Текст книги "Реальная фантастика. Это только начало"

Если парень не курит, не принимает ничего, знает свою меру выпитого алкоголя, это не значит что он лох, или «не в теме». А потому что он знает, что у него будут нормальные здоровые дети! И хожу я с нормальной прической, потому что хоть как-то пытаюсь остаться мужиком и выделиться от стада полупидарков с модными прическами, которых сзади не определишь: парень это или девушка.

И если я говорю, что ты мне нравишься, значит оно так и есть. Я всего лишь хочу сделать приятное человеку, говорю ему, что чувствую эту симпатию. Но я не пытаюсь тем самым раскрутить на секс. Короче говоря, печально это все.

А от друзей постарше иногда слышу, как им их нее девушки заявляют: «Я не буду готовить кушать или мыть посуду, потому что у меня ногти.» А детей ты чем кормить будешь? Ногтями? Ягуаром или пивом? Маленькие дети не питаются пельменями или лапшой быстрого приготовления!

Печально это все. Ну, к моему счастью, еще есть и малая доля настоящих девушек. Эти настоящие думают о жизни, сдают сессии, получают образование и живут с планами на будущее.

* * *

Всплеск холодной воды прямо в лицо дал понять мне, что я еще живой. Холодные капли зашли за шиворот и потекли дальше по спине. Затем кто-то легонько начал бить по щекам. Я понял, что где то сижу в помещении, и у меня связаны руки. Правда глаза еще открыть не мог, да и голова сильно болела.

– Солдат Тихий, – говорил кто-то из присутствующих.

– Я, – ответил человек, сидящий как раз на против меня.

– Ты руки-то ему развяжи. А то перепугается человек…

– Не перепугаюсь… – сонным, усталым голосом ответил я, открывая глаза.

– О, живой! Живой, товарищ старший лейтенант!, – ответил солдат, развязывая мне руки.

– Да вижу. Да, Тихий, постарался ты конечно. Человека чудь калекой не сделал.

– Так я же думал диверсанты…

– Да ниче, все нормально. Молодец. Все, можешь идти в секрет, дальше дежурить.

– Есть.

– Ты как? – обратился ко мне какой то офицер, протягивая руку.

– Да вроде нормально, правда голова болит, – поднимая взгляд, ответил я. Перед мной стоя молодой парень в камуфляжной форме. На вид сильный, высокий. И по возрасту я бы не дал ему больше двадцати пяти.

– Да скажи спасибо что сотрясения мозга нету. Тебя ведь прикладом ударили, думали что диверсант, – улыбаясь, ответил он. – Ну ниче, остался живой. А это самое главное.

– А где Аня?

– Ты про племянницу мою. Ты не переживай, у меня в канцелярии. Сейчас пойдем туда, я тебе таблетку дам, что бы голова не болела. Пошли.

Мы двинулись из комнаты по коридору, затем по лестнице на второй этаж. Там пройдя еще метров пять мы пришли в кабинет этого офицера. Внутри было чисто и удобно, на стенах висели разные плакаты с самолетами, грамоты и дипломы. А на стульчике, что стоял у стены, сидела Аня. Увидев нас, она радостно подбежала ко мне и обняла.

– Я уже думала, что тебе конец пришел, – произнесли ее губы.

– Да не переживай, все нормально, – ответил я, глядя в ее прелестные глаза. Странно, я знаю эту девчонку всего второй неполный день, а она с каждой секундой мне все больше и больше нравиться.

Затем отпустив меня и глядя на офицера, добавила:

– Спасибо, дядя Рома. И еще раз извини, что побеспокоили тебя. Мы же в город вообще то шли, вот и думали по пути к тебе зайти…

– Вот и правильно сделали! В городе нечего делать!

– То есть? – удивленно спросил я.

– А вы разве не в курсе? – еще удивленнее спросил Рома.

– Вы о чем? Я отдыхал в селе. Вдруг пять дней назад вырубили свет. А след за ним и пропала мобильная связь, интернет.

– Да и у меня на КПК GPS перестал работать, – добавила Аня.

