Текст книги "Из архивов памяти"

Мы спокойно расположились в купе и болтали на всякие темы, совсем не относящиеся к нашему путешествию. Но вдруг по вагону пронеслось:

– Через десять минут выходим, собирайтесь!

Что случилось? Почему? Ведь до Хельсинки ещё несколько часов езды. Оказывается, мы выходим на станции Лахти, откуда и начинается наш маршрут. Торопливый сбор вещей, распихивание их как попало, лишь бы ничего не забыть, – и вот мы все уже стоим в проходе, ожидая остановки состава.

Поезд остановился, и мы высыпали на перрон. Там нас встречал молодой высокий финн, который приветствовал советских туристов на очень хорошем русском языке. Это оказался наш гид, который должен стать нам добрым ангелом-хранителем на все последующие дни в этой стране. На вокзале мы только и успели с ним поздороваться да узнать его имя – Вейкко, что в переводе означает «брат». Так начался наш первый день в Финляндии.

Глава третья. День первый. Знакомство с Лахти и всяческие организационные дела

На вокзальной площади в окружении десятка привычных нам двадцать первых «Волг» с жёлтым фонарём и надписью «TAXI» на крыше стояли и огромные автобусы, в одном из которых разместилась наша группа. Автобус медленно покатился по улицам. Все просто прилипли к окнам: не каждый день можно поглазеть на крупный город чужого государства. Конечно, много из окна не увидишь, но, во-первых, сегодня и завтра у нас запланированы экскурсии по этому городу, а во-вторых, всё равно было очень любопытно и интересно.

Автобус не спеша продолжал движение, а наш гид рассказал немного о себе, о своём отношении к СССР вообще, знании русского языка в частности и попросил называть себя Вениамином, или попросту Веней. «Вейкко-Венька» – именно так его зовут русские друзья. Он из очень небогатой рабочей финской семьи, в которой и отец, и мать – члены финской компартии; кстати, Веня тоже член её молодёжного крыла, финского комсомола. Высшее образование в Финляндии – очень дорогая вещь, которую могут себе позволить лишь весьма обеспеченные люди. Веня с детства мечтал стать врачом, вот финская компартия и отправила его учиться в Ленинградский медицинский институт, пятый курс которого он только что успешно окончил. Казалось бы, можно только порадоваться за парня, но после завершения учёбы ему предстоят такие испытания, что даже не ясно – радоваться или огорчаться.

Дело в том, что ассоциация финских врачей категорически не признавала иностранное медицинское образование. Тогда, в той самой поездке, мы познакомились со структурой финского медицинского образования. Оказалось, что даже после окончания финского института диплом получишь только через три года, которые проведёшь в государственной больнице, работая при этом кем-то типа медицинской сестры или фельдшера. Затем ещё несколько лет работы в государственной структуре, но уже доктором – и только потом сможешь заняться частной практикой. Врачебная специальность – одна из самых высокооплачиваемых в стране, но большие доходы имеют только частнопрактикующие доктора.

Что же касается иностранного образования, то тут намного сложнее: в финском языке практически отсутствуют иностранные слова, даже названия всем известных стран у финнов свои. Так, Россия называется Венайя, Франция – Ранска, да и саму Финляндию финны именуют Суоми, а себя – суомалайсет. То же самое относится и к другим понятиям, особенно техническим и биологическим. Поэтому врачу, получившему образование за пределами Финской Республики, придётся заново сдавать все экзамены экстерном, но уже на финском языке, и только после этого пройти путь обычного финского доктора.

Каждое лето Вениамин приезжает на каникулы на родину, но не отдыхать, а работать:

– Надо немного деньжат подкопить, чтобы экзамены сдавать, они же все платные. Когда в Ленинграде диплом получу, начну сдавать, а то даже санитаром в больницу не возьмут.

