Текст книги "Экстремальные смыслы культуры: популярное изложение социальной экстремологии"

Всё, к чему прикасается человек, подлежит изменению и усложнению. Ибо, сам человек, подобно всему, что его окружает, находится в постоянном движении и развитии. Между тем, к сожалению, не всё, что он творит, оплодотворено нравственностью. Ещё более двухсот лет назад шведский философ Томас Турильд писал: «Что имел мир от всего величия Александра, Цезаря и т. д.? Спектакль. Ни одного принципа гуманности, ни одного упорядочения мировой морали – ничего, кроме более высокой дикости».[14]14
  Философская мысль в Швеции. М., 1972. С.67.


[Закрыть]

Но вернёмся к академическим источникам. На этот раз посмотрим, что утверждают словари и справочная литература. В Толковом словаре В.И. Даля говорится следующее: «Изощрённость, что значит – острить, заострить, делать острым, точить. Изострять – большинство говорят о вещественных предметах, а изощрять – об умственных. Пример: «Извороты диалектики не изощряют ума, а только ухищряют его лукавством».[15]15
  Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка. В IV т. Т.II. М., 1955. С. 32.


[Закрыть] В Кратком этимологическом словаре русского языка находим: «Изощрить» – заимст. из ст. слав. языка. В ст. слав. Языке образовано с помощью префикса из. – от острити – «заострять»; группа ст. перед смягчённым р изменилось в шт и далее на русской почве – в щ. Острити – производное от остръ – «острый» с суф. – ити. См. острый.[16]16
  Шанский Н.М., Иванов В.В., Шанская Т.В. Краткий этимологический словарь русского языка. М., 1971. С.174.


[Закрыть] Словарь русского языка С.И. Ожегова подтверждает: «Изощрённый – хорошо развитый, утончённый. Пример: изощрённый вкус, слух, ум. Изощрённость – существительное. Изощрить – сделать более восприимчивым, острым, тонким. Изощриться – 1) стать более восприимчивым, острым, тонким. Пример: вкус изощрился. 2) достигнуть успеха, дойти до совершенства в исполнении чего-нибудь. Пример: изощриться в выдумках».[17]17
  Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 1963. С.239.


[Закрыть]

Итак, и Даль, и Ожегов – эти крупнейшие знатоки и ценители русского языка, фиксируют всю полноту значения, заключённого в слове «изощрённость» – слова, которое давно живёт в языке, употребляемое от случая к случаю, которое, между тем, содержит в себе все предпосылки для того, чтобы действительно стать строгим научным понятием и, прежде всего, в области экстремальной проблематики.

Следует заметить, что в истории эстетической мысли уже был момент, когда понятию «изощрённость» придавалось важное теоретическое значение. Случилось это в XVI–XVII вв. в теории барокко. Однако самой стройной концепции или законченной теории барокко не сложилось. У теоретиков и практиков барокко (Грасиан, Марино, Тезауро, Перегрини, Гонгора и др.) существовала лишь расплывчатая эстетическая программа, во главу угла которой ставилась категория изощрённости, трактуемая как остроумие («быстрый разум»), приводящее к постоянному усложнению.

Исследователи справедливо отмечали характерную для барокко близость художественных концепций, возникавших параллельно в разных странах, вплоть до совпадения самой терминологии. Так, итальянец Маттео Перегрини назвал свой труд «Трактат об остроумии», а испанец Балтасар Грасиан писал об «Остроумии или искусстве изощрённого ума». В связи с этим даже возникли споры и взаимные обвинения в плагиате. Во всяком случае известно, что труд Перегрини увидел свет в 1639 году, а сочинение Грасиана было опубликовано тремя годами позже.

Суженная трактовка понятия «изощрённость», сведение его к понятию «усложнение», не способность понять разностороннюю спектральную направленность скрытого под этим понятием явления, определяющего собой важнейшее универсальное свойство процесса развития, явилось крупной и существенной ошибкой всей теории барокко, в конечном счёте, определившей ограниченность её и незавершённость.

Важно иметь в виду, что изощрённость как некое проявление качества реализуется в условиях усложнения точно так же, как она реализуется в упрощении, или в опрощении. И, если теоретики и практики барокко видели и понимали цель художественного творчества в усложнении эстетических форм и выразительных средств искусства, то великий композитор XX века С. С. Прокофьев видел будущее современного искусства в «поиске новой простоты». Противоречивый процесс культурного становления, культурного развития человечества неоднократно являл нам примеры, как утончённой роскоши, так и изощрённого аскетизма.