– Ого! И вы до сих пор не знаете что произошло, – Рома присел на против. – Ну что же, усаживайтесь по удобнее и внимательно слушайте меня. Информации очень много.

– Окей, – сказала Аня. На что я просто кивнул головой.

– Я думаю вы слышали про американско-иранский конфликт. Под надуманным предлогом угрозы «мировому сообществу» США пытались перекрыть Ирану доступ к ядерным технологиям, но при этом ничуть не возражая, что бы эти технологии имели другие страны, типа Израиль, Пакистан, Индия. Логика современных международных отношений такова, что США должны постоянно подтверждать свой статус сверхдержавы. Иран же главный пункт безопасности Ближнего Востока. Такова роль этого государства задана его географическим положением, природными богатствами, прекрасным выходом в Мировой океан. И совершенно очевидно, что гипотетическое иранское ядерное оружие – не средство нанесения первого удара, а, во-первых, важнейший элемент обеспечения обороноспособности Ирана, во-вторых – инструмент внешней политики. И как мы знаем, Иран поставлял нефть не только в страны Европы, но и являлся энергоносителем Китая, Индии и России. И в свою очередь США тоже вело себя не очень хорошо. Накапливала свои войска в Мировом океане, около Китая. Построила военные базы в Северной Кореи. Америка так же имела претензии к Пакистану, но Китай пригрозил, заявив, что все вооруженные конфликты к этой стране будут рассматриваться как объявление войны самому Китаю, и к тому же разместил там несколько своих военных баз. А что говорить насчет России, так наша страна поддерживала и Иран, вела нормальные дипломатические отношения и с Китаем, и с Индией. Короче, спустя некоторое время, а именно пять дней назад, НАТО начало проводить спецоперацию в Иране, но одновременно вспыхнули боя в районе Китайского побережья, в Пакистане и Кореи. Но что самое интересное, начались боевые действия в Южной Осетии. И Польша стала предъявлять к нам претензии, но тут еще не все ясно. В общем началась Третья Мировая война. Но хорошо, что пока без применения ядерного оружия.

– Ничего себе! – офигел от услышанного я.

– Неожиданно все как то… – добавила Аня.

– А почему нельзя в город? – спросил я.

– Так, забыл сказать. Во-первых, из-за всего этого отключены и переведены на военный режим все спутники. Так же отключили всякую мобильную связь, а по какой причине, я сам пока не разобрался. И в городах отключили электричество. Во-вторых, на атомные станции нашей страны уже было совершено по одному замаху. Замаху взорвать их. А второй Чернобыль нам не нужен. В третьих, в некоторых городах начались мародерства, массовые протесты, участились случаи убийства. Особенно в соседней стране – Украине. Ну там полиция разбирается. В город лучше не ехать.

– А мы когда шли в лесу, то над нами взорвался беспилотник и упал прямо перед нами, – вспомнила Аня.

– А, так это наши зенитчики постарались. Нам никакого приказа на то, что тут будут летать аппараты другой державы не поступали. Был замечен враг – один пуск ракеты и все, никаких проблем.

– А что вы, ну эта база, будете делать в такое немирное время? – спросил я.

– Нам пока никаких приказов не давали. Сказали, чтобы дальше вели боевое дежурство. Поэтому дальше будем охранять нашу часть, воздушное пространство. А что еще делать? Приказ есть приказ.

– Ясно… а нам что делать? – решила спросить Аня.

– Я поговорю с начальником, останетесь пока здесь. В городе, как я говорил, пока делать нечего. А тут безопаснее, да и лишние руки пригодятся.

– Я согласна, – четко ответила Аня.

– Я тоже останусь, – добавил я.

– Ну и ладненько, будьте пока тут, а я пока пойду проверю, как несут службу мои бойцы. Не скучайте!, – с этими словами Рома закрыл дверь.

Возможно, я поспешно принял решение остаться здесь, но мне больше ничего не оставалось. Может хоть чем-то Родине послужу, тем более Третья Мировая началась. А она будет идти долго, это я уж точно знаю.

Увидев, что Аня подошла к окну и грустно смотрела в него, я подошел сзади, обнял ее и спросил:

– О чем думаешь?

