Текст книги "Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского"

Город Ла Валетта и все, что в нем находилось, были сданы уже на следующий день, 13 июня. Однако Наполеон не спешил появиться на острове. Прежде всего необходимо было расправиться с неугодными для него лицами. И уже своими первыми шагами Бонапарт попрал все, о чем еще только вчера было обговорено.

Был дан срок всего три дня, за которые все члены ордена, кроме шестидесятилетних стариков, оставили Мальту7070
  См.: Cave-Brown-Cave Robert, Sir. The Sovereign Order… Р. 19.


[Закрыть]. При этом российские и португальские кавалеры были высланы за 48 часов, а кавалеру О’Гаре дали только три часа. Сразу же было объявлено, что ежели кто из кавалеров пожелает вступить на службу Французской Республики, то такое тут же получат соответствующие их рангу места. Первыми объявили о своем желании идти на службу к генералу 48 рыцарей, все они принадлежали французскому языку. К ним вскоре прибавилось еще 8. Все они перешли на службу к Наполеону.

Одновременно генерал сделал и первые главные назначения. Все изменники заняли высшие посты в новом республиканском правительстве. Так, Президентом Нового Французского городского Правления стал Рансижат. Демократ Дублет, бывший до этого секретарем Великого Магистра, стал секретарем городского Правления. Бардонет был подтвержден в прежнем своем звании. Тузара сделали шефом инженерной бригады, и он отплыл с Бонапартом в Египет.

14 июня гвардия Великого Магистра, солдаты и матросы, насильно были отправлены на военную службу, их всех перевезли на французские суда.

Мальтийская добыча была велика: 2 линейных корабля, 1 фрегат, 3 галеры и несколько мелких судов, 1200 пушек, 30 тысяч ружей, 13 тысяч бочек пороха. К этому еще прибавим шестимесячный провиант. Ну а сокровищ, которыми были забиты все храмы, все дома, – их и пересчитать было не возможно.

Фон Гомпеш оставался на Мальте до 17 июня, и хотя ему было позволено забрать с собой все, что он пожелает, он выпросил у победителей только три вещи. Это были святыни Мальтийского ордена: часть древа Животворящего Креста Господня, десница Иоанна Крестителя и чудотворный образ Божией Матери Филермской. В ночь с 17 на 18 июня Гомпеш и сопровождавшие его люди: Командор Сен-При, советник Граванья, бальи Сент-Тронес, Командор Бередон брат нового Президента и еще несколько человек – на императорском судне отправились в Триест7171
  Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История Ордена святого Иоанна Иерусалимского… С. 316.


[Закрыть].

Как доносил русский посланник в Генуе А. Лизакевич: «Помянутые кавалеры почти все голы и безденежны»7272
  АВПРИ. Ф. 48. Оп. 48/2. Д. 115. Л. 37.


[Закрыть].

17 июня 1798 г. Великий Магистр Фердинанд фон Гомпеш навсегда покинул остров и отплыл в Триест в сопровождении всего 16 рыцарей, сохранивших ему верность и в дальнейшем. Только эта горстка «вернейших и верных» и поддерживала все его последующие претензии на сохранение сана Великого Магистра7373
  Waldstein-Wartenberg Bertold. Die Entwicklung des Malteserordens nach dem Fall von Malta bis zur Gegerwart // Wienand Adam. Der Iohannerorden. Der Malteserorden. Köln, 1988. S. 226.


[Закрыть]. Де-факто Гомпеш сложил с себя полномочия 12 июня 1798 г. по договору с Наполеоном, а де-юре – 6 июля 1799 г. Эти его действия имели необратимую силу, хотя и не были сразу признаны папой7474
  См.: Акунов В. В. Была ли Мальта сдана без боя французам… С. 62.


[Закрыть].

