Текст книги "Путь хитреца"

Глава 5. Скелеты в шкафу

«Карта легла красиво, – думал Берестага, в воодушевлении разгоняя машину по узким улочкам. – Да и расклад неплох».

Любитель рискованных мероприятий, он всегда загорался от новых сложных задач. Вот и сейчас с заносами обруливал медленно ползущий транспорт, заставляя двигатель взрываться всей мощью нескольких сотен лошадиных сил.

«В картах-то везет, – соответственно рваной скорости движения прыгали мысли, – но что делать с этой болезнью, которую романтики называют любовью?»

Вариантов немного. Первый: забить, то есть забыть. Но никакой уверенности, что во второй раз получится. Кроме того, отказ от Ромашки выглядел бы поражением, чего специалист по скользким вопросам допустить не мог. Номер два: пойти и признаться в чувствах. Но это подход для мазохистов. Узнать судьбу и страдать до смерти – тоже не вариант. «Остается третье: брать крепость по всем правилам военного искусства. Вероятность успеха очень высока. А победителей не судят, – размышлял Берестага. – Итак, принимаю заказ от самого себя. – Он улыбнулся. – Нужно лишь пару тузов в рукаве и джокер – в шляпе!»

Общеизвестный факт, что в соответствии или вопреки желаниям жителей страны власть хочет знать все. О каждом. Кто таков, чем владеет, где живет? Поэтому ни одна государственная организация не будет иметь дело с человеком без документа. И в каждой из них копится важная и неважная информация. Налоговая инспекция, УВД, ФСБ, ГИБДД и Пенсионный фонд, а также банки, операторы сотовых сетей, телефонные и интернет-компании собирают глобальные базы данных своих клиентов. То есть фактически всех жителей страны, за исключением самых свободных от обязательств, денег и имущества – бомжей. И Берестага отлично знал, где и почем продается эта конфиденциальная информация. На любом перекрестке Садового кольца или крупной радиальной магистрали. Иначе говоря, на «большой дороге». Туда и устремился знаток человеческих душ.

Купив у ближайшего светофора несколько дисков со списками фамилий, имен и адресов, а также счетов, долгов и номеров – по пятьсот рублей за диск, – остановил автомобиль и засунул первый в CD-ROM ноутбука. Уже через несколько минут Берестага знал домашний и рабочий адреса, номера телефонов, все о семейном статусе и кое-что о финансовом положении своей первой любви – Екатерины Сергеевны Ярославцевой.

«Не замужем!» – удовлетворенно отметил Берестага.

Он затолкнул в телефон сим-карту с чистым номером и положил палец на сенсорную клавиатуру смартфона. Не так просто решиться набрать этот номер. Но тренированный мозг дал команду, рука выполнила – и в трубке раздались длинные гудки.

– Да, – прозвучал знакомый голос.

– Здравствуй, Катя. Это Артем Берестага.

Трубка молчала.

– Нам нужно поговорить. При встрече.

Тишина.

– Тебе удобней вечером или сейчас? – применив на автомате этот грубый психологический прием, не оставляющий оппоненту выбора, Артем внутренне сжался – это, безусловно, ошибка. И Катя ответила:

– Давай не будем. Лучше оставим все как есть. Прощай, Артем. – Чарующий звук ее голоса сменился короткими гудками.

«Да что же со мной происходит? – застонал проколовшийся манипулятор. – Каждая встреча или разговор с Ромашкой заканчиваются провалом. Пора брать себя в руки!»

Шанс все поправить еще оставался. Берестага вбил в GPS-навигатор Катин адрес и утопил акселератор в пол.

Мокрыми хлопьями валил снег. «Дворники» с легким скрипом размазывали грязно-белую кашу по лобовому стеклу. На скользкой дороге то тут, то там стояли царапанные и битые автомобили, затрудняя движение. Кошки скребли на душе специалиста по скользким вопросам. И все же план разговора был готов и тщательно выверен на возможность ошибок.

Но, когда Берестага уже стоял перед дверью Катиной квартиры, его палец неуверенно замер перед кнопкой звонка. Чтобы нажать, потребовалось усилие воли.

