Текст книги "Хирург"

Через несколько секунд я уже был на берегу и увидел картину, от которой мне стало дурно. В воде, метрах в трёх от берега, лежала Алина вниз головой, а возле ног, по воде, расползалась струйка крови. По инерции её немного отнесло от берега, но я, не раздумывая, бросился к ней. Возле берега было не глубоко, но почти по пояс я всё-таки забежал, не обращая внимания на холодную воду. В тот момент я ни о чём не думал, передо мной лежала Алина и ей нужна была моя помощь. Подняв Алину на руки, а вернее, выхватив её из воды, я мигом оказался на берегу и, положив девушку на почерневшую траву, стал шлёпать по щекам и делать искусственное дыхание. Она лежала и не дышала. Потом, вдруг, громко выдохнув, она засмеялась и обняла меня за шею. Вцепившись в мои губы, она стала яростно их целовать и ласкаться.

С большим трудом я высвободился из цепких объятий жены и, посмотрев на её смеющуюся физиономию девочки-школьницы, не удержался и тоже улыбнулся в ответ. Сердиться на это нежное существо было невозможно!

Ну и зачем тебе всё это надо было устраивать? – спросил я Алину, убирая мокрые волосы с её лица. – Захотела меня испытать?

– Да! Хотела проверить, бросишься ты спасать меня, или нет! – ответила она и снова стала тянуть меня к себе, смеясь над моим видом, где отражалось и любовь, и негодование в одном лице.

– Вот глупая! – произнёс я и стал снимать с себя туфли и брюки, промокшие напрочь.

Промокли даже и куртка и пиджак снизу, Слава Богу, документы остались целыми и невредимыми. Вылив воду из туфель, я выкрутил носки и сразу же их натянул на место, а брюки долго трусил, чтобы выбить, таким способом, из материи воду. И пиджак, и куртку я просто выжал руками и всё.

– Дай-ка свою ногу, посмотреть надо, а то кровь-то бежала! – сказал я, вспомнив про ту самую кровь на воде. – Ну вот, добегалась!

Зацепившись за корягу, она поранила себе ногу, кровь сочилась между пальцами, но уже прекратилась, просто немного содрала кожу.

– Ай! Говорила же, что купаться надо в обуви, не поранила бы ногу! – воскликнула она и, засмеявшись, вновь прыгнула в воду.

Проплыв метров десять, она вернулась и, схватив меня за руку, потащила к дому.

Петровна с Гошей, в это время, суетились возле машины и нас не видели. Прибежав в дом, Алина тут же сбросила костюм и швырнула его в угол. Дело в том, что при падении она порвала брюки и, естественно, он ей уже был не нужен.

– Летом, потом, шортики сделаю, и всё будет замечательно! – сказала она, обратив внимание на мой взгляд.

Потом она быстро обтёрлась сухим полотенцем и вновь нарядилась в своё платье и пиджак.

– Давай раздевайся! – воскликнула она, глянув на меня. – Я посушу утюгом брюки!

– Ещё чего! – возмутился я. – Я и так доеду до дома, подумаешь! Приходилось в горных реках во всём обмундировании барахтаться, а потом сутками блудить и ничего, так что не дури голову, а лучше поехали домой! Главное чтобы Петровна не увидела!

– Ха! – воскликнула Алина. – Да с тебя же вода стекает, как она не увидит!

– Всё! Хорош баловаться! – отрезал я, не обращая внимания на неё, вышел из дома и направился к машине.

Петровна с Гошей уже заканчивали загрузку и получше рассовывали содержимое багажника, не обращая внимания на меня. Я спокойно устроился на своём месте и завёл машину, обдав их газами из выхлопной трубы.

Я не успел разглядеть выражения их лиц, потому что подошла Алина и, открыв мою дверцу, произнесла. – Ну, прости меня, Лёшенька! Я же хотела подурачиться с тобой, да повеселить тебя, а то ты последнее время весь загруженный какой-то!

– Ну что ты, девочка моя! – произнёс я и улыбнулся. – Поехали домой и там я с тобой подурачусь!

Алина засмеялась от радости и, чмокнув меня, побежала помогать матери закрывать дом. Гоша, кряхтя, залез на своё место, посмотрел на меня с каким-то интересом, улыбнулся и отвернулся к окну своей дверцы.

