Текст книги "Встречи, которых не было"

Встречи, которых не было
Владимир Виджай

© Владимир Виджай, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вместо предисловия

Книга Владимира Виджая «Встречи, которых не было» еще раз убеждает в животворной силе искусства слова. Ее автор опирается на знание разнообразных исторических фактов, собственную фантазию, а также на утверждаемую в течение уже более семнадцати веков христианскую нравственную традицию, присущую армянскому народу, представителем которого он является. Большое влияние на писателя оказала сформировавшая и воспитавшая его русская культурная среда.

В рассказах, входящих в состав сборника, показаны по-человечески привлекательными: величественными и слабыми, мудрыми и ловкими, смелыми и нерешительными знаменитые люди прошлого – от Александра Македонского и первых христиан до собственных предков автора (темноволосых армян с голубыми глазами), упорно возделывающих земли на берегу озера Ван. Читателя не могут не привлечь оригинально воссозданные родословные Александра Суворова и Павла Брызгалова, тайного сына русского царя Александра I, истории «двойничества» Наполеона и Александра I, обстоятельства женитьбы сапожника Виссариона (Джугашвили).

Автор не только пытается связать рассказы на исторические темы сюжетно, но и показать в них, каким образом сила просвещения способствует развитию прогресса, по пути которого идут если не все, то отдельные представители человеческого общества. Поэтому, несмотря на смертность каждого, даже самого великого, мысль о благодарности потомков, помнящих о «создавших такой мир», придает повествованию гуманный характер, что располагает к сочувственному и увлеченному чтению книги.

Особое место занимают в сборнике рассказы на тему искусства и литературы. Внимание привлекает рассказ с весьма оригинальной и убедительной трактовкой тайны, которую не могли до сих пор объяснить даже известные искусствоведы, – тайны улыбки Джоконды.

Штрихами, как на умелом рисунке, автор создает психологические портреты Пушкина и Лермонтова. Неожиданны характеристики Николая I и некоторых царедворцев.

Афористичность авторской речи, умные диалоги, увлекательные интриги, сюжеты, тематика рассказов сделали сборник интересным и познавательным.

Старший научный сотрудник

Института мировой литературы РАН

A. M. Марченков

«Фантастическое

составляет сущность

действительности»

Ф. М. Достоевский

Предсказания
для Македонского сбываются

Аристотеля призвали заниматься воспитанием сына македонского царя Филиппа II, когда мальчику было девять лет. Философ не считал ниже своего достоинства повторить Филиппу слова Сократа:

– Ваше величество, вы уже опоздали.

На что правитель заметил:

– Ничего страшного, мой мальчик наверстает упущенное время: ему определено продвигаться по жизни быстрее лани. Слава найдет его рано.

Они говорили о великом Александре III, названном Македонским…

Александр помнил слова своего наставника: «Возвращайся домой после третьей победы, твой отец будет тебя ждать». Уже по дороге к дому молодой человек узнал, что отец умирает. Юноша погнал коня, он и его свита мчались днем и ночью. Отца Александр застал живым.

Филипп ждал своего сына. Аристотель находился рядом. Он улыбнулся и жестом дал понять, что царь дремлет. Александр опустился на колени перед ложем отца. Тот сразу же открыл глаза, почувствовав присутствие сына.

– Мой славный мальчик, мое время пришло, – тихо начал отец. – Я рад, что вижу тебя прежде, чем уйти из этого мира. Прости, но…

Филипп скончался, не договорив свои последние слова.

Александр редко плакал, так он был воспитан, – но сейчас слезы сами катились по лицу. Из его жизни ушел человек, которого он всегда считал бессмертным.

Александр резко поднялся и мгновенно покинул комнату. Его друзья не успели оглянуться, как он был уже на коне и мчался прочь от дворца. Телохранители и военачальники последовали за ним. В этот день Ал (так его звали отец и Аристотель) загнал трех коней и вернулся только ночью. Все были уверены, что Александр, изнуренный скачкой, быстро заснет, но он отправился в свою половину и приказал позвать к себе Аристотеля.

