Текст книги "Гнездо Седого Ворона"

Глава 8

Бетонка, местами покрытая сеткой трещин с пробивающимися ростками верблюжьей колючки, выглядела давно заброшенной, и от такого запустения еще более унылой, хотя, казалось бы, что может быть мрачней и безотрадней серой равнины, присыпанной мелким песком.

– Внимание! – звучало из динамика. – Всем пригнуться, закрыть головы руками и молиться. – В голосе пилота слышалась отрешенность, с которой самоубийца, решившийся прыгнуть с небоскреба, осматривает место на автостоянке, куда плюхнется его тело, прикидывая, как там оно будет выглядеть.

Конечно, прежде чем сесть за штурвал авиалайнера, пусть даже и небольшого, ему пришлось налетать много часов на машинах разных классов. В том числе пятнадцать лет тому назад и на бомбардировщиках. Сейчас в голове его крутились инструкции по аварийной посадке, в случае отказа связи. По своим габаритам это воздушное судно было довольно близко к его прежней железной птице. Летчик смотрел, как приближается взлетно-посадочная полоса, как вздымается облаком потревоженный стремительно вращающимися лопастями винтов песок, как сухой ветер треплет ветви кустов, проросших на ограде. Он вглядывался в них, пытаясь вычислить скорость ветра у земли и боковой снос. В голове пилота сами собой возникали картины грозного бомбера, разрисованного под огромного горного орла. Тогда летчик был молод и полон надежд, а жизнь представлялась удобно лежащей в руке, точно рычаг управления: ручка на себя, и взлет.

Земля стремительно приближалась. Он видел разрушенное здание башни управления полетами. Уходя, его взорвали шурави[3]3
  Афганское наименование советских солдат.


[Закрыть], затем янки притащили мобильный пункт управления, вон его остатки, когда-то сожженные талибами…

Послышался сухой толчок.

– Шасси вышли, – доложил бортмеханик.

Снижаться приходилось круто, почти из пике. Это било по ушам пассажиров, сквозь открытую дверь в кабину доносился слитный стон. Но другого варианта не было. Ни шурави, ни янки не удосужились снести ближайшую гору, чтобы облегчить им посадку. Он и сам почувствовал, что родился заново, когда лайнер, подчиняясь ручке управления, выпрямился над самой землей и стал заходить на посадку.

– Есть касание! – радостный выкрик заставил пилота выйти из состояния отрешенного небытия. Самолет подпрыгнул и вновь коснулся бетонки. Теперь сбрасываем потихоньку скорость и готовим аварийные трапы.

– Внимание, борт Эль-Мансура-Эйр К-239 вызывает…

– Не надо, – послышалось за спиной.

Пилот оглянулся. На пороге кабины стоял тот странный, но, как видно, прекрасно обученный мужчина, что расправился с террористами.

– Но мы должны сообщить о приземлении. За нами вышлют спасателей…

– Отключите связь, – жестко потребовал незнакомец.

«Должно быть, какой-то специальный агент, – поморщился летчик. – Ишь, командует, точно дома». Он хотел было возмутиться и сослаться на должностные обязанности, на правила. Но этому человеку, похоже, никакие правила не писаны.

– Я сам вызову спасателей, – обнадежил «спецагент».

– Я повинуюсь, но…

– Без «но». Сразу после остановки эвакуировать пассажиров. Снять все имеющиеся запасы продовольствия и питьевой воды. Штурман, не забудьте полетные карты.

– А вещи?

– Только самое необходимое.

– Мы что же, собираемся куда-то уходить?

– Возможно. Если помощь не подойдет.

Самолет остановился, замерев у самого края взлетно-посадочной полосы.

– Действуйте! – «спецагент» щелкнул замками, открывая кейс, все это время удерживаемый в руке, достал телефон спутниковой связи и развернул антенну. – Седой Ворон вызывает Аттилу!