За дверью послышались шаги. Тишина. Провернулся замок. Артем вобрал полную грудь воздуха. Но, вопреки ожиданиям, из-за открывающейся двери вынырнула чья-то длинная рука и схватила его за грудки. Свирепо раздувая ноздри, вперед ним стояла клубная красавица. Ева! Она скалилась, как волчица, загнавшая овечку.

– Ну что, продолжим разговор?

Артем расслабился. В отсутствие Кати проблема была пустяковой.

– Прости, любимая, я не мог признаться раньше…

– Чего?

Жесткая хватка Евы непроизвольно ослабла.

– Они предупреждали меня о необходимости… поднять твою левую руку… которая легче воздуха, она невесома.

– Ты что несешь? – Ева была обескуражена. Ее обидчик не только говорил странные вещи, он делал это странным голосом, еле заметными наклонами головы и интонациями выделяя некоторые слова.

– Все тело подобно облаку… оно стремится вверх… – Его голос стал резким. – Внимание на левой руке! Она поднимается, она невесома… До тех пор пока не затихнут звуки спускающегося лифта.

Он плавно делал неясные движения: завел ее свободную правую руку за голову и мягко положил на затылок.

– Затем будет медленно опускаться. А когда она коснется твоего бедра, ты выйдешь из транса и пойдешь спать, – приказал Берестага.

Он легко шлепнул Еву по затылку, и она закатила глаза. А ее левая рука продолжала медленно подниматься, слегка задирая футболку и оголяя рисунок на нижней части живота. Артем уже видел эту татуировку: пара игральных костей чуть ниже пупка, прямо на точке ци-хай.

– Ответь: где Катя? – скомандовал Берестага тем же голосом.

– Магазин в соседнем доме, – медленно, но членораздельно проговорила Ева.

– У тебя все будет хорошо, – сделал он еще одно постгипнотическое внушение перед тем, как закрылись дверцы лифта.

«Эффективная штука – транс Кандыбы», – усмехнулся он. И, уже выходя из подъезда, Берестага подумал, что с Евой тоже нужно будет что-то делать. Ее влияние на Катю может порушить его планы. Он отправил Еву спать нарочно, чтобы не помешала разговору.

Магазин искать не пришлось. В искрящихся под светом фонарей лопухах мокрого снега шла Ромашка. Берестага шагнул навстречу. Она молча подняла на него свои колдовские глаза и остановилась.

– Ромашка, – произнес Артем, – только несколько минут.

– Как ты меня нашел?

– Я так хотел этой встречи, что даже деревья показывали мне ветками дорогу к тебе.

Она улыбнулась.

– Неужели ты до сих пор меня ненавидишь?

– Нет. У нас с Андреем все равно ничего не получилось и, видимо, не могло. Как это ни глупо звучит теперь, ты мне нравился даже больше. Но этот поступок…

– Этот поступок был поступком отчаяния… отчаяния идиота, у которого просто снесло крышу. Я потерял друга…

– Ты почти убил его. Чего ты хочешь? Чтобы я тебя простила и сделала вид, будто ничего не было?

– В каком смысле «почти убил»? – не понял Артем.

Катя удивилась:

– А ты не в курсе? У Андрея тогда случился инфаркт. Врачи вытащили его с того света.

– Инфаркт? – По голове Артема колокольным звоном разнеслась боль, и он схватился руками за виски.

– И жить ему осталось всего ничего.

Внезапно замерцали и расплылись в глазах Артема ночные огни, закачались многоэтажки. Даже голос Ромашки как-то огрубел и стал тягучим, а когда затих, ее смазанная фигура стала удаляться и затем исчезла в искажающемся фоне.

Снег мокрыми хлопьями безмятежно заваливал вечерний город. Еще недавно черный, теперь совершенно белый седан среди множества других, таких же заснеженных, стоял во дворе многоквартирного дома. Погребенный и замерзший, Берестага уже минут сорок сидел в машине, неподвижно глядя куда-то внутрь себя. Белый мир проступал сквозь белый снег, возвращая себе четкие очертания. Но Артем этого не видел – нахлынувшие воспоминания захватили его.

