Текст книги "Мужество не имеет возраста. Юные защитники Отечества 1941—1945 гг."

У отваги нет срока давности

Летом 1942 года немецко-фашистские полчища временно находились в зените успехов. С 3 августа они стремительно продвигались по ставропольской земле, сея боль, смерть, разрушение и страх. Расклеивались приказы, в которых ставропольцам запрещалось группами появляться на улицах, ходить в ночное время с 20 часов вечера до 6 часов утра. А, кроме того – оказывать помощь и скрывать пленных красноармейцев, партизан, коммунистов, лиц еврейской национальности, пользоваться радиоаппаратурой, охотничьими ружьями и т. д. За нарушение приказов немецкого командования грозили расстрелом. Занятия в школах не проводились, их немцы использовали под штабы, казармы, госпитали, склады, конюшни и концлагеря.

Завладев щедрой землей Ставрополья, гитлеровские захватчики принялись грабить ее природные богатства. Они отправляли в Германию зерно, скот, шерсть, кожаное сырье и даже чернозем. Наиболее кровавой страницей «нового порядка» было поголовное уничтожение евреев и душевнобольных. За неполные полгода фашистские каратели уничтожили только в Ставрополе свыше 8 000 советских людей, а в крае – 32 000 человек. Подробности происходящих тогда событий леденят душу, невозможно рассказывать без содроганий. Но и в таких условиях с каждым днем все активнее проявлялось открытое сопротивление населения новому порядку. Многие патриоты, которые по разным причинам не пошли на фронт, но в состоянии были держать в руках оружие, вливались в ряды народных мстителей. Так, в самые жаркие дни августа 1942 года в партизанском отряде, которым командовал Алексей Григорьевич Одиокозов, оказались отец и сын Криулины. Вскоре бывший председатель колхоза им. Сталина Филипп Петрович Криулин был назначен комиссаром партизанского отряда «Клим». (На Ставропольщине тогда действовало 30 отрядов, объединенных 2000 партизан).

Против народных мстителей, которые не давали врагу покоя ни днем, ни ночью, фашистское командование бросило танковые подразделения. Тогда-то и пришлось отряду «Клим» укрыться в песчаных барханах и камышах Арзчирского района, где бронированные чудовища оказались бессильными. Зато партизаны были в тактически выгодном положении, Выйдут, бывало, ночью из своих укрытий, заминируют дороги, а на утро уже слышно, как на самодельных минах, тол для которых доставал Володя Криулин, рвутся вражеские танки. Бросятся фашистские автоматчики вглубь песков, чтобы отыскать партизан и расправиться с ними, как тут же из-за каждого холма дружно начнут бить наши ручные пулеметы. Много фашистов нашли себе могилу в тех песках. Владимиру Криулину было в то время только 15 лет. Война стала той чертой, которая безжалостно разделила жизнь на мирное вольное детство и взрослую, раньше времени наступившую, полную опасностей жизнь. Это не была игра в «войнушку», ведь и враги, и выстрелы, и смерть – все было настоящим. Неосторожность или головотяпство одного человека в отряде могло погубить всех. Володя был отчаянным и очень храбрым разведчиком. Он семь раз переходил через линию фронта, выполняя роль связного, под видом пастушка, потерявшего стадо, или беспризорного мальчика он пробирался сквозь немецкие заслоны и пикеты с котомкой, в которой густо пересыпанный солью, переправлялся динамит,

Володю часто посылали в Ворошиловск (так называли тогда Ставрополь). 18 декабря под покровом темноты он осторожно пробрался в город, чтобы разведать обстановку. Несмотря на комендантский час, немцы не слишком стремились высовываться на улицу, особенно на окраинах. Той же ночью Володя встретился с группой подпольщиков-подростков во главе с Авдеем Бабенко, которая любыми возможными способами старалась вредить оккупантам: прятали оружие, оставшееся в окопах при отступлении наших войск, срывали немецкие листовки, а вместо них клеили советские, сброшенные с самолетов «ночными ведьмами». Ребята действовали по заданию подполья и очень сильно помогали партизанам.

