Текст книги "За час до убийства (сборник)"

По ложному следу

Кошмар на улице Пушкина

Старушка проснулась отчего? Впритык с ее домишком на углу улиц Пушкина и Шевченко в Пензе стояла трансформаторная будка. Так вот сильные удары об эту будку прервали старушечий сон. Сами знаете, спросонья любой звук гораздо громче кажется!

А тут мирной сентябрьской ночью 1981 года – грохот сотрясаемой трансформаторной будки, словно кого-то ударяли о нее спиной, ругань, скандал! Хозяйка машинально взглянула на часы: полпервого ночи. Пока с превеликим трудом поднялась больная старушка, пока доплелась до окошка и растворила его, конфликт возле дома подошел к роковому финалу.

Увидела она участников ночной драмы: разъяренного мужчину, схватившего за волосы девушку. В тот самый миг, когда бабуся выглянула в окно, мужчина взмахнул рукой, блеснул нож, и изверг нанес своей жертве пять ударов подряд!

Старушка онемела от ужаса. А убийцы уже и след простыл. На своих больных, непослушных ногах выбралась кое-как за калитку дома, чтобы кликнуть кого-нибудь на помощь. Вскоре увидела она: по улице Пушкина торопился запоздалый прохожий.

– Мужчина! Помогите! – закричала старушка. – Тут девушку убили!

Но пешеход лишь прибавил ходу да сделал большой крюк, чтобы обойти подальше место происшествия. Долго пришлось ждать потрясенной бабусе следующего прохожего.

Вновь закричала старушка, завидев идущего мужчину:

– Помогите! Здесь человека зарезали!

На счастье бабуси, этот прохожий оказался сотрудником милиции. Он вызвал оперативную группу.

Рассказала хозяйка дома сыщикам об увиденном ей кошмаре наяву:

– За что же он так ее? Что случилось?

– А вы узнали бы преступника, мамаша?

– Узнала бы, сынки, узнала! Я его лицо на всю жизнь запомнила!

Нежелательный ажиотаж

– А мы с Игорем Александровичем Кудиновым находились в то время на расследовании тяжкого преступления, совершенного в Мокшанском районе, – вспоминает Владимир Алексеевич Мартышкин. – Возвращаемся в Пензу – а тут такой ажиотаж! По разнесшимся в городе «достоверным» слухам, зарезанных девушек находили теперь и на Западном кладбище, и даже… в кинотеатре «Современник». Мне начальник уголовного розыска Владимир Александрович Платонов, самый человечный, на мой взгляд, из всех руководителей нашей службы, сказал кратко: «Володя, подключайся!»

Но, естественно, такая бурная реакция населения на дерзкое преступление в центре Пензы не могла не обеспокоить и партийное руководство. Перед октябрьскими праздниками всю «верхушку» правоохранительных органов вызвали к Георгу Васильевичу Мясникову.

– В кабинет второго секретаря обкома партии вошли Уланов, тогдашний начальник УВД, Платонов, Журавлев, прокурор области, следователи прокуратуры и…я! – улыбается Владимир Алексеевич. – И как-то так получилось, что все начальство за длинным столом секретаря обкома уселось по одну, правую, сторону. И мне, оперативнику, волей-неволей пришлось занять место с левой стороны – напротив генерала, рядом с Мясниковым.

Моя роль на таком солидном совещании известная: помалкивать. Пока начальники секретарю обкома свои версии докладывают и какая по ним ведется работа, я между прочим, с удивлением отметил про себя, что курит Георг Васильевич папиросы самые обыкновенные – моршанские!

Мясников все доклады нетерпеливо выслушал, по всему видно остался недоволен.

– Волнение-то в городе растет, преступление до сих пор нераскрыто! – говорит. И на меня почему-то смотрит, а я помалкиваю «в тряпочку».

– Нет, вы мне конкретно отвечайте, – начитает выходить из себя Георг Васильевич, – кто работает по этому делу? Кто сыщик!

Тогда они все, усевшиеся справа, чуть не хором сказали, указывая на меня: «Он!»

– Что же вы нам скажете? – строго обратился ко мне Мясников. – Раскроете преступление?

– Обязательно! – говорю.

– Когда?

– К Новому году!

– Ну что же, – завершил Георг Васильевич нашу беседу многообещающей фразой, – потом посмотрим, где вы, молодой человек, будете работать!

