Текст книги "Рецепторы души. Сборник стихотворений"

Чем меньше кушаем, тем больше вдохновенья

 
Чем меньше кушаем, тем больше вдохновенья.
Усталость меньше беспокоит членов блажь,
В любви не только чувства и движенья,
Но и эстетики разбуженный кураж.
 
 
Чем меньше спим, тем больше недосыпа,
Тем чаще день натянут, как струна.
И дремлет всё нутро сквозь глаз открытый.
Предел желаний наших – выспаться сполна.
 
 
Чем меньше держим, больше ощущаем
Свою свободу от себя и от других.
Добро как должное, лишь зло мы замечаем,
Всё для себя, лишь свой читаем стих.
 
 
Всё меньше откровений избегаем,
Всё больше панцирем закрыты от проблем.
Глаза в глаза не смотрим, лишь моргаем,
Благополучие спасает от дилемм.
 
 
Всегда мы поучать других готовы,
Хоть жизнь свою хотим переписать.
Меняем принципы, сужденья и основы
В угоду тем, кто может всё решать.
 
 
И в сытой смелости кухонного сомненья
Мы видим суть грядущих перемен.
В прозрачной рюмке самовыраженья
Мы прыгаем из рабства в пьянства плен.
 
 
Так и живём; наверно, так и надо.
Придет Спаситель и всё сделает за нас.
Пастух устал, идёт послушно стадо,
А нам бы лишь проснуться в нужный час.
 

Был пятой колонной, жил с пятой графой

Раздумья о политике. Герой вымышлен и если есть совпадения – они случайны.

 
Был пятой колонной, жил с пятой графой
Не шёл напролом, не кидался в запой,
Фамилию вовремя тихо сменил,
Медаль получил, в институт поступил.
 
 
И всё, как по нотам: судьба понеслась.
Упорство с талантом – и жизнь удалась.
Протест свой оставил для верной жены.
Кто выбрал лояльность, кто «вон из страны»…
 
 
Политика – грязь, лучше в бизнес врастать.
Воруя чуть-чуть, можно власть прославлять;
С «полезным» пропустишь с утра по одной,
И ваучер оптом продать со страной.
 
 
Ты думал, что сможешь народ поменять,
И выборов цель – всех начальников снять.
И жил – наслаждался, найдя компромисс
Ферзём или пешкой – в падении вниз.
 
 
Лояльный молчальник, вчерашний герой,
Сидишь там, где надо, растишь геморрой.
Всё ближе к «кормушке», всё дальше от масс,
Наличность на экспорт, под крики «Крым наш!»
 
 
Учиться, лечиться, от всех пропадать…
На то оно «НАТО», чтоб всех принимать.
«Отмыл», «заложил» и от шухера – в Прагу.
А кто не успел, тот «сыграет на Гаагу».
 
 
Страшнее всего свою совесть терять.
«Я не одобрял, я хотел всё сказать.
Я знал, бессердечно так с братской страной,
И наша победа вернётся войной.»
 
 
Под тяжестью санкций друг друга съедим,
Хоть тлеет надежда, что всех победим.
И хрупко так всё, и мосты сожжены,
Все что-то хотят, от врагов до жены.
 
 
Ты всё понимаешь и смело молчишь,
Сливаясь с толпою лишь гневно кричишь.
Семью и свободу забрал капитал,
И пятой колонной народ тебе стал.
 

