Текст книги "Долина смертных теней"

Впрочем, утро вечера мудренее. А пока нужно починить приклад автомата, сломанный о спину алчущего, и, может быть, слегка надраться.

Вдалеке виднелись обогреваемые теплицы: освещенные двадцать четыре часа в сутки, парники с системами автоматического орошения и электрообогрева давали урожай круглый год. По сути, именно парники Университета обеспечивали витаминами все поселения вокруг города, производя девяносто процентов огурцов, кабачков, свеклы и капусты. А помидоры и клубника росли только тут – и нигде больше на сотни километров вокруг. И фруктовый сад Университета тоже был один-единственный на все прилегающие территории. Парники не только раскинулись на добрых десять квадратных километров, но также находились во всех некогда жилых домах, в огромном торговом центре, во многих других зданиях. Девяносто лет назад город населяли почти триста тысяч человек, а теперь в пустующих домах обосновались растения: практически все пригодные здания были превращены в многоэтажные теплицы, а их крыши походили на лес ветровых электрогенераторов. Было создано предприятие, вначале как кустарное производство – силами университета, а затем как целая фабрика на триста рабочих мест, производившее ветрогенераторы: сначала для собственных нужд, а потом и на экспорт. Ветрогенераторы были третьим по значению экспортным продуктом города, уступив только эрзац-сыворотке и овощам.

Воистину, Университет является сердцем системы, насчитывающей до сорока общин численностью от двухсот до трех тысяч человек, поскольку производит три жизненно важных ресурса: витамины, электрогенераторы и специалистов множества профилей.

По тем же маршрутам, по которым уходили овощи и разобранные комплекты ветрогенераторов, в город стекались шкуры животных, талантливая молодежь и предметы роскоши прошлой эпохи. Именно здесь находился крупнейший сталкерский рынок, где охотники за ценностями продавали добытые трофеи и закупали снаряжение для дальнейших рейдов. Тут можно купить все: оружие, патроны различных калибров, оборудование, обмундирование, медицинские препараты почти столетней давности, которых немало сохранилось в вечной мерзлоте мертвых городов, деликатесы вроде сладкого сгущенного молока, стоившего баснословные суммы, предметы роскоши вроде белья, одежды, косметических средств ушедшей эпохи, мебель, а также бытовую технику: компьютеры, телевизоры, магнитофоны. И, конечно, книги, звуковые и видеозаписи. Особняком стоит отдел специальных товаров. Здесь продают неходовой, но очень ценный товар: редкие справочники, опять же различное оборудование, инструменты. Здесь же можно нанять профессионала, который за хороший гонорар достанет заказанный нанимателем товар… или, по крайней мере, попытается достать.

Макс уже бывал здесь раньше не раз и потому искал нужного человека недолго. В небольшой каморке приютился старый седоусый механик и его нехитрая мастерская.

– Здравствуй, мастер, – негромко сказал наемник, – ты чинишь оружие?

– Конечно, чиню, качественно и недорого. А что надо починить-то?

Макс снял с плеча свой «Абакан», отсоединил магазин и протянул мастеру:

– Приклад сломан. Надо починить, а еще лучше – заменить на деревянный. Пластмассовый ломается с одного удара. Легок, но непрактичен.

Механик поправил очки на носу – точь-в-точь тем же жестом, что и Звягинцев, – и осмотрел оружие.

– Это ты нехило им приложился. О кого, интересно?

– О спину алчущего.

– Постой-ка, а это не про тебя рассказывали, что какой-то наемник у поселка Завод убил алчущего в рукопашной?

– Про меня.

– Вот это я уважаю! – улыбнулся в усы мастер. – Будь спокоен, я заменю это пластмассовое недоразумение на хороший приклад, из текстолита. Правда, материал тяжелее дерева и немного дефицитный, зато крепче не придумать. Можно забить таким прикладом сотню тварей, и он не сломается. Всего тридцать патронов – не цена за добротную вещь.

– По рукам, но мне нужно еще арендовать у тебя на полчаса твой точильный станок с наждачным кругом. Пулям кончики надпилить, чтоб не рикошетили.

