Текст книги "Мифы и правда Кронштадтского мятежа. Матросская контрреволюция 1918–1921 гг."

Глава четвертая
Матросская диктатура Центрокаспия

Если октябрьское восстание в Петрограде и приход к власти большевиков на Балтике и Черном море был встречен матросами с восторгом, то на Каспии к победе большевиков отнеслись скорее нейтрально, чем положительно. Большевизм в Баку, в отличие от других промышленных центров России, не был особенно популярен даже среди рабочих. Обстановка в Закавказье и на Каспии в этот период была весьма сложной. Если Бакинскому Совету все же удалось взять в городе власть в свои руки, то в остальной части Азербайджана, в Грузии и Армении никакой советской власти не было и в помине. Повсюду в Закавказье подняли голову буржуазные националисты. Что касается продолжавших воевать между собой турок и англичан, то и тех и других привлекала бакинская нефть. После развала русской Кавказской армии битые ею турки быстро пришли в себя и, встречая лишь небольшое сопротивление, развернули наступление на Баку.

В 1917 году Каспийская флотилия включала в себя Бакинский порт, школу морской авиации и Астрабадскую морскую станцию, а также отряд кораблей: канонерские лодки «Карс» и «Ардаган», посыльное судно «Геок-Тепе», портовое судно «Красноводск» и транспорты «Аркас» и «Генерал Куропаткин». Руководящим органом флотилии с Февральской революции являлся Центральный комитет Каспийской флотилии (Центрокаспий) – избираемый матросами. Никаких насильственных действий по отношению к офицерам на Каспии не было. По всей видимости, сказалась отдаленность от основных флотов, где щедро лилась офицерская кровь и малочисленность флотилии, на которой все хорошо знали друг друга.

Историк М. А. Елизаров пишет: «Хотя удельный вес моряков в этом важнейшем регионе был небольшой – основными частями были сама флотилия из двух канонерских лодок с несколькими более мелкими судами и школа морской авиации с матросской командой, – но именно здесь революцинаризм матросов дошёл до прямого взятия власти в виде «Диктатуры Центрокаспия», или как её ещё называли в Баку «Диктатуры пролетариата Центрокаспия» (состоявшей из трех морских офицеров и двух матросов). Произошло это очевидно потому, что здесь революция пробудила самые различные интересы, особенно национальные армяно-азербайджанские, но при этом она долго оставалась их общим знаменателем. Влияния же матросов на местную жизнь хватило на то, чтобы и здесь остаться символом революции. До революции матросы-каспийцы в отличие от балтийцев не испытывали такого повседневного унижения, а были среди местного населения (значительная часть которого занималась мелкой торговлей) «уважаемыми людьми». Во время войны каспийские корабли обеспечивали постоянные перевозки в Персию, и матросы имели возможность заниматься выгодной контрабандой. Поэтому в 1918 г. многие из них имели свои двухэтажные дома и ночевали на берегу. В то же время неотделимость интересов матросов от интересов революции не подвергалась сомнению».

Октябрьское восстание 1917 года в Петрограде, как и в других местах, способствовало дальнейшей радикализации каспийских матросов. Первым делом они изгнали командующего флотилией контр-адмирала Е. В. Клюпфеля. После этого братва объявила, что всецело поддерживает пришедших к власти в столице большевиков.

В ноябре 1917 года матросы Каспийской флотилии участвовали в боевых действиях против турецких войск и отрядов мусаватистов (азербайджанских националистов), в боях по овладению городами Петровск-Порт (ныне Махачкала), Ленкорань и Дербент. В конце января 1918 года при Бакинском исполкоме была создана морская секция, а в ее состав введены 9 матросов флотилии.

Но уже в январе 1918 года каспийцы в новой власти разочаровались. Руководство Центрокаспия, стоявшее во главе флотилии, заняло умеренную позицию. Помимо большевиков, Центрокаспий поддерживал контакты с лидерами бакинских меньшевиков и эсеров. В целом с начала 1918 года Центрокаспий находился к Бакинскому Совету и к большевикам вообще как к правительственной партии, в оппозиции откровенно анархистского толка, мало чем отличающейся от тогдашней позиции Центробалта, ЦК Черноморского флота или Центрофлота.