После совещания Уланов долго не мог успокоиться.

– И кто тебя за язык тянул? – в который раз обращался он к оперативнику. – Зачем ты срок назвал?

– Я нутром чувствую, – отвечал Владимир Алексеевич уверенно. – Раскроем! и скоро!

– А если нет? – сомневался генерал. – Как тебя защищать?

О раскрытии этого преступления оперативная группа, возглавляемая Владимиром Алексеевичем, рапортовала 4 января 1982 года.

Ради «красного словца»

Уверяя начальство в скором завершении дела, он имел в виду работу над версией, по которой «все вроде бы сходилось». В поле зрения оперативников попал один из знакомых погибшей – Вячеслав В. Он походил своими внешними данными на словесный портрет старушки, невольной свидетельницы преступления.

Кроме того, человек этот, бывший сотрудник милиции, все больше и больше опускался «на дно», пьянствуя в компаниях самого низкого пошиба.

Но главное было, разумеется не в этом. С недавнего времени, а именно, с тех дней, Славка стал отпускать бороду и… перестал появляться на Пушкинской. Когда же его дружки спросили, почему он стал забывать «родные места», Славка отвечал с пьяной похвальбой, что ему не резон появляться там из-за «мокрого» дела.

Получив такие сведения, сыщики уже не сомневались в том, что убийца – Вячеслав В. А тут и «удобный» случай представился – нетрезвый, как всегда, Славка оскорбил женщину в общественном транспорте, и «загремел» на пятнадцать суток.

Воспользовавшись ситуацией, оперативники всё настойчивее стали выяснять у Вячеслава: где он находился в ту сентябрьскую ночь?

На второй или третий допрос Славка явился с решительным заявлением: я вспомнил всё! Что вспомнил? Оказывается, о пьяной своей болтовне! «Ведь вы из-за этого меня подозреваете, да?» А похвалялся он перед корешами, намекая, что «мокруха» – его рук дело, для того, чтобы поднять в их глазах свой авторитет. Короче, трепался он в пьяной компании для «красного словца».

А в ту злополучную ночь он валялся мертвецки пьяный у себя дома. Был настолько невменяем, что когда привезли баллон с газом, пришлось жене просить помощи соседей.

Проверили – все сошлось. И по документам, и по свидетельствам очевидцев. Стопроцентное алиби!

Что и говорить, жестокое разочарование для оперативной группы – версия такая живая была! А пришлось начинать всё сначала.

Ночной звонок

В первые дни, даже в первые часы работы по разгадке преступления обязательно мелькнет имя или лицо убийцы. Надо только внимательно смотреть. Или свидетель упомянет о нем, или собственной персоной окажется в руках следствия – задержат в качестве подозреваемого и за неимением улик отпустят.

Оперативники вновь внимательнейшим образом перелистывают дело о дерзком преступлении на улице Пушкина. Убитая К. возвращалась в ту ночь из дома на улице Космодемьянской. Там была вечеринка, и гости, естественно, подгуляли, подпили. С улицы Космодемьянской до дома на улице Шевченко, где жила К., идти один квартал. Несчастная девушка лишь два дома не дошла до своего. Кто ее провожал? Оказывается, никто!

– Стоп! – говорит себе Владимир Алексеевич, размышляя о предсмертном пути К. – Но ведь был у нее ухажер-не ухажер, но человек, с которым она встречалась, который к ней не раз открыто приставал. Об этом говорят многие свидетели. Это ухажер – москвич, отбывает здесь наказание за совершенное преступление на «химии». Живет в Согласии, а работает слесарем в автохозяйстве.

Его уже проверяли, но оказалось, что «ухажер» вернулся в общежитие сразу после 12 часов ночи. Вахтер общежития подтверждал этот факт. Часы у самого-то вахтера стояли, но его проверял начальник караула где-то около без десяти двенадцать. А вскоре пришел и москвич.

Бабуся, мы помним, назвала точное время убийства – полпервого ночи. А до медпрепаратов, где проживал москвич, доехать с улицы Пушкина – надо, по крайней мере, полчаса. Вроде бы, тоже алиби, но что-то настораживало в этой ситуации Владимира Алексеевича.

