Текст книги "Быт и нравы членистоногих"

Тихой размеренной жизнью живет старый, покрытый ряской пруд. Среди зарослей роголистника и элодеи проворно скользят маленькие караси, а на мелководье каждую весну устраивают свои брачные игры тритоны. Изгибаясь всем телом, изумрудные в черных «яблоках», с яркими широкими гребнями вдоль спины самцы тритонов исполняют удивительные танцы перед самками. Или проводят величественные неспешные турниры, чтобы продемонстрировать себя в полной красе и заслужить расположение прекрасного пола. Но «дамы сердца» заняты отнюдь не созерцанием доблести земноводных рыцарей – тихонько шагая по илистому дну, они выискивают личинок комаров и другую живность, которой можно украсить свой скромный стол. Высунувшись наполовину из воды, сидят изумрудно-зеленые прудовые лягушки. Раздувая резонаторы в уголках рта, самцы издают очень мелодичную трель. Но вот перед вытаращенными глазами лягушки зависла стрекоза, и певец, позабыв о музыке, уже высматривает поживу. Быстрый выброс длинного языка – и, хрустнув крыльями, стрекоза пропадает в огромной пасти охотника. Моргнув несколько раз своими вечно удивленными глазами, вокалист вновь принимается за высокое искусство.

Плавунец широкий

Плавунец окаймленный

Но есть насекомые, которые никак не хотят вписываться в тихую подводную идиллию, – и это плавунцы (Dytiscidae). Самый крупный из них – плавунец окаймленный (Dytiscus marginalis) окрашен неброско: черное тело со светло-кремовым брюшком окаймляет желтая полоска. Но несмотря на скромность наряда, плавунец – жук величественный благодаря богатырскому сложению: длина его может достигать почти 4 см. Зависнув у поверхности воды, плавунец выставляет кончик своего брюшка – под надкрыльями у него находится небольшая полость, которую подводный хищник перед погружением наполняет воздухом. С этим запасом жук может до десяти минут спокойно копаться в придонных отложениях в поисках корма. Сверху черный жук не виден – кажется, маленькая тень скользит по мутной пленке воды. Снизу же светлое брюшко снова делает плавунца незаметным. Раскинув в стороны свои ноги-весла, плавунец терпеливо ждет, когда же появится в его поле зрения малек рыбки или головастик.

Плавунец запасается воздухом для подводной охоты

Но вот в тине происходит какое-то движение – быстро оттолкнувшись гребными ногами, хищник стремительно несется в толще воды. Настигнув добычу, жук хватает ее двумя передними парами конечностей, наносит несколько укусов и начинает поедать. А укус плавунца очень даже ощутим! Когда я кормлю этих насекомых в своем аквариуме, они накидываются на бранши пинцета и с громким металлическим хрустом их грызут. Кстати говоря, кроме челюстей необыкновенной силы есть у плавунца еще один способ защиты – пахучий секрет из желез, расположенных на груди около ножек насекомого. Отвратительный запах отпугнет любого желающего полакомиться этим крупным жуком.

Саблевидно изогнутые челюсти – страшное оружие личинки

Весной происходит спаривание плавунцов. Особых ухаживаний нам увидеть не удастся – самец находит самку и прикрепляется к ее надкрыльям присосками своих передних ножек. После этого она делает кладку яиц, из которой вскоре появляются личинки – еще более прожорливые хищники, чем их родители. Длинное тело личинки плавунца окаймленного несет три пары конечностей, покрытых волосками. Благодаря таким ногам-веслам она уверенно стоит на воде. Огромную голову «украшают» саблевидно изогнутые челюсти – страшное оружие личинки. А все тело заканчивается дыхательной трубкой – как и взрослый жук, она дышит атмосферным воздухом, выставляя на поверхность кончик брюшка.