Они познакомились с Андреем Карпасовым, когда Артем после переезда в Москву впервые появился в новой школе. Это был предвыпускной год. Карпасов приехал только в октябре – вернулся из заграничной поездки. И первое же впечатление было незабываемым. Класс встречал Андрея, как цыгане – Паратова в «Бесприданнице». Одноклассники перешептывались и готовили сюрпризы. Девчонки делали из ленточек венки, а пацаны разбивали вдоль его пути бумажные бомбочки с крашеной водой. Обнимались под импровизированный туш, разыгранный губами двадцати человек. Артем не подозревал, что бывает такое признание.

Высокий и смазливый Карпасов был всеобщим любимцем. Всегда душа компании, весельчак, гитарист и казанова. Уверен в себе и со всеми одинаково приветлив. Способность Андрея пародировать голоса всегда привлекала к нему внимание, а «Лунная соната» в его исполнении неизменно собирала толпу влюбленных девчонок. Если бы в наших школах была система рейтингов, как у американцев, он наверняка получал бы высшие места.

Их дружба началась с первого поражения Берестаги на любовном фронте. Жеманная красавица Петухова презрительно проигнорировала его приглашение потанцевать на школьной дискотеке. Наблюдающий фиаско, Карпасов сочувственно улыбнулся:

– Не парься. Организуй так, чтобы на нее обратили внимание, и она – твоя.

– Как это? – заинтересовался Артем.

– Ну хотя бы так.

Андрей вдруг театрально заломил руки и, припав перед Петуховой на колено, провозгласил:

– О Анжела! Ты – самая лучшая, ты – цветок, увековеченный в камне! Я никогда не решусь подойти к тебе. О моя безнадежная страсть!..

В сочетании с комичными жестами эта интермедия вызвала взрыв смеха. А «самая лучшая» Петухова, даже не уловив, что ее сравнили с камнем, зарделась и включилась в игру:

– О, встань с колен, несчастный поклонник, и пригласи меня на танец!

Продолжая таким образом развлекаться и хихикать, они закружились в центре зала.

– Психология, – позже прокомментировал Карпасов, – я тебе покажу некоторые приемчики.

Так Андрей взял над своим новым приятелем шефство. Артем был не против.

Матери у Андрея Карпасова не было, а отец работал системным администратором в телефонной компании. Он регулярно оставался на ночные дежурства, и отпрыск активно пользовался свободой. Артем не подозревал, что у его сверстника может быть такая насыщенная любовная жизнь. Несколько девушек, с которыми одновременно «дружил» его новый приятель, не знали о существовании друг друга. И, тем более, не могли догадываться о сложном расписании, которому подчинялись их встречи с донжуаном Карпасовым. Они его обожали и с нетерпением ждали свиданий.

Единственными молчаливыми свидетелями ветрености Андрея были работники круглосуточного магазина рядом с его домом. Так получалось, что каждый раз по дороге домой он с очередной пассией заходил туда за продуктами для романтического ужина. Посмотреть на новую девушку молодого повесы сбегался весь персонал маленького магазинчика. Продавцы чесали репу, а охранники завистливо ухмылялись, пытаясь вычислить любовный график Карпасова.

Как-то приятели собрались совместно пойти куда-нибудь поразвлечься. Зайдя за другом, Артем наблюдал, как тот выпроваживал подружку. Помогая девушке одеться, Карпасов учил:

– Подаешь пальто, обязательно смотри в глаза и улыбайся. Невесты от этого млеют! Правда, сладкая?

– Еще бы! – засмущалась девчушка.

«Невест» он находил всегда и везде, не создавая для этого каких-то особых условий, ничего не планируя. Его импровизации были оригинальны и забавны.

Однажды в пустом ночном трамвае Андрей развалился, положив голову на плечо дремавшего у окна Берестаги, а длинные ноги протянул на сиденье через проход. Сидящие сзади «невесты», как называл их Карпасов, без умолку трещали:

– Представляешь, купила новый шампунь в такой красивой бутылочке. Вчера волосы помыла, теперь торчат-торчат.

Трамвай остановился, и девицы решили выйти.

– Чего костыли вытянул? – грубо наехала одна из них.