Вялотекущая страна

 
Вялотекущая страна, быстронесущие оттоки,
Идёт гибридная война, как приговор в условном сроке.
Вялотекущая мечта накрылась логикой спасенья,
Горят доходные места от перемены настроенья.
Вялотекущий компромис, прослойки вымершей отрада.
Кого-то просто мордой вниз, кому-то просто так и надо.
Вялотекущий самогон застыл в несущем аппарате,
И каждый ходит на поклон,
                                 чтоб после требовать расплаты.
Вялотекущий реализм – котла бурлящего кипенье.
И вентиль вновь опущен вниз,
                                  взрывает градус дар терпенья.
Вялотекущее спанье под центробежное движенье.
Терять не хочется своё, чужое брать – не преступленье.
Вялотекущий интерес, когда нет в выборе сомненья,
И недолеченный абсцесс грозит всеобщим зараженьем.
Вялотекущую болезнь уже не ставят диссиденту,
Долгоиграющая лесть не помогает пациенту.
Вялотекущий в трубах газ уже от краха не спасает,
И снова всё, как в первый раз,
                                     всем денег сразу не хватает.
Вялотекущее враньё в откатах мнимого успеха
Летит в надежде вороньё, зубами не разгрызть ореха.
Вялотекущий депутат из Сандунов идёт уныло.
И телом чист Охотный ряд,
                             а смыть с души – не хватит мыла.
Вялотекущий этот стих не станет точкой невозврата,
И если в страхе ты затих, то и страна не виновата.
 

Ложь и разврат. Надежда лишь на Трампа

 
Подъезд закрыт. Замок, разбита лампа.
Уехал тот, кто смог. Аптека, шприц, тюрьма.
Ложь и разврат. Надежда лишь на Трампа.
Прийдет и вычистит отчизну от дерьма.
 
 
А мы все ждём, и в ожиданьи этом
Хотим понять, чего он ждёт от нас.
Нам так легко во что-то верить слепо.
Вчера был друг, а завтра пид..рас.
 
 
А мой прогноз – всё будет только хуже.
На бедных и богатых поделился край родной.
И между ними грязь, забор и лужа,
И вздох прощальный из души пустой.
 
 
А может, всё не так уж слишком плохо.
Раз мы инаугурируем с мечтой.
И вскроет наш нарыв пришедшая эпоха:
Аптека, шприц, тюрьма и скальпель золотой.
 

А люди продолжают уезжать

 
Грусть, вялость, лень, страх всякого сомненья,
Кто не над пропастью, тот в пропасти во лжи.
Свобода выбрать рабство – избавленье.
Всё ищем у Ждуна мы «точку джи».
 
 
Диплом на стенку – цель образованья.
Прослойка общества, диванный компромисс,
Чуть выше среднего, как плата за молчанье,
И якорь совести нас тянет сверху вниз.
 
 
Кто мог – уехал, кто не смог – остался.
Суров наш век бюджетно-крепостной.
Мышонок кушает зерно – мешок порвался,
Опасен запах пармезана за стеной.
 
 
Всю нашу жизнь играем в неизбежность.
С полетом бабочки всё можем поменять.
Уже ничто не будет так, как прежде,
И будущее прошлым не догнать.
 
 
Лояльность к всякой власти бесконечна,
Всегда найдётся то, за что сажать;
Даже за стих такой небезупречный.
А люди продолжают уезжать.
 

Днепр течёт, разделив берега

 
У окна догорает лучина,
За окном льётся лунная степь.
Я открыл для себя Украину,
Ту, что в детстве не смог рассмотреть.
Перебои с водою и газом…
Днепр течёт, разделив берега.
Всё на свете решить можно разом,
Обвинив во всех бедах врага.
Мне её лучше так, издалёка…
Дотянуться так трудно рукой.
Не найти колдуна и пророка,
Чтоб душа обрела здесь покой.
Под горилку нарежется сало.
Песни в душу заходят без виз.
Нам для счастья ведь нужно так мало:
Зацепиться в падении вниз.
А язык доведёт лишь до стресса,
И до Киева можно не всем.
Меньше веры, добра, интереса,
Больше бедности, страха, проблем.
Раздвоились глаза от соблазнов;
Кто на Запад, а кто на Восток.
Горе общее, к счастью путь разный,
И один очевидный итог.
Общий счёт пусть заплатит Европа,
Трудно что-то кому-то продать.
Есть свобода, но полная ж..па.
И на всех всем давно наплевать.
Чуть поднялись, а после упали.
Ждём протянутой кем-то руки.
По статистике – лучше жить стали,
А до пенсии мрут старики.
Всё за деньги, а их не хватает,
Их никто не даёт просто так.
Как всегда, бедный только теряет,
А богатому новый контракт.
Лишь бы меньше войны, больше мира,
И никто ничего не просил —
Чтоб вернулся профессор Шапиро,
И лечил, и немножечко шил.
Гонит мачехой жизнь на чужбину,
Связи рвёт социальная сеть.
Я открыл для себя Украину,
Ту, что в детстве не смог рассмотреть.
 