* * *

Старый Бирюк в прыжке кувыркнулся через поваленный ствол, пришел на руки, и тут же метнулся в сторону, уходя из поля зрения преследователя. Уж так устроила природа, что хищник, мчащийся за добычей, видит лишь то, что перед ним. Конечно, поваленное дерево не могло остановить охотника, но теперь, чтобы вновь увидеть хозяина скользнувшей вбок тени, ему необходимо было повернуть голову – быстрое и незамысловатое движение, если бы не одна мелочь…

– Запомните, – в прежние дни наставлял их Седой Ворон, – глаз человека не видит непрерывно. Он как бы посылает сигналы и улавливает ответы. Между этими действиями есть крошечный зазор. Но мозг не терпит фрагментарности и сам достраивает общую картинку. Поэтому, мальчики, то, что сложилось в мозгу – не совсем то, что вы видели на самом деле.

– Но ведь глаз делает это очень быстро? – поинтересовался тогда ученик, еще не бывший тогда ни Бирюком, ни уж тем паче старым. – Разве может что-то произойти за такой краткий миг?

Седой Ворон поднял с земли камешек, несколько раз неспешно подкинул его в ладони и вдруг, стремительно развернувшись, бросил. Оба ученика знали эту манеру. Прежде учитель имел обыкновение кидать в них мелкие камни, причем всякий раз неожиданно. Но сейчас он просто метнул его вдаль.

– Куда полетел?

Мальчишки ошеломленно уставились на предполагаемое место падения. Они готовы были поклясться, что видели, как этот камешек вылетает из руки, не мог же крошечный обломок скалы умчаться без следа, улететь, подобно мухе. Они виновато глянули на Седого Ворона. Тот насмешливо разжал ладонь, на ней лежал угловатый кусочек гранита.

– Вас не удивляет, что я ловлю его, подбрасывая вверх, однако, когда я размахнулся и так же поймал его, бросив вперед, мозг вас нагло обманул, дорисовав то, чего не было, но, по его мнению, должно было происходить.

Подростки сидели, ошеломленные необычностью и в то же время убедительностью опыта.

– Все это – азы, – поучал наставник. – Мозг очень часть видит то, что хочет увидеть, вместо действительности. А некоторые, – он глянул на того, кому предстояло стать Бирюком, – могут заставить его видеть то, что хотят они. Запомните, все, что человек видит краем глаза, мозг достраивает всегда.

…Да, учитель обладал даром видеть задатки будущих умений, и здесь он не ошибся. Старый Бирюк мог создавать иллюзии, как никто другой. Вот сейчас взгляду преследователя вдруг предстала натоптанная тропка. Не такая, какую всякий увидит, но вполне заметная тренированному глазу. А по этой тропке в гущу леса ускользала добыча. Он бросился вослед…

Тугая петля затянулась, захватив лодыжку «зверя», и вздернула на распрямившейся ветке. Любой другой беспомощно повис бы, в панике размахивая конечностями, но здесь, понятно, был совсем иной случай. Преследователь извернулся быстрее летучей белки, ухватился рукой за веревку, во второй блеснуло отточенное лезвие. Но, опередив его на доли секунды, наставник боя перерубил трос у самого основания, и охотник полетел вниз, пытаясь сгруппироваться. Это ему почти удалось, но прикрытая слоем дерна плетенка из упругих прутьев, не выдержав массы падающего тела, провалилась внутрь. И оно застряло в узкой щели, точно грифель в карандаше.

Держась наготове и все еще опасаясь неприятных сюрпризов, Бирюк приблизился к обездвиженному охотнику.

– Ну, здравствуй, братец. Давно не виделись.

* * *

Эргез глянул на полированную сталь клинка и обтер ее кусочком выделанной мягкой кожи, именуемой замшей. С такой нежностью, как к этому безукоризненно острому безжалостному оружию, он не относился ни к одной из своих многочисленных жен. Наместник чувствовал, как из пальцев в костяной черенок рукояти перетекает его сила, сливая воедино священный Шамшир с владельцем. От этого собственное тело наполняется стальной непреклонностью безжалостной сабли. По ровной плоскости клинка змеиными следами вился узор, необычный и волшебный, точно в булате просвечивали бесчисленные кровеносные сосуды – живая плоть, запечатленная в металле.