Одним из крупнейших представителей искусства барокко был неаполитанский поэт Джамбаттиста Марино. Ему принадлежит изречение, ставшее девизом барокко: «Тот, кто не может удивить, пусть идёт к скребнице». Теоретики барокко полагали, что замысел должен быть остроумным и должен поражать новизной. Барочная концепция творчества считает основной созидательной силой остроумие, изобретательность, то есть изощрённость, и в этом они глубоко правы.

Теперь следует обратиться к не менее авторитетному источнику, меняющемуся и развивающемуся под влиянием времени, – к обыденной, разговорной речи. Посмотрим, как она обходится без универсального, обобщающего понятия, как замещает его при определении качественных параметров вещей и явлений. Во-первых, понятие «изощрённость» в повседневной речи имеет множество эквивалентов: утончённый знаток, тонкий ценитель, искусный мастер, искушённый политик, виртуозный исполнитель и др. Всё это характеризуется положительно, как «высший пилотаж». А также существуют эквиваленты с негативным значением: прожжённый делец, отпетый негодяй, законченный подлец. Такое слово как «тщится» также имеет смысл, выражающий стремление превзойти кого-либо или что-либо, но обречённое на неудачу.

В просторечии мы также встречает массу подобных слов, имеющих экстремальное содержание: «выступать», «выпендриваться», «выдрючиваться», «выкаблучиваться» и т. д. Известны ещё более крепкие выражения.

Обращаясь к «Словарю синонимов русского языка», мы обнаруживаем, что, в строгом смысле, изощрённость прежде всего выступает синонимом таких понятий, как «старание», «изысканность», «развитие».[18]18
  Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка. М., 1969. С.179, 180, 446, 519.


[Закрыть]

Тот же смысл обострения несут в себе выражения, которыми буквально насыщена обыденная речь. Это особенно ярко видно при противопоставлении антонимов. Таких, например, как: острый ум, остроумие – тупоумие, туполобие, тупой человек, тупица; острый язык, острословие – косноязычие, тупой как пробка, чурбан; утончённые манеры – неотёсанность; обострённые чувства – толстокожесть; острые ощущения или, напротив, «пушкой не прошибёшь»; острый глаз – тупой взгляд; тонкая работа – топорная работа; острая критика – тупое упрямство; острые нападки, выпады, острые выражения, острая реакция и т. д. – «беззубые действия».

Итак, из данного семантического ряда отчётливо видно, что живой повседневный язык имеет ясную тенденцию к стихийному возмещению недостающего понятия, противостоящего всему неразвитому, ограниченному, примитивному.

Вся красота и сила русского языка состоит в разнообразии оттенков составляющих его категорий. Анализировать же язык необходимо, чтобы разобраться как можно подробнее, что стоит за старыми и новыми словообразованиями, какие явления они отражают. Так, сравнительно недавно, на рубеже тысячелетий, из естественных наук в область гуманитарного знания, в обыденную повседневную речь пришло понятие экстремальности, с его старыми и новыми производными: «экстремум», «экстремаль», «экстремизм», «экстрим», «экстрем», «экстремалы» и т. д., выступающие прямым эквивалентом понятия изощрённости.

Обратившись к трём авторитетным источникам – художественной и публицистической литературе, справочной литературе, живой народной речи и убедившись в том, что все трактовки относительно исследуемого понятия серьёзных противоречий не содержат, следует перейти к разговору о самой структуре феномена.

Структура его сложная. Как сейчас представляется, она состоит из двух видов и трёх форм. Один из важнейших видов изощрённости следует определить как углубительный (углубляющий). Суть его состоит в том, что он способствует углублению, усложнению, совершенствованию уже известных приёмов деятельности человека: ремёсел, различных направлений, школ, течений в науке и искусстве и т. д. Данный вид изощрённости развивается до тех пор, пока творческие парадигмы не будут истощены, пока классические их образцы не застынут в своей исчерпанности и завершённости памятниками культуры. Чаще конкретная деятельность не имеет предела совершенствованию, но приходит время и определённые технологические действия, теории, целые направления в науке и искусстве изживают себя, и на смену им приходят новые, свежие разработки и идеи. И здесь вступает в силу второй необходимый вид изощрённости – расширительная (или расширяющая) изощрённость. Она порождает новые, до сих пор неизвестные сферы деятельности, новаторские области в науке, технике, искусстве, видах спорта или их новый синтез.