– Да о том, что может быть с родителями…

– Не переживай, Аня. Все будет хорошо. Вот дадут свет, связь, все наладиться и мы поедем в город. Ведь, к счастью, война с нами не ведется.

– Да, ты прав, Вадик, – развернувшись, сказал девушка. – Мне нравиться, что ты такой оптимист. И к тому же такой прикольный, – улыбнувшись, добавила Аня.

Мы смотрели друг другу в глаза буквально несколько секунд, и мне захотелось от всего сердца сказать все, что я про нее думаю. Но вместо этого мы страстно начали целоваться, сильнее обняв друг друга.

За окном прозвучала воздушная тревога…

Часть 2

Глава 1

Багерово

Вот уже прошло пару месяцев, как я находился на военной авиабазе. К счастью ничего страшного не произошло. Но и хорошего тоже: ни мобильной связи, ни интернета так и не появилось. Была только военная – между аэропортом и штабом. Поэтому я ничего толком не знал о том, что твориться в стране, да и вообще в мире. Разве что дядя Ани собирал нас иногда у себя в кабинете, и рассказывал последние новости.

Рома, поговорив с начальством, договорился о том, что бы мы остались пока здесь. Так, как медсестер в аэропорту всего две, то Аня решила помогать санитарной части. Хоть бои на этой территории пока и не велись. Ранених не было. Но все же, лишняя помощь не помешает.

Я тоже не сидел на месте, и поэтому, так как немного разбирался в радиотехнике и новых технологиях, помогал в службе связи. Работа несложная, но иногда приходилось работать и ночью, так как связистов тоже было очень мало. И что бы быть как все, мне даже выдали камуфляжную форму. Правда, присяги я еще не принимал, поэтому солдатом меня трудно было назвать.

Рома почти каждый день мне уделял внимание, что-бы научить военному ремеслу. По началу, он показал, как правильно пользоваться автоматом. Затем различными приборами и спецтехникой. Я схватывал всю науку на лету, так как мне было очень интересно.

Но, к сожалению, Рома не мог уделять мне много времени, так как у него хватало своих хлопот. Поэтому он познакомил меня со своим хорошим приятелем – инструктором по рукопашному бою. Звали его Володя. Хороший был мужик, здоровый, веселый. Майор в отставке, бывший спецназовец. Каждый день он меня тренировал: турники, брусья, бег, рукопашный бой. Бывало, показывал, как бороться и метать ножом. Так же Володя брал меня с собой в тир, учил правильно держать оружие, стрелять. Все его уроки, приемы и рассказы были очень интересны. Я впитывал с них информацию так же, как губка впитывает воду. Кто знает, может они мне еще пригодятся.

Раньше в армии не служил, да и никто из друзей там тоже еще не был, но появившись тут, я все-таки был немного удивлен: тут везде порядок, все чисто, везде как-то правильно. Не очень привычно видеть это спокойствие после городского хауса, где людям даже тяжело выкинуть окурок от сигареты, или фантик от конфеты, в урну.

Еще одним приятным моментом пребывания в аэропорту было то, что я каждый день видел свою девушку. Любимую девушку. Может, звучит это немного странно, так как я с ней мало знаком, но по-другому я свое чувство к ней описать не могу. Мне нравятся ее темные длинные волосы, милые и привлекательные глаза, добрая улыбка, да и вообще как человек. Она супер. В ней есть что-то особенное, таинственное. То, что меня манит к ней.

* * *

Было уже около восьми вечера. Я как раз шел на ужин в столовую, но по пути туда встретил Рому:

– Здоров, Вадим, – протянув руку сказал он.

– Привет.

– Ты сейчас на ужин?

– Да. Ты со мной?

– Нет, спасибо, я сейчас немного занят. У меня есть интересная информация для тебя. Зайди ко мне через час в кабинет, хочешь с Аней, я расскажу, – сказал старший лейтенант, поглядывая на часы.

– Хорошо.

Спустя час, забрав свою Анечку, я вновь встретился с Ромой. Усадив нас поудобнее, он задал вопрос:

– Вы что-нибудь слышали о проекте «Периметр»? Или как говорят на западе «Dead hand», «Мертвая рука»?