– Помни, Эргез, – когда-то, передавая избраннику священный клинок, говорил Пророк, – этот мир ждет твоего прихода. Он испуган, и всякий в нем мечется без смысла, точно хорек в огненном круге, но ты дашь миру смысл и направишь огонь на тех, кто не пожелает смиренно принять истину. Но, кроме заблудших и неразумных, в мире есть те, кто подослан Нолланом, а возможно, даже и выученики его. Они хитры, и умением не уступают тебе. Это опасные враги, Эргез, опаснее их только сам враг рода человеческого. Найди их и уничтожь без всякого сожаления, и лишь тогда власть над дарованным нам миром станет безраздельной.

– Но как я узнаю их, о Величайший из Великих?

– Таких людей не спутаешь, – печально покачал головой Пророк, – им нет равных. Но пуще всех опасны те, у кого есть вот такие медальоны.

Он достал и положил на стол небольшой прямоугольный кулон с изображением красивого дома на холме. Вокруг здания раскинулся огромный сад, а дальше, почти до самых темнеющих вдали гор, шла ровная, точно стол, цветущая степь. Где-то вдали скорее угадывался, чем виделся, табун быстроногих скакунов, мчавших в сторону гор.

– Картины могут быть разные, но сами медальоны похожи, – он протянул кулон наместнику. – Держи, отныне этот твой.

* * *

Лешага глядел на Марата так, будто драконид вдруг обернулся деревом, и это дерево ни с того ни с сего заговорило. Но наглец проигнорировал выразительные взгляды учителя.

– Ты что, не видишь, как Заурбек глядит на Лилию?! Все эти красивые слова, цветочки… Не понимаешь, для чего все это?! – яростно затараторил Марат.

– Заур с первого дня знает, что она – моя женщина, – нахмурился Леха.

– Не бывает твоих или не твоих женщин. Лилия сама по себе женщина, отдельный живой человек, и голова у нее на месте. Твой дружок это понимает, а ты почему-то нет! Открой глаза! Вот ты сейчас попрешься к Монастырю, будешь там сидеть, думать, как лучше Бурого из-за Барьера достать, а этот горец поведет отряд к крепости. Ты думаешь, он только и станет, что расхваливать, какой ты умный да храбрый?!

– Мы три раза ходили с ним на остров Чеч. Он – надежный товарищ и хороший боец.

– О Ноллан, всезнающий и всемогущий! – вспыхнул юнец, и чешуя на его щеках ощетинилась сотнями лезвий. – При чем тут это?! В древние времена говорили: «Кто уходит на охоту, теряет место за столом». А ты даже не на охоту – просто уходишь, бросив все. А представь, что придется снова, как тогда, около Бунка, схлестнуться один на один в Круге? Кто на этот раз скажет: «Это моя женщина?» Ты или Заурбек, который будет рядом?

– Заур сделает это для меня, – упорствовал воин.

– Ты и впрямь в это веришь, мастер Лешага? Я почти готов согласиться, что он не станет посылать убийцу тебе вслед. И то больше потому, что знает: такая затея обречена на провал! Но пока с ним рядом Лилия, весть о твоей гибели его несказанно обрадует. И он поспешит утешить женщину, которую ты называешь своей, а заодно и заявить права на нее. Много ли ты видел ничейных красавиц в Диком Поле?!

– Говори, что ты надумал? – нехотя огрызнулся ученик Старого Бирюка.

Лицо Марата посветлело.

– Вот, начинаешь соображать. Тебе надо уйти вместе с Лилией!

– Как это – «уйти»?

– Ногами. Взять Черного, стаю и двигаться к Монастырю, – наставительно произнес довольный собой драконид.

– Не понимаю, – хмуро отозвала Леха. Он не привык обсуждать свои дела с кем бы то ни было, даже с побратимом, а с тем и слова не были нужны.

– А что тут понимать?! За тобой, будь уверен, погоня увяжется. Ты ведь сам говорил: людожеги обязательно вернутся. А я так думаю, что в Трактире у них есть свои глаза и уши, и то, что тебя изгнали, быстро станет известно, а может, уже стало. Так что жди гостей, ты им, будто кость поперек горла! Поэтому я тебе и говорю: бери Лил и уходи. Сегодня ночью, не затягивай.