Побеседовал он обстоятельно с другим москвичем, также отбывающим наказание на «химии», приятелем подозреваемого. Разговаривали «так просто», без протокола, по душам. Как, мол, ты себя здесь, чувствуешь, как живешь? В ходе чуть ли не трехчасовой беседы москвич упомянул и своего друга. Нормальный, мол, человек, задушевный такой.

– О да! – вспомнил вдруг собеседник, – есть, правда, у него одна странность – вздрагивает при скрипе автомобильных тормозов сзади, дергается, озирается!

«Что ему так нервничать, – подумалось Владимиру Алексеевичу – если он ничего не совершил? Не ждет ли «ухажер» задержания?»

Еще более обстоятельный и детальный разговор состоялся у Владимира Алексеевича с вахтером общежития, который подтверждал алиби подозреваемого. Вахтер вспомнил очень важную деталь: москвич пришел сразу после звонка родственника! Это было существенно, поскольку определить время, прошедшее с момента проверки начальника караула, вахтер явно затруднялся.

Ну а родственник вахтера разве вспомнит, во сколько он звонил четыре месяца назад? Но беседуя с ним, Владимир Алексеевич сразу внес в решение этой проблемы ясность: ты, говорит он родственнику, каждую ночь, что ли вахтеру-родичу звонишь? Вспомни, по какому экстренному поводу был этот ночной звонок? Ты, выходит, спал, а среди ночи проснулся, чтобы сообщить родственнику нечто важное?

И тот вспомнил! После второй смены вернулся он домой во втором часу ночи и решил напомнить вахтеру, что завтра они вместе поедут копать картошку.

Значит, время этого звонка – в начале второго часа ночи. Да плюс те минуты, что прошли после звонка, пока в общежитии появился москвич! Он!!!

И вот 4 января приехали оперативники прямо в цех, где работал подозреваемый. Тот, ни о чем еще не догадываясь, склонился над станком. Владимир Алексеевич подошел к нему, по плечу постучал: «Уголовный розыск!» Москвич все инструменты выронил. Он стоял как… статуя! Видимо, знал, что рано или поздно за ним приедут. И они приехали.

Опознание

Эту процедуру проводили очень строго. Подобрали пять человек похожих. И команда: никто из комнаты не выходит!

Наш подозреваемый хитро выбрал место: второе с левой стороны. Обычно опознающие обращают внимание на середку да на край.

«Приведите бабусю!» Она только вошла, ей стало плохо. Оперативники к ней со стаканом воды, бросились врача вызывать.

А она: «Погодите, погодите! Пусть вон тот второй слева – повернется вбок!» Повернулся. – «Он, он, он! Убийца! Убийца!»

И старушке стало еще хуже от одного воспоминания совершившегося на ее глазах…

Лишь на третий день он всё рассказал. Москвич хотел встречаться с К., добиваясь от нее интимной близости. Он решил, что коль она выпивает, курит, то, значит, «гулящая». (А вскрытие показало: она была девушкой!)

В ту ночь он четыре часа прождал ее под дождем. Дождался: она идет с вечеринки, от нее пахнет спиртным. «С кем-то ты пьешь и гуляешь, – возмутился москвич, – а меня не ставишь ни во что?»

Он попытался доказать девушке, что он настоящий мужчина, действуя грубо и цинично. В ответ та ударила его по щеке и попыталась вырваться.

Разъяренный «ухажер» схватил девушку за волосы и пять раз ударил ее перочинным ножом…

Защищать Владимира Алексеевича от обкома партии не пришлось.

Дети в подземелье

Когда Андрей Зверев поступал на службу в милицию, он и не представлял себе, сколько раз ему придется быть избавителем, освободителем слабых и беззащитных от цепких лап притеснителей!

Готовились к… концу света!

Помните, – говорит Андрей Владимирович, – в 2007 году в Бековском районе местные жители и прибывшие в нашу область «паломники» добровольно ушли в подземный скит? Исповедовали они некий «Горный Иерусалим», готовились, видите ли, ни много – ни мало, к концу света!

Можно ли себе представить такое? Чтобы нормальные люди добровольно обрекли себя на существование под землей?

Однако, в трех километрах от села в овраге была вырыта целая галерея с кельями, сектанты запаслись всем необходимым. 8 ноября 29 человек с 4 детьми в возрасте от полутора до 14 лет ушли под землю. Попытки вывести оттуда людей ни к чему не привели. Сектанты забаррикадировали единственную дверь и предупредили нас о том, что в случае применения насильственных мер, они сожгут себя заживо.