Рассадником антибольшевистских настроений в Каспийской флотилии являлась школа морской авиации, большинство личного состава которой состояло из офицеров и юнкеров. При этом летчики пользовались авторитетом у матросов флотилии, поэтому школа оказывала серьезное влияние на матросов флотилии. В январе 1918 года, при явном попустительстве Центрокаспия, группа офицеров и юнкеров школы и матросов береговой роты захватила склад оружия, предназначенного для вооружения местной Красной гвардии. Этот захват разбирался на совещании исполкома Бакинского Совета. Большинство выступавших осудили поведение офицеров школы морской авиации как направленное против интересов советской власти, но реальных последствий ни для кого это выступление не имело.

С начала 1918 года в Баку наметилось и столкновение интересов интернационального по составу Бакинского Совета, возглавляемого соратником В. И. Ленина армянином С. Г. Шаумяном, поддержанного находившимися в городе нескольким тысячами армянских национальных войск, с мусаватистами и 1-й дивизией формировавшегося ранее мусульманского корпуса.

31 марта 1918 года состоялись новые выборы в руководство Центрокаспия. Всего было избрано на этот раз уже 12 матросов и офицеров: по два представителя от кораблей «Карс», «Ардаган» и «Геок-Тепе» и школы морской авиации и по одному представителю от плавучих средств, радиотелеграфа и судов «Астрабад» и «Центрокаспий». Тогда же Центрокаспий признал намерения большевиков заключить сепаратный мир с Германией преступным и объявил, что отныне не признает советскую власть. При этом за непризнание советской власти проголосовали на митингах подавляющее большинство матросов флотилии. Однако затем матросы несколько уменьшили пыл. Последующая волна советизации, конечно, затронула и флотилию, в чем большую роль сыграли и бакинские большевики во главе с С. Г. Шаумяном, но в целом настороженное отношение к советской власти у матросов сохранялось. Дело в том, что местные большевики на флотилии авторитетом не пользовались, так как почти все являлись представителями кавказских национальностей. Матросы же, в своем подавляющем большинстве, будучи русскими, кавказцев авторитетами для себя не считали.

После подписания Брестского мира в Каспийской флотилии начался массовый исход домой матросов старших возрастов. По планам Наркомата по морским делам флотилия подлежала ликвидации в связи с общим процессом демобилизации. При этом первый нарком по морским делам П. Е. Дыбенко, не понимая каспийской специфики, торопился процесс ликвидации флотилии ускорить. Чтобы доукомплектовать команды, флотилия была пополнена добровольцами, большинство которых были бакинские обыватели, привлеченные главным образом обмундированием, пайком и безопасностью службы, протекавшей в гавани и у набережной Баилова мыса. Большевиков среди матросов во флотилии почти не было. Наибольшим авторитетом у матросов пользовались меньшевики и левые эсеры. Определенное влияние было и у анархистов (а куда революционным матросам без них!).

Помимо всего прочего, каспийцы находилась еще и в бедственном финансовом положении, так как деньги, выделенные флотилии еще Временным правительством, до адресата так и не дошли. Просьбы в Совнарком о финансовой помощи так же остались без ответа – у большевиков просто не было денег. Для того чтобы как-то жить, Центральный комитет Каспийской флотилии вынужден был продать с аукциона пароход «Генерал Куропаткин», однако вырученных денег хватило ненадолго, и Центрокаспий вынужден был прибегать к займам у частных лиц.