– Да станок-то есть, а ты им умеешь пользоваться? – забеспокоился механик.

– Не переживай, отец, не первый раз такое делаю.

Он сел за указанный станок и высыпал перед собой первую сотню патронов. Щелкнул включателем и подождал, пока старый двигатель основательно раскрутится, надел защитные очки, висевшие рядом, взял в руки маленький, гладкий патрон и поднес к вращающемуся наждачному диску.

Пуля с надпиленным крест-накрест или просто спиленным наконечником известна уже лет двести как, со времен до Первой мировой войны, а то и раньше, под названием «дум-дум», и, по сути, представляет собой не что иное, как самодельную экспансивную пулю. Такая пуля имеет гораздо меньшую пробивную силу, но куда большее останавливающее действие, так как при попадании в тело просто расплющивается и разрывается на куски, причиняя ужасные внутренние повреждения. Кроме того, как показала практика, такие пули дают значительно меньший процент рикошетов при стрельбе по алчущим. Также они проигрывают по точности и дальнобойности, но этими факторами можно и пренебречь: статистически девяносто девять пуль из ста выпускаются по этим тварям с расстояния меньше ста метров.

Встречи с живыми кошмарами неизбежны, Макс понимал это. Что ж, он будет готов и наверняка сможет кое-кого неприятно удивить до того, как погибнет сам.

Через час механик, трудившийся рядом, предложил примерить к плечу новый приклад. Дело сделано на совесть, осталось только кое-где слегка отполировать да убрать заусенцы. Затем механик сделал прикладу резиновый затыльник и возвестил о завершении работы.

– Неплохо, – одобрил Макс, – правда, баланс оружия сместился назад, ну да это не слишком большая проблема.

– Еще и очень большое преимущество, если надо стрелять одной рукой, – добавил мастер, – легче удерживать оружие горизонтально, а тяжелый приклад удобней зажать между локтем и туловищем.

С этим тоже не поспоришь – старик оказался достаточно сведущ в деле экстремальной эксплуатации оружия. Наемник расплатился с ним, повесил автомат на плечо и упрятал надпиленные патроны в сумку. Еще надо бы прикупить несколько рожков к автомату, а то в его распоряжении только восемь. Для операций против людей этого всегда хватало с избытком, да и в случае встречи с одним алчущим тоже: хищник растерзает стрелка или стрелок убьет хищника за время, которого хватит расстрелять максимум один рожок, на перезарядку можно не рассчитывать. Однако путь наемника лежит на юг, там и союзников, и людоедов будет больше, как следствие – перестрелки могут быть куда более затяжными.

Макс вышел из мастерской и огляделся в поисках ближайшей оружейной лавки. Кроме рожков ему не помешала бы дополнительная обойма для пистолета, да и патронов у него всего четыре.

Он всегда рассматривал пистолет как оружие последнего шанса, наравне с ножом, и его собственный пистолет, легкий компактный «Скиф», спас жизнь своему хозяину всего лишь однажды – но и этим более чем окупил затраты на свою покупку и ношение в течение шести с лишним лет. Как считал сам Макс, лучше носить пистолет всю жизнь, и он ни разу не пригодится, чем умереть оттого, что ты в один не очень прекрасный день поленился взять его с собой.

Конечно, пистолеты под старый девятимиллиметровый патрон не бог весть что, но на коротких расстояниях с этим оружием нужно считаться и людям, и волкарям, и прочим хищникам.

Он прошелся вдоль прилавков, за которыми, несмотря на довольно поздний час, все еще сидели торговцы. Ведь сталкеры нередко попадают в город и ночью, имея за душой мизер патронов, которыми трудно оплатить ночлег и ужин, и немало ценного хабара. Многие из них к тому же, заглянув в глаза смерти, спешат не только и не столько отдохнуть, сколько сначала как следует выпить. Ясное дело, те торговцы, которые дежурят на рынке по ночам, могут рассчитывать купить ценное имущество по более низким ценам и, соответственно, получить немного большую прибыль при перепродаже.