– Я не слышала, – ответила Аня.

– Что-то знакомое, но слабо помню о чем, – добавил я.

– Ну, так вот, слушайте, цитирую из документа: «Система „Периметр“ – это комплекс автоматического управления массированным ответным ядерным ударом, созданный в СССР в разгар холодной войны. Предназначен для гарантированного доведения боевых приказов от высших звеньев управления командных пунктов и отдельных пусковых установок стратегических ракет, в случае чрезвычайного положения, когда линии связи могут быть повреждены.»

– А, точно, вспомнил, – сказал я. – Говорю же, что что-то знакомое.

– Так вот, – продолжил Рома, – в случае массированной атаки эта система способна принять решение об ответном ударе самостоятельно… – после этих слов офицер задумался.

– Ну, дядя Рома, что дальше? – спросила Аня.

– Так вот, сегодня был на совещании, пришла информация о том, что Россия втянута в войну. Конфликтные ситуации вспыхнули сразу в нескольких местах. Во-первых, на границе с Грузией, осетинский конфликт продолжается. Далее, японцы, с помощью американцев, выдвинули претензии на Курильские острова, как это было в советское время. И это пока еще не все. В мире уже с десятка таких масштабных ситуаций. А в Крыму татары, пользуясь тем, что творится в мире, пытаются взять власть в свои руки. Уже было не одно вооруженное столкновение, и поэтому было объявлено военное положение. Туда сейчас выдвигаются войска.… И поступил приказ, что бы мы тоже выслали завтра самолете с некоторой техникой.

– Ого, – удивленно смотрела на Рому Аня.

– М-да.… Вот это круговорот событий, – добавил я.

– И тут у меня к тебе есть один вопрос, Вадим, – заинтригованно сказал Рома. – Ты, я вижу, быстро разобрался в радиостанциях, в связи, и вообще в этом деле. А так, как у нас этих радистов всего два, третий заболел, я решил попросить у тебя помощи.

– Какой?

– Ты мог бы слетать с нами в Крым на два дня? Мы доставим груз и вернемся обратно.

– Ого, я не против!

– Нет, – встряла в разговор Аня. Обняв меня, добавила напуганным голосом, – Вадик, а вдруг что-то случиться?

– Да все будет хорошо, не переживай, – сказал я.

– Ничего страшного здесь нет, – добавил Рома, – все будет хорошо, я тебе обещаю! Посидит за станцией, передаст пару сообщений, и все!

– Все равно нет! – ответила Аня, еще крепче обняв меня.

Дальше разговор шел ни о чем. Это больше было похоже на ссору, или спор. Аня пыталась доказать мне, что незачем летать в Крым, что там опасно. Я же в свою очередь пытался доказать обратное. И что самое интересное в этом, так это то, что один человек знает второго не так уж и долго, а отпускать от себя уже не хочет. Переживает.

Рома, что бы не мешать происходящему, тихо удалился из кабинета. Спустя некоторое время, после всех криков, мы договорились, что я полечу. Полечу первый и последний раз. Далее на этой мирной ноте мы пошли спать.

* * *

Я, может, и строго оцениваю современных девушек, стараясь замечать все их плюсы и минусы. Но еще я последнее время заметил, что парни есть куда не лучше. В смысле они перестали быть парнями. Не все, правда, но все же! Мало того, что курят и пьют, принимают наркотики. Так еще и не занимаются собой в плане спорта. Ходят худые, сутулые, немощные, одним словом – дрищи! Таких даже в армию с трудом берут, бояться, что бы не умер после первого километра марш-броска.

Но еще ужаснее смотреть на таких парней, которые как девушки, уж через чур смотрят за собой, отращивают челку, красят волосы, мажутся большим количеством кремов и т. д. Сразу вспоминаются слова одного из украинский реперов, Ярмака: « А нука Украина, Белоруссия, Россия, проблема наша – пидароссия!» Обидно за свое государство. За Матушку Русь, за наших предков. Болезнь «пидоросии» забрало пол страны.