– Ты чего ухмыляешься? – не выдержал я. – Что ты такого смешного на мне увидел?

– Да всё нормально, командир! – отозвался Гоша. – Только вот помада на щеке в дороге как-то ни к чему!

– Вот паразитка! – воскликнул я. – И когда это она успела намазаться?

Минут через пять мы уже тронулись в обратный путь и часа через три были в квартире, а Гоша погнал машину в офис, где и остался ночевать. На первом этаже была прекрасно оборудованная спальня именно для этих целей, в ней был и телевизор. Кухня располагалась рядом, рядом был и туалет, поэтому он никогда не соглашался с моими предложениями ночевать у меня в кабинете.

Пока мы добирались домой, одежда моя высохла, только низ куртки и пиджака были чуть влажные, да туфли тоже не высохли. Петровна ушла на кухню готовить обед, да разбирать всё своё привезённое богатство, а меня Алина затащила в спальню и закрыла дверь на замок. Стянув с меня всё, она уложила меня в постель. Я не сопротивлялся, мне было интересно за ней наблюдать, как она трепетала и горела от возбуждения и ожидания этих минут.

Не снимая с себя ничего, даже пиджака, она уселась на меня и стала целовать моё лицо, беспощадно вымазывая меня своей помадой, пока та не стёрлась с её губ, отчего я тоже перестал себя сдерживать.

Всё произошло быстро и с огромной страстью, которой у Алины было хоть отбавляй. Мне с ней было очень хорошо и спокойно. Я был очень благодарен тому обстоятельству, что судьба забросила меня во Владимир после акции в Нижнем Новгороде. Не зря же говорится. – На всё Воля Божья!

                20.05.2014 год.

Хирург! Семья. Часть четвёртая

   Пока я веселился в деревне с Алиной, мои ребята были уже в движении. Сологуб, также как и Николай, выехал поездом, но, как и говорилось, в разных вагонах. В ресторане они встречались и даже пообедали вместе, это нормально, а дальше всё раздельно. Николай ехал к своему товарищу, который когда-то работал в Главке, но уверенности в том, что он ещё там, у него не было. Звали его Вадим Кожевин, был в том же звании, как и Николай, майором. Сологуб ехал с заданием находиться в номере гостиницы, и собирать всю информацию, которая должна была поступать к нему со всех сторон, включая и нас, и Романа из Владимира. Четверых парней Сологуб подбирал себе сам и они выехали на БМВ, это были, так сказать, свежие ребята, которые ещё ни разу не участвовали в наших рейдах на местах. Вообще-то выбрать лучших из лучших всегда очень сложно, но, как я уже говорил, в любой большой группе, есть свои маленькие группки общений, вот по этим критериям и подбирались ребята для разных операций. За этим я следил внимательно и приучил к этому своих ближайших помощников, одним из которых и был Сологуб. В таких группках бойцы лучше понимают друг друга.

Все четверо были на букву В, поэтому их, шутя, называли Вовчики, хотя одного звали Вадик, другого Виктор, ещё одного Володя, а четвёртого Владислав, попросту Владик. Все они были примерно одного возраста, все старлеи, даже ростом примерно одинаковые, только волосы разные. У Вадима и Владика почти чёрный, а Виктор с Володей были белобрысыми.

Все, включая и Сологуба, были безумно рады тому, что они, наконец-то, в деле и могут себя проявить самостоятельно. Они по-доброму завидовали тем ребятам, которым довелось побывать в Нижнем Новгороде и во Владимире, а теперь и сами подключились к самостоятельной работе, пусть даже для конторы, но все отлично понимали, там, обязательно, будут и наши интересы. Как ляжет масть!

