Текст книги "Дебаггер"

Пол заскрежетал, вздыбился, будто под ним передвигался кто-то очень большой. Лопнули стекла автоклавов, мертвый ратус выплеснулся вместе с жидкостью на пол.

– Откуда ты меня знаешь?! – прокричал я, стараясь удержаться на ногах.

«Вы убили моего отца».

Пол вздрогнул от нового удара, гигантский червь зашатался на цепях, решетка в одном из сливных люков со звоном вылетела и покатилась по полу. Из дыры выползло длинное и толстое, как полувековое дерево, серое щупальце. Оно было похоже на большую змею, источающую слизь, обросшую присосками и костяными крючьями.

– Тролль! – заорала Илва, выхватывая метательные ножи. – Тролль из «Хвергельмира»!

«Ты убил моего брата».

Щупальце рванулось ко мне, я выхватил пистоль и выстрелил. Промах! Пуля проделала дырку в полу. Щупальце неизбежно приближалось, но Вот бросился ему наперерез, и его меч почти перерубил склизкую плоть. Брызнула черная кровь. Передняя часть щупальца бессильно повисла, болтаясь на складках кожи. Тролль взвыл, пол заходил ходуном, и на этот раз я не удержался на ногах, упал, ударившись боком и потеряв единицу жизни. Щупальце втянулось обратно в водосток, но два новых выползли из других сливных отверстий.

«Я не оставлю вас в живых!»

Заряжать пистоль было некогда, я выхватил катану. Ближайшее щупальце уклонилось от моего удара, изогнулось, как готовящаяся к атаке кобра, и стремительно опустилось. Я успел отпрыгнуть в сторону, и оно с грохотом ударило в пол, оставляя в металле глубокую вмятину. Второе щупальце захлестнулось вокруг Вота и потащило его ногами вперед. Вот извивался, стараясь вырваться, но не мог достать чудовище мечом. Тогда он выстрелил гарпуном в подземного левиафана. Гарпун застрял в мертвом теле, цепь между ним и Вотом натянулась. Надсадно заскрипели приводы в доспехах бродяги, лапы паука на предплечье застучали как кастаньеты. Червь-левиафан вздрогнул и медленно сдвинулся с места.

Илва замерла, ее глаза закатились, став полностью белыми. Пальцы на руках изогнулись, как когти хищной птицы. Дрожь пробежала по ее телу. Волчица застонала и опустилась на пол.

Ефимовский вытащил одну из карт и что-то лихорадочно писал на ней пером, расплескивая по своему плащу чернила. Исходящий от него свет дрожал, тень от левиафана ползла по полу, как проекция недостроенного дирижабля.

Промахнувшееся по мне щупальце поднялось для нового удара. Я бросился к нему и неожиданно легко перерубил катаной у самого пола. Щупальце рухнуло и стало извиваться, как раненый червь, брызгая черной кровью. Я перепрыгнул через него, рванулся к щупальцу, сжимающему Вота – оно уже соскользнуло на его ноги, оставив на доспехах борозды от когтей, – и ударил мечом. Обрубок щупальца скрылся в водостоке. Вот упал, висящий на цепях левиафан покачнулся и столкнулся со стеной. Ангар вздрогнул, под полом взвыл раненый тролль. Илва застонала и забилась в припадке.

Я подбежал к ней, схватил за голову, заглянул в белые глаза.

– Илва, ты не с ним, ты здесь, со мной. Вернись в свое тело. Ты слышишь меня? Волчица, очнись! Ишигамэ!

Ефимовский торжествующе рассмеялся и бросил карту в одно из сливных отверстий. В водостоке что-то взорвалось, пол приподнялся, и из-под него повалил черный смрадный дым. Рев монстра захлебнулся. Илва вздрогнула и затихла в моих объятьях.

– Вот так, – все еще улыбаясь, сказал Эс Бэ, пряча колоду карт.

– Волчица, – шептал я, держа голову Илвы у себя на коленях.