Есть у личинки еще одна интересная особенность – это внекишечное пищеварение. Как и у пауков, переваривание пищи происходит вне кишечника – личинка через каналы, проходящие внутри изогнутых челюстей, впрыскивает в тело жертвы пищеварительный фермент, который растворяет ткани, превращая их в питательный бульон, а личинке остается только высосать его. Хищник активно охотится и очень быстро растет, достигая к августу почти 8 см в длину!

Укус плавунца очень даже ощутим

С наступлением осени, повинуясь зову инстинкта, личинка выбирается на берег и, тяжело волоча брюшко, отправляется на поиски убежища. Под листовым опадом она окукливается и зимует, а весной из куколки появляется взрослый жук, который взлетает и устремляется на поиски подходящего водоема. Если есть возможность, он приземляется недалеко от воды и оставшийся путь преодолевает пешком, в противном случае – прямо над водой складывает крылья и камнем падает вниз, ныряя сразу на глубину, а потом пробкой (вытолкнутый воздухом, который содержится под его надкрыльями) всплывает к поверхности. Так в водоеме появляется гроза всей подводной живности – плавунец окаймленный.

Немного южнее Московской области встречается не менее крупный, но куда более нарядный плавунец скоморох (Cybister lateralimarginalis). Его покровы отливают чистейшим зеленым цветом – не жук, а оживший драгоценный камень! В хищности он не только не уступает окаймленному, но и превосходит его: в моем аквариуме самка скомороха быстро расправлялась со своими сородичами. И виной тому был не столько голод, сколько врожденная агрессия!

Иной образ жизни ведет тинник черный (Ilybius ater). Этот маленький черный плавунец едва достигает 1 см в длину. Поэтому и хищностью особой похвастать не может – нападает на посильную ему водяную живность. Его личинка, в отличие от личинки плавунца окаймленного, не умеет ловко плавать в толще воды, вот и приходится ей бодрым маршем перемещаться среди зарослей водных растений. Ее коротенькие, слегка опушенные ножки более пригодны для ходьбы, нежели для плавания. Да и сам жук тинником назван неспроста – не любит он открытой воды, всегда предпочитая ей заросшие тиной и водными растениями тихие заводи рек и прудов.

Есть еще множество жуков, с которыми мы не смогли познакомиться в рамках настоящей книги, но пусть это вас не огорчает: нам предстоит встреча с одним из самых интересных насекомых – богомолом.

Богомолы

Среди высокого сухостоя трав, появляющихся в июле, восседает одно из самых необычных насекомых. Его изящное тело, прикрытое парой плотных крыльев, опирается на четыре длинные ходильные ноги. Под продолговатой грудью сложена еще одна пара конечностей – кажется, что наш герой скрестил передние лапки в молитвенном порыве, словно отшельник, желающий отрешиться от сует сего мира. Именно за эту странную привычку он и получил свое название – богомол обыкновенный, или благочестивый (Mantis religiosa). Присмотревшись, можно различить тонкие длинные шипы на его первых ножках, образующие опаснейший капкан. Стоит богомолу увидеть насекомое, как он мгновенно поворачивает маленькую голову с раскосыми глазами и несколько секунд внимательно изучает нарушителя его спокойствия. Если это небольшая кобылка или кузнечик, богомол стремительно заключает добычу в смертоносные объятия. Рывком он подтягивает сопротивляющегося кузнечика к себе, находит его голову и с хрустом прогрызает затылок. Иначе дело обстоит, если богомола потревожило крупное животное. Прижав к груди первую пару ножек, наш герой демонстрирует спрятанные на их внутренней стороне два ярких глазчатых пятна, словно два глаза, всматривающиеся в неприятеля. Затем раскрывает свои широкие шуршащие крылья и несколько раз проводит по ним брюшком, производя громкий шипящий звук. Если зверек или человек не образумится и не оставит в покое насекомое, то богомол с силой бьет своими передними, вооруженными острыми шипиками конечностями. Мне не раз приходилось испытывать это оружие на себе – скажу честно, крупные самки богомолов легко прокалывают кожу человека до крови! Оттого так и спокоен этот уверенный в своей силе отшельник – редко когда он вынужден скрываться от опасности.