Как сообщал в Россию русский посланник из Рима, все попытки Гомпеша добиться аудиенции у папы остались безрезультатны. В августовском номере «Политического журнала» было опубликовано письмо из Вены от 4 августа 1798 г. Вот что в нем сообщалось о Гомпеше:

«Гросмейстер Мальтийский с 7-ю верными кавалерами Баварскими и с 5-ю немецкими 15-го сего месяца на борте Рагузского корабля прибыл в Триестскую гавань. Они там учинили под присягою сказку, в которой <сообщили, что> за несколько дней прежде появления французов прибывшие к Мальте греческие корабли возбудили народ малтийский к возмущению тем слухом, будто бы Гросмейстер и Кавалеры предали остров Франции, а при том греки успели раздать там оружие. Как все пришло от сего в движение и Правительство было в замешательстве, то появился французский флот, тут мало ему было сопротивления, когда народ не хотел повиноваться повелениям Гросмейстера и Кавалеров. Из Триеста спрашивано, можно ли позволить там Гросмейстеру пребывание, и от Двора ответствовано, что ему вольно не только оставаться в Триесте, но если угодно, прибыть в Вену, и говорят, будто он туда на пути»7575
  Политический журнал на 1798 год. Ч. III. Кн. 2. С. 194–195.


[Закрыть].

А в разделе «Известия о разных государствах» редакция «Политического журнала» сообщала:

«Мальта, со всеми туда увезенными сокровищами и драгоценностями учинившаяся добычею французов, по отплытии французского флота, осталась во власти гарнизона из 6.000 человек. По блокаде англичан пресекла для сего бесплодного острова всякий подвоз съестных припасов. Июня 19-го Гросмейстер с немногими при нем находящимися Мальтийскими кавалерами в сопровождении французского фрегата отправился в Триест, дабы оттуда продолжать путь в Вену»7676
  Там же. С. 233.


[Закрыть].

И последняя информация о Мальтийском ордене, опубликованная в том же августовском номере «Политического журнала», была вставлена уже после типографского набора всех предыдущих разделов. В ней содержались совсем свежие новости, полученные редакцией, которые что-то уточняли, что-то исправляли, а что-то и дополняли:

«Мальта

По случаю занятия французами учинилась важным предметом. Мы описали историю сего занятия в прошедшем месяце. Но для полноты и поправления истории приведем еще письмо от очевидного свидетеля, которое содержит некоторые достопамятности, и подтверждает объявленные в предыдущем письме из Вены обстоятельства.

«6го июля, говорит сей очевидной свидетель, произошли беспокойства на острове Мальте, коих причиною были единомышленники французов. Явно говорено, что французские рыцари хотят остров сдать Тулонскому флоту. Беспорядок так усилился, что дозоры по улицам палили друг в друга. Сказывают, что начальник артиллерийский оставил слабейшие пункты острова без всякой обороны. В сих местах французы сделали высадку, по данному им сигналу, числом около 15000 человек. Тотчас смятение распространилось повсюду, так что некоторые французские рыцари, кои пребыли верными Ордену, умерщвлены жителями, потому что они пред чернью оклеветаны как изменщики. Народ почитал себя преданным, и свирепствовал (как в Швейцарии) против собственных своих защитников. Между тем французская партия прорвалась к дому Гросмейстера, и представляла, что всякое сопротивление тщетно, и должно сдаться на договор. Отправлено депутатство, которое с Французами заключило договор, однако ж Гросмейстер не подписал его, да и не принял предложенному ему пенсии. Еще одни сутки спустя после того, гарнизоны разных укрепленных мест отрекались от сдачи, потому что они ничего не слыхали о договоре. За три дня до занятия приехали два корабля с греческим флагом, кои привезли хлеб, и коих многолюдный гарнизон возбудил беспокойство и тем самым облегчил занятие города»7777
  Политический журнал на 1798. Ч. III. Кн. II. Август. С. 267–268.


[Закрыть].

Мальтийский орден прекратил свое существование. Он оказался без территории, без средств к существованию, 56 рыцарей-французов добровольно и около 40 принудительно отправились с Бонапартом в Египет. Список добровольцев поверенный в делах России в Генуе А. Г. Лизакевич отправил в Россию7878
  АВПРИ. Ф. 48. Оп. 48/2. Д. 115. Л. 41–42.


[Закрыть].

Анализируя действия Великого Магистра, приходится еще раз констатировать, что Фердинанд Гомпеш все знал, и до сих пор не удается найти однозначный ответ, который смог бы объяснить эту постыдную сдачу Мальты. Что это было: трусость? хладнокровный расчет? То, что он не был предателем, совершенно ясно. Ведь он получил от Бонапарта всего лишь первую сумму в 15 тысяч франков, из обещанных ему, согласно 2-й статье Конвенции, 100 тысяч франков. Когда с Дублетом – доверенным лицом Гомпеша, встретился Наполеон, то, обсуждая эту статью, он цинично заявил:

«Надеюсь, что гросмейстер будет доволен нашим великодушным с ним обращением, хотя он того не заслуживает, поддавшись обольщению обманчивых обещаний России, искавшей завладеть Мальтой во вред Франции»7979
  Депеши графа Литты, посланника Мальтийского Ордена в Петербурге… С. 176.