Но все же радует что не все такие. Есть и нормальные, простые ребята, которые занимаются, смотрят за собой, помогают другим, и херней не страдают. Вот за ними и стоит наше будущее. Уважение им за это. А для дрышей хочется добавить: «Мода, искусство и прочая фигня подождет, пора мужикам быть мужиками!»

* * *

Утром пришлось вставать раньше, но я все равно успел выспаться. Аня тоже проснулась вместе со мной, и решила проводить меня. Выйдя на улицу, я увидел как Рома строил свой взвод, проверял их оружие и амуницию, попутно отдавая приказы. Заметив меня, дал знать, что бы я направлялся к самолету. Хоть на дворе было пять часов утра, было светло, немного прохладно, но безветренно. На небе туч не было, и можно было с уверенностью сказать, что погода летная.

Подойдя к входу самолета, мы остановились, обнялись и смотрели друг другу в глаза.

– Ну, ты осторожнее там мне, – сказала Аня.

– Само собой. Аня, если однажды меня не окажется рядом с тобой, запомни: ты храбрее, чем подозреваешь, сильнее, чем кажешься, и умнее чем ты думаешь. И еще кое-что – я всегда буду с тобой, даже если меня не будет рядом.

– Дурак, зачем так говорить?

– Так, просто, вырвалось из сердца…

– Дурашек, ты Вадик… я… я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю, – добавил я, и мы страстно поцеловались. Но через несколько секунд подбежал взвод, и Рома начал рассаживать их в самолете. Мы снова смотрели друг на друга. Потом я еще раз чмокнул ее в губы, обнял еще сильнее, и пошел садиться на борт.

Через пару минут начали заводиться моторы, затем стало шумно от двигателей, и еще через некоторое время самолет тронулся с места. С каждой секундой он все набирал скорость, и постепенно начал взлетать. Еще мгновение, и шасси оторвалось от взлетной полосы. Мы были в воздухе. Глядя в окно, я видел как там, внизу, стояла и махала мне моя Анечка, но ее силуэт становился все меньше и меньше, а вскоре ее не стало видно. Потом из виду пропала авиабаза.

– Ей, Вадим, держи. Это всегда носи при себе, пока там будешь, – протягивая мне автомат, говорил Рома. – Через минут 30—40 будем на месте, там поработаешь, а пока можешь вздремнуть.

– Хорошо.

Положив старый и надежный автомат Калашникова, я оглянулся вокруг. Солдаты, или как их называл Рома, бойцы, тут же попытались уснуть. А сам он был где-то в кабинете у пилотов. Я же, удобнее умостившись, посмотрев в потолок, заметил интересную наклейку. Там было нанесено Московское метро, все станции, маршруты, пути. Одним словом весь метрополитен. Говорят, что это сооружение служит не только как транспорт, а еще и было как бомбоубежище, на случай ядерной войны. Да вообще много что интересного говорят про московское метро.

Мне рассказал мой знакомый по интернету, Саша, эту историю. Один страшный случай произошел с его другом, Русланом, – машинистом поезда метро. Он тогда с ним встретился в магазине, а когда-то учились вместе в одной школе и с тех пор он его не видел. Одноклассника он еле узнал: сутулый, с потухшими глазами и сединой на висках, хотя ему было всего 27. Внезапно Руслан начал свой рассказ:

– Знаешь, Саш, я очень боюсь спать по ночам. Я боюсь, что мое сердце и дыхание остановятся, закрывая глаза, я вижу тысячи людей, которых уже нет в живых, я вижу гигантские темные тоннели, которые как будто поедают меня изнутри и уносят меня в саму преисподнюю.

Руслан продолжал и вскоре у Саши подступил комок к горлу, было такое ощущение, что узнал изнанку жизни, без прикрас, как она есть. Нет, он не врал, и от этого становилось еще страшнее и трагичнее. Он даже не смотрел на меня своими отсутствующими глазами, а смотрел, будто сквозь меня.

– Руслан, ты чего?

– Я даже не знаю, с чего начать. Ты все равно не поверишь, это я точно знаю.