Ты не волнуйся, я утром скажу Заурбеку, чтобы вел отряд дальше к нашему селению. Заодно погляжу, насколько все мы тут, без Лил, ему нужны, и чего твой приказ для него стоит. Если поведет – кремень, а не мужик. Честь ему и хвала! На какой-то момент, глядишь, и погоню за собой уведем. За вами увяжется – сам решишь, что делать. Ну а если что, я дорогу к Бунку Сохатого знаю, монахов и тех, кто захочет, туда приведу. Так что и врага обманешь, и друга проверишь. И, надеюсь, Лил на тебя перестанет волком смотреть.

– Разумно, – немного помолчав, вынужден был согласиться Лешага.

– Еще как разумно! – несказанно радуясь похвале учителя, оскалился Марат. – Это же хитрая операция! Когда отряд избранных воинов нес кольцо, чтоб уничтожить его, он так и поступил. И это принесло им победу! Хотя, конечно, некоторые погибли в этой неравной борьбе, – печально вздохнул он, – но погибли с честью, как герои! А у тебя задача посерьезней. Они только кольцо Темного Властелина уничтожили, а нам его всего целиком победить нужно.

Бывший страж покачал головой. Юнца, кажется, опять несло.

– А еще, – не унимался чешуйчатый, – я стихи сочинил. Для тебя. Ну, в смысле, не для тебя, а для Лилии, но чтоб ты ей их рассказал, как будто сам придумал. Вот слушай:

 
Кто бы что ни говорил,
Всех других прекрасней Лил!
 

Воин с интересом смотрел на ученика, ожидая продолжения.

– Все, – после недолгой паузы сообщил тот.

– Каких других? – уточнил Светлый Рыцарь.

– Не важно, – досадливо отмахнулся драконид, ожидавший восторгов и похвал. – Всех других. Любых.

– А кто что говорит?

– Это эта, ну, как ее, метафора! Что ты Лилию готов от кого угодно защищать!

– А без стихов никак нельзя? – вздохнул Лешага. – Я и так ей скажу, что она очень красивая, и я за нее любому горло перережу.

Марат хлопнул себя когтистой пятерней по лбу:

– Эка невидаль! Да здесь любого спроси – он за нее зубами рвать будет, вон, даже Тиль! Но он к тому же это так воспоет, что все женщины в Диком Поле ей и через сто лет завидовать будут. Женщины – они же не такие, как мы! Им нежность всякий день нужна. Уж ты мне поверь, я знаю, в книгах об этом много говорится. А из тебя слово клещами тащить приходится, да и то, пока вытащишь, ты руки поломать норовишь!

– Ладно, – хмуро поморщился Лешага, – остынь.

– Ну вот, я же говорил!

* * *

Караван из-за Срединного Хребта, первый со дня великой битвы, шел через мост над Серой Водой. Собравшийся на берегу народ с интересом наблюдал движение процессии. Впереди ехала запряженная парой быков повозка, на которой лежал хозяин приведенных в Трактир рабов – известный торговец Исмаил из Ориенского бунка. Он лежал на животе, спина его, исполосованная так, что страшно было и глянуть, вся в струпьях запекшейся крови, сочащейся из незаживших еще ран. Жадные мухи роем кружились над истерзанным телом, однако все их попытки добраться до кровавого пиршества были тщетны. Статный мужчина, совсем молодой, с только-только отросшей темной бородой, сидел рядом с бедолагой, отгоняя мух импровизированным опахалом.

– Что стряслось?! – неслось со всех сторон.

– Лешага… – стонал купец.

Толпа шушукалась, строила догадки, но Исмаил не спешил отвечать на вопросы. Увидев беспомощное состояние торговца, старейшины, явившиеся на шум толпы, обратились с расспросами к человеку с опахалом.

– Я Тимур, сын Исмаила, – поклонился тот, уважительно глядя на почтенных старцев. – Увы, для меня самого загадка, что стряслось с отцом. Я нашел его в лесу, брошенного умирать. И с тех пор он лишь твердит это имя. Я первый раз тяну нить, и надеялся встретить отца здесь. А теперь неустанно благодарю провидение, что оно надоумило меня свернуть немного в сторону от проезжего тракта, иначе бы отец так и умер без помощи, растерзанный диким зверьем.

– Но как он очутился там, на той стороне реки? – спросил Библиотекарь.

– Увы, этого я не ведаю, и сам ничего не пожалел бы, чтобы узнать, – почтительно ответствовал Тимур.

