Текст книги "Хирург"

Девиз!

Хирург – это лекарь, который убирает раковую опухоль из организма страны!

Предисловие!

Роман, который я написал, раскрывает сущность моих героев, отдавших свои жизни во благо своего Отечества. В нём переплелись судьбы многих людей, которые искренне болели за свою страну, пройдя через горнило девяностых годов прошлого века. Это было непростое время, время гибели огромной страны, гибели многих судеб, а также жизней. Но всегда после гибели одного возрождается другое поколение, которое начинает жить по своему, иногда забывая о прошлом, а часто продолжая тот путь, но по другим канонам и другим правилам. Такова жизнь, и никуда от этого не деться.

Все мои герои это люди, которые в действительности проживали в те времена, хотя их имена изменены, да и не просто изменены, а порой и собраны в определённые образы из нескольких судеб других людей, как например мой герой, Алексей. Главный герой романа был собран из нескольких образов людей того времени, которые так, или иначе участвовали в тех событиях, о которых и рассказывает мой роман. Есть правда персонажи, которых никак нельзя было изменить, поэтому они раскрыты в романе под своими именами и должностями. Всё это сделано для того, чтобы читатель более реальнее представлял те события, о которых я и описывал.

Роман рассказывает о боевых буднях небольшого боевого подразделения особого спецназа ФСБ России, об этих людях, об их нелёгком и доблестном труде. О том, как эта группа была уничтожена в результате банального предательства в Грозном, в результате чего в живых осталось только два человека, один из которых был и мой герой, командир этого подразделения, а другой его товарищ по оружию, который остался в Москве из-за ранения, полученного в схватке с бандитами. В дальнейшем весь сюжет романа будет кружиться вокруг этих героев. Роман раскрывает сущность этих людей, показывает настоящую преданность, любовь, характер. Во всём романе прослеживается тот путь, который прошли мои герои со своими близкими и друзьями, становление моих героев, и, наконец, прозрение. Прозрение того, что меняет человека в корне. Осознание всего этого и толкнуло моих героев на действия, которые я описал в продолжении романа «Хирург», «Священник».

Читать роман надо изначально и до последней строчки, чтобы пройти весь путь вместе с моими героями. Многие сюжеты чисто выдумка автора исходя из общего сюжета романа. В нём также раскрыты и кое-какие мысли самого автора, его мечты, а также переживания!

В добрый путь, дорогой читатель!

Хирург!

Нижний Новгород!

Часть первая!

– Слушай, майор! Ты извини, Алексей, что на ты, но меня самого достала эта ситуация! – произнёс начальник уголовного розыска Нижнего Новгорода, по старому – города Горький. – Я тебе что скажу! Мы поймали тех уродов, которые, на миллион процентов, виновны в убийстве твоей сестрёнки. Я уже не говорю про групповое изнасилование. Ты был у следака? Нет? Так сходи и спроси, почему она их выпустила из клетки, где они должны сидеть до конца своих дней? Ты хоть знаешь, что она мне заявила, когда я пришёл к ней и стал доказывать, что они подонки и преступники? Снова нет! А говоришь!

Начальник Угро, майор Шведов, был довольно крупным и, физически крепким парнем. Ростом около ста девяносто сантиметров. Одет был в чёрную, кожаную куртку, под которой виднелся серый свитер под горло и джинсовых, чёрных брюках. Сбоку, на ремне, висела кобура с табельным оружием, прикрытая свитером. Хоть на календаре и наступило лето, но было довольно прохладно.

Закурив, он стал прохаживаться по, довольно-таки, большому кабинету, посматривая на меня. Я, в свою очередь, посматривал на него. С тех пор, как наши пути разошлись ещё в учебке, Николай Шведов, подался на службу в милицию, а меня судьба забросила в КГБ, нынешнее ФСБ.

– Николай не должен мне врать! – думал я, глядя на него. – Но делать-то что-то надо?

Чуть помолчав, я спросил – Ну так ты что, советуешь навестить следака? – после чего, очень спокойным голосом, добавил – Наверное, ты прав! Попробую зайти с той стороны!

