Текст книги "Домашний ёж"

Владимир Шинкарёв
Домашний ёж

Ежи, как известно, лесные животные. Есть, конечно, и пустынные, и степные, и какие-то ушастые ежи, но я их не знаю. Во всяком случае, ежи – не домашние животные. Если ежа привезти из леса домой и оставить перезимовать, то летом его уже нельзя отвозить обратно в лес, он становится домашним животным и отвыкает от дикой жизни, полной опасностей.

Один домашний ёжик заболел, и хозяева отвезли его в больницу. Он болел там долго, целый год; и когда выздоровел, то оказалось, что его некуда выписывать: хозяева переехали в другую квартиру и совсем забыли ежа, не навещали и не приносили передач.

В лес он уже больше не мог вернуться, после такой долгой болезни разве можно жить в лесу?

Ему ничего не оставалось делать, как и дальше жить в больнице. Все врачи и нянечки были даже рады тому, что он остался у них, – ёж был добрый, много умел, украшал больницу картинками, которые сам рисовал, и вырезал из цветной бумаги гирлянды.

Некоторые товарищи по больнице жалели ежа за то, что ему негде жить, но ёж совсем не чувствовал себя несчастным. Он помогал нянечкам, возил больных на колясках, а в тумбочке у него всегда были краски, кисточки и бумага для рисования. Все любили ежа, поэтому никто не удивился, когда одна кошка попросила его поселиться у неё в доме. Кошки – домашние животные, у них всегда есть свой дом. Бывают и дикие кошки – кошки, которые гуляют сами по себе, но это, честно говоря, довольно злые и неумные животные. Домашняя кошка – красивый и умный зверь, любит свой дом, а если одичает и начнет гулять сама по себе, то делается хуже дикой – помоечной.

Ёж тоже очень полюбил кошку, никто не был так ласков к нему, так красиво не мурлыкал. Волосы у кошки были мягкие и теплые, не то что ежиные колючки. От кошки вкусно пахло молоком, которое ежи любят не меньше кошек.

Кошка и ёж стали жить вместе и были счастливы – кошке нравилось даже то, что у ежа были такие колючие волосы и их приходилось целый час разглаживать, и то, что он громко шуршит по ночам (у ежей есть одна плохая привычка: не ложиться спать вовремя, а колобродить везде).

Кошка купила ежу пальто и валенки, утром они ходили гулять в парк или в кино.

Днем кошка убиралась в доме и готовила обед, а ёжик собирал картошку или украшал дом картинками. Кошка так любила эти картинки, что жалела, если ёжик относил одну-две картинки старым товарищам по больнице.

Вечером они рассказывали друг другу про все, что с ними было днем, играли в шашки или просто бегали по дому и пели песню: «Как у нашего ежа очень кошка хороша!»

Потом кошка ложилась спать, а ёж некоторое время колобродил. Кошка лежала и слушала, как ёжик на кухне ест картошку или рисует, ей делалось хорошо и спокойно, она прижимала уши и засыпала.

Летом они ездили на электричке за город, смотрели лес, в котором ёжик жил, пока был диким. Кошка фыркала, она не понимала, как можно жить в лесу. Ёж смеялся, но ему было немного грустно.

Они жили так долго и думали, что будут счастливы до старости, что ёж станет старичком, а кошка – старушкой, и они будут гулять с палочками такие же дружные. Но однажды было очень душное, жаркое лето, потом сырая, холодная осень, и кошка закапризничала. Она совсем избаловалась, ей показалось, что ёжик слишком колючий и не похожий на кошку, а надо было дружить со зверем, похожим на кошку, – красивым, пушистым, игривым. И она познакомилась с таким зверем.

А зимой кошка вот что сделала: она сказала ежу, что уезжает в командировку, надела на ежа валенки и пальто и отвела обратно в больницу.

Ёжик сперва не понял, что его оставляют в больнице снова, и спокойно ждал кошку. Кошка первые дни звонила в больницу по телефону и спрашивала – хорошо ли ежу, появились ли у него новые товарищи, сыт ли он.

Одна нянечка сказала ему, что кошка, наверное, отдала его в больницу навсегда и не будет с ним жить, а сама подружилась с хорьком – смешным, пушистым, игривым.