В конце марта произошел так называемый «мусаватистский мятеж», сопровождавшийся кровопролитной взаимной резней армян и азербайджанцев. В советское время историки неопределенно писали, что во время погромов в Баку в марте 1918 года матросы флотилии силой оружия сами остановили резню. В реальности все было совсем иначе…

Как ни прискорбно говорить, но мятеж и резня были спровоцированы именно матросами, которые, не считаясь с накаленной обстановкой в городе, силой разоружили в порту несколько офицеров мусульманской Дикой дивизии. Это вызвало волнения в дивизии и мусульманских кварталах. Представители дивизии явились в район базирования и проживания моряков Баилов, требуя вернуть оружие. Матросы отказались. Офицеры настаивали. Все еще можно было бы решить миром, но матросы открыли огонь из корабельных орудий по мусульманским кварталам. Одновременно помочь матросам «навести порядок» в городе решили и армянские боевики-дашнаковцы. Это и спровоцировало трехдневные погромы и уличные бои. На протяжении всех трех дней матросы вели артиллерийский огонь как по штабу Дикой дивизии, так и по мусульманским кварталам и мечетям, в том числе и по знаменитой Девичьей башне. Согласно докладу Шаумяна в Москву, который отвез секретарь Центрокаспия матрос В. И. Бойцов, в мартовских боях с обеих сторон участвовало более 20 тысяч человек, из которых более 3 тысяч погибло. Но и это не все – погромы перекинулись на провинцию. Всего было вырезано около 10 тысяч мусульман. Немало погибло и армян, так как ожесточение было взаимным. Справедливости ради следует отметить, что в расположении флотилии нашли свое спасение много азербайджанских женщин и детей.

Что касается Шаумяна, то он цинично оценивал результаты резни как… «блестящие для нас». В принципе, после «победы» армян, власть большевиков и левых эсеров в Баку действительно окрепла. Однако негативные последствия заключались в том, что мусульмане Баку полностью отвернулись от советской власти. Теперь все симпатии азербайджанцев были на стороне продвигавшихся к Баку турок. Кроме этого, мусульмане Дагестана в отместку перекрыли пути снабжения хлебом Баку из Кубани и Ставрополья, что сразу создало острую продовольственную проблему в городе.

25 апреля 1918 года власть в Баку окончательно перешла в руки большевиков. Был сформирован Совет народных комиссаров Бакинской коммуны во главе с С. Г. Шаумяном. Нарком по военно-морским делам Бакинского Совнаркома был назначен Г. Н. Корганов (Корганян). Каспийский наркомвоенмор родился в Тифлисе, окончил Московский университет, воевал прапорщиком на Кавказском фронте, состоял в партии большевиков. С декабря 1917 года председатель ВРК Кавказской армии, с марта 1918 года член Комитета революционной обороны Баку и с апреля 1918 года нарком по военно-морским делам. Не будучи сам моряком, в военно-морских делах он разбирался слабо и авторитетом среди офицеров и матросов флотилии, разумеется, не пользовался.

В апреле 1918 года, после очередных перевыборов, в новом составе Центрокаспия из 12 членов пятеро являлись большевиками, во главе с председателем Центрокаспия матросом-большевиком А. Р. Кузьминским. Остальные семь матросов являлись левыми эсерами и анархистами.

В целом, несмотря на недовольство матросов ленинским Брестским миром с немцами, в апреле-мае 1918 года флотилия поддерживала партию большевиков. Разумеется, такая ситуация устраивала далеко не всех. И 30 мая эсерами и меньшевиками была предпринята достаточно неуклюжая попытка рассорить матросов с большевиками. Для этого по городу было распространено сообщение о том, что матросы флотилии собирают митинг всех воинских частей и рабочих бакинских заводов для обсуждения текущего момента и смены власти в городе. Извещение было подписано вымышленными именами председателя судового комитета канонерской лодки «Ардаган» Аникина и секретаря комитета Игнатова, которых в составе экипажа лодки «Ардаган» не было.