Он посмотрел на меня, как бы говоря – Как ты можешь так спокойно говорить?

Потом, пожав плечами, произнёс. – Слушай, Алексей! Я тебя знаю как облупленного и знаю, на что ты способен, но я тебя прошу, ради себя самого, не влезай ты в это! Систему ты не переделаешь, а геморрой заработаешь, да и нам головняка добавишь! Что ты мне предлагаешь потом за тобой бегать? Да ни за что, а к следаку сходи, вернее к следачке!

Чуть помолчав, Николай продолжил. – Тварь конченная, но племянница мэра и всё! Сам прокурор и тот перед ней задницей виляет! Ничего с ней не поделаешь, а мужиков всех называет козлами и выродками, которых надо держать в клетках как самцов! Честное слово, сам слышал! Я у неё спросил, так зачем же тех уродов отпустила, а она посмотрела на меня и рассмеялась, мол, эти козлы хоть на что-то способны, а вы? Представляешь! Сам бы застрелил суку!

После этого, Шведов зло сплюнул, потушил недокуренную сигарету и уселся на своё место, посматривая на меня.

– Ладно, Николай! – произнёс я, задумавшись о своём. – Я поэтому и пришёл к тебе, всё-таки не зря штаны вместе протирали, да блатовали на своём краю!

Он посмотрел на меня, улыбнулся и, протянув мне кулак, пробурчал – Давай, корешок! Всего тебе и, если что, то не стесняйся, я всегда буду с тобой! За твою сестрёнку, которая и мне была как сестра, я и сам шею кому-нибудь сверну. Пусть только попадутся мне под замес, в плен уже брать не буду! Уроды!

Я стукнул своим кулаком о его кулак и вышел из кабинета Николая, направляясь к выходу.

Устроившись за рулём своей старенькой «девятки», я подумал – Ну вот, теперь ещё и в прокуратуру идти! Что за дела?

Шёл 1993 год. Только что страна, которой я отдал десять лет своей жизни, проходя службу в особом отряде специального назначения КГБ СССР, а теперь ФСБ России, перестала существовать. Больше семи лет отбарабанил в Афгане, где нас, попросту, забыли, когда Горбатый приказал вывести войска. Это было в 1989 году.

Я, в тот момент, со своей группой, выполнял спецзадание. Вернувшись на базу, мы никого не застали и нам пришлось, самостоятельно, без всякого понятия, что произошло, пробиваться через территории бесчинствующих моджахедов и американских приспешников.

Выходили больше трёх месяцев, а нас, на Родине, уже списали как погибших за наше дорогое Отечество. Мало того, так ещё, больше месяца, пришлось отсидеть в СИЗО ФСБ, давая всяческие объяснения случившегося, обвиняя нас во всех грехах.

Когда военный прокурор сделал мне это заявление, я его, прямо в кабинете, схватил за глотку и задушил бы, если бы в этот момент не вошёл один из сотрудников военной прокуратуры. После этого я и попал в СИЗО. В моём личном деле появились записи – не выдержан, теряет контроль над собой в стрессовой ситуации, агрессивен.

– Какая к чёрту ситуация? – возмущался я, лёжа на нарах в камере. – Он, сука, обвиняет меня в том, в чём они сами же и виновны, а я ему что, коньяк должен был принести? Пусть говорит спасибо тому сотруднику, который, так не вовремя, заглянул в кабинет, закопали бы эту сволочь уже давно! Крыса тыловая!

Сокамерники мои смеялись от души. Оказывается, таких как я, после вывода войск, было довольно много. И все мы оказались виновными! Поразительно! Именно такими действиями все эти чиновники при погонах пытались прикрыть свои задницы, обвиняя нас. Но потом это всё устаканилось и вернулось на круги своя.

Многие, после этого, боевые офицеры, просто бросили службу и ушли в разные структуры, включая и криминальные, исполняя функции охраны, или тупо, боевиков.