Карпасов открыл один глаз, оценивающе осмотрел нарушительниц покоя и ответил:

– Помыл вчера. Торчат!

Пока «невесты» хихикали, он записывал номера телефонов.

А как-то познакомились на пляже с двумя студентками и поехали на автобусе проводить их до общежития. Андрей устроил театр одного актера, в ролях рассказывая смешные «автобусные истории». Об одном водителе, который будто бы на глазах у пассажиров опрокинул в рот бутылку водки и со словами «Ну что, поехали, смертники!» устроил гонки с трамваем. О другом, предложившем пассажирам пригнуться при проезде под мостом. Через несколько минут в автобусе уже не было ни одного равнодушного лица. Хихикал даже водитель, объявляя остановки в микрофон.

А когда очарованные «невесты» позвали к себе, Карпасов, недолго думая, нацепил на босые ноги ласты, на голову – маску с трубкой и шлепал так до самой общаги, развлекая людей вокруг.

Ему все сходило с рук. Даже то, за что другой бы, несомненно, пострадал. Как-то на большой перемене на глазах у всего класса Карпасов устроил очередное шоу. Он вальяжно подошел к однокласснице и с видом эксперта пощупал ее задницу. Та, взвизгнув, отскочила и хотела залепить наглецу пощечину, но, узнав Карпасова, удержалась.

– Что за фигня? – возмутилась она.

Но Андрей проигнорировал ее вопрос.

– Да, да, определенно баллов семь, возможно, даже восемь, – создавая задумчивый вид, посчитал он и записал в блокнот напротив ее фамилии. Затем он перешел к следующему объекту исследования. Следующий объект дунул от него, но другие красавицы сразу заняли опустевшее место.

– Андрей, – хихикали они, – давай у меня, ведь баллов на девять потянет, а?

«Эксперт» все записывал, а одноклассницы в очередь просили перепроверить в надежде повысить полученную оценку.

Ему ничего не стоило завоевать расположение любого человека. В День десантника приятели возвращались поздним вечером с дачи. Группа изрядно набравшихся парней в голубых беретах, агрессивно раскачиваясь, двигалась навстречу. Дело пахло керосином.

– Надо играть на опережение, – сказал Карпасов. – Земляки! С праздничком вас! Как оно идет-то, а?

– А ты, браток, где служил? – включились нетрезвые «земляки».

Коммуникативные навыки всегда обеспечивали Андрею лучший кусок, самое удобное место и всеобщее признание.

Увидев в торговом центре длинноногую блондинку, он подошел, быстро открыл-закрыл лацкан пиджака и загадочно представился:

– Андрей Карпасов, капитан ФСБ. Государству требуется ваша гражданская помощь.

– Что? – растерялась красавица.

– Неподалеку от вас изменник Родины, я слежу за ним, а вам надлежит обеспечить прикрытие. Мы просто будем гулять, как влюбленная парочка.

При повороте объекта наблюдения в их сторону Карпасов обнимал и даже целовал девушку, тихо сообщая ей на ушко:

– Так надо, он не должен заметить наблюдение.

Девица, конечно, с ходу раскусила спектакль, но с удовольствием подыграла.

Все это было хорошей школой для Берестаги. Но не полностью удовлетворяло его потребность в жизненно важных знаниях. Он брал штурмом книжные прилавки и библиотеки в поисках книг по теории общения. Результат удивил. Психология, которая была нужна ему с целью манипулирования другими, дала значительно больше, чем он ожидал, – материал для осмысления и изменения себя.

Не имея карпасовских навыков в общении, Берестага компенсировал этот недостаток учебой, игрой в шахматы, спортом, чтением. Шахматы и спорт научили побеждать. Начитанность стала основой эрудиции, давая в то же время богатый материал для работы мысли. А преуспеть в учебе необходимо было для самоутверждения и самоуважения. К тому же приходилось решать контрольные как минимум вполовину быстрее, потому что его не слишком увлеченному учебой приятелю нужно было время, чтобы списать.

Из глубины школьных воспоминаний Артема вытащил подступивший холод. Можно сказать, разбудил стук собственных зубов. Он и не заметил, как стало совсем темно. Запустил двигатель, чтобы согреться.

