Текст книги "Закон синархии. Учение о двойственной иерархии монад и множеств"

§ 14 Синархия царств природы

Вселенная есть организм, а поэтому ее жизнь и проявления суть нечто глубоко целостное и неделимое. Правда, ее строение зиждется на иерархическом законе, но истинные членения целого, членения его естества, а не его феноменологии, непостижимы. Человек не имеет иного пути к познанию в разуме реальности, как изучение и классификация ее феноменологии. Такая классификация всегда будет иметь лишь относительную ценность, но в то же время она составляет разуму опору во всех его дальнейших изысканиях, Поэтому одинаково будет заблуждением вовсе отрицать ее, как нечто не имеющее абсолютной достоверности, или же приписывать ей такую достоверность. Мы должны принимать классификацию явлений как рабочую гипотезу – не более, но и не менее. Пока она удовлетворяет предъявляемым разумом требованиям, она остается в полной силе, когда же она перестает им удовлетворять, она должна быть соответствующим образом видоизменена.

Разделение природы на три царства, как оно обычно понимается, есть не органическое членение космоса, а лишь гносеологическая классификация, но это нисколько не лишает ее важности и ценности, ибо она есть единственно возможный путь к познанию. Многочисленные и до сих пор не прекращающиеся споры о правильности эволюционной теории Дарвина и его школы проистекают из неумения согласовать две различные достоверные истины. С одной стороны, явления жизни следуют закону возрастающего ряда, а с другой – имеется целый ряд таких рядов, которые должны быть признаны расходящимися. Посему невозможно утверждать в отдельности ни последовательность в развитии видов, ни параллельность их, ибо в природе оба этих антиномичных закона находятся в органическом соединении. Между тем с точки зрения эзотерической философии все эти противоречия легко разрешаются.

Существует два вида, или направления, эволюции: единичный вид бытия может или стремиться к выявлению содержания своей монады, считая ее недвижным центром, или же стремиться сопричислиться к монаде более высокого порядка. Воспринимая мир в категориях пространства и времени, человеческий разум бессилен уяснить ту органическую сопряженность этих двух видов эволюции, которая раскрывается в жизни космоса. Действительно, с одной стороны, как мы показали на пути предыдущего изложения, царство кристаллов, растений и животных следуют друг за другом в эволютивной последовательности. То же самое должно сказать и по отношению к иерархии видов в каждом отдельном царстве, где высшие виды представляют собой эволюцию простейших. Все это находится в полном согласии с эволюционной теорией Дарвина. Если бы жизнь природы ограничивалась только такой закономерностью, она была бы весьма простой. Каждый предыдущий вид возрастающего ряда эволютивно переходил бы в последующий. Именно такой картине мира соответствуют и индусские учения о переселении душ, о законе Кармы, как их излагают представители теософского общества. Но все эти воззрения упускают из виду, что означенная закономерность хотя и справедлива, но вовсе не достаточна для выражения истинной закономерности жизни космоса. В действительности члены эволютивного ряда не только переходят в последующие, но и стремятся наивозможно полнее выявить собственное содержание. Таким путем каждый член порождает целую иерархию подвидов, а чем дальше развивается эта иерархия, тем далее отходят друг от друга члены двух иерархий, происходящих вначале от двух соседних видов бытия. Так, мы имеем три основных иерархии в каждом из царств – кристаллов, растений и животных, а затем каждая из основных иерархий разделяется на ряд более частных – на иерархии отделов, подотделов, групп и т. д. Ясно, что здесь мы встречаемся с некоторой новой закономерностью, которая существует совершенно самостоятельно от первой, закономерностью возрастающего ряда. Совместная деятельность этих двух закономерностей и порождает безграничность многообразия форм жизни.

Человеческий разум не может мыслить одновременно две совершенно различные и не связанные между собой закономерности. Эти две закономерности неразрывно сопряжены друг с другом, но не логически, а органически, их система есть глубоко антиномическая идея, выражающая в круговороте явлений ноуменальный принцип – закон синархии. Каждый организм состоит из монады и соответствующего ей множества.