– А что людожеги? Ты встречал их? – поинтересовался один из первых, кто после Того Дня стал водить караваны по выжженным, заболоченным, отравленным землям.

– На пять дней пути нет никого. Может, там, за хребтом… – он указал в сторону маячивших в туманной дымке горных склонов. – Но я слышал, они ушли, разгром подкосил их силы.

– Расступитесь!

К мосту пробивался лейтенант Нуралиев с группой бойцов.

– Вам следует написать подробный доклад об обстановке по ту сторону.

– Я хорошо считаю, но почти не умею писать, – со вздохом понурив голову, сознался наследник Исмаила. – Но готов рассказать все, что видел. Людожеги ушли. Говорят, им не до нас. Их Пророк стар, и уже на ложе смерти, потому наместники сбегаются в последний раз преклонить колена, чтобы затем схлестнуться в схватке за власть.

Толпа одобрительно загомонила, радуясь передышке.

– Все, что вам нужно, я расскажу без утайки. Хотя, говорю сразу, многое – лишь слышал, и потому не могу подтвердить слова клятвой на оружии. Пока же я прошу почтенных старейшин позвать лекаря к моему отцу и дать нам приют. – Он обвел глазами собравшихся. – А если кто-то знает что-либо о человеке по имени Лешага, я готов заплатить за все, что будет рассказано. Хорошо заплатить.

Глава 9

Голос, пробивавшийся сквозь шипение и треск в трубке спутникового телефона, звучал встревоженно.

– Понятно, дружище, мы вас запеленговали. Сейчас высылаю подмогу. Доложи обстановку.

Седой Ворон оглядел пилотскую кабину. Экипаж ожидал от него чего-то необычайного. Вероятно, им казалось, что он, подобно цирковому волшебнику, начнет доставать кроликов из шляпы, жарить и раздавать их восторженным зрителям. Ни шляп, ни кроликов не предвиделось.

– Выполняйте приказ! – рявкнул он, закрывая ладонью мембрану.

– Есть убитые, раненые?

– Да, – нахмурился выживальщик. – Ирбис мертв. И пара террористов.

– Остальные?

– Надежно упакованы.

– Хорошо, молодец. Ожидай на месте, подмога скоро будет.

Седой Ворон отключил связь. Народ в салоне лайнера суетился, расхватывая вещи.

– Брать только самое необходимое! – вновь напомнил резидент Ноллана. – Остальное пусть здесь пока лежит. Если террористы прослушивали волну… – он вдруг осекся.

«Да, конечно, террористы вполне могли прослушивать частоту, на которой экипаж общался с диспетчерами. При серьезной постановке дела наверняка так и было. Но Аттила…» – он вновь прокрутил в голове недавний разговор.

«Остальные! – точно набатный удар, звучало в его мозгу. – Откуда бы Аттиле знать, что террористов было не двое? Нет, почудилось. Аттила – доверенное лицо мистера Эдварда, зачем бы ему?!» – здравый смысл пытался выдвигать доводы один разумнее другого, но интуиция – родная мать любого мастера выживания – голосила благим матом.

– Быстрее! – громогласно прикрикнул Седой Ворон. – Очень быстро!

– Куда спешить?! – попробовал было возмутиться кто-то из пассажиров. – Когда еще прилетят спасатели…

– Не обсуждать! Выполнять! – не вступая в пререкания, рявкнул «спецагент» и наградил выскочку таким взглядом, что тот поперхнулся новым монологом и, схватив увесистую сумку, пулей бросился к трапу.

– Командир экипажа и штурман – ко мне!

Летчики, окончательно принявшие вынужденную субординацию, бросились к спасителю.

– Ваша задача, – не тратя времени на досужие разговоры, скомандовал Седой Ворон, – разбиться на две группы и занять высоты здесь и вот здесь, – он ткнул пальцем в карту. – Двигаться быстро, но осторожно. Не идите след в след. В этих местах, конечно, один камень, растительности чуть, но заметить тропу, по которой прошло десять человек, куда проще, чем ту, где прошел один. Ни в коем случае ничего не бросать, стараться не цеплять ветки и не топтать зелень, – мастер пожалел, что не может за пару минут научить всех этих собранных волей случая людей правильно ходить. Что бы он сейчас ни говорил, как бы ни распинался, гражданские валенки, известно, тут же наделают ошибок. Одна надежда, что здесь не объявятся серьезные ищейки.