Макс миновал несколько прилавков с разложенными ружьями, охотничьими винтовками и автоматами, пока наконец заметил гораздо более скромный раскладной стол с разложенными на нем пистолетами. Хозяин товара дремлет, свесив голову на грудь, – у него вряд ли часто бывают покупатели.

– Просыпайся, добрый человек.

– А? Что? – встрепенулся продавец, немолодой человек без двух пальцев на левой руке.

– Патроны нужны. И магазин для «Скифа». Есть такой?

Для пущей уверенности Макс показал ему свой пистолет.

– Хорошая машинка, – одобрил тот, – но не очень серьезная как для профессионала. Я таких уже лет пять не видел, и обоймы запасной нету к нему. Я могу тебе предложить пару стволов посолидней – например, «Бердыш» с кобурой-прикладом, считай, тот же «стечкин», но поновее да понадежней…

– Нет, спасибо, мне не нужны такие. Для меня пистолет – оружие последнего шанса. Когда автомат заклинит или перезарядиться не успеваю. Ладно, нет обоймы, значит, нет. Патронов тогда с десяток куплю.

– Погоди-ка… Последний шанс, говоришь… – Продавец полез под прилавок и вытащил что-то замотанное в промасленную тряпку. – Вот, взгляни. С этой вещью твой последний шанс будет гораздо более веским. «Таурус» триста пятьдесят седьмого калибра, шестьсот пятая модель.

– Револьвер? – удивился Макс.

– Да, редкая вещь, прямиком из солнечной Бразилии, так сказать. Патронов под него не достать, но у меня есть немного, ровно дюжина. По правде, давно у меня лежит, все покупателя не найду. Кто часто использует пистолеты – не покупает из-за редкого патрона, да и внешний видок слегка непрезентабельный – тут и там ржавчина была, но я ее вытравил. А внутри он просто в отличном состоянии. И главное – патрон очень мощный, хоть человека в бронежилете, хоть волкаря с одного попадания укладывает.

Макс с сомнением повертел оружие в руках. Конечно, убойная мощь подкупала, но откуда ему знать, каково качество патронов? И емкость барабана всего пять патронов, маловато, как ни крути. Более того, он никогда не держал в руках ничего подобного, а незнакомое оружие в экстремальных ситуациях может погубить, а не спасти. Да и патронов маловато – пострелять немного, чтобы приноровиться, не выйдет.

Он поделился своими сомнениями с продавцом.

– Давай так. Ты купишь его и десять патронов – как раз полный барабан и полная перезарядка. А оставшиеся два вот тут в тире стрельни. И проверка на качество, и поймешь, как эта пушка себя ведет. Хоть один из двух патронов даст осечку – заберу товар обратно. И самое главное, – торговец выложил свой последний козырь, – он абсолютно надежен. Если у тебя пистолет даст осечку или заклинит – ты можешь из-за этого умереть. Более того, если, не дай бог, у тебя одна рука ранена при этом – тебе точно крышка. А револьверы тем и хороши – там нечему клинить. И даже если патрон дает осечку, ты все равно можешь произвести следующий выстрел, просто повторно нажав на спуск. Как по мне, эта вещь просто превосходна на роль последнего шанса.

В конце концов они сговорились на ста патронах, и торговец забирал себе старый пистолет Макса в придачу.

Позади торгового ряда находился импровизированный тир – железобетонная плита, на которой все покупатели могли опробовать свое новое оружие. Наемник выбрал из двенадцати патронов два случайных и вложил их в барабан. Револьвер дважды гулко грохнул, вогнав пули глубоко в бетон. Отдача оказалась куда сильней, чем у «Скифа», но при определенном везении такое оружие навряд ли потребует второго выстрела, а тупоносая форма пули значительно уменьшает шанс рикошета. Что ж, продавец прав: непрактичный для повседневного использования в качестве основного ствола, «Таурус» подходил на роль оружия последнего шанса как ни один другой.

