Текст книги "Герцог фронтира, или Вселенская замятня"

От противника их скрывала широкая низина с высохшей поймой реки, в которую для проведения обряда собралась полутысяча. Даргыз видел, как тесно друг к другу, вытянувшись кишкой, стояли воины подгорных орков. А в середине построения клубился сизый дым. Лишь несколько часовых стояли на краю и наблюдали за степью. Они увидели отряд Свидетелей, когда он выскочил из небольшой рощи и стал под углом к низине заходить на атаку.

Сотня уходила вправо от основных сил подгорных орков. Это было странно, и двое воинов замешкались, засмотревшись на всадников. Затем опомнились и быстро спустились вниз. Но атакующих было уже не остановить. Сотня, слаженно огибая широкую балку, спускалась вниз. Ни привычного крика, ни воинственных кличей, так свойственных оркам, не было слышно. Только монотонный, гулкий топот копыт возвещал об атакующих всадниках. Руки воинов были подняты вверх над головами. Скакали, соблюдая равнение в шеренгах.

Изгибаясь, словно толстая огромная змея, сотня всадников втягивалась в балку. Командиры и следующие за ними бойцы уже видели дым и сгрудившихся воинов противника. Те стали медленно, очень медленно разворачивать своих лорхов навстречу массе несущихся всадников. Но было поздно. Основная часть всадников проникла в балку, и от них неожиданно отделилась стена огня. Она быстро понеслась в сторону врага. Десятки огненных шаров создали эту стену, и, когда они встретились с живой плотью лорхов и воинов, раздался долгий, как канонада, оглушительный взрыв. Это слилось в один кромешный ад. Взрывы многочисленных фаерболов, запущенных с разными, хоть и небольшими интервалами по времени, разметали толпу сгрудившихся в одном месте орков. Новый огненный шторм прошел дальше, спалил шамана и его окружение, прорезал, словно нож, ряды орков на противоположном конце и погас за их спинами.

Балку наполнили крики ужаса, боли. Истошно вопили ранее не знавшие поражений раненые и обожженные орки. Громко мычали боевые быки с оторванными ногами, с развороченными внутренностями. А по воздуху разносился сладковатый запах паленого мяса. Низина чернела выжженной землей и обгорелыми телами.

Сотня, завершая разгром противника, проскакала по телам поверженных врагов на другой конец балки. Все было как на учениях. Убегающих в страхе орков не преследовали. Их было мало, и все они в какой-то мере были ранеными и оглушенными. Отряд разошелся по балке. Тяжело раненных добивали без пощады. Тех, кто мог сам передвигаться, разоружали и гнали пешком прочь. Из балки потянулась тонкая ниточка обреченно бредущих орков.

Это было первое и обидное поражение Нового движения на поле боя. Даже не поражение, а разгром. Шаманы подгорных, узнав про это, задумались.

Ранняя осень в Снежных горах затянула небо в лохмотья темно-серых туч. Местами прошли сильные дожди, и дороги размокли. Наступила пора сбора урожая. Но Младшим домам было не до сбора урожая. Братство мобилизовало население районов, где компактно расположились Младшие дома. Забирали в войска всех: и воинов, и пастухов, и землепашцев. В боевую готовность пришли пограничные силы и, покинув места службы, концентрировались в районах, приграничных с Вечным лесом.

Новый глава Братства развил бурную деятельность. Его штаб стал штабом восстания. Проблема заключалась только в том, что отсутствовали связь и координация действий с экспедиционным корпусом лесных эльфаров. А без их поддержки не имело смысла начинать боевые действия. Сил не хватит. Раньше этим вопросом занимались глава Дома Медной горы и подготовленные инструкторами лесных эльфаров его спецы, Дети ночи. Но после странной и необъяснимой гибели почти всех взрослых членов Дома связь с корпусом оборвалась, и ее надо было наладить снова. Кроме того, между снежными эльфарами Младших домов и Вечным лесом возникли напряженность и недоверие. Кто-то очень умело ломал все планы и стравливал их между собой. Военно-политическое руководство Братства грешило на Кирсан-олу, брата князя Вечного леса. В лес с широкими полномочиями был откомандирован заместитель главы Братства, лер Остерма-ил.