[Закрыть].

А когда Дублет попытался объяснить последовательное отношение ордена к России, то получил от Бонапарта еще более жесткий ответ:

«Мы это все в Париже знаем. Директория очень хорошо поняла, что взамен выгод представляемых Ордену, Орден немного отступился в отношении к России, от строгости своей древней дисциплины, соглашаясь без всякого угрызения совести, принять в свою среду большое количество схизматических рыцарей, для коих Павел предложил учредить 72 Командорства. Вы понимаете, что такая щедрость со стороны честолюбивой державы, должна была возбудить внимание директории и побудить ее завладеть Мальтой, чтобы она не сделалась когда либо добычей России, с коей гросмейстер был за одной»8080
  Там же.


[Закрыть].

Возможно, прав был князь П. Вяземский, заметивший, что Великий Магистр был вынужден сдать Мальту «в следствие внутреннего разложения ордена и заговора французской партии, требовавшей вместе с восставшим туземным народонаселением, сдачи Мальты французам. Денежные средства Ордена были ничтожны, в следствие понесенных во Франции утрат»8181
  Депеши графа Литты… С. 176.


[Закрыть].

С одной стороны, это так, но вопрос о подлинном финансовом положении Мальтийского Ордена П. Вяземскому был не известен. Только сейчас наступила ясность в этом вопросе. Финансовые средства, которыми обладал орден на Мальте, были огромными. Гом-пеш, а до него Роган, умело пользовались своей ситуаций, объясняя всем, что орден пребывает в самом бедственном положении, что у него нет средств для существования. Они обращались ко всем, к кому только можно было, с просьбой именно о финансовой помощи. На самом деле большие суммы наличности – золотые и серебряные монеты разных стран, предметы искусства, да и многое еще чего – успели вывезти бежавшие от Наполеона из Франции, Италии и других стран рыцари и просто состоятельные дворяне. Надеявшись переждать на Мальте разгром, учиненный революцией в их стране, они захватили из родных мест немало сокровищ. Да, все это потом досталось Наполеону, но тогда, когда все это привозилось на Мальту, их владельцы были уверены, что за стенами мальтийских укреплений можно пережить годы лихолетья.

При таком положении дел ситуацию с Гомпешем вполне логично объяснить и чисто психологическими факторами. Тогда понятна и та личная депрессия, перешедшая в апатию, и самоустранение от своих прямых обязанностей, которые привели последнего Великого Магистра на Мальте к такому трагическому финалу. Тем не менее еще многие вопросы остаются без ответа…

После этого позорного акта капитуляции Мальтийский орден окончательно теряет свой государственный суверенитет. Начинается новый этап в его существовании. Все католические правители Европы молча наблюдали его агонию. Помощь ордену пришла с той стороны, откуда ее никто не ожидал, – от православного российского императора Павла I.

На следующий день, 19 июня, Бонапарт покинул Мальту, оставив на острове гарнизон около семи тысяч человек, под командованием генерала Вобуа. Как вспоминал позже генерал Мармон:

«Восьми дней нам хватило для удовлетворения всех потребностей эскадры и подготовки военных кораблей Мальты для следования за нами. После этого мы погрузились на корабли и продолжили наш путь к Александрии, единственному порту Египта. Я был повышен до звания бригадного генерала, а войска, которые находились под моим командованием, получили приказ остаться на Мальте, составив ее гарнизон. Мне же дали бригаду, составленную из одного единственного 4-го легкого полка, входившую в состав дивизии генерала Бона. После этого назначения моему счастью не было предела; я выходил из общей массы и был теперь предназначен, всегда иметь командные должности»8282
  Мармон. Мемуары маршала Мармона о Наполеоне… С. 50.


[Закрыть].

Последующие события развивались довольно стремительно. Видимо, благодаря французам известие о сдаче Мальты разнеслось по всем странам довольно быстро. И если у одних оно вызывало удивление и негодование, то у других удовлетворение, а многие воспользовались этим известием в корыстных целях.

