Электронная библиотека » Владимир Величко » » онлайн чтение - страница 2


  • Текст добавлен: 4 июня 2014, 14:18


Автор книги: Владимир Величко


Жанр: Современная русская литература, Современная проза


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– К-а-анеч-на! Им и сказать нечего…

– А что, Толенька, говорить-то? Здесь и так все ясно.

– Что ясно, кому ясно? – агрессивно спросил Перцев.

– Да всем ясно! Оглянись вокруг и хоть чуть подумай, а? Ведь ясно, что Кайнера, то есть Папу, не интересует доход от ларьков. Его, если хочешь знать, вообще деревня не интересует. Его интересует… Ну, кто скажет?..

– А-а-а! – догадался Огурцов. – Ему нужно озеро!

– Конечно же, озеро! Именно! Ведь это водоем почти в 50 квадратных километров с глубинами до 75 метров, чистейшая вода…

– …А по берегам нетронутый реликтовый сосновый бор. И до Города всего сто километров. Прикиньте, сколько здесь элитных домишек понаставят и сколько на этом заработает тот, кто все это озеро и земли вокруг захапает, – закончил мысль Капустин.

– Постойте, постойте, но там же заповедник… Там же детский санаторий…

– Детей выгонят… под благородно-благовидными предлогами и слепят детишкам хибары где-нибудь на болоте, – начал было Капустин, но его прервал Перчик:

– Так надо что-то делать… пресса… жаловаться…

– А вот это – не наше дело! – жестко сказала Неделина. – Мы, милиция, свое дело сделали: убийцы пойманы, покушение на убийство пресечено, а бороться с «народными избранниками» – увольте… Да и не милицейское это дело. Вот так.

После этих слов настроение у всех резко испортилось. Еще немного посидели на скамеечке у входа – благо было тепло. Когда собрались расходиться, зазвонил телефон:

– Дмитрий Иванович, вы где?

– На работе, а что?

– У нас ЧП. В камере ИВС повесился один из обвиняемых в попытке покушения на убийство. Майор Неделина не у вас, случайно?

– Случайно у меня, – и отдал ей трубку. Наталья послушала несколько секунд и, отдавая трубку Огурцову, тоскливо сказала:

– Вот и все! Если до сего момента существовала хоть теоретическая вероятность прижать этого… Папу, то теперь и ее не осталось. Быстро сработано… Четко.

* * *

В тот пятничный вечер доктор Огурцов прибыл домой – вернее, его привезли – чуть тепленьким. Когда он немного проспался и часов в 10 вечера пошел в ванну отмокать, услышал бодрый голос телевизионного диктора:

– …Строить будете для детей в новом месте, Олег Анатольевич?

– Да, – раздался хрипловато-властный голос. – Дети – наше будущее, и мы обязаны их обеспечить в первую очередь.

– Но ведь те дома еще в очень неплохом состоянии, насколько известно редакции?

– Знаете, – и в голосе его впервые звякнул металл давнего урки, – мы выиграли тендер по продаже этого земельного участка, и нам теперь никто не запретит построить там еще лучшие строения. Дети – это…

Судмедэксперт Огурцов повернулся и шагнул в ванную. Там, открыв кран, лег в горячую воду и блаженно прикрыл глаза.

«И какого лешего нажрался?» – подумал он и задернул занавеску, чтоб голоса народного избранника совсем не было слышно.

Отцы и дети

И под божественной улыбкой,

Уничтожаясь на лету,

Ты полетишь, как камень зыбкий,

В сияющую пустоту…

А. Блок

Глава 1

Была почти полночь, но доктор Огурцов изнывал от жары. Вернее, не от жары, а от невыносимой духоты. Почти часовая попытка заснуть привела к полному и неоднократному скручиванию простыни в жгут и превращению этого лежбища в промокшие от пота тряпки. Огурцов, в конце концов плюнув на сон, встал и вот уже полчаса разгуливал по квартире в роскошных сатиновых – семейных, как их иногда называют, – трусах. Все окна были раскрыты настежь, и через них в комнату сочилось жаркое дыхание самой короткой ночи в году. Доктор расхаживал по квартире и, попивая малюсенькими глоточками крепчайший холодный чай, думал о предстоящем отпуске. До его начала осталась ровно неделя. Хорошо супруге – она уже уехала, а он здесь один, раскисает в сумасшедшей жаре.

