Текст книги "Новая сила. Книга первая"

Новая сила
Книга первая
Владимир Михайлович Топтыгин

© Владимир Михайлович Топтыгин, 2024

ISBN 978-5-0062-0973-2 (т. 1)

ISBN 978-5-0062-0974-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НОВАЯ СИЛА… вместо предисловия…

…Испокон веков в нашей любимой державе было принято ругать власть. Недовольство правителями и правительствами, князями, царями и генсеками настолько прочно вошло в нашу кровь и менталитет, что иное представляется чем-то весьма неестественным.

Сменив монархию на социализм и обещания светлого коммунистического завтра, наши предки – современники тех событий – смешали с грязью всё и всех, что было до победного выстрела Авроры – и хорошее и плохое, и патриотов и паразитов. Пройдет немного времени и кумачовые лозунги этой идеологии со всеми промахами, но вместе с тем и великими достижениями Советского Союза, будут разорваны и втоптаны в грязь под крики толпы, скандирующей в очередной раз за свободу, равенство и справедливость.

И в очередной раз мы столкнемся с карточками на продукты питания, переживем время «криминального беспредела» и будем смело и по-российски «без оглядки» шагать в светлое завтра.

Но неизменным окажется то, что за все наши беды и невзгоды – начиная с плохой погоды и заканчивая массовыми расстрелами – мы предпочитаем ругать власть. Говоря по правде – есть за что: за перегибы в политике, особенно во внутренней, за опричнину, за Архипелаг Гулаг и сидевших в нем, за коррупцию современности, взятки и откаты, за наплевательское отношение некоторых, а скорее большинства, власть имущих к нам – собственному народу…

Но помимо вечного старческого ворчания в адрес жителей отечественного Олимпа, неизменным остается и то, что все им страшно, до колик завидуют. И вечная ругань по отношению первого лица государства и его свиты – по сути своей не просто банальное недовольство, а еще и лютая зависть. «Если б я бы…», «А вот если б я был…» – за столом выпили достаточно, дела насущные ушли на второй план, и осмелевший народ примеривает на себя шапку Мономаха.

Пожалуй, единственная страна, в которой плохой работой считается та, где «ни украсть, ни покараулить» – наша, и почти каждый ее житель мечтает быть «не таким как все», а «блатным», да «элитным»; но лучше всего стать «власть предержащим»…

Но все ли готовы к этой ноше? Каждый ли сможет быть обличенным ее полномочиями и не превратиться в то, что сам ненавидел еще недавно?

Кто уверен, что он всерьез готов увидеть изнанку этого мира и почувствовать все плюсы и минусы властного положения?

…Разрешите представить главного героя этой книги – Владимир Сергеевич Серов, начальник ОВД одного из районов столицы, подполковник милиции.

ГЛАВА 1. СЕРЫЕ БУДНИ

…Ранее промозглое утро уже во всю вступившей в свои права осени навевало самые что ни на есть грустные настроения. На лобовом стекле почти сразу же после очередного бесшумного взмаха щеток появлялись мелкие капли-пупырышки, которые, размножаясь, постепенно норовили закрыть собой «всю картину». Но и без них смотреть было почти не на что. На улице было еще довольно темно, уже скорее даже по-зимнему, да и нависшие над городом темные свинцовые тучи недвусмысленно намекали на то, что озябшие граждане сегодня солнышко не увидят. Как и вчера и позавчера, даже и уже не помнилось какой день к ряду, серая пелена на небе ближе к полудню несколько потеряет свой темный оттенок, а вот солнце будто бы и забудет взойти.

Дорожная ситуация, в свою очередь, тоже не давала никаких поводов к радости и безудержному веселию – несмотря на еще совсем раннее утро, дороги по большей части уже были скованы традиционными московскими пробками, оставляя своим участникам жалкую участь плестись с лениво-сонной скоростью.

– Да куда ж вы все претесь в такую рань, – не выдержал водитель одного из плетущегося в унылой череде автомобиля: времени семь только, а уже стоит все!