Ёж думал, что нянечка шутит и подсмеивается над ним, сам смеялся и говорил, что кошка скоро вернется из командировки, заберет его, и они снова станут жить хорошо и дружно – кошка будет заниматься уборкой и готовить обед, а ёж – собирать картошку и украшать дом. Нянечке стало жалко ежа, и она не говорила ему о том, что кошка его бросила. Но ёж уже сам понял, что это так и есть.

Одна собака часто приходила в больницу к своему больному сыну, гуляла с ним по двору, читала ему книжки. Собака была соседкой кошки по дому и хорошо знала ежа и всю его историю, угощала ежа апельсинами и яблоками, принесла краски и кисточку, чтобы ёж снова украшал больницу своими картинками и гирляндами.

Но ёж уже не рисовал. Обычно он сидел на своей постели и молчал. Конечно, он благодарил собаку за фрукты, но почти не ел их.

Однажды собака сказала ему, что это кошка передает ему апельсины. Собака хотела обрадовать ежа, но он совсем не взял апельсинов и даже попросил отнести обратно кошке пальто и валенки.

Собака очень расстраивалась и не знала, что ей делать. Она помнила, какой веселый был ёж раньше, сколько у него было товарищей, как все его любили.

Теперь у ежа не было новых товарищей в больнице, ведь он сидел и молчал, не играл ни с кем.

Пока ему было хорошо, его все любили; а когда ему стало плохо, его перестали любить.

Но и кошке не было хорошо, и её уже никто не любил. Она стала скучать по ежу, по их разговорам, песням; она смотрела на оставшиеся после ежа картинки и плакала.

Хорек злился на неё и разбросал все картинки. Сам хорек умел только хохотать и хвастаться.

Скоро они съели всю картошку, которую собрал ёж, хорек походил по дому, позевал да и убежал от кошки разбойничать. Ведь хорек был разбойником – он подкарауливал на дороге кур, по-настоящему убивал их и съедал. Кошка осталась жить одна. Каждый вечер она ходила в гости к собаке и расспрашивала про ежа, но собака могла рассказать только то, что ёж сидит и молчит.

Кошка возвращалась домой и ложилась спать, но долго не могла уснуть, вспоминала, как она засыпала раньше, когда ёжик на кухне ел картошку и шуршал кисточками, и все было мирно и счастливо, а утром они просыпались и шли гулять в парк. Кошка приходила к больнице во время прогулок и смотрела, как ёж гуляет по двору в больничном пальто и валенках. Кошке хотелось поговорить с ежом и попросить у него прощения, чтобы он вернулся обратно, но ей было стыдно. Она видела, что ёж её замечает, но не подходит к ней. А потом он совсем перестал выходить на прогулку. Тогда кошка не выдержала, она бросилась к ежу в больницу и сказала:

– Дорогой ёжик, прости меня, пожалуйста! Возвращайся ко мне жить! Ты хороший, а хорек – плохой!

Ёжик спросил:

– А если бы хорек оказался лучше, ты бы и не вспомнила обо мне?

– Ёжик, ты для меня самый хороший из всех!

Ёж подумал и сказал:

– Как же я снова буду жить у тебя? Разве мы сможем так радоваться, бегать и петь песни? Я теперь буду бояться: а вдруг ты встретишь хорошего зверя и снова отдашь меня в больницу?..

Тут в больнице прозвенели отбой, и нянечки стали прогонять всех посетителей. Ушла собака от своего больного сына, но кошку не прогоняли.

Но ёж молчал, потом попрощался и ушел к себе в палату. В коридоре погасили свет, кошка пошла домой. Она очень грустила и плакала, но все-таки верила, что ёж подумает, простит и вернется к ней.

На следующий день она встала рано, чисто убралась в доме, приготовила самый вкусный обед и стала ждать ежа. Прости её, ёжик, мы все очень тебя просим!

– – – Линия отрыва от детей – – —

Второй вариант окончания, как это делает Лев Толстой: …чисто убралась в доме, приготовила самый вкусный обед и стала ждать ежа. Но ёж не пришел ни сегодня, ни завтра. Ёжик спился и подох под забором. А кошка стала жить с каким-то толпыгой уссурийским (Hyppophtalmichtys molitrix ussuriensis).

1987