Вот эту самую масть мы и должны были угадать, а, по возможности, с точностью определить. От этого зависел результат предстоящей операции. После того, что произошло в Москве, на местах, особенно в крупных промышленных центрах страны, начал нарастать беспрецедентный захват государственного имущества путём приватизации за счёт ваучеров, которые скупались за счёт бандитских денег, а также заграничных спонсоров, преследующих собственные интересы, у населения страны за бесценок. На весь этот беспредел дал отмашку Гайдар, занимающий пост вице-премьера правительства России. Он, в одночасье, подмял всю страну под себя, включая президента, который, в первую очередь, был обязан Гайдару за то, что тот выступил на защиту, так называемой демократии. На самом же деле, всю страну отдали на откуп олигархам, которые, слившись с криминалом, а частенько и сами были этим криминалом, стали проглатывать не только заводы, города, но и целые регионы по принципу – разделяй и властвуй!

Питер, к тому времени, был в эпицентре оголившихся проблем. Главная достопримечательность города стал не Исаакиевский Собор, или Эрмитаж, а порт. В его развитие не вкладывалось ни одной копейки, но вокруг него всегда находилась масса заинтересованных лиц, жаждущих урвать как можно больше и подмять под себя местечко потеплее. На этой почве, в Питере, каждый день пропадали десятки, а то и сотни человек.

Собчак управлял только своим кабинетом и всё. Ему, конечно же, уделяли внимание, но повлиять на события он не мог. Даже его секретари и то что-то получали от кого-то, не говоря уже о его замах, начальниках служб и отделов, всевозможных фискальных учреждений, милиции, прокуратуры, судов, таможенных служб. Что говорить о больших начальниках, когда обычный таможенник, в течение двух-трёх месяцев, начинал строить себе особняк, или приобретал уже готовый. Запросто мог купить квартиру на Васильевском!

Когда мы начали вникать с Борисом во всю эту вакханалию, то нам дико захотелось, вновь, оказаться в Афганистане и просто, тупо, бегать по горам за моджахедами, потому что они на фоне нашего беспредела выглядели наивными детками, у которых забрали их игрушку. Нормальный человек воспринять это правильно не мог. В итоге мы пришли к выводу, что мочить надо всех подряд, куда упадёт наш взор. Наших там просто не найдёшь!

Даже Борис перестал шутить, или возмущаться. Мы искали с ним ту точку, куда будем наносить свой удар. Зла было столько, что сомнений по поводу применения силы, у нас не осталось. И мы готовили этот удар, который должен был заставить власть имущих подумать о своей участи. Не зря же люди придумали пословицу. – Сколько верёвочке не виться, всё равно конец придёт! Мы эту самую верёвочку и должны были укоротить, чтобы быстрее наступил конец.

За неделю мы собрали столько информации, что, наверное, у всех заинтересованных служб, было меньше. Да и особо они не скрывали свою подлую деятельность.

Операцию решили назначить на седьмое ноября, непосредственно в самом порту. Просто на это время была намечена сделка века, как её называли сами новоиспечённые олигархи, банкиры и бандиты, под прикрытием местного ОМОНа. Некоторые, из перечисленных, были три в одном – и олигарх, и банкир, и бандит! Началось срастание бизнеса, чиновников всех рангов и бандитов, то есть криминала. Итальянская мафия даже в швейцары не годилась бы в этом шикарном букете всего самого гнусного.

Утром, седьмого ноября, вся наша группа была на месте. Прибыли мы все на машинах, чтобы была манёвренность. Воспользовавшись информацией наших товарищей, к вечеру, мы заняли все намеченные точки для атаки.

Первое и самое главное, это необходимо было нейтрализовать ОМОН и заблокировать всю свору бешеных псов в одном месте. А место это было прямо у причала, возле которого располагался американский сухогруз. С него и должны были снять контейнер, набитый баксами, предназначенные для покупки имущества порта и прилегающей инфраструктуры. Львиная доля этих денег должна была пойти на откаты, взятки, поэтому среди этой плесени и был такой интерес к этому грузу, куда они все и подтягивались, боясь проморгать делёж. Все эти уроды были уверены, что наша группа сейчас работает в другом месте, куда и должны были нас увести те агенты ФСБ, которые и снабжали нас своей информацией. Эта операция должна была проводиться на Путиловском, куда мы прибыли сымитировав своё там появление. По их наводке именно там и должен был находиться этот общак! Так бы оно и произошло, если бы я тогда не настоял на своём у генерала.