Справедливости стоит отметить, что его недовольная тирада была адресована не столько «попутным» коллегам по несчастью, сколько автолюбителям, едущим во встреченном направлении, потому что сейчас именно они создавали ему основное неудобство. Во-первых, приходилось сидеть сместившись влево из удобного кожаного кресла, изучая идущую параллельно полосу дороги, во-вторых, в потоке встречных машин все никак не образовывался сколько-нибудь длинный интервал, ну и, конечно же, толкотня с черепашьей скоростью уже порядком надоела.

Дождавшись удобного момента, и почти молниеносно оценив ситуацию в боковом зеркале, опасаясь «таких же», водитель, не включая «поворотника», резко надавил на педаль газа. Мощный «ауди» послушно вильнул черным лаковым корпусом на «встречную» полосу, и рванул вперед по узкой улице, петлявшей между громадами домов, обгоняя еле двигающийся поток попутных машин.

Сейчас «гнать» уже было не нужно, и водитель двигался со скоростью не более 40 километров в час, внимательно оценивая ситуацию перед своим железным конем: все внимание следовало уделять пешеходам, которые по своей невнимательности могли шагнуть прям под его колеса, а также потоку, из которого, так же как он, мог вынырнуть еще один нарушитель.

Проехав на такой манер почти километр до конца улицы, ауди послушно остановился на «красном» светофоре, оказавшись первым в очереди толпящихся авто.

Теперь можно и не спешить – до места назначения рукой подать, а дороги на оставшейся части пути были почти всегда свободными, поскольку находились вдалеке от проспектов и путей массовых к ним миграций.

Победив за каких-нибудь 20 минут остаток пути, черный автомобиль, напоминавший в такую погоду какого-то хищного зверя, плавно остановился у шлагбаума, покрытого выцветшей от времени краской. Не прошло и трех секунд как шлагбаум нехотя пополз вверх, всем своим видом показывая, что ему уже давно пора на заслуженный отдых, а надоедливая рука местного «Кулибина» никак не позволяет ему уйти в мир иной.

Неспешно прокатив по территории, водитель припарковал свой автомобиль недалеко от входа в здание – на почтительном расстоянии от общей парковки.

Бодро взбежав по недлинной лестнице и миновав тамбурные двери, нарушитель правил дорожного движения оказался в достаточно большом предбаннике весьма неубранного вида. В воздухе стоял едва уловимый запах застоявшегося дыма дешевых сигарет. Едва заметив появление вошедшего, находившийся за пуленепробиваемым стеклом в добрую половину стены напротив входа, грузный человек в милицейской форме вскочил со своего кресла, приложив пальцы к растрепанным волосам в советском военном приветствии.

Кивнув головой приветствующему его милиционеру на металлическую дверь сбоку от стекла, водитель обошел кучковавшихся в углу холла четверых кавказцев в видавшей виды одежде, и скрылся в недрах здания. Проходя мимо упомянутого квартета, он задержал дыхание, стараясь не учуять наверняка исходивший ото все четверых запах пота.

Оказавшись в помещении дежурной части – в метрах трех от продолжавшего стоять толстяка – он уставил на него свой тяжелый взгляд.

В ту же секунду толстяк, стараясь придать своему голосу бодрость и четкость, прочеканил:

– Здравия желаю, товарищ подполковник! Докладываю: за истекшие сутки на территории отдела совершено 7 краж личного имущества граждан, из них 5 из автомашин, 2 уличных грабежа, одна уличная драка. Раскрыто по горячим следам: 1 кража, 1 грабеж.

– А по этим пяти – из машин которые – что?

– Розыск работает, Владимир Сергеевич! – бодро заявил толстяк, но тут же вздохнув, грустным голосом добавил: пока безрезультатно…

– Хреново, что я могу еще сказать, Митяйкин, хреново, – сухо сказал Владимир Сергеевич, уже перенеся свое внимание на кавказцев за стеклом: – А чё там с грабежом вторым и с этими?