А вот и отель, где мы должны провести ночь, – четырёхэтажное здание с лифтом, столпившись у которого мы встретились со львовской группой, покидающей это временное пристанище. В нас безошибочно признали соотечественников и сразу же надавали массу ценнейшей информации:

– Ребята, если это у вас первая гостиница, то учтите: водку можно продать только здесь и только сегодня. Можете оставить бутылки на столе, можете положить под подушку или одеяло, неважно. Главное – достаньте их из чемодана и смело уходите на экскурсию. Вернётесь – на том же самом месте будут лежать марки, по двадцать за каждую бутылку. Завтра в этой, а затем в любой другой гостинице этот номер не пройдёт: финны чётко отслеживают наши маршруты и знают, какой отель у нас первый. Так что не теряйтесь.

Нас с Валентином поселили вместе, девчонок – Раю и ленинградок – также, и мы разбежались по номерам – передохнуть и привести себя в порядок. Затем – обед и первая экскурсия.

Перед обедом мы по совету львовских товарищей положили водку под подушки: я одну, а Валя – то ли две, то ли три. Ещё он сделал одну вещь, удивившую меня: переложил свои вещи в чемодане по-новому и при этом то слегка загибал конец майки, то оставлял на светлой рубашке тёмную коротенькую ниточку.

– Валь, зачем ты это делаешь?

– Хочу посмотреть, полезет кто-нибудь в мои вещи или нас только пугали для вида.

После обеда в гостиничном ресторане мы отправились на экскурсию по городу. Про питание во время нашего турне по стране совсем не хочется вспоминать. В наших студенческих столовых кормили, пожалуй, получше. Завтраки, к примеру, были такие, что не только наесться, но даже слегка утолить голод невозможно: варёное яйцо, кусочек сыра, масло, два куска хлеба и одна чашка чая или кофе… Ну разве этого хватит взрослым мужикам? Да и девушки тоже жаловались на это «изобилие» на столе. Впоследствии я узнал, что такой завтрак называется «континентальный».

Ремарка 7. Но прежде чем я начну свой рассказ, не грех хоть немного узнать о том, что такое Лахти и чем он знаменит, коли нас в первую очередь привезли туда.

В 1969 году, как и сейчас, Лахти находился на седьмом месте среди финских городов. Но если тогда там было чуть больше 65 тысяч жителей, то сейчас – свыше 100 тысяч. Это один из крупнейших культурных центров страны, а что касается спорта, то Лахти – бесспорный лидер. Город известен в международном масштабе своими Лахтинскими играми по лыжным видам спорта, которые проводятся начиная с 1923 года. Город трижды подавал заявки на организацию зимних Олимпийских игр – 1964, 1968 и 1972 годов, однако уступил Инсбруку, Греноблю и Саппоро соответственно.

С осмотра знаменитых лахтинских трамплинов и началась наша автобусная экскурсия. После того как Международный олимпийский комитет в третий раз подряд отказал городу в праве проведения зимних Олимпиад, лыжный комплекс уже не менялся. Мы поднялись на смотровую площадку самого большого трамплина и рассмотрели и город, и его окрестности. Трамплины меня просто поразили. Я всегда был большим любителем наблюдать за соревнованиями летающих лыжников, а теперь вот сам оказался даже выше той точки, с которой начинают свой разгон спортсмены. Это впечатляло.

Об остальных экскурсиях ничего вспомнить не могу, наверное, это были обычные архитектурные памятники, которых за свою жизнь я повидал немало.

Когда мы вернулись в гостиницу, то сразу же заглянули под подушки. Там действительно лежали деньги – у меня две бумажки по десять марок каждая. Я впервые держал в руках валюту зарубежного государства. После этого я посмотрел на Валентина, который с недоумевающим видом перекладывал вещи в чемодане.

– Представляешь, досмотр провели так аккуратно, что я бы и не заметил. Но ни одного моего «маячка» не сохранилось. Нет-нет, ничего не подложили, – как бы в ответ на мой невысказанный вопрос добавил он и заключил: – Надо же, кагэбэшник-то не обманул.