Нас, как подобает, встретил представитель ФСБ по Питеру, но мы его, перед самым началом операции, вырубили и оставили отдыхать, приковав наручниками прямо в помещении конторы завода. Пока вся основная группа занимала свои позиции, я, в сопровождении Бориса, Гоши, Паши и Макса, посетил этот самый завод и оставил там отдыхать нашего агента под присмотром оперов Вадима Кожевина, который уже был начальником Угро Главка по Питеру, и звание у него уже было подполковник. Вообще он мне понравился, был резким, справедливым и въедливым. Страха в его глазах не было, мастер спорта по боевому самбо, он всё своё время посвящал любимой работе и страшно переживал за свой город. Информация о том, что мы приступили к выполнению задания, ушла в порт и после этого все успокоились, не подозревая о последствиях.

Они слишком были уверены в том, что у них всё под контролем, что, в итоге, их и погубило. Погубило в полном смысле слова. Через несколько минут мы уже были на месте и сразу приступили к операции.

ОМОН обезоружили в считанные секунды, но надо отдать должное им, практически никто из них, узнав кто мы, даже и не подумал сопротивляться, а даже наоборот согласились нам подыграть, оставшись на связи с бандитами всех мастей. Дальше было бессмысленно продолжать операцию, пока контейнер не окажется за пределами корабля, то есть не снимут с сухогруза и не поставят на платформу автомобиля. Корабль это территория другого государства, на что генерал и делал особое ударение.

Минут сорок мы все были в страшном напряжении, эти минуты просто застыли в пространстве холодной, промозглой ночи. Около полуночи подошёл тягач с платформой и остановился прямо у судна. Огромный «Вольво» стоял и рычал, что говорило о том, что, сразу после загрузки, он должен уехать.

И вот этот самый момент настал. Я видел как кран, подхватив контейнер на судне, стал опускать его на платформу автомобиля. Отцепив стропы, рабочие порта, тут же испарились, как будто их там и не было. Рядом стояло десятка полтора дорогих авто и джипов охраны, возле которых стояли разного калибра люди и радовались тому, к чему стремились. А стремились они к наживе, не задумываясь, что таким способом, они, тупо, продают Родину.

Кроме ненависти к ним, у меня не было ничего, и я отдал приказ на поражение. В тот же самый миг всё вокруг задышало, загрохотало и застрекотало, как и должно было быть. Машину остановили сразу же, как только она тронулась с места, не успев отъехать от пирса. Водителя и пассажира просто выкинули из машины и она, тут же направилась к выходу из порта.

Стреляли всех, и таможенников, и банкиров, и всех, кто там находился. Я сомневаюсь, чтобы там кто-то выжил. По самым скромным подсчётам мы положили там около сотни этих тварей. И что самое интересное, ни один канал не выложил этого в своих новостях. Город продолжал жить своей жизнью.

«Вольво» мы сопровождали до Твери на семи машинах, нигде не останавливаясь, пролетая мимо постов, на которых гаишники просто смотрели нам вслед и всё. В Твери нас встретили инкассаторские два КАМАЗа и, на территории местного ФСБ, произвели перегрузку всей наличности. Столько денег я никогда в жизни больше не видел.

Ильин, приехавший на место встречи, не находил себе места от переживаний, прикуривая сигарету и тут же её комкая в руке, а потом доставал другую. Только после того, как деньги перекочевали в КАМАЗы, он подошёл ко мне и, пожав руку, даже прослезился.

– Давай, Лёша, по домам, завтра отсыпайтесь, а послезавтра ко мне! – произнёс он и стал долго-долго трясти мне руку.

После этого он подошёл к Борису, также пожал ему руку и что-то шепнул ему на ухо, на что я не обратил никакого внимания.

Я забрал с собой Бориса, Гошу и Макса, а Сологубу поручил всю остальную группу и передал ему то же самое, что и мне сказал генерал по поводу отдыха. Все были в приподнятом состоянии и усталость пока не замечали, но я знал, что всегда, после нервного перенапряжения, приходит сон убийственный и продолжительный. Но бывают и такие моменты, что наоборот не можешь заснуть несколько ночей подряд, пока не пройдёт стресс.

Из Твери мы выехали после трёх дня. В Клину я повернул на бетонку, которая шла вторым кольцом вокруг Москвы и проходила прямо через Ногинск, а все остальные продолжили путь в сторону Москвы. Через пару часов мы уже были в Ногинске, где нас остановило ГАИ.