Они времени даром не теряли. Мальчики выводили из строя телефонную связь. А однажды они совершили дерзкий рейд на немецкий аэродром. Воспользовавшись тем, что немцы спали, подростки обесточили взлетно-посадочную полосу, разбили сигнальные фонари и пеленгатор. После этой операции юных мстителей в городе прошли облавы. Трое из группы попались, но во время ночного налета им удалось сбежать. Однако Авдея Бабенко гестаповцы все-таки схватили и позже казнили.

В этой группе был и Володя Криулин, который под ночным покровом бежал и успешно добрался к своим партизанам. Где-то в ноябре-декабре 1942 года командованием партизанского отряда был разработан план по разгрому немецкого гарнизона. Темной ночью несколькими группами партизаны окружили станицу Величаевскую. Бесшумно сняв часовых, по общему сигналу штурма партизаны бросились к домам и школе, где располагались немцы, забросали их гранатами. В одном нижнем белье, из окон и дверей зданий гитлеровцы выскакивали на улицу, но никто из них даже не успел открыть огня – меткие пули мстителей разили врагов наповал.

К рассвету все было кончено. Партизаны подсчитали боевые трофеи, а также уничтоженных фашистов. Их оказалось, болев 200 человек. Утром над сельсоветом трепетал на ветру красный флаг.

Наши, наши пришли! – раздавались отовсюду возбужденные радостные голоса станичников. Все бежали к площади, где собирались с богатыми трофеями партизаны. Сам по себе стихийно на площади собрался митинг. Для большего порядка и торжественности партизаны выстроились в колонны. Поздравляя их с большой победой, Алексей Григорьевич Одиокозов и Филипп Петрович Криулин обходили строй. Среди взрослых бойцов на левом фланге комиссар вдруг заметил маленькую фигурку подростка. «Неужели мой?» – подумал Филипп Петрович Криулин, направившись в его сторону. Предчувствие не подвело казака. Подойдя поближе, он увидел в строю Володю.

– Ты что здесь делаешь? – грозно спросил отец.

– Фашистов бью, – смело ответил мальчик.

– Как ты сюда попал? Кто разрешил? – строго спросил комиссар.

Разговор услышал подошедший к ним командир.

– Не ругай парня, Петрович, – примирительно сказал он, пожимая руку Володе. – У тебя настоящий боец растет. Сегодня он выдержал грозное боевое крещение.

Тут же перед строем, он подарил Криулину-младшему коня и наган. В тот же день, вместе с партизанами колоннами в степь ушли почти все жители станицы. И снова были смелые рейды по захваченной врагом земле. Снова крестьянский «пастушок» Володька Криулин, путешествовал от станицы к станице, переходил линию фронта, доставляя нашему командованию ценные сведения, а обратно нес «подарки» для партизан. Потом два-три дня он слышал от взрослых, что где-то под Левокумском взлетела в воздух немецкая нефтебаза, а под Минеральными Водами взорвано железнодорожное полотно. Он ловил на себе ободряющие взгляды подрывников, вернувшихся с боевого задания, но лишних вопросов не задавал.

Зима 1943 года выдалась хоть и суровой, но радостной. Героическая Советская Армия, разгромив фашистов в Суарском ущелье под Моздоком, погнала их полчища обратно на запад. Но, отступая назад, враг продолжал творить свои бесчинства. Верные своей привычке немцы грабили и увозили с собой все, что только было возможно. Тогда партизанам Ставрополя был дан приказ ставки Верховного Главнокомандующего парализовать продвижение немецких войск на всех коммуникациях, не дать возможности уйти ни одному эшелону, ни одной машине с награбленным добром. Народные мстители выполнили и эту нелегкую задачу. В освобожденных районах они восстанавливали советскую власть. Вскоре вернулись в родную Старомарьевку и Криулины. Филипп Петрович с помощью односельчан начал восстанавливать свой родной колхоз, председателем которого он был с первого дня коллективизации.