Поскольку организм есть монада, он эволюционирует по первой закономерности, т. е. по иерархии монад; поскольку он есть множество, он эволюционирует по второй закономерности, т. е. по иерархии множеств. Эти две эволюции органически сопряжены друг с другом и нераздельны. Но если мы остановимся на этой концепции, мы устраним всякую возможность познания. Посему мы условно разделим эти два процесса, а после изучения их порознь вновь воссоединим их в одно целое. Эволюция по иерархии множеств протекает по аналогичному закону во всех царствах природы, а потому мы постараемся ее изучить в наиболее доступной нам – в царстве человеческом. Теперь же мы продолжим нашу иерархию в аспекте закономерности последовательно возрастающего ряда.

Из сказанного ясно, что было бы глубокой ошибкой сравнивать конкретный кристалл с конкретным растением и с конкретным животным, учитывая только одну закономерность возрастающего ряда. Но когда мы сравниваем идею кристалла с идеей растения и с идеей животного, то этим мы как бы выводим за скобки иерархии этих царств, вытекающих из второй закономерности. Действительно, мы при этом противопоставляем, например, все царство растений всему царству животных, а потому виды и качествования внутренних дифференциаций этих царств уже не имеют значения. Пользуясь такими противопоставлениями, мы установили, что три царства природы связаны иерархическим законом, как по их внешним признакам, так и по их внутреннему естеству. Каждое последующее царство, сохраняя все содержание предыдущего, выявляет и некоторое новое начало, особенно ему присущее.

С внешней стороны кристалл выявляет начало конкретной формы, закономерности и устойчивости, растение выявляет начало личной жизни, эволюции форм и органического строения, и, наконец, животное выявляет начало личной самобытности и инициативы. С внутренней стороны кристалл выявляет низшую практическую волю, растение – низшую мистику и низшую мистическую интуицию, животное – низший разум с низшей интеллектуальной интуицией и низшую волю с низшей интуицией воли. Эти сложные термины будут подробно разъяснены во второй книге настоящего труда.

§ 15. Место человека в иерархии космоса

Царство животных заканчивает собой эволютивно возрастающий ряд видов феноменального бытия. На высших ступенях его иерархии мы находим и совершенно развитую организацию формы, и сознание, обладающее актуально всеми тремя категориями. На самой же высшей ступени этой иерархии мы встречаем человека, как конечный результат эволюции видов в течение бесчисленных тысячелетий. Человек есть высшее животное, и в нем именно заключается весь возрастающий ряд эволюции. Естественно назревает вопрос: есть ли он только животное, а если в нем раскрывается нечто новое, то что именно?

Подобно тому как с внешней стороны царство кристаллов, растений и животных переходят плавно и незаметно друг в друга, но в действительности при этих переходах в естестве бытия происходит резкий перелом, скачок синархии и явление в мир нового основного начала, так и животное переходит в человека с внешней стороны путем постепенной эволюции форм, но, пo существу, здесь происходит глубокий переворот. Более того, этот переворот и важнее, и глубже, и изумительнее, чем все другие скачки в иерархии космоса. По сравнению с пропастью, отделяющей, пo существу, природу человека от мира животных, все разрывы непрерывности и все многообразие форм становится исчезающе малым.

Разумеется, было бы ошибкой ограничивать идею человека человеком земли, но так как мы ничего не знаем о существах иных планет, занимающих соответствующее им место в иерархии жизни, то мы по необходимости должны говорить лишь о человеке в узком смысле этого понятия, о человеке нашей планеты. При ином химическом составе и иных температурных условиях на других планетах мы найдем существа, мало или вовсе не похожие на земного человека, но тем не менее они будут выражать ту же идею Человека. Иначе говоря, идея Человека есть нечто ноуменальное, а потому и общекосмическое. Формы тела и техники сознания могут быть самыми различными соответственно местным условиям феноменальной жизни, но внутренняя природа человека есть нечто неизменное и абсолютное.

В мире человеческом впервые раскрывается принцип индивидуальности. Если личность есть только центр особой феноменальной формы, то индивидуальность есть нечто ноуменальное, божественное. Во всех трех царствах природы воздействие ноуменального мира нисходит через внешнюю среду, через совокупность окружающих данную особь законов и условий, т. е. действует на нее с периферии.

Все виды бытия трех царств природы черпают свою жизнь из Имманентного Лика Абсолюта, а потому вся природа пантеистична. В противоположность этому, Человек есть двуприродное существо. Он не только воспринимает ноуменальные веяния через среду, т. е. на периферии своего существа, но и через свой собственный внутренний центр.