Я же снова вернулся к исполнению своих непосредственных обязанностей. Нашу группу, которой я командовал, перекинули в штаб дивизии, которая располагалась на границе с Афганистаном, в Таджикистане. Почти всё время приходилось выставлять дозоры и засады на тропах, по которым вытаскивали массу героина. И нам выпала эта честь заниматься не свойственной для нас работой. Порой приходилось вступать в самые настоящие бои.

Всё чаще и чаще границу стали переходить довольно серьёзные группы бандитов, хорошо вооружённых и озлобленных на нас за то, что мы мешаем им вести свой криминальный бизнес, в котором принимали участие люди как с той, так и с этой стороны границы. Но мы не влезали в политику, а просто выполняли свою работу, которая заключалась в том, чтобы уничтожать эти группировки и их груз.

Конкретными навыками, которыми мы обладали, применить было негде. Временами просто дурели от этого, но поделать ничего не могли. Выполняли то, что нам приказывали.

В один день всё перевернулось и было это в начале лета. Меня вызвал к себе командир дивизии и сообщил, что звонили из Москвы. Необходимо было срочно оставить за себя человека и вылетать в Москву.

Оставив вместо себя своего зама, я, уже к вечеру, приземлился на Чкаловском аэродроме под Москвой. Сразу после приземления борта, меня встретил один из сотрудников ФСБ аэропорта и, выдав мне командировку, отвёз в Москву на вокзал. По дороге он и сообщил мне о трагедии, которая произошла с моей сестрой.

Она была для меня единственным родным человеком на всём белом свете. Семью я завести не смог из-за специфики моей работы, а родители как-то быстро, друг за другом, ушли в мир иной. Они работали в каком-то секретном НИИ и где-то там, получили смертельную дозу облучения.

Сестра была моложе меня на семь лет. Очень красивая, статная, выше ста восьмидесяти сантиметров роста, была чуть пониже меня, но всё равно, высокая шатенка с прекрасно сложенной фигуркой. Работала в модельном агентстве и пользовалась отменной репутацией у соседей и сотрудников. По нашему времени она была, на редкость, честной, умной и, умеющей постоять  за себя, женщиной.

В Горький, то есть, в Нижний Новгород, я прибыл утром. В этот же день сестру и похоронили. Она лежала в гробу вся в белом, с улыбкой на губах. Лицо всё было в мелких ссадинах, один глаз был сплошным синяком, который просматривался даже через толстый слой грима.

Слёз не было! Я их уже давно все выплакал. Была страшная ненависть на тех, кто это сделал. Мыслей тоже не было никаких. Пустота! Та пустота, которая не предвещала ничего хорошего. Кулаки мои сжались до такой степени, что все суставчики побелели.

Только через два дня я попал к Николаю в кабинет, а встретились с ним на похоронах, где нежно, дружески обнялись и он принёс мне свои соболезнования. Там я и узнал, что он сам лично вёл это дело, что он начальник Угро и что готов встретиться со мной для разговора.

Потом мы с ним всю ночь пили, вспоминая наше детство и юность. Нашу учёбу в учебке, где и разошлись наши пути-дорожки.

– Вы ко мне? – спросила меня молодая, стройная блондинка, одетая в форменную одежду на высоких каблуках и короткой юбочке.

Взгляд её выражал высокомерие и нетерпение. Это и была следователь прокуратуры, старший лейтенант, а точнее юрист второго класса, которую я ожидал после того, как приехал к ней на беседу. На табличке её дверей красовалась надпись юрист второго класса, следователь прокуратуры Слепцова Любовь Михайловна.

– Если вы Любовь Михайловна, то к вам! – произнёс я, вставая со стула, расположенного у дверей её кабинета.

Она осмотрела мою ладную, высокую фигуру своим терпким взглядом с явным высокомерием и, процедив сквозь зубы – заходи, вошла в кабинет и направилась на своё место.

Усевшись в кресло, она, не поднимая голову, произнесла – Я слушаю!

Человек она, действительно, была неприятной, даже не предложила присесть. Я, подойдя к столу, отодвинул стул и уселся прямо напротив неё.

– Что ты себе позволяешь? – воскликнула она, вскакивая со своего места. – Кто тебе разрешил садиться! Ты что не понял, где находишься? Сейчас, мигом, в камере окажешься!