Вот сорвал отрубленное щупальце и теперь поднимался на ноги, упираясь мечом в пол. Его правая нога подкосилась, и он опустился на колено. Вторая попытка оказалась успешной, и Вот сумел выпрямиться в полный рост. Дым, выходящий из сливных отверстий, собрался в вихрь и сгустился у выхода в человеческую фигуру. Принявший облик самурая тролль засмеялся и произнес, уже не мысленно, а вслух:

– В далекой снежной стране вы убили моего отца и брата, но здесь будет все по-другому. – Он вытащил из-за спины два меча. – Что, Ламберт, хочешь спасти свою Волчицу? Она у меня в голове – пыталась овладеть моим разумом, но не рассчитала силы. А она ничего, с характером.

Тролль снова рассмеялся. Хоть он и был в человеческом облике, но его тень оставалась тенью чудовища, шевелилась по полу серыми несуществующими змеями. Илва у меня на коленях вздрогнула и застонала, зацарапала по полу пальцами. Тень Ефимовского бросилась в атаку, но столкнулась с тенью тролля и увязла, растворилась в поймавших ее щупальцах. По полу что-то звякнуло, покатилось, и Вот снова опустился на колено.

– Отпусти ее, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Я не убивал твоего отца. Если ты сын старого повелителя троллей, то его убил мой друг в честном поединке, а твой брат погиб от рук сокейтов. Впрочем, – продолжил я, доставая катану, – надеюсь, что ты сдохнешь, как и они.

Зал большой – до тролля шагов двадцать. Позади меня застонала Илва. Тролль на мгновение превратился в черный туман и вновь стал человеком, но на этот раз принял облик той красавицы, за которую была обещана столь высокая награда.

– Твоя девушка тоже не подумала, что я опасен.

Тролль поднял руку, и позади меня вскрикнул Ефимовский. Я на секунду оглянулся и увидел, что он собирает рассыпавшиеся карты. Вот снова стоял на коленях, силясь подняться. Я почувствовал, что какая-то сила пытается разжать мои пальцы, но лишь крепче перехватил катану обеими руками.

– Что ж, поступим по-другому, – сказал тролль.

С затягивающей вход паутины на пол шлепнулся дохлый паук и побежал к Илве, быстро-быстро перебирая лапами. Мертвый ратус, ощетинившийся стрелами, подчиняясь невидимой силе, поднялся на непослушные ноги и пошел, словно марионетка, бессильно волоча по земле хвост. Его свернутая набок голова смотрела не на нас, а на подземного левиафана. Другой крыс, бывший ранее пленником в автоклаве, зашевелился, но подняться не смог и пополз по луже масляной жидкости, отталкиваясь от пола закованными в металлические пластины руками.

Ефимовский бросил в него одну из карт. Вспышка! – и ратуса разорвало на части. Одна из его рук забилась в луже, как головастик на отмели, но вторая, стуча по полу покрытыми металлом пальцами, продолжала упорно ползти к волшебнику. Ефимовский выхватил кинжал.

Я поспешил на защиту Илвы. Вот тоже заковылял наперерез врагам, но выходило это у него не очень – ноги подгибались, и ему приходилось прилагать большие усилия, чтобы не упасть. Один из пауков-механизмов сполз с его доспехов и побежал навстречу своему мертвому собрату-арахниду.

Тролль превратился в поток тьмы, разом перекрыл половину расстояния между нами и принял облик самурая.

«Стой, Ламберт! – прозвучало в моей голове. – Ты будешь драться со мной. Как до этого дралась твоя девчонка. Знаешь, как она кричала, когда я скручивал ей голову?»

Я дернулся к троллю.

– Вот! Защищай Илву!

«Что, не хочешь слушать? – ухмыльнулся тролль. – Ее шея была тонкой, как у цыпленка, и приятно хрустела в моих руках. Жаль, что вы здесь оживаете после смерти. Но зато я смог использовать ее тело. Оно было мягким и еще теплым».

– Замолчи! – закричал я, взмахивая катаной.

Наши мечи со звоном столкнулись. Он дрался мастерски, этот тролль, сын повелителя троллей из леса «Хвергельмира», но во мне было больше ярости. Не той, от которой теряют разум, а холодной и расчетливой. Я должен был убить своего врага, убить в его человечьем обличье, потому что в облике монстра это сделать гораздо труднее, а в форме тумана это возможно только с помощью магии.

…Ведь тролли могут быть ветром и водой, дыханием стужи и лунным светом на твоей ладони.

Возможно, поэтому все лейфтры, стреляющие молниями, оказались здесь сломанными?