Аристотель застал его сидящим за столом, за которым мудрец ранее так много занимался с одаренным мальчиком. Александр пригласил его сесть. Они смотрели друг на друга так же, как в старые времена.

Будущий царь, размышляя, заметил:

– Ты никогда не говорил мне, что мой отец умрет.

Учитель молчал. Он знал, что его воспитанник не нуждается в многословных объяснениях. Аристотель понимал, что смерть такого дорогого и близкого человека уравнивает Александра со всеми остальными людьми: он не хочет примириться с уходом из жизни своего отца, ему трудно представить, что не будет больше того, кто, в отличие от всех других, мог разговаривать с ним как с ребенком, всегда поправляя его и наказывая быть осмотрительным. Аристотель вспоминал, что однажды царь Филипп спросил:

– Когда я умру, что ты скажешь моему сыну?

На что Аристотель возразил:

– А что, если я умру первым?

И услышал в ответ:

– Я скажу моему сыну, что умер твой великий учитель.

Аристотель хорошо помнил этот разговор.

И вот теперь мудрец сидит напротив своего гениального ученика, и тот ждет от него объяснений. Что может сказать Аристотель?

Александр прервал его мысли:

– Я понимаю, почему ты молчишь. Ты знаешь, что я никогда не смогу думать о моем отце как о мертвом человеке. Он всегда будет жить во мне, и я всегда буду слышать его голос. Я завоюю весь известный мне мир, и имя моего отца станет бессмертным. Мне нужно только время…

Незадолго до смерти Филиппа и его последней встречи с сыном астрологи сообщили царю, что по движению планет Александру предопределена короткая жизнь. Было приказано хранить это предсказание в тайне. Уже умирая, отец хотел предупредить сына, но сердце Филиппа остановилось раньше, чем он смог закончить свою последнюю фразу.

Александр Македонский торопился всю свою жизнь. Нет, мудрецы исполнили волю отца и сохранили тайну, прочитанную ими по планетам, но они были не единственными людьми, знавшими его судьбу…

Все в этом мире стало подвластно великому Александру. Он покорил бесчисленное количество народов. Его империя не знала границ.

Жизнь Македонского наполнилась событиями, о которых грядущие поколения создадут легенды, завидуя тем, кому судьба подарила удачу пройти с великим полководцем знаменательный путь.

Одно, казалось бы, обычное событие сыграло роковую роль в судьбе Александра. Произошло это далеко от места, где родился Македонский.

На подступах к землям, где люди славились своими ремеслами и письменностью, произошло кровавое сражение, унесшее много жизней преданных Македонскому солдат и полководцев. Победа была нелегкой, за ней последовала расправа… Казнили весь день. К вечеру в шатер Македонского привели пожилую женщину, попросившую полководца помиловать двух ее сыновей, сражавшихся против войск Александра. Македонский пировал со своими приближенными, он был навеселе и в хорошем расположении духа. Александр приказал разыскать сыновей женщины: про себя он решил помиловать их.

Уже к полуночи ему сообщили, что братьев нашли, но мертвыми. Их казнили в числе первых, так как возглавляемые ими отряды доставили особенно много неприятностей войскам македонцев. Александр распорядился передать матери тела казненных. Солдаты, доставившие ей мертвых сыновей, бежали прочь с ужасом: они поняли, что женщина сошла с ума.

Хоронили братьев в деревне, откуда они были родом, в маленьком поселении под названием Гордий, недалеко от поля битвы. Народу собралось много. Братьев знали во всей округе как храбрых и искусных воинов. Говорили, что младший из них, Загриб, прослышав о полководце Македонском, загорелся желанием поступить к нему на службу. Судьба распорядилась по-своему.

На следующий день после битвы в шатер победителя доставили плененных девушек. Одна из них, испуганная и заплаканная, особенно приглянулась царю. Александр видел многих красавиц, но эта словно излучала неземной свет. Звали ее Бахти. Она стала наложницей Македонского.