– Послушай меня, пигалица! – произнёс я спокойным голосом и, чуть улыбнувшись, добавил – Во-первых я с тобой щи из одного котелка не хлебал, во-вторых, я майор федеральной службы безопасности и ещё не факт, что я окажусь в камере раньше тебя! В-третьих, это как ты принимаешь посетителей и что, ты, себе позволяешь, разговаривая с незнакомыми людьми?

Такой наглости, Любочка, как её называли все в управлении за глазами, не ожидала. Она вся зарделась от негодования, но всё же была вынуждена урезонить себя.

– Так, хорошо! – выдавила она с трудом из себя, вновь усаживаясь на своё место. – Тогда объясните мне цель вашего визита!

 Она явно, с нажимом, выделяла выражения (объясните) и (вашего), заостряя ударение на окончание слов, показывая, таким образом, своё призрение ко мне, на что я не обратил ни какого внимания. С ней мне всё было ясно. Кого-кого, но её бы я не стал защищать от бандитов!

– Моя фамилия Дёмин, а звать Алексей Иванович! – сказал я, не обращая никакого внимания на тон её общения.

– Дёмин-Дёмин! – вороша, в своей убогой голове, мысли, произнесла Любочка и, наконец, вспомнив фамилию потерпевшей, радостно воскликнула, как будто выиграла в лотерею. – Так вы брат погибшей девушки? Так! Как это её зовут? – продолжала она говорить, даже не задумываясь, что говорит, продолжая перебирать папки с делами, разбросанные на столе.

– Дёмина Лидия Ивановна! – произнёс я. – И не зовут, а звали!

– Ага! Вот оно! – произнесла она, найдя, наконец-то дело об убийстве сестры.

– Ну и что вы хотите узнать от следствия? – вновь спросила Любочка с явным сарказмом.

Я еле сдерживал себя, чтобы не сломать ей шею, потому что, прямо сейчас, напротив меня, сидел страшный, заросший моджахед, а не эта хрупкая на вид, бестия.

– Уважаемая! – проглотив подступивший комок к горлу, произнёс я. – Я хочу знать кто, почему и по какому праву! Вот и всё! Я знаю, что тех негодяев арестовали, а ты их выпустила, объясни!

– Во-первых вы, а во-вторых я здесь следователь, а не вы! И мне решать, кого задерживать, а кого отпускать! – чуть ли не выкрикнула Любочка, вновь обретая свой окрас. – Вопросы ещё есть?

– Да нет! – ответил я, вставая из-за стола. – С тобой, курица, будет другой разговор и тебе до него осталось совсем чуть-чуть!

Я чувствовал, как она прожигала мою спину своим изуверским взглядом, и меня это стало даже забавлять.

Возле дверей я остановился и, помахав ей рукой, произнёс. – До встречи в курятнике!

После посещения этой особи женского пола, мне стало как-то муторно. Приехав домой, я позвонил Николаю и попросил его, чтобы он подъехал ко мне попить водочки, да поговорить. Попросил его, чтобы он взял с собой бумаги, связанные с фигурантами этого дела. Он обещал подъехать ко мне через пару часов.

Наш дом, теперь уже мой, располагался недалеко от берега реки Оки, которая там же и впадала в Волгу, короче на излучине двух рек. Ходу до Оки было пару минут, а до Волги минут десять, не больше. Сам дом небольшой, состоящий из трёх небольших комнат и обширной гостиной, которая заменяла собой и кухню, и столовую, и зал. Участок был около двенадцати соток, практически заросший бурьяном, из которого, кое-где виднелись плодовые деревья. Двор, перед входом, был ухожен, росли даже цветы и дорожка чистая, значит пометали.

Лида собиралась продавать дом, или обменять на трёхкомнатную квартиру, но так и не успела. Я был не против, тем более, что он, с моей службой, вообще не нужен был. А теперь и квартира мне не нужна.

– Просто разберусь тут с делами, продам дом, да уеду на все четыре стороны – думал я, прохаживаясь по двору и, поджидая Николая.