Купленные на Садовом базы данных выдали нужный адрес. «По вечерним пробкам часа полтора», – подумал Артем. Разумного решения еще не было, но эмоции заставили ввести адрес в навигатор и нажать старт маршрута.

– До пункта назначения двадцать два километра, – проговорил женский голос.

Знакомство с Катей Ярославцевой произошло после школы. Им было по двадцать. Уже не в первый раз они с Андреем подрабатывали летом инструкторами на турбазе «Телецкое озеро» в Горном Алтае. Поехали не ради заработка – просто за горной романтикой. В группе из двадцати пяти человек трое были из Москвы. В их числе семнадцатилетняя Катя Ярославцева. Милая девушка с легкой картавинкой, придающей букве «р» в ее исполнении особое очарование. Берестага сразу осознал, что и он, и его лучший друг пытаются обратить на себя ее внимание. Только Артем старался произвести впечатление интеллектом, а его друг – знанием человеческой натуры. И психология снова выиграла.

Правильные слова, к месту проявленная забота, остроумие сделали свое дело, и Катя была пленена обаянием Андрея. А карпасовская гитара у костра поставила шах и мат. Звучали знакомые песни. Туристы подпевали там, где знали, и отзывались смехом там, где было смешно. Сидели допоздна, а когда начали расходиться по палаткам, Ромашка согласилась взять в руки гитару. Под яркой синевой романтичной полнолунной ночи у тлеющего костра Андрей показывал ей аккорды и помогал прижимать тонкими пальцами тугие струны. Эту идиллию ничто не могло бы разрушить. Почти ничто.

Понимая, что одержал легкую победу над менее опытным соперником, беспечный Карпасов решил сгладить появляющиеся неровности в отношениях:

– Торжественно передаю тебе бесценное наследство: пять офигенных красавиц! Больше в недельное расписание все равно не помещается. – Он преувеличенно гордо выудил из своего сотового телефона сим-карту и вручил ее обескураженному Берестаге. – Новая жизнь – новый телефонный номер!

Дальше все было как в тумане. В течение всего похода и шести бесконечных дней после него Берестага не мог больше думать ни о чем. Он срывался и делал глупости. Пьяный разнес цветочную лавку. На свадьбе одноклассницы разбил физиономию жениху. Перевернул стол в каком-то кафе. В итоге за неделю трижды ночевал в «обезьяннике».

Карпасов с Ромашкой мило ворковали, и Артему оставалось только согласиться на роль доброго друга. Он должен был пожертвовать собой или… Он выбрал «или».

Поскольку справиться с нервами алкоголь не помог, Берестага попробовал дурь. И на пике безрассудства записал на автоответчик, привязанный к подаренной сим-карте, «послание всем красавицам Карпасова». С именем и номером телефона «победительницы конкурса». Когда Артем пришел в себя, исправить что-либо было уже невозможно.

Глава 6. Раздвоение

В то время как атакованный прошлым Артем Берестага штурмовал московские пробки, в одном из просторных коттеджей Барвихи на Рублево-Успенском шоссе рослые парни в камуфляже били молодую женщину. Крепкие армейские ботинки вышибали обморочные стоны. Кричать женщина не могла – рот был заклеен скотчем. Когда она в очередной раз потеряла сознание, ее привели в чувство холодной водой из кастрюли.

– Все поняла? – грубо ударив ее по окровавленному лицу, спросил жилистый здоровяк с выпирающими скулами и черными густыми бровями.

Превозмогая начавшиеся судороги, женщина кивнула.

– Вот и отлично. Лежи тихо. Позвонишь ментам – убьем.

Три наемника не спеша смыли кровь с рук и вышли из дома. За оградой ждала машина.

– Достало! – возмутился один, забираясь в «уазик». – Я не для того шел в краповые береты, чтобы баб бить! Что потом? Прикажут детей насиловать?

– Да заткнись ты! – ответил ему другой. – А ты чего хотел? Пошел служить в элитные войска, делай, что сказано! К тому же она тварь! Мужу рога наставила. Думать надо, кого кидать. Ты суку наказал!