– Может, тогда идти по бетонке? Тут есть старая дорога, – вклинился инициативный штурман.

Седой Ворон смерил его недовольным взглядом.

– Ни в коем случае, ее будут осматривать первой. И спрятаться негде. Русские, а затем американцы тщательно пытались обезопасить подходы. Двигайтесь к зеленке, в рощи то есть. Спрячьтесь там и наблюдайте. Если все будет тихо, я подам знак фонарем, если нет – уходите, старайтесь добраться до селений, где-то, если двигаться близ дорог, они должны быть.

В его голове мелькнула едкая, словно азотная кислота, мысль: «Все это напрасно, бесполезная трата сил. Вскоре начнется».

Но здравый смысл умолял, почти жалобно: «Может, и не начнется, может, Ноллан ошибся. А если и начнется, сюда не докатится. Место глухое».

– А с этими что делать? – указывая на горе-террористов, спросил командир экипажа.

– «Дублеров» заберете с собой, – новоявленных подчиненных явно не порадовал такой приказ, но разведчику было плевать на их мнение, – каждый по одному. Они, судя по всему, опасности не представляют, но, если попытаются сигналить или еще как проявлять себя нештатно, убейте.

Лицо пилота побледнело. Когда-то ему приходилось сбрасывать бомбы, но одно дело – нажимать на рычаг, другое – убить человека собственными руками.

– А этого я оставлю себе, – меж тем продолжал Седой Ворон, указывая на стюарда. – Вперед. Действуйте! Как дойдете в указанные квадраты, постарайтесь тщательно замаскироваться. Проверьте лично, ничего не должно торчать.

– По-моему, это уже лишние предосторожности, – буркнул обиженный невниманием штурман.

– Лишние предосторожности бывают только у мертвецов, им уже все равно. Действуйте! Без разговоров! Ну а нам с тобой, – он резко поднял валяющегося в отключке главаря и отпустил ему пару мощных оплеух, – еще нужно о многом поговорить.

…Вертолеты появились, когда над горами уже сгустилась ночь. От стрекота лопастей оборвался далекий вой шакалов. Должно быть, у них на генетическом уровне остались воспоминания о страшных охотниках, появлению которых предшествовал такой же звук, об охотниках, убивающих, не приближаясь, и оставляющих добычу на произвол судьбы. Откуда ж было знать хвостатым тварям, что именно так отрабатывались навыки стрельбы с вертушки по движущимся целям.

Две винтокрылые машины выпорхнули из ущелья, снизившись, прошли над дорогой прямо к заброшенному аэродрому. Седой Ворон слышал, как в салоне брошенного лайнера надрывается телефон спутниковой связи. Не иначе, Аттила желал предупредить о своем появлении.

– Ну что, – мастер кивнул стюарду на приближающиеся вертолеты, – готовься разносить содовую.

Первый из летательных аппаратов заходил на посадку. Старый, но вполне надежный «Чинук». Если предположить, что это и впрямь спасательная экспедиция, то машина – что надо: полсотни пассажиров и экипаж аккурат влезут. Второго «индейца» АН-64, он же «Апач», тоже объяснить можно. В горах неспокойно, так что огневая поддержка вполне может пригодиться. Грузный безоружный «Чинук» – хорошая мишень, а тут скала на скале.

«Апач» завис над взлетно-посадочной полосой, и Седой Ворон отчетливо видел, как, выискивая добычу, ходит из стороны в сторону хобот пулемета.

– Ну что, красавец, ты когда-нибудь слышал Вагнера, «Полет валькирий»? – прошептал резидент Ноллана.

Пленник метнул на него взгляд, полный ненависти. Сейчас, когда соратники были так близко, а враг всего один, и тот едва вооружен, положение беспомощного «языка» казалось ему вдвойне унизительным.

«Чинук» приземлился совсем рядом с безжизненным лайнером. Задние створки распахнулись, и из темного чрева посыпались люди с автоматами.