Володя сдал своего боевого скакуна на колхозную конюшню, и вместе со своими мальчишками-дружками по партизанскому отряду, помогали колхозу убирать урожай, от зари до зари работая в поле.

Однажды из района позвонили в сельсовет и передали просьбу обоим Криулиным срочно явиться в военкомат. Получив это известие, в семье решили, что отца и сына либо хотят послать на фронт, либо забросить в тыл врага – как-никак у обоих был немалый опыт партизанской борьбы. На всякий случай, попрощались с матерью – Марфой Дмитриевной, отец приказал сыну надеть военную форму. На рассвете пароконка доставила Криулиных в райцентр. Здесь их ждало неожиданное известие – Приказом начальника штаба партизанского движения при ставке Верховного Главнокомандующего от 17 июня 1943 года за мужество и отвагу, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Филипп Петрович и Владимир Филиппович были награждены медалью «Партизан Отечественной войны». Поздравив их с первой наградой, военком тут же вручил обеим и вторую – медаль «За оборону Кавказа». Не ожидали такого высокого отличия своего ратного труда Криулины. На обратном пути домой отец и сын зашли в фотоателье и сфотографировались по такому случаю на память.

– Видишь, какой тебе почет – сказал отец, – твое имя в приказе первым назвали.

– По алфавиту, наверное, – догадался Володя, а радость так и светилась в его озорных глазах. Еще бы, он вернется в село с двумя боевыми медалями на груди! Тот снимок партизан Криулиных, увеличенный до портретных размеров, до сих пор хранится в Старомарьевском краеведческом музее, вместе с другими боевыми реликвиями.

С освобождением Ворошиловска все изменилось. Многие из партизан и подпольщиков ушли с регулярными войсками на фронт. Володя Криулин после расформирования партизанского отряда, добровольно вступил в Советскую Армию и продолжил свой боевой путь. Володя на всю жизнь остался солдатом своего Отечества. В 1944 году вопреки страстному желанию попасть на фронт, его определили в полковую школу сержантского состава. В этом же году он успешно ее закончил, но на фронт опять не попал. Как одного из лучших прошедшего школу партизанской борьбы, старшего сержанта Криулина направили в военное училище. В 1947 году лейтенантом он прибыл на западную границу, где принимал участие в борьбе с бандами буржуазных националистов. Несколько позже Владимир Филиппович Криулин закончил Военный институт, юридический факультет Государственного университета. Немало и сам подготовил учеников, наследников ратной славы пограничников.

С тех пор прошло немало лет, но граница навсегда осталась в его сердце.

Есть что вспомнить, есть о чем рассказать ветерану границы и боевому партизану. В 1975 году Владимир Криулин имея за плечами 32 года службы, в звании полковника ушел в запас. На гражданке Владимир Филиппович работал много лет заведующим отделом и помощником председателя горисполкома города Киева.

В настоящее время участник Великой Отечественной войны ветеран пограничных войск, кавалер многих боевых правительственных наград проводит большую работу среди молодежи, молодых воинов города Киева и в других городах Украины по военно-патриотическому наследию, героической летописи мужества, героизма, бессмертия, который совершил наш народ, молодежь во имя своей Родины и Отечества, в минувшие грозные годы Великой Отечественной войны 1941 – 1945 г. г. Владимир Криулин является одним из руководителей Союза юных защитников Родины города Киева.

С этим удивительно-интересным человеком, однополчанином, юным партизаном, офицером пограничных войск, мне посчастливилось служить и охранять государственную границу на западных рубежах более 20 лет.

 
Слава вам храбрым,
Слава бесстрашным!
Вечную славу поет наш народ.
Доблестно жившие, смерть сокрушившие,
Память о вас никогда не умрет.
 