В реальной жизни эти два вида изощрённости действуют, как правило, совместно, комбинируясь в разных соотношениях, и дополняя друг друга. Однако порой возникают ситуации, когда один вид изощрённости начинает превалировать над другим. Так, после Октябрьской революции 1917 года в отечественном искусстве стали преобладать всевозможные революционные изыскания (ЛЕФ, Пролеткульт), которые грозили полным забвением, а, порой, и разрушением классического искусства. Это – пример опасного преобладания расширительной изощрённости над углубительной. Обратный пример не менее опасной тенденции – преобладания углубительной изощрённости над расширительной пришёлся на время, когда в нашей стране развернулась кампания отрицания таких новых областей знания, как генетика и кибернетика, научных дисциплин, которые ныне находятся в авангарде современного знания.

Творческая, культурная изощрённость содержит в себе две основные функции. Первая, как и на предшествующей ступени стихийной изощрённости, реализует механизм, саму технологию развития, протекающую путём возгонки, приращения. Вторая функция имеет уже более сложный морально-эстетический характер, поскольку в возникающем процессе творческого совершенствования она призвана определять нравственную, общественно полезную оценку самого развития.

Отсюда вытекают также три формы процесса изощрённости, которые всегда необходимо учитывать. Они действуют внутри каждого из видов, поэтому любая из трёх форм изощрённости может иметь как углубительный, так и расширительный характер.

Прогрессивная изощрённость – это как раз то, что охватывается понятием «творчество», это созидательная деятельность людей, направленная на благо Человека, это наука, техника, подлинное искусство, физическая культура и спорт, творческий труд и творческий отдых.

Регрессивная изощрённость – негативная, отрицательная или разрушительная деятельность, которая, развиваясь сама в себе, препятствует развитию человечества в целом: захватнические войны, политический авантюризм, преступность, мистификации различного рода, экстремизм и терроризм.

Одноплоскостная изощрённость – это форма активности, не ведущая ни к прогрессу, ни к регрессу. Она имеет совершенно нейтральный характер, являясь как бы комбинацией ради комбинаций, игрой, что-то вроде «искусства ради искусства». Например, мода, эклектика.

Подобная систематизация вскрывает:

– внутренние механизмы самоорганизации человеческой деятельности;

– помогает установить один из основных факторов процесса становления сознания, способствуя объяснению и обоснованию эволюционного перехода предков человека от инстинктивной деятельности к деятельности осознанной, творческой;

– всё это, в свою очередь, обнаруживая поступательный характер человеческого развития, способствует более конкретному определению понятий добра и зла, определению места творчества в спектре человеческих деяний в целом, более конкретному определению понятий: «искусство», «творчество», «культура», «цивилизация».

Категория является полноценной, философской, когда она способна охватить единичное, особенное, всеобщее. Категория «изощренность» позволяет выразить не только степень общего развития (как созидательного, так и разрушительного характера), но и все крайние, радикальные, эксклюзивные проявления. Эта категория также ясно свидетельствует о том, что среди незыблемых закономерностей природы, которые можно определить как «фундаментальные, физические константы» необходимо выделить указующие на то, что все вещи и явления нашего мира, включая действия человека, находясь в процессе становления и развития, стремятся к своему максимальному воплощению. В мире идей и их осуществлений всегда находится и свой экстремальный, наивысший выразитель. Данный механизм возгонки к максимуму (или к минимуму, что в данном случае одно и то же) служит основой развития, приводя к противоречиям, которые, по словам классиков, «движут мир». Вот почему современное человекознание должно выходить на изучение не просто новых законов и закономерностей, но экстремальных законов и принципов человеческой деятельности.

Глава 2. Феномен изощрённости в человеческой жизнедеятельности

Потребность в остроте эмоций, чувств, переживаний пронизывает всю жизнь человека, всё его существование. Даже беглый взгляд на природу вещей показывает, что от всех биологических видов на Земле человека отличает наличие экстраординарных, порвавших с естеством, потребностей. Это проявляется уже в том, что человек нуждается в постельных принадлежностях, столовых приборах, особом способе приготовления пищи – кулинарии, которая, в свою очередь, распадается на национальные кухни. Ему необходимы хитроумные формы труда и досуга и т. д.

При рассмотрении специфики человеческой жизнедеятельности необходимо выделить точку отсчета, с которой начинается человеческое измерение. Такая точка находится на месте водораздела, пролегающего между животным миром и человеком. При том, что различные представители мира животных обладают разной степенью сложности структуры социабельности, иерархии они остаются в рамках определенного генотипа, принуждающего их воспроизводить конкретную для каждого вида поведенческую программу, основными элементами которой остаются, поиск пищи, самосохранение, размножение и смерть. Человек в своих действиях выделяется из мира живого перманентно присущим стремлением к новизне, изменчивости, развитию.

Не случайно каждый человек так ценит внимание к себе, остро реагирует на похвалу и, отнюдь, не только глупцы, боятся критики, нередко уступая самой откровенной лести.

Не удивительно и то, что первыми осмысленными словами маленького человека после слов «мама» и «папа» являются слова «Я сам!». Ребёнок, как будто понимает, что он обязан обучаться, тренироваться, то есть утончаться во всех своих проявлениях. Иначе, как кем-то было удачно сказано, он так и останется «кандидатом в человеки».

Потребность в изощрённости проявляется во многих ипостасях человеческой натуры, выражаясь как в творческих моментах: удаль молодецкая, чувство собственного достоинства, гордость, честолюбие, так и в болезненных состояниях, где истинные цели и результаты заменяются мнимыми и ложными: гордыня, карьеризм, тщеславие. В своей высшей форме принцип изощренности находит воплощение в ярких переживаниях, свежих, сильных впечатлениях и эмоциях, которые обнаруживают себя в процессе творческого самоосуществления. Нередко, однако, данный принцип реализуется и в низких страстях, прорываясь в дерзких выходках, экстремистских проявлениях.

Как видим, изощрённость присуща всему спектру человеческой деятельности. Отдельные же его части развиваются неравномерно. В разные исторические эпохи доминируют различные устремления людей, разнообразные комбинации этих устремлений. Поэтому мы видим, как на исторической сцене в различные исторические периоды на первый план выступают вера и наука, искусство и философия, насилие и демагогия, предпринимательство (деловая активность) и праздность и пр. Всё это совершенствуется, комбинируется и утончается, и, доходя до апогея своего развития, уступает место чему-то новому, а, порой, и хорошо забытому, что в новых исторических условиях расцветает уже на новом качественном уровне.

Существо этой проблемы на неожиданном примере обозначил Д.Пристли, заметив: «Думать о том, что футбол – это только то, что 22 здоровых верзилы гоняют один мяч, также не верно, как думать, что скрипка – это всего лишь деревяшка с натянутыми кошачьими кишками, а «Гамлет» – лишь листы бумаги, исписанные чернилами. Футбол – это конфликт и искусство».

Здесь необходимо уяснить, что в поступательном движении культуры старые штампы преодолеваются в творческих формах ремесел, искусства, науки, техники, большого спорта. При этом важно понять, что, по-своему, человек может исхитряться не только с активной, но и с пассивной стороны. Примером тому служат аскетизм и праздность. Та праздность, о которой с таким уважением отозвался А.С. Пушкин: «Вольность праздная, подруга размышлений». Та созерцательная праздность, которую воспел великий русский писатель А.И. Гончаров в образе Обломова, противопоставив душевный мир своего героя голому прагматизму Штольца. Гениальный писатель обнажил страшную извечную дилемму души и расчётливого рассудка, удивительно верно отразил противоречивый характер развития самого человеческого духа. Кинорежиссёр Н.С. Михалков в фильме «Несколько дней из жизни И.И. Обломова» (1979) по-своему талантливо обострил и противопоставил такие явления, как «обломовщина» и «штольцовщина».

Праздность и созерцательность позволили, а скорее, подтолкнули состоятельных людей (рабовладельцев) Древней Греции обратиться к философии, наукам и искусствам. Именно праздность явилась причиной возникновения целой индустрии развлечений, начиная с шахмат и других настольных игр, и кончая спортом и туризмом. Сегодня индустрия отдыха и развлечений является неотъемлемой частью человеческой культуры, в наше время доступной в той или иной степени почти всем слоям общества.

Пресыщенный обречён на страдания от жажды по новизне также, как неимущий страдает порой от отсутствия элементарных вещей. А.И. Герцен в первом томе «Былое и думы» признаётся в своём сомнении относительно того, что принесло ему как личности больше, – труд и бесконечно усердные занятия, или же праздность дружеских пирушек, во время которых можно было всю ночь напролёт философствовать, мечтать, фантазировать. И, хотя в другом месте Герцен справедливо замечает, что нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены изнутри, (что вполне разделял и великий Ф.М. Достоевский), нам всё же понятно, что человеческий дух формируется не столько в труде, который является скорее принудительной формой активности, сколько в деятельности, которая должна пониматься широко и глобально, в деятельности, которая, конечно, должна включать в себя труд как основной и необходимый составной элемент, но в которой должны учитываться присущие ей активная и пассивная стороны.

Если взять чисто философский аспект проблемы, то окажется, что марксистский тезис, утверждающий, что «труд создал человека», весьма условен и требует дальнейшей разработки. Такие попытки, конечно, предпринимались. В частности, в работе крупного русского советского историка и философа Б.Ф. Поршнева «О начале человеческой истории», в которой автор заострил внимание на вопросах происхождения человека, проблеме возникновения осознанных, осмысленных форм собственно человеческого труда, утверждается, что: «… главная логическая задача состоит как раз не в том, чтобы найти то или иное отличие человека от животного, а в том, чтобы объяснить его возникновение. Сказать, что оно (человечество, В.Т.) «постепенно возникло», – значит, ничего не сказать, а увильнуть. Сказать, что оно возникло «сразу», «с самого начала», – значит, отослать к понятию начала. В последнем случае изготовление орудий оказывается лишь симптомом, или, атрибутом «начала». Но наука повелительно требует ответа на другой вопрос: Почему?..

…почему, почему, почему, вопиет наука, человек научился мыслить, или изготовлять орудия, или трудиться?».[19]19
  Поршнев Б.Ф. О начале человеческой истории: проблемы палеонтологии. М., 1974. С.43.


[Закрыть]

Вопрос, действительно, не праздный для науки, что же способствовало переходу зачаточных форм инстинктивного труда, которые свойственны и многим животным, (строительство гнёзд у птиц, плотин у бобров, сот у пчёл и т. д.) в разнообразные формы человеческой деятельности.

Суть проблемы состоит в том, что для появления сознания необходимо появление осознанных человеческих форм труда, с другой стороны, для возникновения осознанных форм труда необходимо сознание. Ссылка на постепенность процесса формирования процесса сознания ничего принципиально не объясняет. И, как остроумно замечает по этому поводу Б.Ф. Поршнев: «…разве чудо перестанет быть чудом от того, что предстанет как несчётное множество чудес, пусть совсем маленьких?»[20]20
  Там же, с.52.


[Закрыть]

Сам Б.Ф. Поршнев, не отходя от трудовой теории происхождения человека, пытается дополнить её языковой теорией. Говоря о специфической особенности человека, автор считает таковой только истинный человеческий труд, то есть труд, регулируемый речью, непосредственно с ней связанный. Именно речь, по мнению Б.Ф. Поршнева, делает труд специфически человеческой, сознательной, целесообразной деятельностью.

Автор работы «О начале человеческой истории», как это часто бывает в научном творчестве, увлёкшись новой и очень важной гипотезой, проявил склонность к чрезмерной абсолютизации своей идеи о речи-сознании в процессе происхождения человека.

Дело, однако, в том, что труд и речь остаются совершенно самостоятельными видами человеческой деятельности. Они появились и развились из независимых источников: трудовая деятельность – из инстинктивных форм труда, речевая деятельность – из инстинктивной системы звуковых сигнальных знаков. Исходя из этого, а также учитывая указание Поршнева на то, что целесообразный сознательный труд имеет три необходимых и достаточных основания – создание орудий, речь и социальность. Вопрос остаётся открытым: как, каким образом совершенно самостоятельные виды деятельности, к тому же находящиеся лишь на уровне предпосылки, могли дать при сложении такой поразительный по качеству эволюционный результат, каковым выступает появление сознания, то есть результат, для которого не только сложения, но и перемножения было бы, наверное, недостаточно.