– Вроде завтра обещают до плюс сорока в тени, – сказал он негромко и, ругнувшись, вышел на балкон. Ночь была темной, беззвездной и безлунной. Он постоял пяток минут на балконе – там хоть некое подобие ветерка ощущалось. И, глотнув напоследок чай, собрался было идти спать, но во двор их трехэтажек, осветив его ярким светом, заехала машина.

«Скорая помощь», – сразу понял он. – И немудрено! При такой-то жаре… Точно гипертонический криз у кого-то… а то и инфаркт».

Однако это оказался никакой не Криз и тем более не Инфаркт, а господин Перцев собственной персоной. Это он нагло использовал казенную машину в личных целях. Вопреки обыкновению был Перец весьма тих и печален.

– Я так и думал, что ты не спишь, – сказал он Огурцову. – Можно я побуду у тебя?

– Да ради бога. Можешь даже переночевать. Я все равно один.

– Я знаю… Выпить, конечно, не нальешь? – уныло спросил Перчик.

– Почему не налью – вот, пей сколько хочешь, – ответил коллега и протянул ему свою кружку с чаем. Перцев взял и машинально глотнул черное содержимое.

– И как ты такую гадость пьешь? – отплевываясь, спросил он. – Ведь это голимый чифир… Да еще на ночь? Разве так можно? А еще врач! – И, проходя на балкон, сказал: – Кстати, ты мне давно обещал рассказать про это, – и он кивнул на массивную кружку в руке Огурцова, – и поделиться его «полезными» свойствами.

– Обещал – расскажу! Не ложиться же баиньки в потное простынное море.

И когда друзья устроились на балконе, Огурцов начал рассказ:

– Чифир, то есть очень крепкий чай, полезен. Правда, я узнал об этом позднее. А все начиналось так. Я, как ты знаешь, после школы поступил учиться в политех, но быстро и отчетливо понял, что технические дисциплины не для меня, и поэтому бросил институт и подался искать свое счастье в рядах Советской армии, однако в военкомате мне дали от ворот поворот: приходи в мае, когда призыв начнется, а пока водочки на воле попей. Шагом марш, скомандовал старшина, и я пошел работать на стадион – трибуны подметать. Бригада наша состояла из десятка человек разного возраста. И среди них был дядя Саша, мужик уже хорошо под шестьдесят, причем половину из них он отсидел. Был он всегда молчалив и несуетлив. Когда у нас выпадало свободное время типа перекура или даже обед, он ел со всеми. Из общего, так сказать, котла, а вот чай… Чай он запаривал себе индивидуально. Я, конечно, считал, что и сам легко его попью – все ж мы по тайге с друзьями болтались, как говорится, с младых ногтей, и поэтому считал себя завзятым таежником и самонадеянно думал, что о чае знаю все. Однако питье старого сидельца – это было что-то! Если провести аналогии со спиртными напитками, то его чай был чистым и неразбавленным спиртом, а мой – пивом, причем пивом, в которое плеснули водички, – хохотнув, сказал Огурцов и, глянув на Перчика, спросил, помахав у того ладонью перед глазами: – Эй, друг! Ты меня слышишь?

Однако Перцев, будто не слыша ни рассказа, ни обращенного к нему вопроса, молчал, не отрывая застывшего взгляда от мерцающего где-то вдалеке огонька, а лицо у него при этом было настолько отстраненным и настолько незнакомым, что Огурца даже оторопь взяла. Справившись с удивлением и даже какой-то растерянностью – таким он друга никогда не видел, – он встал и, шагнув к Перчику, присел перед ним на корточки.