– Я шел Родине служить, – огрызнулся первый.

– Наивняк. Нет никакой Родины! Это миф. Есть люди, которым ты можешь пригодиться. И за это тебе обломится. Принимаешь – ты в обойме. Нет – обойма в тебе.

Он хмыкнул и, достав из кармана мобильник, набрал номер. Когда ответили, четко доложил:

– Сделано. Возвращаемся.

По разделительной полосе Кутузовского проспекта, объезжая многокилометровую пробку, с мигалкой шел дорогой черный «Мерседес». На заднем правом кресле пухлый, похожий на рождественскую индюшку пассажир курил ароматизированную сигарету через мундштук в виде миниатюрной флейты. Он глубоко затянулся и, немного помедлив для солидности, ответил на входящий звонок:

– У аппарата.

– Григорий Джонович, – прозвучал голос в трубке, – мероприятие проведено согласно инструкциям.

– Ну вот и славненько. Не переборщили? – смягчив голос улыбкой, уточнил Григорий Джонович.

– Никак нет. Контролировал лучший исполнитель, – ответил голос.

– Важней всего погода в доме, – промурлыкал Григорий Джонович. – Отправь ко мне кого-нибудь завтречка – посчитаемся. А я пока обрадую заказчика.

Улыбчивый Григорий Джонович Кариади умел решать любые вопросы. Его помощь стоила денег, но заказчик мог быть спокоен: дело в надежных руках. Кариади не являлся криминальным авторитетом или чиновником, но обладал нужными связями и в тех и в других кругах. В общении – милейшее существо. Улыбался всем и говорил мягким голосом, даже вынося смертный приговор.

Обрадовать заказчика он не успел, так как телефон снова задребезжал.

– У аппарата, – пропел хозяин «Мерседеса».

– Здравствуй, дорогой.

– Сколько лет, сколько зим…

– Без имен, пожалуйста. Эти телефоны так ненадежны, – прервала Григория Джоновича трубка.

– Ну конечно, уважаемый… – понимающе начал Кариади, но споткнулся, чуть не назвав собеседника по имени. – Может быть, вопросики какие надо решить? Помочь чем?

– Да, – подтвердил голос в трубке и пояснил: – Человечка одного нужно сильно напугать… Для начала.

– Надо так надо! Отправим солдатиков… Адресок, фоточка есть?

– Есть. Сейчас будет и на твоем телефоне. Спасибо, дорогой. Как сам-то?

– Эх, вашими молитвами…

Когда собеседники распрощались, Кариади удивленно поджал губы: «Надо же, какие люди в Голливуде!» Телефон булькнул, получив фото. Григорий Джонович, страдающий дальнозоркостью, отодвинул аппарат подальше от глаз, всматриваясь в изображение. «Молодой паренек. Видать, перебежал дорожку серьезному человеку», – подумал Кариади. Он вспомнил, что нужно набрать клиенту, но звук входящего звонка опять опередил его.

– Евочка! Какими судьбами?

– Добрый вечер, Григорий Джонович, мне нужна ваша помощь…

– Ну, говори, сладенькая. Чем смогу – помогу. Буду рад, если за тобой должок останется.

– Нужно найти одного чела. Шустрый гад. Ну, чтоб подержали, пока я с ним разговариваю.

– Надо – найдем, – благодушно пропел Кариади. – Что еще с ним сделать? Помять? Попортить?

– Да. А я хочу это видеть.

– С радостью, моя сладенькая, выполню твое желание, – промурлыкал Кариади, а когда связь разъединилась, добавил: – А потом и вы, милые крысятки, попляшете под мою дудочку! – и он с наслаждением затянулся ароматным дымом догорающей сигареты.

Перед домом Карпасова Артем какое-то время сидел в машине. «Надо идти», – мысленно подтолкнул он себя, преодолевая нерешительность.