А. Майков

В боевом арсенале нашего идейно-нравственного, духовного воспитания всегда должна оставаться та задача, с которой еще более 150 лет тому назад столь определенно и столь проникновенно сказал поэт-декабрист К. Рылеев: «Напоминать юношеству о подвигах предков, знакомить его со светлейшими эпохами народной истории, сдружить любовь к Отечеству с первыми впечатлениями памяти – вот верный способ для привития народу сильной привязанности к Родине: ничто уже тогда сил первых впечатлений, сил ранних понятий, не в силах изгладить. Они крепнут с летами и творят храбрых для боя ратников, мужей доблестных для совета…»

Опыт героической истории нашего народа оставил нам завет любить Родину, Отечество. Это один из самых святых заветов нам и нашим потомкам. Быть человеком – значит быть патриотом – так ставили вопрос все лучшие люди в прошлом и настоящем.

С отвагой в сердце за тебя, Родина!

Мне и моим боевым друзьям, товарищам, часто приходится общаться с необыкновенным интересным человеком. Как по форме, так и содержанию, юным партизаном, сыном полка Советской армии, Петром Алексеевичем Филоненко.

Ныне полковник в отставке, кавалер многих боевых правительственных наград.

В Советской Армии и в МВД Украины, прослужил более 30 лет.

Мы сидим в тихой, уютной квартире. Немолодой человек. Вдумчивый, сосредоточенный взгляд. Немногословный, одновременно – приветливый. Знакомы мы несколько лет. Сегодня у него воспоминания. Воспоминания – о некогда большой семье, матери, отце, родных, близких на Харьковщине, Лазовского района, селе Князьеве, где прошло детство. Вот что он рассказал:

«Большинство крестьян нашей деревни пока еще жили в бедности. Это и понятно. После Октябрьской революции и гражданской войны прошло не так много времени. Однако уже чувствовалось, что приближалось дыхание некоторого улучшения жизни. Полевыми работами в основном занимались главным образом женщины, старики и дети, которые ходили в школу. Мужчины работали в Харькове и даже в других дальних городах. Мне нравился сенокос, на который меня часто брали с собой старшие. Я очень гордился, что сам участвую в труде и становлюсь полезным семье, на полях я видел своих товарищей-одногодков, также с граблями в руках. Быстро прошло трудовое лето. Я уже приобрел навык в полевых и других работах и хорошо окреп физически. Учился я охотно. На перемене пожую кусочек хлеба и снова на урок, потом – домой. В мороз, в дождь, в какую угодно погоду шел со своими товарищами в школу. Хоть ни ботинок, ни хорошей одежды не было.

После школы я делал уроки, а потом помогал по хозяйству: дрова рубил, в хлеве работал, с родителей пример брал – они никогда без работы не сидели: мать – в поле, отец до войны был председателем колхоза, трудился он старательно, с зарей шел на работу, затемно возвращался.

Так проходили день за днем. Горе, очень тяжелое горе, пришло к нам в деревню неожиданно.

22 июня ровно в 4 часа Германия напала на Советский Союз. Начался грозный 1941-й год.

Вспомнить картины войны нелегко. Они, словно пули, попадают в самое сердце, больно сказываясь в душе, волнуют и не оставляют равнодушными ни его, ни меня.

Конечно, в такие годы стать бойцом партизанского отряда, затем сыном полка Красной Армии непросто: тут проявились и характер, и воля, и мужество, и отношение к Родине, Отечеству.

Я постарался, как можно более точно и сжато, в лаконичной форме, записать воспоминания Петра Алексеевича о боевых дорогах и о фронтовой его судьбе.

Далее он вспоминает: «С вечера 21 июня 1941 года я с пацанами играл в «Чапаева», и всех предупредил, что кто заснет в секрете, как в фильме «Чапаев», тот получит 25 розг.