Первыми возмутились этой провокацией матросы с канонерской лодки «Ардаган». В своем воззвании они поспешили заверить городскую общественность и членов Бакинской коммуны, что твердо стоят на позициях советской власти и большевиков: «Комитет утверждает, что данные повестки являются провокационными. Ни комитет, ни команда канонерской лодки «Ардаган» до последнего момента ничего не знали о митинге. Председателя Аникина и секретаря Игнатова на «Ардагане» не существует. Ясно, что контрреволюционные силы вновь стараются применить прежний способ, применявшийся ими перед гражданской войной. Товарищи рабочие и красноармейцы! Не поддавайтесь хитрым уловкам контрреволюционеров. Мы, ардаганцы, стоим на страже интересов завоеваний Октябрьской революции. Пусть это подпольное шипение змеи послужит цементом для большего объединения. Товарищи рабочие и красноармейцы, тесными рядами, рука об руку по пути Интернационала, мы, моряки, идем всегда с вами. Да здравствует социальная революция, да здравствует Бакинский Совет Народных Комиссаров, да здравствует Рабоче-крестьянское правительство! Комитет канонерской лодки «Ардаган». Резолюцию «Ардагана» полностью поддержали остальные корабли и суда флотилии.

Ужас азербайджанской резни вызвал у большинства матросов вполне понятное желание уйти в Астрахань, там бросить суда и разойтись по домам. Однако офицеры, считавшие, что флотилия своим уходом будет способствовать утверждению в Баку советской власти и дальнейшему продвижению германо-турецких войск на Кавказе, все же уговорили матросов повременить с уходом.

В свою очередь, в Совнаркоме также понимали, что только от позиции матросов будет зависеть, удержится ли советская власть в Баку или нет. Для этого следовало попробовать переагитировать каспийцев на свою сторону, а если это не удастся, то просто расформировать флотилию и разогнать местную братву, от которой теперь центральной власти было больше вреда, чем пользы. При этом предполагалось, под видом объединения Астраханской и Каспийской флотилий все боевые корабли перевести из Баку в Астрахань. С этой целью в Баку в срочном порядке был отправлен матрос Пендюрин, назначенный «особым комиссаром по ликвидации Каспийской военной флотилии». Однако Пендюрин оказался не готов к решению серьезных вопросов. Поэтому вскоре вслед за ним в Баку с эшелоном балтийских матросов были направлены матросы-большевики В. Ф. Полухин и Э. А. Берг, являвшиеся весьма опытными организаторами и авторитетными матросскими лидерами. В. Ф. Полухин при этом был назначен главным комиссаром Каспийской флотилии, а Э. А. Берг – его помощником.

Что касается особого комиссара В. Ф. Полухина, то он был из старых матросов. На Балтийский флот его призвали еще в 1907 году. После окончания класса гальванеров учебно-артиллерийского отряда служил на крейсере «Адмирал Макаров». В 1913 году был уволен в запас. С началом Первой мировой войны В. Ф. Полухина снова призвали на флот. Служил на линкоре «Гангут». В октябре 1915 года был арестован как «неблагонадежный», разжалован из унтер-офицеров в рядовые и переведен с Балтийского флота в команду службы связи Белого моря. В феврале 1917 года был избран моряками в Мурманский городской совет. В конце мая 1917 года В. Ф. Полухин избирается членом Центрального комитета флотилии Северного Ледовитого океана и членом Архангельского исполкома. В августе 1917 года В. Ф. Полухин был направлен в Центральный комитет Всероссийского военного флота. Входил в большевистскую секцию Центрофлота. В сентябре объезжал корабли в Ревеле и Гельсингфорсе, проверяя готовность команд к вооруженному восстанию в Петрограде. Являлся делегатом 2-го съезда Балтийского флота. В конце 1917 года командовал матросским отрядом. На 1-м Всероссийском съезде моряков военного флота был избран в законодательный совет Морского ведомства при ВЦИК. Как председатель этого совета, участвовал в совещаниях Совнаркома. В апреле 1918 года В. Ф. Полухин был назначен комиссаром особых поручений при коллегии Народного комиссариата по морским делам.

Латыш Э. А. Берг служил машинистом на линкоре «Севастополь». С 1917 года состоял в партии большевиков, являлся организатором и руководителем большевистской организации на своем линкоре, членом Центробалта 1-го и 3-го созывов, членом Центрофлота, арестовывался Временным правительством. Во время штурма Зимнего дворца Э. А. Берг командовал отрядом матросов 2-го Балтийского флотского экипажа. Затем был избран членом Военно-морского революционного комитета. В ноябре 1917 года вместе с А. Г. Железняковым и Н. А. Ховриным возглавил отряд балтийцев, посланный для установления советской власти в Москву. Затем, являясь комиссаром штаба матросского отряда, устанавливал советскую власть в Белгороде, Харькове и Чугуеве.