Я не птица, как умею – лечу

 
Я не птица, как умею – лечу,
Наклониться я под мир не хочу.
То, что снится, меня завтра найдёт.
Отразится нерасплавленный лёд.
Все на равных, а под радостью грусть,
Все мы странны, – и останемся пусть.
Век гуманный, а на улице грязь.
Список данных, не хватает лишь нас.
Много слова, а дела на потом.
Нет основы – и идём напролом.
Ветер снова, а за ним тишина.
Жизнь сурова, а к кому-то нежна.
Кто на взлёте – цвет меняют глаза.
На учёте те, кто против и за.
Кто-то пишет нам похвальный листок.
Если дышит, значит, есть кровоток.
Наболело, полегчало, ушло,
Отогрело и ко мне снизошло.
Горький привкус подсластит липы мёд,
Сломан примус, знаем все наперёд.
Как сумели? Вы спросите меня
Все потели, только снова херня.
Мысль застыла, подождём не спеша,
Были б силы – и воспрянет душа.
Ну, а после – это будет без нас —
Снова гости, я уйду в поздний час.
Наклониться я под мир не хочу.
Я не птица, как умею – лечу!
 

Предвыборная басня

 
Ворона с сыром каркать перестала.
Ей было что сказать и что терять.
Для всех не хватит счастья – сыра мало.
На ветке можно сесть и помечтать.
Ну, наконец, весна пришла на волю.
Зимой так трудно раздобыть еду.
Сегодня ты съел слабого без соли,
А завтра лис проглотит на беду.
Но это завтра, а сейчас пуста поляна.
Теплом повеяло, и оттепель в лесу.
На свалке бог послал ей пармезана,
Кусочек хлеба и сухую колбасу.
Наверно, к выборам, добром пошло правленье.
Там мало выживших, и каждый важен стал.
Хотят, чтоб в праздник волеизьявленья
Вновь за хорька здесь каждый прокричал.
Хотя кричащих против не услышат,
Их лишь запомнят для бесед иных.
Но без еды зверьё иначе дышит.
Здоровых мало – и надежда на больных.
А тут лиса внезапно прибежала
И стала комплименты сыпать впрок.
О том, как правильных зверей осталось мало,
И что ворье идёт на новый срок.
Потом вдруг тактику свою она сменила:
Нет лучше выбора, чем в пятый раз хорёк.
«Ты крикни «да», голубушка, во всю воронью силу,
А если нет – получишь новый срок».
Ворона пораскинула мозгами.
Оно, конечно, страшно всё менять.
Лиса обманет, но важней – что будет с нами,
Чтоб не пришлось потом лишь на себя пенять.
И крикнула ворона «да» в экстазе мысли,
Уж в пятый раз, и скрымил лис обед.
От страха перемен мозги её зависли:
«А что бы изменилось, если б каркнула я „нет“?»
И в маленькой душе найдётся утешенье,
И в каждой глупости есть правды смелый след.
Кричим мы «да», найдя на миг спасенье,
А пармезан уходит к лисам на обед.
 