– Сказал «А» – говори «Б», – попытался Саша разрядить обстановку.

– Я работаю в метро, на Сокольнической ветке и так получилось, что мне пришлось работать без напарника, тот отпросился у начальства по семейным обстоятельствам. Вечером я остался в гордом одиночестве, впрочем, на последний круг мне нашли человека, но он мне уже не пригодился. Скажи, ты помнишь фильм «Вий» Гоголя?

– Да.

– А вот теперь представь, что это правда. Время уже было позднее, я делал последний круг, и в вагонах было уже почти пусто, люди разбрелись по домам и, что самое интересное, в первом вагоне никого не было кроме меня. И тут на станции Университет заходит в вагон девушка, красивая, просто умопомрачительная, я ее сразу приметил, еще подумал: «неплохая соседка». Я тронулся и отправился в туннель, но тут я услышал стук в дверь и голос девушки, точнее не голос, а крик, она дернула стоп кран, и я встал по средине туннеля с заблокированными колесами, и только слышал, как та барабанила в дверь и орала, что в вагоне труп. Я конечно же открыл, но вот блин! В вагоне никого не оказалось! Понимаешь, никого! Я просмотрел внимательно все, стены целы, только стоп кран нажат. Я не растерялся и отжал его, и тут же поезд двинулся в обратную сторону к Универу, но там уже должен был подойти другой состав. Эта мысль меня пугала, и успокаивала одновременно. Я бегом влетел в кабину, но там пусто. И тут по вагону прокатился смех. Он был на столько жутким и злым, что у меня застыла кровь в жилах, я дернул ручку, чтобы двинуться вперед, но поезд встал, как вкопанный. Схватился за рацию и начал орать диспетчеру, но и рация молчала. В составе начал моргать свет, и подул какой-то нехороший ветер, который пронизывал насквозь. Я снова открыл дверь кабины, и в конце вагона увидел древнею старуху. Сань, я не вру! Я клянусь тебе!

С Русланом явно было что-то не так. Он продолжил:

– Та старуха стояла в конце вагона и показывала на меня пальцем. Как пронизывающе и жутко она хохотала! Я закрыл глаза, пытаясь оградить себя от этого ужасного зрелища, и попятился назад. Только оперившись на пульт, я открыл глаза, но уже никого не было, только продолжал моргать свет. Я опять схватил рацию и пытался докричаться до диспетчера, но все было глухо. Тут меня толкнули в спину. Обернувшись, я увидел ту девушку, но она была без глаз, вместо них сияли две черные дырки. Она улыбнулась и сказала:

– Сколько стоит жизнь?

Я не понял вопроса, у меня потекли слезы, и не только слезы, но она продолжала повторять, как заведенная:

– Сколько стоит жизнь?

Из последних сил я кое-как выговорил:

– Жизнь бесценна.

Сразу после этого она ушла, а я стоял посреди тоннеля, а позади меня уже стоял состав, а рация разрывалась от диспетчера. Я повел поезд на станцию.

После этого Руслан встал, и просто ушел. Я смотрел ему в след, но не был в силах поверить в весь этот ужас, пока спустя некоторое время узнал, что Руслан покончил с собой, спрыгнув с многоэтажного дома, но при этом у него была записка. В ней было написано: «Сколько стоит жизнь? Ничего!»

* * *

Шасси нашего самолета вновь торкнулись взлетной полосы. Небольшое потряхивание, и мы уже были на земле. В окно пробивались довольно теплые лучи крымского солнца. Еще пару минут и наш борт окончательно остановился. Послышалась команда от Ромы:

– Все, на выход! – Подойдя ко мне, он дал блокнот с записями и кодами, объяснил, что сделать и куда передать. – Вот, а потом найдешь меня, я буду в здании напротив. Там пойдем, перекусим.

– Хорошо. Кстати, а где мы именно?

– Мы находимся на авиабазе Багерово, в 14 км северо-западу от города Керчь. Может слышал, с 1998 года аэродром не эксплуатируется, его даже продали. Но так как государству он опять понадобился, его роботу возобновили, не смотря ни на что.

– Ого, понятно.