Оценивая биографии В. Ф. Полухина и Э. А. Берга, можно сказать, что Совнарком действительно командировал в Каспийскую флотилию лучших из лучших. Прибыв в Астрахань, Полухин доносил в Петроград: «Провел слияние Астраханской и Каспийской флотилий. Ухожу с эшелоном в Баку». Однако фактически объединить флотилии у него не получилось. Команды базировавшихся на Баку кораблей и судов, переагитированные к этому времени своими офицерами, от перехода в Астрахань наотрез отказались. Причин тому было несколько: и революционная сознательность, и нежелание бросать на произвол судьбы местных христиан, и, наконец, наличие семей, которые не имели возможности перебраться в Астрахань.

* * *

По прибытии в Баку В. Ф. Полухин и Э. А. Берг обнаружили, что каспийцы не желают ни перебазироваться в Астрахань, ни массово демобилизовываться. Поняв, что любые действия по насильственной демобилизации вызовут негативную реакцию местной братвы, Полухин с Бергом от этой идеи сразу же отказались.

Рапорт комиссара по ликвидации Каспийской военной флотилии П. М. Пендюрина в Народный комиссариат по морским делам: «Согласно признанному предрешению о ликвидации Каспийской флотилии, на что я был назначен комиссаром приказом по морскому ведомству, но по прибытии на место и выяснив с представителями бакинской советской власти положение Кавказского края, г. Баку и, в частности, положение и роль Каспийской флотилии, и обсудив вопрос с Бакинским Исполнительным комитетом Совета рабочих, солдатских и матросских депутатов и чрезвычайным комиссаром Кавказского края т. Шаумяном, решили: не ликвидировать флотилию, а временно оставить в ведении морского ведомства и реорганизовать, усилив боевую мощь».

Не желая обострения отношений с матросами, изменили свою позицию и комиссары Бакинской коммуны. Из телеграммы председателя Бакинского Совета П. А. Джапаридзе в Совнарком 23 марта 1918 года: «…Принимая во внимание особые условия Кавказа, особенно города Баку, Бакинский Совет рабочих, солдатских и матросских депутатов признал расформирование Каспийского военного флота нецелесообразным. По постановлению Исполнительного комитета совместно с Центрокаспием Каспийский военный флот остается в ведении морского ведомства, политическое же руководство им остается за Исполнительным комитетом Бакинского Совета».

В другой телеграмме И. В. Сталину он пишет: «Для нас настолько важно и спешно реорганизовать и усилить флот, что я решил из-за него задержаться здесь и уделяю ежедневно 5–6 часов времени. Без флота нам было бы почти невозможно удержаться».

Теперь и В. Ф. Полухин докладывал в центр, что советская власть в Баку «нуждается в сильной и мощной боевой единице в лице флота». Смысл телеграммы был такой – если не удалось разогнать, то следует переагитировать на свою сторону и полностью подчинить.

Разумеется, бакинские большевики прекрасно понимали, что в предстоящей борьбе с многочисленными врагами все будет зависеть в первую очередь от того, на чьей стороне окажутся матросы. Поэтому на заседании исполкома Бакинского Совета 8 марта было принято решение о реорганизации и усилении флотилии и о передаче ее в политическом отношении в ведение Бакинского Совета. Для преобразования флотилии была создана специальная комиссия под председательством С. Г. Шаумяна. В конце марта была проведена реорганизация Центрокаспия, избран новый состав. Центрокаспий и судовые комитеты должны были действовать в полном согласии с исполкомом Бакинского Совета. Но из этой затеи ничего не получилось. Новый состав Центрокаспия отказался от полного подчинения большевикам и начал проводить ту же политическую линию, что и предыдущий.