Дорога в лес, где ждали «союзники», была известна и пароли тоже. Лер Остерма-ил надеялся, что они остались в силе. Путь пролегал через узкий край пустынной степи и предгорий Старых гор. Отряд из десяти всадников передвигался скрытно и только ночами.

Они спешили. К удивлению снежных эльфаров, ранее безлюдные степи теперь были обжиты кочевьями орков. Они не подходили к самим горам, но вдалеке ночами виднелись огни походных костров.

– Как же сильно изменились времена, – огорчительно произнес лер Остерма-ил. – Он вглядывался в темноту горизонта, где пылали отблески многочисленных костров. – Раньше, в былые времена моей молодости, разве ж можно было даже подумать, что орки вновь заселят этот участок степи. Где величие нации? Какой упадок, леры! – Он говорил, ни к кому конкретно не обращаясь. – Я помню, как молодыми мы тут хорошо почистили местность от зеленых лягушек. А теперь!.. До чего Старые дома довели наш народ!.. И я благодарю судьбу, что остались еще в наших горах неравнодушные эльфары к великой судьбе нашей нации.

Речь лера Остерма-ила была пронизана низкопробным пафосом, к которому привыкли его спутники. Они отвели взгляды от далеких огней орков и промолчали. Трое из них понимали, что им предстояло договориться о помощи лесных эльфаров в войне со Старшими домами, даже идя на большие уступки, вплоть до подчиненности управлению Снежными горами из Вечного леса. О какой гордости снежного народа и его великой судьбе тут могла идти речь? Тем более что пограничные силы, набираемые из Младших домов, давно перестали охранять этот рубеж. Да и к чему это, если там союзники, а орки по привычке избегали тут селиться. Опасно… Было. Но, как они увидели, времена действительно изменились…

Миновали за одну ночь степь и вступили в приграничный лес. Он зарос молодыми порослями, колючими кустарниками и стал труднопроходимым. Приходилось двигаться извилистыми кабаньими тропами.

Переночевали в пещере, на склоне хребта Старых гор, и утром двинулись вдоль подножия на восток. Где-то там должны быть расположены скрытые заставы лесных эльфаров. Мобильные группы пограничных рейдеров. Путь посольской миссии шел к ним.

Остановили их уже через полдня пути. На склоне впереди и выше появился воин в сером маскхалате, и он махнул рукой.

– Стойте! – приказал он. – Назовитесь!

– Я лер Остерма-ил, – повышая голос, крикнул снежный эльфар. Он выехал немного вперед от основной группы. – Заместитель главы Братства. Еду с посольством к нашим союзникам – лесным эльфарам.

Воин в маскхалате рассмеялся.

– У нас есть союзники, это люди. А снежные эльфары – наши неблагодарные слуги. Мы не нуждаемся в союзе с вами. Вы этого еще не поняли, ледышки?

Остерма-ил, ища поддержки, обернулся на своих спутников, но те нахмурились и потупились. Никто не проронил ни слова. А воин продолжал глумиться.

– Если хотите проехать до нашего начальства, скажите, кому принадлежат Снежные горы. За каждый неправильный ответ будем убивать по одному снежному эльфару.

Теперь со всех сторон отряд окружили вышедшие из-за камней и кустов воины в маскхалатах. Их было около трех десятков, и они откровенно смеялись над растерявшимися снежными эльфарами. Те, как ротозеи, проехали мимо и никого не обнаружили.

Не так себе представлял лер Остерма-ил встречу с союзниками. Видимо, что-то изменилось в Вечном лесу или сведения о сложном положении Младших домов дошли до лесных эльфаров, и они получили новые указания. Догадаться, какой смысл лесные вкладывали в свой вопрос, было нетрудно. Лер Остерма-ил вновь обернулся на своих спутников и, не найдя в них твердости и возмущения словами пограничников, негромко проскрипел, как будто во рту у него была ржавая дверь:

– Лесным эльфарам.

– Кому? Мы не расслышали, – смеясь и скалясь, спросил тот же воин, и Остерма-ил вынужден был возвысить голос.