Макс зарядил револьвер и спрятал в карман, где раньше лежал «Скиф», запасные патроны положил в нагрудный карман. Еще пару рожков прикупить и найти немного эрзац-сыворотки – и он будет готов к последнему в своей жизни контракту.

Ольга, лежа в теплом пуховом спальнике, который они с Пустынником нашли буквально два дня назад в полузасыпанном обломками магазине, задумчиво глядела в потолок, пока сталкер возился на кухне с кофе.

– Слушай, а ты никогда не задумывался, каким было твое настоящее имя?

– Нет. Честно говоря, мне даже кажется, что у меня его вообще никогда и не было.

– А давай придумаем тебе какое-нибудь имя? А то Пустынник да Пустынник – ведь это все-таки прозвище, его даже в уменьшительной форме не выговорить.

– Давай попробуем.

Ольга на секунду задумалась, потом сказала:

– Ну тогда как тебе нравится имя, ну, скажем, Кирилл?

– Нормально.

– Или, может быть, Артур?

– Хорошо, пусть будет Артур.

– Ну что такое?! – возмутилась Ольга. – Тебе ведь совершенно все равно, не так ли?! Все-таки имя тебе выбираем, а не что съесть на завтрак!

Пустынник появился в комнате, неся две чашки с горячим кофе, и протянул одну ей, сел рядом и сделал небольшой глоток из второй.

– Мне кажется, – сказал он мягко, – что для меня не очень важно, как ты станешь меня называть. Придумай имя, какое тебе нравится. А другие люди все равно будут звать меня Пустынником и дальше.

Ольга, глотнув горячего напитка, протянула руку и коснулась маленького красного камешка с белыми прожилками, висящего на тонком ремешке на шее сталкера:

– Все хотела спросить… Что это?

– Подарок на память.

– Такой блестящий, красивый… Похоже на женское украшение.

Пустынник кивнул:

– Это подарила мне женщина. Жена моего… знакомого. Мы очень давно расстались, лет восемь назад, и до недавнего времени это были два единственных человека на всем белом свете, которых я мог бы назвать друзьями.

– Ага, ведь теперь у тебя есть я.

На некоторое время в комнате воцарилась тишина, только за окнами выл ветер.

Пустынник допил свой кофе раньше, поставил чашку на стол и погасил камин, затем вернулся и начал стаскивать свитер. Ольга тоже допила свой напиток и теперь просто лежала на спине, прикрыв глаза.

– Я думаю, Артур тебе очень даже подходит, – сказала она негромко.

– Хорошо, – согласился Пустынник, забираясь в спальник.

Ольга прижалась к нему и ощутила ласковое прикосновение его рук.

– Артур, – прошептала она тихо, а затем поцеловала.

Артур ответил, и они принялись ласкать друг друга, все больше распаляясь под заунывное пение вьюги ядерной зимы.

Глава 6
Шаг в никуда

Фонари на улицах зажглись еще затемно, силясь разогнать царящую на улицах кромешную тьму, и многие люди поспешили на работу. В основном это были работники теплиц – теплотехники, агрономы, электрики. Теплица в мире вечного холода – последний бастион жизни в ледяной пустыне, как сказал бы поэт, в каком-то смысле одно из главных полей сражения человека и вечной стужи.

Из теплиц обратно, ежась на сорокаградусном морозе, шла ночная смена, отстоявшая свою нелегкую вахту. Прошла под самым окном нестройная группа людей с оружием – охранники спешат на утреннюю смену караула.

Максу плохо спалось этой ночью. Кошмар, все тот же кошмар, что и весь последний год: алчущий с лицом брата и автомат с намертво заклинившим спуском.

Наемник отвинтил крышку фляги и выпил последний глоток спирта, достал из рюкзака галету и закусил. Сегодня он отправится в дальний путь, чтобы встретиться со своим кошмаром наяву. Протянул руку, чтобы начать укладывать вещи, и внезапно его скрутило.

Макс знал, что такое судорога, но это была сущая ерунда по сравнению с тем, что с ним происходило теперь. Волна боли скрутила его в бараний рог, болезненный стон застрял в глотке, легкие, казалось, намертво закупорены. Наемник рухнул на колени, скрюченными пальцами пытаясь разорвать душащий его воротник свитера.