Я лихорадочно пересмотрел свои вещи. Как они лежали в чемодане, конечно же, не запомнил, но и нового в нём ничего не было.

Валя без особого интереса пересчитал деньги, которые обнаружил под подушкой, и позвал меня поскорее собираться на ужин:

– А то что-то есть захотелось.

После ужина в номере руководителя состоялось оперативное совещание. Это приглашение ещё в вестибюле отеля сопровождалось неожиданной просьбой, скорее приказом:

– Всем после ужина явиться с бутылкой водки.

В отличие от нас, у шефа был двухкомнатный люкс, где смогли разместиться все члены группы. Начальник выбрал себе помощника – кого-то из секретарей сибирских обкомов. Вначале у нас по списку принимали водку с нашими подписями о её сдаче. Оказалось, около десяти человек явились без бутылок. Руководитель тут же решил этот вопрос, заявив, что по возвращении в Москву он должен написать характеристики на каждого и от того, что он там напишет, зависит дальнейшая карьера каждого из присутствующих. Через несколько минут недостающие бутылки, кроме одной, стояли в углу. При этом всё тот же странный парень в чёрном костюме, которого все теперь звали «доцент», заявил, что он категорически не приемлет алкоголь и поэтому водку не привёз.

Начался второй акт. Нам, опять же под роспись в ведомости, выдали по шестьдесят пять финских марок. А расписывались-то мы за шестьдесят семь с мелочью! Но руководитель группы объяснил, что нам предстоят коллективные траты. Например, на цветы к мемориальной доске на доме, где жил Ленин, но остаток мы получим в последний день пребывания в Финляндии. Многие поначалу заворчали, но такое объяснение удовлетворило недовольных. А когда нас подозвали к столу и в гранёные стаканы (откуда только они взялись в таком количестве в этом маленьком финском городке?) разлили три бутылки из стоящих в углу и дали по бутерброду с колбасой, все окончательно успокоились и под поздравление с тем, что мы благополучно оказались в этой стране, дружно сдвинули стаканы и выпили. Водка была тёплой.

Если бы на этом вечер закончился, то, возможно, некоторых негативных моментов удалось бы впоследствии избежать. Но шефа вдруг потянуло на подвиги, а может быть, и какие-то другие мысли у него в голове появились, и он предложил повторить. Тут человек десять заявили, что тёплая водка с устатку от длительной дороги как-то не идёт, поэтому на оставшихся хватило двух бутылок, и все благополучно пошли по номерам. Ну, возможно, не все, но большинство точно.

Глава четвертая. День второй. Лахти и переезд в Тампере

Ночь прошла спокойно. Утром, сразу после завтрака, мы с вещами вышли из гостиницы и направились к автобусу, который стоял на противоположной стороне улицы. Мои вещи заметно полегчали: водки-то в них уже не было.

С утра у нас была намечена экскурсия в городскую клиническую больницу. Веня сказал, что в таких учреждениях лечатся только бедные слои населения. У кого имеются деньги, ходят к частным докторам и лежат в частных клиниках.

Автобус подъехал к красивым решётчатым воротам, которые открыл охранник, и мы въехали на территорию настоящего парка, засаженного деревьями и цветами, растущими на больших клумбах. Везде стояли скамейки, на которых сидели люди: кто в больничной одежде, а кто и в обычной.

Больница располагалась в длинном многоэтажном здании. Нам всем выдали белоснежные бахилы с завязками, мы надели их на свою обувь, завязали завязки – получилось очень даже смешно, особенно у девушек. В сопровождении старшей сестры в потрясающем по белизне и наглаженности халате, у которой на голове находилось настоящее чудо из также белоснежной и хорошо накрахмаленной косынки, свёрнутой таким причудливым способом, что она выглядела как тиара на голове папы римского, мы поднялись на бесшумном скоростном лифте в терапевтическое отделение.