Я нападал, тролль защищался, едва успевая парировать мои удары, и улыбка на его лице выглядела маской. Моя куртка уже была разрезана в нескольких местах, по груди текла кровь.

«Получен урон 2. Кровотечение».

Я не обращал внимания на отлетающие единицы жизни. Вперед, быстрее, убить врага, пока он не опомнился! Под моим нажимом тролль отступал к воротам. Позади раздавались возгласы и шум боя, но я не мог оглянуться.

«Получен урон от кровотечения 1».

Я парировал направленный мне в голову выпад и пнул тролля в живот. Тролль попятился, едва устояв на ногах, распахнул спиной створки ворот. Они захлопнулись перед моим лицом. Следовало ворваться, добить врага, но я побежал обратно, на помощь к Илве и друзьям. Металлический паук уже разорвал мертвого собрата. Вот пронзил ратуса ударом меча. Ратус висел на его клинке, словно насаженный на шпильку жук, и царапал когтями доспехи бродяги, но его движения были все слабее и слабее. Пока я добежал до друзей, руки ратуса безвольно повисли и Вот отбросил в сторону мертвое тело. Ефимовский поймал ожившую руку и сжимал ее, наблюдая за шевелящимися пальцами. Илва лежала неподвижно. Я кинулся к ней, нагнулся.

– Илва!

Она вздрогнула, из уголка ее рта потекла струйка крови. Разум Волчицы все еще был в плену тролля. Я бросился обратно к воротам. Подбежал, открыл… Тролля нигде не было, я услышал лишь отголоски его далеких мыслей.

За воротами находился кабинет волшебника-саргарца – все убранство указывало на род занятий его владельца. Под потолком, не столь высоким, как ранее в зале, светила лампа из нескольких стеклянных шаров со сверкающими в них молниями. У стены стоял книжный шкаф, заполненный свитками и гримуарами. Напротив него – стол с магическими приспособлениями. Сам волшебник сидел в кресле у стола и был давно мертв. Тело саргарца успело высохнуть и мумифицироваться, но маг не исчез, как положено мертвецам в игре. Если бы саргарец не был частью «Хвергельмира», то я бы решил, что его поместили сюда сами разработчики для нагнетания атмосферы.

Руки саргарского чародея, закованные в металлическую пластинчатую сеть, лежали на столе перед странным прибором, представляющим собой некое подобие микроскопа – нагромождение стеклянных трубок и линз. В центре устройства находилась половина пустотелого черного шара. Вторая половина лежала на полу. На стене перед письменным столом висел стилизованный под гравюру план города с тщательно и витиевато изображенными отдельными зданиями. Он весь был испещрен знаками и цифрами.

Противоположной входу стены в комнате не было – вместо нее клубился мрак, сквозь который проступали очертания далекой башни. Над ее верхушкой висели чернильные тучи и беззвучно сверкали молнии, но били они не в торчащий шпиль, а исходили от него и терялись во мгле. Создавалось впечатление, что башня находится далеко-далеко, в каком-то другом мире, но если присмотреться, то расстояние до нее можно было определить по цепочке каменных глыб, висящих прямо посреди пустоты. Будто разрушенный или недостроенный мост, они находились среди клубящегося мрака и следовали одна за другой. Казалось, хорошо оттолкнись – и сможешь перепрыгнуть с островка на островок.

На границе между комнатой и пустотой лежало тело Джонни. Шея девушки была неестественно вывернута и исполосована когтями. Джонни! Первый испуг появился и тут же исчез, оставив после себя легкую дрожь: это всего лишь игра. Виртуалы здесь возрождаются. Мертвые тела остаются, пока с них не заберешь оставшуюся часть снаряжения. У игроков есть шанс добраться до места своей предыдущей гибели и вернуть потерянное. Теряется не все – только некоторые предметы, определяемые случайными числами, их можно забрать с тела поверженного врага. В руке мертвая Джонни сжимала многозарядный арбалет – такие работают не на тетиве, а на скрытых в корпусе пружинах, и должны стоить кучу денег. Но Джонни за ним не вернулась.

«Выполнен квест: «Найти следы девушки в подземелье под таверной “Лесной брат”».