Между тем в связи с ухудшением военно-политической обстановки в Каспийском регионе матросы требовали от большевиков немедленного усиления своей немногочисленной флотилии. По этой причине Центрокаспий буквально засыпал Московский наркомат по военно-морским делам телеграммами с просьбами о немедленном усилении боевого состава флотилии. Телеграмма от 30 марта 1918 года: «Оперативный отдел штаба Каспийской флотилии просит Морской комиссариат, – ввиду переживаемого крайне тревожного момента и грозящих революции опасности со стороны контрреволюционных элементов в Закавказье, а также для охраны нефтяных и рыбных промыслов Каспийского моря, – усилить существующий состав Каспийской флотилии тремя миноносцами улучшенного типа «Сокол». Кроме того, необходимо прислать новые орудия и патроны к ним, согласно прилагаемому списку (6 орудий 120-мм, 14 орудий 75-мм, 7 пулеметов, и боеприпасы к ним) – взамен частью снятых и отправленных в Черноморский флот, частью же пришедших в совершенную негодность».

В апреле 1918 года флотилия провела десантную операцию по захвату Дербента: «От канонерки «Карс». Дербент сдался без боя. Создан временный Военно-революционный комитет из 5 лиц… Город объявлен на военном положении. Наши условия приняты. Все оружие сдается городом в особую комиссию при ВРК. Население приняло хорошо. Просим назначить комиссара. Ждем срочного распоряжения. Председатель Г. Стуруа. Комиссар «Карса» и член ВРК Елов».

Донесение члена Коллегии Народного комиссариата по морским делам С. Е. Сакса в комиссариат по морским делам от 15 мая 1918 года: «Меры по отсылке орудий в Каспий приняты самые энергичные. Непосредственным исполнителем моих распоряжений является Полухин, который следит за всем и докладывает мне. Люди для подыскания транспортов в Астрахань отправлены из Москвы. Там они подыщут и подготовят транспорты ко времени прибытия туда орудий, что будет исполнено через 2–3 недели. Затем вооружение для «Карса» и «Ардагана» грузится и непосредственным по этому делу эмиссаром от меня является Терморуков. Как первый, так и второй во всех отношениях отвечают назначению и оба зачислены приказом при Коллегии чрезвычайными эмиссарами. В ближайшее время им придется выполнить еще много поручений… Сакс».

Телеграмма из комиссариата по морским делам С. Е. Саксу о принятии чрезвычайных мер для усиления Каспийской военной флотилии: «Ввиду грозной опасности, которой подвергается Баку, необходимо приложить все усилия к ускорению работ по оборудованию Каспийской флотилии. Не нужно щадить ни сил, ни средств. Вы уполномочиваетесь приглашать специалистов и вообще работников по чрезвычайным нормам. Вы обязуетесь неуклонно наблюдать за тем, чтобы работы производились с наивысшей точностью. О ходе работ докладывать ежедневно».

Телеграмма из Наркомата по морским делам С. Е. Саксу от 3 июня 1918 года: «Продолжая возложенную на вас задачу вооружения Каспийской флотилии, вместе с тем предложите командованию флота в трехдневный срок разработать план перевода мелких судов из Балтики в Каспий и обяжите командование предоставить в этот срок список судов, способных совершить такой переход. Раскольников».

В начале июня руководство Бакинской коммуны предприняло шаг к созданию собственного матросского отряда, независимого от Каспийской флотилии. Из декрета Бакинского Совнаркома о мобилизации военных моряков, проживающих в Бакинской губернии и создании морского батальона: «В целях пополнения судов, береговых сооружений и учреждений КВФ и создания морского батальона исключительно из военных моряков, Центральный комитет Каспийской военной флотилии в заседании своем… постановил: Объявляется обязательная мобилизация моряков, проживающих в пределах Бакинской губернии, сроков службы с 1900 по 1917 г. включительно. На основании чего бывшие военные моряки, матросы, чиновники и офицеры всех специальностей сроков службы 1900–1917 годов обязаны явиться в помещение бывшей флотской роты (Баилов, около военного порта) для поступления на службу в флот… Пред. Бакинского СНК и чрезвычайный комиссар по делам Кавказа С. Шаумян, Тов. Нар. Ком. По военно-морским делам Б. Шеболдаев, Тов. Нар. Ком. по морским делам П. Козлов, Пред. Центрального комитета Каспийской флотилии А. Кузьминский». Однако из этой затеи ничего не вышло. Бакинские комиссары не учли матросской солидарности. Призванные матросы мгновенно прониклись взглядами судовых команд, и уже спустя несколько дней стало очевидным, что подчиняться Совнаркому напрямую они не намерены.