Ни вдохнуть, ни позвать на помощь, ни доползти до двери. Пульсирующая боль в голове нарастала, распространяясь по всему телу. Проклятье, ведь он же вколол себе дозу еще перед сном! Неужели так быстро?!

Сквозь пелену, застилавшую глаза, Макс попытался отыскать свой автомат, но все вещи слились в одну серую массу. Ладно, черт с ним, с автоматом, у него есть револьвер!

Пальцы с трудом нашли путь в карман куртки и сомкнулись на гладкой рукоятке. Вынуть оружие, поднести к голове, взять дуло в рот для надежности – это осуществить просто, если тебя не колотит сильнейшая дрожь. Главное – не выронить оружие, ослепший, Макс может не найти его на полу.

В следующий миг все внезапно прошло. Он сидел на полу, глядя в черный зрачок револьверного ствола, который не успел засунуть в рот. Во всем теле страшная слабость, но разум ясен, взгляд незамутненный. Что это было? Первые признаки приближающейся мутации или что-то иное?

Макс был склонен подумать, что второе, так как о типичном протекании мутации он знал достаточно, чтобы распознать тот момент, когда надо прощаться с жизнью. То, что он испытал сейчас, – что-то новое, совершенно неизвестное ему недомогание. Что ж, мутация не исключает других заболеваний, и если это так, то обращаться к врачам все равно незачем, нет на это ни времени, ни желания, ни даже смысла.

Он с трудом поднялся на ноги и продолжил паковать вещи, словно ничего не произошло. Силы быстро возвращались к нему: когда наемник покинул гостиницу, то чувствовал себя совершенно нормально.

Точкой сбора был назначен университетский двор. Там уже стоял транспортер и собралась толпа тысячи на три: студенты, преподаватели, ученые, инженеры и просто зрители, собравшиеся посмотреть на начало великого похода, который, по слухам, должен был раз и навсегда решить проблемы человечества. Дурачье.

Макс всегда надеялся на лучшее, готовился к худшему и был при этом реалистом. Проблемы не решаются вот так, по мановению волшебной палочки. Закон физики прост и одинаково справедлив не только для этой науки, но и для жизни вообще: чтобы выиграть в чем-то одном, надо проиграть в другом. Выигрываешь в скорости – проигрываешь в расходе топлива. Берешь больше патронов – идешь медленнее. Хочешь быстрей добраться до города – бросай часть хабара. И так далее: хочешь расправиться с алчущими – получишь вместо них новую беду.

Вот тут и начиналась главная, по мнению Макса, проблема. Он ни на миг не сомневался, что у чудо-оружия тоже будет своя цена, но вот какая именно – вопрос без ответа. Увы, тут ничего не изменить, вся история человечества – сплошная череда маленьких выигрышей, за которые были уплачены большие цены. Холодильники и косметика вылезли боком в виде озоновых дыр, а покорение энергии атома вылилось в череду все более ужасных катастроф, последняя из которых известна под именем Третьего Несчастья. Катастрофа, уничтожившая полмира и погрузившая вторую половину в бесконечную зиму и пасмурные, мрачные дни без проблеска солнца.

Слегка утешало только то, что проблема пресловутого средства против «химеры» – не его, Макса, забота. Не то чтобы ему было наплевать – просто не судьба ему узнать, каковы будут последствия. Спасти одну, вполне конкретную женщину – вот его задача-максимум. Будущее человечества, возможно, зависит от этого чудо-оружия, но у самого Макса будущего как такового попросту нет.

Высокий человек в разгрузке поверх меховика помахал Максу рукой, когда тот подошел ближе.

– Ты Макс Шрайк? – без околичностей спросил он.

– Я.

– А меня зовут Игорь, и я командир группы охраны. Будем знакомы.

Рядом стояли еще четверо крепких парней, одного из которых Макс сразу узнал.

– Влад?! А ты-то чего здесь забыл?