В это время уже шли ожесточенные бои под Полтавой, а через некоторое время пал город Харьков и в нашем районе появились немцы.

К этому моменту у нас уже было много оружия и боеприпасов. Дело в том, что в Балаклеевском лесу проходила оборона наших войск после отступления в траншеях, в окопах, в блиндажах, на лесных полянах было много убитых бойцов и при них оружие.

Немцы на этом участке наступали очень быстро с большими силами при поддержке танков, артиллерии и другой боевой техники. Лес стал моим домом. В те дни много наших красноармейцев и командиров попадали в окружение. Я и мои товарищи, выводили их лесными, только нам известными, дорожками. Это были первые шаги к новому испытанию – путь к партизанам. Мои исчезновения дома заметили. Очевидно, все поняли, где я бываю, молча одобрили, и, когда я возвращался, часто передавали – на такой-то поляне меня ждут, я нужен. И я, и мои друзья-пацаны спешили туда. Снова помогали бойцам-окруженцам.

В это время организовался партизанский отряд и одним из руководителей его был мой отец. Мне очень хотелось постоянно быть с партизанами, со временем зачислили меня бойцом, а чуть позже назначили связным при штабе партизанского отряда.

Немцы боялись наших лесов и дорог, машины на фронт шли только в сопровождении конвоя. Вдоль железной дороги стояла охрана, и каждый вражеский эшелон проводился от станции с большими предосторожностями. Оккупанты вынуждены были держать огромные силы на непокоренной нашей земле, возводить укрепления вокруг каждого гарнизона. Всюду постоянно находились подразделения «СС» с натасканными псами, и все равно уберечься они не могли.

Не раз ходил с партизанами на задания. Что приказывали – выполнял. Мне, шустрому, следовало подобраться к железнодорожному полотну, поставить мину, а другие должны были меня прикрывать. Получалось отлично. Несколько раз партизанами успешно взрывали поезда, автомашины, немецкие казармы, в местечке Старобельске взорвали огромную мельницу и плотину. В свободное время овладевал пулеметом, автоматом, гранатами. Товарищи подбадривали: «Наш Петя скоро взрослых партизан догонит». Сколько чудесных людей за время пребывания у партизан, сняли с виселицы! Сколько расстрелянных женщин, детей, стариков, пленных мы видели. Фашисты убивали людей за то, что они не хотели жить на коленях, жить как скоты. Как-то я выводил из окружения большую группу бойцов и бывших военнопленных, которые убежали с концлагеря из-под Изюма. Солдаты брали меня с собой, но я отказался. Почему-то очень тянуло на некоторое время домой. Как будто кто-то говорит: «Спеши». И предчувствия меня не обманули. Вернувшись домой, услышал страшную весть: фашисты по доносу провокатора-полицая взяли маму, допрашивали, били, издевались, допытывались, где отец, где сын Петро, где спрятано оружие и боеприпасы. После сильных побоев ее бросили в глубокий погреб с мазутом, а через несколько дней полицаи, подумав, что она уже мертвая бросили ее в силосную яму. Мама каким-то чудом осталась живая, ее вытащили местные жители из ямы, долго ее лечили и таким образом дали ей вторую жизнь. Когда мама совсем поправилась, она тоже не сидела, сложив руки: стала помогать партизанам чем могла, а мне хотелось одного за эту муку бить и стрелять, уничтожать фашистов и их прислужников полицаев, предателей нашей Родины.

Я несколько дней охотился за полицаями, которые мучили маму. И, в конце концов, одного из них я подорвал на гранате. Вечером, когда я проходил около соседского дома, кто-то мне тихо сказал, что меня уже полицаи ищут, уходи в лес к партизанам, иначе они тебя убьют.