– Лесным эльфарам.

– С тобой, снежок, все понятно, – перестав смеяться, отозвался воин. – А почему молчат твои спутники? Они с тобой не согласны?

Остерма-ил обернулся и зло прошипел:

– Чего молчите? Повторите то, что они хотят услышать. Не развалитесь, и горы не будут принадлежать им, если вы это скажете…

– Это позор! – высказался один из молодых бойцов охраны. – Мы не рабы и не слуги…

– Так скажи им про это, если ты такой смелый, – огрызнулся Остерма-ил.

– И скажу! – Воин набрал в грудь воздуха и крикнул так, чтобы его услышали все: – Мы не рабы и не слуги вам, мы равные!..

Закончить свою пылкую речь он не успел. Стрела, пущенная неизвестно откуда, вошла ему прямо в открытый рот, и эльфар, сбитый ударом, свалился с лошади.

– Идиот, – снова проскрипел Остерма-ил. – Кто еще хочет пообедать стрелой?

Больше желающих не нашлось. И его спутники наперебой закричали:

– Снежные горы принадлежать лесному народу!

– Правильно, снежки, – с кривой насмешкой на лице кивнул воин в маскхалате. – Хотя проблеяли словно бараны, которых вы пасете на склонах наших гор, но принимается. – Воин не стеснялся в выражениях. – А теперь скажите, кто вы?

Остерма-ил на время впал в ступор. Он понимал подоплеку вопроса. Его заставляли сказать, что он слуга лесных эльфаров. Начинать свою посольскую миссию с такого ответа было сродни поражению и позору.

Ему на помощь пришел один из его ближайших помощников, что мог очень умело вести переговоры. Он крикнул:

– Леры, мы посольство!.. – И вновь стрела, попавшая в рот, остановила его речь. Он слетел с седла, как и первый эльфар.

Окружившие их лесные эльфары ржали в полный голос. Для них это было отличным развлечением.

Остерма-ил затравленно огляделся и, понимая, что спасение миссии в признании господства лесных эльфаров, сразу как-то обмяк, ссутулился и стал выглядеть жалко.

– Леры, – жалобно произнес он. – Мы просители и прибыли к вам просить принять нас под свою защиту.

– Сойдет, – кивнул воин и стал спускаться вниз. – Твои спутники согласны с такой постановкой вопроса? – уточнил он, и все снежные эльфары громко вразнобой произнесли: – Да-а… Да-а…

– Хорошо, леры, я вас услышал. Перейдем к знакомству, я лер Шираз нур, двоюродный брат жены Кирсан-олы и его личный представитель. Мы вас ждали. Сначала проведем переговоры мы с вами. Уточним позиции, потом вы будете представлены лично Кисран-оле или мы вас повесим. Все зависит от того, с чем вы прибыли.

Остерма-ил понял, что его миссия провалена, не начавшись. Но ничего изменить уже было нельзя. Без помощи лесных эльфаров восстание Младших Домов обречено на поражение. И его, и других лидеров Братства ждет позорная казнь.

«Уж лучше позор служения лесу, чем бесславная смерть», – подумал он и вяло улыбнулся.

– Мы договоримся, лер Шираз нур.

Прежде чем убыть в район Вечного леса, где меня ждали, с одной стороны, отряды, ведомые правой рукой Великого хана и моим родичем Быр Карамом, постаревшим и не имеющим уже прежней ловкости орком.

Ну а на юге леса, куда подходили молодые орки из соперничавших за власть в степи племен, меня ждали студенты академии Азанара, где я имел честь учиться и по воле его величества короля Вангора был назначен старшим.

Но прежде чем убыть к местам предстоящих боев, я провел три дня дома, в своем замке, где меня с Гангой радостно и с восторгом встретили Чернушка и дворфа Лия. Что интересно, там уже была Рабе в обличье человеческой девушки. Как она там оказалась, я спрашивать не стал. Смогла добраться – и молодец. А обитатели замка встречали ее двойника с открытыми ртами. Две Рабе в одном месте – это было уже слишком, и я вернул Торе ее облик.