Шло время. Народ Бахти полностью покорился завоевателю. Казалось, Македонский совсем забыл о ней, ведь он был занят устройством управления на завоеванных территориях. Такое случалось и ранее.

Как-то вечером он приказал привести к себе возлюбленную. Бахти, одетую в национальное платье, подчеркивающее ее статную фигуру, Македонский пригласил присесть рядом. Благоуханием наполнилось все вокруг. Возникало странное чувство. Этот удивительно вкусный запах напомнил ему многое: его детство, его первую влюбленность, аромат весеннего сада его отца… Он потянулся к Бахти, но остановился. В ее глазах он прочитал какую-то глубокую печаль и вместе с тем решимость. Македонский чувствовал, как напряжена его гостья.

– Что беспокоит тебя, чего ты хочешь? – осторожно спросил он.

Слова Бахти прозвучали громом среди ясного неба:

– Я хочу убить тебя.

– Убить… меня! – почти закричал Александр, схватив ее за плечи. – За что?

– Я родом из Гордия, там ты казнил моих братьев, моя мать лишилась разума.

Македонский не возразил. Он не знал поражений, но сейчас чувствовал себя опустошенным, растерянным, даже беззащитным. «Может быть, именно так чувствуют себя побежденные мною народы. Вот это и есть ощущение поражения», – подумал полководец.

Последнее время Александр не находил ответов на многие вопросы. Его мучили сомнения: зачем все это – слава, победы, покоренные народы? Зачем добиваться этого, а потом, как отец, уйти из жизни, не узнав, чем все это кончится? Он помнил слова Аристотеля о грядущих поколениях, которые с благодарностью вспомнят своих предков, создавших такой мир. Но это мало успокаивало. Жизнь, казалось, начинала терять всякий смысл, победы не волновали, они приходили к нему как бы сами собой. Все больше и больше предавался он пиршествам, ставшим обязательным ритуалом после любой битвы. Находилось много и других поводов для винных празднеств.

Появление юной красавицы Бахти, казалось, должно было заменить многое, вернуть Македонского к прежней жизни. Но что это? Рок? Между ними встало такое несчастье. В ушах царя звучали слова Аристотеля:

– Не карай побежденный народ, старайся привлечь его на свою сторону.

Он стремился следовать этому совету. Но все чаще после победы проходили обильные возлияния, а его воины жестоко расправлялись с побежденными.

Здесь мысли царя прервались… Неожиданно Македонский выхватил свой меч и швырнул его к ногам Бахти.

– Убей меня, – почти попросил он.

Бахти уверенно взяла меч и уже замахнулась им, когда в шатер ворвались тайно наблюдавшие за всем стражники. Они сбили ее с ног.

– Оставьте нас! – вскричал Македонский и подбежал к лежащей на полу Бахти. Девушка дрожала. Он обнял ее и прижал к себе, она рыдала, он целовал прекрасное лицо, осушал ее слезы. К Александру вернулось чувство, о котором Аристотель так часто говорил с ним: «Любовью управлять нельзя, она управляет тобой».

Утром они завтракали вместе. Он приказал устроить спальню Бахти рядом, оградив ее постоянной защитой. Бахти стала женой Македонского.

Завоевания продолжались. Но единственное утешение царь искал теперь только в вине и Бахти. Его друг Харит постоянно находился рядом и много раз пытался убедить Александра изменить этот опасный образ жизни, но безуспешно. Македонский всегда выслушивал его, но упорно делал по-своему.

Вино и Бахти изменили Македонского до неузнаваемости, он на глазах превращался в другого человека. Он становился жестоким, сторонился своих друзей. Многие ранее преданные ему военачальники покидали его. Так продолжалось еще долго.

Находясь в Вавилонии, однажды утром, после особенно буйного застолья он не проснулся. Напрасно врачи пытались вернуть его к жизни. Александр Македонский был мертв.

Бахти казнили в этот же день.