Иначе говоря, Человек одновременно черпает свою жизнь и из Имманентного Лика Абсолюта, и из Лика Трансцендентного, а потому человек одновременно принадлежит и к иерархии Отца, и к иерархии Великой Матери. Он есть тот узел, где сопрягаются обе эти иерархии, а следовательно, есть естественный символ Абсолюта. Человек есть образ и подобие Бога, и актуальное запечатление этой идеи мы имеем в явлении Христа.

Итак, Человек есть ось органического космоса, есть «соль земли». Его миссия во вселенной совершенно исключительна, не имеет и не может иметь подобных. Как Абсолют есть Источник и Начало всего, так Человек есть призванный господин и повелитель Вселенной. Разумеется, Человек есть в то же время лишь конечная энтелехия эволюции всемирного человечества. Он есть личность одновременно и единичная, и собирательная, полная гармонизация антиномии «Единство – множественность» и ее совершенное выражение, он есть Адам-Кадмон () или Адам-Элоа () Каббалы.

До сих пор мы рассматривали имманентную иерархию в эволютивной последовательности и пришли к Человеку, как к ее конечному завершению. Теперь мы должны обратиться ко второй трансцендентной иерархии, также подходящей к Человеку. Так возникают два сходящихся ряда: они исходят из полюсов первоверховной антиномии Трансцендентного и Имманентного Ликов Абсолюта и сходятся в Человеке. Поэтому можно сказать, что Абсолют есть Безусловный и Вечный Прототип Человека, а Человек есть Его космическое выражение в продлении времени и в протяжении пространства.

§ 16. Синархия царств идеального мира

Параллельно с развитием трех царств проявленной природы происходят и соответствующие видоизменения в ноуменальном мире. Идеальный мир вневременен и вечно объемлет всю полноту содержания бытия, а потому в нем нет и не может быть эволюции в смысле роста, развития, создания новых данностей или установления новых взаимоотношений. Он есть первообраз совершенного космоса, есть одновременно и его план, и его энтелехия. Но в то же время в идеальном мире есть своя эволюция, хотя она и совершенно отлична от эволюции мира. Мир стремится перейти из идеального состояния в актуальное, т. е. из отвлеченного плана космоса стать его живой сущностью и двигателем, т. е. αρχη της κινησεως Аристотеля. Синархия потенциального идеального мира есть лишь кристаллизованный отвлеченный Разум. Его членения и формы в этом состоянии лишены всякого реального живого содержания, долженствуя по смыслу своего бытия быть посредником между абсолютной полнотой и абсолютным содержанием Высшей Реальности и единичными видами и формами феноменального мира, он остается здесь изолированным, как от Той, так и от другого. Посему эволюция в идеальном мире заключается в оживлении его синархии через исполнение форм живым содержанием, обладающим и чувством и волей. Всякая монада n-го порядка есть органическая совокупность монад порядка n–1. Сознание М_n имеет дело лишь с сочетаниями, соединениями и противопоставлениями различных М_n-1. Все эти сочетания могут быть бесконечно разнообразны, но во всех них эти М_n-1 входят как определенные нерасчленяемые единства, как элементарные данности. Каждая М_n-1 аналогичным образом есть органическое соединение определенного множества монад М_n-2. Принцип иерархии состоит в том, что никакое М_n-2 не может быть выше, чем М_n-1, т. е. никакое углубление М_n-2 и никакое соединение монад М_n-2 во множество, не достигающее всего содержания М_n-2, не может самостоятельно войти в деятельность сознания М_n-1. Иначе говоря, для того чтобы существовало актуально сознание М_n, необходимо актуальное существование всего соответствующего единству М_n множества единства низшего порядка – монад М_n-1. Отсюда же непосредственно вытекает общий закон претворения иерархии в актуальное состояние:

Потенциальная иерархия развертывается из высшего единства по закону убывания, т. е. понижения синтетичности монад и возрастания их количества. Каждая последующая монада онтологически проистекает из всех предшествующих в порядке иерархической зависимости и в то же время служит центром для всей дифференцирующейся из нее иерархии дальнейших нисходящих монад. Наоборот, претворение потенциальной иерархии в актуальное состояние протекает по закону возрастания, т. е. повышения синтетичности монад и убывания их количества. Каждая последующая монада получает свободу актуальному утверждению лишь после актуального утверждения предшествующих ей монад высшего порядка.