Дверь открыл Андрей. И сразу сделал шаг назад. Берестага переступил порог и остановился. Несколько мгновений они молча стояли друг перед другом. Приготовленные реплики почему-то казались Артему теперь неуместными. Но он все-таки решился разбить затянувшееся молчание. Получилось совсем не то, что хотелось сказать:

– Прости, Андрей. – В поисках убегающей естественности момента его взгляд свалился куда-то на выщербину деревянного пола. Но в следующий миг крепкие объятья старого друга сдавили его плечи. Так они и стояли целую вечность, успокаивая бушующую внутри бурю, пока женский голос не вернул их к реальности:

– Андрей, кто там?

– Натуль, познакомься – это мой старый-старый друг.

Артем отметил, как потеплели глаза Андрея. Перед ними стояла стройная молодая женщина в легком домашнем платье. Из-за нее с любопытством выглядывал шести-семилетний пацан с выразительными карпасовскими глазами.

– Артем, – представился гость.

– Очень приятно. Наташа. – Она посмотрела на них с удивлением.

– А это Тимоха. – Карпасов по-свойски потрепал сына за шевелюру.

– Проходите, а я что-нибудь соберу на стол, – понимающе улыбнулась девушка и ушла на кухню.

Тимоха засеменил следом, а старые приятели переместились в гостиную.

– Я боялся, ты не станешь со мной говорить, – не зная, с чего начать, сказал Артем.

– Раньше бы и не стал, – подтвердил Карпасов, – но со временем многое переоценивается. Я ведь и сам не без греха. Мог бы и помягче с тобой… В общем, наделали глупостей, потеряли кое-что важное – дружбу. А что приобрели? Ну да ладно, кто прошлое помянет… – Он улыбнулся. – А как ты?

– Все в порядке. – Артем помедлил. – Я только вчера узнал об инфаркте… от Кати. Похоже, знали все, кроме меня.

Андрей кивнул:

– Да бог с ним. Если бы с сердцем все было в порядке, не светил бы и инфаркт. Рано или поздно он обязательно бы случился. Я психанул, но это лишь помогло выявить проблему. – Он внимательно посмотрел на Артема. – Вы общаетесь?

– Я впервые с тех пор встретил ее.

– Ну что ж, – Карпасов усмехнулся, – она свободна. Любовного треугольника больше нет. Мы мутили какое-то время, но не сложилось.

Андрей выключил бесполезно трещавший телевизор, и в комнате стало тихо. На фоне расползшейся тишины молчание казалось Берестаге излишне тягостным. И он решился разворошить непростую тему.

– Что доктора говорят? Сердце вылечить можно?

Андрей тяжело покачал головой. Артем напрягся.

– Ну так давай делать пересадку! Найдем лучших врачей. Если надо, поедем за границу – в Швейцарию, в Германию. В двадцать первом веке живем. Деньги не проблема. Это самое малое из того, что я могу для тебя сделать.

– Дело не в деньгах, – Андрей говорил медленно, как бы переживая каждое слово, – пересадка будет, но она добавит мне в лучшем случае лет пять-десять. И больше ничего нельзя сделать. Никто не может больше ничего сделать.

После короткой паузы Андрей продолжил:

– Я не боюсь смерти. Смерть – это же сон! – Он грустно улыбнулся. – Придется лечь спать пораньше. А в оставшиеся часы-годы постараюсь вместить то, что другие разбрасывают по всей жизни.

– Как это возможно? Ты знаешь способ растянуть время?

– Да, конечно, – просто ответил Андрей, – если удалить «пожиратели времени» – бесполезные дела, которыми мы привыкли заполнять жизнь. Оставить только самое ценное.

– Как?

– Есть способ. Я имею в виду рост, расширение сознания.

Артем отметил для себя изменения, произошедшие в Андрее за десять лет. Столь свойственная ему легкость, с которой он все делал, перестала быть поверхностной. Старый друг приобрел некую задумчивость взамен разудалой легковесности. Но при этом выглядел вполне расслабленным.

– А зачем? Какой смысл? Не хочешь терять драгоценное время – не теряй! Вот она, жизнь, бери ее за жабры! Рост ради роста?

Андрей грустно улыбнулся.

– Не совсем. Его смысл в том, чтобы перестать быть биороботом, машиной, посвятившей жизнь исполнению заложенной еще до рождения программы.

– Какой программы?