Окраска богомола очень разнообразна – вы можете повстречать и серых, и зеленых, и бежевых и даже голубоватых особей! Причем все они будут из одного выводка. Такие причудливые оттенки всего лишь каприз природы, призванный помочь богомолам лучше сливаться с окружающей их средой, а значит, выжить и оставить потомство. О глазчатых рисунках на теле насекомых мы поговорим чуть позже, а сейчас повнимательнее посмотрим на зрительный орган богомола сверху. По всей ширине немного выпуклого фасеточного глаза тянется двойная кремовая полоска, выделяющаяся среди приглушенных тонов окраски насекомого. Именно глаза воспринимаются в мире насекомых как опасность – это всегда означает, что кто-то зорко следит за вами и скорее всего, хочет напасть. И чтобы не дать своей добыче ни единого шанса обнаружить охотника по направленному на нее холодному взгляду, природа позаботилась и о таком способе их маскировки.

Богомол путешествовать не любит – выбрав подходящую ветку или кустик, он целыми днями просиживает на нем в ожидании добычи. Самки богомола, достигающие 8 см в длину и более, удивительно прожорливы и агрессивны – очень часто они вступают в борьбу не только с равными по силе и размерам насекомыми, но даже с мелкими ящерицами и лягушками! Богомол-самец почти вдвое меньше и изящнее самки и на крупную дичь посягать не решается. Благодаря своей легкости кавалеры, в отличие от дам, способны к непродолжительному полету и нередко прилетают ночью на свет.

Едва повзрослев, самец теряет покой и аппетит и, покинув насиженное место, отправляется в путь в поисках романтического свидания. И вот, быстро переступая долговязыми ножками с одной ветки на другую и перелетая с одного куста на другой, богомол путешествует среди изумрудных зарослей полыни и бархатистых кустиков тимьяна. Только вечерами он делает остановки, чтобы перекусить и заночевать. А ранним утром снова собирается в путь. Проходит несколько дней, и волей случая наш герой оказывается на ветке, где обосновалась самка. И тут поведение немного отрешенного от всего происходящего вокруг богомола резко меняется. Лишь только увидев даму, он, словно в гипнозе, уже не в силах отвести от нее взгляда. Тихими шажками, нащупывая ножкой свой путь, он начинает медленно приближаться к травянисто-зеленой многоногой красавице, сумевшей столь быстро околдовать его.

И вот наконец-то маленький самец привлек внимание своей «дамы сердца». Самка, быстро окинув его взглядом, подогнула ножки и с шипящим треском раскрыла крылья – определенно, она вовсе не ждала гостей. Кавалер замер, качнулся и попытался сделать шаг вперед, но цепкие лапки невесты чуть не захватили его в смертоносные объятия – одна ножка лишь немного задела мягкое брюшко самца, пролив несколько капелек желтоватой гемолимфы. Жених отшатнулся, но уходить и не собирался – он выжидал, когда самка утолит голод и будет более благосклонна. Время шло, а она все сидела и сидела в надежде хоть на какую-то дичь.

День стал клониться к вечеру, уже стихал треск кобылок, и где-то вдали запел свою звонкую песенку полевой сверчок. Произошли изменения и на знакомом нам кустике полыни, который мы покинули еще в полдень – там совершается процесс спаривания. Но самое удивительное мы наблюдаем только сейчас: самка внезапно забрасывает назад хватательную ногу и притягивает к себе голову богомола – еще минута, и она с хрустом начинает поедать своего супруга! Самец же, кажется, и не замечает этого, и, уже лишившись головы и половины груди, продолжает спаривание: он пришел выполнить важнейшую в своей жизни миссию – оставить потомство.