– Толя, что с тобой? – И потряс его за плечо.

Перчик вяло улыбнулся и спросил:

– Сегодня какое число? 22 июня уже наступило?

– Да, Толян, наступило. Сегодня первый день войны. – И, дурачась, запел: —…А двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам сообщили…

– …И сегодня исполнилось ровно десять лет, как я убил свою жену! – тихо сказал Перцев.

– Ты чего мелешь? – прервав песнопения, спросил Огурцов. – Какую такую жену? – И потряс его за плечо: – Эй, друг, ты чего? Стоило мне только про спирт сказать, а тебя уже развезло? – попробовал пошутить Огурцов, но Перчик тихо сказал:

– Отстань… Я специально пришел рассказать тебе обо всем. Я все прошлые годы в эту ночь не сплю и всегда один. Если не хочешь – я уйду…

– Да рассказывай, конечно, Толя. Просто все это как-то неожиданно…

Перчик встал и, облокотившись о перила балкона, сказал:

– Знал бы ты, как мне временами хотелось шагнуть туда, вниз, ибо жизнь… Впрочем, меня от этого спасли сначала кулаки мужиков, а потом воспоминания о них.

– Слушай, Толян, какие кулаки, почему спасли? Что за бред ты несешь? Ничего не понимаю!

– Прости! Я, кажется, с середины начал. – И, помолчав, Толя Перцев стал рассказывать:

– Я, как ты помнишь, приехал работать сюда на год позже тебя. Приехал работать гинекологом, леший забодай эту гинекологию! Поработал я с годик и уехал в другой город – не очень большой, но все-таки чуть поболе нашей дыры. А уехал потому, что там умерла моя бабушка, а свою квартиру оставила мне. Вот я и поехал. В больничный коллектив влился легко – мужиков там почти не было.

Примерно через год работы я стал встречаться с девушкой. Она была на пять лет младше. У нас с Евой – да, да, именно так ее и звали! – складывалось все хорошо. Сначала встречались как друзья, потом, как тогда в песне пелось, вдруг возникла эта самая любовь… – И Перчик надолго замолчал. Впрочем, Огурцов его не торопил и молча ждал продолжения.

– Ну, а дальше-то что было? – все-таки не вытерпев, напомнил о себе Огурцов.

– Дальше? Дальше я Еву убил.

Огурцов даже сморщился от этих слов:

– Кончай, Перец, – убил, убил… Или рассказывай, или… не рассказывай!

– А что рассказывать. У Евы – моей жены – на 14-15-й неделе беременности случилась преждевременная отслойка плаценты и, соответственно, кровотечение. Другого гинеколога не было, и на абразию пришлось идти мне. Представь, Дима: мне, будущему отцу ребенка, предстояло его убить при аборте, чтобы спасти его мать и мою жену. Но я не только этого не мог сделать, но я еще и оказался безруким козлом с копытами вместо рук. Я умудрился не только ребенка… Но я и мать не то что не спас, а наоборот, погубил: сделал перфорацию стенки матки с повреждением крупного кровеносного сосуда. И она, моя Ева, ушла вслед за нашим ребенком…

– Вот те раз, – сказал Огурцов. – Прости, Толя… Мои искренние соболезнования. – И, немного подумав, сказал: – У меня и правда ничего спиртного нет. Может, схожу к соседке снизу? Она водочкой приторговывает…

– А простого… спирта нет? Нашего, медицинского?

– Уж чего-чего, а этого добра… – И Огурцов полез куда-то за шкафы.

– Вот, – сказал Огурцов, ставя на стол запыленную двухлитровую банку с «им, родимым». – Ну а что дальше-то было? Ведь за перфорацию стенки матки по головке врача всяко-разно не погладят, – спросил Огурцов, трудясь над закуской.

– А вот что было дальше, я не знаю. Вернее, не помню. Мне просто потом рассказали.

– В смысле? Как это не помнишь?