Осторожный папа Пий VI тут же отказался вмешиваться в какие-либо орденские дела и занял выжидательную позицию. Но не отставали другие царствующие особы Европы. В Сардинии король конфисковал и казну, и доходы ордена, а на все его имущество наложил арест. Неаполитанский король не только повторил все действия сардинского, но передал все имущество ордена в управление светскому начальству и распорядился снять с дома мальтийского посла герб Великого Магистра. В герцогстве Тосканском были запрещены все выплаты орденских доходов. В Парме французские комиссары захватили все орденские имения и вскоре их продали8383
  Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История Ордена святого Иоанна Иерусалимского… С. 316.


[Закрыть].

Ситуация с фон Гомпешем так же складывалась для него печально и даже не определенно. Во-первых, в Европе все ожидали объяснений, но Великий Магистр упорно отказывался что-либо прояснить со сдачей Мальты. Во-вторых, все письма Великих Приоров Ордена, посланные Гомпешу, остались без ответа. Вопросов появлялось все больше и больше. Отношение к Гомпешу меняется. Похоже, что от него все отвернулись. Даже в Вене, где когда-то Гом-пеш был послом от императора Священной Римской империи при Мальтийском ордене, разрешили ему лишь временно «пребывать в землях своих, впредь до усмотрения»8484
  Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История Ордена святого Иоанна Иерусалимского… С. 316.


[Закрыть]. А «усмотрения» эти были весьма прозрачны. Венский двор пытался выяснить намерения других дворов о будущей судьбе ордена.

Такое положение не устраивало фон Гомпеша, да и долго не могло продержаться. С членами своего Совета он перебирается в Баварию, откуда сам был родом и где многие его родственники занимали весьма высокие министерские должности. Баварское правительство не только приняло его с распростертыми объятиями, но и послало в Триест Кавалера с поздравлениями, что он так счастливо «отделался и благополучно изволил прибыть в тихое и безмятежное пристанище»8585
  Там же.


[Закрыть].

Недовольство создавшейся ситуацией было всеобщим, однако, все заняли выжидательную позицию. Ситуация полной неразберихи и неясности заставила даже Орденского министра 12 июля 1798 г. подать представление в Российское Министерство об удержании приготовленных к отправке на Мальту двухсот тысяч рублей «по неизвестности судьбы сего острова»8686
  Там же. С. 317.


[Закрыть].

Это, кстати, понимали не только в Раштадте. Небезынтересно привести свидетельство из «Политического журнала на 1798 год», выходившего в Москве. Статья «Мирный проект в Раштадте», опубликованная в августовской книжке журнала, начиналась буквально следующими словами:

«Хотя давно известно было и в нашем журнале неоднократно замечено, что французские посланники всячески старались протянуть мирные переговоры, твердя, что время проволочки миновалось, и они делали все возможные замедления, обвиняя в том имперское депутатство. Но, наконец, они явно показали, что не имеют охоты заключать мир на предложенных условиях»8787
  Политического журнала на 1798 год. Ч. III. Кн. II. Август. С. 208.


[Закрыть].

В Петербурге после сдачи Мальты

В Петербурге еще не знали, что на самой Мальте его жители подняли восстание против французов, считая, что произошла измена со стороны рыцарей. Такого же мнения придерживались и некоторые из знаменитых и заслуженных членов ордена, проживавших в других странах.

Так, Бальи Лорас и Бальи Теньи прислали графу Литте в Петербург свои жалобы и просили передать их протектору Ордена – российскому императору Павлу I. В этих документах они весьма обоснованно обвиняли в случившемся «беспечность и малодушие самого Великого Магистра»8888
  Лабзин А. Ф., Вахрушев А. История Ордена святого Иоанна Иерусалимского… С. 317.


[Закрыть]. При этом восьмидесятилетний Бальи Теньи, прославленный своей известностью и справедливостью, требовал даже, чтобы его письмо было опубликовано официально в печати.

Прошло почти два месяца, и в Европе решили, что с орденом покончено навсегда. Первым в поддержку ордена подало голос Великое Приорство Российское и сам Протектор Ордена, православный русский император Павел I. Он оказался единственным, кто оказал католическому ордену действенную помощь. Двухмесячное молчание Петербурга было обусловлено тем, что в течение всего этого времени собирались материалы о ситуации, происшедшей после сдачи Мальты. Были отправлены личные письма к отдельным Рыцарям, да и многие из них сами прислали весьма пространные депеши.