Сам Николай, вернее его семья, когда-то проживали метрах в двухстах от нашего дома. Район у нас был приблатнённый и чужие сюда боялись заглядывать. Теперь же Николай жил на левом берегу Волги в квартире, а родители его переехали жить в Самару, поближе к дочке и внукам.

Так что здесь меня ничего не держало. Оставались только одни горькие воспоминания и тяжесть утраты единственной сестрички, надеждой на продолжение нашего рода!

                1.04.2014 год.

Хирург!

Нижний Новгород!

Часть вторая!

  Николай приехал ко мне, когда солнце уже коснулось горизонта. Я к этому времени приготовил нехитрый ужин, нарезал салат из свежих овощей и приготовил нарезку из колбасы и сыра. Сварил целой картошки полную кастрюлю и нажарил целую сковороду яичницы с салом. С похорон ещё оставалось почти половина ящика водки, да я, по дороге, прихватил одну упаковку пива, которое стало завоёвывать наш рынок наравне с фантой и пепси!

Зайдя в дом и, посмотрев на стол, Николай решил сразу сдаться и пошёл на улицу чтобы загнать машину во двор. У него тоже была старая «девятка», только вишнёвого цвета, а моя была белого.

Достав из машины папку с документами, он подошёл к крыльцу, где я его и поджидал, молча наблюдая за ним.

Подойдя ко мне, Николай протянул папку и сказал. – Ты же понимаешь, что я сейчас совершаю служебное преступление? Поэтому я хочу, чтобы это всё не прошло без результата! Мы сначала займёмся папкой, а уж потом и к трапезе приступим! Идёт?

Как скажешь, дорогой! Ты же банкуешь! – ответил я ему и улыбнулся, пропуская Николая в дом.

За час мы просмотрели с ним всю папку. Я сделал все необходимые записи, клички, фамилии, адреса, даже номера их телефонов и машин. Даже места их постоянных встреч, где они обычно собирались на свои сходки, или стрелки, как они говорили. Кроме этого я узнал кто, на сегодняшний день, является авторитетом в городе и области. Оказалось, что таких наберётся больше сотни человек!

– Слушай, Николай! – спросил я у него, искренне удивившись прочитанному. – Да раньше один вор в законе управлял своим хозяйством, да и то, как правило, из зоны!

– Какая зона! – воскликнул Николай, оборвав меня на полуслове. – В общем, давай за стол, а то мы и так уже будем есть всё холодное, да по ходу и побазарим.

– Да без проблем! – сказал я и стал разливать по стопкам водку, а заодно открыл и по бутылочке пива.

Выпили, не чокаясь и, крякнув, накинулись на еду. За день проголодались оба, поэтому моя картошечка со всем остальным пошла за милую душу.

Разговоры наши затянулись часов до двух ночи. Николай был самым настоящим кладом по интересующим меня вопросам, а я, по долгу службы, умел собирать информацию в одну коробочку, раскладывая её по полочкам. Мы с ним уговорили по бутылке водки, и выпили с десяток бутылок пива, но хмеля в голове не было.

– Самое интересное! – сказал Николай, укладываясь на диван в зале, в спальню он категорически отказался идти спать. – Это то, что всем этим дерьмом управляют все высшие чины нашего города, включая и наших силовиков и прокуратуру, а если честно, то скорее ими управляют блатные! Для проформы их таскают в подвал, а через пару дней снова отпускают! Делают вид, что работа с криминалом у нас кипит, вот бандиты и наглеют! Уже могут среди белого дня избить какого-нибудь старика, или бабку на рынке, которые торгуют всяким барахлом! И избивают за то, что не хотят платить им дань, монгольское иго, мать их! – выругался он, засыпая.

А я ещё больше часа изучал всю полученную информацию, разложив карту города и ближайших окрестностей на столе, где располагались их злачные места. Места сборищ блатных. Больше всего сборищ у них проходило в благодатных местах, по берегам реки Оки, а не Волги. Там, массово, располагались всякого рода оздоровительные лагеря и дома отдыха. Большинство из них уже закрылись, из-за того, что развалились их предприятия, которые и стояли на балансах этих предприятий. Вот эти самые места и прихватывали для себя всякие блатные и вёрткие ребятки, образуя там свои притоны, хвастаясь друг перед другом.