Вот уж когда понимаешь истинное значение слов: потерять голову от любви! Но не стоит упрекать насекомое в жестокости – этот ужасный поступок лишь вынужденная мера, предпринятая природой, чтобы как можно раньше насытить организм самки полноценным белком, необходимым в дальнейшем для развития многочисленных яиц. Последующие две недели будущая мать охотится с удвоенной силой, ее брюшко увеличивается вдвое и трое, и наконец наступает время для кладки. Ночью или ранним утром, когда вероятность того, что самку отвлекут от столь важного дела, наиболее мала, она располагается на подходящей ветке и, дотронувшись кончиком брюшка до стебля, начинает по стройку гнезда для потомства – оотеки. Небольшие придатки ее брюшка двигаются с невероятной скоростью, взбивая из выделяющейся жидкости густую пену, в которую двумя рядами буквально впихиваются вытянутые яички.

Сооружение оотеки занимает чуть более часа – и вот на ветке полыни уже красуется продолговатая светло-кремовая капсула. После того как пена, взбитая самкой, застынет, вокруг яиц образуется плотная пористая стенка, защищающая кладку и от холода, и от зноя – ведь малыши появятся на свет только будущей весной. Самка отдыхает после кладки, тяжело повиснув на веточке, – у нее впереди есть еще целая ночь. А с наступлением утра она уже вновь активно охотится и через пару недель делает следующую кладку. Таких оотек богомол может сделать до пяти штук в сезон. Порой самка пытается построить и шестую кладку, но слабый от старости организм уже не обеспечивает нормального развития яиц, и формируются маленькие «недоделанные» оотеки, которым, как правило, не суждено проснуться весной.

С приходом холодов старая самка гибнет, а ее коконы спят до весны. Как только по-настоящему пригреет весеннее солнышко, вскрыв специально предусмотренные природой крышечки вверху капсулы, на свет появляются малыши-богомолы. Выбравшись из своей зимней колыбели, они рассаживаются вокруг старой оотеки – ждут, пока их еще мягкие покровы подсохнут и затвердеют. С первого взгляда в них трудно распознать опасных хищников: долговязые малютки спорят целый день из-за самой мелкой добычи – листоблошек и тлей. Случается среди них и каннибализм – только зазевается малыш, не успеет отпрыгнуть в сторону, как тут же оказывается в тисках ножек родного брата. Расселившись, каждый из богомолов облюбовывает себе веточку, где охотится и растет, пока не превратится в прекрасное огромное насекомое, преисполненное силы, хищной грации и… такого наигранного благочестия!

Есть у богомола самые близкие родственники. И это не только живущие за морями тропические насекомые, но и обитающие в Крыму и Южной Европе полосатые эмпузы (Empusa fasciata). Внешность эмпузы еще более загадочна – ее пепельно-серое тело покрыто зеленоватыми полосками, а на сгибах ножек и нижней стороне брюшка имеются плоские лопастевидные выросты. Другой вырост располагается на голове и напоминает остроконечный колпачок или шапочку священнослужителя. Столь искусно замаскированное насекомое непросто заметить – кусочек лишайника или листик, да и только. Размерами хрупкая эмпуза не может мериться с богомолами, ее длина 5 – 6 см. Охотится она, повиснув кверху ногами – так ей удобнее удерживать добычу. Да и корм выбирает по силам – на крупных сильных кузнечиков не зарится, а нападает на мух и мелких мотыльков.

Если эмпуза задумает перебраться на соседний листик, то трогается тихонько, будто обдумывая каждый шаг. И при этом ее так качает, словно она идет по палубе корабля в шторм. Такая «пьяная» походка вовсе не проявление пагубного пристрастия к «разным излишествам», а дополнительная мера безопасности. Это покачивание скрывает истинное направление движения эмпузы, уподобляя ее при каждом шаге тревожно мятущемуся на ветру листику или кусочку мха. Так охотница незаметно и подбирается к сидящей мухе.