Я принял решение, прорваться через линию фронта и добровольно вступить в Красную Армию сыном полка – воспитанником Путь мой был очень сложный, тяжелый, голодный, холодный, кругом были немцы и полицаи. В одном месте фашисты меня обстреляли, гнались за мной, но каким-то чудом я от них ушел. Добирался я до своих почти на всех видах транспорта, но больше пешком, а иногда ползком через немецкие кордоны и заслоны. В районе Смоленска окруженцы меня подобрали, накормили, напоили и переодели в перешитую армейскую форму.

Здесь, в ходе армейского сражения, войска Красной Армии, жители города и его окрестностей вместе с партизанами проявляли величайшую стойкость. Ожесточеннейшая борьба шла за каждый дом, улицу, за каждый населенный пункт. Под Смоленском родилась советская гвардия. Поэтому фашистское командование временно отказалось от своих первоначальных планов взятия Смоленска. Большое количество соединений оказалось сковано действиями наших войск на этом важном стратегическом направлении. Таким образом, вражеское кольцо было прорвано, наши войска вышли из окружения.

Здесь, под Смоленском, у танка Т-34, произошла очень интересная памятная встреча сына полка, Петра Филоненко с замечательным советским писателем Константином Симоновым, который сказал, что ты, Петя, после войны напиши книгу о сынах полка, а я напишу книгу о живых и мертвых.

Перед отходом нашей части на Московское направление, я услышал, что где-то потерялся в боях наш второй взвод. Нужно было идти ночью в лес на поиски, а кругом немецкие дозоры-патрули и секреты. Разведчики стали готовиться в дорогу. А тут Петя:

– Возьмите и меня. Я пройду, где вы не сумеете. Кто обратит внимание на мальчишку? Кто подумает, что я разведчик?

Долго сомневались. Но все же переодели Петра в гражданскую одежду, и пошел он впервые с разведчиками. Рейд оказался удачным, Петя не только нашел, а и вывел в расположение части пропавший взвод.

В первых числах ноября 1941 года наша и многие другие воинские части прибыли в город Муром, где шло переформирование частей. Здесь я был зачислен в 157-ю танковую бригаду в разведподразделение.

7 ноября на Красной площади наша танковая бригада принимала участие в традиционном военном параде. Бойцы прямо с Красной площади шли на фронт. Приближались решающие события. Наш танковый батальон был выдвинут на рубеж обороны, где проходила главная оборонительная линия Новозавидовская – Клин – Истринское водохранилище – Истра – Красная Пахра – Серпухов – Алексин.

Советские войска, сражавшиеся в этом районе, отразили все удары врага, нанесли ему большие потери и не пропустили к Москве. Участок нашей обороны выгибался дугой, образовывались очень слабые места, казалось, вот-вот случится непоправимое. Но нет. Воины нашей танковой бригады и другие соседние части не падали духом, а, получив подкрепление, вновь создавали непреодолимый фронтовой участок обороны.

И вот наступило 6 декабря 1941 года. Наши войска, оборонявшие подступы к Москве, начали контрнаступление. Развернулось грандиозное сражение. Гитлеровская армия, обессиленная, измотанная боями, несла большие потери и под напором наших войск отступала на запад.

Советские войска в ходе битвы под Москвой тоже понесли очень большие потери, в том числе и наша танковая бригада, которая потеряла танков и личного состава, бойцов и командиров более 50%. Так что советскому воину пришлось иметь дело с опытным и сильным врагом, у которого вырвать победу было не так-то просто.

В суровых условиях наша Красная Армия закалялась, мужала, набиралась опыта борьбы и из отступающей, обороняющейся стороны превратилась в наступающую, но основная борьба была еще впереди. Война еще очень медленно продвигалась на запад, впереди много было еще кровавых, жестоких бессмертных сражений.