Одна из туч зашевелилась и черным вихрем опустилась в комнату. Мгновение – и вместо нее возле Джонни стоял тролль в облике самурая. На этот раз на его лице не было улыбки. От света лампы тролль отбрасывал тень в пустоту, и по каменным островам шевелились его щупальца.

– Хочешь освободить Илву, Ламберт, так давай, я жду.

Он прыгнул в пропасть, превращаясь в вихрь, и материализовался на ближайшем острове. Там он неожиданно схватился за бок и присел, опершись на камни левой рукой.

– Он ранен! – вскрикнул я.

– Ты тоже! – Ефимовский вытащил одну из своих карт и бросил в тролля, но она, поглощенная пустотой, бесследно исчезла.

«Получен урон от кровотечения 1. Кровотечение прекращено».

Я подбежал к краю комнаты, оттолкнулся и перепрыгнул на остров. Уже в прыжке возникла мысль, что я не смогу этого сделать, – расстояние окажется слишком велико и я исчезну в бесконечности, но тут же под ногами возникла твердь. Я упал, перекатился и выхватил катану, чтобы отразить удар тролля. Мы снова фехтовали, кружа по острову. Удар, парирование, новый удар – я успевал отражать выпады его мечей и атаковал в ответ. Звон клинков, ярость и брызги крови – мы наносили раны друг другу, но все еще держались на ногах, сражаясь на самом краю острова.

«Получен урон 1. Повреждено сухожилие. Ловкость снижена до 7».

Нога тролля попала на шаткий камень. Мой противник пошатнулся, удерживая равновесие, и открылся для удара. Я нанес колющий выпад, катана проткнула его грудь. Тролль закричал, страшно – так кричит раненый монстр, а не человек, и упал в пропасть. Мгновение – и черные потоки тьмы добрались до следующего острова, материализовались в женщину. Она лежала на самом краю, зажимая ладонью рану на груди. Подол красного платья свешивался в пропасть, словно стекающая кровь.

Меня шатало – слишком мало оставалось единиц жизни, и виртуал плохо слушался моих команд. Надо отступить, восстановить здоровье, но вместо этого я разбежался и прыгнул следом за троллем на соседний остров. Неудачно – едва смог зацепиться за край, повис на вытянутых руках. Теперь надо подтянуться, заставить тело взобраться на камень, чтобы прикончить врага. Я слышал, как тролль полз ко мне – преобразоваться в вихрь у него не оставалось сил. Он успел добраться до меня раньше, чем я поднялся на ноги. Удар – и оставшийся в его руке меч вошел мне под ключицу.

«Получен урон 5. Кровотечение».

Из последних сил я нанес удар катаной сверху вниз, но тролль успел отпрянуть и с криком полетел в пропасть. Откуда-то издалека кричали мои друзья. Я улыбнулся, потому что услышал голос Илвы. Казалось, что мое обессиленное тело кровоточит там, в реальности. Но это была лишь иллюзия.

«Получен урон от кровотечения 1. Гибель персонажа».

Наступила темнота.

* * *

Я шел по заполненному туманом городу. Кровь стекала по руке и оставляла красный след на земле. Казалось, что меня преследует смех нищего – не дожидаясь, пока я уйду, попрошайка бросился к мертвому Адриану и принялся потрошить его карманы. Пристрелить урода не хватило сил. Пистоль, на котором выгравирован мой девиз: «Всегда есть время дать ответ!», я держал в левой руке. Правая кисть изувечена пулей. Как я теперь буду стрелять?

На покосившийся крест часовни Святого Антония сел ворон и, глядя на меня желтым глазом, прокаркал: «Ламберт!» Тогда я пошел дальше, сквозь туман и холодный ветер. Мне казалось, что все это уже было, когда-то уже случалось, события повторяются вновь и вновь, и мне не вырваться из их круга.

«Ламберт!»

Я упал, выпачкавшись в грязном снегу, поднялся и, держась рукой за стену, побрел дальше. Из-за угла здания Судейства на Семнадцатой стрит выбежала моя жена, бросилась ко мне, и я не знал – хочет она обнять или ударить. Но Эллис не сделала ни того ни другого. Она остановилась в нескольких шагах от меня и поправила белокурый локон, спадающий ей на щеку.

– Где Адриан? – спросила Эллис. Голос был поразительно спокойным, но где-то в его глубине скрывался крик отчаянья.