Наконец, 26 августа 1798 г. в орденском доме был собран Капитул, принявший важнейшие для того времени орденские документы. К сожалению, приходится констатировать, что в ряде зарубежных исследований, посвященных связям Мальтийского ордена и России, документы эти не только не цитируются, но с легкой руки историографа ордена середины ХХ века фра Кирилла Туманова, вся дальнейшая история ордена названа «русской легендой». Обвинить историографа в недобросовестности – дело простое. Кириллу Туманову, видимо, нелегко давалось объяснение той ситуации, что весь католический мир остался безучастен к судьбе ордена. Нам кажется, что необходимо более тщательно и детально разобраться в сложившейся ситуации.

На том историческом заседании Капитула 26 августа в Петербурге собравшиеся рыцари прежде всего выразили официальный протест против заключенной с французами конвенции. Вот текст этого документа:

«Мы Бальи, Кавалеры Больших крестов, командоры и Кавалеры Великого Приорства Российского и другие Кавалеры Ордена св. Иоанна Иерусалимского, по чрезвычайному случаю собравшиеся в приоральный дом Ордена в Императорской резиденции в Санкт Петербурге

Принуждены, будучи бросить печальный взор на судьбу Мальты, какую не должны мы поразиться скорбию при виде сего древнего и благородного зрелища нашей славы изменнически проданным чрез такое соглашение, которое столь же ничтожно в основаниях своих, сколь бесчестно в своих последствиях! Каким не должны мы воспламениться гневом, по мысли, что после маловажной атаки, едва несколько часов продолжавшейся, робкие души, носившие на себе имя Рыцарей, предали сию ограду Христианства, которую пример предшественников их и священные законы чести предписывали им защищать до последней капли крови – врагам, стократ невернейшим, нежели те, против которых долг звания вооружал их!

В течение семи столетней войны Кавалеры св. Иоанна Иерусалимского не раз испытали переменчивость счастья, не раз встревоженные христиане видели щит веры, так сказать, сокрушенным в руках ее поборников, и целый Орден не имеющий другого себе убежища, как только в сердце своих Рыцарей: но благороднейшие усилия, и слава онных была столь же почтенна в самый злополучнейших приключениях, сколько блистательна в самых счастливейших действиях.

Сначала бытия Орден св. Иоанна Иерусалимского имя одного только изменника запятнало летопись его; по какому же злому року должны мы ныне видеть Орден сей низринутым в бездну стыда и посрамления от самих тех, на которых все налагало долг предохранять его от сего? Ежели скорая казнь Амаралова не исцелила ран, причиненных его неверностию, то, по крайней мере, она свидетельствует о строгости правил сего знаменитого корпуса, и справедливое потомство в равной мере сохранило славу Вильера де Лиль Адама и поношение бесчестного его совместника.

Когда не зависит от нас омыть ныне же в крови изменников злодеяние их, оказанное в постыдной продаже древнего и величественного наследия, от предков наших нами полученного, то, по крайней мере, явим им во всей силе праведного гнева, ненависть и презрение, внушаемое нам их изменою. Отвергнем с омерзением гнусный договор на веки их обесславивший, и предадим их навсегда угрызениям совести и посрамлению, кои впредь пребудут долею их.

Что ж касается до Нас, соединенных под славным покровительством Павла I, всепресветлейшего Императора Всероссийского и Протектора Ордена нашего, то Мы, пред лицом Бога и пред всеми теми, у коих честь и верность остаются еще добродетелями, протестуем против всего того, что произвела измена ко вреду нашего Ордена, отрицаемся торжественно от всего того, что противно священным законам установления нашего, почитаем всех составивших, принявших и подтвердивших бесчестный трактат о сдаче Мальты, и всех тех кои окажутся содействовавшими, посредственно или беспосредственно, в сем беззаконном деле, лишенными их сана и достоинства, отрицаемся отныне от всякого сношения с сими недостойными, зараженными и отсеченными членами, объявляем всенародно, что впредь не будем мы не будем признавать братьями нашими никого, кроме тех кои окажут согласие в правилах своих с Нами, приступя безусловно к сему протесту нашему, который предоставляем Мы себе впредь распространить и повторить по обстоятельствам. В верность чего Мы сей акт написали, единодушно его приняли, и печатью Великого Приорства Российского утвердили. В Санктпетербурге, в четверток, августа 26 дня, 1798 г.»8989
  РГАДА. Ф. 28. Д. 20. Л. 67–71.