13 и 14 февраля шли напряженные и упорные бои на подступах к городу Харькову, а 16 февраля наши войска освободили Харьков. Но вскоре обстановка в районе Харькова резко обострилась не в нашу пользу. Атакованные превосходящими силами противника, мы были вынуждены с боями отходить на север, на линию Змиева – Лозовая – Барвенково – Краматорск. После ожесточенных боев немцы взяли во второй раз Харьков, а 18 марта Белгород. Наши войска в результате потери инициативы закреплялись на левом берегу Северного Донца, где им удалось остановить наступление немцев. В это время случилась необратимая трагедия, часть сил 3-й танковой армии оказалась в окружении. Многие части, которые попали в окружение, делали все, чтобы пробиться, выйти, прорваться из этого сильного капкана. И многим это удалось, но не всем.

Так, в июне 1942 года, когда большая группа выходила из окружения, в которой находился я, после смертельной схватки, попала в плен. Это произошло в селе Поповка в 20 км от Старобельска. Много наших солдат, командиров в этом неравном бою погибло. Немцы тяжело раненных добивали на месте, а живых после избиения прикладами, начали бросать в начале в глубокий подвал, а потом перевели в специальный барак, где гестаповцы нас допрашивали, били и калечили, а некоторых убивали на месте, прямо в камерах смерти. Командиров били прутьями, ставили на горячие плиты, зажимали руки и пальцы между дверьми, обливали горячей и холодной водой, вырывали волосы на голове и делали подтяжки на веревках за ноги или руки на 10—12 часов. После сильных побоев, я потерял сознание и проспал, видимо до утра.

Когда очнулся, открыл глаза, в квадратных решетках вырисовывалось далекое небо. Я с трудом расклеиваю запекшие губы, сплевываю тягучую, вязкую слюну, совсем ослабло тело, ноги, руки, сильно еще болит от ударов голова, затылок и глаза. Один солдат попросил меня посмотреть в небольшое окошко и узнать, что там делается. Когда я высунул свою голову в окно, меня своим кованым сапогом придавил за горло немецкий часовой, я стал задыхаться, потерял голос, чувствую, наступает конец моей жизни, однако, и на этот раз каким-то чудом я вырвался из лап смерти. Поздно вечером, нас оставшихся в живых, фашисты схватили и вышвырнули во двор. Здесь мы поняли, что нас будут расстреливать. Построили и повели всю нашу группу к большому оврагу, когда подошли почти к его краю, нас построили в две шеренги, впереди меня стоял здоровенный боец, раздалась команда: огонь. Фашисты шквальным автоматным огнем, фактически в упор расстреливали нас. Я упал в тот момент, когда меня своим богатырским телом придавил впереди стоявший боец. Через некоторое время палачи покинули это место, где убивали наших солдат и командиров, когда совсем стемнело, я добрался до крайнего дома села и постучал в окно, вышла женщина, помогла мне зайти в хату, накормила, обмыла, переодела в гражданскую одежду, дала в руки котомку с едой, и я через речку «Елеух» ушел к своим частям. Наша танковая под новым №17 бригада в составе Воронежского фронта, к началу ноября 1942 года оказалась на Сталинградском направлении. Главную роль на первом этапе контрнаступления выполнял наш Юго-Западный фронт, командующим которого был генерал-лейтенант Н.Ф.Ватутин, в последующем, стал генералом армии.

Наша танковая бригада, 26 танкового корпуса была брошена в самое огненное пекло в район Калача (Калач-на-Дону) – хутор Советский, где завершилось окружение врага в районе Сталинграда. Битва в районе Сталинграда была исключительно ожесточенной. Лично я сравниваю ее лишь с битвой за Москву, Отход немецкой армии превратился в бегство, путь огромной немецкой армады был устлан трупами, которые метель словно из сострадания, вскоре заносила снегом, 31 января была окончательно разгромлена южная группа немецких войск. Ее остатки во главе с командующим 6-й армией генерал-фельдмаршалом Паулюсом сдались в плен, а 2 февраля сдались и остатки северной группы. На этом была полностью завершена величайшая битва на Волге.