Все радовались, а я хранил в душе печать глубокой озабоченности. Моя привычная жизнь с какого-то времени стала сплошной беготней, которой не было видно конца и края, от одного уголка вселенной до другого. Имея две руки и одну голову, я должен был решать кучу разных важных вопросов, чтобы не исполнились коварные замыслы Рока. А как иначе? От этого зависела не только моя жизнь, но и жизни тех, кого я любил и кем дорожил.

Прошлый Виктор Глухов лишь изредка давал о себе знать. Он смешался с сознанием Ирридара, нехейского отпрыска благородных кровей, и в итоге получилась такая гремучая смесь, от которой ныли зубы не только у Рока, но и у сестры его, лисички Беоты. Только здесь я стал понимать значение фразы «движение – это жизнь»… Все больше и отчетливее я стал понимать, что нужно на кого-то перекладывать часть управленческих и исполнительных функций. Только как это сделать? Тут не батальон солдат, и передо мной стоят непростые задачи. Я боялся признаться самому себе, что мне просто было страшно. А вдруг тот, на кого я переложу часть дел, не сможет принять верное решение?.. А? Последствия такого меня откровенно пугали.

Я крутился как мог. Ночь принадлежала моим соскучившимся по ласке женам, а день – делам. Все три дня, что я пробыл в замке, спать не ложился. Зато были довольны и Ганга, и Чернушка, и Шиза. Только Тора хмуро из-под тонких бровей смотрела на моих жен и не смотрела на меня. Я не до конца понимал ее чувства, но надеялся, что хваленая выдержка снежных эльфаров не даст ей устроить скандал из-за ревности. В конце концов, думал я, она из княжеской семьи и должна была впитать с молоком матери понимание, что замуж она пойдет с выгодой для ее народа, а не под влиянием переменчивых чувств. И я не ее собственность.

В охрану Торе я определил двух вампирш. Еще по две охраняли Гангу и Чернушку. Парни составили отряд замкового спецназа. Из своих запасов я им выделил мультитулы и станеры. Выдал средства ближней связи. В подвале замка оборудовал место для оператора следящих систем, и там засела Ведьма, которая не только хорошо знала, как с ними работать, но и знала, как координировать действия боевиков-вампиров. Ждать прибытия отряда Искореняющих оставалось недолго.

К моему удивлению, мой замок больше не интересовал Вечный лес и его шпионы тут не появлялись. Чернушка и уволенные сыщики из службы безопасности, перешедшие ко мне на службу, отменно потрудились. Глубоко вникать в их дела я не стал, заслушал доклад Чернушки, поблагодарил сыщиков, наградив их сотней золотых корон, и убыл.

Рабе-демоница осталась в замке моим незримым оком. Только она могла учуять чужака под любой личиной, и как награда ей разрешалось испить зарвавшихся членов ордена Искореняющих…

Сначала мне надо было попасть на Гору в Граднагоре, куда пришлось забрать и Птица. Тот, попав на хоздвор, стал уничтожать кур и гусей. Отчего его чуть не пристрелила из арбалета разъяренная Лия. Проглот почувствовал себя царем в птичьем царстве и с воплем «Смегтные!» прижал лапой прыгнувшего на него боевитого петуха. А потом его просто сожрал. Птичница, увидевшая бесславный конец любимца Лии, побежала докладывать о святотатстве. Птиц, как потом рассказывали очевидцы, принял ее за убегающую дичь и с воплем «С-с-стой, ра-а-аб!..» понесся следом за ней. Бедная крестьянка, увидев погоню и услышав крик Птица-динозавра, заголосила на весь двор. Из хлева на ее крик выбежал свинарь и с ходу залепил Птицу по маленькой башке лопатой, чем и спас птичницу и самого Птица от неминуемой мести Лии. Она подумала, что петух-переросток помер. Но он отлежался и, когда я прибыл разбираться, шатаясь, поднялся. Посмотрел на меня и пожаловался.

– Эти смегтные совсем стгах потегяли, – произнес он это почти внятно и без ошибок. Вот так и пришлось его забирать с собой. Хотя Лия предлагала устроить из него шикарное жаркое.