– По второму грабежу заявление только час назад написала женщина, с нее опер11
  Оперуполномоченный уголовного розыска


[Закрыть] объяснение получает. Вроде как есть перспектива; она говорит, что вроде как известный ей сумку с плеча сдернул.

– А с этими чего?

– С кем? – искренне не поняв вопроса с подобострастием, посмотрел на своего начальника оперативный дежурный.

– С этими, – с явным раздражением повысил голос мотнув головой в сторону людей в холле Владимир Сергеевич.

– А-а, с этими! – запричитал Митяйкин: кавказцы по административке22
  Административное правонарушение, в данном случае – миграционного законодательства


[Закрыть], на депортацию готовим.

Удовлетворившись информативностью ответа, Владимир Сергеевич решив не тратить время на профилактические нравоучения своего подчиненного, молча направился в свой кабинет. Его шаги гулким эхом отдавали по еще пустынным коридорам районного отдела милиции.

Не желая никого с утра видеть, он решил пойти наиболее «безлюдным» путем до своего кабинета; уже почти дойдя до нужной двери, он поприветствовал не пойми почему оказавшуюся на работе в такую рань молодую женщину, трудившуюся в канцелярии:

– Привет, Ир!

Ира в этот момент пыталась найти на связки нужный ключ, но, услышав голос начальника, повернулась к нему и с милой улыбкой ответила:

– Доброе утро, Владимир Сергеевич!

Ира была более чем симпатичной молодой женщиной, а помимо этого, весьма неглупой и обязательной в работе. Таких как она смело можно называть радостью руководителя – работала быстро и качественно, лишних вопросов не задавала, то, что нужно было понять и усвоить схватывала, что называется, на лету. Более удивительно было то, что за все шесть лет работы в отделе Владимир не видел ее ни разу в плохом настроение, не знал, чтобы она когда-либо создала какую-нибудь проблему, которую нужно было бы потом решать. Вызывало глубокое уважение способность этой женщины спокойно переживать все невзгоды и тяготы, по жизни не показывая их окружающим.

Непонятно только зачем ей самой нужна была такая низкооплачиваемая да еще и нервная работа. Поначалу казалось, что, проработав годик и набравшись определенного опыта делопроизводства, она уволится из органов в поиске лучшей доли в каком-нибудь другом месте.

Но прошел год, другой, а она со свойственной ей стабильностью и невозмутимостью оставалась. Над причинами этого Владимир не задумывался, да и особо и знать их не желал; работник она была «что надо» и ее наличие в отделе было исключительно полезным.

Миновав массивную деревянную дверь с надписью «Начальник ОВД Серов Владимир Сергеевич» на золотистой табличке, Владимир Сергеевич снял дорогое пальто и повесил его на «плечиках» в шкафу в комнате отдыха. Рабочий день начинать пока не хотелось и, подумав несколько секунд, он закрыл дверь кабинета на ключ изнутри.

Неторопливо застрекотала внутренностями кофе-машина, и по помещению разлился душистый аромат натурального кофе. В ожидании напитка начальник включил стоявший на столе ноутбук, и запустил Интернет-эксплорер; висевшие на стартовой страницы Рамблера анонсы новостей дня, его не заинтересовали.

Вспомнив про унылый пейзаж за окном, Владимир посмотрел прогноз погоды на ближайшую неделю. «Почти без изменений» – пронеслось у него в голове. – «А в целом вполне неплохо. На улице погано, народ дома сидит – преступлений меньше». Вспомнив про пять ночных краж из автотранспорта, он недовольно поморщился – трудно будет объяснить руководству отсутствие раскрытий. «Надо как-то „прошмыгнуть“ на „селекторе“ перед носом начальства…» – от неприятных раздумий его отвлек писк кофе-мейкера, возвещающего о готовности напитка.