– Да, пожалуй, нам вместе было бы тесновато, – под нос себе пробормотал Седой Ворон, тренированным взглядом пересчитывая вновь прибывших.

Бойцы действовали споро. Три десятка немедленно выставили оцепление, несколько человек ринулись по аварийному трапу в салон. Еще десяток оставался в распоряжении командира. К разочарованию разведчика, это был не Аттила.

«Сейчас начнут обыскивать, – крутилось в его голове. – Не могут же просто так глянуть, что никого нет, и бросить. Ведь тогда план накроется!»

Между тем, досмотровая группа внутри самолета неспешно, стараясь не пропустить ничего важного, двигалась к пилотской кабине. В иллюминаторах то и дело отсвечивали лучи фонарей.

«Ну, давайте же! – умолял бывший послушник Шаолиня, глядя то на лайнер, то на зависший над ним «Апач». Пулеметный ствол, казалось, глядел ему прямо в лоб, и здравый смысл жег пониже спины: «Беги, скорее беги и спрячься!» Но интуиция подсказывала: «Сиди, не двигайся! Вот, сейчас!»

* * *

– Внимание!

Сикорский оглянулся на командира.

– На траверзе[4]4
  Направление, перпендикулярное курсу судна, самолета или его диаметральной плоскости. Соответствует курсовому углу 90°.


[Закрыть], вижу модульную платформу. В лоции не обозначена. Согласно каталогам, либо китайская вариация «Сунь Цзы», либо ее индийский прообраз «Раджастан». Вооружение может быть разнообразным, на то она и модульная платформа.

– Какие варианты? – моментально откликнулся капитан разведшлюпа. Находка была серьезной.

– Системы наблюдения, противоракетная лучевая установка, пусковая для носителей ядерных боеголовок, возможность размещения временной обитаемой базы на трех человек, – бодро отрапортовал Тадеуш. – Попробуй на всякий случай запросить, вдруг отыщется какой Робинзон Крузо!

– Ты что же думаешь, там остался кто-то живой? – даже лучший друг не всегда понимал, когда Сикорский шутит, а когда говорит серьезно.

– Я бы на это не поставил даже пустого тюбика от манной каши, но всяко бывает. Опять же, может сработать автоответчик. Скажет, когда ждать хозяина, оставим сообщение после звукового сигнала. Глядишь, и перезвонит, – хмыкнул штурман. – А если серьезно, то эта дура, возможно, носится здесь с Того Дня, на ней может быть куча ценных сувениров. Я подарю Кэйтлин настоящего китайского мандарина с качающейся головой, хоть сам узнаю, как он выглядит.

– Погоди ты с мандаринами! – страдальчески вздохнул Эд. – Необходимо снять архив наблюдения, ну и, понятное дело, внести платформу в лоцию. А на обратном пути, если все будет нормально, попробуем ее зацепить. Дома такая дура зачем-нибудь пригодится.

– Ты что же, собрался на это высаживаться? – с сомнением протянул Джуниор. – Обязан тебя предупредить, китайцы всегда ставили на свои летающие корыта противоабордажную защиту, а поскольку «Сунь Цзы» начали выводить на орбиту незадолго до Того Дня, что пришло в голову этим хитроумным азиатам, одному их Будде известно. – Тадеуш наставительно поднял указательный палец и включил менторский тон, привычно пародируя своего отца-адмирала. – То, что она по сей день крутится вокруг шарика, а не развеялась в субатомарную пыль и не свалилась куда-нибудь в океан, свидетельствует, что китаезы не поскупились на меры предосторожности. И вам, молодые люди, ну, в смысле нам, желаю того же.

– И что ты предлагаешь? – Ноллан покосился на штурмана. – Провести тут обряд, как там его, вуду? Оживить тех, кто, возможно, остался на борту этой посудины, если там вообще кто-то был, и попросить их самих притащить сюда архивный блок?

– Фу! Вот только зомби мне тут не хватало, – поморщился Сикорский.

– Да ладно, может, там, на Земле – одни сплошные зомби, – ухмыльнулся Четвертый.

– Ага. Драконы и русалки. Кстати, всегда мечтал переспать с русалкой, хотя бы для того, чтоб понять, как это делается с нею.