Подойдя к радиостанции, которая была на борту, я принялся за роботу. Тем временем бойцы начали разгрузку техники и прочих вещей. Через некоторое время ко мне подошел пилот этого судна. Случайно разговорившись, он поведал мне, что раньше этот аэропорт был создан еще в далеком 1947 году с целью авиационного обеспечения проведения ядерных испытаний.

Спустя двадцать минут я закончил работу и наконец-то вышел из самолета. Тут же подул приятный морской ветерок. Вдохнув глубже, я двинулся дальше. Оглядываясь вокруг, заметил, что военной техники, солдат здесь очень много, и раньше столько мне не приходилось видеть. Это давало знать то, что ситуация в Крыму не самая лучшая. Помню пару лет назад ездил сюда отдыхать, загорать, купаться, а теперь здесь военное положение, наверняка уже были перестрелки, есть убитые. Я на секунду представил ужасную картину происходящего, и мурашки по коже пробежали. Лучше о плохом не думать, и все будет хорошо.

Зайдя в здание, ощутил легкую прохладу. Там меня уже ждал Рома. Увидев меня, он спрятал какие-то документы в планшетку, и направился ко мне на встречу.

– Все сделал?

– Так точно, – ответил я.

– Молодец! Так, я сейчас на совещание, в тот кабинет. Ты посиди пока у дверей, подожди меня, я думаю это ненадолго, а потом сходим, поедим.

– Хорошо.

– Только не забудь вставать, когда рядом будут проходить офицеры. Не надо, что бы знали, что ты гражданский. И если кто-то что-то будет тебя просить помочь, отнести, говори, что ты по приказу своего прямого начальника должен находиться здесь. Понял?

– Понял!

– Молодец. Все, жди, – сказал старший лейтенант и ушел на совещание. Я присев рядом, заметил, что двери были немного приоткрыты, и, прислушавшись, услышал интересный разговор.

– Садитесь, товарищи офицеры. В общем, начну сначала не с очень приятных новостей. Ситуация в Крыму с каждым днем все хуже и хуже. Как сегодня выяснилось, Турция начнет помогать крымским татарам в связи с тем, что мы не демократически относимся к ним! И она тоже поддерживает татар в плане независимости на Крымском полуострове. Уже сегодня будут отправлены два корабля к нашим границам якобы миротворцы с разрешения ООН. Вы понимаете, что это полный беспредел твориться в мире. Сначала будут как миротворцы, а потом боюсь даже представить.

– А как нам относиться к туркам, когда они сюда прибудут?

– Да как. Не знаю еще. Пока команды с выше не поступало. Так, а кто последний заходил?

– Я!

– Так, товарищ старший лейтенант, идите и закройте дверь хорошо. А то сейчас подслушают и поднимется паника раньше времени.

– Есть.

Дверь в кабинет полностью закрылась.

* * *

После той истории с Настей я стал совсем другим человеком. В смысле начал осторожнее относиться к людям. Мне и раньше следовало это сделать, так как предавали и подставляли меня уже не раз, начиная с первого курса. Но я как то не сильно над этим задумывался, был занят другими проблемами. Теперь же, после того случая, во мне что-то поменялось.

Рано или поздно мы понимаем, что бывают люди, которые никогда не предают, но для этого придется пройти через очень многое. Рано или поздно мы понимаем, что внешний блеск – ничто по сравнению с внутренней красотой. Потому что все, что снаружи – это до первого дождя. А то, что внутри – горит всегда. Пусть даже оно угасло до еле видных угольков. Но стоит на них ласково подуть – огонь постепенно разгорится и согреет тебя.

Когда-нибудь мы поймем, что многие формулы и афоризмы, которых мы нахватались в окружающем мире – пустые, пусть и красивые. Набор слов – не более того. Важны лишь те истины, до которых мы сами дошли.

Когда-нибудь поймем, что доброта, нежность, ласка и забота – это проявление внутренней силы, а не слабости.

* * *

Спустя где-то полчаса, может немного больше, закончилось утреннее совещание. Из кабинета начали выходить офицеры. И наконец-то вышел Рома, попутно разговаривая с кем-то.