Выбор ценен своею интригой

 
Выбор ценен своею интригой.
Ставим ставки на этих и тех.
Ведь история – сложная книга,
Может плач превратить в громкий смех.
Кнут потом, нынче хлеба и зрелищ.
Ведь так хочется что-то решать.
Пусть все врут, и никак не проверишь,
Столько раз ложь умели прощать.
Пусть сойдутся в кулачных дебатах,
Переплюнут друг друга слюной.
И диктатор живёт в демократе,
Если сила стоит за спиной.
Пусть расскажут мне новые сказки
И откроют на время эфир,
И меняют с утра свои маски,
Подливая на завтрак кефир.
Я поверю «до мартовских идов»,
Лишь бы было, с чего выбирать.
Сквозь ошибки, враньё и обиды
Я смогу пазл верный собрать.
А иначе – зачем представленье?
Пусть народ даст пожизненный срок.
Если страх, передел, потрясенье —
Столько денег уходит в песок.
Я пойму, бюллетень разрывая.
Мне в далёкой сторонке видней.
И летит от зимы птичья стая,
Чтоб дожить до конца смутных дней.
 

Я против всех, и я за перемены

 
Я против всех, и я за перемены.
Не получилось – пусть другой оставит след.
Кто был у власти, пусть найдут себе замены
Или уйдут, твердя нам, что замены нет.
 
 
Я против воровства и криминала,
Когда нет денег на лекарства и тепло.
В конвертах белых совесть в доле с чёрным налом,
И тромб вранья решает слепо, что есть зло.
 
 
Я против непрозрачных компромиссов
Тех, кто грешит, чтоб после отмолить.
Пусть каждый в жизни занимает свою нишу,
Чтобы однажды эту нишу изменить.
 
 
Я против разворованных бюджетов
И поисков врагов внутри страны,
И против депутатского навета.
Я против приближения войны.
 
 
Я против, если все будут за что-то,
Единогласие претит до тошноты.
Мне строить мост без мира неохота,
А если мир – зачем нужны мосты?
 
 
Я против платной и бесплатной медицины,
Когда за всё заплатит только врач.
Кто мог, давно уже уехал на чужбину,
Остались те, кто забивает в сетку мяч.
 
 
Ещё мы тянем с прошлого устало.
Учиться можно, лишь желанья нет учить.
За деньги всё, их только слишком мало,
Чтобы за всё по счёту заплатить.
 
 
Я не хочу знать тех, кто нами управляет,
Пускай приходят и уходят в никуда.
От пролежней старушка умирает,
Закрылась школа в деревушке навсегда…
 
 
Размер – не главное величие державы.
Ни недра и ни ядерный заряд, —
Величье в том, что чтут закон и право,
И за протесты не сажают всех подряд.
 
 
Я против, это лишь моё сужденье,
Хочу сейчас, а не потом, через шесть лет.
Я знаю, будет лишь тогда свобода мненья,
Когда поймут, что без свободы жизни нет.
 

Остановите, я сойду на остановке

 
Остановите, я сойду на остановке!
Я сделал все, уж дальше без меня.
Глупцов лишь манит запах сыра в мышеловке,
Всё ближе зарево жестокого огня.
 
 
Остановите – или выпрыгну в движеньи.
А вы продолжите под стук колёс свой путь.
Билет пробит в одном лишь направленьи,
Других – смогу, себя не обмануть.
 
 
Остановите и верните всё, как было.
Для тех, кто кается, дорога без преград.
И не смотрите с осуждением и уныло,
Вы не заметите в ответ прощальный взгляд.
 
 
Остановите, если в вас осталось что-то,
Чтоб не корить в жестокости свой пыл.
Вы без меня прекрасно проживете
И не желайте мне за всё, чтоб я так жил.
 
 
Остановите и на миг остановитесь
Сегодня вы. Вас после предадут.
Сойдите к храму, тихо помолитесь,
Пускай молитва ваша – модный атрибут.
 