– Я убил твоего любовника.

Голова закружилась, и я сел, опершись спиной о холодную кирпичную стену. Эллис прошла мимо, как механическая игрушка, по следу из красных капель, туда, где лежал Адриан. Уже через несколько кварталов я услышал за спиной суетливые шаги. Оглянулся и увидел Эллис, держащую обеими руками направленный на меня пистоль.

– Эллис, нет!

Она все не стреляла, но я чувствовал, даже видел, как ее палец постепенно давит на спусковой крючок.

– Де Ламбер, ты убил его! Убил! Я ненавижу тебя!

– Эллис, не надо!

Раздался выстрел. Эллис покачнулась, выронив пистоль, потом схватилась за рану в своей груди и опустилась на снег. Я с удивлением посмотрел на дымящийся пистоль в левой руке. «Всегда есть время дать ответ!»

– Нет!!!

Я с отвращением отшвырнул оружие, бросился к Эллис, поднял ее неподвижную голову. С тех пор я задаю себе один и тот же вопрос – был ли заряжен пистоль Адриана, который она подобрала на месте дуэли? Смогла ли Эллис сама зарядить оружие? Я не проверил. И никогда не буду знать ответ.

Потом состоится суд, побег, шторм и новый мир, где пистоль вновь окажется в моей вылеченной Готфридом руке. Откуда я это знаю?

«Ламберт! – Черный ворон спустился пониже и взгромоздился на металлической ограде. – Лимб!»

Лимб… Когда-то он считался местом, где находятся души людей, не попавшие ни в рай, ни в ад, ни в чистилище. Но еще это локация в некоторых многопользовательских играх, где убитые персонажи ожидают возрождения. И чем выше их уровень – тем дольше они находятся в лимбе. Я вспомнил игру «Фронтир»: город на штормовом берегу, морской ветер и соленые брызги. Окровавленный меч в моей руке и падающего в пропасть тролля.

«Гибель персонажа».

Значит, я погиб в игре и нахожусь в лимбе. Но почему он похож на мои воспоминания? Нет, не мои, а моего персонажа. Я вспоминаю придуманную для героя историю.

«Ловушка, Ламберт, – прокаркал ворон, хлопая крыльями. – Беги!»

Ловушка?

Ворон сорвался с места и улетел. Я оглянулся. Из переулка, откуда я недавно выбрался, вытекала тьма, бежала волной по улице, словно живой черный туман.

«Мы ждали тебя, Игорь Ламберт».

Слова, как грохот лавины, зазвучали у меня в голове. Я вскочил на ноги и побежал.

«Ты нужен нам, Ламберт. Мы знаем, ты где-то здесь. Мы все равно найдем тебя, тебе не уйти».

Я бежал, но сил не было. Казалось, что я лишь ползу, помогая себе руками, как в кошмаре, когда ты попал в липкую паутину усталости и не можешь сделать ни шага. Тьма настигала.

«Тебе не уйти».

Сколько времени тратится на возрождение персонажа второго уровня? Кажется, что все сроки давно прошли. Секунда, другая – и тьма настигнет меня. Но впереди вспыхнул свет, и город воспоминаний исчез. Я снова находился у таверны «Лесной брат».

Глава 4
Лес. Облава

При получении уровня я повысил ловкость – пригодится, для стрелка это важная характеристика – и выучил умение прицельной стрельбы. Мне нравится, когда можно выбрать точку на теле врага, куда стрелять, и показываются проценты попадания.

УРОВЕНЬ 3

Имя: Игорь де Ламбе́р

Класс: Ганслингер

Единиц жизни: 12

Характеристики:

Сила 5

Ловкость 9 (при использовании огнестрельного оружия ловкость +3)

Телосложение 6

Интеллект 6

Восприятие 7

Харизма 5

Профессионал в: огнестрельное оружие.

Умения: фехтование легкими клинками, стрельба с двух рук, быстрый выстрел, прицельная стрельба.

Оружие и броня:

Кремневый пистоль, урон d8, условия применения: ловкость 6, восприятие 5.

Кинжал, урон d6, условия применения: сила 4.

Катана убийства, урон d10+1, условия применения: сила 5, ловкость 7.

Кожаная куртка поселенца, защита d6.