В Пензе из-за этого ажиотажа никто не устраивал. Мы не собирались штурмовать подземное обиталище людей, лишь установили пост в Никольском овраге. Да еще пригласили психологов для того, чтобы убедить людей покинуть подземелье или хотя бы отпустить детей.

Сектанты общались через заваленную мешками с песком входную дверь. Они были намерены жить отшельниками до мая следующего года, когда по их убеждению наступит конец света. По их расчетам, он должен был произойти в 2012 году в результате падения на землю кометы «Армагеддон», позже дата была приближена – май 2008 года!

Надо отдать им должное: фанатики держались стойко. Однажды у них случился пожар, позже из-за паводка частично обвалилась пещера. И ни разу они не попросили помощи «сверху». Но чего я им не могу простить – это то, что они удерживали в таких кошмарных условиях детей!

Это было в 2008 году – в составе УБОПа я участвовал в вызволении этих лиц. Участвовал в переговорах – уговаривали их выйти. Это продолжалось с ноября по март месяц. В течение полугода мы вели с ними переговоры.

16 мая 2008 года последние сидельцы (8 мужчин и 1 женщина) покинули своё убежище, так и не дождавшись конца света.

Лидер "Горного Иерусалима" Петр Кузнецов был задержан в Пензе и помещен в областную психиатрическую больницу для проведения курса лечения. Идейный вождь несчастных «сидельцев» оказался помешанным!

Родился я и вырос, – рассказывает о себе Андрей Владимирович, – в городе Беднодемьяновске (ныне Спасск). Начал свою трудовую деятельность в милиции. Александр Дмитриевич Гуляков тогда был начальником РОВД. Поступил на должность участкового инспектора в декабре 1994 года. Проработал в Беднодемьяновском РОВД до мая 2000 года.

Перешел в уголовный розыск – оперуполномоченным сельской зоны Беднодемьяновского района. Моим шефом-наставником был начальник отделения уголовного розыска Евпатов Евгений Анатольевич. Он многое мне привил, многому научил, что умел сам из «оперских штучек».

Как правильно проводить операционные мероприятия, как с людьми разговаривать – ну, и вообще очень многому меня научил, что касается уголовного розыска. После этого с июня 2000 года я перевелся работать в УБОП.

С 2000 года по декабрь 2005 года в должности старшего оперуполномоченного по делам по борьбе с бандитизмом и иными тяжкими преступлениями. У нас был широкий спектр деятельности: терроризм, вымогательство. С января 2005 по июль 2005 года я находился в служебной командировке в республике Чечне.

После того, как я вернулся оттуда, перевелся в управление уголовного розыска, где работал в должности старшего оперуполномоченного отделения.

В мои обязанности входило так же, как и в управлении уголовного розыска, курировать деятельность подразделений Пензенской области по борьбе с организованной преступностью, терроризмом и экстремизмом. Приходилось мне участвовать, уже работая в управлении уголовного розыска, в спасении людей и ведении переговоров.

Ушел яв звании подполковника милиции. Работа в уголовном розыске очень интересная, разносторонняя, здесь нет места шаблонам. Каждое преступление требует индивидуальной подготовки, подхода. Самое запоминающееся событие – я только пришел работать в милицию – в ночь с 5 на 6 января 1995 года был обнаружен сожженный КАМАЗ. (Смотрите главу «Убийство в Рождество Христово»).

Юный заложник

Видимо, у меня судьба такая – освобождать пленников! Только устроился в УБОП, как нашу группу «подняли на ноги» – задерживать бандитов, похитивших мальчика Али-Шарона, гражданина Израиля.

Ади Шарон вместе со своим отцом Иосифом Шароном были похищены 23 августа 1999 год в Москве на Кутузовском проспекте. На следующий день Иосифа Шарона отпустили, потребовав выкуп за сына в размере 8 млн долларов.

Шарон обратился за помощью в московский РУБОП. Преступники снизили сумму выкупа до 2 млн долларов. 21 января 2000 года Шарон получил отрезанный мизинец сына. В ходе переговоров сумма выкупа вновь была снижена – до 200 тыс. долларов. 5 мая Шарон получил второй отрезанный мизинец сына с предупреждением, что в следующий раз он получит голову.