 
Остановите то, что глупо разогнали,
Ещё, возможно, камни точит Рубикон.
Враги – друзья, друзья врагами стали,
Там, где понятия, не властвует закон.
 
 
Зачем мне все забытые уловки?
Спустилась ночь внезапно среди дня.
Остановите, я сойду на остановке.
Я сделал все, уж дальше без меня…
 

Вы не мешайте мастеру творить

 
Вы не мешайте мастеру творить.
Ну дайте шанс, процесс не прерывайте.
Ему за все приходится платить;
Вы лишь смотрите, слушайте, читайте.
 
 
Вы от народа так же далеки —
Дворцы, заборы, акции, прислуга…
Придут за вами без протянутой руки,
Забудут, выкинут как тухлую белугу.
 
 
Ему так трудно всем вам угодить,
До нашей сути тростью достучаться,
Непредсказуемое прошлое судить
Чтоб в настоящем с вами поквитаться.
 
 
Не сейте ненависть, пожнёте беспредел!
Такой, что даже мастер не опишет.
Я так хочу, чтоб он сказать нам всё успел,
Даже тогда, когда его никто не слышит.
 
 
Оставьте мастера для творческих идей.
Вы лучше сделайте шаги для примиренья.
Пока лежит на площади злодей,
Ничто нас не спасёт от повторенья.
 
 
Вы лишь на время, мастер навсегда,
Если не вляпался, не стал номенклатурой.
Уйдите вовремя на отдых, господа.
Мы все поймём, где фальшь, а где культура.
 

Краток век пролетарских поэтов

 
Краток век пролетарских поэтов,
И не в моде писать про село.
Лишь успешные манят сюжеты,
За червонцы добро «гасит» зло.
 
 
Бедность, старость, болезни не в моде.
Можно шепотом, только своим…
Достаём старый хлам из комода,
За успехом погнаться спешим.
 
 
Мы не плачем над искренней строчкой,
Нам чужие проблемы не в масть.
На свободе свой срок в одиночке
Проживаем с оглядкой на власть.
 
 
Ненавязчивой алчности сервис,
Жадность с глупостью – путь переплат.
Всё внутри, в напряженьи, на нервах,
И судья нам лишь Понтий Пилат.
 
 
Непрожитая жизнь – словно книга,
Где заранее знаешь конец.
И не манит чужая интрига,
Каждый праведник в ней и подлец.
 
 
Не спешим сделать то, что хотели,
Не сейчас и не здесь, нам «облом».
И опять никуда не успели…
Ну да бог с ним! Шабат всем шалом.
 

Нам выпал жребий быть рожденными в любви

 
Давайте о весёлом – грусти много.
Нам выпал жребий быть рожденными в любви.
Предвидеть всё – лишь сокращать дорогу.
А всё, что будет с нами, – c’est la vie.
 
 
Мы заслужили в этой жизни задержаться.
Наверно, в этом неосознанная суть.
Не каждому дано собою оставаться,
Мы все подвластны переменам по чуть-чуть.
 
 
Мы целый мир меж бытием и прошлым.
Мост между тем, что было и нас ждёт.
Рай в хижине и ад в дворце роскошном.
Кипящая вода – застывший лёд.
 
 
Мы всё сумеем, если это будет надо,
Себя в безумной страсти изведём,
И сохраним любовь, как высшую награду,
Иль потеряем, но опять найдём.
 
 
Кто будет после – пусть не судит строго.
Мы строим храмы на костях и на крови.
Давайте о весёлом – грусти много
Нам выпал жребий быть рожденными в любви.
 