[Закрыть].

В тот же день Капитул заслушал Манифест Великого Приорства Российского.

«Мы предали всенародному поношению гнусное злодеяние, повергнувшее Мальту в руки французов, обещали преследовать виновников оного по всей мере праведного нашего негодования. Теперь намерены Мы исполнить сей долг, честию на нас налагаемый, которым медлили единственно в ожидании обстоятельнейших известий, для произнесения суда нашего, в столь важном деле, по точном исследовании причин. Болезненно нам объявить главным виновником пагубы нашего ордена того самого, кому, за год пред сим, общие голоса наши поручили бдение о сохранении онаго. Но когда самое происшествие, коему не находится иной причины, кроме самой непростительнейшей нерадивости, трусости, или предательства, громко свидетельствует против него, когда самый глас честности обвиняет его, когда, наконец, собственное молчание его подает повод к основательному на него подозрению, то не усомнимся потребовать от него отчета в священном залоге, нами ему вверенному, в котором обязан он дать ответ Ордену и всей Европе.

Великий Магистр давно извещён был, что вооружение французов готовилось против Мальты. С февраля месяца непрестанно представляли ему, словесно и письменно, о нужных предосторожностях и средствах к обороне, но он отвергал все сии, самим разумом внушаемые, средства, и, уснув в неизвинительной беспечности, ответствовал всегда Маршалу Ордена, что все готово, когда напротив того, при высадке французов, ничего не было приготовлено к отпору им.

Быв, Членом Верховного Совета более двадцати лет, быв, Членом Государственной конгрегации с самого начала революции, мог ли он не знать обстоятельств, которые известны были последнему Кавалеру? Быв, Членом Следственной Комиссии, разбиравшей в последние дни правления Предместника его, дело о заговоре известного Васалло, мог ли он забыть, что сей глава заговорщиков, в присутствии его самого, отвечал в последнем допросе: «Когда хотите знать, какие были у нас намерения, то спросите у принца Камиля и у Рансижата, они управляли нами!» Сие обстоятельство известно всей Мальте.

Ожидали, что первым действием вскоре потом врученной ему Верховной власти, будет удаление сих двух давно запятнанных изменников, но великий Магистр ничего не сделал, и еще поручил первому начальство над земскими войсками, а второму управление орденскими доходами. Так поступая, вопреки общему желанию, и, со вредом общей безопасности, он подверг себя ответу за все то, что от сего последовало. По сему-то, войска под начальством такого предводителя, о неверности которого они знали, взбунтовались, и, рассвирепев в своей верности, бесчеловечно убивали храбрых Кавалеров, которых в правильном своем подозрении против принца Камимля, почли в числе его сообщников. Рансижат не меньше произвел беспорядка в городе движениями якобинской партии, давно им настраиваемой, и дерзким манифестом, присланным к Великому Магистру в самую минуту высадки неприятельской. Великий Магистр показал на минуту вид строгости начальничьей, посадил его в тюрьму, вместо того, чтоб отдать его на виселицу, но через 24 часа потом освободил его, для устройства Ордену гибели и вечного бесславия.

Для чего Великий Магистр в реляции своей из Триеста умалчивает о сем обстоятельстве? Умолчание сие не обнаруживает ли постыднейшую слабость, либо явное согласие с изменниками продавшими Мальту?

В январе 1798 г. Директория нарочно присылала некоего Пус-сиельга в Мальту, для устроения мятежнической партии. Он подбирал себе мальтийцев, кои имена записывались у французского Консула, многих подкупал, в том числе Командора Бардоненша, директора артиллериею, Командора де Фе, директора над укреплениями, фонтанами и водяными хранилищами в городе, и Командора Гузара, главного инженера. В вышеупомянутой своей реляции Великий Магистр говорит: “По взятии Мальты французы сами предъявили список многих мальтийцев, давно условившихся с ними в сем предприятии”, и объявляет о сем так, как бы ничего прежде о том не ведал. Напротив того, он знал о сем, и задолго прежде, потому что, многие Кавалеры Больших Крестов доносили ему о том, представляя собственные Пуссиельговы письма.