Ворон ухмыльнулся:

– Я же говорил, что ищу работку подоходней. Вместе веселее, да, Макс?

– Да уж…

Остальных троих звали Виктор, Михаил и Валера по прозвищу Мазила, и это оказались понюхавшие пороху парни. Все опытные сталкеры, все с опытом столкновения с алчущими на сверхкоротких дистанциях. Впрочем, похвастать убийством твари в рукопашном бою не мог никто из них. Именно Михаила и Игоря Макс видел накануне в кабинете ректора.

– Чего, собственно, ждем? – полюбопытствовал Ворон, когда все по очереди представились.

– Да вон у них последняя проверка и погрузка, – кивнул Игорь в сторону вездехода.

Это была довольно диковинная машина на гусеничном ходу. Макс повидал немало останков разных транспортных средств ушедшей эпохи, начиная с маленьких четырехместных машин и заканчивая многоместными, на полсотни человек, автобусами, но ничего подобного не видел.

Примерно шести метров в длину и два в высоту, под пять тонн весом, не меньше, эта махина вызывала уважение уже только своими габаритами. Судя по виду, это была некогда серийная модель, отреставрированная и основательно переделанная спецами университета. Тут и там виднелись сварочные швы, выпирали из кузова слегка не вписывающиеся компоненты.

Около двадцати охранников прохаживались вокруг вездехода, не подпуская к нему зевак. У самого траспортера возились механики и инженеры. Несколько человек аккуратно паковали снаряжение и продовольствие в кузов и прицеп на полозьях. Также в прицепе находились большие белые канистры с дизельным топливом.

Прямо над кабиной возвышался крупнокалиберный пулемет «Корд», в кормовой части на бортах крепились еще два «Печенега».

– А броневик ничего так, – одобрительно заметил Валера, – глядя на него, я начинаю верить в то, что наш поход – не самоубийство.

– Ну, если старикан не врет, то мы до цели за два дня доберемся, – согласился Виктор, – а это, как по мне, повышает шансы. Чего не скажешь о лишней пассажирке. Кстати, сам-то Пустынник где?

– За ним отправили посыльного, будет только через несколько часов.

– Король хренов…

Так в непринужденной беседе прошел добрый час, прежде чем на группу наемников наконец обратили внимание.

– Вы все уже здесь? Превосходно, – сказал Звягинцев и поманил их за собой. Они подошли к небольшой группе людей, стоявших немного в стороне от остальных. – Знакомьтесь, вот люди, которых вы должны защищать.

Ученые оказались вовсе не задохликами-очкариками, как их представлял себе Макс. Самый старший – доктор технических наук Иван Иванович Латышевский, конструктор и механик-водитель вездехода – здоровый крепкий детина с на редкость сильным рукопожатием, даром что годков за пятьдесят. Второй по возрасту – Семен Борисович Слепнев, микробиолог, вирусолог и инфекционист – тоже немолодой человек, но с автоматом явно накоротке и нехитрые трюки вроде двух смотанных изолентой рожков знает. Его ассистент по имени Петруха запросто мог бы сойти за вышибалу в кабаке или наемника – полных два метра росту, наган на бедре, массивное трехствольное ружье на плече. Он оказался единственным очкариком в экспедиции, но его габариты не располагали к шуткам на этот счет. Четвертому из ученой братии, невысокому, хрупкому на вид парню по имени Сергей отводилась роль запасного специалиста: он превосходно разбирался как в технике, так и в биологических науках и мог заменить и водителя, и обоих биологов, случись с ними что.

– Я так и знал, что это мифическое средство – еще один вирус, – шепнул Ворон Максу.

– Так и есть, – кивнул тот в ответ. – Звягинцев упоминал в разговоре про тестовые образцы. А теперь с нами едет вирусолог – тут и к гадалке не ходи.