Моему возмущению не было предела. Выйдя из машины во всей своей чёрной форме, с двумя пистолетами под мышками и четырьмя гранатами на груди, я направился к перепуганному лейтенанту с таким страшным видом, что он просто обмочился.

Заметив это, моя злость исчезла и я улыбнувшись, потрепав его по плечу, произнёс. – Ты, сынок, такие машины с мигалками, больше не останавливай, а то нарвёшься на неприятности! Что у тебя больше нет машин на дороге? Понял?

Тот кивнул головой и козырнул мне. В таком положении он стоял до тех пор, пока мы не скрылись за поворотом. Его напарник даже не вылез из машины, прокричав ему после нашего отъезда о том, что предупреждал его не связываться с нами.

Этот эпизод нас развеселил и к офису мы подъехали в приподнятом состоянии. Усталости как и не бывало. Самим ходом операции я остался доволен и теперь окончательно убедился в правильности принятого решения о собственной разведке. Теперь будем руководствоваться именно своими данными разведки. Для этого надо продумать варианты внедрения в группировки наших людей, чтобы изнутри наблюдать за ними. После этой операции я решил написать раппорт о присвоении Сологубу звания майора и назначить его командиром разведгруппы.

Возле нашего офиса толпились какие-то люди и разговор у них шёл явно на повышенных тонах. Среди них находился наш юрист, он и пытался им что-то объяснить, но они не желали его слушать, а один даже пытался схватить его за горло, но он тоже был не подарком и мог за себя постоять.

– Да что же это такое? – продолжая улыбаться, воскликнул я. – Нигде нет покоя! Я смотрю там пытаются бить наших!

Я посмотрел на Макса и Гошу и те, мигом, оказались возле этой своры. Команды бить не было, поэтому они просто смотрели на них. Вслед за ними вылезли и мы с Борисом, но не спеша.

Увидев нас в таком наряде, с оружием и чёрными до ужаса, да ещё таких огромных, все опешили, даже наш юрист, который попросту нас не узнал, но признав своих, обрадовался и пнул ногой того, который пытался его душить, отчего тот сел и заохал. Делать нам ничего не пришлось, мы просто смотрели, как эти молодчики быстро-быстро расселись по своим машинам и исчезли.

Потом Ваня подошёл ко мне и потрогав меня, произнёс. – Вот уроды! Из Балашихи! Приехали к Степану, а его нет, так они меня трамбовать стали!

– Не понял! – удивился я. – Причём здесь Балашиха! И кто они такие?

– Господи! – произнёс юрист и показал на дверь, приглашая войти в здание. – Пойдёмте в офис, я вам всё там объясню!

– А где все остальные? – спросил я его, направляясь с Борисом следом за ним.

Степан после обеда уехал по делам и прихватил с собою Валю. Николай какую-то историю расследует со своими операми, Никитич сидит у себя в кабинете и изучает бумаги, а Алина приняла девочку на работу к себе бухгалтером и обучает её уму-разуму! – произнёс он и улыбнулся.

– Ну вот, значит всё у вас здорово! – сказал я, поднимаясь на второй этаж. Гоша с Максом ушли в свою комнату переодеваться, а Борис следовал за мной.

Услышав наши шаги, из бухгалтерии, выбежала Алина, цокая своими каблуками по полу. Она снова была одета в своё чёрное платье и белый пиджак. Мне очень нравился этот её наряд, она об этом знала, поэтому и старалась ходить в нём, чтобы сделать мне приятное. Увидев нас в таком виде, она даже испугалась сначала, но потом кинулась ко мне, я успел её поймать на лету, подхватив руками.

– Тихо, милая! – произнёс я, улыбнувшись. – Ты видишь, что на мне болтается? Так рванёт, что и здание рухнет! Ты пока побудь в бухгалтерии, а потом я к тебе зайду, хорошо?

– Ладно уж! – засмеялась Алина и, показав нам свой язычок, скрылась за дверью.

Через пятнадцать минут мы уже, прибрав своё снаряжение и амуницию, переоделись, умылись, приняв снова человеческий вид.