Быв предворен о скором нашествии на Мальту, Великий Магистр долженствовал обратить бдение свое на все предметы, служащие к защите острова, долг его был осмотреть в крепостях артиллерии, исправить у пушек лафеты, изготовить ружья, снабдить зарядами фугасы, экзерцировать земские и регулярные войска, приучить их к строгой подчиненности, перевести порох из загородных магазинов в город, запасти крепости военными и съестными припасами и прочее. Но он, в непростительной своей беспечности не только не рачил сам, о всех сих предметах, но не удостоил ни малейшего внимания и того, что многие члены Ордена ему о сем представляли. Командор Розан, искусный артиллерийский офицер, управлявший последнею осадою Магона, подавал разные представления о способах защиты острова, но его и слушать не хотели.

Если Великий Магистр не имел головы начальничей, то, по крайней мере, долженствовал иметь сердце воина и поручить должность военачальничью тем, которых степень в Ордене к тому призывала, или кого он по праву мог назначить. Сим способом, которого славнейшие Предшественники его не отвергали, корабль правления, в минуту восставшей временной бури, имел бы кормчего, но ничто не могло известь его из его усыпления.

Изнутри чертогов своих, откуда со времени избрания до самого своего отъезда он не выходил никогда, как только на деревенские праздники, принимать рукоплескания народа Великий Магистр поражал всех не деятельностью своею, или, если и давал действовать, то одним предателям Ордена. Башни и крепости остались без провианта, малое количество пороха, розданное войскам, было смешано с землею и толченым углем, лафеты у пушек при первом выстреле рассыпались, и у большой части не доставало зарядов. Не было дано ни одной полевой пушки для защищения ретраншементов, где горсть людей, с двумя или тремя пушками, могли бы задержать дней восемь целую армию. За минуту перед решением о сдаче, Маршал Орденский предложил верные способы продлить осаду, представляя о скором пребытии английской эскадры, но Великий Магистр отвергнул и сие предложение, коим мог спасти Орден, внимая только крикам мятежников, ускоривших гибель оного.

Между столь многими обстоятельствами, обвиняющими Великого Магистра, желали бы мы найти, хотя одно к оправданию его. С радостью мы предложили бы оное, во свидетельство, сколь болезненно нам исчислять все вышеприведенные, но светильник истины, в руке беспристрастного испытателя их печальных происшествий, везде показывает Фердинанда Гомпеша в безумной нерадивости, или сообщником изменников, предавших Орден.

1. По не отрешению им известных предателей от мест ими занимаемых, отчего зависела судьба Ордена: как-то принца Камиля, главнокомандующего над земскими войсками, Бо-редона Рансижата, управлявшего доходами, что ныне Президент городского Правления в Мальте, Бардоненша, директора над артиллериею, находящегося ныне в той же должности у французов, де Фе, директора над укреплениями, фонтанами и водяными хранилищами, Гузара – главного инженера, нынешнего бригадного шефа в Бонапартовской Армии, и собственного секретаря своего Дублета, что ныне секретарем городского Правления.

2. По упорному его отвержению всех благоразумных мер, предложенных ему словесно и письменно кавалерами, которых всеобщее уважение, представляло ему твердейшими подпорами Ордена, и по возложению им всей доверенности своей на Камандора Сент При, человека, равно ославившегося и поведением своим и согласием с злоумышленниками.

3. По оставлению башен и крепостей без снарядов и без провианта, почему Мальтийцы не могли в них запереться и там защищаться.

4. По тому, что не выходил вон из дворца своего, когда необходимая нужда и глас чести вызывали его оттуда ободрить своим присутствием народ, хорошо расположенный, но долговременным миром расслабленный и подущениями некоторых мятежников обольщенный, которые бы при виде его, все рассеялись.

5. По не наказанию им по всей строгости закона неслыханного примера трусости Бальи Сент Тропеса, который 10 июня ввечеру, оставя пост свой бежал в город и прибытием своим умножил в оном смятение и отчаяние. Сей трус и изменник не только не был им наказан, но еще присутствует и ныне в Совете его в Триесте.