Развитие инстинктивной системы звуковых сигналов до уровня осознанной деятельности – человеческой речи, второй сигнальной системы, способствовало возникновению специфической формы социального общения, которое, в свою очередь, стимулировало развитие осознанной трудовой деятельности и формирование собственно сознания человека. Здесь возникает диалектический процесс взаимодействия. В то же время ясно и другое – ни уникальные условия, ни катаклизмы не могли на постоянной основе питать и стимулировать становление и развитие сознательной деятельности. В критических, экстремальных условиях возможны качественные скачки в развитии психики, но они имеют одномоментный характер, и происходят на индивидуальном уровне. В случае с доисторическим человеком благодаря качественному скачку (мутации) могли пробудиться лишь отдельные элементы сознания. Но скачок сам по себе не может обеспечить целостный процесс становления, не может поддерживать его совершенствование постоянно. Становление сознания требует самовоспроизведения, которое в отличие от инстинктивных действий, основано на моментах самоорганизации, саморегуляции, саморазвития. Сознание – остаётся процессом с заложенными в него возможностями, потенциями, которые нужно постоянно воспроизводить, развивать, закреплять, иначе возникшая способность может угаснуть.

На это справедливо обратили внимание представители философии жизни (Шопенгауэр, Ницше, Бергсон), указав, что человек и его сознание не есть нечто, раз и навсегда данное, а это, скорее, процесс вечного становления и развития. Вместе с тем, фрейдизм обратил внимание на то, какое значительное место в психической жизни человека осталось за подсознанием, то есть, за неосознанными, стихийными моментами в поведении человека. По-видимому, те же мысли тревожили К. Маркса, когда он говорил о мировой социалистической революции, как черте между предысторией и истинной сознательной историей человечества, а также о новой, гармонично развитой личности.

Об относительности сознания можно сказать словами одной притчи: «У сторожа спросили: ночь ли сейчас? Сторож ответил, что не знает. Когда ему задали повторно тот же вопрос, он, подумав, ответил: Ночь! Но…светает…». Не случайно у людей в процессе осмысления действительности возникала вера в абсолютные идеи (Платон) и абсолютный разум (Гегель), в трансцендентное (Кант) или просто в божественное Провидение. Тем самым люди хотели предвосхитить процесс развития сознания, предвосхитить конечный результат.

Сегодня, в технотронную эпоху, когда мы стоим перед опасностью уничтожения всего живого на Земле, необходимо с ещё большей скромностью и осторожностью характеризовать наше отношение к миру и к самим себе как осознанное и вполне разумное. Вся загадка состоит в том, что социальное общение только даёт возможность развития сознания, но не обеспечивает его полностью. Мы можем говорить не о том, что сознание появилось после качественного скачка в развитии психики предчеловека, а о том, что после имевшего место скачка появилась некая новая специфически человеческая потребность, стимулирующая в дальнейшем саморазвитие и самосознание человека. Эта новая качественная особенность способствует формированию человеческой деятельности, опирающейся на трудовую, речевую и прочие функции рассудка, выводя его на уровень самозатачивающейся системы.

В книге А. С. Никифорова «Этюды о разуме» отмечается: «Сейчас можно считать установленным, что ни изменение условий бытия, ни труд сам по себе не могли коренным образом повлиять на биологический вид. Это может быть объяснено только генетическими преобразованиями, происходящими под влиянием факторов внешней среды, вызывающих мутацию – изменение наследственного материала – генетического кода».[21]21
  Никифоров А.С. Этюды о разуме. М., 1981. С.42.


[Закрыть]

По мнению одного из ведущих отечественных генетиков, профессора Н. П. Дубинина: «Появление человека с развитыми полушариями головного мозга, вертикальным положением и речевой организацией – явилось следствием ряда мутаций».[22]22
  Цит. по: Никифоров А.С. Этюды о разуме, с.42.


[Закрыть]

Остаётся вопрос: Что же послужило причиной мутаций, запустивших процесс, обусловивший превращение одного из видов предлюдей в питекантропов и далее в человека? Таких причин рассматривается немало. Одну из гипотез выдвинул сотрудник Института археологии АН СССР Г. Матюшин. По этой гипотезе, мутации, приведшие к преобразованию ближайших предшественников человека в человека разумного, произошли в результате ряда последовательных изменений в уровне радиационного фона Земли в определённом регионе нашей планеты (указывается Восточный район Африки, конкретно, Великая Рифтовая долина. Это место, где континент разрывает на части огромный тектонический разлом в земной коре).[23]23
  Цит. по: Никифоров А.С. Этюды о разуме, с.43.