Таким образом, потенциальная иерархия рождается из Трансцендентного Лика Абсолюта, претворение ее в актуальное состояние онтологически проистекает из Имманентного Лика Абсолюта, а механизм этого претворения осуществляется жизнью космоса.

Жизнь феноменального мира есть органическое целое, находящееся в непрерывном становлении, т. е. в беспредельно возрастающем приближении к некоторой совершенной и гармонической энтелехии. Как совершенный организм, так и организм в состоянии роста всегда обладают иерархическим строением. Эта истинная иерархия расчленяется, как мы это показали, на систему двух антиномических закономерностей, из первой из них проистекает органическое членение природы на три ее царства. Аналогично этому, иерархия идеального мира также расчленяется на три основных типа бытия, на три особых царства.

При органическом расчленении организма каждая часть, будучи частью, отражает целое. Своеобразные особенности и самобытное значение каждого из этих трех царств проистекает не из исключительности раскрывающихся в нем принципов, но только из первенствующего в нем значения. С другой стороны, необходимо памятовать и о раскрывающемся в их цепи общем законе возрастания. Так возникает антиномия: «царства природы последовательно иерархически возрастают – царства природы сопряжены параллельно между собой».

Эмпирически жизнь мира актуально раскрывает нашему сознанию эту антиномию. Тезис этой антиномии был нами уже вполне освещен, теперь нам надлежит обратиться к ее антитезису.

Всякое бытие определяется тремя органически сопряженными принципами: форма, феноменальная эволюция, как раскрытие ноуменального содержания, и индивидуальность. Действительно, индивидуальность есть форма, а форма есть раскрытие индивидуальности. Этот кватернер получается из взаимного отражения полюсов антиномии «индивидуальность – форма». Эволюция же есть не что иное, как жизненный ток между полюсами этой антиномии. Вначале, онтологически он истекает из тезиса и нисходит к антитезису, а с феноменальной точки зрения он есть активность антитезиса, стремящегося к тезису. Из сказанного становится совершенно ясным глубокая органическая целостность этих трех принципов, триединство их естества.

Вспоминая ранее сказанное о трех царствах природы, мы можем без труда установить, что в каждом из них раскрываются все три принципа, но с разной степенью актуальности. В кристалле подавляюще доминирует форма. Для облегчения изложения мы ранее ограничивались одним этим принципом, но это делается справедливым лишь при игнорировании обертонов. Действительно, в кристалле есть и эволюция. Правда, она сводится лишь к увеличению размеров, но это есть уже возрастание, хотя и наиболее примитивное. Точно так же в кристалле раскрывается и индивидуальность, хотя и в весьма малой степени. Кристаллы не только имеют индивидуальность вида, но и каждый из них не абсолютно тождествен с другими того же вида. Таким образом, кроме формы, в кристалле проявляются и других два принципа, хотя и с несравненно меньшей интенсивностью, лишь в виде факторов дифференциально малого порядка. В растении, кроме формы, проявляется и эволюция и, благодаря этому принципу, не теряет своего значения, но наоборот, безмерно возрастает и по интенсивности конкретных выражений, и по сочности и красочности. Индивидуальность здесь однако еще продолжает быть лишь обертоном, но благодаря наличию эволюции его значение также возрастает, как возросла и форма. При актуальном наличии уже двух категорий бытия и третья категория, оставаясь потенциальной, все же получает некоторый конечный прообраз – личность. Наконец, в царстве животных и индивидуальность постепенно начинает раскрывать свое актуальное содержание. Кристалл впервые установил идею антитезиса, растение выявило идею механизма эволюции, животное актуально стремится к осуществлению этой эволюции, и, наконец, в человеке она актуально осуществляется.