– А очень просто. Я в два ночи вышел из гинекологии. А со мной шел капитан милиции – он опрашивал в хирургическом отделении какого-то потерпевшего. И на меня набросились мужики, что стояли под окнами роддома. Их было человек пять-шесть, и пришли они к жене одного из них, что только что родила.

– Так, а ты здесь при чем?

– В общем-то ни при чем. В нашем городке тогда орудовал маньяк – это еще года за два до моего приезда. За это время он убил и изнасиловал несколько женщин. И вот когда на каталке санитарки покатили тр… тело моей Евы в морг, одна дура возьми да ляпни мужикам – вот мол, жертву маньяка везут в морг, а его самого сейчас менты выведут. Она-то сказанула это не подумавши, вообще не подозревая о присутствии в отделении милиционера. Вот когда мужики увидели меня с капитаном, то подумали, что я и есть тот самый маньяк, накинулись и так измордовали, что… Кстати, и капитану досталось прилично. Я без малого месяц в хирургии тогда пролежал – три дня без сознания, – и мою Еву хоронили без меня.

– Уголовного дела не возбуждали?

– Возбуждали, но через пару месяцев прикрыли. Я даже не знаю почему. Мне было все равно… И какой срок влепят, и вообще… Пойми меня… – сказал уныло Перчик и хватанул по второму.

Они некоторое время сидели молча. Сказать, что попивали спирт, – это было бы неправда. Все ж в такую духоту спирт – это явное извращение: так, пару раз лизнули. Просто сидели и думали каждый о своем. Огурцов – о той глубине эмоций и страданий, что пришлось перенести Перчику, и о том, что сегодня он этой болью поделился с ним. И еще Огурцов подумал, что острота боли у Перцева не притупилась и что сегодня он не смог с ней остаться наедине…

– По-моему, «уазик» во двор заехал. Не за тобой ли? – нарушив тишину комнаты, сказал, прислушиваясь к чему-то, Перцев.

– Все могет быть, – меланхолично ответил Огурцов. – Шмазик-«уазик»… – И тут же его меланхоличную речь прервала пара коротких звонков во входную дверь.

Огурцов быстро ее открыл и тут же порадовался тому, что заблаговременно надел штанцы: на площадке стояла следователь Неделина. Она вошла и, увидев Перцева, сказала:

– Толя, мои соболезнования. Самые искренние… Прими!

– А ты откуда…

– Так я же следователь. Я давно знала об этом, только молчала. Дима, собирайся, – повернувшись к Огурцову, сказала она. – У нас убийство.

– Где труп?

– В парке у речки… там, где заросли кустарника.

Огурцов стал натягивать одежду, разыскивать чемоданчик дежурного эксперта и, видя, что Перчик не одевается, вопросительно глянул на него.

– Если ты не против, посижу один. Так лучше думается. Не против?

– Да нет, конечно. Вот – холодильник. Там пошарься, закусон, может, найдешь. Поехали!

И они пошли вниз, туда, где у подъезда, бесшумно разбрасывая в темноту синие проблесковые лучи, стоял милицейский «УАЗ».

Глава 2

– Ты бы еще сирену включил, – сердито сказала майор Неделина. – Представляешь, сколько людей от этих всполохов проснулись! Поехали! Хватит демонстрировать свою крутизну ночному двору.

– Да я… – вякнул было водитель, но Наталья так рыкнула на него, что «уазик» – по крайней мере так показалось Огурцову! – с места метров на пять вперед сразу же скаканул. Пока ехали, Наталья посвятила Огурцова в обстоятельства. Труп мужчины обнаружился в густых кустах у реки. На него случайно наткнулась парочка молодых людей. Они искали уютное и уединенное местечко для… Тут она, чисто по-русски, сказала, для чего именно. Вроде документов на трупе не обнаружили, а из повреждений патрульные увидели огнестрельную рану на лице. Пока сообщались эти нехитрые сведения, машина подкатила к парку, и они пошли пешком. Там их встретил участковый и сказал:

– Как-то неуютно здесь одному… Так и кажется, что из темноты кто-то на тебя глядит.