[Закрыть]

Это лишь одна из возможных точек зрения, близкая к «теории катастроф» французского естествоиспытателя Жоржа Кювье. Есть и другие. Сейчас нам нет смысла вдаваться в детали выяснения конкретных причин, породивших мутационный процесс. Это тема для особых исследований ученых-специалистов.

Сейчас нам нужно разобраться в другом – а, именно, в том, что принёс с собой мутационный взрыв? Какие изменения в наследственной программе он произвёл? Какие предпосылки он реализовал, и какие вновь создал?

Существует распространённое мнение, что мутационные изменения повлияли на развитие мозга человека, а, значит, и непосредственно на его сознание, рассудок, разум. Но как, каким образом? Ведь мы уже выяснили, что сознание, рассудок не есть заданность, подобная инстинкту, это лишь реализуемая потенция. Что касается разума, то он есть лишь составная часть сознания. При всём том, что рационализм занимает достойное и почётное место в истории становления человеческого сознания, необходимо признать, что имеют место и другие стороны этого явления: эвристика, интуиция, вера, озарение, искусство с его эмоциональной, чувственно-образной формой познания. Да и само понятие разума при всей своей относительности не однородно. Известно, что существуют различные типы ума, например, помимо таких его качеств, как широта и узость, существуют – практический и теоретический ум, ум, склонный к обобщениям и склонный к конкретизации, критический ум, и консервативное мышление. Случается и «горе от ума», как у Чацкого в одноимённом произведении А. С. Грибоедова. А Галилею прямо давали понять о том, что умнейшим является тот, кто подальше спрячет свой ум от других.

Исходя из сказанного видно, что, делая упор на разум человека, рациональную сторону его бытия, мы не всё способны объяснить. К тому же, если бы человек уповал только на голый рассудок, он, вряд ли, развил бы в себе ту способность, которая относится к области чувств и эмоций, ту сторону сознания, из которой в большей степени вырастают такие человеческие понятия и переживания, как сочувствие и сострадание, сопереживание, соучастие, милосердие и прочие моральные категории.

Исходя из того, что рассудок является лишь частью сознания, к тому же, весьма неоднородной, а также из того, что рассудок и сознание человека в целом – понятия относительные, пребывающие в процессе становления, приходится признать, что определение Homo sapiens (человек разумный), данное человеку великим натуралистом Карлом Линнеем более 200 лет назад, сегодня нуждается в новом осмыслении.

Для того чтобы выразить сущность человека полнее, требуется определение более всестороннее. Так, в первой половине XX века немецкий философ, неокантианец, Эрнст Кассирер утверждал, что человек – это не «разумное животное», а «животное символическое», «существо, строящее себе мир в символических формах»[24]24
  Философская энциклопедия /под ред. Ф.В. Константинова в 5-ти тт. Т. 2. С.467.


[Закрыть]. Но и это достаточно спорная точка зрения.

Другое интересное определение человека дано Р. Светловым, составителем книги «Искусство войны: Антология военной мысли» – Homo artifex (человек искусный)[25]25
  Искусство войны: Антология военной мысли /сост., подготовка текста, предисловие, комментарии Р. Светлова. СПб, 2016. С.7.


[Закрыть]. На наш взгляд, в этом отношении наиболее полно специфику человека может выразить определение Homo extremum (человек экстремальный от лат. крайний, предельный).

Сам К. Линней в своём разделении человечества на четыре расы (американская, европейская, азиатская, африканская) о европейце, в частности, писал следующее: «Европеец. Белый, сангвинический, мясистый. С желтоватыми кудрявыми волосами, голубоватыми глазами. Легко подвижен, остроумный и изобретательный, покрыт прилегающей одеждой. Управляется на основании законов[26]26
  Профессор И. Ранке. Человек. Т.2. СПб, 1903. С.295–296.


[Закрыть].

Вполне можно предположить, что особо отмечая остроумие и изобретательность, как важнейшие качества европейца, Линней связывал их с таким близким по значению экстремальным свойством, как изощрённость. Это содержит в себе большой обобщающий смысл.