Аналогично феноменальному миру, идеальный мир триединством принципов: формы, эволюции и индивидуальности – также расчленяется на три царства: тверди, ангелов и монад. В феноменальном мире общая доктрина: «Каждая часть есть и часть, и целое» не может иначе выражаться, как путем присоединения к основному тону ряда обертонов. В этом мире качественное возрастание всегда сопровождается количественным возрастанием, и именно последнее выражает степень достигнутого качественного достоинства. В гармонии с этим общим законом органическая сопряженность царств природы внешним образом выражалась в наличии обертонов. Строго говоря, обертон есть некоторый компромисс, ибо здесь малая количественная величина как бы перестает быть количеством и лишь символически выражает качественную сопряженность с таким внележащим фактором, который сопряжен с данным лишь потенциально. В противоположность этому, в идеальном мире нет и не может быть компромисса, как не может быть и никаких условностей. Здесь каждая часть действительно есть и часть, и целое, т. е. не только символически или только по потенциальным возможностям, но и по самому естеству. Три царства идеального мира проистекают из трех основных принципов бытия, но в то же время каждое из них объемлет собой и выражает всю систему трех принципов, различие их между собой есть следствие лишь утверждения примата последовательно в каждом из трех принципов.

Царство тверди имеет своим главнейшим принципом форму. Эта форма, разумеется, не имеет ничего общего по своим качествам с формой феноменальной, но онтологически последняя проистекает из ее ноуменального первообраза. Если в феноменальном мире форма есть только периферия единичного бытия, только очерчивание среди ему подобных и является лишь результатом его жизни, деятельности и взаимоотношения («La forme c'est rien, mais rien est sans la forme»), то, наоборот, в ноуменальном мире форма есть самое естество бытия (форма ιποστασις). Форма здесь онтологически нераздельна с содержанием (ουσια). Более того, она адекватна ему, ибо она по существу своему здесь центральна, а не периферийна, т. е. проистекает не из внешних взаимоотношений с другими подобными, а непосредственно выражает особенности естества данного бытия.

Формы царства тверди абсолютно недвижны, неизменяемы и сопряжены друг с другом, они суть вневременные и абсолютные воления божества, они суть те недвижные и вечные основы, на которых зиждется и эволюционирует космос. Итак, царство тверди есть мир основных форм духа – первоверховных принципов мира, которые, оставаясь вечно недвижными, в то же время являются истинными αρχη της κινησεως, началом всяческого движения и эволюции.

Царство тверди есть основа, фундамент мироздания, есть «твердь» во всех видах смысла, есть Престол Божий, есть тот камень, на котором человек должен обосновать все свои стремления, так как только в этом случае его достижениям уже нечего будет опасаться бурь и бедствий этого мира скорби. Эзотерическое учение утверждает, что этих первоверховных принципов двадцать два, и их иерархическая система воспринимается совершенным человеческим сознанием в виде символов Арканов Таро.

Среди совершенно безграничного материала, относящегося к этой доктрине, я укажу лишь на Каббалу, где Арканам соответствуют символы букв еврейского алфавита [76]76
  Zohar, par. 1, sect., fol. 204 recto. Эта доктрина весьма часто повторяется в Каббале и освещается с различных сторон, например Zohar, par. 1, fol. 2 verso et recto, fol. 205 recto, и т. д.


[Закрыть]. С наибольшей яркостью эта доктрина выражается в следующем тексте: «Когда Святой, да будет Он благословен, сотворил мир, Он его сотворил помощью священных букв Закона. Все буквы предстояли пред Ним, именно тогда были образованы все комбинации алфавита». В кратких словах Гужено де Муссо [77]77
  «Le Juif le judaisme et la judaisation des peuples сhretiens», par le chevalier Gougenot des Mousseaux. Paris, 1869, pp. 519–530.


[Закрыть] так излагает сущность этих каббалистических воззрений: «Мир, учат каббалисты, был образован по мистическому плану еврейской азбуки и гармонии между буквами, которыми Бог пользовался при начертании Книги Жизни. Именно совокупность этих букв осуществляет красоту и совершенство вселенной, и ввиду того, что мир выявлялся к бытию по мере провозглашения этого алфавита, естественно существует целый ряд вещей, связанных с каждой отдельной буквой, а потому каждая из них является символом и эмблемой… Таким образом, еврейские буквы обладают таинственной мощью не только потому, что они помогают раскрыть аналогии в мироздании и некоторые гармонии в его строении, т. е. вещи, которые невежды никогда не смогут постигнуть, но и потому, что эти буквы служат как бы каналами, через кои деяния Божества изливаются в разум». Краткое, но вместе с тем необыкновенно яркое и глубокое определение всей сущности Каббалы мы встречаем у русского автора В. В. Григорьева [78]78
  «Еврейские религиозные секты в России». Составлено В. В. Григорьевым. СПб., 1847. С. 149.