Черпаем новые идеи

 
Черпаем новые идеи,
А в старых тонем до сих пор.
Не разрушаем мавзолеи,
Не видим прошлого в упор.
И строим на гнилой фундамент
Красивый, крепкий новострой.
Неутомимый темперамент
Опять вгоняет всех в застой.
«Здесь и сейчас» лишь впечатляет,
А завтра кто оплатит счёт?
И каждый будто что-то знает,
Но промолчавшему – почёт.
А всем туда, а мне обратно;
С толпой идти не по пути.
И, ошибаясь многократно,
Всё, что утеряно, найти.
Все чинно, вежливо и чисто.
Тебя здесь встретят и нальют…
Дорога к счастью так терниста.
Раскроешь душу – заклюют.
Всё время трудно возвращаться,
Ещё труднее возвращать,
И не устанет ось вращаться,
Пока умеем мы прощать.
И вроде, лучше всех умеем,
А ветер гонит к дому сор.
Черпаем новые идеи,
А в старых тонем до сих пор.
 

Нас убивают лишь за то, что мы евреи

 
Нас убивают лишь за то, что мы евреи:
За интеллект, за «кровь Иисуса», за страну.
За брошенные в мир безумные идеи,
За то, что принуждают выйти на войну.
 
 
За то, что мы себе не изменяем
И освещаем избранности путь.
За то, что любим, верим и прощаем,
За то, что пьём не так, как все, а по чуть-чуть.
 
 
За то, что ханукальная лампада
Нас заставляет верить в чудеса.
За то, что нам от жизни много надо,
А там, где трудно, помогают небеса.
 
 
За то, что сквозь века не исчезаем,
Не растворяемся в истории, как соль.
За то, что больше всех теряем и страдаем,
За то, что сердце познаёт чужую боль.
 
 
За то, что столько раз нас предавали,
А после каялись в ошибках прошлых лет.
За то, что, как другие, мы не стали
Сквозь тень сомнений, поражений и побед.
 
 
За то, что мы своих не оставляем,
Даже тогда, когда весь мир сказал нам «нет».
За то, что в этом окруженьи выживаем,
Врагам давая праведный ответ.
 
 
Чужая ложь в «словесной гонорее»
Лишь наполняет смыслом нашу суть.
Нас убивают лишь за то, что мы евреи,
А мы живём и побеждаем всех чуть-чуть.
 

Скажите мне, зачем страну нам дали

 
Скажите мне, зачем страну нам дали?
В пустыне, вдалеке от глаз людских…
Чтоб в гуманизме мы её проср..ли,
Тюрьмой «благодаря» защитников своих.
 
 
Вокруг нас зло, а мы с добром играем,
Как будто можем изменить своих врагов.
Сегодня мы солдата осуждаем
А завтра вновь прольётся наша кровь.
 
 
Мы в доме у себя или жильё снимаем?
Мы здесь надолго или «посмотреть»?
В бою, чуть раньше мысли, мы стреляем,
Чтоб выжить, защитить, не умереть.
 
 
А мир прокрутит ролики в «ютюбе»,
Осудит, позабудет, не поймёт.
Лишь нам решать, кто защищать нас будет,
Если сегодня Он в тюрьму за нас пойдёт.
 

Как много тех, кто всё, как надо, знает

 
Как много тех, кто всё, как надо, знает;
Кто может написать любой трактат;
Кто сеет вечное, но урожай не собирает,
В ком всплеск идей лишь губит результат.
 
 
Как трудно своим делом заниматься,
И как легко об этом поучать.
Как тяжело ни с кем не оставаться,
Сумев предвидеть всё, но промолчать.
 
 
Легко так сесть внезапно просто в лужу,
И из неё винить во всём весь свет.
А после осознать, что ты лишь «лузер»,
Проливший виски невзначай на тёплый плед.
 
 
Уже не скрыть в глазах печаль интеллигента,
Хоть плоть от плоти, но плывет от смуты плот,
Как «Остров Крым», в движеньи перманентном,
Безмолвствует всезнающий народ.
 
 
И сплетни заменяют новостную ленту,
Коньяк дешёвый портит аппетит.
И за лояльность не проплачены проценты,
Кто будет после – всё поймёт и всех простит.
 