Развалившись в широком комфортном кресле и прикурив первую за день сигарету, Владимир с удовольствием отхлебнул обжигающий кофе. Смешение во рту вкуса обеих вредных привычек всегда доставляло ему неподдельное наслаждение. Не спеша выстраивая в голове план дальнейших действий на сегодняшний день, руководитель осушил чашку. Притушив в пепельнице третий бычок, он нажал кнопку на коммутаторе с надписью «дч»33
  Дежурная часть


[Закрыть]. Через несколько секунд аппарат отозвался голосом толстого дежурного: «Да, товарищ подполковник».

– Митяйкин, ответственного ко мне и дежурного опера.

– Есть, – выпалил толстяк и отключился.

Говоря откровенно, Владимиру не нравился заведенный еще в незапамятные времена в милиции армейский порядок общения между сотрудниками. Бесспорно, что субординация – и весьма строгая – должна быть: как никак организация скорее военная, чем гражданская, и внутренняя дисциплина должна только способствовать выполнению поставленных задач.

Но принятые обороты и обращения к вышестоящему руководству в устах большинства окружавших его сотрудников были скорее подобострастными, чем сдержанно-уважительными. Создавалось необманчивое впечатление желания отдельных милиционеров по-холопски выслужиться перед начальством – вели называть командира «господин-батюшка» – прижилось бы моментально, а с учетом выражения собачей преданности в глазах смотрелось бы более органичным.

«Корольков Александр Валерьевич и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника! Корольков и Буздылин! Срочно зайти в кабинет начальника!» – разнеслось из множества динамиков по всему зданию. То, что данное объявление было произнесено именно так и никак иначе лишний раз подтверждало вышеуказанное утверждение. Корольков – как никак – заместитель начальника ОВД по кадровой и воспитательной работе – руководство, господин, и обращаться к нему следует только по имени-отчеству. Буздылин же простой опер, совсем еще молодой парень, и обращение к нему с такой помпой излишне.

К тому же могло запросто оказаться, что дежурный просто и не помнил имени Буздылина и тем более уж имени его отца: в голове у Митяйкина помещалось ровно столько информации, сколько необходимо ему было для выполнения работы и бытовых нужд – и не больше. Обедать – в столовую, оправиться – в туалет, зазвонил телефон – поднять трубку, представиться и сказать «слушаю Вас». Возникновение на его жизненном пути нестандартных проблем и ситуаций вызывало на его лице целую бурю мимических движений; со стороны создавалось впечатление, что части его лица вдруг начинали жить отдельной жизнью и, двигаясь почти хаотично, совершенно не заботились о внешнем виде своего владельца. «Надо доложить руководству» – именно к такому решению Митяйкин приходил чаще всего после тяжелых и безрезультатных раздумий – «пусть оно и решает».

Владимир Сергеевич провернул в замке своей двери ключ, отпирая ее, и вернулся в свое кресло. Буквально через пять минут раздался вежливый стук и в проеме появилась давно не бывавшая у парикмахера голова Буздылина:

– Разрешите?

– Заходи, Вань, – дружелюбно отозвался Серов: присаживайся.

Оперуполномоченный, не сомкнувший ни единого раза за всю ночь глаз, тяжело опустился на второй от начала приставного стола стул. Первый – ближайший к персональному столу руководителя он предусмотрительно оставил для начальника КиВР44
  Кадровой и воспитательной работе


[Закрыть], который должен по его подсчетам прибыть минут через пять.

– Вань, чего там с «машинными» кражами? Есть какая надежда? – тем же ровным тоном заговорил начальник ОВД.

– Владимир Сергеич, три – скорей всего «глухари». Машины вскрыты культурно, сигнализации на двух не сработали, на одной вообще ее нет. Во всех случаях украдены «двухдинные» магнитолы с видеопанелью. Вот запросы на видеозаписи с подъездных камер, – Иван протянул свежеотпечатанные бумажки на маленьких листах формата А5, – но качество, даже если и запись есть, сами знаете, какое будет. – А вот по двум другим кое-что есть. Обе машины – наша «классика», стояли в метрах десяти-пятнадцати друг от друга. В обеих разбито переднее пассажирское окно и украдена панелька от магнитолы. Хозяева говорят, что панельки эти не снимали – магнитолы старые, не думали, что кому-то придет в голову мысль их украсть. Участковый Серенин с того участка, где были кражи, говорит, что там один хмырь «откинулся» недавно, не работает нигде, только пьет, ходит в старом длинном плаще. А дедок, хозяин ограбленной «семерки», в окно видел, как около его машины кто-то в длинной темной одежде крутился. Я вот материал в дознание передать, – оперуполномоченный протянул начальнику еще одну стопку бумаг: Серенин придет – и съездить с ним, поискать этого «черного плаща».