6. По уступчивости его таким людям, которых одна его бездейственность поощрила к обидному предложению о сдаче, когда неприятель не имел еще ни одной пушки на батарее, по согласию его на просьбу о прекращении военных действий, когда еще и не сражались, и по препоручению сей Комиссии известному Формозе, Консулу Голландской Республики, главе мятежного сборища, коим он окружался, вместо того, чтобы наказать его, как он заслуживал.

7. По тому, что решился на сдачу города и пагубу своего Ордена без полного Совета, и препоручил заключение капитуляции Боредону Рансижиту, известному врагу Ордена.

8. Наконец потому – и кто может омыть его от сего последнего преступления? – что сдал самый крепчайший город в Европе, не дождавшись ни одного пушечного выстрела, когда честь и пример предшественников его налагали на него непременный долг защищать оный до последней капли крови, тем более, что он был уверен в скорой помощи.

Надлежит приметить, что в бесчестном договоре о сдаче Мальты французам, говорится только об одних выгодах Великого Магистра, а ничего не определено на пользу Ордена. Сие ясно доказывает, что Фердинанд Гомпеш и сообщники его продали Мальту, и одни они получили за то награду9090
  Кавалер Сент-При в письме своем от 4 августа из Триеста жаловался на Бонапарта, что он при отъезде Гомпеша с Мальты принудил его уступить 300.000 ливров из единовременной суммы, которую следовало ему получить наличными деньгами, и 100.000 ливров из ежегодной пенсии на удовлетворение кредиторов.


[Закрыть]. В Совет, определивший сдачу острова, не были приглашены 16 старейших членов полного Совета, такие как Бальи Тинье, Томази, Гуржо, Клюньи, Тильет, Бельмонте, Порас, ла Тур Ст. Кентень, ла Тур дю Пень и другие, коих число составит более половины Совета, и без коих нельзя было не на что решиться. Зная, что си честные Кавалеры с презрением отвергли бы бесчестный сей договор, которым так спешили, за лучшее почли предать их самих, нежели советоваться с ними.

Быв, равно чужды как слепого предубеждения, так и непростительного потворства, терпящего оные, Мы руководствовались в наших исследованиях сего происшествия единственно правилами чести и правоты, на что бы не имели ясных доказательств. Сама истина повсюду открывает нам Фердинанда Гомпеша виновным и уличенным в нерадивости, трусости и неверности.

– В рассуждении чего, Мы, Кавалеры Великого Приорства Российского и прочие, находящиеся ныне в Санктпетербурге, почитаем Фердинанда Гомпеша лишенным того достоинства, в которое мы возвели его, и в силу законов наших почитаем себя свободными от повиновения, коим мы ему, яко Главе нашей, были обязаны, и приглашаем братьев наших других Великих Приорств, соединиться с нами в сем подвиге, честью нам предписываемом, от которого не могли мы воздержаться, не подвергнув себя тому же нареканию, которые Фердинанд Гомпеш, Рансижат, Сент-Тропес, Сент-При и другие справедливо заслужили.

Мы повергаемся под кров Августейшего и Державшейшего Приора Нашего Павла I, Императора Всероссийского, с полною доверенностью, внушаемую нам Его справедливостью, Его образом мыслей и благотворностью. Всенижайше просим его Императорское Величество, объявить нам высочайшую волю Свою, коей обещаем повиноваться безусловно, и распростерть великодушное покровительство свое на всех членов Ордена нашего, пребывших при сих несчастных обстоятельствах верными непременным основаниям наших уставов, веры и чести.

В Санктпетербурге, в четверток, 26 августа 1798 г.»9191
  РГАДА. Ф. 28. Д. 17. Л. 29–32 об.


[Закрыть]

Следствие, которое провел граф Литта с другими рыцарями, окончательно прояснило положение, в котором оказался Мальтийский орден, и которого, по сути, уже не было. Вполне естественно, что русский император, как его Протектор, понимал, что на него возлагается немалая ответственность в принятии определенного решения. Ведь Павлу I предстояло или бросить вызов возвышающейся мощи Наполеона, или проглотить эту весьма не сладкую пилюлю. Понимал он, что за его решением следят и все европейские дворы, дрожащие перед одним именем Бонапарта. Страх перед его нарастающей силой был огромен. Две недели потребовалось императору для раздумий и принятия окончательного решения. 10 сентября, Павел I подписал документ под названием Декларация, в котором каждое слово было взвешено и продумано. Он сразу же был составлен на двух языках: русском и французском.