 
Никто за нас ничто не поменяет.
Ум лишь мешает дослужиться до наград.
Как много тех, кто всё, как надо, знает,
В ком всплеск идей лишь губит результат.
 

Не говорите, если не были вы там

 
Не говорите, если не были вы там!
Послушайте иль просто помолчите.
Не вам судить прошедшее, не вам.
Себя от лжи беспечной сохраните.
 
 
Не объясняйте понятое вдруг.
Пусть каждый сам дойдёт в своём решеньи,
Вчерашний враг сегодня будет друг,
И вместе лучше виден путь к спасенью.
 
 
Вам не поверят больше никогда.
Совравши раз, об этом не молите.
И заберут обратно навсегда
Всё то, за что вы вновь соврать решите.
 
 
Не подставляйте жизнь свою под зло,
Вы в тихой заводи всю суть переверните.
Поймёте после, как вам повезло,
В воспоминаниях на русском и иврите.
 
 
Вернитесь к жизни через чёрный ход,
Откуда вас никто не ожидает.
Опять молчит запуганный народ,
И слово ваше сущность не меняет.
 
 
А сытость сделает вас чуточку добрей,
Вам без харизмы не распутать эти нити,
И виноватым будет вновь еврей —
Хоть в этом вы истории не врите.
 
 
А люди будут гибнуть и без вас.
Им ненависть и боль девать куда-то надо.
И тот, кто врёт безбожно, каждый раз
Вновь поведёт на бойню тихо стадо.
 

Редкинский стрелок

 
«Замкнула фазу» старая пост-травма,
Обиду водка выплеснула в кровь.
Застряла шутка в горле, злая карма…
Уже не важен смысл забытых слов.
Непредсказуемое дачное застолье;
С экрана льётся правда и враньё.
Закуска, выпивка, фантазии раздолье,
«Сайга» на стенке, в небе вороньё.
Вот так живём, без веры и в сомненьи,
А нам бы согласиться и кивнуть.
Ложь во спасенье – и плевать на чьё-то мненье,
Кто где служил – себя не обмануть…
И в подсознаньи часто мы стреляем
В того, кто нас не ценит даже в грош.
Пьем, веселимся и контроль на миг теряем,
И подставляем свой кулак под острый нож.
Москва живёт, деревня вымирает.
Что будет завтра? То же, что вчера.
Кто не в струе, того судьба сбивает,
А кто в струе, тому вся жизнь – игра.
Беда внутри, а не в краю далёком.
Спасать весь мир – наверно, тяжкий рок.
Висит «Сайга» на стенке одиноко,
И в дверь стучится «редкинский стрелок».
 

А мне бы птицею на Родину вернуться

 
А мне бы птицею на Родину вернуться,
Волной морской с ушедшим кораблём.
Пускай забыть обиды, обмануться
Свирепым ветром, молнией с дождём.
 
 
А мне бы лишь шагать через границы
И не делить по вере и вранью.
Подняться в горы, к озеру спуститься,
Вернуть всё то, что в памяти храню.
 
 
А мне бы в кровь немного впечатлений;
Послать подальше тех, кто не поймёт,
Дойти до сути нецензурных откровений,
В которых все от трепета замрёт.
 
 
А мне бы в лунном свете отразиться,
Сжигать в камине мыслей беспредел,
В парилке посидеть, поспать, напиться,
И встретить тех, кто встретиться хотел.
 
 
А мне бы отключить все телефоны,
Глушить под водку сводку новостей.
Менять устои, правила, каноны,
Чтоб сразу всё, надолго, побыстрей.
 
 
А мне бы новых тем и первых строчек,
А остальное напишу, ведь я вернусь.
Побольше запятых и меньше точек,
Когда в работу снова окунусь.
 
 
А мне бы десять дней, чтоб оглянуться,
Понять – откуда и куда идём?
Как тяжело на Родину вернуться
Волной морской с ушедшим кораблём.