Предметы: 0

Деньги: 0 монет.

ЖУРНАЛ КВЕСТОВ

Главный квест: «Найти пропавшую девушку».

Дополнительно: «Убить старого врага».

В моем журнале появился новый квест. Старый враг… Значит, тролль выжил и нам снова предстоит встреча? Поживем – увидим, а пока мне надо найти компаньонов.

Я снова находился у таверны. Возле ее дверей околачивался мальчишка. Я бросил взгляд в сторону доски объявлений и увидел среди разыскиваемых преступников собственное лицо. «Повинен в убийстве игроков. Доставить живым или мертвым. Награда – тысяча монет». И ни слова о модераторах и их оружии. Видимо, не хотят распускать слух об оставшейся в руках обычного игрока катаны, способной полностью стереть персонажа, как и не желают уведомлять о смерти модераторов. Рядом с моим портретом висело изображение Вота – металлический, покрытый узорами шлем, полностью закрывающий лицо. Интересно, как его узна́ют среди других бродяг? Или их узоры на доспехах индивидуальны? Портрет скрипача отсутствовал, будто того вовсе не существовало.

Я прикоснулся к рукояти висящей за спиной катаны, наверное, следует получше спрятать оружие. Например, купить плащ, под которым скрыть длинный клинок. Деньги! Их не было. Пистоль по-прежнему находился в кобуре, кинжал висел в ножнах на поясе, но деньги отсутствовали. Что ж, на мертвом теле что-то должно было остаться, а девять монет – невелика потеря.

– Эй! – окликнул меня мальчишка. – Ты же де Ламбер, да? Иди за мной. Тебя ждут. Только тихо.

– Кто тебя послал? – спросил я.

– Друзья. Тсс! Сюда, быстрее, – махнул рукой пацан, указывая за угол таверны.

На всякий случай я проверил пистоль. Друзья? Не думаю. Прошло не так много времени, вряд ли мои компаньоны уже выбрались из подземелья. Но в таверну заходить опасно – в ней наверняка поджидает засада модераторов.

– Хорошо, пошли, – сказал я, последовав за мальчишкой.

Он повел меня куда-то к деревьям, где уже сгущались тени. Звезды и луна проглядывали сквозь бегущие по небу грозовые тучи. Время во «Фронтире» течет быстрее, на день и ночь выделяется по три реальных часа. Свет и тьма – разные бонусы, разные эффекты и разное применение свойств. Ночь – время для засад и созданий мрака.

– Пошли быстрее, – поторопил меня мальчишка.

Явно NPC, которого за гроши можно послать по городу с сообщением, ведь во «Фронтире» ради имитации реальности отсутствует даже общий чат. Такой гонец передаст весточку нужному персонажу… или заведет того в ловушку. Луна выглянула из-за тучи, и я увидел, как в кустах отраженным светом блеснул клинок в руках убийцы.

Поджидающих в засаде было трое, врагов с татуировками шипоцвета: двое эльфов и один оул – свидетель гибели модераторов. Повышенное восприятие позволило мне их заметить. Я выхватил пистоль и выстрелил во врага, прячущегося в кустах. Эльф вскрикнул. Было слышно, как он покатился по земле, ломая ветки. Я сместился вправо, и метательный нож, который бросил скрывающийся у меня за спиной второй убийца, пролетел мимо. Я достал катану и нанес удар в темноту, рассчитывая лишь на свои инстинкты и везение. Острие меча задело врага, и тот, ругаясь, отпрянул назад.

Не давая ему опомниться, я нанес колющий выпад – быстрый, стремительный, но катана пронзила лишь воздух – эльф успел уклониться.

– Иш-ш-ш-раг, – шипел он. – Трагш!

Его персонаж выдавал фразы на эльфийском. Я ударил вновь, но мой противник парировал удар. Он был вооружен мечом со слегка изогнутым лезвием. Катана против эльфийского клинка, мой уровень владения мечом против уровня моего врага. Надеюсь, что эльф не очень опытный игрок. Мы фехтовали, и краем глаза я следил за сидящим на дереве оулом. Крылатый не спешил на помощь к своему компаньону, наверное, решил в одиночку заполучить всю добычу.