На Горе царил идеальный порядок, чему я, кстати, сильно удивился. Три обалдуя, Рострум, Мастер и Мессир, понуро смотрели на меня и вздыхали.

Как только я появился на своем балконе, тут же загудел рог и выбежала «богиня» Мата. Следом плелись, как свита, любители карт. Орк-распорядитель вышел важно и с достоинством поклонился. Мата сделала реверанс и махнула платочком. Трое из ларца, одинаковых с лица, затянули: «Славься…» Но не так самозабвенно, как прежде.

Последним появился Авангур. Он подошел и радостно меня обнял.

– Не часто ты, командор, посещаешь свое убежище, – с легким укором произнес он.

– А что, вы соскучились? – в ответ спросил я.

– Не то чтобы… но лучше бывать здесь почаще. А то иной раз не поймешь, кто тут хозяин, ты или Мата…

– А что не так? – недоуменно спросил я. – Вижу, в городе полный порядок. Город растет. Мои наместники не балуются. Еще не пропили и не проиграли в карты мой город. И думаю это все благодаря Мате. Верно?

– Верно, – вздохнул Авангур. – Только после того, как она тут прочно обосновалась, стало скучно. Посмотри на своих наместников. Они такими ходят день и ночь. Рострум даже пару раз пытался свести счеты с жизнью – бросался со стены вниз. Потом плакал, что такая жизнь ему не в радость.

– Да? – удивился я. – А чего им для счастья не хватает?

– Свободы.

– Какой свободы, Авангур? Они что, в тюрьме?

– Да, Гора стала для них тюрьмой. Это Мата так постаралась. Им ничего нельзя. Нельзя играть в карты, нельзя проявлять себя в каком-либо виде. Они должны сопровождать нашу «богиню» по городу или стоять у ее дверей, если она отдыхает.

– А чего это они ее так слушаются?

– Так это ты ее поставил в такое положение над всеми. А она, став еще как бы богиней, обрела духовную силу и власть в городе. Теперь здесь новые порядки.

– Ты что-то хочешь предложить? – спросил я, не зная, как отнестись к такому положению вещей. С одной стороны, Мата права и в городе должен быть порядок. С другой стороны, мои спецназовцы не раз показали себя непревзойденными защитниками Горы. Рока даже побороли в мое отсутствие.

– Дай им свободу от Маты, и все наладится. Пусть она управляет гражданскими делами, а делами военными пусть занимаются твои обалдуи. Появится равновесие.

Я пожал плечами и спорить не стал. В конце концов Авангур был созданием Творца и кое-что, если не многое, понимал лучше меня. Ему виднее.

Я махнул рукой, и Мата со свитой подошла ко мне. Птиц все это время озирался, не понимая, куда попал. Он попытался клюнуть Авангура на предмет определения съедобности. Но тот лишь шлепнул его по голове, и Птиц, заклекотав, как испуганная курица, отбежал.

– Совсем ра-аб стр-р-ра-ах-х-х потерялр-р-р, – возмущенно заголосил он.

– Заглохни, – приказал Авангур, и Птиц моментально примолк.

– Зачем ты его сюда притащил? – спросил Авангур.

– Девать было некуда, привязался. В замке хотел оставить, внизу, так он стал кур жрать. Лия, моя управительница, пообещала из него жаркое сделать, а я с ним Инферно прошел. Он мне словно боевой товарищ. Не могу я его есть, как жаркое, и бросить не могу. Понимаешь?

– Нет, – кратко ответил Авангур. – Если тебе его жалко бросать, отдай его Роструму. Они найдут общий язык.

– Как скажешь. – Теперь плечами пожал я и обратился к Мате: – Мата, благодарю тебя за порядок на моей Горе. Так уютно и опрятно здесь не было никогда. – Мата от удовольствия расцвела. – За это я отдаю в твои руки гражданские дела в Граднагоре. Обустраивай, украшай этот город. – А вы, – я обратился к понурой свите, – отвечаете за его оборону, не лезете в дела Маты, она не лезет в ваши дела. И тебе, Рострум, отдаю этого Птица. Ухаживай за ним. Он умный и говорящий. Забирай его, бери своих подчиненных и иди занимайся своими делами.