В июне 1918 года было принято решение об усилении Каспийской флотилии корабельным составом и о начале подготовки к отправке водной системой в Каспий четырех миноносцев типа «Сокол», «Ретивый», «Поражающий», «Прыткий» и «Прочный». Кроме этого, предполагалось дополнительно отправить на Каспийское море две подводные лодки и вооружить в Астрахани три парохода. В решении отдельно оговаривалось, что «миноносцы должны быть укомплектованы надежным личным составом».

По распоряжению главного комиссара Балтийского флота отправляемые суда должны были комплектоваться исключительно матросами, сознающими свой долг перед революцией и советской властью. Дело в том, что Минная дивизия всегда стояла в гораздо большей оппозиции к большевикам, чем все другие соединения Балтийского флота. Поэтому комиссарам флота была поставлена задача всеми правдами и неправдами списать с готовящихся для перехода на Каспий эсминцев как можно больше анархистов и левых эсеров, заменив их матросами-большевиками. И хотя полностью решить этот вопрос не удалось, все же команды отправляемых эсминцев были значительно усилены матросами-большевиками. Однако, пока шла подготовка эсминцев к переходу, ситуация в Баку кардинально изменилась, и эсминцы были перенаправлены на Волгу.

В июне – июле из Петрограда в Баку были отправлены по железной дороге и три эшелона с корабельной артиллерией, боеприпасами, вооружением и другими материалами для флотилии.

29 июня 1918 года матросы Астраханской флотилии на общем собрании выслушали предложение комиссара особых поручений при коллегии Наркомата по морским делам В. Ф. Полухина об объединении с Каспийской флотилий и поддержали его. В объединении двух флотилий большевики видели возможность подчинения себе базировавшихся на Баку кораблей и уменьшение авторитета непослушного и своевольного Центрокаспия. Для разъяснения в Центрокаспии позиции астраханцев в Баку был отправлен матрос Шабашов. В реальности никакого объединения двух флотилий в одну так и не произошло.

* * *

Вопреки расчетам московского руководства В. Ф. Полухину и Э. А. Бергу переагитировать матросов Каспийской флотилии за большевиков так и не удалось. Несмотря на весь свой опыт, авторитет, организаторские способности и красноречие, для каспийской братвы они так и остались чужаками… Прибыв в Баку, В. Ф. Полухин был потрясен негативным отношением к большевикам и к нему лично со стороны местных матросов.