– Ну так что там у вас с Балашихой-то? – спросил я у юриста, зайдя в его кабинет вместе с Борисом. – Опять что-то мутите, или кушать хотят?

– Да оборзели! – возмутился Ваня. – Видите ли, местному, какому-то Захару, мы должны отстёгивать на общее дело! Им Степан Александрович объяснил, что платят нам, а мы никому не собираемся платить, мы оплачиваем только налоги! Если есть какие-то вопросы, то чтобы обращались к вам, они смеются и говорят, что в гробу хотят вас всех видеть, а деньги платить будете, или взорвём всех в вашей конторе!

– Вы знаете, Алексей Иванович! – продолжил он взволновано, чуть помолчав. – А ведь и взорвут! Вы знаете я тоже не из робкого десятка, но это отморозки!

– Ладно, Ванюша, успокойся! – сказал я и переглянулся с Борисом. – Ты из них никого не знаешь?

– Да на кой они мне сдались? – воскликнул он. – Не знаю и не хочу знать, но что-то делать надо! Нельзя же вот так с ними бодаться! Они же не отстанут, пока не поговорите с их старшим!

– Завтра всё уладим, а сегодня отправляйся домой, дорогой! – сказал я юристу и усмехнулся. – Поговорим, они придут сюда, чтобы извиниться перед тобой!

– Вот вы смеётесь, Алексей Иванович! – произнёс он в сердцах и продолжил. – А представляете, что они могут сделать с вашей женой, если здесь никого не окажется? Даже сегодня! Если бы я не вышел из офиса, то они бы поднялись наверх! Чтобы сделал Петрович? Ничего! Да и Никитич! Сюда бы поднялись и стали бы её лапать своими грязными руками, а то ещё хуже! Они же отморозки!

Я на мгновение представил себе эту картинку, и мне стало не по себе. Улыбка исчезла и с лица Бориса. Он оказался на столько прав, что даже не находилось слов хоть что-то возразить этому обстоятельству. Пожав ему руку, я кивнул Борису и, тут же, направился к себе.

– Завтра же! Слышишь, завтра же, установи здесь круглосуточный пост! – воскликнул я, едва успев прикрыть за собой дверь. – И как минимум человека три, иначе труба! И ещё! Ну, это Степану и Николаю, пусть организовывают вооружённую охрану свою собственную и чтобы всегда были под рукой, а также установить видеокамеры! Офис огородить от дороги. Въезд только по пропускам и круглосуточное дежурство у ворот! Надо сделать так, чтобы офис оказался во дворе, понял?

– Вот ты чудишь! – засмеялся Борис. – Мне-то чего ты всё это говоришь? Вот завтра и скажешь своим кадрам, а пост я организую, не волнуйся! Да он у нас здесь и так всё время, просто, сам же понимаешь, выезд и всё! Здесь всё оголяется, а это неправильно! Поэтому всё то, что ты сказал, верно, успокойся! Алину твою никто не тронет, ну а если кто и посмеет!

Я повернулся всем туловищем к нему и посмотрел на него таким взглядом, что он поднял руки и плюхнулся в кресло.

                22.05.2014 год.

Хирург! Семья. Часть пятая

   Домой мы явились около девяти вечера, взяли с собой и Бориса. Алина, всё это время, общалась с молодой, симпатичной, черноволосой девушкой, которую она хотела взять к себе на работу помощницей. Я не возражал, не возражал и Степан. Работы было много, да и было кому подменить в случае чего, а случай уже стучался в дверь бухгалтерии в виде небольшого, чуть заметного животика Алины.

Петровна, встретив нас, сокрушённо покачала головой и ушла на кухню в сопровождении Бориса, который стал развлекать её всякими историями. Улеглись рано, чувствовалось напряжение последних дней и двух бессонных ночей.

Борис уснул сразу, хотя и хорохорился, а следом за ним, не успев положить голову на подушку, отрубился и я. Алина уже сама снимала с меня и брюки, и всё остальное. Утром мы поднялись бодрыми и отдохнувшими. Время было около восьми часов и мы, позавтракав, направились в офис, а Алину я оставил дома, на что она очень удивилась.