– А где все? Криминалист? Опера? Участковый? Что за бардак. А свет? Здесь же ни черта не увидишь.

– Вот черта-то скорее и увидишь, когда со всего маху ляпнешься лбом в толстенную березу, – сказал Огурцов, потирая ушибленное место. – А то еще и хуже – глаз веткой выткнешь. Все, я стою – и ни с места, – сердито закончил фразу эксперт.

Впрочем, вскоре все наладилось: засветили фонари, забегали милиционеры, даже собака привела с собой кинолога. Огурцов с Натальей Ивановной занялись осмотром трупа. Надев перчатки, эксперт осмотрел карманы и ничего не обнаружил. Ни бумажки.

– Обрати внимание – все карманы вывернуты, – сказал Огурцов. – Дай команду, пусть кто-нибудь вокруг походит с фонариком – может, и найдет паспорт.

– Ага, а заключение о причине смерти тебе не найти случайно? – довольно злобно спросила Наталья, звонко шлепая на щеке очередного комара.

– А чего ее искать? Эта причина на лице вот такенскими буквами калибра 9 мм написана… За двумя, кстати, подписями, – присмотревшись, ответил Огурцов. – Здесь имеет место не менее двух огнестрельных пулевых ранений головы. Входные на лице, а выходные… – слегка повернув голову трупа, сказал Огурцов, – в области затылка.

– А время наступления смерти? Когда он умер.

– В 23 часа 47 минут… – начал было Огурцов, но увидев недоброе выражение глаз следователя, сказал: – Молчу, молчу! Уж и пошутить нельзя… Полтора-два часа к сему моменту.

В общем, когда закончили мероприятие под названием «Осмотр трупа на месте его обнаружения», Наталья «озадачила» всех сотрудников узкоспециальными проблемами, и когда двинулись к дому, уже наступило утро. Почти утро. Коротка летняя ночь. В машине обсудили итоги: труп неизвестного, «темнуха» на данный момент явная, и работы предстоит… с утра и до позднего вечера! И не один день, похоже. Когда подъехали к дому Огурцова, Наталья попросила водителя погулять и, повернувшись к Огурцову, довольно нерешительно, что для нее не характерно, сказала:

– У меня есть к тебе разговор.

– Весь внимание, мадам, – ответил Огурцов, зевнув при этом так, что чуть челюсть не вывихнул. – А может, пройдем ко мне? Тем более что там есть третий компаньон и спирт халявный…

– Слушай, Дима, – необычайно серьезно спросила она, – а как ты отнесешься к тому, что мы с Перцевым… поженимся?

Огурцов, оторопев, машинально спросил:

– А он хоть знает об этом или ты его силой возьмешь? – И едва успел прикрыться рукой от хорошего бокового удара. – Прости, Наташа. Пошли в дом. Время-то уже к пяти. Кстати, а сегодня с Перчиком можно об этом говорить?

Наталья некоторое время нерешительно сидела на месте, потом сказала:

– Можно! А я, пожалуй, поеду домой. Хочу еще часок поспать. Так что скажешь?

Доктор Огурцов пару минут молчал, а потом ответил:

– А что я могу сказать? Раз решили – счастья вам, ибо и жить – вам. Хоть все это и неожиданно, но я рад за вас! – И, чуточку подумав, сказал: – Да, рад!

Наталья чмокнула Огурцова в щечку и, крикнув водителя, уехала. Огурцов немного постоял у подъезда и медленно поплелся к себе. В квартире обнаружился мирно похрапывающий жених. Спирта же в банке заметно поубавилось. Наверное, пролил нечаянно?

– Силен Перчина! – сказал Огурцов, болтая банку. Но все равно через пару часов можно с ним говорить… «А я еще успею поспать это время», – подумал Огурцов и, глянув на часы, сказал вслух:

– Я не только не против, я всеми руками «за»! И если Наталья под фамилией Неделина была приличной язвой, то когда она станет Перцевой – язва станет еще и перцово-жгучей.