Письмо комиссара особых поручений при Коллегии Народного комиссариата по морским делам В. Ф. Полухина С. Е. Саксу о положении в Каспийской военной флотилии и в Баку 29 июля 1918 года. Письмо достаточно пространное, но оно как никакой другой документ передает реальную ситуацию в Баку перед утратой власти большевиками, поэтому я позволю себе привести его почти полностью: «Многоуважаемый Сережа! Шлю привет всем. Попросил бы через товарища Брейтшпрехера оказать подателю сего возможное содействие. Положение в Каспии отчаянное. После февраля месяца ничего не сделано. Элемент, как командный состав, так и команда, определенно контрреволюционный. Приняли наших чуть не штыками. Действую самостоятельно под личной ответственностью. Первое: заставил Центральный комитет флота принять положение о командовании флотом, утвержденное Совнаркомом, 2) провел контракты, 3) отмену выборного начала, 4) положение о комитетах. Встретил сильную оппозицию со стороны комитета, но заявил им, что не остановлюсь ни перед чем, вплоть до применения вооруженной силы ради проведения упомянутых реформ. Для пояснения добавляю: на основании выборного начала сухопутные офицеры занимают должности командиров кораблей, мичманы военного времени и прапорщики – должности старших помощников. Вследствие этого канонерка «Ардаган» садилась 4 раза на мель и один раз разбила себе нос. Командного состава во флотилии совершенно нет, некого назначить командующим. Начальник оперативного отдела является в то же время командующим (бывший лейтенант), парень молодой, видимо, неопытный, потому что он мне заявил, что начальником оперативного отдела буду, но командующим нет. Думаю временно назначить Мещанинова, впоследствии придется назначить из центра, если Мещанинов себя не оправдает. Отдал распоряжение оперативному отделу доставить все сведения о командном составе, как-то: бывший чин, где плавал, в какой должности, сколько времени, какая специальность, и какую должность занимает теперь. Замещаю вакансии офицерами своих трех эшелонов. Ко дню моего прибытия 1-й эшелон еще не получал какого-либо назначения; вследствие антагонизма, боясь быть разоруженными, спали с ручными гранатами. Положение это создалось под влиянием английской ориентации (наши матросы против). Деньги англичан действуют вовсю. Среди купленного англичанами элемента указывают несколько телеграфистов, офицеров, а в частности Назарука (бывшего члена Центрофлота), чины радиостанции получили от англичан 50 000 рублей в виде наградных, якобы за труды по передаче и приемке депеш для тех же англичан. За два дня до моего приезда была вынесена резолюция о приглашении англичан, якобы, для дачи отпора туркам. В день моего приезда было общее собрание команд флотилии, выступал сам, и была при поддержке эшелонов проведена резолюция против приглашения англичан. В 2 часа дня была вооруженная демонстрация и гарнизонное собрание (около 800 человек разных родов оружия), на котором эта же резолюция была принята единогласно. Между гарнизоном и нашими эшелонами создалось на собрании самое тесное единение. Каспийцы в демонстрации почти участия не принимали. Антагонизм между каспийцами и балтийцами усилился, но думаю, что скоро уляжется. 20 человек были переведены на «Карс» и после демонстрации команда «Карса» резко раскололась, человек 30 перешло на сторону балтийцев. «Карс» сегодня ушел в море для операции. Имею намерение укомплектовать одно или два судна чисто балтийцами для того, чтобы диктовать условия остальным кораблям при проведении реформы. Остальную часть команды думаю по возможности влить, по меньшей мере, в половинной своей части на остальные корабли. Дней за 5 до моего приезда была проведена мобилизация флота. Элемент весь контрреволюционный. Местный председатель Совета Народных Комиссаров имел намерение мобилизованных матросов разогнать, но с моим прибытием поручил это мне. Завтра приступлю к роспуску. Кроме всего, провел слияние Астраханской и Каспийской флотилий. Астраханские делегаты признали слияние только после моего доклада и принятых решений. Астраханская флотилия против приглашения англичан. Необходимы еще четыре 75-мм орудия и два 47-мм со всеми принадлежностями для вооружения астраханских судов. К работе по креплению палубы уже приступлено и недели через 3 будут готовы. Снарядов высылай по расчету 500 шрапнелей на каждое орудие. Все это высылай в г. Астрахань, в штаб военного флота. Он уже организован. Состав его следующий: комиссар по морским делам Астраханского края, представители Центрокаспия и бывший старший лейтенант Ухов – из моего эшелона. С одобрения командования Каспийской флотилии все снабжение и хозяйственная часть производится портом Каспийской флотилии (положения и штаты вышлю дополнительно). Отдай приказ об отмене Пендюрина, как комиссара по ликвидации… Уволился домой, но по мобилизации призвали обратно… Остальное положение в Баку неважное, намечается общая забастовка, как протест против резолюции, принятой против англичан. В воздухе пахнет порохом (гражданская война), держу эшелоны все время наготове и тороплюсь занять какой-нибудь корабль. Затем до свидания. Владимир Полухин».