Привычные к оружию руки действовали сами. Что делаю я, а что – мой персонаж, пользуясь выученными умениями? Мне казалось, что именно мои, а не его навыки фехтования помогают мне сейчас в бою. Очередной удар – и лезвие катаны чиркнуло по горлу эльфа. Тот выронил меч, схватился за рану, захрипел и повалился на землю.

В это время атаковал оул – я едва успел отразить удар его меча с изогнутым крюком вместо острия. Взмах крыла сбил меня с ног. Оул взмыл в воздух и снова рухнул вниз, целясь мечом мне в голову. Я вскочил на ноги и сумел парировать его выпад. Наши мечи столкнулись. Оул ловко подцепил катану крюком, отвел ее в сторону и ударил меня в лицо навершием рукояти, отнимая три единицы жизни. Залитый кровью, я упал на землю. Надо мной хлопали крылья оула. Его желтые совиные глаза сверкали торжеством.

Я ударил его кинжалом. Противник так желал заполучить катану, что потерял осторожность. Я выхватил кинжал левой рукой и погрузил его в живот оула, чувствуя жесткие, колючие перья. Оул закричал, забил по земле крыльями. Я навалился на него всем телом и ударил снова. И снова, и снова… пока противник не затих окровавленной кучей перьев. Тогда я поднялся и едва не столкнулся с Илвой.

Мои компаньоны появились из-за таверны, Илва первой бежала ко мне на помощь. У нее в руках был пружинный арбалет, найденный на теле Джонни. Ефимовский освещал свои карты тусклым огоньком на ладони, а Вот ковылял позади всех.

– Ты ранен! Я не могла стрелять – боялась в тебя попасть! – вскрикнула Илва.

– Дай сюда, – сказал я, пряча кинжал и забирая у нее оружие.

С заряженным арбалетом я скрылся в тени деревьев. Куст был сломан, примятая и залитая кровью трава указывала путь, который преодолел раненый эльф, пытаясь уползти и спрятаться. Но ушел он недалеко, лежал, свернувшись калачиком, и глядел на меня затравленным взглядом. Критически раненный персонаж больше не слушался игрока. По шипоцвету на его лбу сбегала струйка крови.

– Трагш! Проклятый трагш! – шептал он.

Я поднял арбалет.

– Стреляй, ишраг! – выкрикнул эльф. – Чего медлишь?

Я стоял, смотрел на поверженного врага и не видел игры. Я чувствовал реальность вокруг себя. Я, который Игорь Ламберт, ретурнер, остался в далеком прошлом, а здесь был ганслингер, стрелок, желающий отнять чужую жизнь. Я пытался уйти от своей судьбы, но получил взамен только кровь.

– Чего же ты? – спросил подошедший Ефимовский и бросил на землю карту.

Выросшие из земли ветки захлестнулись вокруг эльфа, впились в его тело, раздирая кожу, ломая руки и сворачивая шею. Эльф кричал. Я помотал головой – нет, кричал не игрок. Это его персонаж выполнял прописанный для имитации реальности процесса скрипт.

– Действует, – сказал Ефимовский, с интересом наблюдая за последствиями своего волшебства.

Я отвернулся и вышел к Илве и Воту.

– Держи, – протянул я арбалет Волчице. – Уходим отсюда, и так, наверное, всю округу переполошили.

– Бармен сказал, что в таверне засада. Вывел нас через черный ход.

– Решил помочь? С какой стати? Гораздо выгоднее сотрудничать с модераторами.

– Кто знает, что у человека на уме, – усмехнулась Илва. – Может быть, это был обычный страх.

– Чем ты его так напугала?

Волчица не ответила, лишь в темноте сверкнули ее острые зубки.

– В лес, быстрее! Сергей, помоги Воту, – скомандовал я.

Мы углублялись все дальше и дальше в лес между вековыми дубами. Ярко сияла луна, среди ветвей вились стаи светляков, и, лишь присмотревшись, я увидел, что эти жучки скорее напоминают крошечных человечков.

– Думаешь, они будут нас искать? – спросила Илва.

– Модераторы?

– Нет, эльфы, та банда, с которой ты расправился.

– Ты бы искала?

– Я – конечно.