Слушая отчет опера, Серов время от времени кивал головой и утвердительно угукал. Подписав бумаги, он вернул их Буздылину:

– Щас чем занят?

В этот момент дверь кабинета без стука отворилась и вошел облаченный в помятое форменное обмундирование Корольков, всячески пытаясь скрыть остатки сна:

– Доброе утро, товарищ подполковник!

Ответив на рукопожатие чуть привставшего со своего кресла начальника ОВД, Корольков плюхнулся на отведенный для него стул.

– Александр Валерьич, ну чего у нас за ночь?

– Докладываю, – официально начал Корольков: за ночь зарегистрировано 7 краж…

– Да не про то я, – отмахнулся Владимир: проверки были какие?

– Никак нет, не было, – отрапортовал его заместитель.

– Так, еще раз, чем ты сейчас занимаешься? – Серов перевел взгляд на оперуполномоченного.

– Получаю объяснения от заявителей по уличной драке.

– Пьяные, побиты сильно?

– Внешне – у одного губы разбиты, у другого «фонарь» под глазом. Ну и, конечно же, с запашком.

– Значит ты – командовал Владимир, указав пальцем на своего заместителя, – материал по драке отпиши участковым. И дай команду в дежурку, чтобы сводку за сутки мне принесли. Ты, – палец повернулся в сторону Буздылина, – вызванивай Серенина, пусть собирается и приходит сейчас же. Берешь его и идите выяснять, что это за деятель вернулся, где живет и все такое. Пройдитесь по бабкам, они всегда в курсе всего. Пока Серенина ждешь, напиши рапорта на передачу материалов, Корольков распишет. Если не успеешь, – палец снова указывал на начальника по КиВР: – дознание пусть само рапорта подобьет, проконтролируешь. Понял? А, чуть не забыл – потерпевших по драке – свозить до травмпункта, не дай Бог чего серьезное. Помрут – а нам потом отвечай. Всем все ясно? – увидев два утвердительных кивка, Владимир перевел взгляд на экран своего компьютера, давая понять, что аудиенция закончена.

Вскоре помощник оперативного дежурного – высокий сухопарый молодой человек лет тридцати в форме старшего лейтенанта – принес ему требуемые документы и текущую почту с журналом. Парень перевелся к ним совсем недавно, и Владимир никак не мог запомнить, как его зовут. Переспросив интересующую его рабочую информацию, начальник отправил гонца восвояси.

Изучив принесенный отчет, Владимир несколько повеселел. Радовало, что за отчетный период были возбуждены два уголовных дела «с лицами», имелись два уже раскрытых преступления и можно было доложить про перспективы раскрытия еще по двум. Даже если в итоге надежды не оправдаются и воришек поймать не удастся, уже завтра про эти дела никто не спросит – всегда важна только сегодняшняя ситуация.

Конечно, завираться тоже не стоило – излишне радужные и оптимистичные доклады могли с легкостью вызвать негативные последствия в виде ведомственных проверок. Головы больших начальников, выращенных системой, устроены так, что если у какого-то подразделения все слишком хорошо, значит – там что-то не договаривают и скрывают. А приехавшая проверка в лице мелких клерков большого руководства не может уехать несолоно нахлебавшись, и даже если нарушений действительно ими не выявлено – таковая справка о результатах проверки будет свидетельствовать, прежде всего, о непрофессионализме самих проверяющих. Как правило, в таком случае проверяющий, обещав в дальнейшем помощь и все возможное от себя лично покровительство, напишет в справке ровно то, что ему продиктует объект проверки – мелочь, пустяк, ну, да и ладно. И волки сыты и овцы целы, как говорится.