– Программы зацикленного поиска еды, секса и других удовольствий. Мы ведь ничего не решаем в своей жизни. Все случается само. Мы даже не живем, мы существуем. И наше бессмысленное существование – болото, которое засасывает, растворяет в себе человека, превращает в тупое растение и бесполезно тратит его жизнь.

Артем внутренне улыбнулся пафосности речи старого приятеля, но не показал этого.

– Как пример, что-то подобное происходит с моим отцом, – продолжил Андрей, – после известия о моем диагнозе он сильно сдал. Ты знаешь, ведь это он научил меня играть на гитаре.

– Да, ты говорил.

– Он играет и сейчас. Поет те же песни. Но ведь прошло время. Что-то должно было измениться. Что-то новое – прийти, что-то приевшееся – отступить. Но… те же песни, те же подсвистывания, те же мелодии… А в глазах – забитость… затравленность… и пустота…

В комнату заглянула жена Андрея, пригласила всех к столу. Легкие закуски, в центре бутылка «Пино Гриджио». Карпасов разлил вино, задумчиво протянул бокал Артему, продолжая прерванный разговор:

– Это признаки поражения. Часто вижу их в глазах людей, которыми когда-то восхищался. Но ты продолжаешь путь, а они остановились. Они потом говорят: «Не везет!» Пытаются убедить себя в том, что сделали все возможное. Когда встречаю таких людей, я… сторонюсь их. Хочу помочь, но вынужден признать, что на самом деле бессилен.

– На отца так повлиял твой диагноз?

– Думаю, причины глубже. Мы ведь считаем себя экспертами в своей жизни. Вот, например, какой-нибудь перец решил, что у него все удачно: есть деньги, работа, женщины. А потом, со временем, вдруг выясняется, что это вовсе не его жизнь. Просто когда-то он сбился с дороги. Повелся на красивый образец. Или просто поплыл по течению… в болото. Ведь жизнь – штука сложная. В ней нужно хорошенько разобраться.

Уже под утро на пути домой Берестага ощущал на душе камень, придавивший так, что даже дышать было трудно. «Десять лет меня мучил этот разрыв, – думал он, – а теперь выяснилось, что Карпасову грозит смерть. И не без моей помощи. Это чересчур». Философское спокойствие Андрея он отнес на естественно пугающую близость смерти. «Но что можно сделать?»

Голова раскалывалась. Восстановление отношений с другом вопреки ожиданиям не помогло избавиться от болей. В какой-то момент боль настолько усилилась, что Артем невольно закрыл глаза. Он, казалось, тут же открыл их – не лучший способ вести автомобиль зажмурившись – и словно выпал из реальности. Дома вокруг искривились, смазались и поплыли. Стали пузатыми, неестественно выгнулись фонарные столбы. Пошли волнами, как круги на воде, красные габаритные огни автомобилей. И все это смешалось в одну разноцветную массу, а затем стало вновь обретать четкие правильные очертания.

Постепенно придя в себя, Артем обнаружил, что сидит в автомобиле, припаркованном рядом с каким-то ресторанчиком.

«Ксуу», – уперся взгляд в сияющее неоновыми буквами название заведения. – Открыто двадцать четыре часа».

– Что со мной? – пробормотал он. – Надо взбодриться.

В ресторанчике никого не было за исключением протирающего бокалы бармена и двух мужчин за столиком в дальнем углу. Перед глазами снова поплыло.

– Пожалуйста, ваш эспрессо. – Размазанное солнце сконцентрировалось и стало лицом загадочно улыбающейся азиатки.

Она поставила перед Берестагой керамическую чашку с иероглифами на таком же блюдце и, одарив его еще раз будто намекающей на что-то улыбкой, удалилась.

Артем сидел за столиком у окна и совершенно не помнил путь от двери до этого места. Он неуверенной рукой поднял чашку и сделал глоток.

Следующее возвращение в действительность принесло новые перемены. Напротив сидел колоритный старик с седой бородой в расстегнутом зеленом плаще и зеленом же, но более светлого оттенка свитере и пил кофе. Свободной рукой старик держал старинный деревянный посох со змеиной головой вместо ручки.