Смысл был один, как можно больше отнять денег у торгашей, больше подмять под себя всякого рода, нечистых на руку, коммерсантов и мелких бизнесменов, организовывая из своих группировок, как бы, охрану для их бизнеса. Называлось всё это одним словом – Крыша! Вот если у тебя есть крыша с именем какого-то авторитета, значит, можешь жить спокойно. Единственное условие, ты должен платить этому авторитету ту сумму, которую он тебе укажет. В противном случае ларьки и магазины горели, коммерсантов избивали до полусмерти, а частенько и убивали. Да и убивали так, что никто его потом не мог найти, пропал человек и всё!

И вот эта вакханалия начинала набирать бешенные обороты. В верхах делили имущество всей страны и властям просто не хватало времени смотреть за теми, кто устраивал беспредел на низах. Тем более, что эти самые низы им же ещё и платили за то, чтобы их не трогали. Когда я разобрался в этой чехарде, мне стало плохо. Что угодно мог ожидать, но такого бардака не ожидал.

– А мы ещё воюем там на границе за какие-то сраные гроши! – думал я, возмущаясь тому, что предстало перед моими глазами.

– И кого прикажите мне здесь защищать? – продолжал я гонять мысли в своей голове. – Народом здесь даже не пахнет, а вот работы, именно по моему профилю разведчика и диверсанта, самое то!

– Мне ещё нужно выяснить все их связи и ниточки, которые соединяют блатных и все остальные госструктуры, суды, прокуратура, УВД, администрации и так далее! – продолжал я всё дальше и дальше залезать в своих мыслях в это бездонное болото.

– Ещё нам кино показывали про «Спрута»! – усмехнулся я про себя. – Да то даже не цветочки, по сравнению с нашей мафией, это же открытый бандитизм!

Уже около четырёх утра, когда на улице рассвело, я тоже прилёг в спальне, не раздеваясь, сняв только туфли. Отрубился сразу, а поднялся около семи утра. Николай ещё спал, запрокинув голову назад, с открытым ртом.

Я не стал его будить, вышел во двор и окатил себя холодной водой. После растирания, принялся готовить завтрак всё с той же яичницы, да чая с бутербродами, обдумывая свои дальнейшие действия. С Николаем я не думал делиться своими мыслями, хоть и видел, что тот догадывается о том, что я что-то замышляю. Но догадываться это одно, а говорить другое. Чтобы осуществить свой план, мне необходимо было исчезнуть из этого города навсегда, а желательно, исчезнуть вообще, раствориться в пространстве. Поэтому, первым делом мне необходимо было избавиться от дома и купить себе хороший, крепкий и надёжный джип, который, в дальнейшем, и станет мне домом. Во-вторых, надо, где-то в Подмосковье, купить себе небольшой домик, чтобы спокойно отсидеться после рейда, организовав там что-то типа базы. С оружием проблем у меня не должно быть, за несколько перелётов из Таджикистана в Москву, я перетащу целый арсенал, а для будущей войны мне понадобится много чего.

Обдумывая всё это, я вновь почувствовал себя бойцом спецподразделения. Но для полной боевой готовности мне необходима будет снайперская винтовка, желательно американка. Добыть я её смогу только на границе и для этого мне придётся там потрудиться. Хорошо бы иметь себе надёжного напарника, но я отгонял от себя эту мысль. Это моя война и втягивать в неё кого бы то ни было, я не хотел, а дальше жизнь покажет.

Я знал, что если бы позвал, то вся бы моя группа пошла за мной без всяких колебаний. Но, работая такой группой, мы быстро спалимся, да и никто нас сразу всех и не отпустит, а вот в будущем, организовать что-то вроде охранной структуры, можно, но это потом, а сейчас мне необходимо было сделать то, что я наметил.

Николай поднялся сам и, подойдя ко мне, спросил – Такое ощущение, что ты и не ложился вовсе, Лёха! Всё такой же бодренький!