Мы вступили в широкий коридор с палатами, размещёнными по одной стене. С другой стороны находились различные служебные помещения и довольно-таки большие холлы с креслами и низенькими столиками. По коридору степенно проплывали такие же чудесные создания, как и наша сопровождающая, только головные уборы у всех слегка отличались по конструкции, но были такими же величественными и красивыми. Нас пригласили заглянуть в одну из женских палат: там стояли четыре кровати, и не кое-какие, а специальные медицинские, со всякими необходимыми прибамбасами. В углу был туалет за закрытой дверью. Телевизор стоял так, чтобы его было видно со всех кроватей. Но больше всего нас поразило какое-то странное приспособление, вделанное в стену, у которого стоял столик со стулом.

– Это пневмопочта, – пояснил Веня. – Доктор во время обхода может все свои назначения отправить прямо в аптеку, а оттуда быстренько прибудут лекарства. То же самое предусмотрено с инструментарием и анализами.

Мы потрясённо промолчали. Если это бесплатная муниципальная больница, какие же тогда платные?

Почти до самого обеда мы как зачарованные ходили по этой обычной финской клинике в небольшом финском городке. Посмотрели лаборатории, оснащённые по последнему слову техники, процедурные кабинеты с превосходным оборудованием, физиотерапевтическое отделение – всё было так, как требовала жизнь, как было необходимо для полноценного лечения больных.

Обедать нас повезли в какой-то небольшой ресторанчик на одной из улиц Лахти. Почему именно туда – да кто его знает. Наверное, у Ламаматки был заключён договор именно с этим заведением. Почему возник этот вопрос? Место стоянки автобуса оказалось довольно-таки далеко от ресторана, и нам пришлось толпой идти вдоль по улице. Когда же все расселись за столами, оказалось, что одной девушки не хватает. Самое главное – никто не мог вспомнить, шла ли она вместе со всеми от автобуса. Возникла не очень приятная ситуация, решили подождать ещё немного, а уж затем сообщить в полицию. Девушка подошла минут через десять, когда большинство уже заканчивало обед. На вопрос «что случилось?», последовал обескураживающий ответ:

– А я не корова, чтобы со стадом ходить. Я прошлась по улицам, посмотрела, как люди себя ведут, – мне всё интересно.

– Но ты же знаешь порядок пребывания за границей: ходить можно только в группе не менее чем по трое, – напомнил ей наш шеф.

– Эти порядки пишутся для обычных граждан, а я – секретарь обкома комсомола.

Не знаю, какие меры воздействия применял наш руководитель и применял ли он их вообще, поскольку эта мадам доставила нам впоследствии ещё немало хлопот. Но об этом немного позже.

Следующим объектом для нашего обозрения или ознакомления – выберите более подходящее слово сами – оказался молодёжный жилищный комплекс, построенный прямо в лесу на окраине города.

Мы подъехали к лесному массиву, в котором в хаотичном беспорядке были разбросаны дома разной конфигурации, этажности, окрашенные в разнообразные цвета. Экскурсию проводил молодой финн, один из активистов этого кооператива. Суть его рассказа заключалась в том, что мэрия города выделила для молодых семей земельный участок в лесной зоне с условием, что ни одно дерево не должно пострадать. Среди желающих приобрести или построить собственную квартиру нашлись архитекторы, проектировщики и другие специалисты, которые провели планировку комплекса и оформили все необходимые документы. Далее начался этап строительства. Большинство работ проводили члены кооператива, имеющие соответствующее образование, а что касалось уборки и вывоза мусора, то тут уж все без исключения принимали самое активное участие. Таким образом, некоторым даже удалось сэкономить значительные средства, ну а недостающие выделили банки под очень небольшой процент и на сроки до пятидесяти лет. Я тогда сам вступил в молодёжный жилищный кооператив в Москве, в Чертанове, и мне всё было очень и очень интересно, ведь у нас всё происходило несколько по-иному.