[Закрыть]: «Каббала есть учение о том, каким образом посредством 22 букв еврейской азбуки, единственно возможных и неизмененных форм духа, раскрывается этот дух в природе».

Итак, царство тверди есть мир принципов, неизменных и вечных форм духа, волений Божества. В принципах органически сопряжены все три категории: они обладают совершенной формой и тем служат основанием категории разума, они обладают бесконечным содержанием и тем утверждают возможность бытия категории содержания – мистики и, наконец, они суть первичные источники активности и воли и этим дают основание бытию категорий воли. Но хотя принципам присущи в высшей степени все три категории, все же примат лежит в воле. Они рождаются из Божества, как Его абсолютные воления, и хотя одновременно с этим рождается и их форма, и их содержание, но все же последнее лишь сопутствует первой. Обладая каждый бесконечным содержанием, принципы в то же время органически сопряжены между собой в абсолютной иерархии, принцип этой иерархии принципов, следовательно, этот единый, вполне абсолютный актуально бесконечный гиперпринцип и есть закон синархии. Таким образом, закон синархии есть действительно основной закон мироздания, ибо он и связывает систему первоверховных принципов – Арканов в целое абсолютного единства, развертывающегося в иерархиях мироздания, и в то же время раскрывается в своей системе, а через нее и во всех иерархиях. Если бы закон синархии не существовал, то принципы образовали бы собой лишь некий трансцендентный хаос, т. е. они не могли бы ни произвести беспредельность многообразия конечных форм и видов бытия, ни служить модусами Самосозерцания Божества. Следовательно, такой хаос есть даже не потенциальная возможность, а глубочайшее contradictio in adjecto [противоречие в определении].

Развертываясь из, но и в законе синархии, мир принципов на высшей ступени выливается в систему Арканов и тем дает основной тип совершенного, упорядоченного множества. В дальнейшем нисхождении по иерархии мы будем последовательно встречать все большее и большее число принципов, но более ограниченного содержания. Но доходя даже до низших пределов иерархии, мы неизменно будем находиться в области общекосмических предначертаний. Каков бы ни был иерархический порядок принципов, он всегда есть общий закон природы, общая макрокосмическая тенденция.

Каждый принцип в равной мере относится ко всем планам, видам и формам бытия, и как бы ни различны были элементы, создающие его феноменальное выражение, он в себе остается всегда неизменным и тождественным. Всякий принцип относится ко всем частностям, но во все частности он входит как целое и с точки зрения целого.

Итак, вся иерархия принципов царства тверди макрокосмична как в целом, так и во всех своих органических проявлениях. Это царство есть раскрытие первой ипостаси – Отца.

Второе царство идеального мира связывает между собой первое и третье, а потому для простоты и удобства изложения обратимся сначала к уяснению природы царства монад. Это царство имеет главнейшим своим принципом индивидуальность. Подобно принципу, индивидуальность есть форма духа, есть его членение, но тем не менее их природы не только различны, но и антиномичны. Действительно, каждый принцип есть лишь вечно совершенный источник активности форм развертывающейся из него иерархии и их содержаний, но сам по себе, как таковой, он лежит за пределами не только эволюции, но и жизни и нисколько не участвует в их течении. С другой стороны, отдельный принцип, хотя и есть только членение целого, но в то же время он вполне исчерпывает содержание целого в соответствующих ему модификациях бытия. Иначе говоря, каждый принцип совершенно своеобразен, не может иметь никаких повторений или вне его существующих видоизменений, но исполняет все мироздание и проявляется всюду, где имеются соответствующие объекты. Он един, но его проявления бесконечно многообразны, все это многообразие актуально проистекает из него, но в нем оно даже потенциально не объединяется, принцип есть единство, вечно переходящее во множественность, но не единство, объединяющее множественность.