Харит добился от нее признания: она отравила Македонского, отомстив за своих братьев и мать. Бахти принадлежала к касте не прощавших: кровная месть стала возмездием за убийства.

Александр Македонский прожил на свете 33 года.

Сны Дария

Дарий стоял на берегу реки и любовался восходом солнца. Неземного цвета шар выплывал из-за гор, и казалось, что к нему можно было прикоснуться руками. Тишина была настолько необычной, что Дарий слышал, как течет река. Окружающая природа завораживала его. Восход солнца поглотил Дария, и в то же самое время он невольно вспоминал о том, что совсем недавно и совершенно неожиданно для своей семьи и друзей, да и для самого себя, он порвал с городской жизнью, бросил преподавание в школе и стал пастухом. Злые языки язвили, что Дарию, мол, трудно было справляться с детьми, а с баранами будет куда легче. Но его родные и друзья недоумевали. Дарий был хорошим учителем, в школе дети любили его, в семье он был всегда опорой, а друзья уважали его и высоко ценили его мнение. Дарий никому толком ничего не объяснил, а отговаривался, что устал, что ученики перестали его слушать, что он уже не знает, правильному ли он их учил, и вообще он хочет разобраться в себе.

Сам Дарий не жалел о своем решении: его семья материально никак не пострадала, а он мог теперь обдумать спокойно, что же произошло с ним. Дело в том, что ему не давал покоя однажды увиденный им сон. И не то, что он сильно верил в сны, а то, что увиденный им во сне человек передал ему привет от отца и деда Дария и рассказал, как они живут и как они беспокоятся о своем сыне, зная, что он живет в мире, где люди все больше и больше перестают ценить добро, а зло распространяется как эпидемия. Приснившийся Дарию человек поведал ему, что грядут большие перемены, и что люди должны будут бороться за очищение и справедливость, и что борьба эта будет кровавой.

– Подумай над этим, – сказал приснившийся и исчез.

Этот сон встревожил Дария. Отец как-то говорил ему, что есть люди, которым снятся сны об их будущей жизни, и не только их жизни, но и жизни их детей и даже всех грядущих поколений. Увиденный сон изменил Дария до неузнаваемости. Он пытался разгадать, что это за перемены и как все это произойдет. Все вокруг ничего не предвещало – люди жили обычной жизнью, богатые богатели, бедные мучились, сильные правили, слабые подчинялись. Кто и что может все это изменить?

Солнце уже слепило его глаза. Дарий как бы очнулся и почему-то начал считать баранов. Действительно, ему было с ними легко, порой ему даже было жалко, что рано или поздно каждый из них окажется на огне. Дарий оглянулся, выбирая место на берегу реки, где он мог бы перекусить до наступления жары. Вдали, где река делала крутой поворот, он неожиданно для себя увидел человека в белом одеянии. Очень редко ранним утром он встречал здесь людей. Да и все, кого он встречал, были знакомы ему, а этот сразу показался ему незнакомцем. Дарий направился к нему. Человек в белом сидел недвижно и, подумалось Дарию, тоже любовался восходом солнца. Незнакомец повернул голову в сторону Дария. Дарий был уже совсем близко, он мог хорошо рассмотреть лицо незнакомца. Это был юноша. Тонкое прекрасное лицо озарялось голубыми глазами, нет, не глазами, Дарию казалось, что это были глубокие сияющие озерца. Каштановые волосы юноши волнами ниспадали ему на плечи. Дарий внезапно остановился. Он боялся, что потеряет сознание, – такое потрясение охватило его. На него смотрел человек, которого он недавно видел во сне. Да, это был он. Дарий нашел в себе силы подойти ближе и сесть рядом с юношей. Они сидели рядом, глядя друг другу в глаза, и молчали. Дарий никогда не видел такого лица и таких глаз. Человек, который смотрел на него, был человеком из его сна, но наяву, хотя он и сидел перед Дарием, он казался все-таки неземным. Дарий невольно, как будто бы опасаясь чего-то, прикоснулся к незнакомцу, как бы пытаясь убедиться, что это не повторение сна. Незнакомец слегка улыбнулся, и, казалось, его глаза осветили лицо Дария. Так не улыбался никто.

– Кто ты такой? Откуда ты? Как тебя зовут? – торопясь, спросил Дарий.

– Я пришел издалека, – ответил юноша. – Имя мое – Иисус.

– Иисус? – переспросил Дарий. – Какое странное имя… Кто твои родители? Почему они дали тебе такое странное имя?

– Мой отец, – тихо и спокойно начал юноша, – это Отец всех людей, он очень любит нас всех и хочет нашего спасения. У него много сыновей, и всех их он направил с посланиями к людям, уверенный, что мы поможем вам изменить вашу жизнь и найти путь к очищению и спасению.

Дарий слышал разного рода разговоры об одном человеке, вокруг которого на городских и деревенских площадях собираются толпы людей, чтобы понять его рассуждения о новой жизни. Этот незнакомец называл себя посланником, который должен избавить людей от беды, увести их от грешной жизни. Хозяин лавки, которая была рядом со школой Дария, – Иуда – слушал проповеди этого человека и говорил всем, что его слова надо запоминать, так как в них все правда, и что все будет так, как он говорит. А как? Этого никто толком не мог объяснить.

Дарий был в замешательстве, он как будто бы потерял связь между всем происходящим. Но следующие слова юноши вернули его к действительности.

– Я сижу здесь, – продолжал Иисус, – и думаю: неужели мой отец не знал, что люди не поймут меня, не пойдут за мной? Мне очень больно, когда люди требуют от меня обязательно сотворить чудо, иначе они не поверят ни одному моему слову.

– Но я слышал, – заговорил Дарий, – что ты можешь творить чудеса.

– Природа наделила меня способностью заставлять людей поверить в свои силы, и это приносит самоисцеление, – отвечал Иисус.

Он говорил тихо и не торопясь, иногда смотрел вдаль, в сторону солнца, иногда прямо в глаза Дария, и тогда тот чувствовал такой прилив сил, что ему казалось, что он взлетит. Дарий хотел, чтобы это мгновение его встречи с этим необычным человеком продолжалось вечно.

У Дария было много вопросов, которые он хотел задать Иисусу в надежде, что получит успокаивающие ответы. В то же самое время он боялся напугать юношу своим многословием, боялся, что Иисус может неожиданно покинуть его. Дарий молчал, как ему показалось, целую вечность. Иисус смотрел на реку. Наблюдая за ним, Дарий понимал, что его мучают какие-то сомнения. Он вспомнил рассказ Иуды, который был свидетелем, когда толпа хулила Иисуса, который не торопился с сотворением чуда. Толпа настолько возбудилась, что многие стали кричать, чтобы он шел вон из их деревни. Тогда Иуда не побоялся подойти к Иисусу и пригласил его разделить с ним хлеб с сыром и вином. Иисус не отказался.

Мало кто верил этому и другим рассказам Иуды. Уж слишком часто он оказывался вдали от своего дома – там, где находился Иисус. Верили не многие. Дарий был в их числе. Ему было известно, что время от времени Иуда неожиданно закрывал свою лавку и уходил из города. Теперь Дарий понимал, что он уходил в поисках Иисуса, чтобы послушать его.

Иисус вновь перевел свой взгляд с реки на Дария, и тот вспомнил, что хотел найти место для утренней трапезы. «Так вот оно, это место», – решил Дарий и предложил юноше что имел – лепешки, сыр и легкое вино. Иисус согласился и сказал, что Дарий – второй человек в округе, который предложил ему разделить кусок хлеба. Первым был городской житель Иуда, который часто видел Иисуса и восхищался его посланиями, он один из немногих, который верит Иисусу и даже хочет бросить свою городскую жизнь и отправиться сопровождать Иисуса в его хождениях по городам и деревням. Дарий про себя очень обрадовался, что правильно угадал, куда отлучался Иуда.

Иисус ел, так же как и говорил, медленно, и, казалось, каждая крошка хлеба, каждый глоток вина насыщали его. Дарий не удержался и сказал, что знает Иуду – живет с ним по соседству. Дарий сразу увидел, что Иисус улыбнулся, и не успел он сообразить, почему его слова вызвали улыбку на лице юноши, как тот сказал, что, оказывается, он знает Дария уже давно. Это Иуда рассказал ему о странном учителе, который стал пастухом по собственной воле, отказавшись от довольно хорошего положения в обществе. Иуда просил Иисуса объяснить – почему люди принимают такие решения? Окружающие считают их безумцами.

Иисус не торопился с ответом. Нельзя сказать, что он обдумывал его, нет, он смотрел вдаль и что-то вспоминал, может быть, свои разговоры с отцом. Дарий вновь увидел глаза юноши, озаряющие его светом и добротой, и в этот момент он понял, что Иисус одобряет его решение, больше того, он рад, что встретил его, Дария, и готов развеять его сомнения. Иисус вновь заговорил неожиданно и с грустью заметил, что люди, не пытаясь понять друг друга, всегда торопятся с осуждением, становясь злыми и жестокими, и, что самое страшное, – берут на себя роль судей, хотя сами утопают в грехах и лжи.

– Ты на правильном пути, – продолжал Иисус, – так как хочешь найти согласие и мир со своей совестью. Я вижу – ты не завидуешь никому, и богатства других тебя не беспокоят. Отец мой знает, что такие, как ты, люди есть на земле, и он наставлял меня и моих братьев опираться на вас. Я хочу, чтобы все люди или большинство из них были бы подобны тебе, и тогда ими будет править только их совесть и послания моего отца.

Дарий почувствовал облегчение, и определенная уверенность пришла к нему; он начал говорить с юношей, уже не сомневаясь, что все происходит наяву и перед ним тот самый легендарный человек, появление которого перевернуло всю жизнь в округе Дария. Было как-то странно, что Дарий, такой старый человек, проживший, можно сказать, всю жизнь, набравшийся большого опыта, не чувствовал, что он говорит с юношей, напротив, у него было чувство, что он говорит с человеком старше себя. Дарий ощущал, что этот юноша каким-то образом прожил несколько жизней, жизней разных людей и народов, и время для него стало вечным. Как бы угадав мысли Дария, Иисус заговорил о том, что люди, окружающие его, не хотят смириться с мыслью, что кто-то может научить их жить по-новому. Молодость Иисуса сеет сомнения в их душах, эти сомнения перерастают в смятение, и тогда в гневе они прогоняют его. Но не все. Часто Иисусу трудно уединиться, так как желающие его слушать находят его, и тогда они часами обсуждают проблемы жизни, разбирают слабости человека, решают проблемы власти, проблемы богатства и нищеты.

Дарий всегда сомневался в возможности убедить людей жить по-другому, он сам столкнулся со стеной, которой люди огородили себя и не позволяют никому разрушать эту стену. Их уклад жизни формировался веками, они привыкли к определенным ценностям, и смеются над теми, кто не верит в силу денег, и отворачиваются от тех, кто призывает на зло отвечать добром. Око за око – все так просто и справедливо, – это им понятно. В чем смысл жизни? Совсем недавно, после памятного сна, Дарий все чаще и чаще задавал себе этот вопрос. Неужели в том, чтобы нажить богатство и умереть? Он прекрасно понимал, что семья, его дети делают жизнь осмысленной, его внуки наполняют жизнь удивительным содержанием, какой-то новой любовью, как бы любовью к своей новой, второй жизни. Дарий гордился своей семьей, своими детьми и внуками, своим домом. Когда ему становилось трудно, он находил покой и новые силы в кругу своих домашних; только имея за собой такую неисчерпаемую поддержку, мог он противостоять внешнему миру, который так часто был жесток. Да, все это ему понятно. Им двигала любовь к родным по крови, ответственность за их судьбу, желание сделать их жизнь счастливой. Да, в этом он находил большой смысл. Но почему за последнее время все так сильно изменилось в его голове? Почему он, счастливый Дарий, наполнился непонятной ему тревогой? Его добрая и мудрая жена успокаивала его, повторяя, что все разрешится само собой. Сегодняшнее утро как будто бы подтверждало предсказания его жены. Странно, но, сидя рядом с этим молодым человеком, Дарий чувствовал, что к нему вновь возвращается былая уверенность. Дарию очень захотелось пригласить юношу к себе домой, познакомить его со своими родными и друзьями. Он спросил Иисуса, где тот собирается остановиться на ночлег, и, когда услышал, что юноша еще и сам не знает, сразу же с радостью предложил ему свой дом. Иисус как будто бы ожидал этого и, не задумываясь, согласился. Восторгу Дария не было границ.

С заходом солнца они уже подошли к дому Дария. Домашние, как всегда, были рады приходу главы семьи, и дом наполнился веселым шумом. Все участвовали в приготовлении ужина. Иисус тоже обрадовался такой атмосфере, и появившаяся на его лице уже знакомая Дарию улыбка успокоила старика, и он вновь почувствовал, что наполняется спокойствием и уверенностью. Дарий объяснил жене, что привел в их дом человека, о котором так много рассказывал их сосед Иуда. Жена Дария Нерса пригласила Иисуса сесть за стол и угостила его домашним вином, пообещав быстро приготовить ужин. Дарий немного волновался: он очень хотел, чтобы Иисусу понравилось у него дома. Он послал своего старшего сына Арта позвать на ужин Иуду и своего давнего друга – плотника Ваграма.

Скоро Арт вернулся с двумя гостями, и мужчины уселись в ожидании ужина. Дочери Дария помогали своей матери у очага. Быстро накрыли на стол. Некоторое время сидели молча. Иуда заговорил первым. Он поблагодарил Дария за приглашение и спросил Иисуса, как ему живется, не достается ли ему от местных властей, так как многие говорят, что римляне не одобряют проповеди Иисуса и обещают покончить с этим пришельцем. Иисус, улыбнувшись, сказал, что римляне не могут изменить ход событий, что не в их силах заставить его молчать или приказать всем людям заткнуть уши и не слушать, о чем он говорит.

– Может, это и так, – ответил Иуда, – но у местных властей достаточно возможностей, чтобы остановить любого и легко расправиться с ним.

Иуда объяснил, как римляне наказывают людей, которые, по их мнению, нарушают покой среди местного населения:

– Очень часто местные власти не останавливаются ни перед чем, даже перед распятием на кресте.

Иисус спокойно и внимательно слушал Иуду и понимал, что собравшиеся с интересом ожидают ответа. Все знали: время от времени, как правило, на возвышенных местах, чтобы лучше было видно, римляне устанавливали высокие деревянные кресты, на которых распинали людей, не только совершивших тяжкие преступления, но и просто неугодных и неудобных им. Иисус сам много раз наблюдал эти казни и видел, сколько любопытных они собирают. Власти использовали казни для устрашения. И действительно, это способствовало сокращению преступлений. В некоторых окрестностях уменьшалось число краж и убийств. Но скрывалось, что никакими распятиями невозможно добиться прекращения или даже сокращения процесса, который начался уже давно, – многие постоянно выражали недовольство режимом, и римляне жестоко карали любого, кто посягал на устои их правления. Поэтому появление Иисуса, который собирает так много народа вокруг себя и к которому прислушиваются даже занимающие видное положение в обществе жители, всерьез встревожило местные власти, и они были вынуждены установить слежку за этим человеком. Известный в этих местах советник Пилата, наместника римского императора, некий Харит, организовал специальную группу тайных агентов, которые докладывали о всех передвижениях Иисуса и о тех крамольных мыслях, которые он высказывает. Иисус понимал, что находится в очень сложном положении, но оставался спокоен. И это видели все окружающие. Слова Иуды не были для него новостью, более того, он оказался неподалеку от дома Дария, потому что вынужден был покрыть большое расстояние, преодолев даже сложный горный перевал, чтобы уйти от своих преследователей.