– Не спорь! – сказал я ей. – Сиди здесь и жди меня, только переоденься! Хочу сделать тебе подарок и повожу по магазинам, хорошо?

Алина запрыгала от счастья и, поцеловав меня, сбросила сапоги. С прихожей она убежала в комнату, а мы направились на нашу базу, в офис.

Как только мы там появились, я зашёл в приёмную и, поздоровавшись с Валей, сказал. – Валюша! Объяви всем, что у Степана будет совещание! Присутствовать должны все сотрудники, я минут через десять буду!

Потом мы с Борисом поговорили о завтрашнем дне и предстоящей встрече с генералом, после чего он, на БМВ, уехал в дивизию.

Вместе со мной, в кабинете у Степана, собралось двенадцать человек. Опера, набранные Николаем, с интересом всматривались в меня. До этого мы ни разу не пересекались. Степан уступил мне своё место, пристроившись сбоку.

– Друзья! – начал я без предисловий. – Вчера вечером произошло событие, которое заставило меня вмешаться в вашу работу! Я прошу за это прощения, но ситуация не ахти хорошая!

Чуть помолчав, я продолжил. – Хорошо, что я вчера вовремя оказался здесь со своими бойцами! Какая-то кучка паразитов терзали нашего юриста, а должны были Степана, да и не суть дела кого, главное то, что они, среди белого дня, могут себе это позволить, не боясь последствий! Время сейчас подлое и каждый должен заботиться о себе сам в первую очередь! Мы, конечно же, их найдём и накажем, только завтра они поднимутся наверх и будут там издеваться над нашими женщинами, а вы в это время будете заниматься своими делами! Петрович конечно мощная преграда для них, но они её легко обойдут! Когда мы уезжаем на задание, которое может продлиться не один день, вы превращаетесь в беззащитное дитя! Поэтому послушайте меня и правильно поймите то, что я вам скажу!

Взяв ручку на столе, я показал ею на Степана. – Тебе! Как хочешь, но чтобы до зимы всё здание было огорожено капитальным забором и чтобы к офису можно было попасть только через КПП, где и оборудуешь ворота! Сколько для этого потребуется денег, возьмёшь!

– Тебе, Николай! – переключился я на него. – Срочно организовать круглосуточную вооружённую охрану офиса и территории! Установить видеокамеры и оборудовать помещение охранника под это, а саму охрану перевести в будущее здание КПП! Оно должно быть двухъярусное, чтобы был нормальный обзор всей прилегающей территории!

Потом, уже обращаясь ко всем, я добавил. – В обычные дни, когда мы свободны, здесь будет установлен круглосуточный пост! И ещё! Чтобы у всех сотрудников, которые находятся в движении, должен быть мобильник и машина! Я повторяю – у всех! И каждый из вас должен быть на связи в любое время суток!

Сделав глоток воды из графина, я продолжил. – Я это говорю вам не для того, чтобы выпендриться перед вами, а для того, чтобы вы поняли, что все мы находимся в состоянии войны и я хочу, чтобы вы все остались живыми и здоровыми!

Сказав всё это, я, не прощаясь, вышел из кабинета, услышав за спиной возглас одного из оперов Николая. – Вот это командир!

Спустившись во двор, я попросил Гошу и Макса подежурить здесь, а сам стал выгонять свою машину.

– Командир! – позвал меня Гоша. – Я не понял! А ты куда? Я тебя одного не отпущу, как хочешь, и потом, где Алина?

– Ну, ты, блин, даёшь! – не выдержал я. – Я что, не могу с женой поездить по магазинам? Да и просто погулять?

– Командир, не обижайся! – улыбнулся Гоша, а Макс вообще отвернулся от меня, видимо смеялся. – Мне Борис приказал ни на шаг от вас не отходить, а так как он для меня непосредственный начальник, поэтому все вопросы к нему! Да и ходите вы по магазинам, или ещё где, нам-то какая разница! Просто мы будем поблизости и всё!

Я сначала побагровел от злости, но потом остыл и улыбнувшись, зная, что Гошу бесполезно переубеждать, сказал. – Ладно, чёрт с вами, но только на другой машине и чтобы под ногами не путались, а то испортите ей весь праздник!