Также радовало, что ничего серьезного на территории отдела за прошедшие день и ночь не произошло – такой доклад не должен был вызвать у руководства нареканий и дополнительных ненужных вопросов.

От первичного рассмотрения55
  Проводится руководителем подразделения с целью определить какая служба или конкретный исполнитель будет заниматься тем или иным поступившим письмом или сообщениям


[Закрыть] текущей почты его отвлек голос Митяйкина:

– Товарищ подполковник, «селектор66
  Селекторное совещание руководства. Проводится, как правило, 2 раза в сутки – утром и вечером.


[Закрыть]» подключать?

– Да, давай.

Еще через несколько минут телефонный аппарат, усыпанный кнопками различного размера, зашипел неизвестным ему мужским голосом:

– Товарищи руководители, проверяем явку!

Когда голос проверяющего назвал наименование ОВД, возглавляемое Владимиром, он нажал на кнопку включения микрофона и коротко сообщил:

– На связи.

Проверив наличие всех необходимых участников совещания, мужской голос обратился к кому-то, остававшемуся все это время «за кадром»:

– Товарищ полковник, все руководители на месте и готовы к проведению селекторного совещания. Чрезвычайных происшествий за истекшие сутки не имеется. Доклад окончен. Докладывал начальник дежурной смены УВД округа подполковник милиции Кротков.

Владимир положил на стол авторучку и повернулся на кресле к телефонному аппарату. Спустя несколько секунд тишины динамик заговорил хрипловатым усталым голосом заместителя начальника УВД:

– Доброе утро, товарищи руководители! Как вы уже слышали, ничего чрезвычайного, слава Богу, за истекшие сутки у нас не произошло, но криминогенная обстановка в округе в целом тяжелая и тревожная…

Сколько Владимир помнил себя в милицейской службе и сколько бы подобных совещаний он ни слушал – криминогенная обстановка на протяжении долгих лет оставалась неизменной – всегда тяжелой и тревожной. К неожиданности и недовольству всего милицейского руководства, каждые день и ночь у кого-то воровались вещи, у кого-то пропадала машина, у какой-нибудь припозднившейся особы женского пола с плеча пробегающий «спортсмен» сдергивал сумку и скрывался с ней, еще кого-то резали ножом, кого-то и почему-то убивали – в общем, всегда совершались преступления. Еще к большему их разочарованию, преступники, всё это совершившие, не спешили в ближайшие отделения милиции повиниться в содеянном и сдаться, а в большинстве случаев оставались «неустановленными лицами», портя и криминогенную обстановку и статистику блюстителям порядка всех рангов.

И даже если вчерашний день, не кривя душой, мог действительно порадовать относительным спокойствием в криминальном плане – ни один начальник не мог довести крамольную мысль об улучшении ситуации до своих подчиненных – обстановка всегда была, есть и будет тяжелой и тревожной.

Тем временем руководители районных отделов милиции торопливой скороговоркой, стараясь сделать свой голос менее сиплым и грубым от бесчисленного количества табака, а у некоторых – и спиртного – сообщали о том, что произошло на территории их отдела за последние 24 часа.

– ОВД н-ского района, – голос вышестоящего руководителя вывел Серова из своих мыслей.

– Товарищ полковник, доброе утро! Докладывает начальник отдела подполковник Серов, – заученная до безусловного рефлекса за годы службы фраза прозвучала монотонно и обыденно. Дальше придав своему голосу больше уверенности и четкости, он продолжил: за истекшие сутки на территории отдела произошло 7 краж, из них 5 – из автомашин, 2 уличных грабежа, одна уличная драка. Раскрыто по горячим следам: 1 кража, 1 грабеж, в отношении лиц возбуждены уголовные дела. Есть перспективы к раскрытию еще 2 краж из автомашин, розыск работает, надеемся на результат. Доклад окончен.