Этот парень, ненамного старше меня, рассказал, что у них вообще очень развита система кредитования, а молодёжи в особенности. Он, например, ездит на третьей машине, которую взял в кредит. Первые две успешно продал и сейчас платит три автокредита. И вот теперь ещё и жилищный кредит, на который ему по решению правления банка предоставлена отсрочка пять лет.

– Иначе мне есть было бы нечего, – рассмеялся он, отвечая на наши вопросы, одним из которых был следующий:

– Интересно, сколько надо зарабатывать, чтобы платить столько кредитов?

– Если я не смогу до конца своей жизни выплатить все кредиты, – пожал плечами парень, – они перейдут моим наследникам. У нас это считается нормальным.

Много времени мы провели, гуляя в этом парке среди только что построенных жилых домов. Не было там ни привычных нам куч строительного мусора, ни разбитых колей, проложенных тяжёлой техникой, – ничего напоминающего о только что законченном строительстве. Подумалось: вот бы сюда наших специалистов направить поучиться.

А затем последовал довольно-таки длительный автобусный переезд в Тампере.

Автобус выбрался на шоссе. С обеих сторон дороги растянулись автозаправки, их было очень много, наверное, с десяток. Выделялись Shell, Esso, Nestle и некоторые другие. Они были такие массивные, солидные, но на удивление пустые: одна, ну две машины, и всё. Зато на заправке Tеboil скопилась целая очередь. Информация, которую нам дал Вейкко, нас очень даже порадовала: оказывается, сеть автозаправок Teboil, широко разбросанная по стране, принадлежит Советскому Союзу и предназначена для реализации советского бензина, дизтоплива и смазочных масел.

Ремарка 8. По опубликованной информации, «Лукойл» купил всю эту сеть у финского владельца, и теперь на этих автозаправочных станциях опять продаются наши нефтепродукты.

Автобус всё бежал и бежал по великолепной, практически пустой асфальтированной трассе, но стрелка спидометра ни разу не пересекла цифру 70, хотя легковые машины нас иногда обгоняли.

Раздавались нетерпеливые возгласы: «Что мы так тянемся! Пусть прибавит скорость!»

Веня обратился к водителю, ответ которого нас почти потряс. Привожу его в переводе Вениамина:

– Разрешённая скорость для автобусов на автобане, – тогда я впервые услышал это понятие, да, наверное, не я один, – семьдесят километров в час. Если вы посмотрите вон туда, вверх, – он указал куда-то рукой, – то увидите вертолёт, с которого контролируют движение на дороге. А я на лесоповал попасть не хочу.

Оказывается, в этой стране с нарушителями правил дорожного движения борются таким оригинальным образом. Поэтому на преодоление каких-то ста тридцати километров у нас ушло более двух часов.

Ещё одна, последняя зарисовка с «обочины финского автобана», и обещаю больше этой темы не касаться. Не помню, на каком шоссе, немало их мы исколесили в ту поездку, мы увидели изумившую нас и одновременно огорчившую донельзя картинку: гору из легковых автомобилей размером с дом в несколько этажей и почти на самой его «вершине» – подъёмный кран, взгромождающий туда, к небесам, очередную машину, снятую со стоящего рядышком трейлера.

– Это автомобильная свалка, куда владелец отслужившей свой срок машины должен её не только сам доставить, но ещё и заплатить весьма приличные деньги за размещение, – пояснил нам Вениамин.

– Наших бы умельцев сюда – все эти машины ещё бы побегали, – сказал кто-то мечтательно.

Вечером в следующей гостинице произошла первая стычка с руководителем. Он вновь собрал всех в своём номере и предложил выпить за успешное окончание первого дня в Финляндии. Валентин от имени объединённой московско-ленинградской группы заявил, что мы приехали сюда не водку пить и если нас будут принуждать к попойкам, то он проинформирует ЦК ВЛКСМ обо всём, что здесь происходило, и, как ему кажется, к его мнению прислушаются, ведь он секретарь одной из крупнейших в стране комсомольских организаций. Мы покинули гостиницу, и к нам присоединилось ещё несколько человек. Но большинство осталось.