Ади Шарон был освобождён 1 июня 2000 года в Пензе. Около года он провёл в подвале, где у него резко ухудшилось здоровье: испортилось зрение, были застужены лёгкие, ноги покрылись грибковыми наростами, на руках могла начаться гангрена.

В тот же день было задержано 13 преступников во главе с организаторами похищения. Похитители были приговорены к длительным срокам тюремного заключения.

Удерживали его здесь на дачах недалеко от Пензы где-то в течение года. Истязали его. Получена информация была не от нас, а из Москвы. Его отец – очень высокопоставленное лицо – находился в Москве.

Все условия, все требования похитителей были адресованы ему. Поэтому именно оттуда поступили сведения, что мальчик может находиться в Пензе. Взаимодействуя с сотрудниками с Петровки,38, главного управления уголовного розыска и УБОПа, мы провели операцию.

Была организована встреча с этими людьми, якобы для передачи денег. На встрече мы их и задержали. Они сразу же дали показания и указали место, где содержится мальчик. Мы немедленно выехали туда и обнаружили его на одной из дач, в жутком погребе. Условия содержания были скверными. Вызвали «Скорую помощь». Мальчика отвезли в больницу на Бекешской. Я его охранял до прибытия самолета.

Убийство в Рождество Христово

Большое значение для сыщика, – сказал генерал-майор в отставке Александр Дмитриевич ГУЛЯКОВ, в недавнем прошлом начальник УВД, а ныне ректор Пензенского Государственного университета, – имеет успешное завершение первого дела. Раскрыв преступление самостоятельно, он входит в азарт борьбы и погони, он получает необходимый стимул повышения профессионального мастерства.

Александр Дмитриевич знает, о чем говорит: сам он немало потрудился в уголовном розыске. Сначала оперуполномоченным в Беднодемьяновском РОВД, затем заместителем начальника УУР УВД. На его счету множество раскрытых преступлений.

Но, вспоминая о первых днях работы в уголовном розыске, генерал Гуляков заговорил не о раскрытых преступлениях, а о поединке с опаснейшим рецидивистом.

Один на один

В 1978 году это было, – начал рассказ Александр Дмитриевич, – был я тогда еще старшиной, инспектором по делам несовершеннолетних. Это подразделение раньше входило в структуру уголовного розыска. К нам в Беднодемьяновск прибыла оперативная группа для задержания матерого преступника. Совершивший два убийства уголовник обладал незаурядными физическими данными: огромного роста и веса, бывший спортсмен – не то борец – «вольник», не то самбист, да еще, по некоторым сведениям, был он вооружен пистолетом.

Понятно, почему на захват такого «зверя» саратовские коллеги отрядили четырех оперативников, да и помощь наших сотрудников понадобилась.

Не составило большого труда выяснить, что убийца, действительно, проживает сейчас в Беднодемьяновске, в доме своей тетки. Стали мы думать-гадать сообща, как выманить преступника из гостеприимного жилища, чтобы его взять «без шума и пыли»?

И наспех подготовили операцию, которую можно назвать «Почтамт». С помощью почтовых работников была разыграна оперативная комбинация с якобы срочным вызовом нашего «клиента» на переговоры с Саратовом. И преступник без тени сомнения «клюнул» на телеграмму, врученную настоящим почтальоном.

– Мое же участие, – продолжает воспоминания Александр Дмитриевич, – было в этом деле третьестепенным. Я должен был дождаться окончания операции в «автозаке», припарковав его в переулке за почтамтом. И ни сном, ни духом не ведал, что судьба готовит мне, новичку угрозыска, заглавную роль. Нетерпеливо поглядывал на часы и никак не мог понять: куда же запропастились наши оперативники? Почему до сих пор не ведут задержанного?

А случилось непредвиденное. Когда операция, как вот эта, готовится второпях, частенько получаются «проколы». Один из оперативников, собираясь на захват, накинул штатский плащ. А форменные брюки, с красным кантом, переодевать не стал: «Сойдет, мол, и так! Ведь моя задача – подстраховать запасной выход из телеграфа!» Но подтвердилось – в который раз! – железное правило, что мелочей в нашем деле не бывает.

Рецидивист, войдя в помещение переговорного пункта, опытным глазом отметил необычность сегодняшней клиентуры – одни мужчины! Почуяв неладное, он сразу бросился к запасному выходу и тут убедился в основательности своих подозрений. За дверью торчал «штатский», но в брюках с красными кантами! Засада!

