Текст книги "Коммуникология: теория и практика массовой информации"

1.2. Информационное взаимодействие власти и общества

“Информатизация деятельности органов государственной власти, использование новейших гуманитарных информационных технологий и высокоскоростных телекоммуникационных сетей связи являются эффективным средством взаимодействия власти и общества. Такая технологическая реорганизация позволит государственной власти преодолевать временные и пространственные барьеры при осуществлении своих функций и предоставлять людям социально и экономически значимые информацию и услуги.

Основой установления тех или иных взаимоотношений между властью и обществом является характер их информационного взаимодействия. Обеспечение партнерских взаимоотношений между властью и обществом в процессе проведения глубоких социально-экономических и политических преобразований во многом зависит от эффективности выбранных стратегии и тактики государственной информационной политики, являющихся неотъемлемыми составляющими государственного управления такими преобразованиями”[9]9
  Силкин В.В. Влияние пространства политической коммуникации на процессы модернизации государственного управления: дис… докт. полит. наук. М.: РАГС, 2006. С. 182. URL: http://dlib.rsl.ru/rsl01003000000/ rsl01003314000/rsl01003314377/rsl01003314377.pdf


[Закрыть].

Н. Луман пытается понять феномен власти как символически генерализированное средство коммуникации и проанализировать его в связи с теорией общества. В книге “Власть как средство коммуникации” он пишет: “…возможно, наиболее важное новшество теории средств коммуникации в сравнении со старыми теориями власти состоит в том, что она понимает феномен власти на основе различия между кодом и процессом коммуникации…”[10]10
  Луман Н. Власть / пер. с нем. А. Антоновского. М., 2001.


[Закрыть].

В.В. Силкин констатирует: “Если общество не ощущает свою сопричастность реформам, то неизбежно нарастает его отчуждение от власти, которое может привести к активному противостоянию общества и власти. В этом случае единственным методом обеспечения действенности власти становится силовое подавление прав и свобод граждан, не имеющее ничего общего ни с правовым, ни с демократическим государством”[11]11
  Силкин В.В. Влияние пространства политической коммуникации на процессы модернизации государственного управления: дис… докт. полит. наук. М.: РАГС, 2006. С. 182. URL: http://dlib.rsl.ru/rsl01003000000/ rsl01003314000/rsl01003314377/rsl01003314377.pdf


[Закрыть].

В условиях информационного общества трансформируются традиционные формы социального взаимодействия. Получение информации, ее преобразование, генерация нового знания становятся основой социального прогнозирования и управления.

Разрыв информационно-коммуникативных связей между властными институтами, картинами мира, ценностными и поведенческими аттитюдами, несогласованность процессов управления и самоорганизации зачастую приводят к иррационализации коммуникаций между социальными группами и властью, рассогласованности смысловых конструкций, которыми пользуются субъекты коммуникаций (уход в эмоциональность, оценочные суждения). Автономизация данных элементов параллельно с имитацией социальных связей в информационном пространстве усиливают антропологический кризис, что приводит к возрастанию деструктивных тенденций и угрозы антисоциальных импульсов.

В условиях конкурентной политической и экономической среды государство вынуждено искать новые стратегии принятия решений на основе эффективного взаимодействия с обществом. Коммуникации в таком случае не только выступают как условие профессиональной PR-деятельности, но и приобретают значительно большее социально-политическое содержание, становясь интегральным инструментом государственного управления.

Обеспечение коммуникативного дискурса. В современной модели государственной службы первоочередной задачей становится обеспечение эффективного коммуникативного дискурса и политики открытой информации в органах власти, в том числе доступа к информации в целях углубления понимания политических, социальных, культурных проблем каждым гражданином и развития его возможностей свободно обсуждать эти проблемы. Цель этой открытости состоит в способствовании пониманию гражданином действий и политики властей, возможности обсудить эти действия и политику, занять по отношению к ним определенную позицию, соответствующую пониманию гражданином собственных интересов, интересов общества и государства. В этом случае связи с общественностью становятся важнейшим компонентом управления вообще и административного управления в частности. Они естественно вписываются в систему управленческих действий.