Мы были одеты так, как принято в СССР: мужчины в светлых рубашках, светлых же летних брюках и коричневых или чёрных ботинках; девушки – в цветастых платьях приглушённых тонов и светлых босоножках.

Погода стояла прекрасная: было тепло, заходящее солнце, скрываясь за низко расположенными облаками, подсвечивало их в причудливые цвета. Народа на улицах по случаю субботнего вечера было много. Навстречу нам шли группы людей, одетые совершенно непривычно для нас: мужчины носили ярко-красные, розовые или оранжевые рубашки – прямо цыганщина какая-то; а здесь это было, по-видимому, принято, да и модно, наверное, иначе чем объяснить такие яркие мужские одежды. Но чаще всего это относилось к молодёжи. Были и люди, в основном пожилого возраста, одетые поскромнее.

Наша компания не выделялась бы из общей массы, но за нами увязался «доцент». Его чёрный костюм и белая рубашка с галстуком вызывали всеобщий интерес: люди останавливались и даже смотрели нам вслед, и это было, знаете ли, не очень приятно. Мы предложили «доценту» вернуться к гостинице, где мы бы его подождали, пока он не переоденется. Но оказалось, что у него нет ничего взамен – только несколько рубашек, но все они тоже белые.

– Как же так? – спросил Валентин. – На тебе же, дурном, показывали, как не надо в этой стране одеваться. А ты что, глупый, с первого раза не понял? Так второго не будет больше: я напишу, чтобы тебя сделали невыездным. Не ходи больше с нами, не позорь. Мы и так себя не очень ловко чувствуем: они как из магазина, а мы – словно полинявшие какие-то. А тут ещё ты словно пугало огородное бродишь.

Но не выгонишь же человека только за то, что он одет не так, тем более надо чётко соблюдать установку: меньше чем по трое ходить по заграничным улицам нельзя. Так и тащился «доцент» у нас в хвосте, а мы всё шли и шли, запоминая какие-нибудь необычные здания и считая повороты; названия финских улиц нам всё равно были неподвластны.

Удивляло огромное количество пьяных, причём некоторые были в таком состоянии, что просто валялись где-нибудь в укромных уголках, под заборами например.

– В Финляндии, говорят, «сухой» закон. Что-то не заметно. Народ, видать, «не просыхает» от такого «сухого закона», – усмехнулся Валентин и после некоторого раздумья добавил: – А всё говорят – у нас пьют много. На этих посмотрели бы! И что интересно: они, похоже, выпивают индивидуально. Пьяных компаний не видно, поэтому и драки вряд ли случаются. Спокойненько так у них.

В этот момент чисто одетый финн, пытаясь удержаться на ногах, ухватился было за Валькин локоть, но не рассчитал силы и свалился ему прямо под ноги.

– Жаль, Веньку с собой не взяли, – раздался чей-то женский голос. – Он бы нам сейчас политинформацию провёл.

– Да ладно, вернёмся – пусть расскажет, в чём у них тут проблемы-то, – подвёл итог начавшейся было дискуссии Валентин.

Долго мы гуляли в тот вечер по городу, понавидались всякого: и красивых старинных зданий, и современных бетонных коробок, и везде было чисто, всё убрано, во дворах по несколько мусорных баков, порядок полный. Во дворах на специальных площадках – множество машин, среди которых преобладали наши «Волги».

– Поди попробуй у нас «Волгу» купить. ГАЗ план перевыполняет и перевыполняет, а машин нет, все за границу уезжают, – со знанием дела заметила девушка из Горьковского обкома.

В гостиницу вернулись хоть и засветло – в начале августа поздно темнеет, – но очень уставшими. Поэтому решили: Веньку допрашивать с пристрастием будем завтра, а сейчас – ну её, эту Финляндию, спать хочется.