– Иди во двор и облейся холодной водой! – произнёс я и засмеялся. – Сразу станешь бодреньким.

– Брр! – пробурчал Николай, поёживаясь от утренней прохлады и от одной только мысли об этой процедуре. – Нет уж, уволь!

А потом, чуть помолчав, добавил. – Моя Райка меня точно убьёт, я же ей даже не позвонил, мудак! Думал, посижу тут с тобой часок да домой, а тут! Вообще-то она у меня умница, давно уже привыкла к моим отлучкам, понятливая! Мне с ней повезло на этом фронте! Редко какая баба уживается с опером, зарплата курам на смех, а дома только когда подранят, или заболеешь!

Уже после того как позавтракали и попили чай с бутербродами он, вдруг, спросил – Ты мне скажи, друже, что всё-таки ты надумал? Я же вижу, как ты преобразился, да и глазки твои горят! Можешь не говорить, но я тебе скажу, давно хочу организовать у себя что-то вроде подпольной организации для осуществления правосудия, своего, а не их! И не только для бандитов, они не самая главная беда, это их жизнь такая, скажем так, платформа, на которой они и стоят и её придерживаются, кстати, у них правосудия побольше, чем у нынешних властей! Есть, конечно, отморозки, так они их тоже не жалуют! Главная беда в том, что само понятие правосудия потеряло всякий смысл! Ты меня понимаешь?

– Да ты бутерброд-то свой доешь! – сказал я ему, слегка улыбаясь, слушая его с нескрываемым интересом. – Мысли твои светлые и заслуживают особого внимания, но ты подумал, что будет с твоей семьёй, если, вдруг, что-то пойдёт не так? С ними церемониться никто не будет! Дети-то у тебя есть?

– Двое пацанов! – ответил Николай и улыбнулся. – Одному уже седьмой год пошёл, а младшему всего годик!

– Ну вот! Так что выкинь из головы и живи как живёшь! – сказал я ему и вышел из-за стола.

– Ты, Коля, не обижайся, но должен знать, что для этих людей совесть, порядочность, человечность, отсутствуют, и я не имею в виду блатных, с ними ещё хоть как-то можно договориться! Я имею в виду тех, которые, прикрываясь своими постами и погонами, творят зло! Вот эти не остановятся ни перед чем! Они давно уже продали свою честь, совесть и Родину, а людишки для них это так, расхожий материал и им плевать на нас всех! Поверь! Ты мне нужен там, где ты находишься в настоящее время, вот об этом не забывай! – без тени на улыбку сказал я ему, внимательно рассматривая своего товарища.

– Да это я как раз-то и понимаю! – ответил Николай и тоже поднялся из-за стола. – Но, понимаешь, не могу с этим бардаком мириться!

– Ты потерпи немного, собирай информацию, явки, пороли, потруси все органы, узнай, кто, чем дышит и затихни! Понял? – подойдя к нему вплотную и, глядя ему в глаза, сказал я. – Знаешь, как было написано над воротами одного из фашистских концлагерей? Каждому своё! Вот и давай жить по этому принципу!

Прибрав быстро со стола, мы вышли во двор и завели свои машины, чтобы прогреть их.

– Знаешь, Коля! Ты мне помоги хату скинуть, а то она меня только напрягать будет! – произнёс я ему, стоя возле его машины.

– Да не вопрос! – воскликнул тот. – Такой лакомый кусочек заберут в один миг! Поехали сейчас со мной, я тебя завезу к своему другу, нотариусу и он к вечеру уже решит твою проблему, только ты не исчезай, где найти меня, ты знаешь!

Усевшись в свою машину, он, вдруг, схватил меня за руку и проговорил. – Только не забывай наш разговор, я тебе верю и жду!

– Ладно, Николай! – ответил я ему. – Что-нибудь придумаем, хотя мне твоя затея не очень нравится! Нет, идея гениальная, но риск для семьи просто катастрофический! Ты ещё этого не понимаешь до конца, а когда поймёшь, то часики назад не повернёшь! С этими делами ты даже не должен знать, где я нахожусь и как меня можно найти! За счёт детей они заставят тебя говорить! Такова действительность, в которой я живу уже больше десяти лет, а ты нет! В этом и есть наше с тобой различие!