– Джуниор, займись чем-нибудь полезным! – не выдержал командир маленького, но гордого шлюпа «Джеймс Хоукинс». – Обойди платформу так, чтоб мы смогли оценить, чем нас там могут встретить.

– Чашечкой зеленого чая, миской риса и приглашением на частную медитацию! Почувствуй себя настоящим сычуаньским драконом, любующимся розовой жемчужиной, – хмыкнул штурман. – Ты что же, думаешь, у них тут башни с пушками по бортам торчат, как на кораблях эпохи первого из Нолланов?!

– В любом случае не помешает. – Эд был непреклонен. – Что там с автоответчиком?

– Ни ответчик, ни приветчик. – отозвался уязвленный шляхтич. – Одним словом, корабль-призрак.

– Не дури! В прежние времена считалось, что встреча с кораблем-призраком – к несчастью, а для нас, возможно, это как раз большая удача.

* * *

Стук в дверь книгохранилища отвлек Библиотекаря от записей. Он кивнул слуге:

– Посмотри, кто там. Если за книгами – выдай, если ко мне – я занят. Столько новых книг, нужно все внести в каталог.

Отдав распоряжения, он вновь углубился в работу. День выдался удачным, такого множества книг за один раз не поступало уже давно, если вообще такое когда-нибудь случалось.

– Разрешите войти? – послышалось от двери. – Лейтенант, то есть комендант, Нуралиев к Хранителю Знаний, по неотложному делу. – Голос у шерифа был хорошо поставленный, командный, и разносился под высокими сводами гулким эхом.

– Он занят, приходите завтра. Если нужно книгу…

«Комендант по неотложному делу? – мелькнуло в голове хозяина книжной сокровищницы. – Наверное, это касается Лешаги…»

– Пусть войдет! – крикнул старик.

– Здравия желаю, – вытянулся на пороге бравый офицер.

Библиотекарь поморщился и махнул рукой:

– Присаживайся.

Нуралиев поспешил выполнить приказ и заговорил, еще не успев опуститься на единственный стоящий возле письменного стола табурет:

– Я пришел к вам, как к мудрому человеку и члену совета старейшин. Мне нужна ваша поддержка, вернее, даже не мне, а всему Трактиру.

Хранитель Знаний, скрывая досаду, отвернулся, словно проверяя, не пора ли менять сальные свечи в шандале. Ему никогда не нравились такие громкие вступления.

– Я сегодня имел долгий разговор с Трактирщиком, – продолжал лейтенант. – Долгий и непростой. Я доложил, что Трактиру жизненно необходима регулярная армия, причем не разрозненные отряды, с которыми, буду честен, нам лишь по счастливой, почти невероятной, случайности удалось одолеть людожегов и прорв, а именно правильно организованная профессиональная армия! – комендант говорил четко и жестко, сопровождая каждую фразу рубящим движением ладони. – Я уверен, Лешага абсолютно прав, что нападение на Трактир – лишь первый натиск, и даже вести о том, что сейчас у них внутренняя распря, по сути, ничего не меняют. Рано или поздно один из наместников захватит власть и придет сюда.

– Почему ты думаешь, что придет? – вкрадчиво спросил Библиотекарь.

Офицер на мгновение застыл, искренне не понимая, как столь проницательному и уважаемому человеку может быть не очевидна логика событий.

– Та система, которую создают Аттила и его люди, не может позволить себе неотомщенного поражения, – тщательно подбирая слова, начал он. Нуралиев чувствовал: старик не в восторге от его персоны, но дело было важнее.

– По словам Пророка, весь мир, все, кто по велению Творца небесного выжил после Того Дня, – лишь смиренные рабы его Наместника на земле. Тот, кто отказался уверовать – мятежник, а потому обречен на смерть. Тот, кто упорствует – на смерть лютую и показательную, чтоб иным неповадно было. А потому, кто бы ни занял священный престол, они направятся именно сюда. Во-первых, чтобы безраздельно утвердить свою власть. Во-вторых, потому, что здесь самая удобная переправа на много дней пути. И, в-третьих, здесь отличная база продовольствия, воды и боеприпасов.

Хранитель Знаний кивнул и устало сжал переносицу. В словах молодого офицера имелся резон.

– Что же сказал Трактирщик?