– Хорошо, работайте, – после недолгой паузы ответил замначальника округа. Даже лишенная похвалы за проделанную работу, эта фраза для любого нижестоящего была сравнима с отпущением большой части сотворенных грехов – можно радоваться: никаких лишних вопросов, тебя оставили в покое и жизнь продолжается до очередного «селектора», на котором, авось, снова пронесет.

Остаток селекторного совещания Серов расслабленно курил, вслушиваясь в суть разговоров лишь когда из динамиков раздавался скрипучий голос окружного руководителя; в завершение совещания пожилой полковник напутствовал всех проявлять должную бдительность и оперативность в принятии решений и неотступно следовать букве закона.

Заключительные фразы, которые были выучены наизусть за долгие годы работы, как слушающими, так и произносящим, успели уже набить оскомину, как и сам процесс проведения селекторов. Может быть, и родившись когда-то давным-давно хорошей, идея регулярного и своевременного обмена рабочей информацией в режиме многопользовательского телефонного разговора, со временем трансформировалась в скучную и малополезную рутину.

Присутствовать на селекторе не хотели с равной силой все – как подчиненные, боясь получить нагоняй за неважные результаты «суточной» деятельности, так и руководители – эти результаты выслушивать. Сермяжная правда заключалась в том, что чем выше в милицейской иерархии вырастал какой-либо начальник, тем более ясно он понимал, что ежедневное, а то и по два разу на дню проведение подобных совещаний оправдано лишь пословицей про русского мужика – «пока гром не грянет, мужик не перекрестится». Несмотря на это понимание, с каждой новой ступенью карьерной лестницы, руководитель начинал все более жестко и принципиально подходить к вопросу проведения ежедневных «селекторов»: такой линии поведения от него требовал ведомственный приказ, а отступление от него пусть даже в интересах дела и на пользу людей – весьма чревато.

Коротко пискнув, телефон замолчал, и Серов непроизвольно выдохнул; если б кто-то имел возможность сейчас находиться одновременно в кабинетах всех начальников районных отделов, то мог бы лично убедиться, что синхронно с Серовым облегченно выдохнула добрая половина его коллег.

В соответствии с упомянутым выше приказом, Владимир, как единоличный начальник вверенного ему районного отдела внутренних дел, был обязан донести полученную в ходе селектора служебную информацию до своих ближайших подчиненных – заместителей, те в свою очередь, выйдя из кабинета начальника должны будут провести совещания уже со своими подчиненными – и так до самого низа служебной пирамиды.

На часах было уже почти половина десятого, и Владимир, не желая затягивать глупые формальности сверх меры, поспешил дать указание Митяйкину пригласить в его кабинет заместителей. Буквально через несколько минут, после того как в здании через систему оповещения голос Митяйкина приглашал на совещание замов начальника ОВД, дверь кабинета Серова без стука отворилась и в нее вошел коренастый мужчина в джинсовых брюках и неаккуратно заправлено в них помятой рубашке из кого-то непонятого материала.

– Впереди шагает МУР – вечно пьян и вечно хмур, – Серов, весело улыбаясь, приветствовал своего первого заместителя. Внешний вид последнего не давал усомниться в правоте этих слов – начальник КМ Пахомов – был явно не в духе на почве затянувшегося вечернего возлияния: – Андрюх, ты опять полночи керосинил?

– Здорово, Вов, – Пахомов пожал протянутую ему руку и плюхнулся на ближайший к начальнику стул – свое законное место: да с Антипенко в кабаке вечерели. Так о том – о сем.

– Ну ты нашел с кем по печени соревноваться – в Петровиче веса полтора центнера, пьет как лошадь, и ты со своими восемьдесят пять с гантелей, – начальник разглядывал «свою правую руку» с нескрываемым дружеским сарказмом.

– Да за девяносто уже, разожрался я чего-то, – Андрей хлопнул себя ладонью по чуть видневшемуся пивному брюшку: худеть надо…

– Жрать меньше надо по ночам с Петровичами! – хохотнул Владимир, но тут же его голос стал серьезным: – чего там?