Государственная служба принимает информацию через так называемые рецепторы (внешнеполитические – информационные службы, внутриполитические – центры изучения общественного мнения), где происходят селекция, систематизация и первичный анализ поступивших данных. Затем новая информация обрабатывается в рамках блока “памяти и ценностей”, где сравнивается с уже имеющейся и оценивается с позиций ценностей, норм и стереотипов. После этого органы власти как “центры принятия решений”, уже получив представление о том, насколько сложившаяся под воздействием информации новая политическая ситуация соответствует их интересам и целям, принимают управленческие решения по регулированию текущего состояния системы. На последней стадии реализуются решения, результаты которых в виде новой информации поступают обратно к рецепторам. Таким образом, система вступает в новый цикл функционирования.

Источники информации. В качестве основных источников информации о государственной политике в ходе экспертного опроса были названы центральное и региональное телевидение, центральные газеты и радио. В целом эксперты высоко оценили степень достоверности предоставляемой информации, так как практически все опрошенные отметили ее как “скорее достоверную”. Характеризуя ситуацию, сложившуюся в Западной Европе, Э. Фромм писал: “Люди наконец стали сознавать, что они – лишь винтики бюрократической машины, и не хотят больше мириться с этим отчуждением от участия в решении их собственных проблем, с бюрократическим взглядом на “управляемых” как на вещи, предметы обладания и распоряжения в руках “компетентных органов” и должностных лиц”[12]12
  Фромм Э. Иметь или быть. М., 1990. С. 27.


[Закрыть].

Коммуникация пронизывает структуру социума в целом, всех его уровней, является основанием информационно-политических отношений в системе “общество – СМИ – власть”. Коммуникация выступает средством социального общения и обмена политической информацией; средством связи между субъектами политических отношений и формирования общественных коммуникативно-информационных отношений. Политическая коммуникация как разновидность социальной является средством реализации властью одной из основных функций – социального диалога с обществом. Власть без коммуникации, без социального общения с гражданским обществом – формальная власть, власть, плененная феноменом отчуждения[13]13
  См.: Попов В.Д., Федоров Е.С. Коммуникативные коды имиджа власти. М., 2004. С. 14.


[Закрыть].

Политические коммуникации. В современной России политическая составляющая общественного развития все более зависит от коммуникативных процессов. Средства массовой информации, сетевые структуры трансформируют институты демократии и политическое пространство в целом. “Успех или неуспех политических мероприятий все менее решает правильность самих мероприятий и все более решает способ их публичной тематизации”[14]14
  Лещев С.В. Коммуникативное, следовательно, коммуникационное. М., 2002. С. 119.


[Закрыть]. Сегодня “власть все менее отталкивается от политического, все более – от технической реализации”[15]15
  Там же. С. 120.


[Закрыть], а конституирующими идентичность символами становятся средства коммуникации и процесс обработки информации. Политика уже не просто основана на коммуникации и ориентирована на нее, но может рассматриваться как “тщательно планируемая и профессионально управляемая коммуникация”[16]16
  Там же. С. 128–129.


[Закрыть].

В пространстве политической коммуникации можно выделить как минимум два вектора – внешний и внутренний, определяющие качество политического дискурса. Внешний вектор связан прежде всего с “коммуникативным искусством”, public relations и определяется политико-правовыми и социально-экономическими условиями, коммуникативными дискурсами различных консолидированных групп интересов, например бюрократии, крупного бизнеса. В определенной ситуации связь с общественностью может быть и прерогативой самой власти. Внутренний вектор и, соответственно, направление деятельности связаны с состоянием самого общества, зависят от политической и социальной активности граждан и потребностей множества общественных акторов. Эта деятельность направлена на консолидацию общественности, поиски согласия. Таким образом, в пространстве политической коммуникации сталкиваются, с одной стороны, корпоративные стратегии бизнеса, политики, власти и других консолидированных субъектов, действующих зачастую в своих интересах, а с другой – интересы общества в целом, граждан, ищущих адекватные демократические механизмы противостояния эгоистическим интересам бизнеса и власти, политтехнологиям, экологическим и социальным рискам. Деятельность в сфере публичной политики складывается в пространстве многообразных коммуникаций.

