в том, что мы провели тысячи часов, помогая друг другу. Я придумывал и записывал сюжеты, а он вносил в них неизвестные мне подробности и расцвечивал тонким юмором и знанием жизни. Мы дополняли друг друга, и он совершенно напрасно несправедливо преуменьшает свою роль в написании пьес. А в их режиссуре, рекламировании и постановке ему не было равных.

– Вы просто расчувствовались, капитан, узнав о его болезни. Согласитесь: то, что делал Вильям, мог бы сделать под вашим руководством любой энергичный и умный молодой человек. Давайте смотреть правде в глаза: заслуги Вильяма не так уж и велики.

– Ты произнёс слово «истина». А в чём она? В том, что пером по бумаге водила моя рука, когда актёры театра «Глобус» дружной компанией создавали великие пьесы для своего театра? Творили, смеясь и крича, дополняя и перебивая друг друга! Всё это наши совместные произведения – нельзя выделить кого-то, сказав: перед нами автор. Истина в том, что мы будем жить и радоваться солнцу, щебету птиц, тёплому, ласковому ветерку; будем любить женщин. А Вильям, пройдя страшные мучения, упокоится в земле. Будем же милосердны и хотя бы таким пустяком, как авторство, поможем ему смириться с преждевременным уходом. Что есть имя автора? Просто сочетание букв. Ни один человек, прочитав его, не представит себе, чем автор жил: кого любил, кого ненавидел, почему не спал по ночам, что ел на обед в день рождения друга. Возможно, до потомков не дойдёт ни одного портрета Вильяма и никто даже не будет знать, как он выглядел. Слава – очень относительный и эфемерный продукт, мой друг, – вот в чём истина!

– Наверное, вы правы, капитан. А теперь о главном: после того как наши астронавигаторы дали полную гарантию точности вывода корабля к точке перехода, мы наконец-то можем вернуться домой. На какое число можно назначить старт?

– Это решать тебе, капитан. Я не оговорился: сегодня утром я сделал запись в бортовом журнале о том, что ты назначаешься капитаном «Асгарда». А я остаюсь на Земле, мне здесь хорошо и комфортно. Я всегда был немного авантюристом, а это время идеально подходит для меня.

– Капитан, мне рано занимать такую высокую должность, я не готов!

– Всё будет в порядке, Иван. Не боги горшки обжигают, ты справишься.

– Шеф, за двадцать три года я перечитал все книги твоей библиотеки, но ни в одной я не встречал богов, обжигающих горшки!

– На свете, друг Иван, сотни и сотни книг, которые тебе ещё предстоит прочесть! Я завидую тебе белой завистью: у тебя впереди столько открытий, размышлений; столько путешествий по великой стране – стране, которая ждёт тебя на полках библиотек! Да, одна маленькая просьба. Перед стартом подбрось меня до Флоренции, там живёт Галилео Галилей – механик и астроном. Мне бы хотелось подискутировать с ним о природе комет и причине приливов. А благодатный климат Средиземноморья, может быть, наконец-то разгонит мою застарелую и так надоевшую мне хандру.