– Ну, а здесь-то кто останется? – спросил я у них, устраиваясь на сидении машины.

– А здесь, в настоящий момент, мы не видим того, кого мы должны охранять! – ответил за Гошу Макс. – Вы уедете, а остальное нас меньше всего колышет, командир! Ты не обижайся, но это действительно так! Почему мы должны смотреть за ними? Что они дети?

Объяснять им что-то было бесполезно, поэтому я, посмотрев на них, сказал. – Ладно, берите машину и к моему дому!

Когда я поднялся в квартиру, Алина уже стояла одетая и обутая в сапоги, и подкрашивалась возле зеркала в прихожей. Из-под куртки виднелся край чёрного платья, она всегда старалась его одевать, чтобы мне было приятно. Да и вообще, она всё делала так, чтобы мне это нравилось и, что самое интересное, она, каким-то женским чутьём, понимала, что именно мне нравилось, и я был рад тому, что она у меня такая умница.

Из кухни выглянула Петровна и спросила. – Вас к обеду ждать? Или она тебя весь день будет таскать по магазинам?

Я развёл руки в стороны и, пожав плечами, только улыбнулся, показав головой в сторону Алины.

Она, чмокнув мать в щёчку, воскликнула. – Ма! Да какой обед? Я этого момента уже два месяца жду, но к ужину будем!

После этого она, схватив меня за рукав куртки, потащила из квартиры. Выйдя из подъезда, я увидел, что хлопцы уже стоят рядом, чуть в стороне, но виду не подал, чтобы Алина не поняла, что за нами длинный хвост.

Не успел я устроиться на своём месте, усадив сначала Алину, как ко мне подъехал Николай и, подойдя к машине, сказал. – Лёха! Ты просил узнать про Питерского, я узнал! Вот визитка его, там телефон! Мне сказали, что обладатель этой визитки может звонить ему в любое время!

– Спасибо, Коля! – сказал я и, искренне, пожал ему руку. – К вечеру буду, так что, если возникнут какие-то вопросы, то задержись!

– Знаешь, что сказали мне опера после твоей планёрки? – улыбнувшись, спросил он у меня.

– Ну и что же? – спросил я, посмотрев на него.

– Не дай Бог такого начальника! – ответил Николай и засмеялся. – Но потом добавили – круто!

– Вам бы только смеяться! – пробурчал я и, хлопнув его по руке, тронулся с места.

БМВ с моей охраной также, тихо, тронулась за нами.

– Ну что, милая! Куда катим? – спросил я Алину и положил свою руку ей на колено.

– Может на рынок, в Лужники? – как-то неуверенно спросила Алина. – А вообще мне без разницы, куда повезёшь, там и побегаю!

– На рынок я точно не поеду! – произнёс я категорически. – Я думаю, поедем по магазинам и, в первую очередь, посмотришь себе шубку, а то зима на пороге. Устраивает?

В итоге, за день, она вымотала меня до такой степени, что беготня за моджахедами, показалась мне детской забавой, но я терпел из последних сил, отдав себя в полное её распоряжение.

Купили ей шубку из голубой норки, чуть выше колен и такого же цвета шапку. Потом она подобрала себе примерно такого же цвета зимние сапоги на высоких каблуках. Низкий каблук она вообще не признавала. Уже в третьем магазине, взяла себе шикарный, белый костюм из плотной материи, но сверкающий на свету, с удлинённой юбкой, позади которой располагался высокий разрез. Кроме этого костюма, приобрела прекрасный брючный костюм, тоже из плотной ткани под кожу, типа плащевой, а потом ещё всякой всячины, типа ночнушек, лифчиков, колготок. В последнем магазине, на площади Ильича, она прикупила себе ещё с десяток разных юбок и брюк, кофточек и блузок, на что я уже вообще не обращал внимания. Взяла себе брючный, джинсовый костюм и ещё одну джинсовую юбку, но подлиннее чем та, которая у неё была. Купила и мне двое джинсовых брюк, одни чёрные, а другие синие, а также дорогой, итальянский костюм, стального цвета с блестящим оттенком, на что я выразил своё несогласие, но спорить с ней уже было бесполезно. Кроме этого я перемерил массу туфель, галстуков и сорочек, которые никогда не носил.