На этом совершенство мимикрии эмпузы не заканчивается. Недавно я отловил двух молодых эмпуз обычного для них серо-зеленоватого цвета. Я рассадил их в разные емкости: одну – в садок с веточкой яблони, покрытой лишайником, под стать окраске богомола, а вторую – в садок с красновато-коричневой веточкой малины. Мои питомцы отлично едят, и вот наступает долгожданная линька. Первой сбрасывает покровы обитательница яблоневого садка – она столь же нарядна, как и была до линьки, тот же серый фон с разбросанными по нему зеленоватыми полосками. Но когда линяет эмпуза из второго садка, я не сразу обнаруживаю ее. Испугавшись, что мой бесценный питомец погиб, я открываю инсектарий, и моим глазам предстает удивительнейшее зрелище – маленькое насекомое своей коричневой (!) окраской просто сливается с покровом ветки. Получается, что во время линьки эмпуза может запечатлеть цвет окружающих ее предметов, а потом воспроизвести его основным тоном своей окраски. Такая способность к изменению цвета – редчайшее явление в мире насекомых.

Есть еще один интересный факт: если богомолов мы повстречали ранней весной совсем крохами, то молодые эмпузы вполне крупные – длина каждой достигает 1,5, а то и 2 см. Когда же малышки успели подрасти? Ответ прост: в отличие от богомола эмпуза зимует не в коконе, а уже появившись из него в конце лета – в стадии личинки, достигнув возраста четвертой линьки. Но почему же этот ближайший родственник богомола так спешит появиться на свет, не хочет в уютном коконе до весны поспать? Определенно, зимовка для маленькой личинки – большой стресс, и гораздо проще провести это время в коконе, дождавшись солнечных дней, нежели, только претерпев несколько линек, искать убежища в трещинах коры деревьев. Не один год я наблюдал за жизнью этих изящных богомолов, пока мне не открылась истина. Многие тысячелетия назад цикл развития эмпуз, по всей вероятности, был аналогичен развитию богомола. Вокруг предков эмпуз водилось множество насекомых, но сложилось так, что именно разнообразные мухи стали их естественным кормом. Эмпузы медленно, но верно перешли на новый рацион питания, в результате изменился и их облик – появилась удивительная маскировка, позволяющая незаметно выслеживать излюбленную дичь.

Вроде все шло хорошо: эмпузы поедали мух, оставляли потомство, но случилось непредвиденное – с наступлением похолодания нарушился цикл развития большинства видов мух, составляющих привычный рацион эмпуз. Возможно, причина несколько иная – обычные в те далекие времена виды мух просто-напросто вымерли, и богомолы были вынуждены срочно перейти на новую «диету», выбирая в качестве корма более доступную добычу. Так вот, большинство мух, которыми питались эмпузы, стали появляться только в августе, в то время как все лето они развивались в стадии личинки и были недоступны нашим охотникам. Вот и пришлось эмпузам, чтобы не упустить мелких мух, выходить из кокона раньше времени и отправляться на охоту. А уж окрепнув за август и перезимовав, богомол мог переходить на новорожденных кобылок, кузнечиков и клопов, а также поедать мух, только что вышедших из зимовки и приступивших к размножению. Получается, что прошлое изобилие заставило «измельчать» богомолов, а цикл развития изменился в гонке за привычной мелкой добычей и особенно мухами.

Раз не обладают эмпузы хищным характером обыкновенного богомола, то и ритуалы ухаживаний у этих насекомых не столь жестокие. Самки не поедают супруга после спаривания, и он, выполнив свой долг продолжателя рода, еще пару недель наслаждается солнечными днями, чтобы потом, постарев, кончить жизнь в зубах другого хищника. А самки откладывают продолговатую тонкостенную оотеку, из которой вскоре появляются на свет молодые эмпузы и расселяются по кустарникам, где и поджидают свою излюбленную дичь – маленьких мух.