– Сволочь ты, Огурец, – вдруг пробормотал Перцев. – Все светлое и самое лучшее всегда извратить норовишь. Одно слово – трупорез, – и, повернувшись на другой бок, захрапел.

– Спи, спи жених! Я тоже вздремну.

Однако проспал он не больше часа, ибо ровно в шесть утра его разбудил телефонный звонок. Взяв трубку, он услышал:

– Алло, Дима, извини, но… Дима, я, кажется, знаю, кто у нас труп.

– И кто же? Неужели его пальчики нашептали?

– Нет, криминалист пальцы катать утром в морге будет. А ты вспомни, кто несколько лет назад был с такими же пулевыми ранениями, и сопоставь то дело с этим трупом, а? В восемь утра встретимся у тебя в морге и кое-что посмотрим. Я думаю, и без эксперта-криминалиста установим, кто это. – И отключилась.

Огурцов снова лег, закрыл глаза и затих, однако заснуть так и не смог.

– …Ну ее с этими трупами… несколько лет назад?.. С пулевыми… – И вдруг, отбросив одеяло, сел. Игнатов!!! Но ему же дали восемь лет – и так низший предел, и срок еще не кончился. Значит, это не может быть он. А может, и вправду Игнатов!!! Неужели Игнатов???

Вот эти мысли, воспоминания о «том деле» так толком и не дали больше заснуть Огурцову. Окончательно поднявшись в восьмом часу, он быстро собрался и, попив чаю, пошел на работу, благо путь до нее занимал не более пятнадцати минут не самым быстрым шагом, однако Огурцов прибыл за неполные десять минут. Доктор Перцев остался дома и даже ногой не дрыгнул, когда Огурцов попытался его разбудить.

Подойдя к отделению судмедэкспертизы, он увидел автомобиль Неделиной, из которого тут же выскочила и она сама:

– Ну чего ты как беременный таракан – еле передвигаешься? Я уже заждалась тебя…

– Заждалась она! Ох, мадам, ветреная вы особа, оказывается! Давеча она про Перцева мне все уши прожужжала: мол, люблю… женимся, а теперь, видите ли, меня заждалась. Ты уж определись, с кем ты, а?

Следователь Неделина мечтательно улыбнулась и, приподняв свой увесистый чемоданчик, сказала:

– По башке бы тебя, трепача, треснуть, да парочку раз, но нельзя, – с сожалением сказала добрая тетя следователь, – живым пока нужен. Пошли быстрей.

– Да пошли! А чего ты так торопишься-то? Кстати, что за идея тебя посетила?

Наталья остановилась:

– А самому подумать и вспомнить не судьба? Все подсказку ждешь?

Огурцов тоже остановился и, не открывая входной двери, на пару-тройку секунд задумался, а потом сказал:

– Ты имеешь в виду обнаруженные…

– Да! – ликующе вскрикнула следователь. – Именно!!! И если мы найдем сейчас то же самое у этого… пока неизвестного, то что скажем?

– Если найдем, то однозначно скажем, что это Игнатов!

– …И также скажем, кто его убил! Пошли скорее! Дверь, дверь открой, – с нетерпением сказала Наталья.

И вот, надев халаты, они идут в холодильник, вот с помощью санитара осматривают одежду трупа, снимают ее и…

– Ну вот! Что я говорила! И здесь нашли! Так кто это? – ликующе спросила следователь.

– Да, это Игнатов, без сомнения он, – задумчиво ответил Огурцов. – И теперь это можно сказать со всей определенностью, несмотря на пулевые ранения лица.

– И значит, его убил?..

– Доктор, доктор! – воскликнула вбежавшая в холодильник лаборантка Евгения Ивановна. – Там пришел Игнатов! Ну, отец. Требует, чтобы ему немедленно показали убитого сына.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 3.4 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации