Текст книги "Жить за двоих"

1953

Этот год начинался для Сергея удачно. Впервые он попал на новогодний вечер в женскую школу. Для восьмиклассника это было большим поощрением. Пригласительные билеты давали только отличникам. Его друзья Самвел и Мишка тоже оказались в числе счастливчиков.

Школьные вечера всегда были большим событием в жизни мальчишек и девчонок. Новогодний вечер, похожий на бал-маскарад, да ещё в женской школе, стоял особняком среди всех других.

Сергей тщательно готовился к этому вечеру. Тёмно-синий перелицованный костюм из бостона он надевал только по особым случаям. Сегодняшний повод был более чем особенным. Сергея уже хорошо знали в женской школе: во-первых, он был отличником, во-вторых, он регулярно появлялся в ведущих ролях на сцене местного театра, и, в-третьих, он уже играл в волейбол за сборную своей школы.

Втайне каждый мальчишка, отправляясь на вечер в женскую школу, мечтал познакомиться с девчонкой, с которой он будет дружить. Дружить – именно так тогда называли близкие отношения между девчонками и мальчишками.

Элка всё ещё нравилась Серёжке, но он стал понимать, что на общем фоне десятиклассница не подходит для него, хотя он и чувствовал себя взрослым.

В это время в городе шёл нашумевший фильм «Тарзан», и все мальчишки завели длинные причёски. Волнистые каштановые волосы Сергея не давали покоя многим девчонкам. Соседские женщины, шутя, уже сватались к нему.

В семь часов вечера Самвел с Мишкой зашли к Сергею, и они отправились в женскую школу.

Местные хулиганы часто на подходах к школе отнимали у мальчишек пригласительные билеты. Но никто не отваживался связываться с «помешанной» троицей – так окрестили Серёжку и его друзей за то, что они в ответ на оскорбления не «тянули», а сразу пускали в ход кулаки.

По дороге на вечер Самвел сказал Сергею, что его сестра будет выступать и читать отрывок про Зою Космодемьянскую.

– Тоже артистка нашлась! – пренебрежительно отозвался Сергей.

– А что, она тебе уже не нравится? – удивился Мишка.

– Да при чём тут нравится – не нравится. Я в восьмом классе, она – в десятом. Что я, бегать за ней буду?!

Самвел пожалел, что начал этот разговор. Ему стало ясно, что Сергей остыл к его сестре, и это в то же самое время его успокаивало. Теперь ничто не мешало их дружбе.

Весь вечер друзья держались вместе. Тон задавали, конечно, десятиклассники. Танцевали в основном модные в то время разрешённые бальные танцы – тустеп, па-де-катр. Заводили иногда пластинки с танго. Сергей очень любил этот танец и неплохо его танцевал.

Когда зазвучала мелодия танго «Утомлённое солнце», Сергей пригласил на танец приглянувшуюся ему девчонку с волнистыми светло-каштановыми волосами. Звали её Анжела. Она тоже была восьмиклассницей. Танцевали молча. Сергей старался изо всех сил. Он видел, что его друзья наблюдают за ними. Он чувствовал, как пальцы его рук холодеют. От девчонки исходил какой-то приятный аромат, но это не были духи; этот аромат напоминал Серёже запах ванили, наполнявший дом, когда его мать пекла куличи. Танго уже закончилось, а Сергей продолжал держать в своих руках партнёршу. Она смотрела на него и не торопилась освободиться от объятий. Затем, как бы придя в себя, Анжела почти вырвалась из Серёжиных рук и побежала к подругам. Сергей продолжал стоять. Самвел и Мишка были уже рядом. Сергей смотрел на Анжелу, что-то бойко обсуждавшую со своими подругами. Он понял, что опять влюбился.

Следующий танец Анжела танцевала с десятиклассником, который проводил её до подруг и остался с ними. Сергей видел, что они внимательно слушают старшеклассника. Он подошёл поближе к группе, в которой была Анжела, и сразу, как только заиграла пластинка, бросился приглашать её. Анжела заулыбалась, отчего сердце мальчишки забилось ещё сильнее.

– У тебя такие холодные руки.

Сергей молчал, не зная, что ответить. Анжела продолжала:

– Говорят, у кого холодные руки, у того горячее сердце.

– Можно я провожу тебя домой? – сдавленным голосом произнёс Серёжка.

– А не боишься?

– Я? Боюсь?

– А я живу над кручей. Если не боишься, проводи.

Это была окраина города, «славившаяся» своими драчунами, которые из каких-то своих мальчишеских побуждений часто нападали на ребят, отважившихся провожать девчонок из их района.

Серёжка сразу же предложил уйти с вечера, но Анжела отказалась:

– Это мой первый новогодний вечер. Всё так интересно, я не хочу уходить раньше времени, да и мои подружки обидятся на меня.

Сергею пришлось смириться с этим.

В перерыве между танцами играли в «ручеёк» – это когда пары, держась за руки, выстраиваются в длинный ряд, а затем поднимают руки и как бы под крышей дают возможность мальчишкам и девчонкам пройти сквозь ряд и выбрать себе партнёра или партнёршу, разорвав любую пару. Как правило, в самом начале игры пары состоят из двух девчонок или мальчишек.

При первой возможности Сергей выбрал Анжелу и был очень расстроен, когда танцевавший с нею старшеклассник буквально вырвал у него её руку. Сергей не собирался сдаваться. Самвел и Мишка тоже вступили в игру. Старшекласснику не предоставлялась возможность сколько-нибудь долго стоять, держа Анжелу за руку. Серёжка со своими друзьями постоянно выбирали её, а когда с ней стоял Сергей, Самвел и Мишка просто проходили через «ручеёк» и снова становились в очередь, чтобы быть наготове и в случае необходимости отобрать Анжелу для своего друга.

Десятиклассник, игравший с Серёжкой в одной волейбольной команде, подошёл к нему и объяснил, что Анжела дружит с Витькой (тем самым, с кем она танцевала), и Серёже нечего соваться, тем более что Витька тоже живёт на круче, и его пацаны могут задать перцу любому, кто сунется на их улицу.

Сергею такой разговор категорически не понравился, его сильно задело, что кто-то пытается запугать его и заставить отказаться от девушки, которая ему понравилась. Он отказался от Элки, видя, что она старше его, и, что самое главное, она не обращает на него никакого внимания. Но отступаться сейчас от ровесницы только потому, что какой-то десятиклассник якобы с ней дружит, он не намерен.

– Треплется, что дружит, – зло сказал Сергей. – Она согласна, чтобы я проводил её.

– Смотри, Серый, не нарывайся! Побьют тебя.

Этот разговор состоялся в присутствии Самвела и Мишки.

– Если ты и вправду пойдёшь провожать её, то мы будем всё время где-нибудь неподалёку, – предложил Самвел, но Сергей отказался.

Они шли с Анжелой по тёмным городским улицам, взявшись за руки. Сергею хотелось сказать ей, что она ему очень нравится и он хочет с ней дружить, но неуверенность сковывала его. Однако Анжела не пыталась освободить свою руку от Серёжиной, и это слегка ободряло и вселяло надежду.

– Ты, значит, отличник? – первая заговорила Анжела.

– Да, отличник.

– Я видела тебя в спектаклях в городском театре. Ты и моей маме понравился.

– А тебе?

– Мне? А зачем тебе это знать?

Серёжка сильнее сжал её руку.

– Зачем? Я хочу с тобой дружить. Ты такая красивая!

– Так сразу и дружить? А что ещё? Витька всё время ко мне пристаёт. Он даже пытался меня поцеловать. Вот дурак! Он мне ничуть не нравится.

– Целовать? Он что, тебя целовал?

– И ты дурак! – в сердцах выпалила Анжела и вырвала руку. – Меня никто не целовал!

Воцарилось гробовое молчание. Серёжка попробовал снова завладеть её рукой, но Анжела сопротивлялась. Он ругал себя за такой глупый разговор и боялся, что всё испортил – не сдержался. Но ему стало ужасно неприятно, что кто-то пытался обнимать и даже целовать Анжелу.

Молчание становилось для Сергея мучительным, но заговорить он боялся, чтобы окончательно не испортить так хорошо начавшийся вечер.

Анжела остановилась около небольшого частного домика на углу улицы.

– Вот мы и пришли. Это мой дом.

– Ты не обижайся на меня. Не злись, – несмело начал Сергей. – Я… я очень хочу с тобой дружить.

– Да я и не обижаюсь.

– Тогда пойдёшь завтра со мной в кино?

– Пойду.

– Давай встретимся у кинотеатра в два часа.

– Хорошо. Я приду.

Сергей взял её руку. Она не торопилась освободиться от его ледяных ладоней.

– Я должна уже идти, – тихо сказала Анжела, – мама будет ругаться.

– Хорошо, иди. Я буду ждать тебя завтра.

– Ты такой смешной. Ты разве не хочешь поцеловать меня?

– Я боюсь, ты обидишься.

– Нет, на тебя – не обижусь.

– Правда?

– Правда.

Руки Сергея окончательно превратились в ледышки. Он наклонил голову и почувствовал прикосновение её лица. Сдерживая дрожь, он прижал свои губы к её губам. Он опасался, что она вдруг почувствует, что возбудила в нём…

Так они и стояли, словно примёрзнув друг к другу губами.

– Теперь я пойду, – отодвигаясь от Сергея, прошептала Анжела. Сергей застыл соляным столбом. Она быстро чмокнула его в щёку и убежала. Серёжка смог сдвинуться с места только тогда, когда услышал, как хлопнула входная дверь. Ему тоже пора было идти домой. Немного пройдя по улице, Сергей заметил два тёмных силуэта, двигающихся ему навстречу. Он напрягся и мысленно пожалел, что так легкомысленно отказался на вечере от дружеского сопровождения. Сергей приготовился к драке. И только поравнявшись с подозрительными фигурами, с облегчением признал в них своих друзей – Самвел и Мишка решили не рисковать.

Утро первого января 1953 года было самым радостным в жизни Сергея. Девчонка, которая ему нравилась и которую он, без сомнения, любил, сама поцеловала его в щёку.

Мало того, они ещё и в губы целовались! Сергей достал свой дневник и перечитал вчерашнюю «тайную» запись:

«Она такая красивая. Я так люблю её. Я напишу ей стихи. Завтра мы идём вместе в кино».

В единственном городском кинотеатре шёл трофейный фильм «Сестра его дворецкого» с Диной Дурбин в главной роли. Эту голливудскую красавицу, певшую в фильме на русском языке «Эх, раз, ещё раз», восторженные зрители воспринимали как добрую знакомую. Сергей уже дважды видел этот фильм, но сегодня это не имело никакого значения. Самое главное, почти два часа он будет сидеть рядом с Анжелой и держать её за руку.

Анжела пришла, как договаривались. Сергей заранее купил два билета на последний ряд. Так делали все старшеклассники. Здесь можно было тайком целоваться, не опасаясь, что кто-нибудь сзади сделает замечание.

Анжела не видела фильма и вся была поглощена событиями на экране. А Сергей смотрел на неё.

– Смотри фильм, – на ухо Серёже прошептала Анжела.

Но Сергею было не до фильма – ведь её губы почти коснулись его лица, он почувствовал её теплое дыхание, тонкий запах ванили… Не в силах больше сдерживаться, Сергей поцеловал нежную щёку Анжелы долгим поцелуем. Анжела не шевельнулась. Но стоило Сергею оторваться, как она мягко оттолкнула его.

– Ты не даёшь мне смотреть фильм. – Однако свою руку она продолжала держать в его руке.

Когда фильм закончился, кинозал как будто вынырнул из темноты. Сергей при ярком свете почувствовал себя неловко. Казалось, все смотрят на него.

На улице уже стемнело. Несмотря на обманчивую мягкость зимних дней, вечера стояли холодные. Анжела была одета в демисезонное пальто. А Сергей «фасонил» в своём любимом вельветовом пиджаке. Он специально не надел чёрную непонятную шинель-пальто, которую обычно носил зимой и которая, он был уверен, совершенно не подходила к его первому свиданию с любимой девушкой.

Вообще, к одежде Серёжка относился совсем иначе, нежели его сверстники. Вероятно, сказывалось его увлечение театром и частое общение с местными и приезжими артистами, которые одевались хоть иногда и бедно, но отлично от других. Было в Сергее врождённое чувство вкуса. И не только в нём – его старший брат Аркашка, несмотря на крайне ограниченные материальные возможности семьи, всегда умудрялся одеваться со вкусом и выдумкой. Особенно Сергею нравилось, когда брат надевал на белую рубашку вязаный шерстяной жилет таким образом, чтобы воротничок рубашки был виден снаружи. Именно так сегодня Сергей и оделся, дополнив гардероб вельветовым пиджаком.

Анжела не могла не заметить, что на выходе из кинотеатра некоторые женщины обращали внимание на Сергея. Она слышала, как они упоминали названия спектаклей, в которых он играл. Ей это явно льстило, и про себя она радовалась, что такой известный мальчик, к тому же отличник, влюблён в неё по уши.

Поскольку школьные зимние каникулы уже начались, никаких заданий на завтра не было, Сергей мечтал подольше побыть с Анжелой. Они медленно прошли несколько раз по главной улице города, соединяющей площадь, где располагался кинотеатр, с парком культуры и отдыха. В аллее у парка, где было мало света, Серёжка решился поцеловать Анжелу, но она покачала головой:

– Не здесь.

– А где? – с надеждой спросил Сергей.

– Около моего дома.

И парочка пошла к дому Анжелы через центр города. Вскоре они были на месте.

Сергей помнил об опасности, которая могла его подстерегать, поэтому взял с собой свинцовую рукоятку с четырьмя зубьями – самодельный кастет. Многие школьники таскали с собой для самозащиты такие свинчатки, несмотря на то, что директор школы это запрещал и строго наказывал в случае их обнаружения.

В доме Анжелы не спали.

– Ты когда должна быть дома?

– Мне мама сказала – сразу же после кино. Она знает, что я с тобой.

– Не уходи сразу, мы ведь с тобой ни о чём ещё не поговорили.

В это время скрипнула калитка, и на улицу вышла мать Анжелы.

– Анжела, пора домой.

Над калиткой светил фонарь, и Сергей отчётливо разглядел лицо женщины. Он встречал её, когда ходил с матерью на базар. Это была красивая гречанка, известная в городе портниха.

– Сейчас иду, – недовольно, как показалось Сергею, ответила Анжела. Калитка захлопнулась.

– Вот видишь, я тебя не обманываю. Мне и правда надо домой.

Сергей обнял её. Их лица соприкоснулись.

– Мне так хочется побыть с тобой подольше, – сказал Сергей полушёпотом и неловко приблизил свои губы к её губам.

Он слышал из разговоров Аркашки с друзьями, что девчонкам нравится, когда мальчишки умеют целоваться. «Целоваться надо долго и сильно, взасос», – говорил Аркадий. Как это делается, Сергей не знал. Но губы Анжелы уже были рядом, она тесно прижалась к нему, и Серёжа почувствовал её упругую грудь под толстой тканью пальто. Сергею казалось, что сейчас в нём всё взорвётся, и он, задыхаясь, впился в нежные и жаркие девичьи губы. Долгий поцелуй закончился, но влюблённые все ещё стояли обнявшись.

– Я тебя люблю. Я люблю тебя так сильно. А ты? Ты любишь меня?

– Не спрашивай. Разве ты не понимаешь? Меня никто и никогда так не целовал. Неужели все целуются, как мы?

– Нет, ты любишь меня? Я хочу услышать!

– Я пойду домой. Мне пора.

– Нет, ты скажи! – и он снова поцеловал её.

– Ты мне очень нравишься. Я люблю тебя.

Они ещё постояли молча, прижавшись друг к другу.

– Всё, я бегу домой.

– Давай встретимся завтра. У меня дома есть патефон и много пластинок. Я приглашу своих друзей. А ты приходи со своими подругами.

– А твои родители разрешат?

– Моя мама говорит, что лучше собираться дома, чем шляться по тёмным улицам, где полно хулиганов. Так как, встретимся?

– Не знаю… Поцелуй меня ещё раз…

Всю свою жизнь Сергей будет помнить этот морозный поцелуй, уверенный, что это был его первый настоящий поцелуй с любимой девушкой.

Зимние каникулы пролетели быстро. Дважды Анжела со своими подругами побывала у Сергея дома.

Аксаковы жили не богато, совсем не богато, но после того, как они весной построили свой дом – отцу в банке дали денежную ссуду, – Сергею выделили собственную отдельную комнату, что было предметом зависти всех его знакомых мальчишек и девчонок. Этой комнатой Сергей гордился. Он любил рассказывать, что сам месил глину с соломой для саманов – древних, как мир, кирпичей, как сушил их на солнце, регулярно поворачивая с боку на бок, как помогал отцу разбивать сад, сажать деревья…

В Серёжиной комнате мальчики устроили вечеринку. Самвел и Мишка осторожно ухаживали за девчонками. Под патефон танцевали танго, любимый Серёжкин танец.

Уже под самый конец каникул Серёжка пригласил Анжелу на нашумевший фильм «Молодой Карузо». Они сидели в последнем ряду, влюблённые и счастливые.

Назавтра начинались школьные занятия. Сергей знал, что Анжела уйдёт домой раньше обычного, и поэтому, провожая её до дома, уже в первом тёмном переулке начал целовать.

– Неужели все мальчишки постоянно целуются, как ты?

– Я не знаю про всех мальчишек, но я хочу целовать тебя всё время. Я целую тебя даже во сне. Я так люблю тебя…

И она снова тонула в его поцелуях.

– Моя мама говорит, что ты избалованный мальчишка. Никто из девчонок не может устоять перед тобой, перед твоими голубыми глазами. Да и вообще, ты не как все – и отличник, и в театре играешь, и хороший волейболист. Ты всё успеваешь делать. Моя мама говорит, чтобы я была осторожнее с тобой. Я и сама боюсь, ты уже такой взрослый!

– Ты любишь меня? – перебил её Сергей.

– Разве ты не видишь? Я же тебе уже говорила. Стала бы я так с тобой целоваться!

– Ну скажи ещё!

Анжела прижалась к нему и почти шёпотом сказала:

– Да, я люблю тебя, очень люблю. Только ты…

Сергей не дал ей договорить, и она снова задыхалась от его поцелуев…

Он возвращался домой самым счастливым человеком на земле. Из-за поворота на улицу, ведущую к его дому, навстречу Сергею выскочили два пацана. Серёжка остановился, сжал свинцовую рукоятку в кармане пиджака.

– Чего это ты повадился лазать к нашим девчонкам? – процедил тот, который повыше. – Тебя предупреждали: не суйся! Получить хочешь?

Видно, не знали они, что Серёжка не любил длинных разговоров. Он всегда ясно чувствовал опасность и никогда не ждал, а наносил удар первым. Парень повыше двинулся на Сергея, а другой стал заходить справа.

– Ну, суки, – выдохнул Сергей и нанёс удар кастетом. Страшный вопль разорвал ночную тишину. Серёжка бросился бежать, но отбежал недалеко. Обернулся. Его никто не преследовал. Было тихо. Сергей быстрым шагом продолжил свой путь, держа свинчатку наготове.

Дома все спали. Все, кроме матери. Она всегда дожидалась прихода сына и только потом ложилась спать. Серёжку это удивляло и даже иногда раздражало:

– Чего ты не спишь? Куда я денусь?

– Вот будут у тебя дети, тогда узнаешь, почему родители не спят. Только смотри, не наделай детей раньше времени…

Вот и сегодня, едва он вошёл во двор, как из дома вышла мама.

– Мне плохой сон приснился. С тобой всё в порядке?

– Всё в порядке, – пробурчал Сергей.

– Завтра в школу, а ты всё гуляешь. Опять Анжелу провожал?

– Мам, хватит тебе! Я ведь не маленький!

– Не маленький? Вон большой какой нашёлся! Знаешь, сколько бандитов вокруг?

– Знаю, да я им не нужен. У меня ничего нет.

– Анжела живёт на круче, а там хулиганья – пруд пруди!

– А то я их боюсь! Пусть они меня боятся.

Серёжка всегда удивлялся, как его мать чувствует, что с ним происходит. От неё было трудно скрыть что-либо.

Пройдут годы, и Сергей будет с нежностью вспоминать это мамино ожидание. Даже когда он стал студентом, мама, бывало, ждала его до рассвета, и они вместе встречали утреннюю зарю…

На следующий день Сергей поделился с друзьями историей о вчерашней потасовке. Самвел не сомневался, что нападение было подстроено десятиклассником Витькой. Это подтвердилось во время большой перемены. Витька сам подошёл к Сергею и пригрозил, что рассчитается с ним за младшего брата.

– Ты знаешь, что выбил ему зуб и разбил губу?

– Так это, значит, был твой братуха? Нечего было лезть!

– Да он и не лез! Они хотели с тобой поговорить.

– А со мной нечего говорить!

Тут вмешался Самвел и предупредил, что если кто с кручи тронет Серого, то он скажет своему старшему брату, и тот со своими друзьями «переколотит всю шоблу». А брат Самвела был чемпионом края по боксу.

Сергей опасался, что эти огрызки (так называли пацанов с кручи) могут обидеть Анжелу, поэтому от себя добавил:

– А если тронете Анжелу, то все зубы повыбиваю!

Самвел и Мишка вместе решили отныне тайно сопровождать Серёжку, когда он будет гулять с Анжелой по городу.

– По крайней мере, первое время, – отметил Мишка.

Мишка Знаменский был из обеспеченной семьи. Его отец занимал должность директора местного кирпичного завода. Мать заведовала самым большим книжным магазином. Мишка подружился с Сергеем ещё во втором классе после драки из-за Самвела. Семья Самвела жила бедно: в школу он ходил в залатанных брюках, а учебники носил в холщовой сумке. Вёл себя Самвел скованно, видимо, стесняясь своей нищеты, но учился хорошо, особенно отличался по математике. Он глотал многие придирки и обиды от одноклассников, хотя физически был крепким мальчиком и вполне мог дать сдачи.

Однажды на школьном дворе Мишка, увидев, что Самвел остановился у огромной лужи, специально запустил в лужу здоровенным камнем. Грязной водой Самвела обдало с ног до головы. Пока Самвел стоял в нерешительности, Серёжка кинулся на обидчика с кулаками. Но прозвеневший некстати звонок на урок заставил мальчишек прекратить схватку. Драка состоялась после уроков в «разбитке», так называли разбомбленную во время войны соседнюю школу. Решено было драться «до первой крови» – по неписаному мальчишескому кодексу всех уличных драк. Самвела поставили наблюдателем.

В бою Серёжка всегда лез только вперёд. Когда из Мишкиного носа пошла кровь, Самвел остановил драку. Самвел посоветовал ему задрать голову. Хорошо, что у Мишки нашёлся носовой платок – Мишка, наверное, единственный из класса носил его, казалось, без всякой пользы – и вот пригодился. Оба бойца были порядком растерзаны, а под глазом у Мишки стремительно наливался большой синяк. Втроём мальчишки отправились к Серёже домой, чтобы там привести себя в порядок. С этого дня они стали друзьями.

Их дружба пройдёт через жизненные испытания и многое преодолеет. Но одно им будет не под силу. И они потеряют друг друга…

Как друзья договорились, так и сделали: на фильме «Молодой Карузо» Сергей с Анжелой сидели в заднем ряду, а впереди – Мишка с Самвелом. Однако такое хождение – два плюс два – вскоре утратило всякий смысл: стало понятно, что у Сергея с Анжелой всё «по-серьёзному». Кроме того, русско-армянско-еврейская троица, состоявшая из Сергея, Самвела и Мишки, слыла непобедимой и могла дать отпор каждому, кто попытался бы кого-либо из них задеть.

В школе, конечно, узнали об организованном Витькой нападении на Сергея и о печальных последствиях этого для Витькиного младшего брата. В знак особого уважения десятиклассники даже пригласили Серёжу и Анжелу на одну из своих вечеринок.

Весна уже звонко заявляла о своих правах, хотя март был ещё холодным. Серёжка, проводив Анжелу, возвращался домой и предвкушал признания, которые он доверит своему дневнику. Каждая страница толстой тетради в клеточку была разграфлена на специальные «секретные» квадраты. В каждом квадрате – беспорядочный для несведущего набор букв – по одной в каждой клетке. Прочитать сообщение можно было, только наложив на секретный квадрат специальный шаблон с вырезами в определённых местах и вращая его по часовой стрелке. Тогда буквы складывались в наполненное детской страстью и неподдельной нежностью признание в любви:

«Я люблю тебя безумно. Люблю на всю жизнь. Мне нужна только ты одна. Я задыхаюсь во сне от твоих поцелуев и просыпаюсь с мыслью о тебе. Я дышу ароматом твоих волос, твоего лица, твоих губ. Ты сводишь меня с ума…»

Весной 1953 года пришла весть о смерти Сталина. Учащихся всех школ собрали на траурном митинге в городском парке культуры и отдыха. Через динамики слушали радио-речь Молотова. Его голос срывался, и казалось, что он вот-вот заплачет. Лица учителей были серьёзными и грустными, а завуч, женщина суровая и непреклонная, не могла сдержать слёз. После траурного митинга учеников распустили по домам. Друзья отправились к Сергею.

Во дворе вкусно пахло – мать варила домашний куриный суп с лапшой. Мальчишки приканчивали уже вторую порцию, когда во двор вошли их отцы.

– Варя, нам-то что-нибудь осталось поесть? – шутливо спросил отец Сергея.

– Ты же знаешь, я всегда много готовлю. Садитесь!

Мужчины уселись за стол под тутовым деревом. Соломон Михайлович, Мишкин отец, достал из портфеля бутылку водки. Не успели наполнить рюмки, как пришёл лесник Семён.

– Как всегда вовремя, – притворно-недовольным тоном заметил Соломон Михайлович.

– Или наоборот, – улыбнулся Семён. – Ты не бойся, я со своей медовухой пришёл.

– Ну что, мы ведь люди, и по общепринятому обычаю надо выпить за упокой души, – сказал отец Сергея.

Все выпили. Артём продолжал:

– Хотя трудно его душе найти покой. Столько этот человек натворил!

– Творил не он один, – вступил в разговор Арташес, – у всех его соратников руки в крови. Теперь между ними начнётся драка за власть.

– Неужели они не договорятся и начнётся грызня, которая будет означать новый виток кошмара? – обратился к Артёму Семён.

– В том, что грызня будет, у меня нет никаких сомнений. Но вряд ли в стране станет хуже, чем при Сталине. Я даже не знаю, что может быть хуже. Во время войны, в Германии, я понял, что даже Гитлер так не относился к своему народу, как Сталин обращался с нами. По жестокости и коварству Сталин даже превзошёл Гитлера. Повторить Сталина вряд ли кто сможет, значит, хуже не будет. Но и намного лучше – тоже вряд ли.

Мишкин отец молчал. Он был большим начальником, и, казалось, кому как не ему лучше других знать, что же будет дальше. Но Артём пользовался у друзей авторитетом, и они хотели сейчас услышать именно его рассуждения. Сам Соломон Михайлович, безусловно, отдавал должное опыту, знаниям и интуиции друга. Он часто просил Артёма рассказать что-нибудь из истории России и не уставал удивляться широте кругозора Серёжиного отца – то, что рассказывал Артём, нельзя было прочитать ни в одной книге.

Соломон Михайлович предложил выпить ещё по одной за изменения в лучшую сторону, потому как хуже – уже некуда. Варя принесла новую порцию домашних солений. Закусывая, друзья без устали нахваливали жену Артёма.

– Вот вы здесь сидите, обсуждаете, а сосед всё вертится у забора – ушки на макушке, – походя попеняла мужчинам Варя.

– А мы лишнего не говорим, чего нам бояться! – ответил Семён.

– Мы можем и вообще ничего не говорить – он сам от себя добавит, – поддержал Семёна Арташес.

– Что ж, у него работа такая, – как бы оправдывая соседа, сказал Артём. – Он ведь в городской тюрьме работает, занимается воспитанием подростков. Он мужик ничего. Но если потребуют, ради службы постарается.

Соломон рассказал друзьям, что на завтра назначен городской партийный актив. Наверное, дадут инструкции по усилению всеобщей дисциплины в связи со смертью и похоронами Сталина.

Серёжка с друзьями обедал в доме. После супа с домашней лапшой они с удовольствием уплетали свежеиспечённые лепёшки, обмакивая их в мёд, принесённый лесником Семёном.

– Видел, как наша завуч плакала? Неужели ей так жалко Сталина? – удивлялся Самвел.

– Наверное, жалко, – безразлично заметил Мишка.

– А почему другие не плакали? – Самвел не унимался.

– Почему, почему… Чего ты пристал? Не всё ли тебе равно! Умер человек, вот и плачет, – философски заключил Сергей.

– Нет, это ж не просто человек – это вождь, – не отступался Самвел. – Давайте спросим дядю Артёма!

Друзья выбежали во двор, когда взрослые уже вставали из-за стола.

– Дядя Артём, – начал Самвел, – а когда мы были в парке на траурном митинге, завуч нашей школы плакала. А больше никто не плакал. Ей что, так жалко Сталина?

– И горько плакала? – заинтересовался Соломон. – Странно. Она ведь приехала к нам в город из Москвы. Приехала как в ссылку. Её мужа посадили за нарушение трудовой дисциплины: он руководил дорожными работами на участке, где трудились заключённые, ну и пожалел их, когда начался проливной дождь с градом, – отдал приказ переждать ливень под навесом. Говорят, ему ещё повезло, что не расстреляли. А она плачет? Непонятно.

Мальчишкам тем более было непонятно… Но жизнь для них продолжалась. Их волновали свои проблемы: девчонки, успеваемость в школе, спорт, хорошие книги, кино… А весна разворачивалась, заполняя всё вокруг цветом садов и зеленью. Серёжка был влюблён, как могут влюбляться только мальчишки – навсегда, на всю жизнь. Когда он оставался с Анжелой наедине, то целовал её ежеминутно. Эти поцелуи приводили Сергея в такое состояние, что Анжела пугалась и порой отталкивала его, помня наказ матери: твой Серёжка не только выглядит старше своих лет, но и ведёт себя как взрослый, а будет приставать – гони его. А Сергей приставал всё чаще и напористей. Анжела хоть уже и не отстранялась, когда он касался её грудей, но, если он пытался продвинуться дальше, приходила в ярость и грозилась никогда не встречаться с ним больше. Серёжка отступал… Счастье и гордость переполняли Сергея: его любит самая красивая в городе девушка, она даже сама целует его…

Беда ворвалась в Серёжину жизнь и обрушилась на него, безжалостно сминая хрупкий мир мальчишеской любви и счастья… Гроб с телом его брата Аркадия стоял в саду под сливовым деревом…

После окончания десятого класса Аркашка поехал в Москву поступать в физико-технический институт на Долгопрудной – этот институт считался модным и престижным. Аркадий не прошёл по конкурсу. С набранными на экзаменах баллами он мог спокойно поступить в другой институт, но Аркаша хотел только в физико-технический. В отличие от других не поступивших абитуриентов брат не впал в уныние – он был уверен, что обязательно станет студентом на следующий год. Аркашка вернулся домой, набрал книг и немедленно засел за занятия, чтобы не промахнуться во второй раз. Мать с отцом, тревожась о здоровье сына, просили его особенно не усердствовать.

После нового года, того самого, когда Серёжка впервые попал на вечер в женскую школу, Аркадий поехал погостить к старшему брату Александру, который жил со своей семьёй в Харькове. Александр снимал у местных жителей частный дом на берегу речки. Весной река разлилась и затопила подвал дома, где хранились семейные припасы. Помогая жене брата вытащить бочки и бидоны из подвала, Аркашка простоял босиком в холодной воде несколько часов. Наутро он был весь в жару, температура держалась на отметке 40. Врачи поставили диагноз: крупозное воспаление лёгких. И без того слабый организм Аркадия не выдержал. Он буквально сгорел в течение недели.

– Я не хочу умирать, Саша, – были его последние слова.

Серёжа помнил тревожную телеграмму, после которой родители срочно выехали в Харьков: «Аркадий тяжело болен, приезжайте. Александр».

Серёжа лежал на диване в комнате, где стоял буфет с посудой. В руках он держал последнюю телеграмму: «Аркадия в тяжёлом состоянии везём домой».

– Что значит «в тяжёлом»? – размышлял он. В это время раздался какой-то треск и приглушённый звон стекла. Сергей подскочил к буфету. На полке вместо тонкого стакана покачивались крупные осколки. Через два часа к дому подъехала грузовая машина.