Клопы

Не всех насекомых природа наградила сильными челюстями жужелиц или острыми шипами богомолов – те и за себя постоять могут, и сами напасть. Но что же делать мирным вегетарианцам? Им и дела нет до кровопролития и охот – лишь бы самим уцелеть в трудной борьбе за выживание. Вот и пришлось обзаводиться совершенно новым видом оружия – газовым. С ним не нужны ни тяжелые доспехи, ни ядовитые жала. Безусловно, самые известные «бойцы газового фронта» – клопы. Представители отряда клопов, или полужесткокрылых (Hemiptera) вниманием и любовью человека не избалованы, а виной тому – дурная слава кровососущих клопов-паразитов. На самом деле таких клопов не так уж и много, а большинство из них ведет жизнь вольную, поселяясь на просторах полей и лесов. Свое название полужесткокрылые получили за особое строение надкрылий: если у жуков они полностью твердые и прикрывают мягкие крылья, то у клопов они кожистые и плотные лишь наполовину.

Пожалуй, нет такого другого отряда насекомых, представители которого могли так сильно измениться, приспосабливаясь к окружающей их внешней среде. Плоские водяные скорпионы и долговязые водомерки, незаметные клопы-слепняки и яркие итальянские клопы – таково многообразие клопов, обитающих на ближайшем лугу или в лесной луже! И в этой главе мы познакомимся с полужесткокрылыми, ведущими наземный образ жизни.

Зеленый древесный клоп (Palomena prasina) обладает, вероятно, самой «классической» клопиной внешностью: угловатое зеленое тело сверху прикрыто небольшим треугольным щитком, благодаря которому его относят к семейству щитников (Pentatomoidea). Ранней весной, очнувшись от зимнего сна, клопы приступают к размножению. Отложив несколько кладок яиц, взрослые особи гибнут в начале лета, а им на смену приходят маленькие круглые личинки. Окрашенные в матово-зеленый цвет, они сосут соки растений и, претерпев несколько линек, в августе становятся половозрелыми.

В отличие от личинок взрослые клопы – большие лакомки, чаще всего их удается увидеть пьющими сок ягод малины. Каждому из нас случалось, съев румяную ягоду, ощутить настолько резкий запах клопа, что кажется – вместе с малиной проглотил и самого обладателя пахучего секрета. Но поверьте, при этом не пострадал ни один клоп – просто щитник, перекусив и отдохнув на ягоде, испачкал ее своим секретом, будучи потревоженным вами. И стойкий запах так прочно «приклеился» к плоду, что ощущается даже через несколько часов после того, как клоп покинул насиженное местечко.

Раз уж мы заговорили о щитниках, то просто невозможно не упомянуть раскрашенного яркими черными и красными полосками итальянского клопа (Graphosoma italicum). Пестрый наряд – сигнал несъедобности его обладателя, да и нет животного, которое захотело бы отведать клопа. Этот модник часто встречается на цветущей сныти, где лакомится соком растения и его семян. А вот личинка итальянского клопа, напротив, очень скрытна – она питается соками низкорослых трав.

Краевик обыкновенный (Coreus marginatus) относится уже к другому семейству – краевиков (Coreidae). Несмотря на свою скромную коричневую окраску, этот клоп отличается крупными размерами (его длина достигает 1,5 см) и внешностью обладает более занятной: тело краевика, кажется, составлено из геометрических фигур, пересекающихся в самых разных плоскостях. Новорожденные личинки появляются в июле. Они немедленно переселяются на соцветия конского щавеля, семенами которого и питаются всю свою жизнь. Да и сама личинка с маленьким круглым брюшком, покрытым шиповатыми выростами, и с длинными усами больше напоминает какой-то диковинный плод. И только по мере роста клопа придут и угловатость, и характерная продолговатость тела. В августе личинки линяют последний раз, достигая половой зрелости. Но к размножению они приступят только следующей весной, а пока все свободное время краевики греются на солнце и пьют сок семян щавеля.

Иной внешний облик у клопов-слепняков (Miridae). Эти мелкие насекомые (длина их тела не более 1 см) поселяются на соцветиях злака ежи сборной, где кормятся соками растения и его семян. Тонкое, почти бесцветное тело ловко имитирует собой часть колоска, так что этого счастливчика охраняет не только пахучий секрет, но и мимикрия!