– Минуточку внимания, – произнес Звягинцев. – Так сказать, напутственный инструктаж. Ваша цель – предположительно замаскированная подземная база. Мы не знаем пока, как и подо что она замаскирована, – известно только ее местоположение с точностью до километра. Вам нужно найти ее и взять под свой контроль на отрезок времени, которого хватит научному составу для того, чтобы собрать все необходимые данные по проекту «Чистильщик». После этого вернуться обратно. Наивысшим приоритетом защиты обладают материальные данные, будь то документы или готовые образцы. На втором месте – доктор Слепнев и его ассистенты. Все остальное, уж не сочтите старика циником, особого значения в масштабах человечества не имеет.

– Скажите, а вы сами верите в то, что этот «Чистильщик» решит проблему «химеры»? – задал вопрос Валера.

– Скажем так, мы должны верить. Это фактически наш единственный шанс вернуть себе нашу планету. Противостоять носителям «химеры» как-либо иначе мы не в состоянии, и вы все это понимаете.

– У меня вопрос, – поднял руку Игорь, – какова роль и положение Пустынника в экспедиции?

– Вот это вы должны выяснить сами. За его плечами громадный опыт самоубийственных рейдов, в том числе в более теплые широты, на юг. Пустынник всегда возвращался живым и невредимым, значит, способ повторить его достижения есть. А вот каков из него командный игрок – никто не знает, он раньше всегда работал сам.

– Что насчет нашего снаряжения?

– Ожидает погрузки. Возьмите оттуда все, что вам нужно иметь при себе.

Ректор подвел наемников к куче тюков и ящиков, лидер быстро отыскал нужные вещи.

– Так, парни, берем рации, аккумуляторы, приборы ночного видения. Рации всю дорогу не снимаем ни на миг. Имена у всех разные, так что в позывных нет нужды. Теперь вот что, боеприпасы грузим в кузов, они нам понадобятся под рукой.

– Вы только учтите, – напомнил подошедший сзади Латышевский, – грузоподъемность полторы тонны, в кузове десять мест, включая спальные, и особо развернуться вам негде будет, ведь у нас полный состав пассажиров – аккурат двенадцать человек, включая меня и штурмана в кабине. Будет тесновато – рассчитывали-то на одиннадцать человек, а вышел полный комплект, так что в кузов уже не сложить столько груза, сколько собирались.

– Да уж, этот Пустынник отколол номер. Девку свою тащить вздумал, еще и бандитку, – фыркнул Михаил.

– А это не его вина, – негромко сказал Макс, – видишь, вон стоит мэр города. Это он заварил кашу и сам же в дураках остался. Как бы там ни было – мы одна команда теперь, так что ссориться ни к чему. К тому же его подружка тоже деваха сноровистая – в смысле пострелять. Так что не напрягайтесь понапрасну.

– То-то же смеху будет, если Пустынник еще и не знает, что такое дисциплина и субординация, – мрачно изрек Игорь.

– Он знает, – двусмысленно улыбнулся Макс, – только мне кажется, что это мы должны будем делать все, что он скажет, если не хотим сдохнуть прежде времени. А иначе зачем он нам нужен? Просто лишний ствол? Кстати, нам гранат для подствольных гранатометов дали-то?

– В списке, что я подал Звягинцеву, они упоминались. У тебя есть подствольник?

– Есть. В рюкзаке.

– Отлично. Три гранатомета – это намного лучше чем два.

Игорь порылся в одном из ящиков и достал деревянный сундучок, в котором лежали, наполовину погруженные в опилки, гранаты.

– Семь… маловато, могли бы дать и побольше. Стало быть по две тебе, мне и Виктору. Ты вообще как стреляешь?

– С тридцати метров положу подарок в двух шагах от твоих ног.

– Годится. Мы с Витьком гренадеры так себе. Держи тогда третью.

Укладывать груз закончили только через два часа, правда, два немалых ящика еще не уложили в прицеп. Вещи Пустынника, догадался Макс.

Университет. Ольга не была здесь уже долгих семь лет, с тех пор как покинула свой родной дом с автоматом отца за спиной – единственной вещью, которую Ставрицкий не забрал. Не успел.