Победа наших войск под Сталинградом, была началом изгнания фашистов с нашей территории. А теперь, как это было? Мы на своем участке вели очень тяжелые кровопролитные бои. Казалось, что под артиллерийскими, минометными и бомбовыми ударами будет уничтожено все живое. Фашисты из всех сил пытались вырваться из окруженного мешка, они держались до тех пор, пока их не убивали в окопах, блиндажах или не падали мертвыми в рукопашной схватке. Мы уничтожали беспощадным танковым огнем все, что появлялось в нашем секторе. Вспоминаю: воды Волги вдруг розовели, окрашиваясь нашей и немецкой кровью. Горел кирпич, плавился металл, кругом все горело, на несколько десятков километров стоял черный дым, повсюду был пепельный смерч и стоял страшный угар.

От всего этого многие бойцы теряли слух, падало зрение, пропадала разговорная речь, наступала черная с кровью рвота и постоянный присутствовал сильный шум в голове. Нашу танковую бригаду сильно потрепало, много было убитых и тяжело раненных. Конечно, и наши соседи и слева, и справа, понесли очень большие потери. Мне много раз приходилось за это время вытаскивать моих старых друзей и товарищей с горячих танков, которые горели черно-синим пламенем. Это действительно был страшный дьявольский огненный кошмар, который я запомнил на всю свою жизнь.

В этих условиях героизм становится нормой. Отдельные отважные бойцы бросались на амбразуру. В полный рост шли со связками гранат на танки и в рукопашной штыковой схватке, уничтожали врага. Эта победа досталась нам большой человеческой кровью и многих потерь человеческих жизней. Успешный разгром немецких войск в районе Сталинграда создал благоприятные условия для развертывания наступления на юго-западном направлении. Наша танковая бригада в составе Воронежского фронта, шли в направлении запада, на Харьков – Курск. Итак, моя танковая бригада двигалась в мой родной край.

Через некоторое время в составе своей танковой бригады, я принимал участие в битве под Курском, а затем в разгроме немецких войск на Орловском и Белгородско-Харьковском направлениях. Несколько месяцев продолжалась эта величайшая битва наших войск с немецко-фашистскими войсками, она закончилась победой Красной Армии и разгромом на этом направлении немецкой армии. Освободив Орел, наша танковая бригада в составе наших войск перешла к преследованию отходящего противника.

Впереди еще было много ожесточенных боев, но главная и последняя битва на нашей территории была в период разгрома фашистских войск в Белоруссии, где наша танковая бригада участвовала в грандиозной белорусской операции «Багратион».

Началось сражение прорывом глубоко эшелонированной обороны противника у Бобруйска, отрезав все пути отхода противнику, находящемуся в самом городе и единственный путь через реку Березину.

Весь город был озарен зловещим огнем. Горели многие десятки машин, танков, горюче-смазочные материалы, немецкие солдаты, как обезумевшие, бросались во все стороны, и те, кто не желал сдаваться в плен, тут же гибли. Однако, в районе деревни Тумаровка, фашисты открыли шквальный пулеметный огонь, под который попали наши атакующие подразделения, многие были убиты и тяжело ранены.

Много раз мне приходилось залечивать свои кровавые раны, поломанные кости, побои в полевых условиях, в больницах и в медсанбатах, но на этот раз меня поместили в стационарный военный госпиталь, который находился на Кавказе в г. Цхалтубо. Здесь я пролежал более шести месяцев.

Решением центральной госпитальной медицинской комиссии, я был признанный негодным к военной службе. Но в моей судьбе, произошел резкий поворот в лучшую сторону. Начальник военкомата города Цхалтубо, по моей убедительной просьбе, направил меня служить в 874 батальон связи, 10 отдельного запасного полка связи, который отправлялся на фронт. И опять в поход, опять в бой, опять фронт.

9 мая 1945 года завершился военный период в жизни советских людей. Фашистские агрессоры были разгромлены. Советский народ торжествовал Победу.