Ответ Иисуса потряс Дария и его близких, когда они услышали, что юноша всегда знал, что ему грозит опасность, что он совсем не наивен и понимает, какие испытания ему придется вынести на пути к разуму и душам людей. Иисус говорил это с таким спокойствием, которое настораживало Дария и его друзей, так как они были уверены, что юноша не понимает – ведь ему грозит даже смерть. Плотник Ваграм отважился заговорить об этом и без намеков спросил, а не боится ли Иисус быть распятым на кресте за все свои проповеди.

Иисус слушал и думал. Слушал он внимательно, как всегда, и в то же время он думал о Мирами, младшей дочери Дария. Она напоминала ему его мать, такая же красивая и кроткая. Иисус понимал, что за столом ждут его ответа на слова Ваграма. Юноша оглядел всех внимательно, а затем, закрыв глаза, тихо начал:

– Что такое умереть ради людей, пытаясь вселить в них веру в то, что они могут быть лучше, что повседневные заботы в обеспечении хлебом насущным не должны делать людей черствыми в отношении друг к другу, что они должны понимать, почему зло может погубить этот мир, и что настало время большой веры, веры в себя, веры в… – здесь Иисус остановился на мгновение, а затем твердо добавил: – веры в Бога, Отца моего.

Все замерли, оцепенели, потеряли дар речи. Молчание было гробовым и долгим. Казалось, что они все окаменели, застыв в каких-то странных позах.

Вошедшая в комнату жена Дария испугалась. Иисус улыбнулся ей и похвалил ее пищу.

– Это не я, это всё – мои дочери, я только командовала, – заметила Нерса.

Ее слова заставили очнуться Дария и его друзей. Первым заговорил плотник Ваграм:

– В Бога, твоего Отца, как же это понимать? У нас было много разных богов, мы поклонялись им по традиции, унаследованной от предков. А ты говоришь о поклонении твоему отцу, то есть человеку. Что, он такой же, как и мы?

Пришедший в себя Иуда сразу оживился:

– Да к тому же ты сам рассказал нам, что вырос без отца, я совсем запутался, Иисус, что ты говоришь, понимаешь ли ты сам?

Дарий, хотя и очнулся, находился, однако, все еще в оцепенении. Он слышал какие-то звуки, и ему казалось, что он начинает подниматься вверх. Ему часто снились сны, в которых он летал. Летал как-то совсем легко, поднимался над землей и иногда просто висел в воздухе, парил, и его руки заменяли ему крылья. В этих снах он чувствовал, что может подняться еще выше, но что-то останавливало его – то ли страх потеряться, оторвавшись от земли, то ли сознание, что ему и так уже приятно и уютно. Именно так он чувствовал себя сейчас.

Дарий давно понял, что находится полностью во власти этого молодого человека, какая-то неземная сила тянула его к Иисусу. Такого ощущения старик не мог припомнить за всю свою жизнь. Дарий был окончательно уверен, что его сны начинают сбываться. Быстро, в считанные секунды, в его памяти пролетел не однажды виденный им сон. Он летит над землей, поднимаясь все выше и выше, он видит вдали уходящее за горизонт солнце, оно как будто зависло и почему-то не скрывается за горизонтом. Дарий продолжает парить, и ощущение безграничного пространства охватывает его, и в то же время им овладевает страх. Он видит много разных лиц, красивые троны, почему-то не золотые, а серебряные. Неожиданно он оказывается над пропастью, и ощущение полета еще больше охватывает его. Однако вдруг он чувствует, что начинает падать, его страх усиливается, превращаясь в панику, и в это время где-то внизу, в пропасти, появляются новые лица, много лиц, и он вновь начинает подниматься.