Если раньше в пространстве политической коммуникации в качестве стержневого элемента выступала коммуникация, отождествляемая с моноидеологией, то на современном этапе пространство политической коммуникации связывается с множественностью коммуникативных структур, решающее значение приобретают узлы, в которых конструируются определенные коммуникативные коды. Как и всякое пространство, оно в то же самое время объемно и многомерно, способно к пересечению с другими пространствами.

Высокий уровень конфликтности современного российского общества ограничивает роль самоорганизации как механизма регуляции межгрупповых отношений. Изменение социальной структуры, трансформация жизненных ценностей, разрыв социальных связей не позволяют социальным группам четко заявить о своих интересах. Особое значение в становлении механизма политического управления имеют институты гражданского общества. Граждане в полной мере должны быть не только объектом, но и полноправным субъектом управления. Отчуждение граждан от власти делает проблематичным их эффективное участие в процессах управления.

В условиях неразвитости структур гражданского общества у власти (особенно исполнительной) появляется возможность сверхконцентрации полномочий в сфере управления, что ведет к свертыванию диалогового взаимодействия и снижает степень влияния институтов гражданского общества на принятие управленческих решений. Определяя в данном контексте концептуальные подходы к анализу государственного управления, роли и места государственной службы в системе “общество – власть”, важно выделить сущностные характеристики власти как социально-политического феномена, отметить соотношение политического и государственного управления. Власть, управление, политика, государство – понятия взаимосвязанные. Государственная служба как властный институт, имеющий коммуникативную природу, реализует функции государственного управления.

Развитие практики общественных отношений. Представление о происхождении и социальных аспектах власти зародилось в древнегреческой социально-философской традиции, исходящей из самой практики общественных отношений. Уже в “Пармениде” Платона тезис о господстве рассматривается не только в политическом, но и в социальном аспектах. В “Политике” Аристотеля уже преобладает мысль о механизмах власти, ее уровнях и формах. Апелляции к божественной сущности власти уступают место тезису о законах как о высшей форме власти, стоящей над народной массой и правителем. “Разведение” верховной власти внеперсонального законодательства и государственного управления приводит Аристотеля к выводу о двух формах власти: господской и семейной, с одной стороны, общественной и политической – с другой. Именно такое разделение лежит в основе политической концепции Аристотеля, согласно которой “нормальная” демократия – это демократия, где от власти удалены все худшие, а демос играет роль “конституционного монарха”, который царствует, но не управляет, обладает “высшей властью”, но государственную деятельность поручает сведущим людям из числа хорошо воспитанных и благородных аристократов, а там, где это необходимо, – богатым людям из числа крупных собственников[17]17
  См.: Аристотель. Соч.: в 4 т. Т. 1. М., 1990.


[Закрыть].

В эпоху становления христианского богословия и христианской культуры в целом сохраняется сама троичная иерархия проявлений власти: воля Бога и заповеди – духовная власть церкви, покоящаяся на единстве веры и принципе авторитета, – светская власть и светские законы, покоящиеся на принципах принуждения и насилия.

В Новое время развивается понимание государственной власти как целесообразного механизма. Аристотелевская идея “естественного” происхождения государства получает развитии и обоснование, но уже на более высоком уровне осмысления, в теории “общественного договора” Т. Гоббса. Политическая власть как неотъемлемая характеристика общественных и политических отношений, по Гоббсу, является данностью, но не заданностью, она требует постоянного напряжения для своего поддержания, власть требует организации соглашения каждого человека с другими людьми[18]18
  См.: Гоббс Т. Избранные произведения: в 2 т. Т. 2. М., 1965.


[Закрыть].

Государственная власть как информационно-коммуникативная система. Любая власть представляет собой сложную информационно-коммуникативную систему. В условиях построения информационного общества формируется новый вид власти – информационный. Движение в направлении информационного общества требует изменения принципов организации и функционирования органов государственной власти. С одной стороны, важно акцентировать внимание на управлении экономическими, политическими и социальными отношениями с помощью информации и коммуникации, с другой – на информационно-коммуникативных отношениях и процессах. Повышение качества государственного управления, социальной эффективности института государственной службы требует системного подхода к развитию коммуникативного пространства в системе “общество – СМИ и массовые коммуникации – власть”. Для этого необходимо соединение научных знаний, отражающих закономерности развития коммуникативных отношений, методологии и методики с новейшими управленческими технологиями. В связи с этим особую значимость приобретает формирование рациональной системы государственного управления, деятельности института государственной службы, идентичной законам социальной, политической, социокультурной и социокоммуникативной трансформации.

Социокоммуникативный подход к государственному управлению. Определение государственного управления Ю. Хабермасом дается в рамках рассмотрения власти как глобального процесса многократно опосредованного и иерархизированного социального общения, регулирующего общественные конфликты и интегрирующего человеческое сообщество. Синтез знаний, информации и коммуникации или знаний и коммуникации (поскольку “информация” входит в “коммуникацию”) составляет онтологическое ядро “общества коммуникации” (по Винеру) и “коммуникативного сообщества” (по Хабермасу).

Ж. Бодрийяр в книге “В тени молчаливого большинства, или Конец социального” сформулировал коммуникативный закон “массы”, несущей в себе “электричество социального и политического”. Он доказывает, что “массы представляются колеблющимися где-то между пассивностью и необузданной спонтанностью. Но у “массы” всегда остается потенциальная энергия, запас социальной активности: сегодня массы – безмолвный объект; завтра, когда возьмут слово и перестанут быть “молчаливым большинством”, – главное действующее лицо истории”[19]19
  Бодрийяр Ж. В тени молчаливого большинства, или Конец социального. Екатеринбург: Изд-во Уральского ун-та, 2000. С. 1.


[Закрыть]. И пучиной, “в которой исчезает смысл”, является информация. “Каким бы ни было ее содержание: политическим, педагогическим, культурным, именно она обязана передавать смысл, удерживать массы в поле смысла”[20]20
  Там же. С. 3.


[Закрыть].

П. Бурдье отмечает: “Относительная независимость политических мнений читателей от политических тенденций их газет возникает из-за того, что, в отличие от политической партии, газета поставляет информацию, которая не является полностью политической (в узком смысле, обычно приписываемом этому слову)”[21]21
  Бурдье П. Социология власти. М., 1993. С. 36.


[Закрыть]. П. Бурдье напрямую связывает власть и слово: “Символическая власть есть власть, которая предполагает признание, т. е. незнание о факте творимого ею насилия”[22]22
  Бурдье П. Социология власти. М., 1993. С. 38.


[Закрыть]. Именно политика – та исключительная область, где символическая деятельность, осуществляемая с помощью знаков, наиболее эффективна и способна производить социальные феномены.

Информационная цивилизация в парадигме государственного управления. Впервые систему государственного управления как информационно-коммуникативную систему представил К. Дойч. По его мнению, процесс управления есть процесс власти, основанием которого выступает коммуникация. Модель К. Дойча[23]23
  См.: Дойч К. Нервы управления. Модель политической коммуникации. М., 1993. 26


[Закрыть] состоит из четырех блоков, каждый из которых связан с различными фазами прохождения информационно-коммуникативных потоков:

1) получение и отбор информации;

2) обработка и оценка информации;

3) принятие решений;

4) осуществление решений с учетом обратной связи.

Термин “государственное управление” характеризует как научную область, так и сферу практической деятельности, связанную с проблемами государственной организации и регулирования общественной жизни. Воздействие государства можно разделить на два уровня: политическое управление (что делать и почему) и собственно государственное управление (как делать и при помощи чего). Отправной точкой для распознания природы государственного управления служит понимание его необходимости, общественной обусловленности и целевой направленности.

Общественная обусловленность и коммуникативная природа государственного управления вытекают из его практики как сложной организационной системы, функционирование которой направлено на удовлетворение потребностей граждан. Вместе с каждодневными жизненными потребностями на государственное управление влияют политические цели, что служит упорядочиванию развития в интересах всего общества. Тем самым государственное управление является актом государственного вмешательства. Оно вторгается в ткань общества и само определяется общественными отношениями, как материальными, так и культурными. Это предполагает, что его цели и содержание зависят, с одной стороны, от состояния и структуры управляемых государством общественных процессов, с другой – от места и роли государства в обществе, а также от взаимоотношений и характера деятельности отдельных государственных органов.

Дифференциация социальных связей при дефиците распределяемых ресурсов стимулировала, по словам Н. Лумана, специфическую “генерализацию символов”, превратив символический капитал в один из ресурсов эффективного ранжирования и конструирования социальных пространств. Символические коды как генерализация символов освобождают процесс принятия решений от ситуативности, обеспечивая возможность преемственности и комплементарности ожиданий агентов политического пространства. Основу политической коммуникации в системе государственной службы составляют медийные, коммуникативные коды. В качестве кодов власти выступают мифы, архетипы, символы, социальные стереотипы, к медийным кодам можно отнести те феномены, которые выполняют функцию кода власти и средств политической коммуникации, или, точнее, “генерализованных средств коммуникации”: авторитет, доверие, престиж. При отсутствии генерализирующего кода публичной власти, института государственной службы легитимация любого социального пространства (экономического, религиозного, информационного) в сложноорганизованном обществе при всей своей относительной автономии окажется неустойчивой. Изучение социальной среды, в которой осуществляется государственное управление, означает поиск ответов на вопросы о том, каковы основные характеристики гражданского общества и способы влияния последнего на властно-управленческую деятельность государства. Фактически это проблема соотношения публичной власти, государственного администрирования, гражданского общества и взаимодействия политических институтов, в том числе института государственной службы, в процессах формирования и реализации государственного управления.

Коммуникативное начало системы государственной службы. Государственная служба, как и любая сфера человеческой деятельности, изначально содержит в себе коммуникативное начало, которое проявляется в конкретно-исторических формах взаимодействия, “общения” различных субъектов государственного управления: индивидов, социальных групп и выражающих их интересы институтов – по поводу установления, функционирования и изменения власти в обществе. Сущностной стороной феномена являются отношения господства – подчинения, что позволяет рассматривать власть и ее осуществление как коммуникативный процесс, который предполагает информационное взаимодействие управляющих и управляемых, точнее, информационный обмен, обратную связь между ними. Государственное управление осуществляется прежде всего в информационном пространстве. Известный тезис “кто владеет информацией, тот владеет миром” сегодня приобретает огромное значение: информация становится не только технологической основой коммуникации, но и субстратом общественных отношений, в том числе и в сфере государственного управления. Потребности системы государственного управления в средствах коммуникации прямо зависят от его функций в обществе, системы государственной службы, численности агентов, способов принятия управленческих решений, размеров государства и многих других факторов.

Эффективность деятельности органов государственного управления в конечном счете зависит от качества системы взаимодействия со средствами массовой информации и институтами гражданского общества, с населением. Граждане, как и раньше, продолжают нуждаться в государственной поддержке и социальной защите, а государство – как минимум в одобрении своих действий со стороны общества. В этих условиях для выработки стратегии действий и принятия управленческих решений в системе государственной службы необходимы консолидация интересов и координация действий различных групп населения и организаций. Именно по этой причине в демократическом обществе наиболее эффективными средствами построения межгрупповых связей являются средства и технологии развития пространства политической коммуникации, призванные увязать функции государственной службы с правами и обязанностями граждан.

Как отмечает Ян Кооиман: “То, что управление становится не односторонним, а многосторонним процессом, изменяет не просто границы между государством и обществом, а саму их природу. Они становятся более проницаемыми, и уже невозможно сказать, где заканчивается одно и начинается другое, и наоборот”[24]24
  Кооиман Я. Общественно-политическое управление: Словарь-справочник по материалам International Encyclopedia of Public and Administration). СПб., 2001. С. 332.


[Закрыть].

Политическая система и журналистика. В модели Г. Алмонда политическая система предстает как совокупность политических позиций и способов реагирования на определенные политические ситуации с учетом множественности интересов. Важнейшей является способность системы развивать популярные убеждения, взгляды и даже мифы, создавая символы и лозунги, маневрировать ими с целью поддержания и усиления необходимой легитимности во имя эффективного осуществления функций. Под функцией понимается любое действие, которое способствует сохранению и развитию данного состояния политической системы, взаимодействию со средой. Функции многообразны, отличаются непостоянством и развиваются с учетом конкретно-исторической обстановки. Они взаимосвязаны, дополняют друг друга, но вместе с тем относительно самостоятельны. Специфическая роль принадлежит функции политической коммуникации, обеспечивающей распространение, передачу политической информации как между элементами политической системы, так и между политической системой и окружающей средой. В создании отношений социального партнерства, диалога народа и власти, улучшении имиджа государства в мировом общественном мнении возрастает роль государственной информационной политики, а как следствие, – политики всех СМИ, медиахолдингов и издательских корпораций, сферы массовой культуры и искусства.

И.М. Дзялошинский выделяет следующие аспекты политической ориентации СМИ: во-первых, “СМИ, скажем так, “забыли” население; во-вторых, современная журналистика ориентирована главным образом на элиту (прежде всего на политическую) и на решение политических задач… мы имеем явное подтверждение информационного кризиса, когда СМИ служат элите (политической и экономической), а не государству, тем более не населению, не гражданскому обществу. Эффективность проводимых государством реформ напрямую зависит от эффективного информационного обеспечения принимаемых управленческих решений”[25]25
  Дзялошинский И.М. О некоторых причинах “странного” поведения российских журналистов в избирательных кампаниях 1999–2000 гг. // СМИ и политика в России. М., 2000. С. 10–11.


[Закрыть].

Соотношения “политика и журналистика”, “власть и средства массовой информации” активно обсуждаются политологами, социологами и журналистами. Сегодня мы становимся свидетелями утраты доверия к СМИ. В определенной мере происходит ограничение их влияния. В практике сопровождения политических процессов в России наряду с достоверной критической информацией все чаще используется явно недостоверная информация негативного плана. Неслучайно для ее характеристики нередко используются термины “грязные технологии”, “черный PR”, “компромат”. Объем негативной информации в СМИ достиг к настоящему времени “критической массы”. Дальнейшее нарастание приводит к необратимым изменениям в политической культуре российского общества.

В трансформирующемся обществе происходит изменение и роли коммуникации в политике, тем не менее этот феномен не всегда находит адекватную оценку[26]26
  См.: Силкин В.В. Влияние пространства политической коммуникации на процессы модернизации государственного управления: дис… докт. полит. наук. М.: РАГС, 2006. С. 184. URL: http://dlib.rsl.ru/rsl01003000000/ rsl01003314000/rsl01003314377/rsl01003314377.pdf


[Закрыть]. Так, ряд западных ученых все еще критикуют “утопию коммуникации”, видя ее истоки в авторитарных идеологиях и ксенофобии, и трактуют новые информационные явления в духе традиционной идеологической концепции развития общества[27]27
  See: Brenton Ph. La utopie de la communication. Paris, 1997.


[Закрыть]. Аналогичный подход характерен и для некоторых отечественных теоретиков, по привычке рассматривающих политические коммуникации как своеобразную соединительную ткань политики, или сугубо технологический процесс, “связующий, направляющий и инновациирующий общественно-политическую жизнь”[28]28
  Грачев М.Н. Политическая коммуникация // Вестник РУДН. Сер. Политология. 1999. № 1. С. 24. 30


[Закрыть], т. е. сохраняющий свои прежние, характерные для индустриального общества функции.

Присущее современному миру нарастание сложности и разнообразия коммуникаций неразрывно связано с диверсификацией источников информирования, увеличением технической оснащенности органов власти и граждан, появлением у массового субъекта возможности создавать собственные информационные продукты. Активизирующиеся в таких условиях культурные механизмы информационных обменов сглаживают различия между частной и публичной сферами жизни человека.

Коммуникационный процесс представляет собой необходимую предпосылку становления, развития и функционирования всех социальных систем, потому что именно он обеспечивает связь между людьми и общностями, делает возможными связь между поколениями, накопление и передачу социального опыта, его обогащение, разделение труда и обмен его продуктами, организацию совместной деятельности, трансляцию культуры. “Коммуникационный процесс – процесс взаимодействия в пределах и посредством коммуникативной системы между различными субъектами коммуникации, при котором осуществляется обмен информацией”[29]29
  Шарков Ф.И. Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник. М.: ИТК “Дашков и К°”, 2009. С. 265.


[Закрыть]. Именно посредством коммуникации осуществляется управление, поэтому она представляет и социальный механизм, с помощью которого возникает и реализуется власть в обществе.

В настоящий момент особенно острой является проблема согласования различных способов символизации информационных сообщений и смысловой интерпретации текстов. Необходимо отметить, что принципиально разнокачественные способы символизации политических сообщений не только нарушают коммуникативные процессы[30]30
  Под коммуникативным процессом здесь понимается процесс формирования коммуникативных характеристик у коммуникантов (организации или личности).


[Закрыть] в пространстве политики, но и в конечном счете ставят под вопрос сам механизм политического (символического по своей природе) принуждения, который, собственно, и конституирует конфликтный тип взаимодействия в системе “общество – власть”.

В последнее время в связи с интенсивным проникновением рыночных механизмов в политическое пространство возникла тенденция к описанию политических коммуникаций исключительно в плане пиар-технологий и политической рекламистики. Подчас не сводимые к подобным типам взаимодействия информационные связи политических акторов стали искусственно встраиваться в рамки этих особых типов коммуницирования.

Между тем, поскольку в поле политики присутствуют как рыночные, так и нерыночные способы информационного обеспечения борьбы за власть (и соответствующие техники организации взаимодействия акторов), следует различать маркетинговые (PR, политическая реклама, информационный лоббизм) и немаркетинговые (пропаганда и агитация) формы организации дискурсов в социальном пространстве. При этом наличие и одного, и другого типа коммуницирования не зависит от характера организации власти и, по сути, является универсальной чертой политической коммуникации в современном мире. Так, даже в развитых государствах необходимость распространения ценностей, обеспечивающих политическое выживание того или иного социального актора, потребность в решении задач, связанных с приданием определенной направленности политическому процессу, установлением контроля за настроением социальных аудиторий или же с демонизацией в массовом сознании имиджа противника, предопределяют существование пропагандистских способов поддержания коммуникации. В то же время тип государственности, а также социокультурный и ситуационный контексты влияют на интенсивность применения подобных методик или на соотношение маркетинговых и немаркетинговых технологий, их удельный вес в информационном пространстве власти.

Активизация публичных дискурсов. Дискурс является видом речевой коммуникации, ориентированной на обсуждение и обоснование любых значимых аспектов действий, мнений, суждений и высказываний ее участников. Рассмотрение дискурса как целостной социально обусловленной единицы коммуникации дает основание не отделять “специальные языки” (в том числе язык рекламы) от языка как основного способа коммуникации. Такое понимание взаимосвязи различных дискурсов открывает перспективу для создания целостной теории социальной коммуникации, которой должна предшествовать разработка ситуационных моделей, отражающих воздействие социокультурных факторов на процесс коммуникации[31]31
  См.: Шарков Ф.И. Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник. М.: ИТК “Дашков и К°”, 2009. С. 155.


[Закрыть]. Все используемые сегодня способы активизации и поддержания публичных дискурсов нацелены на уменьшение недоверия со стороны реципиента, преодоление резонансных барьеров и продуцирование импликативного эффекта (т. е. создание у населения ощущения свободы выбора информации).

Вместе с тем каждому из них присущи собственные приемы организации текстов и передачи политических сообщений. Например, пропаганда построена на многократном тиражировании оценочных реакций через противопоставление заявляемых целей и позиции конкурента. Органически свойственно ей и стремление к переходу от техник убеждения к техникам внушения, задействования “подпороговых” механизмов мышления, влияния на подсознание человека. Непременными информационными маркерами пропагандистского воздействия являются высокий удельный вес абстракций, затуманивающих содержание отстаиваемых интересов, делающих его крайне неопределенным, и монологовое построение коммуникации. Что же касается маркетинговых методов, то они, как правило, не затрагивают глубинных структур сознания, перенося упор на уже готовые формы политических убеждений человека (хотя это не исключает попыток трансформировать и отдельные ценностные ориентации). Иными словами, политическая PR-продукция или рекламные сообщения по большей части призваны “повернуть” симпатии акторов в направлении тех или иных предпочтений, существующих в конкурентной информационной среде.