– Ладно, давай своего нотариуса! – крикнул я ему уже из своей машины.

В итоге, этот разбитной и шустрый малый, действительно оказался предприимчивым. Уже около трёх дня ко мне подъехал клиент на крутом, по тем временам, джипе Гранд-Чероки, в сопровождении своей охраны. Клиентом этим оказался один из крупных бизнесменов новой формации. Место ему очень понравилось. Он ещё прошёлся по улице, ведущей к Волге, заглянул на Оку и, вернувшись к моему дому, остановился возле калитки.

– Ну и что ты желаешь за свою халупу? – спросил он меня с таким видом и тоном, как будто делает мне одолжение, отчего меня покоробило.

– Слушай сюда! – произнёс я, и желваки заиграли на моём лице. – Пошёл вон отсюда, пока я тебя здесь и не положил! Хамло! Ты сначала научись с людьми разговаривать, а уж потом к людям и обращайся!

– Ты что, с дуба рухнул? – рявкнул бизнесмен, не ожидая такого поворота. – Я у тебя покупаю, а ты продаешь! Что за дела? И не собираюсь я тут комплементы рассыпать!

Его охрана, состоящая из трёх бугаёв, подошла ко мне и, сложив руки ниже живота, с ухмылкой, стали ждать команды шефа.

– Ну, ребята! – не выдержал я такого оборота с их стороны. – Или вы, сейчас же, увезёте своего урода отсюда, или потом будете долго об этом жалеть!

– Ну, ты посмотри на него! – взорвался шеф. – Хорош базланить! Проучите его, но только не сильно, а то ему ещё документы подписывать!

Не сильно не получилось! Один из охранников уткнулся носом в землю под машиной, проехав юзом по траве метров пять. Двое других грузно осели возле невысокого забора у дома. Эти бедолаги даже не успели вытащить своё оружие, поверив своим силам.

Подойдя к перепуганному бизнесмену, я улыбнулся ему и спросил – Ну так, сколько стоит моя халупа?

– Парень, да ты что? – пролепетал тот. – Я же не хотел тебя обидеть, просто поучить манерам!

– Слушай! А ты никогда не задумывался над тем, чтобы самому поучиться манерам, беседовать с незнакомыми людьми? – спросил я у него в свою очередь, всё также продолжая улыбаться.

– В общем так! Твой джип и десятка зелени сверху и всё это твоё! Устраивает? – спросил я у него, отойдя к забору и прислонившись к нему, глядя на него в упор.

– А не круто? – спросил тот, на удивление, спокойным голосом.

– Я считаю, что отдаю тебе всё это задарма, и ты это прекрасно знаешь! Через некоторое время этот участок не возьмёшь и за миллион долларов! – оборвал я его, не давая ему договорить. – Так что, если берёшь, то бери, нет, свободен!

Сказав это, я повернулся и, открыв калитку, направился к дому.

– Хорошо! – услышал я вдогонку. – Подъезжай к нотариусу и заключим сделку! Машину можно и по доверенности оформить, а уж потом сам и переоформишь!

– Когда будешь? – спросил я у него, посматривая на его людей, которые стали приходить в себя!

                2.04.2014 год.

Хирург. Нижний Новгород. Часть третья

Владимир Песня

   Мою старую "девятку" Николай отогнал к себе на дачу и закрыл её в гараже. Продавать мы её не стали, рассчитывая на то, что в дальнейшем она ещё пригодится. Джипа оформили по доверенности и это меня устраивало. Получив деньги от покупателя, я простился с Николаем и двинул в сторону Москвы. Выехал из Нижнего я около десяти, а уже около двух часов дня был в Подмосковье, где и планировал приобрести для себя небольшой домик.

Приглянулся мне такой, с небольшой комнаткой и гостиной вместе с кухней и прихожей, около Ельни, на  возвышении у реки Клязьма. За десятку я и сговорился с хозяином этого домика, который достался ему после смерти матери.