В противоположность этому, каждая монада есть органическое членение Абсолютной Реальности, стремящееся к самоосознанию и самоутверждению. Если принцип всегда актуален, то монада первоначально существует лишь потенциально, но затем вечно стремится стать актуальной. Ее содержание уже полностью определено в ее потенциальном состоянии, но оно раскрывается только при органическом соединении с феноменальной жизнью. Вся активность принципа целиком сосредоточена в его ноуменальном естестве и лишь обнаруживается в феноменах, вся активность монады сосредоточена на ее периферии в совокупности феноменальных элементов, а ноуменальное содержание лишь поддается феноменальным импульсам. Таким образом, монада по самому существу своему лежит в области эволюции и жизни и не только участвует в их течении, но одновременно и создает его, и пользуется его результатами. С другой стороны, отдельная монада, хотя и есть целостное органическое членение целого, но в то же время она является лишь его модусом, аспектом, сечением содержания целого. Иначе говоря, хотя каждая монада и есть нечто своеобразное и единственное, но вместе с тем она имеет бесчисленное множество себе подобных, где видоизменяются лишь та или другая часть входящих элементов или даже только обертонов. Монада едина, и ее проявления бесконечно разнообразны, но только в пределах ее индивидуальности, все это многообразие потенциально проистекает из нее, но в то же время в ней же еще актуально объединяется: монада есть единство, раскрывающееся во множественности и в то же время ее объединяющее.

Различие между принципом и монадой, выражающееся в столь сложной системе понятий, становится легко доступным ясному осознанию по надлежащем усвоении основного синтетического различия:

Всякий принцип макрокосмичен, он есть недвижный актуальный первообраз, аспект воли Творца, он есть актуальное единство непосредственно раскрывающейся на всех ступенях иерархии множеств, всякая монада микрокосмична, она есть живое единство, модус Бога живого, она есть потенциальное единство, раскрывающееся в индивидуальной иерархии, присущей только ей одной, и претворяющееся в актуальное по мере эволюции кинетического феноменального сознания.

Из всего этого вытекает, что, несмотря на аналогичность некоторых признаков, принципы и монады по своим природам антиномичны друг другу. Корнем этой антиномичности является антиномия: «форма – индивидуальность». В противоположность царству тверди, царство монад есть органическая совокупность микрокосмических единств, выражающих каждое весь космос в тональностях, присущих его индивидуальности и эволютивно объемлющих всю иерархию принципов каждое со своей точки зрения, т. е. творчески и самобытно.

В монаде органически сопряжены все три категории: они обладают в пределах своей индивидуальности бесконечной глубиной содержания и тем утверждают возможность раскрытия в кинетическом сознании категории содержания, т. е. мистики, они очерчивают это содержание в содержании Абсолютной Реальности индивидуальностью как формой и тем кладут основание категории разума, и, наконец, они суть проводники ноуменальной активности и тем вызывают к бытию категорию воли.

Но хотя монадам в одинаковой мере присущи все три категории, все же примат лежит в их индивидуальной воле. Они рождаются из Божества как его органические членения, активно стремящиеся к самосознанию, и потому хотя одновременно с вложенным в них творческим импульсом рождается и их потенциальная форма, и их потенциальное содержание, но все же последние лишь сопутствуют первому.

Подобно принципам, индивидуальные монады органически сопряжены между собой и образуют иерархию, построенную по закону синархии, но в то же время эти иерархии антиномически противоположны друг другу. Действительно, с одной стороны, и иерархия принципов, и иерархия монад выражают весь космос и одинаково возглавляются Трансцендентным Ликом Абсолюта. Как принцип, так и монада одинаково объемлют все три категории и одинаково же у обоих примат лежит в воле. Но с другой стороны, эти иерархии глубоко отличаются между собой. Принцип макрокосмичен, актуален и предшествует бытию мира, монада микрокосмична, переходит из потенциального состояния в актуальное и осуществляет бытие и жизнь мира. Поэтому воля принципа и воля монады имеют различную природу. Воля принципа лежит за пределами времени и пространства, воля монады только в этих пределах существует. Эти «время» и «пространство» могут иметь различные масштабы и качествования, но интеллектуальные принципы их – последовательность состояний и возможность рассечения содержания на части – необходимы для утверждения самой идеи монады. Жизнь монады и эволюция ее кинетического сознания протекает по иерархии принципов, но только в целостной иерархии монад иерархия принципов находит приложение своей активности. Иерархия принципов всегда трансцендентна, но она зиждит всё, говоря словами Порфирия, она едина и всё, она везде и нигде, она во всем и целиком. Иерархия монад также вначале трансцендентна, но жизнью космоса она включает в себя и имманентное.