Хлопнув дверью в лоб опешившего оперативника, рецидивист вырвался из расставленной ловушки. Через заборы, дворами, хитрыми переходами он умело уходил от погони. Напрасно оперативники оцепляли квартал за кварталом – преследуемый не попадался в раскинутые сети.

– Даже обыкновенные рации были тогда редкостью, – говорит Александр Дмитриевич. – Понятное дело, я на своем посту изнывал от затянувшегося ожидания и безвестности. Вдруг к моей машине подходит бабуся с бидончиком в руках, видимо, собралась за молоком:

– Сынок, вы, наверное, кого-то ищите?

– Ищем, бабушка, ищем!

– А вон какой-то дьявол, здоровый, в ту калитку, во двор нырнул! Оглядывается, озирается!

Что ж, надо посмотреть, проверить, так сказать, поступивший сигнал. Вышел из машины, огляделся: двухэтажный дом передо мной и глухой такой двор. Прошел я этот двор вдоль, мимо двух сараев, осмотрелся – ничего подозрительного. Возвращаюсь к калитке, и только тут обратил внимание: в раскрытую дверь одного из сараев видна рассыпанная поленница. Эту кучу дров я видел и раньше, но только сейчас бросился в глаза торчавший из-под поленьев ботинок. Подошел поближе и убедился, что под дровами прячется человек.

Что делать? Ведь у меня– ни рации, ни пистолета. Оружие, кстати, тогда на всех сотрудников РОВД не хватало! Не спуская глаз с раскрытой двери сарая, где прятался рецидивист, выхожу на улицу. А там – «по закону подлости» – хоть шаром покати! Не то что наших сотрудников, вообще ни одной души.

Возвращаюсь к сараю, чтобы убедиться: беглец на месте. Ботинок в том же положении. Видимо, его владелец считает, что нашел вполне безопасное место, где спокойно можно дождаться темноты.

Вновь, держа дверь сарая под контролем, выхожу на улицу – никого! Что же предпринять? Ведь нельзя же, бросившись за подмогой, оставить бесконтрольным опасного преступника! Может быть, он слышит, лежа на земле, мои шаги, и только того и ждет, чтобы я ушел?

Головорез не подозревает, что кружит вокруг да около его убежища новичок угрозыска, да к тому же, без оружия. Ну что же, пусть он об этом и не догадывается!

Сунув правую руку в карман плаща, как бы пряча там пистолет, решительно подхожу к двери сарая:

– А ну, выходи!

Никакой реакции.

– Тебе говорю: выходи! Стрелять буду!

Дрова зашевелились, и из-под груды поленьев не торопясь выбрался здоровенный детина. Я невольно отступил от двери сарая, и гигант вышел во двор, якобы тщательно отряхивая свой костюм от сора и пыли, а сам, между тем, зорко вокруг осматриваясь. Убедившись, что я перед ним один-одинешенек, он насмешливо спросил:

– Ну и чего?

– Пошли! – говорю. – Руки на затылок! А не то – стреляю!

– Чего-чего? – переспросил громила. Его опытный глаз не обманула моя наивная «имитация» пистолета. Убийца решительно двинулся ко мне…

Это только в кино сыщик красивыми приемами повергает преступника наземь и заставляет его признать бесспорное превосходство представителя закона. А в жизни было вот как: во-первых, убийца был выше Александра Дмитриевича, по крайней мере, на голову, и во-вторых, тяжелее на…две весовые категории! Как ни изловчался старшина Гуляков, а соперник все равно оказался сильней, и неизвестно еще, чем бы закончилась эта неравная схватка.

Но тут на помощь Александру Дмитриевичу подоспел сослуживец Владимир Зюзин. Спасибо той самой бабуське – это она, неугомонная, постаралась сообщить и другим сотрудникам милиции, что видела подозрительного гражданина «вон в том дворе».

Подбежавший Зюзин, не долго думая, огрел увлекшегося борьбой бандюгу обрезком шланга (вот какое было оружие у сотрудников райотдела!) по шее. Раз ударил, другой – рецидивист и скукожился. Тут его и скрутили…

Таким было боевое крещение Александра Дмитриевича в уголовном розыске. И надо сказать, что после той неравной схватки, в которую он самоотверженно вступил, опасная профессия сыщика стала для него еще привлекательнее.