– Боюсь, что они тоже не остановятся. И не только они. Вскоре многие в городе будут знать об игроке, в руках которого катана убийства. Такое оружие пригодится любой банде. Шантаж, угрозы, перевод виртуальных денег в реальные – на основе любой игры образуются свои финансовые картели и свои дельцы. Они не откажутся заполучить подобное оружие, пошатнув власть модераторов. Да и награда за наши головы тоже сделает свое дело.

– Приказать модерам нас не искать, а защищать? – спросил Ефимовский.

– И открыть свое присутствие здесь? Пойдут слухи, которые тебе не нужны. Пока еще никто не знает о зависших игроках, так сохрани это в тайне. Нам нужно время для решения проблемы.

– Вот больше не может идти, – сказал Эс Бэ.

Бродяга тяжело опустился на землю и вытянулся во весь рост среди высокой травы.

– Ладно, – согласился я, разглядывая поляну, на которой мы оказались. – Все, привал. Утром подумаем, что делать дальше. Жизни за ночь восстанавливаются?

– Да, – кивнул Ефимовский.

– Вот и славно. Значит, отдыхаем.

Ефимовский разжег костер. Это получилось у него мастерски, словно он всю жизнь только тем и занимался, что ходил в походы. Наверное, выучил соответствующее умение для выживания, хотя оно больше свойственно стрелку-следопыту, чем волшебнику. Но я потратил свои единицы опыта на военные умения. Илва куда-то исчезла и вскоре вернулась, неся в большом листе десяток птичьих яиц.

– Для улучшения регенерации, – пояснила она.

Мы запекли яйца в горячей золе. Ефимовский сначала что-то пробовал писать в своих картах, но потом махнул рукой, спрятал их за пазухой и лег, укрывшись собственным плащом.

– Кто первый дежурит? – спросил он.

– Треть ночи я, потом ты и бродяга, я разбужу.

– Вот и славно.

Его тень дрожала от колебаний языков пламени и, казалось, старалась убежать в темноту. Илва придвинулась поближе и опустила голову мне на плечо.

– Интересно, игрок тоже спит там, в реальном мире, или ему это только кажется? – тихо спросил я, кивнув в сторону Ефимовского.

Илва пожала плечами.

– Иногда меня посещают мысли, что мы живем только в играх, а реальность лишь иллюзия, – сказала она. – Такие, как мы с тобой, ты, я… Что для нас реальный мир?

Вот сел, достал инструменты и принялся чинить доспехи прямо на себе, по-прежнему не снимая шлема. В последнее время он стал очень молчаливым, наверное, на нем плохо сказывается отсутствие Джонни. Кто знает, какие связи существуют между человеком и копией его сознания?

– Заметил, как мы вживаемся в роль, которую играем? – улыбнулась Илва. – Мне кажется, что я вспоминаю свою вымышленную жизнь в лесу. Отца из поселенцев и мать, дикую, необузданную, настоящую лесную красавицу. Знаю, что это неправда, но эффект интересный. Раньше в обычных играх такого не было. Может быть, дело в нас с тобой, а, ретурнер? Слишком много мы пробыли в пространстве Чендлера до этого.

Я снова вспомнил туманный город и уходящую по улице Эллис. Ее горячие поцелуи в кровати с шелковыми покрывалами. Полупрозрачное одеяние, не скрывающее, а подчеркивающее изгибы тела. И глаза, в которых не было правды. Я прогнал воспоминания и обнял Илву за талию. Сухие ветки потрескивали в пламени, и вокруг нас вилась светящаяся мелюзга.

– Кто такие ишигамэ? – спросил я.

Илва несколько помедлила с ответом, а потом сказала:

– Лесу приносят в жертву детей, так было и так будет. Но некоторых лес не убивает сразу, а делает частью себя, дает свои силы, чтобы забрать их жизни потом, когда придет время. Выживших называют ишигамэ. В наших жилах течет сок растения иштру, мы пьем его на жертвоприношении, и кажется, что после этого в считаные минуты проживаешь целую жизнь. Не свою – чужую. Некоторые умирают сразу. Некоторые – на следующее утро. Но лишь единицам суждено прожить еще десятки лет. В нашей крови теперь семена иштру, попавшие вместе с соком. Когда мы умрем, они прорастут, и мы станем пищей для молодого иштру. Но пока семена в нас, мы можем управлять сознаниями других существ. Чем проще разум – тем легче его взять под контроль.