Троицу не надо было два раза уговаривать. Мастер ловко тут же вскочил верхом на Птица, и тот, оглашая замок испуганными воплями, помчался прочь. Следом с криками восторга и неописуемой радости вприпрыжку побежали Рострум и Мессир, Рострум орал: «Отдай, это мое!»

Я повернулся к распорядителю.

– Без моего разрешения эту троицу и птицу в замок не пускать. В городе пусть делают что хотят.

Орк поклонился, показывая, что он понял распоряжение. А я вновь посмотрел на Мату.

– Как там наш Бурвидус? – поинтересовался я.

– Он стал великим пророком.

– Даже так! Великим. Быстро что-то. И сотни лет не прошло в служении, а его признали великим. Голова у него не закружится от таких почестей?

– Дворфы давно ждали прихода чего-то подобного, – ответил за Мату Авангур. – А Бурвидус где словом, где палкой насаждает культ Маты. Набирает учеников во всех трех городах дворфов. Строятся храмы. Он проводит службы, где обличает соплеменников и лечит больных. Поток благодати от его служения обильными ручейками идет на Гору и тут распределяется между всеми участниками… только появились интересные особенности, – Авангур замялся.

– Какие еще особенности? – насторожился я.

– А ты посмотри вниз, на склон, – ответил Авангур, – сам увидишь.

Горя любопытством, я подошел к краю балкона и глянул вниз. Там внизу, у подножия, стали подниматься невысокие шпили отростков гор.

– У нас свои горы растут у основания твоей Горы, – засмеялся Авангур.

Я растерялся. Посмотрел на улыбающегося Авангура, потом вниз и спросил:

– А это не опасно? Не выдает ли это нас Року?

– Нисколько. Он не видит роста твоей Горы, поэтому решение разделить потоки было верным. Братья, как увидели, что у них появились свои горки, так с таким усердием стали работать, что мы с Матой за ними не успеваем. Окружили Бурвидуса своим вниманием и заботой, подсказывают ему, кого проклясть, кого благословить. Щедро делятся благодатью, а она только прибавляется.

– Ну да. Принцип ясен. Чем больше сеешь, тем больше получаешь урожай, – кивнул я.

– И это работает, – согласился Авангур. – Проклятые беднеют, благословенные процветают. Члены магистратов ему в рот смотрят. А торговцы в храм несут пожертвования. Он раздает их бедным, тратит на храмы и пополняет казну городов. Просто взрыв мозга, командор. Твои идеи приносят блестящие результаты.

– Ну если так, – согласился я, – то пусть будет великим. Но если зазнается, то приструните своего пророка. Слава, она может погубить как малого, так и большого. И пусть частенько навещает свою невесту.

– Мата не дает ему зарываться, строго следит, – успокоил меня Авангур. – Ты чем думаешь дальше заниматься?

– Степью и лесом… Еще Снежным княжеством… И еще королевством Вангор. Дел, Авангур, хватает, не знаю, за что сначала браться.

– А ты посмотри на степь. Там подгорные орки двинулись на юго-запад и краем захватили племена, что враждовали с твоими Свидетелями. Скоро там развернется большая битва.

– Битва? Я стараюсь ее избежать.

Подошел к краю балкона, приблизил картинку степи. Глянул всеобъемлющим взором вокруг и увидел, как от западных отрогов Снежных гор на степь идет стена темно-бордового огня. Она пожирала все, что попадалось на ее пути, оставляя за собой одно пепелище.

– Ого! – присвистнул я. – Впечатляет. – Путь огню преграждала полноводная река. «Ага, – догадался я. Это мои Свидетели. И что-то их много». – Спасибо, Авангур, что подсказал. Сгоняю-ка я туда.

– Я с тобой.

– Пошли, – не стал возражать я. Глянул еще раз на степь и, заметив разросшийся зеленый туман над участком степи, поинтересовался: – Это у моих или у противников мор?

– У противников. Они сейчас притихли. Войска Свидетелей прошли по их землям. Так они очень присмирели. Часть племен колеблется и хочет принять веру в Сына. Там работают твои пророки с моей помощью. У таких мор проходит. – Авангур рассмеялся. – Умеешь ты наводить страх. Как ты говоришь? Доброе слово и плеть лучше, чем одно доброе слово?

– Где-то так, – согласно кивнул я. – Пошли?

– Пошли.

И мы пошли. Сделав пару шагов по воздуху, очутились в ставке Грыза. Такое со мной случилось впервые. Я сам не понял, как это произошло и что меня толкнуло сделать шаг с края балкона. Раньше я пользовался телепортами. Упасть я не боялся, но и никогда раньше так не передвигался.

– Растешь, брат, – похвалил меня Авангур. – Скоро Рока догонишь. Не видел я раньше, чтобы так ходили…

Он как-то странно на меня посмотрел и исчез. А у меня не было времени задумываться над его словами. Между горящих костров к своему походному шатру широкими шагами шел усталый Грыз, окруженный командирами. Припыленный, с зеленым обветренным лицом, которое проще было бы назвать мордой с выдающимися клыками.

Он увидел меня, стоящего у костра охраны. Воины зажаривали на вертеле целого барана и на меня не обращали внимания. Я был им невидим. Но меня мог видеть Грыз. Он изобразил радостную улыбку, которая несведущим в орках людям вполне могла показаться кровожадным оскалом.

Он подошел к костру и, махнув рукой, отпустил свиту. Встал рядом и, к удивлению охранников, проговорил:

– Рад видеть тебя, мой господин. Пройдем в шатер?

– Пошли, – согласился я. Снял заклятие невидимости, и мы под удивленные взгляды телохранителей, которые только что увидели появившегося из воздуха хумана, зашли с ним в его походный шатер.

Две жены, всегда сопровождавшие Грыза, молодая и не очень, увидели его и меня. Тут же без лишних вопросов, без суеты стали накрывать длинный невысокий стол простыми яствами кочевников. На столе появились гайрат в кувшине, лепешки, вареное мясо на глиняной тарелке, жареная речная рыба, жирная похлебка, сыр, зелень. Грыз подхватился и налил в пиалу гайрат, с поклоном протянул мне. Я взял и пригубил, поставил пиалу на стол.

– Ты, Грыз, ешь и слушай, потом будешь отвечать. Как ты знаешь, подгорные отправились в поход на Великого хана. На пути их стоишь ты. К тебе от хана идут пять тысяч всадников для поддержки. Потом подойдут еще восемь. Как я понимаю, подгорные хотят устроить генеральное сражение. Тебе нужно его избегать. Налетами надо рвать его войско по частям. Оно в массе своей разрозненное, и нельзя давать ему возможность собраться. Раздели свои войска на три части. Две части разведи по широким флангам, освободив проход между ними. Третью часть направь в обход орды к их стадам и соплеменникам. Уводи скот, нападай на стойбища. Этим ты вынудишь его разделить свои силы. Он вынужден будет охранять свой скот. Правый и левый отряды поочередно должны наносить удары по слабым краям войска противника. Они недалеко пройдут под ударами летучих отрядов. Вынуждены будут встать в оборону. Это нам и нужно. Добейся этого. Потом я поставлю другую задачу. Тебе все понятно?

– Понятно, мой господин. Сделать это будет нетрудно.

– Хорошо. Что тебе известно о войске противника?

– Их около двенадцати тысяч, – ответил Грыз. – Они присоединили к себе часть племен, что встретили на своем пути. Держат их страхом и посылают в бой перед собой. У нас были первые стычки с их отрядами. Все отряды противника разгромлены. Но участвовали в сражении твои молодые львята. Им нет равных. Но не все у меня такие бойцы. Много стариков, они опытные, но, сам понимаешь, длительного боя не выдержат. А у подгорных есть ритуал обретения силы. Шаманы готовят своих воинов к сражению. Те после ритуала не знают страха, не чувствуют боли и могут неутомимо сражаться без устали несколько часов подряд. Потом, правда, остаются без сил.

– Вот этим нужно воспользоваться, – ответил я. – Заставь их шаманов провести ритуал. Покажи, что готов к битве, а затем отведи своих воинов с поля боя. Подгорные, конечно, начнут преследовать вас, но ты знаешь, как увеличить выносливость лорхов. Отходи, кружи, держи их на расстоянии. Расстреливай из луков, а по истечении времени, когда силы их ослабеют, нападай. И так поступай каждый раз. Сильно не зверствуй. Они просто заблудшие. Как нужно воевать, тебя учить не надо. Подскажу только одно. Если прижмет, используйте массово амулеты торнадо. Это поможет вам оторваться от преследователей. Для тебя главное – сдержать их до нападения империи на Вангор. Потом орки хлынут грабить империю, и подгорные пойдут следом, их и шаманы не удержат. Понял мою задумку? Если сможешь, уничтожай их шаманов, без них подгорные ничего сделать не смогут. Ну вроде все обговорили. У тебя вопросы остались?

– Нет, мой господин. Задача понятна и проста. Не дать подгорным пройти до ставки Великого. Уничтожать шаманов, в тяжелые бои не ввязываться.

– Все верно, Грыз. Ну ты оставайся, а я пошел. Удачи. Провожать меня не надо.

Я встал и вышел из шатра. Огляделся. Авангура нигде не было видно. Махнув на него рукой, сделал уже привычный шаг и оказался на Горе.

Внизу в городе по улицам носился Птиц и что-то громко вопил. На его спине сидел Рострум и отважно махал саблей. Следом бежали и орали двое его подчиненных и целая толпа радостных горожан. Мата с осуждением на красивом лице смотрела с балкона на воцарившийся внизу шум и гам. Я вздохнул, покачал головой, но вмешиваться не стал. Птиц сам за себя постоять может. А вот развлечений в моем городе не хватает. Кинотеатр им, что ли, построить или цирк с театром?.. «Подумаю», – решил я и шагнул с балкона в сторону войска Быр Карама.

Быр старел и становился все более нудным и невыносимым маразматиком. Он видел предателей там, где их по определению быть не могло, и не видел того, что творилось у него под носом. Ему уже давно было пора на покой, но оставлять столь важный пост предводитель Гремучих змей не спешил. Он часто дремал на «курултаях», а если говорил, то бывало невпопад. Но он был бесконечно предан Великому и происходил с ним из одного племени и рода. Он стал как тот пресловутый камень, под который не затекала вода разного рода событий, – тормозом многих начинаний, и при этом он был на своем месте несокрушим. Хотя времена наступили суровые и многие стали понимать, что он уже не успевал за изменением обстановки. Степь проснулась, и со всех ее сторон потянулись в ставку Великого неприятные известия. Быр терялся, надувал щеки и только делал вид, что у него все под контролем. Но с таким контролем Великого хана давно бы уже сменили на другого Великого хана, если бы не вмешался я, ваш покорный слуга.

Войско молодых волчат располагалось пятью лагерями в трех днях пути от Старых гор, и дальнейший его путь пролегал южнее на полусотню лиг. Сверху мне было видно, что лагерь Быра хорошо обустроен. Есть и разъезды, и охранение. Вместе с волчатами шли наставники, старики. Они в боях участия принимать не будут. Но вот поддерживать дисциплину и порядок они хорошо умеют. Славная традиция передачи опыта поколениям сложилась у орков.

Быр был насуплен. Сидел у костра и о чем-то думал. Хотя я подозревал, что он просто дремал. Так и вышло.

– Привет, родич, – поздоровался я, и Быр, не ожидавший увидеть меня рядом, испуганно вскрикнул.

– Ик… Ты откуда тут взялся, непутевый? – Он огляделся по сторонам и быстро успокоился, взял себя в руки и стал сверлить меня взглядом блеклых от старости глаз.

– Откуда надо, – немного грубовато ответил я. – Разговор есть.

Он огляделся еще раз и дал знать рукой охране не беспокоиться. Хотя эти орки были из рода Гремучих змей, меня хорошо знали и считали своим хуманом, ни один из них не дернулся в мою сторону, они только хитро оскалились.