Но так ли эффективен клопиный запах? Попробуем понаблюдать. Ящерицы и лягушки с отвращением выплевывают случайно схваченного клопа, а птицы даже и не осмеливаются на него нападать. Стоит клопу зазеваться, как он тут же может быть схвачен пронырой-жужелицей, забравшейся для охоты на куст малины, но и та не решается его съесть, а брезгливо оставляет. Если летящий клоп попадется в развешенную сеть крестовика-кругопряда, то будет решительно выброшен ее хозяином. Паук кружит вокруг незваного гостя, перекусывая нити, удерживающие в сети пахучую добычу, а затем короткими рывками встряхивает ее, чтобы скинуть клопа на землю. Но есть другой паук – пизаура, который именно нашего героя и поджидает. Этот восьминогий хищник с такой молниеносной быстротой хватает клопа, что тот не успевает выделить свой пахучий секрет. Однако пизаура, пожалуй, единственный поедатель клопов, обнаруженный мной в травяных джунглях. Получается, что газовое оружие – одно из самых совершенных изобретений природы для обеспечения безопасности его и обладателя.

Мы встретились с самыми разными наземными клопами, но все они питаются соками растений и ягод, а теперь пришла очередь познакомиться с храбрым ночным охотником – редувиолом бескрылым (Reduviolus apterus). На самом деле у этого небольшого (длиной 1 см) клопа крылья есть, но они настолько малы, что едва прикрывают верхнюю часть тела. Тонкая грудь и округлое коричневое с черными пятнышками по краю брюшко венчается маленькой головой с большими глазами, выдающими в редувиоле ночное насекомое. Но особое внимание привлекает длинный хоботок – он настолько велик, что клоп порой использует его для опоры как седьмую ногу! Это уже не тонкая трубочка для прокалывания нежной кожицы растения, а твердый смертоносный стилет, коим хищник убивает свою добычу.

Только с наступлением ночи клоп покидает дневное убежище и отправляется за дичью. В моем доме клопы облюбовали щель под порогом, откуда они каждый вечер, как только зажжется фонарь над входом, степенно выбираются и ползут на стену к освещенному пятну. Но вовсе не ярким светом привлечены насекомые – их больше интересуют крылатые мотыльки, слетающиеся на яркую лампочку фонаря. Выбрав место поудобнее и как следует уцепившись шестью ножками, клоп замирает. Маленький обожженный мотылек делает неловкий вираж и приземляется рядом с редувиолом, который только этого и ждал. Он быстрым наскоком подминает под себя бабочку и вонзает свое оружие в сочленение ее головы и груди. Жертва судорожно вздрагивает и падает вниз, увлекая за собой и смелого охотника.

Но, даже упав на землю, клоп не отпускает свою добычу – он ждет, когда подействует впрыснутый им ядовитый секрет. Проходит несколько минут, и мотылек, пытавшийся оказать слабое сопротивление, окончательно затихает. Зацепив хоботком, клоп оттаскивает его к маленькой трещине в старом фундаменте. Здесь он выпьет все соки бабочки, оставив только пустую кутикулу, и такой трапезы ему хватит на несколько дней. Не все ночи бывают столь удачны, и приходится порой редувиолу довольствоваться погибшими насекомыми, найденными под фонарем.

Когда приходит пора оставить потомство, самка клопа откладывает яички и разбрасывает их во время странствий, вручая своих детей воле случая и судьбы. А появляющиеся малыши сразу же начинают взрослую жизнь в поисках сытного угла. Нередко личинки поселяются в сельских домах, на прохладных террасах и чердаках, питаясь маленькими жуками да уховертками.

Ну а мы перекинем взгляд с бескрайних просторов полей на ближайшую речушку – там, на поверхности воды обитают еще одни клопы. Но о них – уже в следующей главе.