– Короче, Петрович просит пустить коммерса одного, с которого сам кормится давно, к нам на территорию, желательно в «Форсаж». Коммерс будет процентов двадцать-двадцать пять откидывать. Будет несколько точек – ему только в плюс, да и нам тоже. Ну и защищать, конечно, там если чего вдруг.

– А чем коммерс занимается и чё за человек вообще?

– Индус вроде или сириец, Петрович говорит, что в России живет еще с восьмидесятых – в рудээне учился, да и остался. Торгует шмотьем разным, вроде у него какой-то контакт хороший есть и вещи он стоящие по дешевке берет.

– В «Форсаж» его тяжело будет пристроить – там сам знаешь цены на аренду какие, – Серов задумчиво потер подбородок: а проценты эти его – это в реале сколько?

– Ну, если, типа магазин он свой откроет, такой квадратов на сто – сто пятьдесят, тысяч семьдесят в месяц рублей77
  В повествовании речь идет еще о милиции, а не полиции, поэтому курс доллара США +– 30 рублей. Т.е. коммерсант предлагает что-то в районе 2000 долларов США в месяц.


[Закрыть] будет давать, – всем своим видом Пахомов пытался показать свою заинтересованность и одобрение этого предложения. «Денег лишних не бывает, к тому же когда делать за них особо ничего не надо. Не риска, не пыли» – крутилось у него в голове.

Владимир несколько секунд обдумывал услышанное:

– Предложение заманчивое, но в «Форсаж» его тяжело будет пристроить на такую площадь, а помимо этого – сам знаешь особо и некуда, райончик-то – говнецо.

– Вов, а может тебе со Скруджем поговорить? Скрудж не должен тебе отказать, – не унимался начальник «криминалки».

– Да что вы все Скрудж, Скрудж!! Скрудж тоже не резиновый, и то, что у меня с ним отношения нормальные, не значит, что он только на ментов работать должен! – эмоции уже были выплеснуты наружу и Владимир, увидев сконфуженное лицо своего первого заместителя, поспешил смягчиться: Андрюх, сам же понимаешь, нельзя никого перегружать – взбрыкнет человек – а нам без Скруджа хреново будет.

Несмотря на резко сменившийся с нервно-раздраженного до доброжелательно-примирительного тон начальства, с лица Пахомова недовольное выражение не исчезло и он продолжал вопросительно смотреть на своего непосредственного руководителя.

Поняв, что переубедить его не получиться Владимир обреченно вздохнул:

– Ладно, поговорю…

– И правильно! – Андрей тут же повеселел: Бабки всегда нужны. Я ж не только для себя – надо ж и контору кормить.

– Верно говоришь, что надо, то надо…

Договорить ему помешал стук в дверь и в следующее мгновенье, как обычно, не дожидаясь разрешения, в кабинет деловито зашел довольно полный мужчина лет сорока пяти в форме подполковника милиции.

– Привет начальству, – проговорил он, обмениваясь рукопожатиями с Серовым и Пахомовым, после чего устроился за столом напротив первого зама.

Едва ли торопливая секундная стрелка успела обежать и полциферблата, как в кабинет зашли остальные приглашенные на совещание. Поздоровавшись в скорее неформальной манере, они уселись на стулья в порядке, по которому можно было судить о приближенности к начальнику ОВД как в служебной иерархии, так в личных взаимоотношениях.

Владимир придвинул свое кресло ближе к столу, оглядел присутствующих уже совсем официальным взглядом, убеждаясь в наличии всех необходимых для проведения совещания лиц, и сухим, ничего не выражающим голосом начал:

– Доброе утро, товарищи руководители! Несколько минут назад завершилось общеокружное селекторное совещание, которое проводил начальник криминальной милиции округа Сомов. Чрезвычайных происшествий за истекшие сутки на территории округа не зарегистрировано, происшествий по личному составу не имеется. Криминогенная обстановка, вместе с тем, остается напряженной. В частности, на территории вверенного нам отдела зарегистрировано…