– Ну что, Вадим, идем, поедим. Завтрак нас уже давно ждет. Да, кстати, познакомься, мой давний знакомый.

– Майор Бахмат, начальник штаба артиллерийского дивизиона, – протягивая руку, произнес офицер. На вид он еще совсем молодой, небольшого роста, но с мужественным лицом.

– Вадим, связист, – немного неуверенно произнес я, тоже протянув руку.

– Ну что ты за птица я уже знаю. Че в армию не пошел?

– Так я еще в институте учусь.

– Откосил, значит, понятно, – улыбаясь, произнес майор.

– Все, пошли. В столовой поговорим, – перебил разговор Рома, желая побыстрее убраться от этого кабинета.

Выйдя из здания, мы направились в столовую. Путь держал через колонны с техникой, палатками и различными зданиями. Но к счастью далеко идти не пришлось. Зайдя внутрь, появилось ощущение, что я вернулся назад, в СССР. Хоть я тогда и не жил, но часто бывал в зданиях такого типа. На стенах была еще старая советская плитка, на окнах стояли деревянные рамы, столы, и те были еще с тех времен.

Усевшись за стол, мы начали кушать, попутно ведя интересную беседу.

– Ну, так, о чем там говорили? – с большим интересом спросил я.

– Да пока все тоже, что и раньше, – начал Рома, – мировая война. Боевые действия начали практически одновременно по всему миру. И что будет дальше, только Сам Бог ведает.

– Ну и понятное дело, во всем виноваты американцы, – встрял в разговор майор. – Без них тут не обошлось. Но, как всегда говорил Задорнов, и как я говорю: ну тупые они, тупые! Во всем. Вот, Вадим, хочешь, пример наведу.

– Давайте!

– Вот я – артиллерист. Профессия сложная и математическая. Нас называют интеллектуалами, так как наша профессия связана с расчетами. Если неправильно посчитаем, что-то будет не так, так можем вместо того, что бы атаковать противника, атакуем же свои войска. И пользуемся мы всегда своим умом, – с восхищением говорил Бахмат. – Американцы же давно все перешли на «тачпады»! У них ума уже не хватает, что бы два плюс два в уме добавить, за них все решает давно программы и компьютер. С одной стороны это как бы хорошо. Но если сбой программы, или не будет электричества, или еще что-то типа этого, все, их артиллерия попросту не будет стрелять!

– Я не знаю, как там стреляет артиллерия, но то, что американцы тупые, так это точно, – высказался я.

– И хитрые! – добавил Рома.

Поев, мы попрощались с майором Бахматом, и направились туда, где будем сегодня ночевать, а именно в палатку. Возле нее уже находились несколько бойцов с нашего самолета, которые были заняты своим делом.

– Ну, располагайся поудобнее на той дальней койке и отдыхай пока. Надо будет, позову, – сказал Рома, и ушел в сторону взлетной полосы.

Сев на кровать, я достал мобильный телефон и включил его. Но, к сожалению, толку от него опять не было. Спрятав обратно, удобно улегся на кровати, закрыл глаза. И вспомнил про свою Аню. Интересно, как она там без меня моя девочка? Мне в эти секунды стало немного тоскливо без нее. Ведь там я мог видеть ее каждый день, каждый час, каждую минуту. А сейчас нас разделяет сотни километров. Я вновь задумался о любви.

В моем понимании любовь между двумя людьми может состояться тогда, когда каждый их них превратился в духовную зрелую личность, а по-настоящему глубокой и красивой она может быть только в том случае, когда отношения идут из свободы. В вопросах чувств любое давление на другого человека лишь сопротивление. Любовь – это свобода, но не та свобода, которая не признает обязательств. Любовь – это обязательства, которые соблюдаешь ты сам, и свобода выбора, которую даешь другому человеку.

Я думаю, важно, чтобы наша любовь не становилась удушьем для близких людей. Соблюдать обязательства перед родным человеком, но при этом давать ему свободно дышать. Любить – это быть рядом, когда нужно, и немного отходить назад, когда пространства становиться слишком мало для двоих.