Теперь она вне закона здесь. На ее счету по меньшей мере восемь ограблений, в которых ею была похищена собственность самого города или его граждан, и шестеро убитых охранников. Правда, Рысь лично убила только одного, остальные – дело рук покойных Стаса и Вадима, но какое кому до этого дело?

Она могла бы попасть в город только со связанными руками, чтобы в итоге оказаться перед расстрельной командой, но теперь въезжает на санях, со свободными руками и оружием на коленях. Занятная штука судьба, как ни крути.

Пара лохматых быков-однорогов резво протащила экипаж по улицам города. Впереди замаячил университет.

– Будет весело посмотреть вновь на Игнатия Петровича. Небось отрастил еще большее брюхо, чем раньше.

– Будет разумно не вступать с ним в разговор, – сдержанно заметил Пустынник.

Его рука обнимала стан девушки. Совсем легко, но Ольга почти физически чувствовала тепло его широкой ладони, несмотря на толстый полушубок.

– Ой, да ладно тебе. Он ничтожество, просто ничтожество… – Рысь с кривой ухмылкой смотрела в затылок сидевшему на козлах посыльному.

Можно не сомневаться, Ставрицкий обязательно узнает об этих словах.

– Хочешь, я открою тебе один маленький секрет, который помог мне много раз сходить в Москву и вернуться живым?

Ольга вопросительно взглянула на своего партнера, заметив при этом, как напрягся посыльной: еще бы, секрет самого Пустынника.

– Я никогда не искал себе неприятностей специально. – Пустынник мягко улыбнулся.

Девушка хихикнула:

– Ну ты и сравнил, Артур. Ты же у меня хороший мальчик, не то что я – дрянная девчонка.

Сталкер промолчал. Ольга собиралась отпустить еще шутку или две, но сани замедлили ход и остановились. Приехали.

– Ничего себе народу собралось, – заметила она и перевела взгляд на вездеход.

– Нас ждут. Не отходи от меня… на всякий случай.

Звягинцев уже спешил им навстречу, радостно улыбаясь:

– Ну наконец-то! А то мы уже заждались слегка!

– Здравствуйте, Святослав Иванович, – поздоровался Пустынник.

Ольга только молча улыбнулась старому ученому – пожалуй, единственный человек, о котором она вспоминала с теплотой. До того, как ей пришлось уйти, она успела два года проучиться в университете, и невозможность закончить образование была еще одной причиной ненавидеть Ставрицкого.

Ректор, правда, не узнал свою ученицу, но это и неудивительно – она слишком сильно изменилась за эти годы.

– Вы приготовили вещи из списка?

– Да, вот они. Осмотрите, и давайте погрузим их.

Пустынник быстро осмотрел ящики, затем извлек из чехла почти новую винтовку и протянул Ольге:

– Проверь. И оптику не забудь осмотреть.

«Винторез» оказался в превосходном состоянии. Рысь осмотрела оружие, примерила к себе. Хорош, ох как хорош. Она исподтишка бросила взгляд в толпу зевак и поймала несколько завистливых взглядов, затем вскрыла пару картонок с крупными, тяжелыми патронами и начала наполнять обоймы, которые нашла рядом.

– Потом наполнишь остальные – просто возьми с собой несколько пачек, – сказал Пустынник и протянул ей «Сайгу» – автоматический дробовик, внешне напоминающий автомат Калашникова, переделкой которого, собственно, и являлся.

Ольга послушно повесила винтовку на плечо и взяла в руку дробовик, второй рукой принялась рассовывать пачки с патронами по карманам. Если она хочет вернуться из этой авантюры живой, нужно слушать Артура.

Конечно, Рысь не обманывала себя: она отправляется на прогулку в ад. Но по-другому поступить нельзя, ставка слишком велика. Слишком соблазнительный кусок – это средство от алчущих, достало бы сил проглотить. Так или иначе, но шанс, выпадающий раз в жизни, нельзя упускать.

Ольга никогда не замечала за собой никаких талантов по предсказанию будущего, но теперь и без таковых точно знала одно: она заполучит сыворотку или умрет в попытке. Третьего не дано.